Спецкоманда SEAL. Абордаж

20 Четверг, 26 мая

19.45 (16.45 по Гринвичу)

Индийский океан, в семидесяти милях южнее Сокотры.

Вечерело, но солнце стояло еще высоко над горизонтом, когда первая волна из четырех боевых вертолетов вышла на «Йюдюки Мару». «Суперкобры» морской пехоты шли низко, почти задевая полозьями лыж волны, заходя на цель с запада — так, чтобы солнце било в глаза зенитчикам неприятеля и сбивало с толка инфракрасные головки наведения зенитных ракет, если таковые, конечно, у иранцев имелись. С интервалом в полмили за боевыми вертолетами шли — уже на большей высоте — три тяжелых «Суперконя» СиЭйч-53, каждый с пятьюдесятью морскими пехотинцами на борту.

Капитан Рон Дилмор сидел на заднем кресле «Топора один-три», одной из заходящих на цель «Суперкобр». Спереди находился второй пилот-стрелок лейтенант Чарльз Мобили, белобрысый пай-мальчик из Канзаса.

— Ну и чего теперь ожидать? — спросил Мобили по внутреннему переговорному устройству. — Мира или войны?

— Брось, Моб, эти иранцы обделаются со страха, стоит им только нас увидеть...

— Топор-один, Топор-один, — ожили шлемофоны Дилмора. — Говорит Прерия. Занять исходную позицию, огня не открывать. Повторяю, занять исходную позицию, огня не открывать.

«Прерия» был позывной центра управления операцией на борту «Нассау».

— Вижу цель, — доложил Мобили. — Японец и два... нет, три военных корабля. Похоже, крейсер взял японца на буксир.

— Вижу, Моб. Целься. Захожу на «Мару».

«Суперкобра» устремилась к цели, сбивая потоком воздуха белую пену волн. Прямо по курсу переваливался с борта на борт «Йюдюки Мару»; буксирные тросы тянулись от его якорных клюзов к корме крейсера. На мачтах обоих кораблей трепетали зелено-бело-красные флаги.

— Эй, Шкипер! — крикнул Мобили. — «Мару» поднял иранский флаг!

— Сам вижу, Моб. — Дилмор положил машину в левый крен, обходя корабли. До сих пор со стороны тех не последовало ни единого выстрела, хотя на палубах толпилось полно вооруженного народа. При подготовке операции «Пожар в Прерии» вертолетчики говорили, что группе Котиков из ВМФ удалось уже высадиться на японский корабль и повредить один из винтов, но позже их выбили оттуда. Сколько же на борту иранцев? Казалось, сотни, хотя до подсчета ли ему? Хотя, наверное, достаточно для того, чтобы отбить нападение взвода Котиков, равно как и сделать высадку десанта с вертолета если не невозможной, то, во всяком случае, чертовски кровопролитной.

— Снимаешь, Боб?

— Абсолютно все, Шкипер, — стрелок все это время управлял замысловатой камерой, укрепленной на поворотной пушечной турели под носом машины.

Вот черт! Если уж иранцы подняли над «Йюдюки Мару» свой флаг, дело дрянь. Теперь по меньшей мере формально японский теплоход сделался собственностью Ирана, и американскую спасательную миссию можно расценивать как агрессию. С досадой подумав о том, как это понравится высокому начальству, Дилмор включил канал внешней связи и доложил Прерии ситуацию.

Боевые вертолеты кружили над кораблями, а транспортники с пехотой держались подальше. Услышав про флаги и буксировочный трос, «Нассау» приказал Дилмору продолжить облет кораблей, но не предпринимать никаких угрожающих действий.

Никаких угрожающих действий? Достаточно одного взгляда на трехствольную скорострельную пушку системы Гатлинга под носом, ракетные и пулеметные контейнеры, направляющие с противотанковыми ракетами «Toy» на правой и левой консолях, — и машина волей-неволей казалась угрожающей, даже стоя без движения на полетной палубе. А уж если она чудовищной стрекозой из кошмарного сна кружит вокруг цели...

Согласно первоначальному плану операции «Пожар в Прерии», вертолетам морской пехоты предписывалось атаковать в лоб, подавляя любой встречный огонь, и высадить десант прямо на палубу «Йюдюки Мару». Полагалось, что внезапного появления боевых машин помноженного на уже нанесенные при атаке Котиков потери более чем достаточно, чтобы иранцы сдались.

Подготовка завершалась, когда Пентагон сообщил, что иранские боевые корабли «Дамаванд», «Саханд» и «Альборз» подошли к кораблю с плутонием и вместе с рядом небольших сторожевых судов обеспечивают его охрану. «Дамаванд», английский крейсер времен второй мировой войны, переданный Ирану в 1970 году, взял «Йюдюки Мару» на буксир.

Осуществление операции пришлось отложить на 24 часа, значительно поменяв боевые установки. То, что началось как террористический акт, грозило превратиться в военное столкновение США и Ирана.

— Эй, Шкипер! — вызвал Дилмора Мобили по внутренней связи. — Там нас на четвертом канале кто-то ищет!

— Давай послушаем. — Дилмор щелкнул тумблером.

— ...судно «Белуга»! Н-не атакуйте! — голос дрожал от возбуждения или, что вероятнее, подумал Дилмор, от страха. — Американские солдаты, не атакуйте! Говорит Руди Колер с яхты «Белуга», «Гринпис». Солдаты и матросы революционного Ирана, действуя в интересах мира между народами, высадились на борту судна «Йюдюки Мару», поврежденного несколько дней назад в результате террористического акта, и взяли его на буксир. Это спасательная операция, проводящаяся в полном соответствии с законами мореходства. Командир... командующий иранскими силами попросил меня как представителя международной организации «Гринпис» оказать услуги в качестве независимого наблюдателя.

Американцы, пожалуйста, не атакуйте!

— Блин, — только и сказал капитан Дилмор, выключая рацию. — Спасательная операция! За кого они нас принимают?

— Топор-один, Топор-один, говорит Прерия, — прозвучало в шлемофоне Дилмора. — Не стрелять, повторяю, не стрелять! Передайте по цепочке, подтвердите прием.

— Прерия, я Топор-один, — отозвался Дилмор. — Вас понял, огня не открываю, — он увел вертолет еще левее, дальше от корабля.

— Что ты об этом думаешь, Шкипер? — спросил Мобили. — Этот немец нас дурачил?

— Похоже, он зачитывал заранее приготовленный текст. По-моему, бедолаге к виску приставили пушку.

— Угу. Кто он, этот Колер?

— Я не...

— Машина девяносто девять, машина девяносто девять! — перебила их база.

— Ого, — только и сказал Мобили. «Машина девяносто девять» означало вызов всех находившихся в воздухе; такой вызов скорее всего могли дать только, чтобы прервать операцию. — Что-то слишком быстро.

— Цыц! — оборвал его Дилмор. — Дай послушать.

— Машина девяносто девять! Пожар в Прерии прекращается, Пожар в Прерии прекращается. ВНБ.

ВНБ — возвращение на базу. Атака захлебнулась еще до того, как прогремели первые выстрелы.

— У, блин! — выдохнул Мобили. — Они что, так и позволят этим ублюдкам спокойно уйти?

— Может, им известно кое-что, чего мы не знаем, — сказал Дилмор. — Курс три-пять-ноль. Опа! Что это еще такое?

— Что-что?

— Там в кильватере у иранцев идет парусник. В семи-восьми милях.

— Черт, да это, наверно, гринписовцы.

— Похоже. Давай-ка посмотрим поближе.

— Идет. Только ты потом сам объяснишь начальству, почему отклонился от плана полета.

— Нет проблем. Держись.

«Кобра» нырнула вниз, едва не замочив лыжи, и устремилась к двухмачтовой шхуне. На палубе стояли несколько человек в гражданской одежде, один — у штурвала. Когда вертолет заложил вокруг яхты вираж, кто-то помахал с палубы.

— Это что, и есть гринписовская шайка? — спросил Мобили.

— Они самые. Ты же видел надпись «Белуга».

— На вид все в порядке.

— Ага. И еще за тем люком мог стоять дядя с автоматом, советующий им улыбаться и делать ручкой.

— Ну и что теперь делать?

— Блин. Сесть мы не можем. Атаковать яхту, полную заложников, тоже. Наверное, лететь домой.

«Кобра» сделала еще один круг и отвалила на запад, вслед за другим, возвращавшимся на «Нассау» вертолетом.

Вот и просрали операцию, мрачно подумал Дилмор. Иранцы только чуть подсуетились, и плутоний у них в лапах с благословения «Гринписа», а дяде Сэму ничего не остается, как утереться... в очередной раз.

Черт! Ну почему эти Котики не сделали все как надо, пока у них была такая возможность?

12.15 (17.15 по Гринвичу)

Кабинет для совещаний штаб-квартиры МорСпецБоГр-2.

Литтл-Крик, штат Вирджиния.

— Послушайте, президент хоть задумывался над тем, что отбить «Йюдюки Мару» у причала военно-морской базы неприятеля во сто раз труднее? Это уже не высадка на борт. Это полномасштабное вторжение.

Компания собралась в кабинете почти в полном составе. Капитан Филип Кристофер, штабист адмирала Керригена, только что порадовал их новостью о прекращении операции «Пожар в Прерии», а Брайан Хэдли подтвердил, что президент и Совет Национальной Безопасности приняли решение беспрепятственно пропустить иранскую эскадру мимо Масиры.

— Я уверен, что это решение подсказано президенту Комитетом Штабов, — повторил Хэдли отнюдь не радостным тоном. Его слегка помятый стильный костюм, синяки под глазами — все говорило о том, что человек за последние двое суток соснул вряд ли больше чем на пару часов. — В настоящий момент военное руководство сосредоточило внимание не столько на японском судне, сколько на гринписовской яхте «Белуга».

— А что говорит об этом сам «Гринпис», мистер Хэдли? — спросил Мейсон.

— Они еще не делали официальных заявлений. Кое-кто из европейской штаб-квартиры в Брюсселе в частном порядке обсуждал ситуацию с нашим послом. Они считают, что вероятность захвата их людей в качестве заложников очень высока. Не исключено, что Колера принудили сделать это обращение. Они не больше нашего верят в то, что Иран всего лишь освободил захваченный корабль, и им вовсе не улыбается перспектива захода судна с плутонием в Бендер-Аббас, — Хэдли криво усмехнулся. — Пол-Европы пребывает в ужасе от одной только мысли о возможном применении Ираном плутония против соседей по Заливу. Для этого не надо даже делать бомбу. Плутоний и сам по себе ядовитее некуда. Распылите несколько фунтов этой дряни в воздухе или растворите в воде — и все берега Персидского залива станут необитаемы, половина водных источников Саудовской Аравии — отравлена, даже нефтяные месторождения заражены на века. Так что Иран получит возможность стать сверхдержавой местного масштаба. Чего мы еще не определили, так это то, сам ли Тегеран дирижирует событиями, или это какой-то этап военного заговора, имеющего целью свержение власти духовенства.

— Дьявол, да ведь «Йюдюки Мару» охраняли сегодня четыре их крупнейших корабля, — взорвался адмирал Бейнбридж. — Ничего себе заговор, в котором замешан весь военно-морской флот!

— И тем не менее нельзя исключать такую возможность, — повторил Хэдли.

— Может, люди с «Ормуза» сообщили что-то новое? — спросил Кобурн.

— Ничего существенного. Им почти ничего не известно. Знают только, что приказ пришел из штаба флота в Бендер-Аббасе.

— Кто отдал приказ?

— Адмирал Сепер Пайдафар, — ответил Хэдли. — Агентство сейчас раскапывает всю его подноготную, но пока он представляется этаким стопроцентно лояльным морским офицером с хорошими связями в Тегеране. Никаких намеков на то, что он вовлечен в антиправительственный заговор.

— Так или иначе, похоже, ценная информация может быть получена нами только на «Белуге».

— Вот так фитиль! — произнес Кобурн, и большинство офицеров в помещении рассмеялись.

Все годы существования международной организации «Гринпис» отношения между нею и флотом были если не открыто враждебными, то по крайней мере натянутыми. «Гринпис» публично обвинял флот — и не раз — в размещении на борту судов ядерного оружия, в сбросах авиационного горючего в море, даже в дрессировке дельфинов в военных целях. Флот, в свою очередь, делал вид, что не замечает «зеленой» кампании. Как правило, все обвинения в наличии на борту того или иного корабля ядерного оружия не подтверждались, но и не опровергались официально — флот избегал вступать в словесную перепалку с активистами борьбы за ядерное разоружение.

Однако иранцы скорее всего использовали гринписовцев в своих целях, причем в обстоятельствах, которые вряд ли по нраву организации. До сих пор «Гринпис» возглавлял международную борьбу против перевозок плутония на Японские острова, а теперь выходило, что с его благословения две тонны плутония похищаются государством, не пользующимся на международной арене безупречной репутацией.

— Мне кажется, люди в «Гринписе» не особенно рады такому повороту событий, — сказал Хэдли. — Если иранцы захотят использовать этот плутоний, престижа «Гринпису» это не прибавит. Даже если Тегеран ограничится шантажом своих соседей, все запомнят, что в чистоте намерений иранцев всех убеждал именно один из руководителей «Гринписа».

— Все же не исключено, что иранцы окажутся на уровне, — возразил капитан Кристофер. — Те иранцы, с которыми встретились в воскресенье Котики, были заговорщиками, а теперь иранский флот справился с ними. И — не исключено — вернет корабль с грузом японцам.

— Ха! — фыркнул Бейнбридж. — Если так, почему официальный Тегеран молчит? Почему никаких вестей от капитана «Йюдюки Мару»? Они бы вернули «Мару» на прежний курс, над заговорщиками устроили бы грандиозный показательный процесс в Тегеране. Нет, здорово похоже на то, что Иран играет здесь главную роль. Они тянут время, не раскрывая карты. Если у них, конечно, эти карты есть.

— Ну что нам теперь остается делать? — не сдавался Мейсон.

— Похоже, — произнес Хэдли, и на лице его заиграла легкая улыбка, — люди капитана Кобурна получают еще одну попытку.

— Отлично, — сказал довольный Кобурн. — Что, снова «Йюдюки Мару»?

— Мне послышалось, — заметил Бейнбридж, — что президент приказал нам не препятствовать иранцам отвести судно к себе в порт?..

— Приказал, — согласился Хэдли. — Но мы и не собираемся на него высаживаться. Пока. До тех пор, пока не проясним политическую ситуацию. А для этого стоит поближе взглянуть на «Белугу».

22.30 (19.30 по Гринвичу)

Кабинет оперативных совещаний.

Десантный вертолетоносец «Нассау».

Индийский океан, юго-западнее Масиры.

— Постойте-ка, — произнес Мёрдок. — Я что-то не пойму. Они что, позволят ублюдкам пройти?

Лейтенант Роберт Фаулер, офицер разведки с «Нассау», смерил его холодным взглядом.

— Да, лейтенант. Именно это они и делают. Приказ спущен из администрации президента.

— Ну да, — вздохнул Роселли. — Тогда все понятно.

— Разговорчики! — одернул его Мёрдок. Нынешний президент не пользовался особым авторитетом у военных, отчасти из-за малопопулярных реформ в армии, предпринимаемых им с момента инаугурационной речи, отчасти из-за колебаний внешнеполитического курса. И все же он оставался Верховным Главнокомандующим, поэтому военнослужащим приходилось оставлять свое мнение при себе. Ряд офицеров высокого ранга уже поплатился за неосторожную критику президента и его администрации.

И уж чего-чего, а военных, вовлеченных в политику, страна просто не могла себе позволить. Эта дорога вела только к диктатуре, что то и дело находило подтверждение в самых разных уголках земного шара.

— Прошу прощения, сэр, — произнес Роселли.

— С вашего позволения, я продолжу, — сказал Фаулер. — Иранская эскадра продолжает движение к Ормузскому проливу, имея на буксире «Йюдюки Мару». Мы считаем, что они ведут японское судно на свою военно-морскую базу в Бендер-Аббасе. Президент приказал пропустить их беспрепятственно.

— ...твою мать, — не выдержал Маккензи. Фаулер и остальные Котики повернулись к нему. — Черт, простите, сэр. Но очень уж непонятно! Эти ублюдки отведут его в Бендер-Аббас, а чтобы выковырять корабль оттуда, потребуется масштабное военное вторжение.

— Возможно, — холодно согласился Фаулер. — Может, вы, Шеф, хотите определять нашу политику в этих краях?

— Э-э... нет, сэр.

— Ладно. Тогда позвольте предложить вам слушать и помалкивать, пока вас не вышвырнули пинком под зад домой, в Штаты.

— Подождите-ка, командир, — встал с места Мёрдок.

Фаулер, подняв бровь, покосился на него.

— Что еще, лейтенант?

— Могу я побеседовать с вами наедине, сэр?

— Лейтенант, сейчас не время...

— Это мои люди, сэр. И я отвечаю за них. При всем моем уважении к вам, позвольте заметить, что если вы намерены делать им замечания дисциплинарного порядка, то необходимо делать это через меня.

— Много себе позволяете, лейтенант, — глаза Фаулера недовольно сощурились.

— Не думаю, сэр. Так вас не затруднит переговорить со мной наедине?

Фаулер еще несколько мгновений не сводил с него глаз, потом глубоко вздохнул и качнул головой.

— Мне, право же, некогда что-либо обсуждать с вами, лейтенант. У меня впереди еще несколько совещаний, — он перевел взгляд на Маккензи. — Шеф, если я был с вами только что резок, простите меня. Вахты тяжелые, устал, срываюсь.

— Нет проблем, сэр, — улыбнулся Маккензи.

— Хорошо. Так, о чем это я... Политическая ситуация вокруг этого дела остается неясной. Если мы сейчас атакуем иранскую эскадру, они заявят, что осуществляют спасательную операцию. Ну, и Штаты окажутся по уши в дерьме на глазах у всего мира: мы якобы вмешиваемся в спасательную операцию, ставим свой престиж выше жизней людей в регионе, угрожая заразить пол-океана, действуем словно герои вестерна в ситуации, которую можно разрешить мирным путем, ну и так далее. Что бы мы там себе ни думали, у президента нет особого выбора. До принятия соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН мы связаны по рукам и ногам.

Тут Мёрдок поднял руку.

— Что еще, лейтенант?

— Черт возьми, сэр, ведь мы были на самом корабле. Захватили пленного и освободили одного из заложников. Чего же нам теперь не хватает для доказательств?

— Если коротко, лейтенант, нам нужна ясная картина того, что замышляют иранцы. Были ли те солдаты, которых вы встретили на «Йюдюки Мару», революционной группировкой, связанной с японскими террористами? Или это какое-то спецподразделение, орудующее с благословения тегеранских мулл? Неизвестность путает все карты.

— Поэтому в Вашингтоне решили, что нам стоит поближе взглянуть на «Белугу». Если Колер и его «зеленая» компашка говорят правду, иранцы сделали за нас нашу работу, освободив «Йюдюки Мару» от террористов.

— Вы уж извините меня, сэр, — вмешался Роселли, — но это чушь какая-то.

— Возможно, Шеф, — ответил Фаулер. — Если говорить откровенно — без протокола — я с вами согласен.

Судя по всему, разведчик начинал привыкать к репликам аудитории. Просто, подумал Мёрдок, у него нет опыта общения с такими, лишенными комплексов, собеседниками, как Котики.

— Так что, — продолжал Фаулер, — Комитет Штабов принял решение о проведении новой операции. На этот раз только для сбора информации. Они хотят, чтобы вы, парни, заглянули на «Белугу» и выяснили, что там творится. Операция получила название «Патруль в Прерии». Если Колер и остальные не пленники, вы просто удостоверитесь в этом и, раскланявшись, отчалите. Если — что более вероятно — они удерживаются иранцами, вы действуете по сценарию освобождения заложников.

— Ага, — произнес Мэджик Браун. — Так-то оно лучше.

Впрочем, такое же возбуждение от перспективы сделать еще одну попытку охватило весь третий взвод. Только Мёрдок сомневался, что ему все это нравится.

— Что нам известно о цели, сэр? — спросил он. — У нас нет ни моделей, ни...

— "Белуга" спущена на воду на верфи «Люксус-шифф» в Гамбурге, специализирующейся на постройке дорогих яхт. Детальные планы, включающие изменения, сделанные по заказу Колера в других гамбургских мастерских, пересылаются к нам через спутник. Вы получите их самое позднее через час.

Мёрдок покосился на часы — они показывали почти одиннадцать вечера.

— И когда вы хотите получить наши соображения?

В первый раз за этот вечер Фаулер позволил себе улыбнуться.

— Боюсь, лейтенант, к девяти ноль-ноль завтрашнего дня. Я понимаю, вам придется поднапрячься...

— Нам не привыкать к ночной работе, дружище. Но на какое время намечено начало операции?

— На завтрашнюю ночь. Или на поздний вечер пятницы, или на раннее утро субботы. Нам уже в воскресенье надо знать, как быть с «Йюдюки Мару». Исходя из нынешних темпов его буксировки, они будут в Бендер-Аббасе к полудню в воскресенье. Вряд ли нам удастся действовать до того, как они отшвартуются в порту. Но мы должны овладеть судном до того, как иранцы получат доступ к грузу. То, что вам, лейтенант, удалось поменять код блокировки трюмов — это здорово. Но как только корабль окажется у стенки, им будет достаточно большого автогена. В общем, крайний срок наших действий — вечер воскресенья.

— Тогда нам пора за дело, сэр, — сказал Мёрдок. — У нас не слишком много времени.