Спокойно, тётя Клара с вами

Глава 3

К утру дождь заметно сбавил обороты. Монотонный перестук тяжёлых капель по окнам и крыше на пару с отсутствием привычного городского шума скрадывали ощущение времени и пространства. Открыв глаза по сигналу будильника, я не сразу поняла, где нахожусь. Казалось, тело плывёт по невидимой реке, затерянной между мирами. Никакого прошлого, никакого будущего, только настоящее. А потом память вернулась. Отныне я в Райме. У меня есть неплохой дом и пятеро детей, но нет денег, чтобы их содержать.

Новый день, новая борьба. С добрым утром, Клара!

Ривен внял просьбе: змей в ванной комнате больше не было… но я бы предпочла увидеть их в раковине нежели ту страшилу, что смотрела на меня из зеркала! Не сразу, далеко не сразу я признала в ней саму себя. Сперва решила, будто вижу призрак, один из тех, которые стоят за спиной героини фильма сельскохозяйственных ужасов. Хотела было закричать, да вовремя заметила на незнакомке свою футболку. Всего за одну ночь моё лицо непостижимым образом превратилось в картину плодово-ягодного сюрреализма. Волосы — сельдерей, щёки — помидоры, нос — баклажан, губы — морковки, уши — груши, левый глаз — виноградина, а правый — вишня. Все детали непропорциональные и уродливые настолько, что меня замутило. Кого винить? Клопов-мутантов, подозрительный чай на ночь или дорогих племянников?

— Запорожец!

— Мя? — Уже через две секунды дворецкий появился из серебристой дымки. Его жёлтые глазищи вопросительно уставились на меня.

— Сможешь собрать детей в столовой? Буду проводить политпросвет.

— Мя, — он кивнул.

— Молодец! Но сперва запри двери и окна, из дома никто не должен выйти без моего разрешения. На всё про всё двадцать минут.

Кот снова кивнул и без промедлений побежал исполнять приказ. Пусть в душе я законченная собачница, он нравится мне всё больше и больше!

Пока есть время умылась исключительно на ощупь, навела марафет и подобрала самый скучный наряд из тех, что привезла с собой — зелёную юбку-шотландку и джинсовую рубашку. Мне сегодня в отдел Службы гражданства и иммиграции идти, этих ребят не стоит лишний раз эпатировать внешностью не по канону. Тран настоятельно рекомендовал встать на учёт как можно раньше и лучше бы его послушаться. Вряд ли адвокат станет шутить на бюрократическую тему.

Запорожец справился с блеском. К тому моменту как я подошла к лестнице и остановилась перед первой охающей ступенькой, дети уже сидели в столовой. Их звонкая перепалка слышалась даже на втором этаже. Обсуждали они не меня, как можно было подумать, а завтрак.

— Сколько можно есть яблоки? — возмущалась Калами. — Каждый день грызём на завтрак, обед и ужин. Уже тошнит от их кислых корок.

— Не надо ля-ля! — парировал Спайр. — Вчера, например, были орехи.

— Ты же сам их и съел, забыл?

— А ты чем-то не довольна? — поинтересовалась Сирения. — Мы со Спайром половину дня прыгаем по деревьям, могла бы спасибо сказать, принцесса.

— Кэл права, — Ривен встал на сторону старшей сестры. — Завязываем с яблоками, пока ноги с этой кислой дряни не протянули.

В ответ раздался смешок:

— Раз ты у нас такой гурман, пожарь своих змеюк.

— Я не хочу есть змей, — тут же отозвался Аверон.

— Не волнуйся, не будешь, — безапелляционно заявил Ривен. — Они мои друзья, никто их не тронет, понятно?

— Может, поспорим?

— Надоело! — Калами ударила чем-то тяжёлым по мраморному столу. — Хватит собачиться, давайте лучше думать, где взять нормальной еды.

— Ну давай, придумай, — не унималась Сирения.

— Опять я должна делать всё в одиночку? Между прочим, мы целую неделю ели хлеб, который я добыла у эдеры Варнас.

— В одиночку добыла, да? А кто отвлекал её? Капитан Случайность?

— Ты о ваших со Спайром взрывах? На них уже никто не реагирует. Они такие предсказуемые.

— Этот тоже предсказуемый?! — воскликнул Спайр.

Мгновение спустя раздался глухой хлопок, а следом за ним из кухни повалил густой дым.

Змеи, лицо фрукты-овощи, взрывы… Вот же повезло мне с племянничками! Опасаясь, как бы никто из них не пострадал, я шустро слетела со второго этажа и оказалась в столовой. Почти сразу стало ясно, что бомба была всего лишь шумовой. Кроме дыма, едкого запаха и лёгкой копоти на полу других последствий не видно. Ни царапин, ни разрушений. Более того: стоило мне появиться на пороге, как племянники тут же сделали вид, будто вообще не при делах. Калами невозмутимо подошла к окну, чтобы открыть его, но створка поддалась лишь на десять сантиметров — режим проветривания.

Спрашивать подробности без толку, но попробую:

— Что тут происходит?

— Ничего необычного, тётя Клара. Это наши личные дела, — объяснила Сирения.

Бросив взгляд на моё преобразившееся лицо, дети безуспешно попытались подавить смешки, тем самым безоговорочно расписываясь в своём авторстве. Правильно, огородное художество имеет тот ещё вид! Я бы и сама посмеялась, случись подобное с кем-то другим.

Медленно сосчитала до пяти. Спокойствие, Клара, только спокойствие. Ругань, даже по делу, не поможет найти с ними общий язык. Для столь радикального метода воспитания мы ещё слишком мало знакомы. Но потакать шалостям, особенно в отношении себя, не буду.

— Какая-то вы пугливая, тётя Клара, — ухмыльнулся Спайр. — Маленького взрыва испугались, аж в лице изменились.

Вот теперь они расхохотались в голос.

— Так, — сказала я максимально строгой интонацией. — В этот раз притворюсь, будто взрыва не было, но больше подобного безобразия не потерплю! Отныне никаких бомб в доме, даже игрушечных. И во дворе тоже. Чтобы газон был разминирован уже к вечеру, ясно?

Веселье сменилось недовольными гримасами на лицах.

— Здорово, ещё одно правило, — проворчал Ривен.

— Верно, ещё одно, а скоро их будут десятки, и я настоятельно рекомендую соблюдать их все. Теперь поговорим о моём новом макияже. Кому вручать приз за креативное мышление?

— А мы-то тут причём? Оно само так, — ответила Калами. — Реакция на смену климата обычное явление при переезде из другого мира, у кого угодно спросите.

Я скептически выгнула бровь:

— Разве иллюзии не твоя специализация? Уже знаю, не удивляйся. Хорошая работа, кстати, овощи как настоящие. А сейчас убери это, пока я ещё не слишком разозлилась.

— Или что? — самоуверенно поинтересовалась она.

Вот теперь настала моя очередь улыбаться. Тетрадка Риты косвенно подсказала те самые «суровые меры», предпринять которые в случае неповиновения я грозилась накануне.

— Или прикажу Запорожцу устроить тебе домашний арест. Всем вам, если решите, будто мои слова можно игнорировать. Один отвечает за всех и все за одного.

Дети в замешательстве переглянулись между собой, а затем уставились на меня с неверием и испугом. Верно, ваша тётя не шутит. Я пока мало чего знаю о Райме, но учусь быстро.

Ривен ткнул старшую сестру локтём в бок. Она досадливо закатила глаза и пошевелила пальчиками. Почувствовав дуновение прохладного ветерка, я скосила глаза на нос — к нему вернулась прежняя форма, к остальным частям лица, вероятно, тоже. На всякий случай пощупала щёки руками и глянула на своё отражение сперва в половнике, а затем в чайнике. Лучше перестраховаться, чем выйти на улицу тётушкой-огородом.

— Спасибо.

На извинениях настаивать не стану. Калами не выглядит сожалеющей о маленькой шалости и с удовольствием повторила бы её снова.

— Я слышала, как вы говорили о завтраке…

Аверон сделал робкий шаг вперёд.

— Тётя Клара, можно взять шоколадку? У нас есть только яблоки, а они кислые и не вкусные, — он ткнул пальцем в блюдо на столе, заполненное сморщенными ранетками.

— Конечно, малыш, сколько хочешь.

— Ура!

Мальчик радостно подпрыгивая убежал за сладостями. Чуть помедлив, Сирения и Спайр сорвались следом за ним. Я наполнила чайник свежей водой и водрузила его на варочную плиту. Под его весом она сразу принялась накаляться. Старшие ребята многозначительно переглянулись и подошли ко мне поближе.

— Раз уж вы сами заговорили о еде, — начала Калами ласковым тоном, — надолго ваших шоколадок не хватит, а мы должны кушать не меньше трёх раз в день.

— И не яблоки с орехами, а полноценную пищу, — вставил Ривен. Азартно потерев руки, он принялся с аппетитом перечислять: — Каши, супы, мясо, рыбку, салаты и булочки с маслом, а по выходным сладкие пироги. Вот только в доме ничего съестного нет. Вообще ничего. Мы голодаем, тётя.

— Именно, — подтвердила его сестра и с намёком улыбнулась: — Но теперь не будем, правда? Ведь отныне у нас есть вы — наша родная тётя Клара, назначенный опекун, которая должна присматривать за нами, заботиться и защищать от вселенской несправедливости и прочих невзгод. Если ваши обещания комфортной жизни не пустой звук, вы как минимум не заставите нас самих добывать себе пропитание. Правильно, Ривен?

— На все сто процентов! Тётя ведь не хочет, чтобы комиссия по опеке пришила ей статью о ненадлежащем воспитании несовершеннолетних? Это плохо отразится на её шансах получения гражданства. Кстати, Кэл, а что нынче делают с нелегалами?

— То же, что и раньше, Рив: либо депортируют, либо ссылают в каменоломни.

И оба повернулись ко мне с невинными личиками купидонов.

— Без паники, всё под контролем. Ужин у вас будет, обещаю, — заверила их с уверенностью, которую на самом деле не испытывала.

— Я хочу курицу с жареной картошкой, — тут же заявил Ривен.

— А я рис с грибами и абрикосами.

— Эй, потише, ребятки! Здесь не ресторан, а в Райме не демократия. Из чего будет ужин, мне решать.

Детей такой расклад тоже устроил. На фоне опостылевших яблок всё что угодно покажется приемлемой пищей, даже макароны на постном масле. Теперь обеды не их проблема, а моя. Одной головной болью больше. Словно уловив мои мысли, Запорожец грустно мяукнул. Он знает каждый уголок в этом доме, и если ещё не отвёл меня к кладовым с запасами еды на чёрный день, значит их нет. Больше помощи ждать не от кого. Тран ясно дал понять, что спонсировать меня не собирается, даже в долг под проценты.

— Как так вышло, что вы остались без поддержки государства? Вам ведь положено какое-то денежное довольствие, субсидии, адресная помощь, хоть что-нибудь. Такое впечатление, будто о вас забыли.

Ривен равнодушно хмыкнул:

— Может и положено чего, мы не знаем. После похорон к нам приходили два мужика и тётка из Службы опеки, выражали соболезнования и пытались подсунуть инспектора-няньку, но не срослось. Поверенный эдер Тран обломал их тем, что родители оставили официальное завещание, в котором нашим опекуном и наследником всего имущества Солан указаны вы, тётя Клара, и ничего им не достанется. Они хотели оспорить документы в суде, но не успели. В город прислали нового бургомистра со сворой королевских ревизоров из столицы, и чиновникам из опеки стало резко не до нас.

Короче, на лицо халатность и полнейшее равнодушие ответственных лиц. Не зря говорят, что в маленьких городках водятся самые жирные черти.

— Всем нужна выгода, — Калами саркастично усмехнулась. — Особенно тем, кто говорит, что действует исключительно в наших интересах. Вы такая же. Скорей бы прошло два года! Мне исполнится шестнадцать, я стану совершеннолетней и больше никто не будет иметь над нами власти.

Чайник засвистел аккурат к тому моменту, когда на кухню вернулись младшие ребята. Они сгребли со столика в холле все оставшиеся шоколадки, печенья и конфеты в одну большую миску и принесли её сюда. Глядя, с каким аппетитом дети взялись за сладкий завтрак, я поняла две вещи: первое — на обед им придётся снова браться за яблоки, и второе — администрацию Сиренола ждёт грандиозный скандал.

Пустой чай на завтрак, сырая погода с резким ветром, рвущим зонтик из рук, и непривычное внимание каждого встречного прохожего могли бы вывести из равновесия даже Далай Ламу, чего уж говорить о простой девушке, затерянной в незнакомом мире.

Наряд скромный, но люди всё равно косились на меня. Косились и провожали подозрительным взглядом. Чуть было не обвинила Калами в очередной плодово-ягодной иллюзии, но зеркальце из косметички развеяло страхи. Винить остаётся только одежду. Зря я не надела что-либо из старых вещей Риты, вот теперь получаю незаслуженную минуту славы… Ха, минуту! Да это на полноценный час суда тянет. Или дело в том, что я чужачка? В городе с населением около трёх с половиной тысяч все жители так или иначе знакомы друг с другом, новый человек всегда вызовет у них любопытство.

Справедливости ради, я смотрела на них с не меньшим интересом. Особенно на проходящих мимо мужчин. Жителям Райма повезло с генетикой. Почти все из них были весьма симпатичными на мой взгляд. Суровая погода оставила на их лицах заметный отпечаток — мало кто улыбался, женщины предпочитали убирать волосы в пучок, половина мужчин носили бороды. С пятью детьми непросто выйти замуж, но кто сказал, что я должна забыть даже о романах без брачных обязательств? Я не монашка и не томная дева, ждущая непременно принца на белом коне. Только бы не женатый и не алкоголик, у всех остальных есть шанс.

Над острыми крышами домов разнёсся раскатистый звук — часовой колокол пробил десять утра. Если верить Трану, а не верить ему причин нет, мне нужна Ратуша. Её ориентиром служит высокая башня, увенчанная шпилем с шаром-громоотводом. Она виднеется из любого конца города и не позволит заблудиться даже в таких кривых улочках, как эти.

Сегодня город показался мне совсем иным, нежели вчера. В его серые камни будто бы вдохнули жизнь. Не яркую и суетливую, что свойственна крупным городам, но вдумчивую и упорядоченную, словно на курорте для пенсионеров. Деловито огибая лужи, мужчины и женщины в старомодных костюмах направлялись по своим делам. Открылись лавки и магазинчики, из семейных харчевен потянуло запахом нехитрых блюд. Мальчишка, торгующий газетами, громко зазывал покупателей. Не смотря на моросящий дождь и общий провинциальный пейзаж, Сиренол по-своему притягивал. Есть в нём что-то таинственное и мистическое… прямо как в книгах Эдгара По. И всё же я совсем не уверена, что хочу прожить здесь до конца дней. Однажды, если дети не будут против, мы переедем отсюда куда-нибудь потеплее.

Двадцать минут быстрой ходьбы, и я на месте.

Все важные здания города расположились вокруг достаточно просторной центральной площади: та самая Ратуша, выстроенная квадратом, напротив неё церковь с огромным витражным окном и садом с невероятным количеством сияющих цветов, рядом театр, дорогой ресторан, древний памятник монаршей особе и фонтан с оленем. Фонтан не работал, и судя по всему, уже давно. Его мраморные бортики покрылись сетью трещин и поросли мхом, в чаше плавали опавшие листья вперемешку с хвоёй. Унылый вид. Так же веселья не добавлял огромный флаг траурного чёрного цвета, вывешенный на крыше Ратуши.

Внутри здание администрации больше всего походило на старинную библиотеку, разве что не такую тихую и без книг. Служащие бегали, словно крысы по лабиринту, с папками в руках и выражением паники на лицах. Сдаётся мне, новый бургомистр и королевские ревизоры знатно трясут канцелярию Сиренола. Есть за что, значит?

Прикинув, в какой стороне должна быть регистратура, я прошла к огороженному деревянными перилами алькову и костяшкой пальца постучала по декоративному стеклу, привлекая внимание пожилой женщины за столом. Она нехотя оторвалась от целой горы бумаг и неприветливо глянула на меня из-под очков с голубыми стёклами.

— Доброго утра, эдера. Вы что-то хотели?

— Доброго, — я вежливо кивнула. — Мне нужен отдел Службы гражданства и иммиграции. Ещё я бы хотела поговорить с ответственным лицом из Службы по опеке и попечительству.

Регистратор выдала мне каменный кружок с цифрой три.

— Служба гражданства и иммиграции по коридору направо, третий кабинет. Не стучитесь, вас вызовут. А в Службу по опеке приходите завтра. Сегодня у них не приёмный день, никого нет на месте. — Она ткнула в расписание на стене справа. — Читайте внимательно: по понедельникам они инспектируют школу.

С радостью бы прочла, мадам, если бы умела. Пока что я успела выучить только цифры от одного до десяти и то, как пишется фамилия Солан.

— Великолепно, — процедила сквозь зубы.

Скандал временно откладывается. Ладно, один день потерплю, других забот хватает, но завтра не постесняюсь дойти даже до бургомистра, если у соцзащиты найдётся ещё одна отговорка.

Просидев возле указанного кабинета добрые полчаса, я начала думать, что и они сегодня не принимают. Дверь заперта, на стук не отвечают. Уже хотела снова идти в регистратуру, когда строгая женщина с невыразительным лицом и тугим пучком волос на голове таки соизволила пригласить меня войти. Я озвучила цель визита и протянула ей талон поверенного Трана с заранее оплаченной пошлиной.

Со всей тщательностью изучив клочок бумаги, женщина сморщила носик и вынула из ящика стола кипу пронумерованных бланков, а так же небольшую хрустальную пластинку с металлической окантовкой. Её канцелярский голос звучал до невозможности монотонно и лаконично:

— Сперва ответите на вопросы анкет и наполните родовую пластину своей кровью. Затем отправитесь в Архив; там пройдёте сверку личности и возьмёте справку с соответствующей печатью. Если вы действительно имеете право на получение гражданства на основании кровного родства с одним или несколькими гражданами королевства Райм, дополнительных действий не понадобится. Потом отнесёте эту справку в пятый кабинет, где ваше имя внесут в реестр жителей Сиренола и выдадут временное удостоверение личности. Уже с ним и оставшимися анкетами подниметесь на третий этаж в двадцать седьмой кабинет для постановки на учёт в отдел Службы общественной безопасности и контроля за реализацией государственных поручений. Полноценные документы получите примерно через месяц, когда будет закончена всесторонняя проверка указанных вами данных. Что-нибудь не понятно?

Вот это квест! На одиннадцать бюрократов из десяти! С виду мир как мир, откуда в нём такие бумажные сложности?

— Архив, пятый кабинет, десятый и двадцать седьмой, — я повторила основные моменты, стараясь накрепко запомнить порядок.

— Сперва анкеты и пластина, — женщина кивнула на выданные предметы. — Заполнять строго тут. Вон там есть столик, перо и индивидуальный набор для экстракции крови. Ещё что-то? — спросила, заметив, что я не двинулась с места.

— Понимаете… — как же неловко в таком признаваться в моём-то возрасте, — я не умею читать и писать. Мне нужен переводчик.

Женщина скривила губы, без слов умудрившись передать мысль: «Понаехали тут!» Долгих пять секунд буравила меня неприязненным взглядом, а затем позвала на помощь безграмотной эдере свою коллегу по имени Фьёна — юную девушку восемнадцати лет на вид. Фьёна оказалась не в пример добрее. Она услужливо взяла мои документы и принялась заполнять их, время от времени задавая уточняющие вопросы. На её лице цвела приветливая и какая-то беззаботная улыбка, что разительно выделяло её из толпы замученных служащих Ратуши.

— Вы родственница семьи Солан? — ахнула она, как только я озвучила цель получения гражданства. — Примите мои искренние соболезнования. Весь город скорбел о гибели Риты и Ирраса. Они были известными меценатами, поддерживали наш театр и начинающих актёров. Не пропустили ни одного воскресного спектакля, представляете? Какой ужасный удар судьбы!

— Спасибо за сочувствие, — благодарно кивнула ей.

Забрав заполненную анкету, сразу протянула следующую. Повезёт, если получится закончить с ними до перерыва на обед. Сдаётся мне, в стенах Ратуши его блюдут так же яростно, как еврей субботу.

— Прошло два месяца, а не верится до сих пор, — Фьёна не желала так просто уходить с печальной темы. — Говорят, эдер Иррас не справился с управлением повозки, и она слетела в ущелье. Их с женой быстро нашли, к вечеру того же дня, но уже ничем не могли помочь.

— Я не в курсе подробностей.

Разговор о смерти сестры отдавался неприятным чувством глубоко в груди. Вероятно, мне следовало прежде посетить её могилу, оказать последнее уважение, и только потом окунаться в водоворот мирских забот.

— Пятеро малюток остались круглыми сиротами, — девушка сочувственно всхлипнула. — В Сиреноле очень давно не происходило подобных трагедий. Были кражи, драки, пожары, сифилис у одной заезжей актрисульки, а нашего прежнего бургомистра вообще за взятки сослали, но чтобы смерть на дороге… Впервые за многие, многие годы авария сразу с двумя невинными жертвами! Знаете, что я думаю?

— Что?

Фьёна хлопнула ресницами:

— Это не случайность. Невинные жертвы один из предвестников конца света. Наш добрый мир начал рушиться три месяца назад, в тот самый момент, когда король Иргер скоропостижно отдал богине душу, не оставив наследника. Ни законного, ни бастарда. Посудите сами: кровный род династии Парли, тысячу лет оберегавшей Райм от голода и напастей, прервался. Сейчас управление государством взял на себя канцлер Веовис, племянник давно покойной королевы, но его права на престол весьма и весьма сомнительны. Да, Сенат одобрил его коронацию, но пока она не состоялась, в любой момент может вспыхнуть переворот, а за ним гражданская война. Лично я в последнем ничуть не сомневаюсь. Канцлер не из рода Парли, он никому не нравится.

Здорово, перед нами городская сплетница!

— Попридержи крамольные речи, Фьёна, пока не лишилась места, как твои болтливые подружки, — сурово прикрикнула её начальница. — Лорд Веовис нравится всем! Он показал себя прекрасным канцлером, лучшего претендента на королевский престол во всём Райме не сыскать. Умный, молодой и весьма не дурён внешностью! Его профиль прекрасно ляжет на монеты и почтовые марки.

— Он ещё не король, а уже начал ломать налаженную систему под себя, — презрительно фыркнула девушка. — Именно из-за него у нас нынче работы по самые уши. Прислал своих прихвостней рыть компромат на каждого жителя Сиренола. Я ещё понимаю, почему он снял с должности предыдущего бургомистра, но эдер Залис чем ему не угодил? Он же не виноват, что его дядя любил дорогие подарки взамен на услуги.

— Это называется коррупцией и кумовством. Твой обожаемый бывший глава Службы безопасности два года прикрывал самоуправство на верхах.

— Ну, теперь этим будет заниматься новый глава, не так ли?

— Помяни моё слово, Фьёна, ты не пройдёшь переаттестацию. Лучше сама уволься, пока лорд Эшер по статье тебя не выпнул.

— И пускай выпнет, правда всё равно останется правдой! Перемены никогда не бывают к лучшему. Каждый здравомыслящий гражданин Сиренола думает как я. А вы, эдера Клара, что считаете?

— Я только вчера прибыла в Райм и ещё ничего не считаю. Вернёмся к анкетам, пожалуйста. У меня дома дети не кормлены, я не могу сидеть тут до ночи.

Интересное нынче время в королевстве! Протестные настроения и смена власти, но никак не конец света. И уж тем более не стоит приплетать сюда гибель Риты и Ирраса. Только теории заговора мне не хватало для полноты ощущений от пребывания в дивном мире любителей документировать каждый чих.

— Ой, у вас что-то с ногтями, — заметила Фьёна.

— Это не заразно, просто такая краска.

— Правда? Очень красиво! Словно драгоценные камушки.

Хоть кто-то оценил по достоинству.

Закончив с анкетами, я нацедила несколько капель крови в хрустальную пластинку (местный вариант генетической карты, как объяснили) и отправилась в Архив. Он располагался в подвалах и был закрыт на столько замков, что случайному человеку попасть внутрь не представлялось возможности. Всё его немаленькое помещение было тесно заставлено узкими шкафами с пола до потолка и напоминало небольшой филиал канцелярского ада. При виде разбросанных не по алфавиту папок, журналов и однотипных железных коробок у меня задёргался глаз. Что-то найти здесь можно лишь случайно и то при большом везении! Заведующий Архивом — очень низенький мужичок в штанах с подтяжками — доказал это на практике, целый час проискав коробку с надписью «Солан» на боку и тяжёлой печатью сверху. Архивариус не был человеком в классическом понимании. Даже не знаю, как назвать его расу; нечто среднее между фейри и домашним эльфом.

— Извините за ожидание, эдера, — он виновато улыбнулся, обнажив редкие заострённые зубы. — Таковы издержки переезда. Раньше Архив располагался на втором этаже, но нового главу Службы безопасности это не устроило. Мои заместители, кстати, его тоже не устроили, раздутый штат видите ли, так что теперь я вынужден справляться со всем безобразием в одиночку. И за грузчика, и за сортировщика, и за регистратора. Притом ни айма к зарплате не прибавил, жмот высокородный!

Закончив ворчать о несправедливости жизни, архивариус положил руку на крышку коробки. Его пальцы сверкнули зелёным светом, от которого печать щёлкнула и съехала в сторону. Как и следовало ожидать, внутри коробки лежал целый ворох справок, квитанций и прочих актов гражданского состояния, а так же штатив с несколькими ячейками.

— Хм. — Мужичок вынул из штатива единственную оставшуюся пластинку. — Кажется, их должно быть чуть больше…

— Логика подсказывает, их должно быть семь, — ответила ему. — Рита, Иррас и пятеро их детей.

Архивариус сверился с приложенным перечнем, затем перетряхнул коробку сверху донизу и только потом кивнул:

— Действительно. Вероятно, остальные потерялись при переезде.

— Неужели? — я многозначительно указала на мерцающую печать из чистого эфира, которая не должна позволять вещам из коробки самопроизвольно исчезать в неизвестном направлении ни при каких случаях.

С лица архивариуса схлынула краска. Пропажа генетических карт серьёзное происшествие, оно может стоить ему не только должности, но и административного преследования.

— Видимо, их кто-то взял по важному делу и просто забыл вернуть на место… К счастью, вам не о чем беспокоиться, эдера Клара! Вы ведь приходитесь родственницей семье Солан со стороны эдеры Риты, а оставшаяся пластина как раз принадлежит ей. С подтверждением вашей личности не возникнет никаких проблем. Не о чем беспокоиться, совершенно не о чем!

— Как это не о чем? Пропали родовые пластины моих племянников. Боюсь даже представить сколько справок положено заполнить и сколько кабинетов пройти, чтобы восстановить их. А если их украли злоумышленники?

Архивариус засуетился, старательно притворяясь, будто не произошло ничего из ряда вон выходящего.

— Эдера Клара, это всего лишь пластины, они используются в очень редких случаях…

— Например, при вступлении в наследство, выплате алиментов или иных делах, требующих доказательства родства. Пускай я в Райме недавно и не знакома со всеми нюансами, но понять, для чего нужны генетические карты, не составляет большого труда.

— Погодите-ка, — внезапно лицо мужичка просияло. — Сейчас, сейчас…

Путём странных манипуляций с печатью, он вывел на одну из стенок коробки мерцающий голографический список и пролистал его в самый конец до сегодняшнего числа. Я сумела разобрать в нём только цифры.

— Здесь все даты открытия печати с момента её установки, — пояснил архивариус. — Даты, имена и цели. У нас строгая отчётность, знаете ли. О, смотрите-ка! Последний раз ящик открывал мой прежний начальник два года назад. Вот тут написано. Пластины забрал эдер Иррас Солан для оформления подтверждающей заявки на получение стипендии «Золото Парли» для особо одарённых детей королевства. А тут номер официального разрешения на изъятие и заявление с его подписью, всё строго в соответствии с установленными правилами. Эдер Иррас просто забыл их вернуть.

— И никто в вашем ведомстве любителей строгой отчётности не проконтролировал?

Едва выяснилось, что виноват не он и даже не его Ратуша, уверенность архивариуса возросла, голос приобрёл надменные нотки:

— А это уже не наши проблемы. Ваш родственник обязан был сам занести пластины в течение трёх дней под угрозой штрафа и даже уголовного наказания. Эдеру Иррасу повезло умереть раньше, чем мы обнаружили его промах. И да: чтобы восстановить пластины детей, нужно доказать кровное родство с кем-то из граждан Райма по линии отца, а так же заплатить по пять сотен аймов с человека.

Ну спасибо зятьку, удружил по полной! Где мне взять его родственников, если даже поверенный эдер Тран не сумел отыскать их? Не хватало ещё на племянников оформлять гражданство с нуля.

Проворно схватив пластинку с моей кровью, мужичок без промедлений провёл процедуру её соответствия с кровью Риты, шлёпнул печать в справку и натурально выставил меня за дверь.

Не зря, по ходу, новый глава Службы безопасности кошмарит местный люд. Бардак в Ратуше ещё тот! Будущему королю стоит озаботиться не только перестановкой лиц на местах, но и полностью пересмотреть правила государственного документооборота. Кое-что отменить, кое-что реформировать, а кое-что сократить нафиг.

Параноидально-бюрократический квест а-ля «стань гражданином Райма» продолжился поисками хозяйки пятого кабинета. Именно она должна была внести моё имя в реестр жителей Сиренола и выдать временное удостоверение. В конце концов неуловимая эдера отыскалась в совещательной комнате на втором этаже, спокойно пила чай и болтала с подружками о ярмарке, которая состоится только через неделю. До моих забот ей дела нет — днём раньше приду, днём позже, какая разница? А вот готовить платье к празднику нужно уже сейчас. Достучаться до её здравого смысла помогла лишь угроза накатать жалобу на весь их отдел.

Только под конец рабочего дня я подошла к последнему кабинету, злая, невероятно голодная и уставшая. «Держимся, Клара, это заключительный рывок», — успокаивала себя перед входом в логово финального босса, того самого злыдня, что нагнал страху увольнения на всех сотрудников Ратуши. Быстренько отдам оставшиеся бумаги и активирую удостоверение, проще говоря — официально встану в очередь на получение гражданства, а потом прямым ходом домой.

Любезно улыбнувшись из последних сил, постучала в дверь.

— Занят! — грубо донеслось из недр кабинета.

Ну уж нет! Ещё одного стояния в коридоре я не выдержу. Если глава Службы общественной безопасности и контроля за реализацией государственных поручений в Сиреноле (вот это название у должности!) эдер Эшер Ридан не желает общаться с посетителями, это только его проблемы.

С силой толкнула запертую дверь. Кажется, послышался хруст выбитой щеколды.

— Простите за беспокойство, я не отниму много времени.

Эффективный менеджер из столицы сидел за столом прямо напротив входа, по-хозяйски сложив на столешницу длинные ноги в дорогих кожаных сапогах. Вокруг него стопками высились бумаги, требующие пристального к себе внимания, а он раскладывал пасьянс парящими в воздухе картами.

— Эдер Эшер Ридан, верно?

— Почти, — у него оказался приятный голос с бархатистым оттенком. — Лорд Эшер Ридан, если точнее. А теперь закройте дверь с другой стороны.

— Извините, лорд, не закрою.

Стоило мне шагнуть через порог, как плечи названного лорда расстроено поникли, а карты беспорядочно посыпались на столешницу.

— Прошу, только не говорите, что собираетесь подать жалобу на своего работодателя или вообще не важно на кого! Вон там, — кивком головы мужчина указал на коробку возле шкафа, доверху набитую бумагами, — уже тысяча таких. Мне откровенно не до вас, так что подождите искать справедливости месяц-другой, ладно? Спасибо за понимание и, будьте добры, прощайте.

Да уж. Лучше бы коррупционером был, чем лентяем.

— Нет, я не с жалобой, и нет, не прощайте.

Закрыв дверь с этой стороны, прошла к столу и спокойно положила на него свои документы.

Правила приличия вынудили Эшера опустить ноги на пол и сесть как полагается.

— Минуточку. Почему я вас не знаю? — спросил он с заметным удивлением.

— Скорее всего потому, что мы не знакомы. Эдера Клара Лисичкина, иммигрантка «А» класса — иномирянка. Прибыла в Райм только вчера утром.

Мужчина соизволил убрать с лица скучающее выражение и заменить его деловым.

— Вот оно что, — понятливо вздохнул. — Да, припоминаю. Контора «Грэг и партнёры» подавала заявку на вид на жительство для женщины из иного мира. Значит, вы она и есть.

— Верно.

— Тем не менее, вряд ли ваш статус является оправданным поводом ломать дверь.

— Извините за неё. Моё дело не терпит отлагательств, поэтому пришлось… — Что пришлось? Вломиться к вам, будто в моём мире мы всё ещё живём в каменном веке? — Пришлось немного настоять.

— Между прочим, это уголовно наказуемо.

— Настойчивость?

— Порча государственного имущества.

— Ещё раз простите.

Глава Службы безопасности окинул меня оценивающим взглядом с подозрением и въедливостью, будто вспоминает, не видел ли прежде на стендах «Их разыскивает полиция». От столь неприкрытого внимания в груди образовалась пустота, словно вакуум потащившая в себя мысли и ощущения. Я внезапно вспомнила, что давно не ела.

— Вы ведь родственница семьи Солан? Примите мои соболезнования. Эдеры Рита и Иррас были прекрасными людьми.

— Вы знали их?

— Не лично. Повозка Солан перевернулась через два дня после моего прибытия в Сиренол, и вместо знакомства с ними мне пришлось расследовать обстоятельства их гибели. Нелепая трагедия, колесо угодило в яму на дороге, — добавил он с отстранённым видом, затем наконец-то взял предоставленные бумаги.

Пока господин главный начальник изучал их, время от времени недовольно хмуря брови, я изучала его, и с каждой подмеченной деталью мой интерес к ленивому хаму всё больше возрастал.

То, что лорд Эшер не местный и даже не из северного округа, понятно без подсказок. Выцветшие на южном солнце волосы, загар и добротная, не по сезону лёгкая одежда за километр выдавали чужака, не привыкшего к дождям. За два месяца он вполне мог приобрести более подходящий костюм, но не сделал этого. Видимо, всё ещё не может поверить, за что его, аж целого лорда, назначили в такую беспросветную глухомань. Лет около тридцати с небольшим, лицо холодное и непроницаемое, в голубых глазах полное убеждение в собственном превосходстве, губы сжаты. Лорд явно не привык улыбаться и, честно говоря, я его понимала. Не по нраву ему ни здешняя жизнь, ни здешняя работа.

— Хорошо, — он швырнул мои анкеты в ящик стола и… достал другие! — Садитесь, вам нужно заполнить эти два бланка.

К горлу подступила голодная тошнота.

— Да сколько можно? Эдер Эшер…

— Лорд.

— Простите, лорд. Скажите честно, чего вы хотите обо мне узнать из того, что нет в предыдущей сотне анкет? На какой ещё вопрос ответить? Почему именно мне должны дать гражданство Райма? Или кем я вижу себя в вашей стране через пять лет?

— Это стандартная процедура, эдера Клара, — юмора он не оценил. Да я и не шутила. — Мы должны убедиться, что во-первых: вы не представляете опасность для королевства, а во-вторых: что вы способны принести ему какую-либо пользу, став гражданином. Вы уроженка иного мира, живущего по другим юридическим и моральным законам. На данный момент мы не знаем, чего от вас можно ожидать, и хотим обезопасить себя. Порядок и предсказуемость — вот основные причины самой низкой преступности в Райме среди всех стран континента.

Ну разумеется! У задолбанного бумагами жителя просто нет сил идти на преступление после работы. Интересно, а какой у них уровень самоубийств?

— Поверьте, я не опасная, не дурная и ничего противоправного совершать не собираюсь отныне и впредь.

— Беспроблемные иномиряне как крылатые единороги — их существование сродни чуду.

Похоже мне тут вообще никто не рад. Уже начинаю привыкать.

— Ура, чудо свершилось! Перед вами тот самый крылатый единорог. Мне отвечать за пятерых детей, у которых больше никого нет, я не могу позволить себе быть проблемной. Вы меня не увидите и не услышите.

— Вы не можете позволить себе быть проблемной по миллиону других причин, эдера. Любое совершённое преступление автоматически лишит вас гражданства и повлечёт за собой депортацию либо ссылку в колонии. — Эшер откопал в ящике стола брошюру с нарисованным на обложке улыбчивым человечком, сжимающим в одной руке чемодан, а в другой флаг, и отдал её мне. — Внутри краткий свод правил и запретов для мигранта, изучите со всей внимательностью. Когда закончите, на каждой странице в строке «Предупреждён и согласен» поставите подпись и вернёте мне.

Перевезти пятерых несовершеннолетних детей в Россию было бы куда менее хлопотно, чем перевезти одну себя в Райм.

— Прямо сейчас изучать?

— Нет, можете на неделе, а прямо сейчас займитесь анкетами, — он придвинул мне перо и чернильницу. — Давайте не будем затягивать нашу встречу, эдера. Вы не одна здесь, кого сводит с ума количество бумаг. Два месяца назад я даже не подозревал о существовании Сиренола, а теперь выбраться из него не могу. Только подумать: за последние сто двадцать лет здесь не провели ни одной государственной проверки!

«Глядя на вашу расторопность, в ближайшее время тоже не проведут», — проскочила в голове мысль.

Переложив часть лишних папок и кружку с недопитым чаем на подоконник, Эшер взялся собирать разбросанные карты. Стоит признать, фигура у него хороша. Чем бы он не занимался в столице, в кабинете явно не сидел. Не удивительно, что он заинтересовал меня, слишком уж давно я ни с кем не встречалась.

Но только стоило глянуть на бланки, как весь интерес к мужчине смыло суровой реальностью. Вопросов на сей раз не много, по шесть в каждом, но толку, если все они на раймском языке? Просить главу Службы безопасности поработать секретарём-переводчиком не хотелось, да выбора нет. Иначе «нашу встречу придётся затянуть». Эшер немало удивился тому факту, что я умею говорить на их языке, но при этом не знаю даже алфавита, и прежде чем помочь, взял с меня обещание восполнить пробел в знаниях в самое ближайшее время.

— Лорд Эшер, можно обратиться к вам, как к главе Службы безопасности, по прямому назначению? — спросила я, улучив момент между последним вопросом первого бланка и первым второго. — Вы упомянули, что проводили расследование аварии с повозкой Солан…

Он не дал договорить:

— В ней не было ничего криминального, подобные трагедии частенько случаются. Не нужно считать иначе. Вместо того, чтобы искать якобы виновных, вообразив себя умнее королевских следователей, лучше сосредоточьтесь на оставшихся сиротами детях. Их у вас пятеро и, судя по моим сведениям, ребята они не самые простые.

Будь Эшер местным жителем, я бы усомнилась в его утверждении, уж больно оно поспешное и однозначное. Но он приезжий, на момент трагедии никого здесь не знал. Зачем ему покрывать виновного, если бы он был?

— Я хотела спросить вовсе не об этом, — смерила его строгим взглядом. В прощальном письме Рита писала, что мне не следует знать причин её смерти, тем более пытаться выяснить их, и я планирую послушаться её. — Вы ведь собирали информацию на Ирраса Солан, не так ли? Мне нужно ознакомиться с ней.

Эшер озадаченно вздёрнул бровь:

— Зачем?

Для главы Службы безопасности он умудрился задать исключительно дурацкий вопрос из всех возможных!

— Затем, что я хочу знать о своём зяте чуть больше, чем одно имя. В частности меня интересуют его родственники. Адвокатская контора «Грэг и партнёры» пыталась найти их, но потерпела неудачу, или просто не стала делиться сведениями со мной. Возможно, по каким-то причинам это закрытая информация, но лорд Эшер, войдите в моё положение. Одинокой женщине тянуть с нуля пятерых детей практически нереально! Если есть шанс достучаться до родни Ирраса, я хотела бы им воспользоваться. Вдруг они даже не знают о трагедии?

Несколько секунд мужчина смотрел на меня высокомерным взглядом бледно-голубых глаз, в глубине которых невозможно прочесть ровным счётом ничего. А вот он читал меня с лёгкостью, отчего по коже прошлись мурашки, будто на мне только нижнее бельё. Вопрос как вопрос, а чувствую себя преступницей в кабинете матёрого следователя. Не уютно и раздражает.

— «Грэг и партнёры» вас не обманули, — наконец ответил он, отводя от меня взгляд. Я смогла нормально вздохнуть и украдкой облизать пересохшие губы. — У Ирраса Солан нет известных государству родственников. О нём вообще крайне мало сведений. Как и о вашей сестре.

— Рита иномирянка, — напомнила ему, — вам неоткуда знать её биографию.

Мне почудился намёк в том, с какой интонацией он хмыкнул:

— Не совсем. У вас любопытная семья, эдера.

— Очень даже. Так вы дадите мне досье?

— Нет. Всё, что вам нужно знать об Иррасе Солан, это то, что он был законопослушным человеком и примерным семьянином. Остальное уже не важно. Судя по документам, через десять дней вам предстоит встретиться с комиссией по опеке и попечительству, вот и займитесь подготовкой к ней. Не распыляйте силы по мелочам, эдера Клара, если планируете получить гражданство и не хотите потерять детей.

— Звучит как угроза.

— Звучит как совет.

Категоричность его тона не предполагала продолжение дискуссии. Он начальник, а я пока ещё бесправная иммигрантка. Но ему ли задирать передо мной нос? Строит из себя важную птицу, хотя сам сидит в дыре на краю света и явно не по собственному желанию. Видимо, чем-то крупно провинился перед канцлером, раз даже титул лорда не уберёг его от Сиренола.

Мысленно сосчитав до десяти, я смиренно выдохнула.

— Хотя бы скажите, где похоронили Риту и Ирраса?

— Их тела были преданы огню, согласно традиции королевства, а пепел развеян над церковным садом. Если хотите почтить их память, посадите в нём цветок по весне.

— Так и сделаю.

Ответив на последние вопросы анкеты, я расписалась в «Журнале постановки на учёт иммигрантов «А» класса» под номером двадцать четыре. Согласно записям, последним иномирянином, кто прибыл в Сиренол до меня, была Рита.

Только теперь, мысленно пожелав больше никогда не встречаться с главой Службы безопасности лордом Эшером, я покинула Ратушу. Завтра снова в бой с братией-бюрократией. Сперва в отдел Службы по имущественным вопросам заверить завещание, затем в отдел Службы по опеке и попечительству за скандалом, но это уже совсем другая история.

На улице немного распогодилось. Лучи осеннего солнца робко пробивались к промокшей насквозь земле, но высушить её уже не успеют. Со стороны горной гряды подбирались новые тучи удручающе мрачного оттенка. Городу предстоит ещё одна грозовая ночка. Подставив лицо холодному ветру, я постаралась выкинуть из головы мысль о том, как кстати бы сейчас пришёлся стаканчик глинтвейна с вафелькой и тёплый шерстяной плед. День ещё не закончился.

Утром, по пути к Ратуше, я присмотрела небольшой продуктовый магазинчик с богатым выбором и возможностью покупать в долг под запись. Теперь у меня есть удостоверение личности, в обслуживании не откажут. Так и оказалось, разве что с небольшой поправкой. Пожилая продавщица позволила взять продукты только самой дешёвой цены и установила срок оплаты ровно в три дня. Я не возражала. Взяла хлеб, кое-какие крупы и овощи, молоко, два десятка яиц, тощего курёнка и прочего по мелочи. На первое время хватит, а завтра стрясу со Службы опеки положенные выплаты и куплю нормального мяса.

Все наличные деньги потратила на фаст-фуд. Купила у уличного торговца три больших лепёшки с начинкой, чем-то напоминающие привычную мне пиццу. Он назвал их «дворовые сырники». На приготовление чего-то полноценного не осталось никаких сил, а так и племянникам придётся по вкусу, и я лягу пораньше. Главное, не вводить фаст-фуд в привычку.

В особняк вернулась нагруженная подобно мулу в сезон сбора урожая, медленно и поздно. Пытаясь за раз купить всё, что может понадобиться, набрала почти пятнадцать кило. Одна картошка заняла половину веса.

Близнецы выполнили наказ — подход к дому больше не заминирован. При взгляде на изрытый воронками газон, аж настроение поднялось. Они даже табличку соответствующую поставили с рисунком перечёркнутого взрыва. Потом Запорожец. Он с искренней радостью подёргивал хвостиком, открывая мне двери. В записках Риты сказано, что призрачные коты привязываются к хозяевам, любым хозяевам, просто потому что дом записан на них, так что в его дружелюбии ничего особенного не было, а всё равно приятно!

Заслышав шум и мяуканье дворецкого, дети спустились в холл. Выстроились шеренгой, разодетые словно маленькие представители гаражной музыкальной группы в стиле трэш-металл. Руки скрещены на груди, брови сурово сдвинуты, на лицах недовольные гримаски. Даже малыш Аверон включился в игру «покажи тёте, что ей здесь не рады». Его одежда, кстати, не выходила за рамки приличий, она была всего лишь покрыта равномерным слоем земли. Предсказуемо холодный приём. Утром, выходя из дома, я получила тонко завуалированные пожелания заблудиться, упасть в дренажный люк и через него вернуться в мир, откуда пришла. Что ж, их надежды не оправдались.

— Доброго вечера, ребята.

— С чего бы ему быть добрым? — фыркнул Ривен. Сегодня на его плече грелись сразу две змейки. — Скоро хлынет жуткий дождь.

— А я не утверждаю, что вечер добрый, я желаю, чтобы он таковым стал.

Сняла туфли и сунула ноги в тёплые тапочки, найденные в старых вещах на мансарде. Пальцы погрузились во что-то липкое. Узнаю старый добрый трюк с зубной пастой! В психдиспансере, куда заботливый родитель на пару с бабкой Марьей отправили меня лечиться, мы с подружками по несчастью частенько подкладывали всякую гадость в туфли самых ненавистных медсестёр. Вот оно возмездие.

Притворившись, будто ничего не заметила, продолжила мысль:

— Погода не самая приятная, соглашусь. Мерзкая, сказала бы. Вся осень в Сиреноле такая или бывают тёплые деньки?

— Бывают, — кивнул Спайр. — Завтра, например, будет. И всю текущую неделю тоже. После грозы с гор Мойети всегда наступает хорошая погода.

— Время Осенней ярмарки, — добавила Сирения. — Она состоится двадцать первого октября, в воскресенье.

— Хотите сходить?

В ответ раздался нестройный хор голосов:

— Нет.

— Ещё чего.

— Больно надо.

Ладно, подождём с этим вопросом до пятницы. Племянники слишком засиделись дома, им пора возвращаться в большой мир к людям и новым впечатлениям. Только сперва отмыть лица, аккуратно причесаться и сменить сценический прикид Валерия Леонтьева на приличную одежду. Вид подобных тряпок на детях станет для чопорных жителей Сиренола настоящим модным ударом.

Расходиться ребята не торопились. Раз за разом их горящие любопытством глаза устремлялись в сторону принесённых мной бумажных пакетов. Не стану их томить. Вручив коробки с сырниками в руки Калами, направилась на кухню.

— Идёмте ужинать.

Других приглашений не потребовалось. Дети без лишних просьб подхватили оставшиеся пакеты и понесли следом. Пока близнецы под руководством старшей сестры раскладывали продукты в холодильный ящик, Ривен поставил чайник на плиту.

— Так, Аверон, а ты почему такой грязный? — Я остановила руку малыша, потянувшуюся к сырнику.

— Я помогал Сирении и Спайру, — гордо улыбнулся он.

В голову закрались нехорошие подозрения.

— Как ты им помогал, солнышко?

— Разминировал газон.

— Собой?!

— Было очень здорово! Из земли били фонтаны, а соседская собака так громко лаяла, что потом охрипла.

— Не надо смотреть на нас, он сам вызвался, — тут же оправдалась Сирения. — Это вообще было не опасно, только немножко шумно. Мы профессионалы в своём деле, столько всего взрывали, вам и не снилось. У нас не бывает осечек ни-ко-гда. Если сами того не захотим, никто не пострадает.

— Вот-вот, — подтвердил Спайр. Схватив Аверона, он лихо растрепал ему волосы. — Мы любим нашего братика, а он любит веселиться.

Ну и ну. Что мне с этим делать? Запретить впредь так «веселиться»? А не получится ли слишком много запретов всего лишь на второй день знакомства? Не уверена, что хорошие тёти так поступают. Хорошие тёти наоборот любят розыгрыши, вместе с племянниками смотрят всякую хрень по телевизору и учат их тому, что не сделают родители. Например, как незаметно сбежать на свидание с парнем и где спрятать пиво.

У меня в багаже завалялась книга по общению с приёмными детьми, надо бы изучить. Прямо сегодня.

— Молодец, малыш, — вымученно улыбнулась. — А теперь переоденься, перед тем как садиться за стол. И обязательно помой руки.

Все три большие лепёшки сырников были съедены за пару минут. Затем в дело пошёл хлеб с молоком. Впервые я увидела благодарные улыбки на лицах детей. Они перестали смотреть волчатами, и мне это понравилось. Никто прежде не был так искренне благодарен мне, даже Азиза, когда я соглашалась выйти на смену в свой выходной. И никогда ещё это не приносило мне столько чистого удовольствия. Я нужна кому-то кроме Леона, но он не в счёт, он фикус.

За окном сверкнула молния, следом грянул гром такой силы, что от его раскатистого звука задребезжали стёкла. В Сиреноле нет ливневой канализации, как показала утренняя прогулка. На завтра по дорогам снова потекут реки. Единственный плюс — никакой грязи. Её давно смыло подчистую получше шампуня. Я попросила дворецкого проверить, все ли окна закрыты, а Калами зажечь в столовой свет. Через секунду светильники на стенах вспыхнули тусклыми, чуть мерцающими огоньками.

— Как ты это сделала? — Я не заметила за ней особых взмахов пальцами или хоть какого-то необычного движения.

— Мысленно, — Калами пожала плечом. — Представьте, что хотите получить в итоге, приложите немного эфира, и вот он свет. Проще не бывает, даже стараться не надо.

Могла бы поспорить.

— А физических способов никаких нет? Волшебного пульта дистанционного управления, например? Ведь не все люди владеют магией.

— Все, — простодушно ответил Ривен.

— В Райме быть может, но в моём мире нет. Нам ваша магия ни к чему, у нас есть электричество и интернет.

«Что куда как круче», — добавила про себя.

— И вовсе это не магия, — поморщилась Сирения. — Магия берётся из ниоткуда и её не существует, чего вы как маленькая, а мы говорим об эфирных потоках Мироздания. Эфир разной силы и окраса пронизывает всё пространство вокруг. Неужели вы его не чувствуете, тётя Клара?

— Нет.

— Но мама ведь тоже из вашего мира, — напомнил Спайр, — а она умела чувствовать потоки и свет зажигала без проблем.

— Она много чего умела, — поддержала Калами. — Ей хорошо удавалось направлять эфир в помощь с домашними делами: чистить овощи, избавляться от пыли, ремонтировать разбитые и порванные вещи, легко отмывать посуду, сушить и гладить одежду в три раза быстрее, чем наша соседка. Папа называл это её особым даром. А ещё она выращивала самые вкусные яблоки в Сиреноле!

Так вот как Рита без посторонней помощи управлялась с таким огромным домом и пятью детьми! Это не столько опыт, сколько сила, которую мне не понять. Тран упоминал, что у нас с сестрой одинаковый дар, но я почему-то не чувствую за собой сверхъестественных способностей, сколько не напрягайся.

— Боюсь, у меня так не получится.

— А вы пробуйте почаще, — посоветовала Сирения. — Только не во время дождей и снегопадов. Система освещения в доме старая, и когда падает атмосферное давление, восприимчивость светильников к воздействию через эфирные потоки уменьшается. Они могут вообще не зажечься или будут моргать, как сейчас. А пока держите это, — она достала из кармана кулон в виде хрустального кристалла на кожаном шнурке. — Потрите его два раза снизу вверх и будет свет, как от нескольких свечей. Только три раза не трите, иначе он взорвётся и оторвёт вам пальцы.

— Спасибо.

Я повесила кулон на шею. Опасная вещица, но с ней куда удобнее бродить по тёмному дому, нежели с масляной лампадкой.

— Нас папа научил делать такие штуки, — пояснил Спайр. — Ему было гораздо проще изобрести что-то новенькое, чем заниматься скучным делом вроде смены эфиропроводки.

— Он был самым лучшим мастером в Сиреноле! — воскликнул Аверон.

Узнать больше о жизни Ирраса Солан можно не только через досье Эшера. Рядом со мной сидят его дети, нужно только спросить.

Подлив молоко в опустевшие стаканы, мягко поинтересовалась:

— Чем он занимался?

— У него был редкий талант — эф-техника, — Калами ответила с заметной грустью. — Он умел связывать эфирные потоки Мироздания с физическими предметами. Папа мастерил уникальные игрушки и музыкальные шкатулки, а затем продавал их в лавке у эдера Нидуна за большие деньги. Настолько большие, что маме не нужно было ходить на работу. Всё в нашем доме куплено на них.

Подумав о размерах и убранстве особняка, я мысленно присвистнула. Что же это за игрушки такие, интересно? Штучная ручная работа высоко ценится, но ведь не настолько! К тому же, все по-настоящему дорогие вещи делаются по индивидуальному заказу, а не продаются в общественных лавках провинциальных городков на границе мира.

— Нам никто не помогал, — глаза Калами дерзко блеснули северным сиянием. — Да и некому. Мама пришла из другого мира с одной маленькой сумкой, а папа поссорился со своими родителями так давно, что забыл имя своего рода. Солан выдуманная фамилия. Это вы, тётя Клара, явились на всё готовенькое, вам даже работать не надо, а наши родители пробивались наверх с самого дна.

Так уж и дна? Помнится, Рита говорила, что её муж богат. Но даже если соврала, то колечко с рубином на её пальчике было вполне реальным и тянуло на приличную сумму. Чем не стартовый капитал? Только она его не продала. На семейном портрете в холле оно изображено в подробностях.

А вдруг мой зять был преступным бароном, отошедшим от дел, а игрушки всего лишь способ отмыть деньги?

Не неси бред, Клара! Будь Иррас преступником, Служба безопасности сумела бы что-нибудь откопать на него. Не своим профессионализмом, так своей многовековой бюрократией. Хоть одна анкета да завалялась бы в архивах.

Только если Иррас не шпион из соседнего государства!..

М-да, какие только мысли не лезут в голову, когда за окном почти библейский потоп. Как бы там ни было на самом деле, Иррас и Рита что-то скрывали, нутром чую.

Очередная молния и последующий за ней раскат грома вырубили светильники. Столовая погрузилась в зловещий мрак. Почти сразу в руках у детей загорелись кристаллы. Я тоже потёрла свой кулон. Стало ярко, но всё равно тревожно. Запорожец отчасти внушал уверенность, что никто незваный в доме не притаился, а призраки в одном здании с дворецкими не уживаются. Но тем не менее.

— Всё, — я поднялась из-за стола, — пора по своим комнатам. Споласкиваем за собой посуду, идём в душ и спать.

Услышав о посуде, близнецы сбежали с кухни на пятой передаче. Ступеньки похабно заохали на два голоса.

— Тётя Клара, а вы знаете сказку про Буратино? — ко мне подошёл Аверон.

— Конечно, малыш.

— А вы можете…

Ривен не дал ему договорить:

— Я сам расскажу её тебе. Пошли. — Взял за руку и потянул на выход. Аверон послушно ушёл вместе с братом.

Оставшись наедине со мной, Калами сразу же предупредила, что за всех посуду мыть не будет. Быстро сполоснула свою тарелку, демонстративно вытерла руки о полотенце и с милой улыбкой пожелала спокойной ночи. Остальное пришлось домывать мне. Всё-всё, включая ту гору давно засохших тарелок, кастрюлек и столовых приборов, скопившихся за предыдущие два месяца. На полтора часа я будто бы снова вернулась на кухню к «Фарику». Но это в последний раз! Завтра же введу ещё одно правило — после себя никакой грязной посуды. У меня нет «бытового таланта» Риты, я застрелюсь, если придётся наводить чистоту в доме без помощи племянников. И это ещё не говорю о готовке завтраков, обедов и ужинов на шесть персон семь дней в неделю!

Благодаря ленивым бумагомарателям из Ратуши, провались они в бездну, все планы на сегодняшний осмотр дома вынужденно отодвинулись. Пообещав себе уже завтра обязательно обойти владения с подвала до чердака, поднялась в спальню и с удовольствием вытянулась на кровати. Невероятно, каким долгим может показаться день! И ведь нет никаких предпосылок, что следующий будет проще.

Собрав ещё немного сил, отыскала в сумке книжку «Практическое пособие для приёмных родителей». Продавец в супермаркете очень рекомендовала её, как идеальную инструкцию для работы с трудными детьми. Автор — доктор педагогических наук, двадцать лет оттрубивший в детском доме, у него свой экспериментальный подход. Тираж книги десять тысяч экземпляров, это о чём-то говорит.

Пролистав вступление и всевозможные классификации, остановилась на главе «Как бороться с детскими "не"». Первой же строчкой шла фраза, сильно отдающая привкусом диктатуры на языке:

«Страх — самая сильная эмоция. Из-за страха люди готовы сделать больше, чем из-за любви. Главный здесь вы, только вам в доме дозволено ставить условия в ультимативной форме. Дайте ребёнку почувствовать, что наказание за непослушание будет суровым».

Следующий абзац лишь усилил первоначальное впечатление:

«Дали задание — добивайтесь его исполнения. Систематическое разрешение ребёнку не доводить дело до конца или другие поблажки приведут к тому, что ваше слово не будет иметь такой важности, как вам хочется».

Так вот в чём экспериментальный подход, значит! Дрессируй ребёнка, как собаку, и будет тебе счастье. Сомнительный метод, ничего не скажешь. Мне совершенно точно не подходит. Надо было брать классику Макаренко!

Захлопнув пособие, убрала его в тумбочку и погасила кристалл.