Спасите наши души

ЭПИЛОГА НЕ БУДЕТ!

Жарко. Почти как в Крыму, куда со своим Петей уехала Марина и откуда пришла открытка. Андрей готовится ехать в лагерь во вторую смену, а пока целыми днями пропадает со своим этюдником в зоо­парке. Наташка тоже начала учиться рисовать.

На всех углах стоят очереди к бочкам с квасом. Фанерные щиты на автобусных остановках сообщают о продлении маршрутов до водных станций и пляжей.

На дорожках больничного парка, где ребята за­нимаются лечебной гимнастикой, все белым-бело от тополиного пуха.

— Как дела, Миша? — спрашивает Ася худенького мальчика в длинной полосатой пижаме.

— Порядок! — отвечает он любимым словом Ген­надия.

Ася приезжает сюда иногда одна, иногда вместе с Геннадием. К ним привыкли и уже больше не спра­шивают, родственники ли они Сотичеву.

Вадим собирается в экспедицию со старшекурсни­ками, в работе атеистического кружка которых при­нимает участие.

...В семинарии состоялся торжественный выпуск­ной акт. Молодым священникам были вручены дипло­мы, отличникам — книги духовного содержания с на­зидательными надписями на первой странице. Была произнесена традиционная речь о предстоящем им служении, о нестяжательной пастырской жизни, ко­торая будет для будущих иереев лишь приуготовлением к иному, горнему миру, к коему здешняя, зем­ная юдоль лишь недолгая подготовка.

Семинаристы разъехались. Старшие — на бого­служебную практику. Особо успевающие — на экс­курсию по святым местам. Григорий Доброволь­ский в качестве секретаря при важном церковном лице поехал в заграничную командировку.

В канцелярии уже давно лежит направление для семинариста Павла Милованова, которому надлежит проходить практику в одной из церквей соседней об­ласти. Но он не приходит за этим направлением.

...Молодой человек, худой, неуклюжий, в черном кителе, застегнутом до горла, в черных брюках — его костюм выглядит странно на улицах, пышущих жаром, — неуверенно вошел в заводскую про­ходную.

— Мне тут пропуск должен быть, — сказал он в окошечко.

Вахтер покрутил в руках удостоверение воспи­танника духовной семинария и удивленно спросил:

— Вы в какой же цех?

— Приехал! — услышал Павел звонкий голос Аси. — Идем скорее, наши тебя уже ждут.

На дорожке заводского двора Павел останавли­вается:

— Мне не все удалось, как я хотел и тебе обе­щал, — говорит он, — но все-таки я вслух сказал, что ухожу. Открыто сказал. Ты понимаешь?

— Понимаю! Очень понимаю! — ответила Ася.

— Волохина, секретарь комитета комсомола, — сказала Катя и протянула Павлу руку. — Садитесь, товарищ Милованов.

— Садитесь, Павел, — говорит Сергей Сави­ных. — Потолкуем.

Павел ждет, что с ним будут сейчас говорить о том, о чем он писал в письме к Асе. Он даже при­готовился спорить. С кем? С Асей? С самим собой? С Асиными товарищами, о которых она ему расска­зала? Он и сам не знает. У него приготовлена только одна фраза. В ней он уверен твердо. «Определить убеждения — это не просто, — скажет он, — я еще многого не решил...»

Но он не успевает всего этого сказать. Катя Во­лохина говорит ему так:

— Мы в курсе дела. Так что рассказывать всего сейчас не нужно. Вы для себя решайте, как и что.

Об этом пока говорить не будем. Надеюсь, что вре­мени у нас еще для этого хватит. А сегодня пройдите с Сергеем по заводу. Он вам покажет, какие у нас цехи, расскажет, где вы могли бы работать, если решили поступать к нам. Так, Сергей? Образование ведь у вас десять классов?

Павел уходит вместе с Сергеем. Ася порывается пойти с ними, но потом остается с Катей.

— Как ты думаешь, Катя? — спрашивает она.

Катя отвечает:

— Неужели мы все вместе не сможем на него повлиять? Все-таки мы сильнее, чем ты одна, а?..