Спаси меня от одиночества

Пролог 2. Антон.

— Поздравляю! — лучший друг и по совместительству мой адвокат протягивает руку, когда мы оба поднимаемся со своих мест, дождавшись сигнала.

Жена — с этого момента бывшая — сверлит глазами, пытаясь сделать дыру насквозь, но я лишь передёргиваю плечами, скидывая липкие и неприятные ощущения.

Пять, сука, лет в браке я держал свой член в штанах и был примерным заботливым мужем.

Пять лет, сука, я считал, что у нас всё хорошо, и радовался, как мудак предстоящему пополнению семьи.

И как мудак же обтекал, читая результат первого анализа. Второго и третьего чуть позже и из разных лабораторий, чтобы наверняка.

Чтобы наверняка убедиться: ребёнок, которого носит моя супруга — не от меня, сука!

И если бы не долбанный токсикоз и не тесть, настоявший из лучших побуждений на сдаче всех анализов, так и не узнал бы.

— Выдыхай, Тоха, — Кеша бьёт по плечу и усмехается, кривя губы в ухмылке, которую посылает за мою спину.

Там бывшая благоверная, мать её, показательно рыдает, окружённая своими подружками и матерью.

Аккуратный живот, который я наглаживал каждый вечер, спрятан под широким платьем, но мне не нужно смотреть, чтобы представлять, как он выглядит.

Пять, сука, лет...

И чего ей, спрашивается, не хватало?

Дом, как принято говорить, полная чаша: цветы, наряды, подарки, ювелирка, отпуска на лучших курортах, которые Вероника сама же и выбирала.

Любил? Чёрт его знает. Сейчас ответить сложно. Наверное, любил, раз женился. Иначе бы не жгло внутри от непонимания, сука, и разочарования.

Пять гребаных лет...

— Эээ, дружище, чё-то ты совсем завис.

Кеша с видимым беспокойством осматривает меня и заламывает бровь.

Отвисаю:

— Подружек будешь клеить с таким выражением лица. Ещё преданные глаза сделай, они это любят.

— Любят, любят, — ржёт друг. — И твою мрачную рожу тоже любят. Снимай давай свой обет верности.

Кивает на кольцо, всё ещё находящееся на безымянном пальце.

Стаскиваю символ семьи и верности и не глядя швыряю на пол. Надеюсь, никто не в обиде за то, что я слегка "намусорил".

Разминаю руку и потираю место, где на коже до сих пор осталась полоска незагорелой кожи.

Пошло оно всё к...

Просто пошло оно всё!

Моя совесть чиста по отношению к бывшей, остальное — мимо.

— Отметим?

Иннокентия дважды уговаривать не надо.

Движением фокусника друг извлекает смартфон последней модели и быстро стучит по буквам виртуальной клавиатуры. Через пару секунд уже мой телефон издаёт короткий сигнал-оповещение о входящем сообщении.

— Точка сбора антимальчишника? — посмеиваюсь формулировке, выбранной Малышевым.

В наш чат уже сброшена фотка заключения суда о расторжении брака и координаты бара, в котором мы это дело собираемся обмыть.

Антимальчишнику быть!

***

— Может, ко мне?

Фил пытается подняться на ноги, но его усилий хватает только держать голову прямо. Сам я чуть лучше: встать, конечно, могу, а перемещаться в убегающем зигзагами пространстве вряд ли.

Перед глазами плывёт, в голове приятный туман, тело расслабленно и никаких, сука, мыслей. Ни-ка-ких!

Вакуум, мать его!

И он мне нравится.

Давно не чувствовал себя на своём месте настолько правильно, как сейчас.

— Портал мигает, — с умным видом почёсывая лоб заявляет Кеша.

— Какой портал? — хмыкаю, не обращая внимания на уснувшего и развалившегося Макара, самого крепкого из нашей четвёрки. — Боец не сможет.

Оцениваю шансы Мака попасть в другое измерение и громко ржу.

— Не сможет, — заплетающимся языком подтверждает наш адвокат, щёлкая пальцами. — Но надо. Мы не можем его бросить.

— Не можем, — киваю, неудачно сбивая лбом пустой графин.

Так, кивать больше не стоит, как и пить.

Отодвигаю подальше стакан с утопленным в остатках виски телефоном, и тянусь за тарелкой с нарезкой.

Бросаю в рот кусочек сыра, закусывая его оливкой. Вероника терпеть их не могла, поэтому дома они не водились.

"Отставить вспоминать", — слышу в голове голос разума. Ну или выпитого алкоголя, что сейчас одно и то же.

— Куда, говоришь, ведёт портал?

Ловлю на себе взгляд официантки и подмигиваю ей, салютуя... Да, перевёрнутой перечницей.

Это понимаю чуть позже, прочихавшись и стряхнув часть специй под стол.

***

— Планета Земля вызывает Антона!

Отмахиваюсь от надоедливого голоса, нарушившего крепкий сон.

— Изыди, — бросаю подушкой и накрываюсь пледом, прячась от бьющего в глаза света.

Подушка прилетает обратно, а следом за ней на меня плюхается тушка, способная переломить пару рёбер.

— Свали, будь добра, — гоню сестру Кеши, но от этого бульдога так просто не отделаешься.

— Я бы свалила, — слышу в голосе улыбку, но из укрытия не вылезаю, надеясь доспать, — если бы кое-кто не развалился в моей постели, как у себя дома.

Тело подбрасывает быстрее, чем обрабатываю сказанное.

И сидящая сверху тушка Афиски уже не мешает

— В смысле? — таращусь, хватаясь сначала за переносицу, затем за стакан с водой, заботливо протянутый Фиской.

— В коромысле, — довольная физиономия бесит. — Тебя по-другому не разбудишь, а мне помощь нужна.

Обречённо вздыхаю, осматриваясь уже более осознанно: гостевая спальня, на соседнем диване храпит Макар.

— Почему я?

С завистью смотрю на друга, который даже не шелохнулся от нашего не очень-то тихого разговора.

— Тебя проще всех разбудить оказалось, — вздыхают, отбирая пустую посуду. — Я честно пыталась достучаться до Фила, но его пушками не разбудишь.

Заторможенно киваю, потирая гудящие виски.

— Принял. Анфис, а мы тут как оказались?

Кешина сестра прыскает в кулачок и закатывает глаза, давая понять, что ей очень весело. Ей — может быть, а вот мне не особо.

— Тебе с самого начала или только финалочку?

— Суть, Анфис. И покороче, — давлю стон из-за лопающихся от напряжения висков. Каждое движение или слово отдаётся болью.

— Тогда слушай...

Покороче у Малышевой не получается, она подробно и с личными комментариями в красках рассказывает о том, что моё подсознание предпочло выключить.

Итак, если верить Анфисе, позвонил ей Фил, чтобы она приехала и забрала брата.

Сам Филипп к моменту приезда Фисы с сосредоточенным видом пытался перелезть через спинку дивана соседнего столика, утверждая, что там находится необходимое нам портальное окно.

Убедив окружающих в том, что мы перешли на сторону зла, Фил благородно рвался нас спасти.

Кеша в это время смешивал в графине зелье, дарующее свободу, а я, размахивая уже пустой перечницей, требовал ускориться.

— Макар оказался самым послушным, — заканчивает Анфиса монолог, а я, покачнувшись, прислоняюсь к стене.

— Пи#дец.

— Да ла-а-адно. Подумаешь, погуляли. А что отмечали?

— Развод, — отвечаю на автомате. — Фис...

Никто не снимал. Вы когда портал нашли, почти никого не было. А кто оставался, упился примерно также. Вы ж всех угощали.

Голова начинает гудеть ещё сильнее и, кажется, мне даже становится стыдно. По крайней мере, уши горят.

— Поздравляю! — острый кулачок ударяет в район солнечного сплетения, нарушая еле восстановленную координацию. — Но ты мне теперь должен!

— Должен, отдам. Чего хочешь-то?

Сам же, кряхтя как дед, плетусь в пищеблок в поисках холодной жидкости.

— Кешин смартфон.

Рискуя свалиться, поворачиваю голову и приподнимаю бровь.

— Зачем?

— Надо! Я кое-что добавлю, могу даже при тебе. Одно ма-а-аленькое приложение.