Спасти СССР

Глава 13

Москва

28 февраля 1985 года

В разгар Холодной войны – выйти на одного из лидеров противостоящей страны было не так то просто. Нельзя просто прийти, скажем, на площадь Ногина в пресс-бюро и сказать – я хочу взять интервью у товарища Горбачева. Однако, заинтересованность в интервью именно с товарищем Горбачевым проявили сразу две структуры – ЦРУ США и чикагские зерновые трейдеры. Причем аргументы последних были даже весомее.

В Москве – разрешения ждал Николас Данилофф, корреспондент UPI[28]. Один из основных корреспондентов в Москве, он прекрасно понимал все проблемы и ограничения, связанные с журналистикой в советской столице – и потому просто ждал.

Тем временем – нужные люди задействовали нужные рычаги, и через МИД и через Внешторг – чтобы добраться до нужных кабинетов на площади Ногина и согласовать нужные решения. Соединенные штаты Америки и их отдельные представители – уже научились влиять на принятие в СССР тех или иных решений. Оставалось только немного подождать…

Как и у многих в Советском союзе – у меня было как бы две, как говорили много раньше – нагрузки. Рабочая – то есть работа – и партийная или общественная. Причем в моем случае, трудно было разобраться, какая нагрузка считается работой, а какая – чисто общественной нагрузкой.

Помимо прочего, я был депутатом Верховного совета СССР и в таком качестве возглавлял комиссию по законодательным предложениям ВС. Это значило, что у меня есть еще один аппарат по линии Верховного совета, и он занимается проработкой законодательных предложений, выносимых на сессию Верховного совета. Проработка заключалась в определении того, не нарушают ли вносимые предложения Конституцию, и какие взаимосвязи с другими нормативными актами существуют, или их надо установить. Условно говоря, любое новшество – предполагает внесение изменений порой в десяток и более разных нормативных актов. А если учесть тот факт, что компьютеров не было, кодификации как таковой с контекстным поиском проведено не было – можете себе представить объем работы: ведь надо знать, где искать возможные несостыковки. Ну и вишенка на торте – в связи с "борьбой с бюрократизацией" не только не выделяют дополнительных ставок, но и сокращают существующие. Приходится отбиваться.

Я своими глазами не видел – но немного знал, как работает Конгресс США. Огромную работу выполняют там стажеры – выпускники юридических ВУЗов последних двух лет обучения, которые выполняют эту работу бесплатно, в обмен, засвечиваясь в тусовке и коллекционируя визитные карточки и номера телефонов политических тузов – потом они пригодятся в юридической и лоббистской работе, и почти все конгрессмены и министры так начинали. У нас ничего подобного не было. И что еще хуже – депутаты в основном не имели юридического образования, и законодательные предложения подавались в совершенно безграмотном виде, так что их, по сути, приходилось переписывать заново.

И как это все работало – я с трудом представлял. Но как то работало.

И вот, в тот самый день я просматривал документы, пришедшие по линии Верховного совета, и вместе с ними кто-то (хотя сразу понятно кто) положил "вкруговую" записку "о развитии советов как формы народной демократии" автором которой был ни кто-нибудь, а зав общим отделом ЦК КПСС, доктор юридических наук А.И. Лукьянов. В записке я сразу выделил суть – речь шла о передаче полномочий в советы и образовании по типу съездов партии – Съезда народных депутатов как постоянно действующего органа власти.

Съезд!

К чему это все привело – я еще помнил. К гигантской и ничем не ограниченной говорильне на всю страну. Причем если съезд партии это, в общем-то декоративный орган, который заслушивает доклады и послушно голосует, но юридически обязывающих решений не принимает – то Съезд конституируется как высший орган власти вообще, находящийся вне системы и над ней, не сдерживаемый никакими противовесами и имеющий право принимать решения по любому вопросу. По сути – съезд приравнивался к народу в целом…

Нигде, ни в одной стране мира такого нет. Такие собрания – имели место только несколько раз в истории – как конституционные ассамблеи, чья задача принять конституцию и передать власть конституционным органам. Здесь же предполагалось, что съезд будет постоянно-действующим органом. Он будет избирать из себя верховный совет, а те депутаты съезда, которые не избраны – будут работать в округах.

Как думаете, почему в США запрещены референдумы? А вот как раз поэтому – очень опасно играть с прямым народовластием. Поэтому в США даже президент избирается не прямым голосованием, а через коллегию выборщиков, хотя заседание коллегии превратилось в простую формальность.

Как то раз в США мне довелось прочитать небольшую, но очень важную книгу про политику, где в крайне доступной форме разъяснялась разница между демократией и республикой, и почему в США политический строй – именно республиканский, а не демократический. Демократический строй, это строй, при котором народные представители могут решать и решают любые вопросы связанные с обществом и государством.

Республика же предполагает, что есть определенный набор прав, и определенный перечень вопросов, которые не могут быть ни пересмотрены, ни отняты никаким большинством голосов[29]. Это важно. Такая система закрепляет некий набор прав личности, которые власть и общество не могут отнять ни при каких условиях. И определенный набор констант, которые делают устойчивыми систему власти, поскольку так же не подлежат отмене или изменению.

Почему это лучше демократии? Ну, хотя бы по причине осознания того горького опыта, через который прошло человечество. Гитлер пришел к власти законным путем, и когда он начал лишать своих сограждан или их часть тех прав и свобод, которые не могут быть отняты – скорее всего, большинство немцев поддержали бы его. По крайней мере, мало кто возразил и много кто защищал режим до конца. Не помню кто сказал – в фашизме страшна не его ложь, а его правда. Очень точно.

Ленин пришел к власти при поддержке очень значительной части населения. И явно большинство – активно выступало за "раскулачку" богатых и "поравнение". Они просто не предполагали, что завтра с такой же легкостью лишат и имущества и жизни их самих. Когда Сталин вел свои кровавые чистки, большинство общества не так уж не знало о происходящем и активно поддерживало борьбу с "врагами народа". Все это – обратная сторона демократии, вырвавшиеся наружу темные инстинкты человека и в целом – человечества, с которыми надо бороться. Записка Лукьянова под соусом народовластия продвигает очень опасную вещь – вседозволенность. Именем народа можно все и никаких сдерживающих факторов.

Я это вижу. А остальные нет.

И что делать?

А ведь Лукьянов не просто зав общим отделом ЦК, он один из авторов конституции 1977 года, в которой заложена мина практически свободного выхода республик, и не одна она…

Пока придумал только задержать у себя. Но потом с этим надо будет что-то решать. Один дурак может такого натворить, что и десять шпионов и предателей не наделают.

Затем – как нарочно – попросился на прием чиновник из общего отдела ЦК. Неприметный, но по всем признакам – относящийся к советской элите. Ботинки приличные и чистые – значит, не на метро передвигается. Щеки сытые. Костюм не Большевички, индпошив.

Кстати, спросите меня – ненавижу ли я таких? Не-а. Их ненавидит рабочий класс, давящийся на тесной кухоньке хрущобы водкой, и пролетарским чутьем выносящие вердикт – нет хозяина. Я больше американец уже и я спокойно отношусь к наличию элиты. Нарочитый эгалитаризм меня скорее… заставляет подозревать, что тут не все чисто. Но меня бесит другое – понимание, что вот эти вот все – они все одного поля ягоды. Они не создали массовый автомобиль как Форд или массовый компьютер как Билл Гейтс. Все их умение – вовремя поддакнуть, научно обосновать и преданно смотреть в глаза, когда это нужно. И за это они получили смешной по американским меркам, но вполне весомый по советским меркам кусочек сытого потребительского счастья.

Скоро они побегут. В девяносто первом они будут эвакуироваться из своих кабинетов через строй, под вполне ими заслуженные пинки и плевки. Никто из них не умрет на посту. Никто из них не выполни т то в чем они клялись. Я читал воспоминания одного из них. Летом девяносто первого, когда рушилась страна, его больше всего заботило одно – не заставят ли выехать со служебной дачи…

Вот такая плесень.

Но с ними я разберусь в последнюю очередь. Переоценивать их тоже не надо. Как сказал один белогвардейский генерал – не трогайте извозчиков, актеров и проституток – они служат любой власти…

– Товарищ Горбачев…

– Слушаю вас.

– По линии МИДа пришел запрос в общий отдел. Готовится визит…

Я кивнул

– В рамках подготовки визита американцы просят взять интервью у ряда советских политических и общественных деятелей. В списке, который предоставили американцы, значитесь и вы.

Мне было сложно. С одной стороны – я прожил в США немало лет и прекрасно знал, каких ответов могут ждать американцы, как их можно купить. С другой стороны – я должен был понимать все красные линии, все проблемы и ограничения и не заходить за них.

– Товарищ Данилов. Если партия сочтет необходимым, я разумеется выполню ее приказ и встречусь с американскими журналистами

Данилов вскочил

– Спасибо товарищ Горбачев, большое спасибо. Я так и передам товарищу Лукьянову.

– Вы когда увидите товарища Лукьянова?

– Сегодня же.

– Тогда передайте товарищу Лукьянову, что я хотел бы переговорить с ним по его записке. Он поймет.

Данилов кивнул.

– Обязательно, товарищ Горбачев…

Зашевелилась помойка…

Вечером, явно забеспокоившись, пришел сам Анатолий Иванович. Своими глазами – я мог лицезреть одного из лидеров Перестройки, который причинил не меньше вреда, чем Рыжков и Горбачев. Но если Рыжков не справился – то этот по дури и по наивности такого наделал…

– Михаил Сергеевич…

– Анатолий Иванович… не ждали, не гадали…

– Да вот, решил сам зайти. По записке.

– Это правильно. Кофейку?

– Лучше чайку.

– Чайку так чайку…

Одернул себя – с кофе надо завязывать. Никто его тут не пьет особо.

– Илья Дмитриевич, передал по записке…

– Да… она у меня лежит…

…

– И вот я думаю – не слишком ли большой у нас высший орган власти получается… Тот что вы предлагаете вместо Верховного совета – Съезд. У нас и так чиновников пруд пруди…

Лукьянов тут же кинулся в атаку

– Наоборот, Михаил Сергеевич! Не вместо Верховного совета – а вместе с Верховным советом. Я придумал такую систему для того чтобы преодолеть отчуждение между депутатами и трудящимися, какое существует в буржуазных парламентах. Смотрите!

…

– В моей системе депутаты избираются на местах и потом они уже – избирают из своей среды Верховный совет. Верховный совет сможет работать постоянно, а не как сейчас сессиями. При этом, большое количество депутатов – гарантирует, что депутат будет ближе к своим избирателям, сможет услышать каждого, внести его пожелания в свой депутатский наказ. И в то же время – Верховный совет будет избираться на год или даже на полгода, и каждый депутат сможет поработать и в Верховном совете и на местах!

Да… а я пожалуй об этом и не думал. И только попав внутрь системы – начал понимать ее проблемы.

Классическая власть делится на три ветви – законодательную, исполнительную и судебную. С судебной у нас все относительно нормально, а вот с остальными проблемы.

Высший орган законодательной власти – Верховный совет, но при этом он не может работать как Конгресс на постоянной основе. Он собирается на сессии, потому что депутаты работают на полупрофессиональной основе, у них нет офиса, штата помощников – и есть другая работа. Здесь просто не понимают, что законодательная работа – это тоже работа, и сложная, а парламентарий – это профессия. Немного зная работу Конгресса – я понимаю, какую огромную работу ежедневно проделывает каждый конгрессмен лично и весь штат его помощников. А тут эту работу просто некому нормально выполнять. Верховный совет собирается на короткие сессии, за которые только и успевает без обсуждения одобрить все, что успел подготовить аппарат. А потом депутаты разъезжаются по своим округам и выходят на постоянную работу. В принципе, в таком парламенте вообще нет смысла – одобрямс он и есть одобрямс. Но надо понимать, почему все так происходит.

На постоянной основе работает Президиум Верховного совета, и у него есть Председатель, который формально выполняет функции главы советского государства. Но этот орган и его аппарат выполняет не только работу по подготовке законопроектов на рассмотрение и прочую парламентскую, а частично и ту работу, которую в США выполняет президент США с его многочисленным аппаратом Белого дома. А другую часть этой работы выполняет Генеральный секретарь ЦК КПСС с аппаратом ЦК. А теперь скажите, как в такой системе не будет бардака?

И при этом – если просуммировать аппарат Белого дома и аппарат Конгресса – то они намного превзойдут и по численности и по оснащенности аппараты ЦК КПСС и аппарат Президиума Верховного совета. Там уже сейчас ведь есть компьютеры. А я еще не беру многочисленных лоббистов – ведь чаще всего лоббисты подают законопроект или поправки на него в уже готовом виде, то есть сами и за свои деньги выполняют часть работы госаппарата. Если взять еще и лоббистов, да еще и тех юристов и экспертов, которых содержат политические партии, которые сидят в разных фондах с частным финансированием, если взять тот же РЭНД, который финансирует Минобороны – то американская система власти и по численности и по оснащенности превосходят советскую систему власти в разы! И при этом у нас еще борются с бюрократией и сокращают ставки, а во второй половине восьмидесятых выражения "расплодившиеся чиновники", "были сборы недолги сели в черные Волги" стали настоящим мемом.

Лукьянов и пытается создать некое подобие профессионального парламента, при ограничении, что в советском парламенте должны быть обязательно рабочие и крестьяне, а не профессиональные парламентарии. И с этой целью он закладывает еще одну мину – треть депутатов Съезда должно избираться от общественных организаций. Учитывая, что общественные организации это синекура – именно эти депутаты, скорее всего и будут раз за разом избираться в Верховный совет. У них ни станка ни хозяйства, они как та жена прапорщика – рот закрыла и пошла. А теперь представьте, сколько среди них будет антисоветчиков (это ведь на сто процентов интеллигенция с кухонь) и чем все это кончится.

А все ведь с благими намерениями.

– Анатолий Иванович. Это все, конечно понятно, но идея с таким большим съездом… мне кажется сомнительной. И с точки зрения расходов на него, и с точки зрения управляемости. Я высказываю свою точку зрения – надо реформировать существующий Верховный совет. Возможно, расширить президиум. Возможно, вообще перевести Верховный совет на профессиональную основу или сделать две палаты – палату профессиональных депутатов и палату условно… ну вы поняли меня.

Лукьянов явно обиделся. Но согласно неписанным правилам – заведующий отделом ЦК никак не может обижаться на члена Политбюро.

– Я все понял, Михаил Сергеевич. Буду думать, как сделать аппарат поменьше. Наверное, вы правы, надо экономно относиться к народному достоянию и не плодить чиновников.

По пути домой опять пристал Михаил Сергеевич. Настоящий

– А почему ты товарища Лукьянова отфутболил? По-моему дельные предложения.

– Потому что я своими глазами видел, к чему это привело. Полный Верховный совет антисоветчиков.

– Это ты очерняешь.

– Если бы.

– Да как же они в депутаты пройдут антисоветчики то?

– Легко. Сейчас в СССР, чем больше образован человек – тем больше он настроен антисоветски.

– Не согласен я с тобой!

– Да мне какая разница. Вот, заработает институт Левады- сам увидишь.

– Этого еврея?

– А так ты еще и антисемит

– Я не антисемит. Но евреям доверять нельзя, они все на ту сторону смотрят. А если он в отказники пойдет, или в невозвращенцы[30]. А ты с ним яшкался

– Это твой друг, между прочим, не мой. Не стыдно?

– Ты меня не стыди! Ты где жил – там?! Поживи с мое тут потом и выводы делай!

– Героически преодолеваем трудности, которые сами и создали. Ладно. Ты мне тогда скажи – а чем в принципе плох профессиональный парламентарий?

– Как чем? Такие есть только в буржуазных странах, они оторвались от народа…

– Так, стоп. Ты юрист – сколько своему ремеслу учился?

– Как понять?

– Сколько в МГУ учился лет?

– Пять лет.

– Во. Пять лет учат применять законы – при том что внешне в этом ничего такого нет. все законы написаны, знай себе читай. А сколько тогда надо учить писать законы?

– Нет, погоди, постой. Депутат законы не пишет.

– Правильно. Он их голосует. Примерно прикинь, сколько законов должно быть проголосовано за одну сессию Верховного совета. Вообще, средний депутат их хотя бы прочесть – не то чтобы осознать – но прочесть то успеет? А если нет, зачем вообще нужен депутат? К чему это голосование за то, что даже не читали.

– И все равно ты не прав.

– Обычная отговорка если нет аргументов. Ладно, это сейчас не главное. Главное – занять пост и подобрать команду. Не такую как у тебя.

– Почему не такую?

– А потому что все кого ты подобрал – тебя или предали. Или политически утопили. Ты в восемьдесят шестом, когда все увидели Генсека который говорит не по бумажке – тебя наверное поддерживали девяносто процентов населения. А десять лет спустя, когда ты пошел на выборы президента в уже независимой России – ты набрал… ты даже одного процента голосов не набрал.

– Как же так.

– Вот и задайся этим вопросом. Как так. Пока не стало поздно.

Вечером "подсела на измену" Раиса Максимовна. У женщин так часто бывает – под настроение, сгоряча согласилась, потом начала думать и передумывать…

– Миша…

Уже по тону я почуял неладное. А только поужинали хорошо…

– Я подумала… соглашаться тебе не стоит.

Я выдержал паузу

– Это почему?

– А ты не понимаешь? Посмотри! Юрий Владимирович умер – он ведь долго жил со своими диагнозами, но раз- и умер. Константин Устинович…

– Рая, Рая…

…

– Мы ведь с тобой оба комсомольцы. Ну если не мы, то – кто? Вон, молодежь на Бам, в тайгу едет – едет, не боится ничего.

– Так там тайга – всхлипнула Раиса Максимовна…

Я сел поближе. Обнял. Сказал на ухо.

– Рая. В доме ничего не говори, слушают…

…

– Послушай меня. Страну пора спасать уже, все плохо…да ты и сама это видишь. Если прождать еще несколько лет, будет уже поздно…

…

– Помнишь, как мы с тобой приехали на Ставрополье? Дорог нормальных не было, грязь везде, вода из колодца и ты – городская. Но – выдержала же.

…

– Так и тут. Надо выдержать.

Вашингтон-Москва

28 февраля 1985 года

Несмотря на то, что Раису Максимовну вроде как успокоил, у самого настроение было ни к черту. А утром на работе – оно еще ухудшилось.

У меня на столе лежали две совсекретные справки. Первую подготовило МВД – о массовых беспорядках и иных нарушениях общественного порядка, имевших место с 1955 по 1985 годы. Вторую подготовило КГБ – об отрицательных проявлениях национализма в СССР за тот же период.

Как оказалось, массовые беспорядки в СССР имели место довольно часто, в благополучные семидесятые их число сократилось, но сейчас оно снова идет в рост. Схема беспорядков примерно одна и та же – совершено тяжкое преступление, или милиция кого-то задержала и что-то случилось с ним в отделении, или произошла драка – после чего разъяренная толпа устраивает погром. Почти всегда погром нацелен против органов власти – отделение милиции, райком партии. Но бывает, что погром сопровождается избиениями и поджогами по национальному признаку – правда это менее десяти процентов от общего числа. Почти никогда беспорядки не происходят по экономическим причинам, Новочеркасск – трагическое, но исключение.

Я задумался. В США такое тоже бывает, точнее – бывало в последнее время, когда жизни черных стали иметь значение. При нормальных обстоятельствах – беспорядки такого рода в США – нонсенс. Никто не пойдет громить полицию, зная, что полиция откроет огонь. В США полиция носит оружие постоянно, и имеет право его применять даже по безоружным в случае неподчинения. Причем в последние годы, когда я жил в США полицейский беспредел значительно усилился, в полиции появились люди, которые искали законную возможность кого-то застрелить (в США, кстати, предупредительных не делают, стандартная практика – два выстрела в голову, некоторые департаменты практикуют контрольный выстрел по лежащему, если у него видно оружие – и это не шутки и не выдумки). Нельзя говорить про все США – страна очень разная, и полиция очень разная не только в разных штатах, но и в разных графствах и департаментах. Скажу, например, что город имеет полные права на свои налоги решать проблему безопасности – он может нанять своего шерифа (а может и уволить), может заключить договор с соседским, если у того хорошая репутация, может заключить договор с управлением полиции соседнего крупного города, а может вообще ничего не делать, и тогда полиции в городе совсем не будет – и такие города тоже есть и немало. Я сам и оружие имел, и шерифу по мере надобности помогал в счет местных налогов… и я не понаслышке знал, что в стране существуют департаменты полиции или шерифа, которые возглавляют либо психопаты, либо люди с уголовным менталитетом, и такие департаменты превратились в банды, терроризирующие население. Тем более что законодательство США последнего времени этому сильно способствует. Например, дикая концепция "вины собственности". Если вы сдали дом человеку, а он торговал там наркотиками – у вас могут отнять дом, причем без суда (потом по суду могут вернуть, но доказать что ты ничего не знал и не мог знать должен ты сам. Презумпция невиновности, важнейший принцип юриспруденции – отменен). Если вы сдали гараж человеку, а он там разбирал на запчасти угнанные машины – у вас могут отнять гараж. Вы может и знать не знали, что тут делается, и сами и близко этим не занимались – но ваш дом "виноват", что в нем торговали наркотиками. Представляете, какой простор для деятельности? Подговорил торчка сказать, что там то торгуют, при обыске подкинул дурь – и забрал дом. Что еще круче – полиция не обязана продавать изъятое на аукционе, а имеет право использовать конфискованное по своему усмотрению. Понравился джип – подошел, обыскал, дозу подкинул, владельца посадил – а джип изъял и катайся. Нормально? А ведь есть еще круче. Например, нашумела история, как агенты полиции штата (у штатов есть своя полиция, у некоторых даже свое мини-ФБР есть) в каком-то месте, где торговали наркотиками, останавливали людей и отнимали все деньги, причем у них были терминалы, и они списывали деньги с карточек! Это неслыханный беспредел – но в США тех лет нормально было и это. Раз человек пошел с деньгами туда где продают наркотики – значит, он пошел купить наркотики!

До такого и при Сталине не додумались. Ну и на сладкое – в США не существует федерального закона о полиции, и даже законов штатов нет. Вопросы взаимоотношений полиции и гражданина регулируются либо судебными прецедентами, либо правилами работы, которые принимает… сам полицейский департамент. То есть, деятельность полиции регулируется актами, принимаемыми самой же полицией?

Ну, как вам такое?

А вот в СССР ситуация прямо противоположная – при Хрущеве МВД даже пытались ликвидировать совсем! Обосновывалось это тем, что при коммунизме не будет преступности. Через два года воссоздали, а потом за шестнадцать лет – великий министр Щелоков создал мощнейшее министерство. Достаточно сказать, что в середине семидесятых милиции удалось свести практически на нет воров в законе – это и Сталину не удалось. Однако, министр был в контрах с Андроповым, и Юрий Владимирович придя к власти, решил уничтожить МВД, направив туда дуболома Федорчука с заданием навести там порядок. Одновременно в министерство высадился десант сотрудников КГБ.

Тридцать тысяч самых опытных оперов и следаков выкинули, многих посадили. Били по площадям – сажали и увольняли за машину, за приусадебный участок, просто по недоверию, ничего не объясняя. Устраивали хамские разносы на аттестациях. Надо сказать, что в милиции невиновных оперов не было – дикая система, при которой надо было показывать раскрываемость не менее девяносто процентов (некоторые брали на себя социалистические обязательства довести раскрываемость до 101–102 % – за счет раскрытий прошлых лет!) привела к массовому укрывательству преступлений от регистрации. Менты просто отказывались брать заявления у потерпевших. И если в чем-то и был виноват министр Щелоков, покончивший с собой в декабре восемьдесят четвертого – это не в половиках и досках на дачу. И не в украшениях жены. А вот в этом. Знать – знал, а сказать на Политбюро, что пора прекращать очковтирательством заниматься – не посмел. Так все это и продолжается – милицейское подполье борется с криминальным подпольем. Честные менты не выдерживают и либо увольняются, либо их увольняют, а то и сажают – попадаются то те, кто не уничтожает сокрытые заявления в надежде все же помочь потерпевшему. Криминал все отчетливее понимает свою безнаказанность. Если убийство никак не скрыть – то кража, грабеж, изнасилование – запросто. Раз остались безнаказанными, два, три, начали что-то понимать. Что бывает дальше за этим пониманием – надо?

Не надо.

Все участники этой драмы – почти все – мертвы. Умер Юрий Владимирович. Только что покончил с собой Щелоков. Довели до смерти Крылова – начальника штаба МВД при Щелокове, серого кардинала министерства, идеи которого выводили МВД как орган правопорядка едва ли не выше КГБ. Но первым застрелился Папутин. История темная – он ездил с проверкой в Афганистан, там как раз были советники из милиции. Есть предположения, что Амин, Хафизулла Амин, прекрасно понимая, что Брежнев избегает с ним встречаться не просто так – пошел на отчаянный шаг и передал через Папутина письмо Брежневу. Может, советники подсказали, что Щелоков имеет прямой выход на Брежнева и Андропова ненавидит. А КГБшники – просекли ситуацию, и попросили отдать письмо. А Папутин не отдал. Вот и застрелился. Это было как раз в те дни, когда мы штурмовали дворец Амина, положив начало бесконечной афганской трагедии.

Они все мертвы – но преступники никуда не делись, и менты никуда не делись. Творит дела Федорчук, ломают систему. За пару лет работа двух десятилетий пущена псу под хвост. Девяностые – это не случайность. С одной стороны из системы выброшены тысячи военных и ментов – куда им податься, с их навыками. С другой стороны – те самые отморозки, которых вовремя не наказали за первую квартиру, за жестоко избитого сверстника, за сорванную шапку. Именно они станут поколением бандитской пехоты, вышедшей на улицы городов уже открыто…

А в милиции процессы прямо противоположные – каждое применение оружия считается ЧП и влечет прокурорскую проверку. А так как нюансов слишком много – в Нижнем Тагиле не счесть тех, кто неправильно применил оружие. Потому то многие решают, что лучше пройти мимо и ничего не заметить – чем подставляться. А некоторые начальники уже сейчас приказали выдавать оружие только на задержания. Безоружный милиционер – это полмилиционера, а может и меньше. А ведь уже сейчас начало поступать нелегальное оружие из Афганистана, да и в южных республиках у всех, кто хочет – оно есть.

Любой американский полицейский, если ему сказать что он будет нести службу без оружия – тут же напишет рапорт и уйдет.

Развал системы МВД надо прекращать сейчас – пока не стало слишком поздно. До того, как начнутся неприятности – криминальная мобилизация подросшего поколения, появления целой прослойки "афганцев" привыкших к насилию и появлению в криминальной среде профессионалов, изгнанных из правоохранительных органов и перешедших на другую сторону. К этому ко всему прибавятся проявления национализма – они тоже не случайны. Новое поколение, которому не пришлось мерзнуть, голодать, воевать, но уже не верящее в идеалы социализма – удовлетворит свои потребности по первым этажам пирамиды Маслоу – и ему захочется "странного". В России это будут подростковые группировки, потом неонацисты – это в стране, которая потеряла двадцать шесть миллионов. А в союзных республиках – это все уйдет в "независимцев". Потом они поймут что не все так просто – но будет поздно, да и сложно признаваться в собственных ошибках прежде всего самому себе.

А самые активные… самые активные конечно выиграют. В столице новоиспеченной страны – американское посольство, британское посольство. Можно идти туда, тусоваться, там какие-то гранты раздают, бесплатно на обучение молодых лидеров отправляют. На край можно получить визу и уехать. Потом гордо писать домой – я устроился в отель, начинал туалетчиком, а теперь я уже менеджер. Карьеру сделал…

Нет не то чтобы стыда – нет понимания. Я получил грант, освоил, на халяву в Брюссель съездил. А то что твои сверстники нищие, работы нет, перспектив нет – это пофиг. Мне хорошо – и слава Богу…

Так получилось, что во время Арабской весны я оказался в Египте. У меня была уже американская грин-кард. И это было последнее мое задание – но… попросили помочь. Я был там, в гуще событий, я знал лидеров этой весны. Знаете, что меня поразило в них? Арабскую весну начинали такие же "яппи", "молодые профессионалы" как и у нас (в России то есть). В основном это были люди которые отучились там, которые работали на международные компании, не вылезали из Дубая и Абу-Даби, и неплохо зарабатывали. Но что меня поразило – и чем они очень отличались от наших, СНГовских мутил – они искренне любили свой народ. Они отличались от этого народа не меньше, чем наш московский манагер отличается от дяди Васи из глубинки. И народ им любовью в общем то не ответил – на первых же свободных выборах большинство проголосовало за радикальных исламистов, которые тут же начали свободы сворачивать. Но они все равно его любили. Они любили тех кто роется в помойках, чтобы выжить. Тех кто катает туристов на верблюдах по шестнадцать часов в день и живет на чаевые от туристов. Тех кто не может найти работу и в тридцать лет живет с родителями. Они всех их любили, они считали себя частью этого самого народа, они не делили страну на то что внутри МКАД и то что за ним. И да, они сильно разочаровались, и не просто так после этого всего так сильно выросла эмиграция из Египта. Но все равно…

Там было то чего у нас нет и близко.

Ну, что ж. Справка КГБ. Они ее сделали как краткий список осужденных по "профильным" статьям. В основном антисоветская литература, к которой относится и националистическая. Время от времени – попадаются самосожженцы, или например, в седьмое ноября вывесили флаг Украины – националистический. Кого-то отправили на принудительное психиатрическое лечение – в Днепре целая больница под это…

Истинной опасности – уже обособившихся и осознавших себя как национальные элит – КГБ не видит в упор.

Ну что – будем восстанавливать равновесие силы. Перекос в пользу КГБ – это большая ошибка, необходимо как можно быстрее усилить МВД. Причем усилить и розыск, оперативные подразделения – через пару лет иначе прервется цепь обучения, старшие уже не смогут передать младшим свой опыт, а настоящих. И нужно с нуля создавать ОМОН. Как на местах – так и центральные органы, причем достаточно мощные, чтобы справляться с конфликтом типа карабахского. Нужно уже сейчас готовиться к неприятностям по типу Северной Ирландии. Нужно уже сейчас создавать оперативные подразделения по борьбе с мафиозными структурами, нужно вообще признать что в стране есть организованная преступность и с ней начинать бороться не исподтишка – а открыто.

Начинать надо как всегда – с человека. Ни в коем случае это не должен быть человек из КГБ. Не должен это быть и гражданский – нужен кто-то, кто сразу будет пользоваться доверием у рядового состава и сможет под свое имя вернуть в органы тех, кого вышвырнули. И кто сможет вышвырнуть из органов лишних – например, генерал-полковника Чурбанова. Которому в органах точно – не место.

Кадровый состав МВД я знал плохо. Но чем дальше – тем больше всплывала только одна кандидатура.

Генерал Олег Еркин. Бывший начальник МУРа, с 1983 года на пенсии по болезни. Ему немного за пятьдесят. Насколько я помню, он вылечится, и в девяностые вернется в МУР уже внештатно. Так он – опер с юности, с шестьдесят девятого – один из оперов центрального аппарата, которые командируются в регионы на усиление по самым громким и сложным делам. Но главное не в этом, а в том, что если в МВД что-то еще не обосрано, то это – МУР. Человек, которому поверят – должен быть оттуда.

Проблема в том, что Еркин – действительно болен. А работать вполсилы он не сможет, не те сейчас люди. Но, по крайней мере – если и не сам, то пусть порекомендует. И поможет. Оформим какую-то должность хотя бы в отделе административных органов.

Решился, снял трубку

– Зайдите.

Когда появился Болдин, написал записку

– Нужно устроить встречу с этим человеком. Как можно быстрее и в неофициальной обстановке. Слышал, он сейчас болеет, может в санатории МВД лежит, или дома. Как бы то ни было, внимания не привлекать.

– Понял.

Настучит? Не думаю. Здесь у всех аппаратное чутье непропорционально развито. Черненко при смерти, у всех вопрос на уме – кто. А обслуга прекрасно умеет оценивать шансы хозяина в аппаратной борьбе. У меня они есть, хотя бы потому что я – борюсь. Потому – стучать не будет, наврет в отчете. Место в стае нужно всем…

Дальше особо рассказывать нечего. А к вечеру – появился Болдин, сияя как медный грош и сказал – человек в Москве, готов встретиться.

Дальше расклад такой – Болдин заказал машину из гаража. Но когда Волга пришла, я сел в Волгу – а Болдин – в ЗИЛ и отправился в распределитель за продуктами и шмотьем. Список покупок составила Раиса Максимовна.

Как то так. Если и заметят – то сделать ничего не успеют. Черненко осталось несколько дней…

Москва, Москва…

Уже темнеет – но не так как зимой, весна совсем близко. Знакомая – и в то же время незнакомая. Почти нет реклам, у обочины мало машин, уродливые оранжевые снегоуборщики сгребают снег. Снег тяжелый, мокрый, весенний. Надеюсь, что последний и верю в весну…

Остановились у обочины, за нами встали две Волги – охрана. Я выбрался из машины на снег, подлетели прикрепленные…

– Михаил Сергеевич

– Мне надо встретиться с одним человеком. За мной не ходить, если только краем, чтобы я вас не видел

– Так же нельзя. Нам надо проверить…

– Человек, с которым я встречаюсь – ветеран МВД. Что, по-вашему – нельзя доверять милиции?

Девятиэтажки, новые совсем, на первом этаже – стекляшка. Очередь, но небольшая. В глубине дворов – хоккейная коробка, неосвещенная. Растительности нет – не выросли пока деревья. Но освещение хорошее – лампы пока не перебили…

На одной из скамеек у подъезда – сидит человек. Я подошел

– Присяду?

– Да, пожалуйста…

Несколько секунд оба помолчали, глядя на фонарь и на снежинки в луче света…

– Олег Александрович…

Рядом со мной – сидел кадровый сыщик, МУРовец, человек с земли. Пока он был на своем месте – это были едва ли не самые спокойные годы за всю историю Москвы…

– Михаил Сергеевич…

Сыщик был удивлен – и даже скрыть того не пытался.

– Удивлены?

– Признаться, да. Даже попросил проверить на телефонной станции – сказали, да, звонок из ЦК КПСС.

– А чему именно? Удивлены?

– Ну, тому, что нас в Политбюро знают.

– Кто же МУР то не знает.

Я посмотрел на часы… черт, стрелки не светятся. Привык ко всему хорошему…

– Олег Александрович…

…

– О нашем разговоре – ни слова. Никому. Даже жене.

Сыщик ничего не ответил, но это и был ответ

– Процессы, которые сейчас происходят в МВД – прямо угрожают безопасности и общества и государства. Если немедленно не прекратим ломать систему – немедленно – через лет пять на улицу не выйдем.

Мы повернулись друг к другу. Сыщик смотрел на меня с недоверчивой надеждой

– Вы, а так же ваши товарищи, должны узнать и запомнить – у вас есть друг. Он не считает вас взяточниками, бездельниками и лжецами

Еркин тщательно обдумал ответ

– Я в отставке – сказал он

– Это неважно. Бывших сыщиков не бывает.

– Михаил Сергеевич… что вам нужно.

– Мне? Чтобы кто-то сел и написал реформу МВД.

– Закажите в НИИ МВД

– И получу холуйскую отписку.

…

– Олег Александрович… любым делом должен заниматься профессионал. Я мало кого знаю в вашей системе и мне не к кому обратиться. Но я хочу помочь. Прекратить погром и восстановить МВД таким какое оно было при товарище Щелокове. Может, даже и лучше. Реабилитировать тех, кто был необоснованно уволен с работы и может даже привлечен к уголовной ответственности.

– В ЦК есть люди готовые нас поддержать?

Я разозлился

– Олег Александрович… а кто, по-вашему, работает в ЦК? Холуи? Идиоты? Вредители? Кто, ответьте.

…

– В стране высокая латентная преступность. Процветает насилие – малолетки друг друга лупят уже арматурой. Будем ждать, пока количество перерастет в качество? Или все-же что-то предпримем на утверждение?

На самом деле – я знал опыт Роберто Джуллиани, бывшего прокурора, ставшего мэром Нью-Йорка именно на обещаниях побороть преступность. Обещание он выполнил. Как? Теория разбитого окна – если разбито одно окно, и его быстро не вставить – то вскорости разбитыми будут все окна. Применительно к Нью-Йорку это значило, что полиция и прокуратура стали жестко бороться именно с мелкими правонарушениями. В итоге за несколько лет они выдавили из Нью-Йорка всю шпану, от которой и стоило ждать преступлений. В итоге у них по моему в 2018 году был промежуток, когда в многомиллионном городе двенадцать дней не было не только ни одного убийства – но вообще ни одного насильственного преступления. Это кстати к тому, можно ли побороть преступность – можно, если бороться. Понятно, что это все было до того как жизни черных стали иметь значение – в 2021 году в Нью-Йорке ввели чрезвычайное положение из-за стрельбы на улицах, число насильственных преступлений возросло в короткое время более чем в сто раз по некоторым составам.

Кстати, в продолжение темы – в истории успеха Джуллиани была и своя оборотная сторона. Бандиты, всякая шпана – они ушли недалеко. Буквально сто миль от Нью-Йорка отъедешь – и полно городков, где раньше был завод или еще что-то и этим они жили – а сейчас все закрылось и городки умерли. В них нет средств для того чтобы нанять шерифа и заплатить полиции, полно брошенной недвижимости, а та что еще не брошена ничего не стоит. Вот туда-то и отступили из Нью-Йорка бандиты. Я в таком городке был – глушь, нищета, разбитые окна, почти ничего не работает, идешь – стоит машина, водилы нет, а двигатель молотит. Это типичная манера "черных братьев"- сами ушли на разборку, а машина работает, чтобы в случае чего сразу по газам. Живут там на пособия, на то что заработали наркоторговлей. Как только жизни черных стали иметь значение – все черные братья из таких вот городков – моментом оказались в Нью-Йорке. Но здесь не США, здесь везде советская власть и такого можно не допустить.

– Сколько у меня времени? – спросил Еркин

Есть!

– Немного. Месяца хватит.

– Этого достаточно. Кого можно привлекать к работе?

– Тех, кому доверяете как себе.

– Понятно, Михаил Сергеевич…

– В ЦК не звоните. Мой помощник – Болдин Валерий его зовут – сам наберет вас… скажем через неделю. Скажете, что вам нужно для работы и как работа продвигается. Дальше… начните прикидывать новый состав коллегии министерства. Тех, кто способен будет выполнить то, что будет написано в вашем плане реформ.

Еркин остро глянул на меня, но ничего не сказал. Он долгие годы работал на грани, знал цену словам и понимал – что просто так такие слова не говорят. И в занюханном дворе с членом Политбюро не встречаются.

Расскажет ли он кому-то? Нет! Они все сейчас озлоблены… все разочарованы тем как с ними поступили… гнусным, принародным надругательством над системой, которой они служили, публичным выворачиванием корзины с грязным бельем, явным недоверием с назначением КГБшников на посты. Но они все – волчья стая. Куда опаснее, чем КГБшники – те привыкли с кем дело иметь? Антисоветчики, анекдотчики, сектанты всякие типа адвентистов седьмого дня. Я как то читал воспоминания одного генерала КГБ – как он описывал главное дело, после которого его заметили и начали продвигать. Он нашел подпольную типографию баптистов! Е-моё! За каждым серьезным опером – задержанные бандиты и убийцы, да не один, шрамы от ножей и пуль, а тут – типография! Все они ходят по краю, все они привыкли силой на силу. И если их снова призвать, поставить в строй, исправить несправедливости – за меня они глотку кому угодно порвут. МВД в системе – в ближайшее время должно стать важнее КГБ. И правильные люди типа Еркина – это обеспечат.

– Все понял.

– Тогда не прощаюсь. Помните, Олег Александрович. Наше дело правое. Мы люди правды. С этим и победим.

Москва

06 марта 1985 года

День шестого марта – это был последний день, когда я видел Константина Устиновича Черненко.

Правила в Политбюро были такими – если врачи не запрещали, то кто-то должен был навещать заболевших, причем это определяло Политбюро. Бывало, что навещал и сам Брежнев – например, он ездил к Косыгину и как говорят, первым делом спросил, когда он дачу освободит. Впрочем, ладно нам…

Настроение у меня было мягко говоря, не из лучших, и погода тому не способствовала – низкое небо и мокрый снег. Мы ехали с Егором Кузьмичом Лигачевым, секретарем ЦК в одном ЗИЛе – как я с удивлением узнал, даже у секретарей ЦК нет закрепленных машин и надо вызывать из гаража и ждать, пока придет. По американским меркам дикость, там все кроме разве что президента и нескольких чиновников ездят на своих. Но на аппарат здесь тратится мало, перестроечные истерики были явно не к делу. Впрочем, даст Бог, не допустим перестройки…

– Егор Кузьмич – сказал я – я думаю, пленум откладывать надо. Мы не готовы.

– Да… – согласился Лигачев – наверное.

И все понимали, почему. Кстати, на этом пленуме должен был быть блок вопросов, посвященных научно-техническому развитию. Этот вопрос тянулся со времен Брежнева, переходя с пленума на пленум, потому что никто не знал, как к нему подступиться.

Потеплело ночью. Серая хмарь, под ногами – грязная снежно-ледяная каша, вчера выпавший снег тут же начал таять. Чуть не плюсовая.

У крыльца было прибрано, в дубленке, наброшенной на плечи – нас ждал Чазов, главный врач Четвертого управления. Немало людей он на тот свет спровадил…

Сволочь.

Доказательств у меня нет, но… как умер Брежнев? Ровно за день до того как он планировал уйти со своего поста, оставив вместо себя Щербицкого. Как умер сам Андропов? Да как то так – до этого пятнадцать лет почками болел, а тут – на тебе! Почему умирает Черненко? А черт его знает – то ли рыбки откушал, то ли что.

Про Юрия Владимировича разное говорили. Говорят, ему в открытую сказали – больше на Украину не езди, живым не вернешься, там свой КГБ есть. Щербицкий точно знал про намерения Брежнева – и не простит. Нет – поехал в Крым. И оттуда вернулся живым трупом…

– Здравствуйте.

– Добрый день.

С такими надо улыбаться. Пока нет доказательств для ареста.

Прошли тихими, хорошо отремонтированными коридорами, зашли в кабинет главврача.

– Как чувствует себя товарищ Черненко? – спросил Лигачев

– Состояние товарища Черненко стабильное, делаем все возможное. Сегодня состоится консилиум…

То, что Чазов врет, это я определил сразу – жизнь, знаете ли, научила распознавать лжецов. А чему не жизнь – тому ВДА, Военно-дипломатическая академия. Так что – хрен я буду тут лечиться, ищите лохов в другом месте. Себе дороже.

– Мы пройдем?

– Только на несколько минут, не больше. Товарищу Черненко нельзя долго заниматься делами…

Как рассказать про Черненко?

Знаете, потом это все извратили сильно. Все смеялись над Брежневым, сиськи – масиськи. Как то не замечая, какую махину выстроили при нем. Сколько дорог, сколько жилья, сколько заводов построили. Не верите? Посмотрите старые фотографии, годов где-то шестидесятых. Я смотрел. Сколько деревянного жилья. Даже в городах, не говоря уж о селе – дороги не заасфальтированы, дома-сталинки – и грязь, люди как по колхозной улице идут, в дождь хоть резиновые одевай. А после Брежнева нам осталась страна первого мира. Нормальные дома, асфальт, машины. Более тысячи крупных заводов построили! И все это за два десятка лет, и еще с учетом того, какой страшный удар по стране нанесла война. Сколько мужиков не вернулось. В Германии поступили просто – напускали турок. А мы? Сами, все сами.

Я ведь попутешествовал по миру, знаю, что чего стоит. Например, в Лондоне полно домов, где нет нормальной центральной канализации, а сама канализация построена в своей основе в конце 19 века и так ей и пользуются. В Нью-Йорке полно домов, которые не подключены к центральному отоплению, даже небоскребы. Как тогда? А так – в подвале стоит бойлер огромный на мазуте, а через весь дом – труба. Когда в Нью-Йорке холодно, то и дело видишь – дым над домами столбом. Это как печка в деревянном доме. А там где центральное отопление – оно паром, и по часам. Дороги убитые – но это не потому что денег нет, просто профсоюзы обнаглели и проще не чинить совсем. В сельской местности многие комьюнити не могут себе позволить нормальную асфальтированную дорогу – ездят по гравию, сверху битум. И все нормально, так и живут.

Брежнев умер в семьдесят шесть совсем развалиной. Трамп в те же годы – еще ого-го с молодой женой. А почему? Да Брежнев, сука, всего себя стране отдал, на войне под пули лез, после войны восстанавливал, работал на износ, пока мог. А мы над ним ржали.

И Черненко – из той же когорты. Пока мог – работал. Честно работал, как мог, как умел – тоже всего себя отдавал. Сейчас вот умирает. Думаете, он за власть цепляется – ради себя, что ли? Да ни хрена подобного. Боится он – что следующее поколение руль не удержит. И как показали последующие события – не зря боится…

Константин Устинович сидел на кровати, было видно, что ему тяжело. При помощи охранника встал, пожал руку Лигачеву, потом мне. Снова сел, точнее – почти упал на кровать.

Лигачев достал из папки самые нужные бумаги, Черненко с трудом подписал – прямо на кровати. Было видно, что он не видит, чего подписывает.

Но при этом он то и дело косился на меня.

Потом я кратко доложил об обстановке на Политбюро, о принятых решениях. Не знаю, понял ли Черненко…

Заглянул врач – понятно. Мы начали собираться, и тут Черненко сказал

– Михаил Сергеевич…

Я остановился

– С тобой Андрей Андреевич говорил?

Я кивнул

– Хорошо…

Больше Черненко ничего не интересовало…

В машине Лигачев очень проникновенно так молчал – ждал, пока я начну разговор, уж очень ему знать хотелось. Но я тоже – молчал.

Москва

Вечер 09 марта 1985 года

Первым узнал о том, что состояние Черненко внезапно резко ухудшилось (еще пару дней назад Черненко планировал, когда он выйдет из больницы) – Андрей Андреевич Громыко.

Это не было случайностью – информацию ему по своим каналам подкинуло ЦРУ, у которого были доверенные люди в кремлевской больнице. Завербованы они были тогда, когда закупали для своей больницы импортное дорогостоящее медицинское оборудование. Связь с ними держали под видом консилиумов и консультаций, местная станция ЦРУ ничего не знала – они напрямую выходили на центр. Приказ "играть на Громыко" исходил из Совета национальной безопасности США и "группы Б" – команды аналитиков, предоставляющих "второе мнение" как это называлось в медицине. Сам Громыко не знал или не хотел знать – американцы играли его втемную, потому что рассчитывали что именно он займет кресло Генерального секретаря. Они не знали, что игра ими проиграна еще до ее начала – Громыко либо узнал, либо заподозрил игру, а может, просто не хотел связываться. Как бы то ни было – он готовился отступать на заранее подготовленные позиции, послав сына с новостями на дачу Горбачева, уточнить все ли в силе.

Сейчас он сидел за столом, перед открытой бутылкой водки, из которой не отпил ни капли, сцепил кулаки, так что костяшки побелели. Он думал, вправе ли он поступать, так как он постукает.

Он был из Белоруссии. Стране, по которой катком прокатился фашизм. Многие его родственники погибли на войне. Его знаменитая неуступчивость – была потому, что он на всех переговорах вспоминал тех, кто полег в той войне.

И понимал, что их жертвы не должны быть напрасны…

Решившись, он начал набирать номер…

Москва

Час – Ч

10 марта 1985 года

День десятого марта – это был час – Ч. День, когда все решалось.

Ночью подморозило, даже до зимних температур – но уже с утра стремительно теплело. Вчера пришли новости из ЦКБ – состояние Черненко крайне тяжелое, ждать можно всего. На всякий случай, я решил вообще никуда не отлучаться, дом – работа и больше ничего.

Сейчас накрыли стол на завтрак. Кстати, насчет гастрономических пристрастий товарища Горбачева – они довольно просты. На завтрак либо каша либо омлет. Кипяченое молоко. В принципе, я ничего не изменил, да и опасно что-то менять, и так сидишь и думаешь – замечает ли кто-то что товарищ Горбачев не совсем товарищ Горбачев, или нет. Потому я просто попросил в кашу добавлять мясо, как в армии, а молоко заменил на обычное, сырое. Омлет я не слишком то люблю. А Раиса Максимовна следит за своим весом и завтракает кофе с жирными сливками, больше почти ничего не ест.

Когда только сели, зашел Медведев, сказал на ухо. Я тут же поднялся, пошел на выход. Раиса Максимовна проводила тревожным взглядом, но ничего не сказала – она уже привыкла к тому, что я постоянно молчу.

От Андрея Андреевича прибыл гонец. Он спросил только одно – в силе ли договоренность. Я ответил, что в силе, и мы разъехались – я в ЦК, он по своим делам…

Лэнгли, штат Виргиния

10 марта 1985 года

Бывший директор ЦРУ Джордж Буш – приехал в ЦРУ после нервного совещания в Белом доме. Нервного, потому что никто не знал, что делать – а президент не только не предлагал ничего дельного, но и вносил разлад и сумятицу. Это кстати потом его назовут одним из величайших президентов в истории США, что будет насмешкой и над США и над институтом президентства. Историю вершили совсем другие люди и другими методами…

Машина вице-президента, на которой он прибыл – это была неприметная машина с гражданскими номерами – припарковалась в подземном гараже ЦРУ. Вице-президенту все тут было знакомо – сколько раз его самого привозили в этот гараж. Он стал директором ЦРУ при Форде, сменив ставшего политически токсичным Уильяма Колби. Тогда шел разгром ведомства, и Буш, бывший посол в Китае – его фактически спас, огородив от критики и перестав увольнять персонал только потому, что это политически выгодно и хорошо выглядит. Мало кто знает, что Джимми Картер хотел оставить его на посту директора ЦРУ, и если бы это произошло – он бы не пошел на выборы в паре с Рональдом Рейганом и должность директора ЦРУ, скорее всего – завершила бы его карьеру.

В гараже было светло, все было на своих местах. Длинный ряд черных Олдсмобиль-98 на местах для руководства – ЦРУ было единственным правительственным ведомством, приобретавшим автомобили этой марки. Лифт – из гаража на директорский этаж был отдельный лифт. Знакомые неудобные, плохо отделанные коридоры с зеркалами на углах. Знакомые кабинеты – в ЦРУ было удивительно плохо спланированы рабочие места и кабинеты, как будто архитектор был тайным коммунистом.

Вице – президент прошел в кабинет Роберта Гейтса, заместителя директора по разведке на данный момент. Там присутствовали люди из советского отдела и кое-кто из команды Б,

– Господин Директор… – из уважения к Бушу в этих стенах обращались только так

– Сразу к делу – Буш сел на свободный стул и не во главе стола – у нас есть информация, что генеральный секретарь Черненко умер. Что с этим делать?

– Сэр, материалы перехвата пока это не подтверждают, нет признаков приведения в готовность подмосковных частей. А именно это верный признак смены лидера СССР. Да, секретарь Черненко тяжело болен, но информации о его смерти пока нет.

– Что у нас по его преемникам?

ЦРУшники переглянулись

– Сэр, наибольшие шансы имеет Андрей Громыко, министр иностранных дел и член Политбюро. Аналитики сходятся…

– Я бы хотел услышать про шансы Горбачева…

ЦРУшники снова переглянулись. Затем заговорила Конди Райс, присутствовавшая в кабинете как советолог и представитель научного сообщества.

– Сэр, Михаил Горбачев самый молодой из всех, ему чуть больше пятидесяти. Он темная лошадка. Юрист по образованию, никогда не работал в советских карательных органах, комсомолец. Но выдвигал его Юрий Андропов, глава КГБ. Согласно существующему порядку, должность генерального секретаря ЦК КПСС должен занимать старший по возрасту член Политбюро. Иногда это правило нарушается…

Буш хлопнул по столу

– Окей. В таком случае, я хочу услышать, как мы можем помочь мистеру Горбачеву стать генеральным секретарем до того как ему исполнится семьдесят лет

В ошеломленном молчании кабинета заместителя директора ЦРУ по разведке, Буш вспомнил вчерашний разговор…

Несколькими днями ранее

Джорджтаун, штат Мэриленд

В Вашингтоне сложно где-то с кем-то встретиться, чтобы это не стало всем известно. Кругом репортеры, ловцы душ и жареных фактов, и все бармены города знают, куда позвонить, чтобы получить пятьдесят долларов за информацию о том, кто встречался и с кем. Ну а если не нагреют репортеры – то все жители этого города делятся на республиканцев и демократов, и черт его знает, кем является тот кто в данный момент на тебя смотрит. Здесь все занимаются политикой, а политика – дело чертовски грязное…

Вице-президенту США назначили встречу в Джорджтауне, на берегу реки Потомак. Для того чтобы эта встреча состоялась – пришлось искать контакты и договариваться через лоббистские фонды. Осложняло ситуацию и то что армяне традиционно, как и большинство меньшинств (кроме евреев и русских) поддерживают демократов, а нынешняя администрация – республиканская. Но если обезьяна стала царем – пляши перед ней, и потому армяне согласились прислать своего представителя.

В тот вечер – водитель остановил такси недалеко от университета Джорджтауна. Пассажир – садясь в машину, Буш надел каскетку с длинным козырьком и темную ветровку – и не подумал расплачиваться. За рулем сидел сотрудник Секретной службы.

– Сэр, мы присматриваем за вами

– Только не переусердствуйте.

– Если что – кнопка в часах сигнал тревоги. Она бесшумная.

Перед тем как выйти из такси, Буш проверил, на месте ли револьвер[31].

Предосторожность была не лишней. Страну захлестывала преступность. Конечно, было не так страшно, как в семидесятые, когда сотрудницу Конгресса изнасиловали и убили на стоянке перед Конгрессом – но тем не менее. Черные братья раздобыли УЗИ и переключились с гражданских прав на разбои. В Бостоне орудовала ирландская мафия, в Нью-Йорке сицилийская, в Чикаго польская и еще хрен знает, какая. В сущности, никто не был застрахован от того что к тебе не подскочит наркоман и не потребует десятку на дозу. И не факт, что даже если ты дашь – останешься в живых.

Так что идея встретиться в парке под вечер была не лучшей.

Вице-президент США шел по дорожке, то и дело на что-то натыкаясь. То пакет с пустой бутылкой[32] то шприц, то недоеденный гамбургер. Очевидно, Секретная служба США действовала быстро и жестко, и много кому пришлось сменить планы на вечер…

Впереди – ночные фонари играли на водной глади черной как нефть реки. Стемнело…

Вице-президент, который никогда не любил ни Вашингтон, ни Восточное побережье, вдруг подумал – а неплохо было бы взять на несколько дней пароход и пройтись по этим местам. Что он о них знает? Тут начиналась Америка, настоящая, и что он о ней знает – выходец из Техаса. В Техасе до сих пор всех остальных американцев именуют "янки" и кличка эта недобрая. Они все – чужаки в этом городе, о том можно судить хотя бы по их одежде. Его отец, сенатор Прескотт Буш научил его, как важно всегда быть одетым "с иголочки". На фоне выпускников "Лиги Плюща" этой истинной аристократии этой страны это смешно – те и драные джинсы надеть могут. Он и сам учился в Йелле, и понимал, что своим для них так и не стал, остался техасским посмешищем…

Да…

В кармане заработала рация…

– Две машины на правой стороне улицы, внимание…

– Шесть… нет, семь человек

– Номера…

– Проверь их.

– На одном дипломатические номера. Франция…

Буш включил рацию

– Похоже, что это друзья…

И на что только не пойдешь ради дружбы…

Армяне – народ уникальный. Сравнимый разве что с евреями.

Их дом – в Советском Союзе, там у них есть своя республика, этакое квази-государство у подножья Кавказа. Но большая часть армян – живет не там, а в трех странах – в Ливане, во Франции и в США. В целом – за границей армян живет больше чем на родине.

Администрация Рейгана – наладила контакты с армянами через французов. Причиной был Бейрут – страшное место, разрушенное более чем десятью годами гражданской войны. Армянские христиане в \Бейруте имели сильные отряды самообороны и укорененную сеть агентов – это нужно было для того чтобы выжить, чтобы не повторился геноцид. Белый дом использовал эти контакты для поиска американских заложников в Ливане, для контроля обстановки в зоне конфликта и даже – хотя об этом знали считанные люди в самом Белом доме – для контактов с Ираном. Контакты с Ираном были в политическом смысле слова просто смертельными – но реалии этой жизни заставляли искать диалога и с фанатиками аятоллы, которые еще вчера ворвались в американское посольство и унизили США на весь мир. У иранцев было собственное и весьма странное представление о том, кто их друзья и кто – враги, но армян они врагами не считали, так как в отличие от евреев в шариате про армян не сказано, ни слова. Так что армяне неожиданно стали очень важными и влиятельными лоббистами в Вашингтоне, к которым внимательно прислушивались. Но сейчас Буш встречался с военным атташе посольства Франции по совсем другим причинам – он должен был привести человека, который по его словам хорошо знает Горбачева…

Группа людей, которая шла по дорожке парка – состояла из трех человек. Одного из них вице-президент знал – это был человек известный как Леон Анри, связной между французскими спецслужбами и ЦРУ, и ЦРУ и Сафари-клубом[33], который работал под гарантии графа Александра де Маранша, сейчас живущего в США и являющегося тайным советником Рейгана по вопросам борьбы с коммунизмом. Второй был ему не знаком, хотя вице-президент помнил его по партийной конференции, просто его не представляли. Третьего он не знал совершенно.

Когда до них было шагов двадцать, из темноты выступили двое, с УЗИ в руках. Троицу обыскали, Анри сам сдал пистолет, после чего их пропустили дальше…

– Леон… – вице-президент протянул руку. Анри пожал ее, рука была в перчатке… он все время носил перчатки и Буш знал почему. Когда-то Леон Анри, тогда еще молодой капрал французской армии – попал в плен к вьетконговцам, после той истории у Дьен-Бьефу. Допрашивал его офицер, он курил, а пепельницы у него не было. Через какое-то время его освободили – и с тех пор Леон посвятил жизнь истреблению коммунистов.

– Сэр…

– Представишь своих друзей?

– Одного вы и так должны знать.

– Да… Вы были на том вечере по сбору средств в Эл-Эй. Простите, не запомнил вашего имени.

– Кардашьян[34].

– Да, очень приятно. А это…

– Это Роберт. Скажем так – у него есть родственники и интересы по ту сторону Железного занавеса.

Буш насторожился. Он был политиком и прекрасно понимал, сколь опасны могут быть такие встречи с теми, о ком ты ничего не знаешь. Буш неофициально курировал линию контактов с Ираном и вынужден был пожимать очень грязные руки. Например, Манучер Горбанифар[35] – который просто не умел говорить правду.

– Откуда вы, Роберт?

– Из Вены.

Буш насторожился еще больше – настоящий европейский рассадник шпионов, наряду с Берлином.

– Леон, можно тебя на пару слов.

Они отошли. От воды пахло сыростью, недалеко, на мосту остановился какой-то старый кабриолет, послышалась пьяная ругань…

– Кого ты привел?

– Ты же просил человека со связями там.

– Мне он не нравится. От него несет за милю.

– Ради Бога. В нашей работе чистые руки исключение, а не правило…

Буш вдруг понял. Те пьяные в кабриолете – возможно, пока один горланит пьяные песни, другой снимает. Французы играют в свою игру, они уже сильно сталкиваются лбами в Африке, в Азии и главное – в Китае. Франция – всегда играла грязно… и компромат на вице-президента США – им как раз впору. Сукины дети.

Но и выбора не было.

– Ты уверен, что он знает людей там?

– Абсолютно. Мы через него сами… в общем, это проверенный источник. У него жена по фамилии Туманян.

– И что?

– Такая же фамилия была у жены Микояна…

Буш выругался про себя.

– Хорошо.

Они вернулись к ожидающей их группе людей. Кардашьян почему то занервничал

– С вашего позволения, я дождусь в машине…

Плохой признак.

– Так что вы можете сказать о Горбачеве?

– Горбачев…

Армянин улыбнулся

– Это хороший, очень хороший человек

Буш разозлился, но виду не показал

– В чем это проявляется?

– Ну… он долгое время был кем-то вроде… губернатора, скажем так. Штат, в котором он губернаторствовал – хороший штат, теплый, на самом юге. Там всегда наши жили. Вы кстати знаете, что в СССР нельзя заниматься бизнесом?

Буш кивнул

– Знаю. Хотя поверить сложно.

– Ну, коммунисты пуритане, а пуритане – одна из самых садистских и зловещих категорий людей на земле. Но в Советском союзе тоже можно дела делать. Благодаря таким как Михаил Сергеевич…

Буш потерял терпение

– Вы хотите сказать, что он взяточник?

Армянин закатил глаза

– Зачем так грубо? Это не взятка, это благодарность, дорогой. Ты сегодня мне немного помог, завтра я тебе немного помогу. Михаил Сергеевич – хороший человек, с пониманием к людям относится. Его люди звали "Миша-конвертик".

Буш допил свой виски. Миша-конвертик, значит…

– Собственно, это все что я хотел знать…

Когда они хотели уходить, вице-президент США придержал за рукав французского атташе

– Играешь в игры? – прямо и жестко спросил он – откуда этот клоун?

– Джордж… ты можешь не верить, но это отнюдь не клоун. Просто вы помешаны на чистоте рук, а в нашей профессии есть только помойка и то что на ней, понимаешь? Трудно уговорить кого-то продать родину, если этот кто-то не является подонком.

– Кто он?

– Работает по обе стороны железного занавеса. Помогает нам по возможности. Хорошо контактирует с румынами.

– У него точно есть связи в СССР?

– У него есть связи везде. Армяне – торговая нация, они не уступят в этом евреям. На той стороне – люди тоже хотят хорошо одеваться, слушать музыку. С той стороны привозят коньяк… если купить скажем в советском магазине столовое серебро – здесь оно уйдет дешевле в три или в четыре раза. Чешский хрусталь, косметика…

– Хватит. Я не сомневаюсь, что ты своего не упустишь.

– Что есть то есть. Эй, Джордж…

…

– Оставь этих русских медведей нам

Буш, уже собиравшийся уходить, остановился

– Это ты к чему?

– Оставь их нам. У нас президент коммунист, но он такой же коммунист как я балерина. Думаю, это лучший способ борьбы с коммунизмом. Если вы начнете бороться в своем стиле – от мира камня на камне не останется. Наши методы пусть не так эффектны, но в долгосрочной перспективе они дадут куда больший эффект. Оставь медведей нам.

– Говорят, у тебя тоже членский билет компартии имеется.

Вместо ответа, Леон достал свой французский дипломатический паспорт – ярко-синий с гербом

– На это имя у меня членской карточки компартии нет – серьезно сказал он – будь уверен.

Буш хотел сплюнуть от досады и отвращения – но понимал, что на его французского визави это не произведет никакого впечатления. Они там все – им плюнь в лицо, и они будут улыбаться, но только пока ты не повернешься к ним спиной.

Европа…