Специалист технической поддержки – 3

Глава 12

Было уже за полночь, а мы находились в одном из госпиталей Сеула.

Пока Пак Сумин успокаивала подругу, я стоял и подпирал стену возле палаты Мун Джина, ожидая, пока оттуда выйдет персонал. Мне нужно было поговорить со здоровяком относительно слежки за Пак Хи Шунем, но в первую очередь меня интересовало, что же произошло в доме госпожи Юн Хян Ми, но даже близко подходить к молодой женщине у меня желания не было. Единственное, что я знал точно — Мун Джин в сознании и будет жить.

Полиция ушла еще до нашего приезда и подробностей я не знал, но в любом случае, эта ситуация нас касалась слабо, так что я был в безопасности.

Когда медсестры выкатили из палаты тумбу с материалами и двинулись по коридору по своим делам, я аккуратно проскользнул в приоткрытую дверь и увидел удивительное зрелище. Мун Джин, сидящий на койке в казенной больничной одежде, которая на нем даже не сходилась толком, уплетающий маленькой ложечкой такое же маленькое вишневое желе. Перед мужчиной на откидном столике уже стояло две пустые баночки с одного края столика, а с другого его ждало еще четыре.

— А вы времени даром не теряете, господин Мун Джин, — хмыкнул я.

— От потери крови меня всегда пробивает на поесть, а тут только желе и шоколадки в такое время, — ответил мужчина, улыбаясь во все зубы и отправляя в рот очередную порцию трясущейся бордовой субстанции.

Я окинул взглядом фигуру здоровяка, точнее, ту ее часть, что торчала над столиком, и заметил, что пострадала только правая рука Мун Джина, на которой сейчас была повязка. Поддерживающую руку в спокойном состоянии люльку через шею Мун Джин уже успел снять и отбросил в сторону. Видимо, она мешала ему поглощать желешечку.

— Так что случилось? Когда госпожа Юн Хян Ми позвонила Пак Сумин, голос у нее был такой, что мы подумали, что тебя убили…

— Это и убили? — усмехнулся Мун Джин, поднимая правую руку. — Даже кость цела! О чем ты, Ён-кун? Всего лишь лёгкий самострел.

— Самострел?

— Ну да. Я подстрелил сам себя, — хмыкнул Мун Джин.

Сомневаясь в адекватности мужчины, мне захотелось проверить, нет ли у него жара.

— Мы слышали немного другую версию от госпожи Юн Хян Ми… — начал я.

— Запомни, Ён Сок, нет никаких других версий. Я подстрелил сам себя, точка, — серьезно ответил Мун Джин. — И этого точно не делал старик Юн Донджин.

— Подстрелил, себя в заднюю сторону руки? — уточнил я, глядя на то, как наложена повязка.

— Я сказал персоналу и полиции, что не очень умный, но очень ловкий, — рассмеялся здоровяк, но тут же его выражение лица сменилось на серьезное. — Все остальное осталось в той комнате, вот и все. Так и передай потом госпоже Пак Сумин, ничего делать не надо, даже если Хян Ми попросит вмешаться.

Я пару секунд помолчал, обдумывая сказанное. Очевидно, Мун Джин сейчас покрывал своего злейшего врага и главное препятствие, но зачем и почему? Собственно, этот вопрос я и озвучил.

Мун Джин, тяжело вздохнув, взялся за очередную баночку желе и, сняв крышечку, принялся объяснять:

— Первое, в этой ситуации столько же моей ответственности, сколько и старика. Второе — Хян Ми любит своего отца, я не могу засадить этого мерзавца. Да даже если бы захотел, господин Пак Ки Хун этого не позволит, а для меня будут только дополнительные проблемы. Да и ранение несерьезное, скорее царапина. Многое предъявить старику не смогут, особенно с учетом того, что я первый направил на него оружие. Может статься и так, что все вывернут в самооборону и за решетку уже отправлюсь я, понимаешь? А это подарок для Юн Донджина, который я делать не собираюсь. Так что самое лучшее, как я могу поступить в этой ситуации — покрывать его до конца. Вот и все. Понять и простить взбешенного родителя…

На лице Мун Джина появилась горькая усмешка, буквально на мгновение, после чего он продолжил поглощать больничное желе.

— Мне стоит передать это Пак Сумин? — уточнил я.

— Слово в слово, — ответил Мун Джин. — Я не уверен, что Юн Хян Ми сейчас рассуждает здраво. Крови с меня все же натекло, как со свиньи… Она может принять поспешные решения. И в итоге попросить подругу о ненужной услуге. А вот от тебя мне услуга понадобится.

Мун Джин воровато оглянулся, после чего отбросил одеяло и сполз с койки. Сверкая огромным голым задом, мужчина подошел к шкафчику для одежды и пошарил в собственных вещах, которые были просто свалены в кучу.

— Вот, держи, — сказал мужчина, аккуратно протягивая мне кобуру, из которой торчала узнаваемая рукоять пистолета Glock.

— Как ты это в больницу пронес⁈ — удивился я, даже не двинувшись в сторону оружия.

— Давай уже, бери, — прошипел Мун Джин. — Пистолет, из которого меня подстрелил старикан, я у него забрал, у меня есть точно такой же P226, как и у него. Это обычное оружие для охраны Пак Ки Хуна… Но вот этот ствол надо вынести.

Я понимал, что просил от меня Мун Джин. Если все трое придерживаются версии самострела, то Мун Джину пришлось забрать пистолет отца госпожи Юн Хян Ми. Но у меня был вопрос.

— Почему просто не поменялись? — спросил я.

— А ты бы дал в руки свое оружие человеку, который тебя только что подстрелил? — задал риторический вопрос здоровяк. — Sauer старика я уже сдал полиции, но этот пистолет надо убрать. Не волнуйся, он совершенно чистый.

Я принял из рук мужчины кобуру с глоком и окончательно понял логику происходящего. Многие забывают, что у этого австрийского изделия нет привычного рычага предохранителя и самострел из него практически невозможен. Чтобы выстрелить из глока, нужно правильно нажать на двойной спусковой крючок, что даже при неправильном или неполном хвате рукояти почти невозможно. В довесок он был еще и бескурковым. В SIG Sauer P226, как я понял, была классическая компоновка, с флажком и привычным курком и обычным спуском. И я был впечатлен, как раненый в руку Мун Джин так быстро просчитал все эти нюансы.

Скажем прямо, если бы речь шла об обычных людях, то вся эта история моментально бы рассыпалась на части, так как была слеплена на коленке. Первая же экспертиза показала бы, что на коже Мун Джина нет ожога или следов пороха, а на руке Юн Донджина — есть. И что угол пулевого отверстия не совпадает. И что вообще, под таким углом самострел, пусть и навылет, просто невозможен.

Но пока все трое говорили одно и то же, пока у мужчин были связи в полиции и прокуратуре, оружие — легальное, а пострадавших, вроде как, и нет, то дело замнут. Потому что никто не захочет копаться в личном белье подобных людей, особенно пока они сами этого не хотят.

— Почему я? — спросил я, пряча кобуру за пояс и прикрывая все это дело пиджаком.

— Первым в палату пришел, — усмехнулся здоровяк.

— Я серьезно.

— Коллеги это коллеги. Тем более они мои подчиненные. А не стоит смешивать рабочие и личные вопросы, — наконец-то ответил мужчина, возвращаясь в койку. — Слушай, принесешь мне шоколадного молока? Я видел в торговом автомате на входе. Мне сестры запретили выходить, сам понимаешь.

Мун Джин развел руки в стороны и показал, что больничная рубашка на нем просто не сходится в спине.

Тут я с младшим медперсоналом был совершенно солидарен. Вид огромного зада Мун Джина мог привести к серьезным последствиям в отдельно взятом учреждении здравоохранения, так что лучше ему оставаться в палате.

Уже на обратном пути от автомата с охапкой баночек шоколадного молока, печеньем и шоколадкой — очевидно, что мужчине одной маленькой баночки не хватит, а сейчас его пробивает на сладкое — я столкнулся с Пак Сумин.

— Опа! Молочко! — воскликнула годзилла, тут же воруя у меня одну из баночек с трубочкой. — Не замечала, что ты сладкоежка.

— Это раненому, — хмуро ответил я.

Пистолет за поясом неприятно оттягивал ремень и норовил стащить с меня штаны. Я этому сопротивлялся, но не слишком успешно. Да еще и кобура неприятно впивалась в кожу. Хорошо, хоть заплечные ремни Мун Джин додумался отстегнуть.

Я занес сладости Мун Джину, после чего мы с годзиллой наконец-то отправились домой.

— Ты оставила подругу одну? — спросил я, ерзая на своем сидении и пытаясь найти позу, в которой проклятый пистолет не будет впиваться в спину.

— П-ф-ф! Хян Ми уже укатила домой, — сообщила Пак Сумин. — Ее там ждет отец, думаю, им много о чем надо поговорить.

— Ты говорила, что в Мун Джина выстрелили дважды, тебе так сказала госпожа директор. Но у него одна рана, в руке, — сообщил я.

— Онни уверена, что отец в последний момент передумал, — задумчиво сообщила девушка, глядя в окно. — Там расстояние было метров пять, даже слепой бы попал по этой туше. Может, он вообще просто хотел припугнуть наглеца.

— И что, им ничего не будет за эту стрельбу?

— А ты видел, чтобы Мун Джин хотел дать этому делу ход? — спросила в ответ Пак Сумин. — Они уже все замяли. У Юн Донджина друзья и знакомые во всех структурах, он слишком давно работает на моего деда.

— Какой-то бред, — сказал я, потирая виски.

Часы на телефоне показывали два часа ночи, а завтра нужно было на работу. Дома мы будем к половине третьего, пока лягу… Спать осталось меньше четырех часов.

— Не думаю, что Мун Джин в ближайшее время нам поможет, во всяком случае, пока пыль не уляжется, он будет занят беготней по кабинетам нужных людей, — продолжила Пак Сумин.

— Ты про ситуацию с твоим братом?

— Ну, мы же хотели оставить ему заказ на добычу информации, — ответила девушка.

Это было правдой. Сейчас Мун Джину точно было не до сторонних заказов, которые слабо относились к его профилю. Что тогда остается? Единственное публичное место, через которое можно пощупать Пак Хи Шуня — его собственная выставочная галерея в южной части города.

— Я думаю, нужно сходить в его галерею.

— Интересуешься современным искусством?

— Интересуюсь наглыми визитерами.

— Пак Хи Шунь знает тебя в лицо, — заметила Пак Сумин.

— Правда? — удивился я. — А он видел северянина?

— Ты про те обноски, которые ты хранишь в шкафу?

— Не про них, но про обычную одежду, — ответил я. — Твой брат даже не смотрел в мою сторону, он слишком для этого важный человек, а я лишь прислуга. Скажи, ты узнаешь кого-нибудь из охраны, если встретишь этих людей на улице в другой одежде?

Пак Сумин задумалась.

— Вот, что и требовалось доказать. Вы слишком высокомерны, чтобы запоминать лица простых людей, — подытожил я.

— Не приравнивай меня к моей семье, — зло бросила Пак Сумин и добавила к своим словам болезненный тычок пальцами под ребра.

— Я про богачей, вообще-то, — ответил я. — Но я думаю, мне будет достаточно просто переодеться, не делать укладку и нацепить очки.

— И кем ты представишься? Ты забыл, для кого эта галерея?

— Но там же проходят выставки? А в галереи и музеи ходят не только богачи, но и художники, — продолжил я развивать свою мысль.

— Ты и художник?

— А что, не похож?

— Что ты там хочешь найти? — не унималась Пак Сумин.

«Ethernet-порт или любой компьютер», — хотелось ответить мне, но сказал я совершенно другое.

— Хотя бы осмотрюсь. Стоит хотя бы убедиться, что это помещение хорошо горит.

Пак Сумин резко повернула голову от окна и очень внимательно на меня посмотрела.

— Ты хочешь совершить поджог?

— А если да?

— Это серьезное преступление.

— А твое похищение, это детские игры? — уточнил я.

Девушка замолкла. Только сжала ладони в кулачки и уставилась в незримую точку перед собой.

— Ты сама говорила, что они ублюдки. И я хорошо помню, по какому краю мне пришлось пройти во время разговора с триадой. Не говоря уже об одном биткоине, который мне пришлось заплатить за одно-единственное имя. Единственное, что запрещено вашим дедом, это, как я понимаю, убийства? — продолжил я давить на годзиллу.

— Да, смерти или увечий членов семьи этот старикан не потерпит. А вот все остальное… Ладно. Я поняла. Сделаем, как ты предлагаешь, — сдалась Пак Сумин.

Когда мы приехали домой Пак Сумин сразу же пошла спать. Я дождался, пока девушка ляжет, после чего вытащил проклятый пистолет из-за ремня. Покрутил его вместе с кобурой в руках, после чего не нашел ничего лучше, чем разрядить оружие и положить все это добро в нижнюю полку тумбы для бумаг и документов, что стояла у меня под столом. Все равно другого надежного места для хранения подобных вещей у меня не было.

Говорить об оружии Пак Сумин я не стал по нескольким причинам. Первая — тревожность девушки, связанная с ее травматическим расстройством. Вторая — любопытство годзиллы. Я банально опасался, что она ненароком устроит пальбу прямо в квартире и уже нам придется оправдываться перед властями. Надо будет поскорее вернуть ствол Мун Джину, а пока — пусть тихо себе лежит в тумбочке.

Спать почему-то не хотелось, так что перед сном я еще раз пошерстил интернет на предмет информации о галерее Пак Хи Шуня. Никаких фотографий, никаких видео оттуда не было. Только короткое описание и пара заметок с открытия три года назад — это всё, что я смог обнаружить.

В шпионские игры мне играть совершенно не улыбалось, но пришло время вернуться к основам взлома, а именно — к социальной инженерии. Для проникновения на объект, конечно, стоило бы найти «бегунка», который за небольшое вознаграждение выполнил бы мое задание, но было бы слишком очевидно, от кого исходит подобный приказ. Сейчас явных врагов кроме Пак Сумин у этого щеголя не было.

А значит, придется идти самому. Даже если меня поймают, я всегда смогу прикрыться тем, что меня отправила сама Пак Сумин осмотреться и выглядеть все будет плюс-минус прилично. Мне же хотелось заразить локальную сеть галереи — там точно должна быть как и система видеонаблюдения, так и доступ в сеть. Устраивать внешнюю атаку у меня сейчас не было ни времени, ни ресурсов — мне нужно было прятаться не только от врагов, но еще и от моей текущей сожительницы. Мы проводили с Пак Сумин едва ли не каждую минуту жизни, и личного пространства у меня было очень и очень немного. Даже если я занимался своими делами, девушка всегда была рядом — ела, смотрела кино или просто дрыхла на диване. Так что серьезно развернуться и устроить выверенную внешнюю атаку на объект Пак Хи Шуня я просто не смогу.

А вот подбросить флешку с червем, получить доступ к локальной сети, если найду точку доступа или пощупать его вайфай-сеть — вполне. Но для этого требовалось мое личное присутствие.

В голове уже стал щелкать список того, что мне понадобится. Чистый смартфон, который будет не жалко сбросить, одежда из секонда, нужно подготовить пару червей с автозапуском, если мне посчастливится увидеть где-нибудь бесхозный USB-порт. В идеале было бы взять с собой нетбук или ноутбук, с помощью которого я смогу с комфортом развернуть полноценный софт, но это может выглядеть слишком подозрительно. Еще нужно арендовать какую-нибудь старую машину. Или художники ездят исключительно на общественном транспорте? Я собирался прикрыться легендой о том, что я молодой, подающий надежды творец в каком-нибудь авангардном жанре. Где вместо рисования, например, сморкаются кровью на холст или вымазывают себя красками и потом катаются по полу. Что-нибудь такое, максимально абстрактное и при этом очень современное.

И это было самое сложное. Мне нужны холсты, хотя бы несколько штук, с помощью которых я смогу попасть внутрь. Открытых выставок заведение Пак Хи Шуня не проводило, так что выбор у меня был невелик. Уж скорее я сойду за нищего художника, чем за потенциального богатого покупателя, который взялся буквально из ниоткуда. Нет, такой номер точно не пройдет — я точно знал, что все, что касается искусства, это закрытый клуб «для своих».

Но на самом деле больше всего мне хотелось, чтобы все это поскорее закончилось и я просто вернулся к своей спокойной работе в техподдержке. Тем более и на работе было не все так гладко — приближался конец года, толщина отчетов росла, как и нервозность менеджера Кима. Клиенты тоже названивали, у многих подходили к концу лицензии, и в целом атмосфера в офисе была не слишком доброжелательная. Сегодня была ночь со вторника на среду, значит, впереди у меня два рабочих дня, после чего я вплотную займусь галереей господина Пак Хи Шуня.

Это был беспроигрышный вариант. Ведь, как я и сказал Пак Сумин в машине, даже если у меня ничего не получится, ее всегда можно будет просто сжечь. Главное только знать, с какого конца поднести спичку.