Спасти СССР

Глава 7

Несколько ранее

Вашингтон, округ Колумбия

Военно-морская обсерватория

Январь 1985 года

Бывший директор ЦРУ, а ныне вице-президент США Джордж Герберт Уокер Буш, вернувшись с заседания Совета национальной безопасности, приказал немедленно собирать свою команду. Она по-прежнему была интегрирована в ЦРУ и проходила там как "Команда Б" – команда по альтернативной оценке угроз. Прежде всего, советской угрозы. В нее вошли люди, которые до этого делали скорее академическую, нежели разведывательную карьеру. А так же несколько человек из команды сенатора Голдуотера, который сказал: умеренность при защите свободы – не добродетель[8]. Экстремизм в защиту свободы не есть зло. В нее входили, например такие люди как Элиот Абрамс, заместитель госсекретаря США, ответственный за наиболее грязные внешнеполитические акции администрации Рейгана. Или Кондолиза Райс, специалист по СССР, ученый, внештатный сотрудник ЦРУ, аналитик по советской угрозе.

Мало кто знал, что Буша как вице-президента – Рейгану навязали. Рейган был чужаком, киноактером, да еще и из Калифорнии, его поддерживали совсем не те люди, которые обычно дают деньги на предвыборные кампании республиканцев. Но партия была тяжело ранена сначала делом Никсона, а потом еще неожиданным выигрышем, по сути, случайно оказавшегося в Белом доме Джимми Картера[9]. И все прекрасно понимали, что партия должна измениться – иначе она может погибнуть.

Так в пару Рейгану встал техасец Буш, бывший директор ЦРУ и конгрессмен, бывший посол в Китае. У каждого из них – у Рейгана и у Буша – были свои команды, ориентированные только на них. Проблемами СССР занимался в основном Буш, а не Рейган, как и всей внешней политикой, особенно в связи с разведкой. Внимательные наблюдатели – подмечали, что со временем люди Буша исподволь перехватывали рычаги управления. Причин было две – у них были источники финансирования, и в целом они выглядели представительнее и хорошо умели выступать. В отличие от бывшего актера – Буш в политике был не новичок.

Сейчас, смотря со второго этажа обсерватории, как съезжаются его люди, как идут по саду замерзшие под январским ветром автоматчики с собаками – Буш с досадой думал – как не вовремя. Ситуация в Москве на самом деле не была в приоритете у администрации, хватало и других забот. Они пытались решить проблему с Тегераном, одновременно ожидая смерти престарелого аятоллы Хомейни и гадая, что будет после него. Как то пытались отслеживать обстановку в Бейруте. Пытались не допустить реализации теории домино в Латинской Америке – а заодно и что-то сделать с потоком наркотиков. Во Франции пришли к власти коммунисты. В Афганистане продолжали сопротивляться моджахеды. В Турции все менее приемлемым становился режим генерала Кенана Эврена. На всем этом фоне старых и новых болячек – русский медведь выглядел привычным пугалом, если бы не одно "но". Из Москвы поступило сообщение, что их генеральный секретарь Черненко может умереть в любую минуту. И надо было понять, кто будет следующим и какие риски влечет это для США.

Ситуация с Андроповым была всем памятна, нового воцарения главы КГБ никто не хотел…

Из такси выбралась женщина в ветровке, безошибочно посмотрела наверх, увидев хозяина обсерватории – помахала рукой

Конди…

– Итак…

Собрались у камина в неофициальной обстановке. Решили согреться пуншем, приготовленным лично Бушем – он пошел помочь Конди Райс, которой доверили эту работу как младшей в группе. Бущ выделял эту женщину не столько за ее острый ум, сколько за способность объяснять сложные вещи простыми словами. Обычно – люди сыплют терминами, пытаясь выглядеть умнее, чем они есть на самом деле. Конди была не такой…

Когда Буш был директором ЦРУ, в коридорах шептались, что у долговязого техасского конгрессмена и молодой чернокожей барышни из провинциальной Алабамы отношения более близкие, чем это допустимо. Это было не так. Буш и Конди Райс сошлись по многим причинам. Оба провинциалы – Техас ведь тоже провинция, и Буш всегда неуютно чувствовал себя рядом с умниками с побережья, которые одним своим видом давали понять, что они думают о неотесанном техасском мужлане. Когда его назначили директором ЦРУ, Буш думал что это финиш, последнее его политическое назначение, особенно после катастрофы, которое Агентство пережило при Колби, и кровопускании при Тернере. В Агентстве, заполненном выпускниками с Лиги Плюща, он мало на кого мог опереться. Конди – лично была в Польше и СССР, говорила по-русски, но при этом она была провинциалкой с Алабамы, говорящей на том же языке, что и бывший посол в Китае. Потому то Буш ей и доверял – как мало кому[10]. Но кроме интеллектуальной близости – никакой иной не было.

– Есть что-то новое? – негромко спросил бывший посол, когда Конди смешивала напиток

– Мы близки к цели – сказала она

Бывший директор ЦРУ кивнул, достал бутылку виски, откупорил и щедро долил стаканы. Конди Райс с ужасом посмотрела на бывшего директора, тот подмигнул. Про проблемы с алкоголем в семье Бушей она знала – старший был заправским алкоголиком[11]…

– Итак, джентльмены – ввел всех в курс дела Буш – согласно последним данным, поступившим из Москвы, их лидер настолько плох, что из больницы он уже не выходит. Станции во Франции и Германии сообщают о консультациях советских специалистов с местными врачами и закупках современной аппаратуры для искусственного дыхания. Мы, разумеется, не препятствуем этим попыткам, но развитие ситуации таково, что мы должны быть готовы к любому развитию событий в Кремле. И разумеется, по возможности, способствовать избранию выгодного для США человека. Конди, кто там у нас есть?

– На первом месте, конечно для нас Громыко. На втором – Горбачев…

Почему Громыко – Бушу не надо было объяснять, он знал, что Андрей Андреевич уже несколько лет находится на крючке американских спецслужб. С уходом на Запад заместителя министра иностранных дел Аркадия Шевченко – американские спецслужбы получили уникальную возможность заглянуть на грязную кухню советской дипломатии, с огромными взятками за поступление в МИМО, за назначения в хорошую страну за границу, со спекуляцией ценностями, с контрабандой в обе стороны. За границу в дипломатической почте вывозили и продавали картины, иконы, украшения (покупателями иногда выступали сотрудники ЦРУ, хотя часто этого и не требовалось), обратно везли дорогую одежду, аппаратуру, ввозили иностранные машины. Со всего этого шли отстежки всем вплоть до министра. Буш категорически запретил часто упоминать побег Шевченко на Радио Свобода, а так же публиковать любую информацию о нечистоплотности советских дипломатов. Американцы давно поняли, как можно влиять на советские кадровые назначения в негативном ключе – достаточно обдать кого-то грязью на Радио Свобода, и этого человека точно уже не назначат. Потому что советские – очень ценят внешнюю благопристойность – на любую должность должен назначаться человек с незапятнанной репутацией. Причем неважно – он может быть полным идиотом, он может провалить дело – но он должен верно понимать политику партии и правительства и про него чтобы нельзя было сказать дурного слова. Несмотря на то, что в СССР прослушивание Радио Свобода наказывалось в уголовном порядке – они на практике несколько раз убедились в том, что запущенная через Радио Свобода компрометирующая информация быстро достигает самых верхов управленческой пирамиды. Буш приказал с этим инструментом обращаться осторожно и использовать его редко – русские не должны понять, что ими манипулируют.

Спецслужбы США даже начали поддерживающую кампанию по дезинформации, представляя Громыко как хардлайнера, сторонника жесткой линии, "мистера Нет". На самом деле это было не совсем так, и если разобраться в действительных достижениях Громыко на своем посту, то они достаточно скромные. Самое главное – это конечно Хельсинкский заключительный акт. В остальном же… вместо нормальной дипломатии, и с США и с ФРГ использовались тайные каналы. Не удалось закрепить и сделать необратимой разрядку, подписав юридически обязывающие документы. Не удалось документально закрепить особые отношения ни с ФРГ ни с Италией ни с Францией, хотя там у власти частенько оказывались то социал-демократы, то даже коммунисты. Не удалось, не только расшатать, но даже поставить под сомнение необходимость НАТО[12]. Наконец, главные провалы Громыко – это традиционно недооцениваемое южное и восточное направление. Не удалось нормализовать отношения с Китаем – ситуация дошла до того что Китай начал поставки оружия афганским моджахедам. Допущены один за другим четыре страшных провала. Афганистан. Пакистан – военный переворот, сочувствующий СССР премьер Бхутто казнен военными, к власти пришел генерал Зия-уль-Хак, у которого были руки в крови еще с Иордании.[13] В Турции генерал Кенан Эврен совершил правый военный переворот, значительно усугубив ситуацию на южной границе СССР и начал казни левых и сочувствующих СССР политиков и активистов.[14] В Иране не удалось предотвратить скатывание в теократическую диктатуру, и обеспечить приход к власти коммунистов или левых демократов. В 1979 году Китай напал на социалистический Вьетнам.

В целом – внешняя политика СССР при Громыко характеризовалась клинчем на Западной границе, и целой серией тяжелых провалов на южной. К середине восьмидесятых – на южных границах СССР сформировалась враждебная СССР дуга государств, причем в Пакистане и Турции власть прямо контролировалась Госдепартаментом США и ЦРУ. Так что Громыко никак нельзя было назвать успешным министром. Но США исподволь делали ему рекламу, порой даже ценой незначительных уступок.

Так что для США Громыко был наиболее приемлемой кандидатурой на пост Генерального секретаря. А вот второе…

– А кто такой этот… Горбачев?

Конди как всегда была готова к ответу.

– Самый молодой в их Политбюро, родом из Ставрополя, небольшого города на юге. Юрист, специалист по сельскому хозяйству.

– Он связан с КГБ?

– Нет.

– Похож на Джимми Картера – тяжеловесно пошутил Абрамс

– У нас есть его интервью?

– Он не публичный человек. В Политбюро он с восьмидесятого.

Буш задумался

– А сама что думаешь, Конди?

– На хардлайнера он не похож. Если он занимался сельским хозяйством, у нас его кое-кто должен знать.

Речь шла о некоторых людях с юга. На поставках зерна в СССР они стали миллионерами. СССР закупал зерно в огромных количествах, в начале восьмидесятых был даже скандал- СССР обвинили во взвинчивании цен на зерно и лишении зерна тех, кто действительно в нем нуждался. Никто просто поверить не мог что бывшая Россия – закупает зерно, так как не может вырастить его сама.

– Да, хорошая идея. Я это выясню. Пусть Госдеп через посольство найдет все его выступления и статьи

– Сэр, там пропагандистская чушь.

– Плевать. Психологический портрет составят и по ней.

…

– Кто там у нас еще?

– Региональные лидеры, сэр. Прежде всего, лидер Украины Щербицкий, лидер Москвы Гришин и лидер Ленинграда Романов. Но у них шансов намного меньше, несмотря на то что они более подготовлены к принятию власти, нежели Громыко или Горбачев. Каждый из них имеет значительный опыт хозяйственного управления крупным регионом, а Щербицкий – страной, размером с половину Европы.

– Почему же тогда у них нет шансов – поинтересовался один из ЦРУшников

Конди скосила глаза на своего директора, тот неприятно улыбался – краем рта…

Шансов не было, потому что ЦРУ воцарение любого из них было крайне не выгодно, особенно связанного с ВПК Романова. Именно по нему пришелся первый удар – в Мюнхене подготовили и слили и информацию о том, что на свадьбе дочери Романова пьяные гости перебили дорогой сервиз, взятый из Эрмитажа. Помимо того что была свадьба и Григорий Романов на ней был – все остальное было ложью. Не было ни пьяных гостей, ни сервиза, ни даже сам Романов на свадьбе не задержался. Это был суровый, принципиальный человек, довольствовавшийся малым, не жравший сам и не дававший другим. Ему и в голову бы не пришло взять на свадьбу сервиз из Эрмитажа. Но если об этом рассказали по Радио Свобода – то на следующий день об этом судачили все.

Гришина выключили примерно так же – подпустив слух о том, что он причастен к московской торговой мафии, обыски и аресты по делам которой шли до сих пор. Сложнее всего было оклеветать Щербицкого – у ЦРУ не было значимых активов в Киеве, никто не знал, какой слух запустить, чтобы поверили. Работа шла, но, по мнению аналитиков – Щербицкий и так имел мало шансов по причине накопившегося раздражения, которое вызывали в Москве выходцы с Украины. Хрущев, потом Брежнев, потом еще Черненко – какой-никакой, но тоже – украинец. Аналитики предположили, что следующим генсеком должен стать русский и даже запустили еще одну долгоиграющую операцию – "русская партия в Кремле".

– Шансов нет, потому что мы этого не допустим – весомо сказал вице-президент США – нам нужна вся информация, какую мы можем собрать о здоровье Громыко. Продержится он хотя бы пять лет или нет? Уже несколько лет не было встреч на высшем уровне, это неправильно. Дальше – нужна вся информация на Горбачева. Насколько он связан с внешней торговлей СССР… там ведь изрядный шахер-махер творится, верно?

…

– Нужно так же проработать варианты, как мы сможем поддержать наших кандидатов на первое время.

– По обоим кандидатам, сэр?

– Да, по обоим – после секундного размышления сказал Буш

Отправив остальных участников нелегального брифинга, он попросил остаться Райс и еще одного участника совещания, Бертона Гербера, начальника советского отдела ЦРУ. То, что он собирался им сказать – было не для чужих ушей…

– Нам надо найти канал на Москву – сказал бывший директор – желательно на Горбачева или кого-то предельно близкого к нему. То, что у нас всплыла эта кандидатура, и мы ничего о нем не знаем – это плохо. Кто у нас сейчас в Москве?

– Натирбофф, сэр

Мюрат Натирбофф, сын царского полковника кавалерии действительно был резидентом в Москве. Он работал по документам журналиста, особенностью его прикрытия было то, что он и в самом деле был неплохим журналистом. Прессинг КГБ был таков, что резидент не мог эффективно работать даже под дипломатической крышей.

– Он справится?

– Рисковать им мы не можем. Но мы можем послать человека с хорошим прикрытием. Журналистским, скажем

– Сделайте это. Конди, собери всю открытую информацию на Горбачева, какая есть. И я – кое с кем переговорю…