Спасенная красота. Рассказы о реставрации памятников искусства

Ярославские портреты

Удивительные сокровища таят запасники многих музеев страны. Созвездие новых имен и произведений, неизвестных истории русской живописи, открыли музейные хранилища Ярославской области. Работая в фондах ярославских музеев, нам удалось отобрать для дальнейшей реставрации около 60 портретов, созданных в XVIII — первой половине XIX века.

При составлении описи картин, хранящихся в запасниках Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника, мы обратили внимание на старую папку, в которой было сложено двадцать невзрачных на первый взгляд холстов, снятых с подрамников. Сквозь пленку потемневшего и разложившегося лака можно было разобрать черты лиц изображенных, отдельные живописные детали, свидетельствующие о незаурядности мастера, их написавшего. На обратной стороне холста, видимо, самим автором указывалось, кто изображен на данном портрете. Как потом оказалось, это были родовитые ярославцы, радевшие о славе и процветании родного города.

Однако имени художника на холстах найти не удалось. Но манера письма, композиционное построение каждого полотна подсказали провести сравнительный анализ забытых картин с двумя портретами 1784 года, выставленными в экспозиции Ярославского музея, подписанные живописцем Дмитрием Кореневым. Тщательное исследование хранившихся в папке холстов и двух уже отреставрированных портретов подтвердило авторство одного и того же мастера.

Русские портреты XVIII—XIX веков представлены сегодня почти во всех музейных собраниях России. Уступая блестящим коллекциям Русского музея и Третьяковской галереи, портретные отделы провинциальных музеев нередко обладают первоклассными образцами живописного искусства. Художественная галерея или краеведческий музей иногда хранят всего лишь один-два портрета, но без них не может обойтись серьезное исследование по русской живописи.

Так уж случилось, что одному из прекрасных произведений Рокотова суждено было попасть в Смоленск, что лучшие портреты Вишнякова выставлены в г. Андропове (бывшем Рыбинске), парадные изображения кисти Антропова принадлежат музеям Новгорода и Саратова, живописное наследие Мельникова сосредоточено в Ярославле, а все полотна Островского стали собственностью Солигаличского музея.

Знакомство с музейными картотеками позволяет проследить пути, приведшие портреты в художественные хранилища различных городов. Некоторые из них принесены в дар или приобретены у коллекционеров, другие поступили из закупочных комиссий и специальных фондов. Но чаще всего портреты создавались в том же городе или местных усадьбах и поместьях. Такие памятники легче поддаются атрибуции, проще установить их принадлежность кисти определенного мастера. Представляя большую художественную ценность, собрания портретов являются в то же время богатейшим историческим и этнографическим материалом.

Культурное наследие эпохи складывается и состоит не из одних только значительных явлений. Нельзя оставлять без внимания и более скромные свидетельства деятельности талантливых художников, которые внесли свой вклад в общее развитие национальной культуры.

Казалось бы, мастера изобразительного искусства Древней Руси последовательно придерживались незыблемых канонов, продиктованных основным содержанием христианской религии. Пластическая система иконописи исключала всякую возможность конкретизации изображаемого события, не допускала какой-либо индивидуализации изображений святых. Однако находя самые разнообразные решения в рамках строгого канона, древнерусские живописцы достигали подлинных высот совершенства формы и чистоты стиля. Накопленные в течение столетий художественное мастерство и профессиональное умение не могли исчезнуть бесследно. Живописцы второй половины XVII века, осваивающие навыки парсунного письма, художники петровского времени и выдающиеся русские портретисты восемнадцатого столетия всегда черпали из неиссякаемого родника иконописного искусства, сознательно или несознательно заимствуя все лучшее, что было создано его крупнейшими представителями. В книге «Два века русского искусства» А. Эфрос писал: «Перенимая западный «манер», петровское искусство не растворялось в европеизме и не совпадало с ним без остатка, полностью. Как бы мала и закрыта она ни была, должна была охраняться и продолжаться жизнь старорусской изобразительности, ее скрещение с новыми формами, ее перерастание в новое искусство. Исконная художественная система распалась, и ее единство уничтожилось, но, распадаясь, она выделила и передала по наследству те элементы, которые были жизнеспособны и могли срастись с новыми началами. Именно эти древние частицы удержались и заново скрестились с господствующим петровским европеизмом, создав два капитальных явления, раздельно постигаемых, но не разрывно существующих: древнерусская традиция не широко, но цепко удерживала свое место в новаторстве, а европейский «манер» неспешно, но неуклонно перестраивался на русский лад».

Для развития русской портретной живописи на всем протяжении XVIII века характерен постоянно растущий интерес художника к внутреннему миру своих героев. Иногда эти проблемы настолько поглощают живописца, что элементы технического совершенствования и формального мастерства отодвигаются у него на второй план. У русских живописцев особенно ярко проявляется стремление отобразить тончайшие движения человеческой души. Опыт, приобретенный за границей и во время совместной работы с приехавшими «на ловлю счастья и чинов» западными художниками, отечественные мастера соединили с неувядающими традициями национального искусства. Ф. Буслаев утверждал: «Как бы искусственно ни сложилось наше образованное общество и как бы случайно ни возникла наша академическая школа живописи, но никакие соображения не могут отказать в заслугах молодому на Руси искусству, которое такою смелою рукой завладело иноземными средствами техники, что вполне умело передать мельчайшие оттенки новых на Руси чувств и мыслей, навеянных западной образованностью».

В начале второй половины восемнадцатого столетия создается огромное множество портретов, предназначенных к украшению повсеместно строящихся дворянских усадеб. Каждый вельможа стремился запечатлеть для потомства свою персону. Не всякому заказчику везло на мастеров класса Вишнякова, Антропова, Аргунова или Островского, но и среди авторов, оставшихся безымянными, были незаурядные живописцы. Во многих музеях России выставлены портреты того времени, и они привлекают по сей день выразительной простотой живописной трактовки, незамысловатостью повествования и вместе с тем убедительной силой эмоционального воздействия.

И. Белоногов. Восточный вид города Ярославля. XIX век.

Неизвестный художник. Портрет мужчины с книгой. Первая половина XIX века. До и после реставрации.

В этих портретах виден определенный схематизм композиционного построения, строгая иконописная неподвижность позы. Но обо всем этом забываешь, когда смотришь на лица «не великих героев и не громких личностей». Это о них говорит Аксаков в «Семейной хронике»: «Прощайте, мои светлые и темные образы, мои добрые и недобрые люди, или, лучше сказать, образы, в которых есть и светлые и темные стороны, люди, в которых есть и доброе и худое!.. В тишине и безвестности прошли вы свое земное поприще и давно, очень давно его оставили: но вы были люди и ваша внешняя и внутренняя жизнь так же исполнена поэзии, так же любопытна и поучительна для нас, как мы и наша жизнь в свою очередь будем любопытны и поучительны для наших потомков. Вы были такие же действующие лица великого всемирного зрелища, с незапамятных времен представляемого человечеством, так же добросовестно разыгрывали свои роли, как и все люди, и так же стоите воспоминания. Могучею силою письма и печати познакомлено теперь с вами ваше потомство. Оно встретило вас с сочувствием и признало в вас братьев, когда и как бы вы ни жили, в каком бы платье ни ходили. Да не оскорбится же никогда память ваша никаким пристрастным судом, никаким легкомысленным словом!»

Имена авторов большинства портретов второй половины XVIII века нам неизвестны. Не всякому художнику судьба даровала признание и заслуженные лавры при жизни. Далеко не каждый хозяин относился к своему крепостному мастеру с уважением, не каждый был истинным ценителем прекрасного. Как само собой разумеющееся он принимал результаты профессионального мастерства дворового художника, подчас не подозревая, какой тому отпущен огромный талант. Подчиняясь всесильной моде, помещик заказывал портреты у приезжих мастеров, пусть не слишком даровитых, но зато обласканных знатью. Модный ремесленник, угождая сразу многим, часто был поверхностен, не мог достичь подлинной художественности. И порой официальные, на заказ сделанные изображения не поднимаются даже до среднего уровня. Но умирала ветреная мода, вместе с ней исчезали былые кумиры и легкомысленные творения их предавались забвению. А рожденным в тихой атмосфере загородных усадеб работам безымянных, но талантливых мастеров суждена была долгая жизнь.

Неизвестный художник. Портрет Т. Г. Соковниной. Вторая половина XVIII века. До и после реставрации.

Д. Коренев. Портрет А. Р. Зузина. Конец XVIII века. До и после реставрации.

«Вторая половина XVIII века — это расцвет русского искусства, такое могучее проявление его сил, какого раньше не было, — во всяком случае, не было с такой многосторонностью, щедростью и напряжением. Все «три знатнейших художества», по тогдашней терминологии, дождались в екатерининскую пору пришествия больших людей; шесть десятилетий ожидания и накопления сил дали наконец осуществление надеждам и замыслам Петра; «добрые мастера нашего народа», по его выражению, равноценные своим западным современникам и решающие для образования зрелого национального облика нового русского искусства, появились во всех частях... и притом не одиночками, а в обильном окружении малых мастеров, как это и должно быть в полной соками и побегами художественной культуре...» — писал А. Эфрос. Творения «малых» русских мастеров, долгое время находившиеся в незаслуженной безвестности, свидетельствуют о высоком классе портретной живописи России второй половины восемнадцатого столетия. Портретисты богатой талантами эпохи представлены почти во всех периферийных музеях. Знакомство с работами известных мастеров портретной живописи оставляет незабываемое впечатление. Происходят встречи с искусством искренним, гуманным, чуждым внешних эффектов, эмоциональным, а потому живым и не лишенным актуальности по сей день.

Русский портрет конца XVIII века во многом определил развитие других жанров и отечественной литературы. Реалистические тенденции, интерес к человеку, свободная трактовка образной и сюжетной стороны в сочетании с хорошей школой и профессиональной выучкой — все это привело к замечательным результатам. Художники умеют увидеть самое характерное в человеке, рассказать о нем живо и непосредственно. Портреты этого времени во многом близки классическим произведениям русской литературы, появившимся несколькими десятилетиями позже. Совпадения портретных характеристик в полотнах художников конца XVIII века с литературными образами более позднего времени не случайны. Объясняются они прежде всего общностью направления художественного мышления. Интересы живописцев и литераторов устремлены к реальному бытию человека, их творчество многосторонне исследует жизнь и судьбы людей.

В XIX веке портретная живопись перестает занимать главенствующее положение в русском изобразительном искусстве. Выдающиеся художники работают чаще всего в различных жанрах: создают исторические композиции, пишут пейзажи и натюрморты, портреты и бытовые сцены. Такая разносторонность была продиктована требованиями времени. Живописцев, занимающихся только портретным искусством, почти не встретишь на протяжении XIX века. Если исключить творчество Кипренского и Тропинина, то лучшие образцы портретной живописи следует искать среди произведений провинциальных мастеров, продолжавших работать в дворянских гнездах и маленьких городах, вдали от шумной жизни обеих столиц. Новые достижения столичных мастеров не сразу становятся известны в провинции. Отсюда некоторый налет архаичности, отнюдь не лишающий произведения местных портретистов оригинальной самобытности.

Портреты XVIII—XIX веков дают богатейший материал для изучения истории отечественной культуры. Правильная оценка самых различных явлений русского изобразительного искусства немыслима без привлечения портретного наследия, хранящегося в провинциальных собраниях.

А самое главное — забытые и малоизвестные портреты свидетельствуют о высоком художественном уровне русской живописи, о неповторимом таланте больших мастеров изобразительного искусства.

* * *

В музеях Ярославской области исторически сложились большие коллекции произведений местных художников, работавших в XVIII — первой половине XIX века. Здесь и портреты, подписанные и датированные, чьи авторы нам известны: Е. Камеженков, Д. Коренев, Н. Мыльников, П. Коледас, И. Тарханов, и произведения, создатели которых ныне забыты. Большинство из них попало в музеи из имений и усадеб, где работали ярославские художники, создавая фамильные портретные галереи и исполняя отдельные заказы.

Пришло время, когда стало необходимым подробнее изучать это наследие, шире знакомить с ним зрителей. Поэтому выставка «Ярославские портреты XVIII—XIX веков», открывшаяся в 1980 году, на которой были представлены все музеи области, оказалась очень интересной и актуальной.

Подобная экспозиция не первая. Так, в 1975 году в Москве состоялась выставка «Неизвестные и забытые портретисты XVIII — первой половины XIX века» из различных музеев страны. Ярославская выставка более целенаправлена — на ней представлялись портреты одного региона, характеризующие единое художественное направление, связанное с Ярославлем, Угличем, Андроповом, Переславлем-Залесским и Ростовом.

Цель и задачи этой выставки — дальнейшее исследование произведений, выяснение авторства и времени создания портретов, поиск сведений о забытых мастерах, установление принадлежности портретов местной традиции или, напротив, выведение их из данного круга. Здесь впервые экспонировались почти полные собрания произведений известных местных художников — Коренева, Мыльникова, Тарханова, представляющие их творчество и эволюцию стиля. Таким образом выставка открыла большие возможности для исследователей. Кроме того, выставка продемонстрировала и разнообразие коллекций музеев Ярославской области.

Особый раздел экспозиции составляли произведения мастеров столичных школ, портреты подчас очень высокого качества, подлинные шедевры, украшающие музейные собрания. Здесь можно было увидеть ранние, еще парсунные изображения царицы Наталии Кирилловны и Петра I. Петровская эпоха представлена также и великолепным портретом вице-канцлера П. П. Шафирова работы неизвестного живописца, возможно, близкого кругу прославленного Ивана Никитина. Кисти знаменитого художника елизаветинской поры И. Я. Вишнякова принадлежат изумительные по живописи парадные портреты Н. И. и К. И. Тишининых. Гуманизм Просветительства нашел выражение в «Портрете мальчика» П. С. Дрождина, лишенном привычной идеализации и нарядной красивости детских образов в искусстве XVIII столетия. Живописной виртуозностью и мастерством в создании образа галантного кавалера привлекает портрет работы К. Л. Христинека, где изображен ярославский дворянин А. А. Волков.

Второй, более обширный раздел выставки занимали работы провинциальных живописцев XVIII — первой половины XIX века, работавших в Ярославле и его окрестностях.

В процессе подготовки выставки была проведена огромная работа по собиранию, раскрытию и выявлению портретов, по их атрибуции, выяснению биографий художников и изображенных лиц. Изучение, как всегда, шло по разным направлениям. Это и исследование архивов, и экспертиза отдельных произведений, и, наконец, реставрация многих полотен, как бы вновь оживших и открытых для исследователей. Так случилось, например, с портретами Д. Коренева и И. Тарханова, которые из-за плохой сохранности не привлекали к себе внимания, хотя издавна числились в музейных каталогах. Только после кропотливого и настойчивого труда реставраторов стало возможным увидеть подлинную живопись этих полотен, так долго скрытую под слоем потемневшего лака и пыли, деформированную морщинами кракелюров.

П. Колендас. Портрет Н. П. Темерина. 1844.

П. Колендас. Портрет П. П. Темерина. 1844.

Исследования, начатые совсем недавно, привели к подробному изучению не только отдельных портретов, мастеров и особенностей их творчества, но и общих закономерностей развития провинциального искусства.

Известно, что в основе провинциального портрета лежит художественный примитив. Следовательно, такой портрет является одной из форм народного искусства. В то же время он имеет много общего с дворянским портретом, особенно в XVIII веке, и в этом смысле ближе стоит к профессиональному искусству, чем к традиционно крестьянскому.

В XVIII веке провинциальный портрет еще довольно трудно отделить от произведений столичных художников. В дворянских усадьбах работали бок о бок и местные, порой крепостные, живописцы, и заезжие мастера. Близость профессионального искусства не могла не сказаться, тем более что в провинции еще не сложилась своя эстетическая система. В ряде портретов на выставке легко было заметить влияния передовых художественных направлений или отдельных мастеров, правда, воспринятое своеобразно и часто наивно перерабатывалось местными авторами.

Так, в детских портретах княжны Куракиной и девочки из семьи Хомутовых (Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник) чувствуются отзвуки произведений Д. Левицкого. Простоватый, но милый портрет Д. С. Карнович неизвестного художника (там же) заставляет вспомнить о сентиментализме В. Боровиковского.

Дистанция между зрителем и изображенным героем, характерная для столичных произведений XVIII века, почти совершенно исчезает в портретах провинциальных художников. Отсюда та откровенность и непритязательность, которые привлекают в этих работах. Не случайно особенно близкими становятся портреты, где художники идут самостоятельным путем, исходя из собственных представлений. Такие произведения очень индивидуальны и не только благодаря иконографическому портретному сходству. Индивидуальность, характерность подчеркивается во всем облике портретируемых, их костюмах, в мелких, но точных деталях. Таковы портрет «Дамы в красном» (Переславль-Залесский историко-художественный музей) и портрет П. А. Тормасова (Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник).

Интересным ярославским художником второй половины XVIII века является Дмитрий Коренев. До последнего времени было известно лишь несколько его портретов. Но благодаря работе реставраторов открыт целый ряд его произведений, ныне находящихся в Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике, что расширило рамки представлений о творчестве этого удивительного провинциального портретиста.

Как в небольших, так и в двух парадных портретах Коренева заметно влияние столичного искусства, точнее, стремление подражать известным образцам. Но внешнее следование форме гармонично сочетается с традициями местного портрета. Отсюда и теплота в отношении к модели, и наблюдательность в передаче характерных особенностей портретируемого.

В манере исполнения портретов Коренева еще много черт, идущих от парсуны. Это объясняется тем, что примитивный портрет более глубоко воспринял влияние парсуны, органично развив ее особенности в своем изобразительном языке, и долго сохранял ее традиции.

В портрете купца И. Я. Кучумова работы Коренева отчетливо выразились тенденции, характерные для многих произведений провинциальных художников XVIII века. Он исполнен по типу парадных портретов. Однако представительная поза, величественный указующий жест руки портретируемого, торжественные драпировки сочетаются здесь с простонародностью костюма, скромностью интерьера и сдержанной цветовой гаммой.

В начале XIX века окончательно сложились отличительные черты примитивного портрета, его эстетический идеал. Чтобы достичь выразительности, провинциальный художник пользовался приемами весьма традиционными, приобретенными еще в начале XVIII века и почти не изменившимися под влиянием профессиональных школ и художественных направлений. Это как бы уплощенная форма, «примитивный» рисунок, колорит, основанный на декоративном звучании локальных цветов.

При первом взгляде замечаешь единообразие портретов, сложившийся канон с небольшими вариантами, идущими от индивидуальности модели. Изображение в основном погрудное. Фигура на холсте занимает устойчивое положение, чувствуется спокойствие во внутреннем состоянии героя. Для большинства произведений характерна особая монументальность. Она выражается и в замкнутой композиции портрета, и в значительности образа. Перед нами не случайное изображение, а портрет, призванный утвердить человека, его личные качества и общественное положение. Поэтому многочисленные атрибуты, занимающие в портрете важное место, несут смысловую нагрузку, становясь отличительными сословными знаками.

Д. Коренев. Портрет П. И. Шубина. Конец XVIII века.

И. Тарханов. Портрет П. Т. Рыковой. Начало XIX века.

Для провинциального портрета характерны демократические тенденции, еще редкие в столичном искусстве первой половины XIX века. Они проявляются не только в самой форме произведений, но и в их содержании, и в мышлении художников, которым свойственно внимательное отношение к натуре, искренность, непосредственность восприятия конкретного человека и, одновременно, глубокие обобщения. Хотя в этих работах, как правило, нет сложной психологической обработки образа, они очень достоверны, жизненно убедительны. Примитивный портрет этого времени помогает изучать и открывать новые аспекты русской провинциальной жизни, характеры людей, их взаимоотношения. Особенно интересны в этом смысле парные и групповые портреты, где каждый герой раскрывается не только сам по себе, но и во взаимоотношениях с другими.

Особое внимание зрителей привлекал групповой портрет купеческой семьи, исполненный известным художником (Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник). Подобные портреты были широко распространены, они несли в себе жанровое начало. Этот портрет несколько необычен, он напоминает семейную фотографию, его герои специально позируют художнику. Отсюда простая композиция, позволившая представить в одной плоскости всех членов семьи. Они объединены не только родственным сходством, но и духовной близостью друг другу.

Н. Мыльников. Портрет П. И. Астаповой. 1827.

Н. Абхази. Портрет Н. М. Давыдовой. 1770.

Николая Дмитриевича Мыльникова, вероятно, можно назвать одним из крупнейших провинциальных художников первой половины XIX века. Очевидно, он был известен не только в Ярославле. Сегодня портреты этого мастера можно встретить в целом ряде музеев. Творчество Мыльникова — тема отдельной выставки, для которой сейчас уже собирается материал. А пока устроители настоящей экспозиции решили ограничиться несколькими портретами, красноречиво свидетельствующими о даровании их создателя и раскрывающими жизнь и характеры людей русской провинции.

Сравнивая произведения Мыльникова, можно заметить определенную эволюцию его творчества. Художник начинал с освоения техники профессионального искусства и внимательного изучения натуры. О таком подходе к модели говорит одно из его ранних полотен «Портрет мальчика» (1827). В нем чувствуется точное следование натуре и отсутствие пока индивидуального восприятия образа. В другом детском портрете 1827 года, А. В. Мордвиновой, Мыльников, напротив, резко отходит от профессиональной штудии и использует традиционные приемы примитивного искусства.

Рядом с ними парные портреты купцов Астаповых (1827) и Соболевых (1830-е гг.) выделяются своей законченностью и отточенностью исполнения. Здесь Мыльников сочетает умение профессионально увидеть натуру, философски ее осмыслить и передать с помощью средств народного искусства. А в «Женском портрете» 1836 года художник дает тонкую психологическую характеристику человека, что довольно редко встречается в провинциальном портрете.

Одновременно с Н. Д. Мыльниковым в Угличе работал не менее интересный и талантливый мастер Иван Васильевич Тарханов, подписывавшийся на портретах как «живописец и коллежский регистратор». Во время подготовки выставки научным сотрудником Ярославского художественного музея С. И. Ленкиным были найдены новые сведения об этом почти забытом портретисте.

Портреты Тарханова отличаются от произведений Мыльникова большим тематическим и композиционным разнообразием. Правда, за счет внешней усложненности портреты угличского мастера менее индивидуальны по внутренним характеристикам. Отличаются они и несколько жестким рисунком, и более декоративным звучанием цвета по сравнению с работами ярославского портретиста, в которых преобладают мягкие тональные отношения.

Особое место на выставке занимал детский портрет. Мир ребенка — особый, в нем все строится на откровенности, душевной непосредственности, простоте и гармонии. Именно таким — в своей первозданной ясности — предстает он в работах провинциальных художников, например, в парных портретах мальчиков с цветком и с яблоком из Ярославского художественного музея. Три портрета детей Темериных, исполненные Павлом Колендасом (Переславль-Залесский историко-художественный музей), своей композицией несколько напоминают парадные портреты XVIII века. Но сходство ограничивается лишь стремлением автора представить зрителю своих юных героев. Творческая манера художника и сама трактовка образов свидетельствуют, что перед нами произведение провинциальной портретной живописи первой половины XIX века.