Спасите наши души

Глава тринадцатая

Приехав домой, я первым делом позвонила Мордухиным, ответил бодрый мужской голос. Как звали членов этого, безусловно, почтенного семейства, я не знала, поэтому, пришлось выкручиваться.

– Здравствуйте, это господин Мордухин?

Трубка молчала секунд тридцать, затем уже не такой бодрый, а малость растерянный и испуганный голос протянул:

– Да-а-а-а…

– Простите, пожалуйста, как ваше имя-отчество?

– Николай Степанович…

Кажется, «господин Мордухин» окончательно выпал в осадок и не знал, к чему готовиться, то ли к свадьбе, то ли к похоронам.

– Николай Степанович, – продолжала я тем же протокольным тоном, – у вас имеется дача в Подосинках?

– Да-а-а-а… – прошептал он, – что случилось?

– Ничего особенного. Вы не хотели бы ее сдать на месяц?

– Кому? – изумился Мордухин.

– Двум оперативным работникам отдела по борьбе с организованной преступностью!

Тайка восхищенно за мной наблюдала, расчесывая Лавруше хвост и лохматые панталоны. Мордухин что-то пробулькал невразумительное.

– В вашем районе ведется операция по задержанию особо опасных преступников, – продолжала я, окончательно войдя в роль, – нам необходимо поселить у вас двоих сотрудников.

– Я могу поговорить с женой? – обреченно прошелестел перепуганный господин Мордухин.

– Разумеется. Я перезвоню вам через полчаса.

И трубку на рычаг.

– Браво, – одобрила Тая, – растешь на глазах. Честно признаться, я думала ты культурно попросишь, а ты вон как ловко придумала.

– Да ничего я не придумывала, как-то само собой получилось. Так, надо позвонить Владику.

Женский голос недовольно произнес:

– Да?

– Влад дома?

– А кто его спрашивает?

Ни фига себе наглость.

– Его мама, деточка!

В трубке послышалась приглушенная возня и нарисовался Владик.

– Привет, это твоя мама Сена.

– О, Сенка, здорово.

– Слушай, можно опять тобой воспользоваться?

– В каком смысле? – развеселился он.

– Не мог бы ты опять у меня пожить и присмотреть за Лавром?

– Конечно, без проблем, а куда вы уезжаете?

– Это пока что военная тайна. Кстати, у тебя нет какой-нибудь печатной машинки?

– Вроде валялась где-то портативная «Любава», но не ручаюсь, что там все клавиши работают.

– А мне и не надо. Выдашь на прокат?

– Выдам, а когда надо?

– Завтра. Приезжай, я тебе за одно и ключи отдам.

– Лады, с утреца буду.

Я положила трубку.

– А зачем нам печатная машинка? – заинтересовалась Тая.

– Что ж мы за писательницы без машинки? Надо чтобы все было правдоподобно. Сейчас поищу писчую бумагу, где-то была пачка.

Пока я перерывала книжный шкаф и антресоли в прихожей, куда я сваливала все ненужное, то, что когда-нибудь обязательно, всенепременно понадобится, Тая занималась гардеробом, подойдя к процессу со всей ответственностью.

– Ты представляешь, сколько нам всего понадобиться? – вздыхала Тая. – И белье постельное, и утварь всякая кухонная…

– Ты думаешь, они с дачи все до последней вилки вывезли? – пыхтела я, пытаясь не уронить тяжеленный ящик с инструментами.

– Обычно так и бывает в таких глухих местах, где дачи не охраняются, за зиму бомжи все выгребают.

– Мордухины нам еще ничего не сдали, – я шарила рукой в глубине антресоли, надеясь нащупать пачку бумаги.

– Сдадут, как миленькие, ты так отменно звучала, что я сама сдала бы тебе все, что угодно.

Бумага отыскалась в коробке со старыми газетами и журналами.

Ровно через полчаса я набрала номер дачевладельца, на этот раз ответил женский голос.

– Я по поводу съема дачи! – отрезала я, решив не давать дамочке ни единого шанса на отказ.

– Да, да, здравствуйте, – зачастила она, – Коля говорил о вашей просьбе, а почему вам именно наша дача нужна?

Да, кстати, почему?

– Я не уполномочена отвечать на подобные вопросы! – рявкнул мой суровый ментовской голос.

– А когда вам требуется въехать? – погрустнела тетенька.

– Чем скорее, тем лучше! Мы готовы это сделать завтра, в крайнем случае – в понедельник!

Тетенька вообще раскисла, но против властей не попрешь, договорились, что сегодня ближе к вечеру к ним подъедут две девушки за ключами.

– Да вы не беспокойтесь, – сжалилась я к финалу беседы, – сотрудники у нас аккуратные, за одно и за домом присмотрят.

Этот аргумент пришелся хозяйке по душе, она даже малость ожила и довольно бодро продиктовала адрес. Повесив трубку, я победоносно улыбнулась Таюхе.

– Все, подруга, дачу я сняла, причем бесплатно.

– Молодец, можешь, когда захочешь.

– Давай-ка на всякий случай поищем мои фальшивые удостоверения, мало ли, вдруг заподозрят неладное.

Как-то раз, на восьмое марта, подруга учудила, презентовав мне три фальшивых удостоверения: журналиста, помощника следователя и детектива.

Отыскав эти ценные дары на холодильнике, мы продолжили сборы.

– Тай, бери только самое необходимое, самое необходимое, – нудила я, видя, какую масштабную кампанию развернула подруга, – а то на грузовике поедем.

– Я и беру все самое необходимое! Не мешай! И вообще, отстань от меня, иди, займись чем-нибудь полезным!

Семейство Мордухиных обитало на Академической, буквально в двух шагах от Тайкиного дома. В четвертом часу мы почтили их своим визитом. Дверь отворил глава – высокий полный дядя с торчащими в разные стороны бровями.

– Здравствуйте, – Тайка выдала одну из самых лучших своих улыбок, – мы из милиции за ключами.

– Да, да, – посторонился он, – входите, входите. Люба, девочки пришли!

Навстречу к нам выскочила тетенька лет пятидесяти с гаком в пестром халате.

– Проходите, проходите, – засуетилась она, путаясь под ногами и мешая разуваться, – сейчас чайку попьем.

Нам не хотелось распивать чаек, нам хотелось взять ключи и удалиться, но под напором гостеприимных хозяев пришлось тащиться на кухню, где нас поджидал накрытый стол.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, вот здесь будет удобнее.

Мне прямо даже как-то неловко стало… но я утешилась тем, что мы их, в конце концов, не грабить собираемся, а всего-навсего воспользуемся пустующей жилплощадью в благородных целях.

Хозяин разлил по фужерам красное вино, а хозяйка навалила на тарелки громадные голубцы с оранжевой подливой.

– Такие молоденькие девочки и уже на такой опасной службе, – сказала Любовь Мордухина, – и как не страшно?

– Привыкли, – ответила Тая с набитым ртом, – тем более, мы ж не одни, нас будут страховать.

– Да, мы вроде приманок.

– А что за преступника-то ловите? – глава семьи закурил дико зловонную сигаретину, должно быть еще советского производства, и добавил поспешно: – Если это, разумеется, не тайна.

– Все что можем сказать, это – сексуальный маньяк, – понизив голос, сообщила Тая, налегая на голубцы.

– Ох, боже мой! – всплеснула пухлыми руками хозяйка. – Что за напасть такая! Сначала секта, теперь еще и маньяк!

– Секта? – изобразила я легкий интерес. – Что еще за секта?

– Уж не знаю, – вздохнула она, – наверное, опять какие-то свидетели чего-нибудь, объявились года четыре назад, обосновались за просекой. Мы по началу беспокоились, что житья от них не будет, но ничего, к нам не лезут.

– Ты, лучше, Люба, про дачу девочкам расскажи.

И Люба принялась рассказывать. Из ее слов выходило, что владели Мордухины не дачей в Подосинках, а Воронцовским дворцом в Крыму, что в доме имеется прекраснейшая печка, обогревающая все на свете, да еще и невероятный камин, а чердак – это прямо таки готовый второй этаж. Вот только удобства в Воронцовском дворце оказались во дворе. Услышав это, Тая напряглась, заметив это, Люба поспешно добавила:

– Можно ведерко, если что, поставить.

Тая напряглась еще больше. Но мне не хотелось обижать гостеприимных хозяев, и я сказала, что это мелочи, пустяки и ерунда, в сравнении с нашей службой, которая и опасна и трудна. Еще хозяева нас заверили, что в доме буквально все есть, и посуда, и одеяла и чистое постельное белье, и подлинники Рембрандта на стенах. Они так старались, чтобы дача нам заранее понравилась, что мне опять стыдно стало. Чета Мордухиных явно обрадовалась тому, что жилище будет под присмотром правоохранительных органов. После торжественного вручения ключей, мы засобирались. Под аккомпанемент пожеланий прекрасно провести время и изловить всех маньяков в округе, мы, наконец-то оказались на свободе.

– Уф, какие жутко гостеприимные граждане.

– Да уж, – я посмотрела на часы, пробыли мы у Мордухиных, страшно сказать, почти три часа.

– Давай ко мне заскочим, я вещи кое-какие соберу, да деньги прихвачу.

– Зачем нам в лесу деньги?

– Там же наверняка имеется какое-нибудь сельпо или райпо, где-то же подосинковцы отовариваются. Кстати, мы ж забыли спросить, есть ли там холодильник? И где мы будем мыться?

– В общественной подосинковской бане. Должна же там иметься баня где-нибудь рядом с сельпо.

– Ты знаешь, Сена, я иногда не могу понять, когда ты городишь глупости в шутку, а когда всерьез!