Сперанский 3. Воинствующий мир

Глава 11

Глава 11

Лондон

25 июля 1797 года

Король Великобритании Георг III вышел из очередного приступа безумия. И по выходу из оного впервые был готов вернуться в то самое состояние, когда небо розовое, а придворные — это милые пони с рожками, иногда черти, но не часто. Его страну лихорадило.

Король Англии — это до сих пор еще весомая фигура в политике государства. Он может потребовать распустить парламент. И ослушаться воли короля никто не мог. И первым порывом, после того, как король Георг вновь получил возможность здраво мыслить, было издать указ о роспуске всех этих тори и виги, которые заседают в парламенте, но при этом довели страну, как казалось, до края.

Однако, почитав прессу, Георг не стал предпринимать скоропалительных решений. Английские газеты после пакта 1794 года, стали, как казалось обывателю, иногда даже самому королю, писать все, что вздумается [пакт 1794 года был направлен на наделение прессы в Англии большей свободой]. Критика, вновь критика, сплошная критика. На всех страницах английских изданий ругали правительство. И Георг понимал, что были на то причины.

Между тем, пока монарх ничего не предпринимает, странно, но обвинения только лишь в сторону премьер-министра, правительства, ну и партии тори, что они все это допускают. Потому Георг решил «потребовать срочно», «принять меры» и все в таком духе, без конкретных действий.

После того, как мятежник Паркер увел мощнейшую английскую эскадру прикрытия Британских островов в Соединенные Штаты Америки, почти во всем английском флоте начались брожения. Флотское командование запросило дополнительное финансирование и почти незамедлительно его получило. Однако, до моряков деньги доходили далеко не сразу, если вообще дошли. Большая часть дополнительно выделенных фунтов осела в карманах офицеров.

Морские офицеры также недополучали своего жалования, поэтому, чтобы заручиться поддержкой командного состава на наиболее важных, мощнейших кораблях, никто не препятствовал выплатам офицерам и уорент-офицерам. За оставшиеся средства удалось лишь накормить моряков, но не выплатить им по всем долгам. И даже эти меры немного охладили горячие сердца матросов и уорент-офицеров — главных носителей мятежного духа во флоте.

Кроме того, учитывая факт убыли линейных кораблей — главной силы Роял Нэви, англичане загрузили свои верфи строительством новых линкоров. Для этого, даже по завышенным ценам, покупалась в России древесина, и не пенька, а уже готовые канаты, как и парусина. Русская казна неплохо пополнилась от таких выгодных заказов, правда опустошались резервные флотские стратегические склады. Но лучше так, и постепенно заполнять убыль, чем ждать, когда разворуют, или спишут ту же парусину за потерю качества, или что жуки пожрали.

Вдвойне оскорбительно для короля Англии было то, что линейный корабль, названный его именем, или именем его отца и деда, «Король Георг» также сбежал в Соединенные Штаты Америки. Не выдвигая требований, ночью, мятежники захватили управление линкором. Лояльных власти офицеров загрузили на лодку, а сами бунтовщики отправились в Новый Свет. Это произошло через полтора месяца после того, как американцы, эти… ненавистные выскочки, приняли английские мятежные корабли под командованием Ричарда Паркера.

Ранее линейный корабль «Король Георг» бунтовал в Спитхеде, что у Портсмута, однако, не найдя решения для продолжения мятежа, пошел на уступки адмиралтейства и правительства. Ричард Паркер своим примером показал решение для тех, кто готов к бунту, но не видит, куда мятеж может занести, кроме как сдаться французам или уйти в пираты. И то и другое — зло, все-таки даже матросам внушили ненависть к Франции, ну а пиратствовать нынче сложно, мало баз, где можно было бы чиниться, или организовывать снабжение, вот стапушечный линкор «Король Георг» и сбежал в САСШ.

Король сокрушался в своем дворце, заедая стресс сладким, а в это время в парламенте шли очередные дебаты.

— Сэр Питт, вы знаете, что я, несмотря на разницу в нашей партийной принадлежности, часто выступал в вашу защиту, именно поэтому более, чем, кто иной из собравшихся имею право спросить, что вы собираетесь сделать, чтобы вывести благословенную Англию из кризиса? — кричал со своей трибуны Генри Аддингтон.

— Сэр Аддингтон, а не вы ли контролировали каждый мой шаг во время реформирования финансовой системы? — стараясь оставаться внешне спокойным, отвечал премьер-министр Великобритании Уильям Питт-младший.

Заседание парламента Великобритании в последнее время проводятся столь часто, как никогда раньше. Событий становится большое и они все, мало того, что срочные, так и крайне губительные для страны. Одна за одной вскрываются социальные, экономические, даже религиозные проблемы. Кажущаяся островом прогресса и развития, Англия теперь ощущает кризис во многих сферах жизни, пусть еще и не вскрылись все гнойники.

— Сэр Аддингтон, я в который раз стою напротив вас, но вы так и не произнесли самого важного, — сэр Питт выпрямился и направил указательный палец на своего оппонента. — Вы желаете занять мое кресло? Договаривайте! Вокруг только критика, но что еще вы бы сделали на МОЕМ месте? Может займете его и выведете страну из кризиса? Или подскажите тогда правильные решения. Критикуя — предлагай!

Аддингтон замялся. Еще не так давно он упрашивал Уильяма Питта-младшего остаться на посту премьер-министра. Это он, Аддингтон, выступил посредником между королем и Уильямом Питтом, когда их ссора начала комментироваться в газетах, а монарх отказал в аудиенции премьер-министру. В какой-то момент и король Георг, и Аддингтон, оба упрашивали Питта младшего оставаться премьер-министром.

Более того, кроме карьеристов, за которыми почти никто не стоит, из действительно весомых в английской политике людей, никто не желал занимать пост премьер-министра. Уже потому число желающих стремилось к нулю, что никто не видел, как без последствий для своей политической карьере выйти из кризиса. Нужны очень непопулярные меры.

— Вы не считаете, сэр Питт, что с поста премьер-министра следует уходить, когда вы сами же исправите все те ошибки, которые сделали? — выдал новый спич Аддингтон.

Оба собеседника стояли друг напротив друга, в то время как представители их партий восседали за своими лидерами. Виги — за Уильямом Питтом, тори — за Генри Аддингтоном. Тори не могли похвастаться большим количеством своих представителей на посту премьер-министра за последний век. Лишь только сэр Норт предшествовал Уильяму Питту, оттого у многих представителей этой партий прямо язык чесался выкрикнуть о необходимости смены премьер-министра. Более зрелые политики сдерживали себя без труда, а те, которые пришли в парламент недавно все-таки больше опасались, что их предадут остракизму старшие товарищи и покровители.

Так что премьер-министр Питт нашел правильные слова и линию защиты. Никто его не бедет побуждать уйти с поста в такое время. Если только не станут сильно требовать подобного поступка газеты. Но и Аддингтон и Питт-младший знали цену, которую газетчики платят за то, что их за статьи нельзя судить, или судить только судом присяжных. Газеты пишут то, что нужно правительству, пусть при этом и развлекаются, ругая министров. Главное, это соблюдение генеральной линии пропаганды.

— Мы требуем программы выхода из кризиса! — заявил Аддингтон и за его спиной одобрительно зашумели парламентарии.

Что было необычного, так то, что и ряд депутатов от партии вигов также выказали свое одобрение словам главы конкурирующей политической группировки. Зал заседания английского парламента, душное место, с преобладанием парчи и шелка зеленого цвета, наполнился шумом.

Став самым молодым премьер-министром в истории Великобритании, в двадцать четыре года, Питт младший, на сегодняшний день, был опытным политиком и смог собрать вокруг себя команду далеко не глупых людей. Да, случились серьезные недочеты: при нем была проиграна война с североамериканскими колониями, была допущена революция во Франции и последующее поражение французских роялистов. Однако, роль Уильяма Питта-младшего заключалась в том, что он, словно волонтер одной из противопожарных команд Лондона, тушил все экономические и социальные последствия от международных провалов.

И только сейчас Уильям Питт не может нивелировать последствия провалов внешней политики в экономике, а собирается сделать иначе — решить внутренние проблемы удачными внешнеполитическими событиями.

— Сэр Аддингтон, — после того, как парламентарии стали вести себя тише, обратился премьер-министр к своему оппоненту. — Я предлагаю сделать перерыв ровно на то время, чтобы вы ознакомились с некоторыми выкладками из составленной мной программы выхода Англии из кризиса. Обращаясь ко всем присутствующим, прошу понять, что программа выхода из кризиса имеет несколько деликатный и секретный характер. Я предоставлю свои решения вам, сэр Аддингтон. А вы уже решите, оглашать их присутствующим или нет.

Недовольные парламентеры вставали со своих мест, чтобы размять ноги, выпить вина, обсудить положение дел. В это время два политических оппонента, Питт и Аддингтон, удалились в одну из комнат, где довольно часто общались и вырабатывали линии поведения.

— Друг мой, а вы еще не пробовали зеленый русский напиток? — спросил Аддингтон у своего политического противника.

Между собой у двух виднейших современных политиков Англии, никогда не было ссор и даже ожесточенных споров. Все, что происходит в парламенте и на других политических площадках, остается там же, даже оскорбления. Так гласило джентельменское соглашение между мужчинами.

— Нет, мой друг, не решаюсь это пить. Говорят, что он действует словно опиум. Меня, знаете ли, более пьянит осознание, что может быть выход из кризиса, — ответил Уильям Питт и подал исписанные листы бумаги Аддингтону.

Премьер-министр предлагал, как могли бы сказать, иезуитский способ решения проблемы. Главное, из чего и следуют многие антикризисные шаги — это начать масштабную войну в Европе, благо противник есть, и его не нужно выдумывать.

— И как вы уговорите русских, без которых такая война невозможна? Австрийцы сейчас готовы идти на любые уступки французским республиканцам, лишь бы те не продолжали наступление на Вену. Пруссия? Ну не Дания же со Швецией, — резонно спросил Аддингтон.

— Я понимаю, что русские войны не хотят, в то же время Австрия к войне не готова, между тем, если мы не займем свой флот реальными боевыми действиями, то рискуем остаться уже скоро без того фактора, который исключает войну на британских островах. Мы лишимся Роял Нэви и начнем терять колонии одну за одной. Даже голландский флот, пребывающий ныне не в столь грозном состоянии, сможет оказать нам конкуренцию. Я проанализировал причины и намерения всех бунтовщиков. Никто из них всерьез не говорил о предательстве Англии и смене флага на французский триколор. Так пускай занимаются делом, воюют! — сказал премьер-министр.

Уильям Питт недоговаривал. Не все можно и нужно рассказывать Аддингтону, несмотря на джентельменское соглашение. Премьер-министр уже предпринял всевозможные меры, чтобы как можно меньше информации по делам в Ирландии достигала до ушей, и парламентеров, и даже короля. Те доклады, которые ложатся Питту на стол, однозначно уже не говорят, а кричат, что в Ирландии назревает масштабное событие. И решить миром ирландский вопрос не получится, если только не лишить мятежных жителей острова поддержки.

Французы все же воспользовались тем, что охрана Британских островов резко уменьшилась, как в количестве, так и в качестве. Быстро произвести перегруппировку военно-морских сил Великобритании не представляется возможным. Попытка использовать ряд торговых кораблей для патрулирования побережья приводит к еще большим социальным проблемам и даже создает риск новой английской революции, если начнут волноваться торговцы и промышленники. Поэтому французам удается прошмыгнуть к ирландским берегам и выгрузить там оружие и боеприпасы.

Французская революция в Ирландии видится, как несомненное благо. Все же звучит красиво: свобода, равенство, братство! Здесь еще и религиозная проблема. Уильям Питт уже пытался провести закон о некотором послаблении гнета ирландских католиков, но король наложил свое вето и был непреклонен. Да и сам премьер-министр, истинный протестант, не любил папистов, вот только проблемы, которые могут доставить, доведенные до отчаяния религиозные фанатики, он не любил еще больше. Нет, не разрешили Питту ввести лояльных Лондону ирландцев-католиков в парламент. Сейчас приходится пожинать плоды.

Кроме того, население в Ирландии за последние десятилетия сильно увеличилось благодаря тому, что на острове стали массово выращивать картофель. Теперь проблема заключается в малоземелье, и в том, что немалая часть земли принадлежит английским аристократам, которые занимаются овцеводством. Простому ирландцу приходится платить арендатору, который взял землю в аренду у арендатора-арендатора. Система предполагала такое количество посредников, что стоимость аренды клочка земли все более возрастала и скоро даже высокие урожаи картофеля переставали спасать.

Так что причины для нового витка национально-освободительной войны в Ирландии имеются во множестве. Но все можно предупредить, если на острове не будет достаточного для сопротивления английским властям оружия. Плюс несколько уступить и, например, поумерить агрессивность английских лордов на острове, и не будет мощного восстания. А отдельные очаги Питт без терзаний зальет кровью [как это было в РИ].

Вот для того, чтобы французы не отправляли оружие в Ирландию, а считали каждый ствол и каждый килограмм свинца, и нужна такая война, чтобы республиканцы и думать забыли поднимать ирландцев на бунт. Что у них самих не хватало оружия для создания все новых армий.

— Вы, мой друг, здесь пишете, что необходимо перебросить Средиземноморскую эскадру даже не к Гибралтару, а к северным португальским портам. Португалия наш союзник, но вы же не собираетесь отдавать русским Мальту? Да и вовсе мы оставляем господство в Средиземном море за Францией, — возмущался Аддингтон.

— Собираюсь, мой друг, я отдам Мальту русским. Это гамбит — пожертвовать фигурой ради победы. Вы посмотрите карту, сэр Аддингтон, и представьте, что османы закрывают свои проливы, а мы закрываем Гибралтар. Италия русской не будет никогда. Нынче там французы, а будут, скорее всего австрийцы, если нам удастся развернуть войну. И что остается? Мальта — не та база, чтобы действовать вдали от митрополии. Так что мы впоследствии выбьем русских оттуда, либо, когда сменится царь, выкупим политическими уступками в ином, — Питт улыбнулся.

Премьер-министр знал по докладу посла в России Чарльза Уитворта, что против императора Павла существует, если не заговор, то недовольных дворян, все более ностальгирующих по временам Екатерины Великой, немало. Уитворт, а премьер-министр Питт надеялся, что посол не преувеличивает, утверждает, что ускорить процессы по решению проблемы с русским царем можно. Если император России все же откажется от активного участия в антифранцузской коалиции, то вопрос русского престолонаследия нужно решать кардинальным способом. Однако, премьер-министр все же хотел избежать подобных методов решения политических проблем, пусть и чужими руками и без доказательств участия Англии.

— Ну и как заставить русских вступить в войну? Они, по крайней мере будут так торговаться, что мы разоримся, выполняя условия, — Генри Аддингтон продолжал выражать скепсис.

— Нужно делать упор по всем направлениям. Павел честолюбив? Рыцарь? Так пусть пишут наши газеты, а прусские и австрийские подхватывают, что русский монарх — единственный рыцарь и тот, кто способен решать проблемы всей Европы. Мы станет просить благородного русского рыцаря защитить монархии от республиканцев. Это первое, что, несомненно сработает, если будут иные причины к войне.

Так, Русская Черноморская эскадра уже прошла турецкие проливы. Теперь они станут на Мальте. Французы, считающие всю Италию своей, не станут просто смотреть на это безучастно, — сказал Питт-младший и вновь его собеседник выразил крайнее неверие в то, что такая операция может случится.

Французы не глупцы, чтобы вызывать на себя гнев России. Они так же попробуют действовать против русских позже, рассчитывая на то, что все-таки Мальта будет их. Выдержит ли Ушаков сражения с французским флотом за остров? В этом премьер-министр сильно сомневался. Французов бить — это не турок по Черному морю гонять. Но такое сражение должно состоятся позже, если только английского влияния не хватит на то, чтобы республиканцы решились на глупость.

Что же касается того, чтобы французы все-таки решили ударить по Мальте, так у Питта есть кому послать тайное поручение. Дело в то, что еще в первые годы французской революции, когда нынешний премьер-министр уже занимал свою должность, он симпатизировал революционерам и даже сам проводил либеральную политику в Англии. Тогда казалось, что Франция в революционном огне сожжет свои силы, станет второсортным государством, раздираемым междоусобицами. Тем самым Англия добьется своей многовековой победы. Да, английский флот стоял в Тулоне, да, англичане воевали против французов при помощи иных французов. Однако, и сейчас в Директории немало тех, кто повязан тайнами с Англией, как и тех, кто является роялистом по убеждению и уже сильно устал от революционного угара, желая вернуть королевскую власть. Так что есть к кому обратиться, чтобы случилось нападение на русских.

— А еще я отдам русским Швецию, — сказал Уильям Питт-младший, а его собеседник-экзаменатор выпучил глаза. — Нет, мой друг, не всю, конечно. Но Густав Адольф творит у себя в королевстве то, что и мне нравится. Павел восхищается своим прадедом Петром? Пусть воюет в своей Северной войне, но только после того, как будет решен вопрос с французами. Ну а победим Францию и все проблемы решаться.

— Значит вы, мой друг, думаете отдать русским Мальту, при этом указать Павлу, что французы отдавать ее не хотят, тем самым можно спровоцировать русских. Ну и пусть наш посол в России работает на то, чтобы русский император был более сговорчивым, — Аддингтон задумался. — Тогда и Пруссия разорвет договор с республиканцами. Они же постараются быть там, за кем сила. Мы станем готовить сухопутную армию, но с надеждой, что ее не нужно будет использовать.

«Нужно, в Ирландии», — подумал премьер-министр.

— Все правильно, мой друг, — отвечал уже вслух Уильям Питт-младший. — Теперь вам необходимо найти те слова для депутатов, чтобы не разглашать всего замысла. А еще наша независимая пресса по моему требованию завтра начнет развивать тему вражеской Франции и славного рыцаря Павла. Но нужны еще деньги и русским проплатить, да и свой флот поддержать. А еще строиться нужно.

— Американцы? — спросил лидер оппозиционной партии тори. — Что с ними будем делать? Воевать мы не готовы. Как бы такая война не вышла боком и мы не лишились своей Канады.

— Отпустим их посла, ну а хотят мира, пусть тогда направляют всех наших мятежников на французские колонии в Америке, Луизиану. И я от них потребую, чтобы все линкоры были нам отданы, пусть и без команд. Они пойдут на это, — сказал премьер-министр и откинулся на спинку стула.

Сложно ему пришлось в последние месяцы. Много работала его команда, чтобы даже не стабилизировать, а чуть снизить падение фунта. Кстати, несколько в этом процессе стабилизации стоимости английской валюты помогла Россия, которая купила некоторое количество английских фунтов. Уильям Питт так же приказал купить русских ассигнаций, увидев признаки стабилизации русской финансовой системы. В Ирландии получилось разгромить две ячейки бунтовщиков и конфисковать некоторое количество оружия. Премьер-министр работает на износ своей команды, а тут получается нужно еще и заниматься словоблудием в парламенте.

Но, ничего, начнется европейская война, можно будет несколько выдохнуть.

*……………*………….*

Надеждово

15 августа 1797 года

В Петербурге я задержался на десять дней. А мог и намного дольше, если бы Павел не возвращался в столицу, и об этом не узнали все горожане за два дня до прибытия государя. Между тем, мне удалось провести три важные встречи.

Сперва я отписался Державину, князьям Куракиным, Васильеву. Хотелось послать их нахрен, но такие импульсивные шаги вряд ли бы имели для меня положительные последствия. Между тем, человек, если чувствует, что виноват и поступил не по чести, должен мучиться желанием искупить вину. Может с таких чувств, будь они возникнут в перечисленных персонах, я что-нибудь и поимею в будущем.

Первым ко мне прибежал Иван Федорович Крузенштерн. Его ошарашили известием о том, что кругосветной экспедиции быть. Не так давно он прибыл из САСШ, куда ходил на английских кораблях, стажируясь в британском флоте. Иван Федорович и дальше должен был отправляться в плавание под флагом Роял Нэви, уже на Бермуды, но английский флот штормит, такие события лучше переждать в России, чтобы не стать в центре очередного мятежа.

И тут радуйся, да кричи «ура», своя, русская большая экспедиция! Однако сроки… Павел Петрович вновь проявил монарший волюнтаризм и приказал ускориться. Указано экспедиции отбыть уже в этом году. Указ подписал император и эта подпись означает, что все так и должно быть, от греха подальше. Это бытовые указы не исполняются, а вот такие, по службе, нужно выполнять точь-в-точь.

Так что время было не мало, а катастрофически мало, при этом Николай Рязанов умудрился всего за один день общения с Иваном Крузенштерном рассориться с ним вдрызг. Ну и как это понимать? Вот ладно в иной истории у них была ситуация, при которой не понять, кто именно главный во время кругосветного плавания. В этой, моей истории, Рязанов только представитель РАК, ну и помощник капитана нашего торгового корабля «Юнона». Делить нечего, у каждого свои задачи.

Так что пришлось стать арбитром, но не давать горячим парням бить друг другу лица, а разводить по углам. А еще я поговорил с Николаем, напомнив ему, что без Ивана Федоровича и его заместителя Юрия Федоровича Лисянского сложно будет решить многие задачи, которые стоят перед Русско-Американской компании.

Как я уже сказал, Крузенштерн и Лисянский три года ходили к берегам САСШ, более того Иван Федорович Крузенштерн даже встречался с Джорджем Вашингтоном и другими видными политиками молодого американского государства. Ну а у нас там строятся, и уже скоро будут спускаться на воду три корабля. Где еще и на них команды набирать? Именно что в штатах и без помощи Крузенштерна, с его связями, в этом вопросе не обойтись.

Кроме прочего, я хотел бы добиться того, чтобы именно Иван Федорович с Лисянским стали в будущем командующими эскадрой РАК. Ну нет им серьезных назначений ни в Черноморском, ни в Балтийском флотах. Там все поделено. Становится же помощниками капитанов, или получать еще более младшие посты, — это не для амбиций Крузенштерна. А вот стать родоначальниками русского Тихоокеанского флота — вполне [в РИ Крузенштерн был ярым сторонником торговли Русской Америки с Китаем и, видимо, хотел в этом поучаствовать, конкурируя с шелиховским наследником, что могло стать одной из причин ссоры с Рязановым].

Я рассчитывал на то, что получится за зиму подготовится к экспедиции, даже нанять моряков в Севастополе, там уже есть отставные и те, кто не у дел. Кроме того, осенью мой карман должен был сильно распухнуть от денежных поступлений, так как будет продан урожай. Нет, я не бедствую, мало того, деньги постоянно идут, к примеру, от продажи меда, винокуренной продукции, свечей, но для того, чтобы полностью обеспечить даже один корабль с колонизаторами, как и с командой, нужны большие деньги. По некоторым подсчетам только моя доля должна была составить порядка семидесяти тысяч рублей, а в наличии оставалось только тридцать.

Вот тут и пригодился мой визит к Николаю Борисовичу Юсупову. Сказать, что ко мне были благосклонны в доме богатейшего человека России, ничего не сказать. Казалось, что пылинки сдувают и разговаривали так, будто я самый обидчивый человек в мире. Даже неловко стало просить денег.

— Не желаете ли пойти ко мне на службу в Эрмитаж? Я смогу уладить это назначение с государем. Останетесь при своем чине, после выбью повышение, — прозвучало предложение от Николая Борисовича Юсупова.

Сложно же мне было искать слова, чтобы отказаться. Напирал на то, что я больше юрист, ну еще историк, или ученый, вероятно, что поэт, но никак не искусствовед, или тот человек, который ищет тихой службы с возможностью ничего не делать, но получать новые чины. Место, которое предлагал Юсупов, действительно, привлекательное, если не иметь масштабных целей.

Так что пришлось плавно переводить темы на другое и читать свои стихи, в том числе и тексты уже звучавших в ресторанах романсов. Их бы спеть, но вот чем меня природа не наградила, причем в обеих жизнях, так голосом.

Но денег я все-таки попросил. Не взаймы, а за право стать Николаю Борисовичу меценатом и спонсором первой русской кругосветной экспедиции. При этом я обещал, что о помощи Юсупова узнают если не все, то многие. Стыдно было брать деньги, но что поделаешь, без этого серебра, которое для хозяина большого дворца капля в море, не получилось бы внести свою часть в подготовку корабля РАК, как и за наши судна, что в САСШ строятся. Ну а за это я прочел свое «новое» стихотворение, ударяя по религиозности жены Юсупова Татьяны Васильевне, урожденной Энгельгарт.

Так что и это общение прошло удачно. А вот третий визит оказался менее душевным или результативным, он был никаким. Чарльз Берд, он же Карл Николаевич не пожелал со мной предметно разговаривать. Ну а я не стал раскрывать свои карты человеку, который отнесся ко мне крайне холодно.

Берд был кораблестроителем и я знал, что он мог бы стать первым промышленником, кто построит пароход и спустит его на Неву. Такой человек нам бы пригодился, да и завод Карла Николаевича, пока скорее мастерская, выглядит перспективным предприятием. Но это в будущем, пока, как мне казалось, ему не за что особо держаться. Но, нет, даже должного уважения не проявил. Его товарищ Гаскойн, тот самый директор Луганского железоделательного завода и то отвечает на письма и был вполне любезен, а этот… А я же ему предлагал участие в разработке новых паровых машин, предполагая, что опыт Берда пригодится в строительстве нового поколения паровых двигателей.

Ну, ничего, уже скоро… Написал мне Кулибин письмо. Наш пароход проплыл первую свою версту. Бурлаки оттянули корабль вверх по течению, да оставили, ну а капитан, нанятый Кулибиным, кто-то из его знакомых, вернулся уже на парах. Итог: гребное колесо не выдержало, часть лопастей дали трещину, или вовсе сломались, шатун, который идет от поршня только божьим вмешательством не выдернуло и обошлось без жертв. Но — проплыли! Теперь укрепить конструкцию, понять, где и что доделать и все — первый в мире пароход за десять лет до бенефиса подобного транспорта во Франции, в наличие. Еще бы уладить вопросы с церковью, точно же «дьявольской машиной» обзовут. Но, слава Богу нынче не такое религиозное отношение к новинкам, как сто лет назад. Петр надломал и церковь тоже.

Было еще совещание с Бароном. Ох, и досталось ему! Это я еще видел шляхтича через полтора месяца после избиения. Но держался он молодцом. В принципе, его и не трогали после того, как я отправился «на отдых» в Петропавловскую крепость. Вербовать шляхтича пытались, да, и он поддался, иначе могло случится и самое страшное — смерть. Но, естественно, теперь Янош будет сообщать людям Палена лишь то, что мы согласуем. Впрочем, не так много у меня и тайн в Петербурге, чтобы скрываться.

Проблема с бандитами решена. Более того, теперь большая часть криминала подо мной и «на зарплате». Пусть ворье об этом и не знает. Но знают они иное, что Барон зачистил Петербург и теперь стал главным бургом над всеми бугрятами. Никто не говорит, что столица нынче стала территорий без воров и бандитов. Нет, это было бы даже вредно, ибо свято место пусто не бывает и пришли бы гастролеры и опять воюй с ними.

А я теперь буду узнавать максимум информации. И за Кутайсовым и его перемещениями, как и за Паленым, даже за английским послом Уитвортом установлено наблюдение. Не стоит недооценивать изворотливость и изобретательность криминала. Там зачастую весьма интересные личности попадаются. А за качественные сведения, например, что брадобрей бегает к мадам Шевалье, а она бегает еще и к одному мужчине, по странному стечению обстоятельств из генералитета, будет оплата. Шпионка эта певичка-балерина, тут и гадать не нужно. Прямо моя Аннета, только как бы не профессиональнее.

А ресторанный бизнес не пострадал. Теперь, оставив всю эту нишу на Барона, уверен, что он разовьет систему общепита в Питере, может и в Москве. А я стану получать деньги, почти что не прилагая усилий, может только дегустируя блюда, или вспоминая новые рецепты.

Так что лишь 21 июля мы отправились в путь. Княгиня с невестой Катенькой высказались за то, чтобы ехать во второй моей карете, куда я думал посадить Никифора с Прасковьей и поваром. Так что у меня была некоторая дилемма, куда садить прислугу. Пришлось поступить иначе — взять дополнительные телеги, но отписаться главе Военторга Ложкарю Захару Ивановичу, дабы тот приготовил пару новых фургонов, которые производятся в Первопрестольной для нашей полувоенной, полуграбительской организации.

Военторг переезжает в мое имение, частью станет базироваться на территории Белокуракино. Есть договоренность с донскими казаками, что станичники подучат конное охранение Военторга. Будем уже превращать эту организацию в действительное ЧВК с экономико-грабительским уклоном. Часть ребят войдут в частную военную компанию РАКа, но сильно позже, когда будет понятно, куда РАК будет развиваться. У нас пока и форта Росс нет.

Но о чем я думаю, когда рядом, в соседней карете, не далее чем в ста шагах едет одна прелестница, через два месяца, до начала Рождественского поста точно, должная стать моей женой!