Спокойно, тётя Клара с вами

Глава 4

Ступеньки-предатели едва не перебудили весь дом следующим утром, когда я кралась вниз. В невероятной тишине, наступившей после оглушающего ночного светопреставления, любой шорох казался ударом в барабан. Мир замер, будто опытная лань в прицеле у охотника — есть лишь несколько мгновений насладиться зрелищем. Семь утра. Солнце встало совсем недавно, но уже успело перекрасить всю восточную половину неба из нежно-розового цвета в светло-голубой. На улице стоял густой туман, а из приоткрытых Запорожцем окон внутрь сочился потрясающий запах мокрого дерева и хвойной свежести. Ривен не ошибся — погода обещает быть чудесной!

Погрозив кулаком в сторону музыкальной лестницы, я завернула на кухню.

Особого выбора, что приготовить на завтрак, не было. Молока осталось слишком мало, чтобы варить кашу, но вполне достаточно для тонких и безумно вкусных блинчиков, приготовленных по рецепту Азизы, снискавшему ей славу среди дальнобойщиков Уральского федерального округа. А начинку сделаю из яблок — порежу на мелкие дольки и сварю в сахарном сиропе с корицей. Перед таким блюдом ни один ребёнок не устоит, даже если очень захочет.

За десять минут до подачи еды на стол попросила дворецкого разбудить детей. Котик он бессловесный, зато лапки у него виртуозные.

Племянники зашли в столовую настороженно принюхиваясь, как дикие зверьки, с неверием и подозрительностью. Они ещё не успели нарядиться в свои жуткие обноски и размалевать лица боевой раскраской, отчего смотрелись очень даже мило. Как самые обыкновенные дети, разве что заметно исхудавшие на яблочной диете.

— Верно, это действительно завтрак, и его лучше съесть, пока блины горячие, — улыбнулась им.

— Класс! — Близнецы первыми подскочили к столу и хватанули тарелки.

— Не так быстро, шустрые мои, — пришлось остудить их пыл. — К завтраку прилагается условие: после еды помыть за собой посуду. Всю и сразу. Никаких «оставлю на потом» или «маленькую вилку никто не заметит». С этого момента на кухне не должно быть ни единого грязного прибора. Либо убираешь за собой, либо не мараешь. Договорились?

Дети обменялись между собой выразительными взглядами, молчаливо решая, принять условие или нет. Запах блинчиков с яблочным вареньем дразнил ноздри и играл в мою пользу.

— Если вам проще убираться по очереди, можем составить график.

— По рукам, — Ривен ответил за всех.

Блины разобрали махом.

Сама я на завтрак не осталась, успела наесться в процессе готовки. Мимоходом глотнув крепкого травяного чаю, начала собираться на выход. Пора идти в Ратушу и чем раньше — тем лучше. Кто знает, сколько времени регистрируют завещания в Службе имущественных отношений? Тран заверял меня, будто дело это простое и быстрое, но после первого знакомства с чиновниками Сиренола веры в его слова уже не осталось. А потом меня ждёт сложный разговор с начальником Службы опеки. Вернее, это его ждёт сложный разговор со мной! Без положенного пособия из Ратуши я не уйду.

На всякий случай сообщила детям, что вернусь поздно. Пусть ведут себя хорошо, на обед сварят курицу с картошкой и выйдут погулять хотя бы в сад за домом. Свежий воздух придётся кстати их болезненно бледным лицам.

На центральной площади Сиренола было многолюдно. Пользуясь ясной погодой, коммунальные службы взялись за уборку города к предстоящей ярмарке. Убирали с улиц последствия вчерашней грозы, натягивали верёвки с разноцветными флажками, украшали фасады домов. Сразу четверо рабочих счищали с фонтана мох и вылавливали из чаши мусор, один полировал мраморного оленя. Но чёрный флаг с Ратуши никуда не делся. Пока канцлер Веовис не взошёл на престол, траур по безвременно почившему королю не закончится.

В этот раз регистраторша в очках с голубыми стёклами дала мне сразу две каменные бирки: в кабинет номер шестнадцать (отдел Службы по имущественным вопросам) и кабинет номер двадцать пять (Служба опеки). Последний находился на третьем этаже в непосредственном соседстве с кабинетом главы Службы общественной безопасности. Очень надеюсь, что Эшер не высунется в коридор, у меня мурашки по коже от его рентгеновского взгляда.

Эдера Ворга, женщина чуть постарше меня с приятной внешностью и в платье с завышенной талией, изучала копию завещания Солан с въедливым профессионализмом. Она сразу поняла, что перед ней не подделка, но инструкция обязывала сверить каждую букву с оригиналом, пересланным конторой «Грэг и партнёры», и заверить страницы своей печатью. Затем Ворга помогла заполнить требуемые бланки, а так же разъяснила основные моменты, один из которых стал для меня подлинной неожиданностью.

— Согласно последней воле четы Солан, всё их имущество, включая банковский счёт, переходит в вашу собственность, эдера Клара. Однако на сегодняшний день вы не имеете права распоряжаться им в полной мере. Условие завещания таково, что наследник непременно должен быть официальным опекуном пятерых детей Солан, не иначе. Мне жаль, но вплоть до решения комиссии по опеке ваше положение в правовом поле подвешено. Только после его оглашения будет ясно, станете ли вы полноправной хозяйкой имущества или же останетесь ни с чем. Иного варианта нет.

Получается, сейчас я одновременно и владею домом, и не владею. Прямо наследница Шрёдингера какая-то!

Заметив, как нахмурилось моё лицо, Ворга ободряюще улыбнулась:

— Доступ к банковскому счёту будет разморожен с текущего момента. Без средств к существованию вы не останетесь.

— Но тоже с условием, не так ли?

Улыбка женщины чуть поблекла.

— На счёт наложено ограничение снятия суммы — до ста аймов в день. Не переживайте, это тоже временно.

Я уже успела получить некие представления о ценах в Сиреноле. Только вчера в продуктовой лавке набрала еды на семьдесят аймов, не считая двенадцати потраченных на дворовые сырники. Не шиковала, попрошу заметить. Сотня аймов в день весьма скромная сумма на содержание пятерых активных подростков и одного взрослого. Её хватит лишь на еду и кое-какую бытовую мелочёвку. Рита поступила продуманно! Она не могла знать, каким человеком стала её младшая сестра спустя восемнадцать лет разлуки. И если бы я не прониклась её жалостливым письмом с просьбой позаботиться о детях, а польстилась исключительно на дом и деньги, меня бы ждал большой облом. Наследство идёт только в жёсткой связке с племянниками.

Хорошо бы ещё она не забыла предупредить деток вести себя дружелюбнее с тётей. Есть все предпосылки, что комиссия попросту не одобрит меня в качестве их опекуна, тогда худо придётся нам всем — ребятам в приюте, мне на паперти.

— Образец вашей подписи уже отправлен в банк, — добавила Ворга. — Проблем со снятием денег не возникнет.

Поблагодарив её, я покинула кабинет Службы по имущественным вопросам. Невероятно, но дело заняло всего-то чуть больше получаса!

На третьем этаже аккурат возле нужного мне двадцать пятого кабинета стояла целая толпа народа. Регистраторша предупреждала об очереди. Так совпало, что начальник отдела Службы социальной защиты ушёл в отпуск, и его обязанности временно возложили на сотрудников Службы опеки. В Сиреноле мало сирот, зато людей, желающих получить льготы, компенсации, пособия и бесплатные плюшки от государства хоть отбавляй. Номер на обратной стороне моей бирки — 29. Ждать придётся долго. Как удачно я захватила с собой карандаш и тетрадку Риты, там есть алфавит и пустые страницы. Пора бы поучить буквы и, наконец-то, избавиться от стыда за безграмотность.

Приём шёл очень медленно. Люди в очереди ругались и ворчали, но не спорили. Для них бюрократия привычное с детства дело. Часы показали пятнадцать минут второго, когда на дверном табло высветился мой номер.

— По какому вопросу? — дежурно осведомилась секретарь, забирая каменную бирку. Помимо неё в кабинете сидели ещё десяток работниц, но они занимались чем угодно, только не приёмом населения. Одна так вообще читала книгу в цветастой обложке, думая, что никто не увидит её за стопкой папок.

— Мне нужна начальница отдела Службы опеки, эдера Рамнара Абар.

— По какому вопросу? — автоответчиком повторила секретарь.

— Хочу подать претензию от имени семьи Солан.

— Тех самых, что погибли в дорожной аварии?

— Нет. Тех, что живы. Пятеро сирот два месяца были предоставлены сами себе, потому что никто из всего раздутого штата вашего отдела не нашёл времени хотя бы раз навестить их. Тянет на преступную халатность.

Сонливость с девушки мигом слетела.

— Эдера Рамнара вышла, простите. — Её взгляд непроизвольно метнулся к закрытой двери в глубине помещения. — Но вы можете заполнить эту форму, мы рассмотрим ваш вопрос в течение пяти рабочих… Эй, куда вы? Эдера, стойте!

Нечто подобное я ожидала. Чиновники во всех мирах одинаковы — страсть как не любят выходить за границы привычных алгоритмов и совершенно точно не приветствуют, когда их приходят ругать за дело.

Кабинет оказался не запертым. Не подозревающая о своём отсутствии начальница Службы опеки только что заварила чай и достала кулёк с печеньем. Возрастом чуть за сорок, женщина была худой, как спичка, с выражением надменного превосходства на лице и волосами, туго уложенными в пучок на затылке. Изобилие золотых украшений внятно намекало на высокую зарплату и отсутствие скромности.

Закрыв дверь прямо перед секретаршей, я коротко представилась и безо всяких вежливых расшаркиваний озвучила суть визита. Все претензии, начиная с той, что её Служба оставила сирот Солан без какой-либо социальной поддержки и заканчивая отсутствием положенной им материальной помощи. Если это всё не больше, чем нелепое недоразумение, в их же интересах извиниться и тут же исправить оплошность, потому что иначе я пойду искать правды в полицейский комиссариат.

Эдера Рамнара предпочла уйти в отрицание, мастерски приняв вид оскорблённой невинности, словно это она здесь главная жертва.

— Наглый наговор! Неужели вы верите, что мы способны забыть о бедных сиротках? Никогда!

Извинений, похоже, не будет…

— Как же вы тогда объясните сложившуюся ситуацию?

— Вас ввели в заблуждение, — она печально вздохнула, сцепив руки в замок возле груди, и хлопнула ресницами. — Ну конечно же, по-другому просто быть не могло! Вы здесь новенькая, а дети Солан крайне сложные личности, с ними невозможно нормально работать. Ещё при жизни родителей они успели прославиться на весь город. Особенно старшая, Калами. Вы знаете, сколько у неё приводов в полицию по статье мошенничество? И в школе на них не дадут положительную характеристику. Вызывающий внешний вид, систематические прогулы, асоциальное поведение, склонность к хулиганству. Боюсь, милые детишки навешали вам лапши на уши. Вы стали жертвой их умелого манипулирования, только и всего.

Родители из Риты и Ирраса так себе, смотрю. Воспитанием не заморачивались. Но это не повод класть на их детей большущий социальный болт.

— Хотите сказать, тот факт, что они проживают одни в доме, тоже «умелое манипулирование»?

Худое лицо Рамнары пошло красными пятнами, но она удержала вежливую улыбку.

— Во-первых: дети сами отказались от переезда в пансионат на время, пока королевство не утвердит им подходящего опекуна. Мы не можем потащить их силой. Во-вторых: Солан не бедная семья, ваши речи о том, что они якобы голодают, чистая провокация. И в-третьих: детям назначили инспектора — очень опытную и ответственную женщину. Пока вы не прибыли в Сиренол, она заходила к ним раз в два дня, проверяла условия проживания и помогала по мере необходимости. Вот, — эдера Рамнара прошагала к шкафу и выудила из него стопку бумаг, — здесь её отчёты по результатам визитов. Посмотрите и убедитесь сами — ваши обвинения не имеют под собой почву.

Конечно же, в них всё отлично, вот только на деле швах. Мои племянники не подарок и отлично умеют врать, но я собственными глазами видела, как они живут.

— Мне не интересны отчёты. Я хочу лично поговорить с назначенным инспектором.

Начальница недовольно скривила губы:

— Её нет на месте, она занята. В Сиреноле хватает других обездоленных, требующих нашего неустанного внимания.

— Их вы тоже бессовестно обворовываете?

— Что вы себе позволяете?! Мы руководствуемся буквой закона, — Рамнара задохнулась в возмущении. Зря старается. Не верю, что она не в курсе проделок своей подчинённой.

— Раз так, где положенные пособия? Только не говорите, будто дети получили их. В отчётах вашего инспектора не найдётся ни одной соответствующей подписи.

Эту претензию женщина тоже парировала:

— Они несовершеннолетние! Мы не имеем права выдавать деньги несовершеннолетним, только их официальному опекуну. Собственно, вы, эдера Клара, таковым ещё не являетесь, у вас нет полномочий возмущаться и чего-то требовать с нас. Вы ведь даже не гражданка Райма. — Рамнара улыбнулась не хуже очковой кобры. — А теперь прекратите срывать нам работу и покиньте кабинет, или я вызову охрану.

— Ах так, значит! Ладненько. Ждите тут, сейчас вернусь.

Сама себе удивляюсь, насколько я не равнодушна. Меньше недели в роли тёти, а уже готова грызть глотки за права племянников.

Проворно подхватила стопку выложенных отчётов, фурией вылетела в коридор и направилась уже знакомой дорогой к главе Службы безопасности. Не хотела его видеть да деваться некуда. Обращаться к кому-то из «старой гвардии» в Ратуше бессмысленно — они найдут отговорки и прикроют своих людей. О справедливости можно будет забыть.

Стукнув пару раз по косяку, распахнула дверь кабинета номер двадцать семь. Повреждённая щеколда жалобно хрустнула, окончательно расписываясь в собственной несостоятельности как охранник.

Сегодня лорд Эшер решил поработать для приличия. Над его столом парили не игральные карты, а длинные списки и официальные бланки с невероятным количеством печатей.

— Эдера Клара? Почему-то я не удивлён. — Он сунул перо в чернильницу и в ожидании объяснений откинулся на спинку стула.

Хмурое выражение его лица заставило моё сердце забиться быстрее от неожиданно нахлынувшего волнения. Как будто это я провинилась.

— Извините, но у вас под носом воруют! — Ситуация к предварительным любезностям не располагала. — Какой же вы контролёр за исполнением государственных поручений, если не видите очевидного преступления?

— Я вижу здесь слишком много преступлений. Уточните, какое из них послужило вашему вторжению в мой кабинет на сей раз.

Безучастность в его голосе заставляла злиться ещё сильнее.

— Одно из худших! Мои племянники пережили страшное горе, но вместо того, чтобы поддержать, Служба опеки предпочла забыть о них, бросить на произвол судьбы без присмотра и средств к существованию.

— Вы уверены? Эдера Рамнара уважаемый в городе человек, одна из активисток Осенней ярмарки, к тому же уполномоченный член комиссии по опеке в Сиреноле, бросаться в неё голословными обвинениями не лучшая идея для иммигрантки.

Эта грымза будет решать, достойный из меня опекун детям или нет? Ну здорово, один голос против я уже получила.

— Ознакомьтесь, — бросила на стол отчёты инспектора. — Маленький спойлер: внутри художественный вымысел.

Мимолётно глянув на верхний листок, Эшер вновь уставился на меня.

— Хорошо, займусь сразу, как только закончу с текущим миллионом дел.

Я всплеснула руками. Глупо было надеяться, что человек, много лет проработавший в системе бюрократизма, хоть чем-то отличается от любого другого чиновника.

— Ну и ну, просто нет слов!

— Вас что-то не устраивает, эдера Клара?

— Меня всё не устраивает! В Ратуше бардак. Не удивлюсь, если тут процветает укрывательство и кумовство на каждом из уровней и вы главный деляга среди них. Местечко-то тёпленькое, подумаешь, провинция. Ответственно заявляю: если вы ничего не предпримете прямо сейчас, я пойду в полицию, а там и до суда недалеко. Вы полетите не на повышение, а вслед за своим предшественником эдером Залисом далеко и надолго.

Эшер холодно улыбнулся одними уголками губ. Моя речь его совершенно не напугала и даже не впечатлила хотя бы капельку. Вероятно, я тысяча первая подобная жалобщица на его веку.

— Не хочу вас разочаровывать, эдера, но познать все прелести «тёплого местечка» мне не успеть. Я не глава Службы общественной безопасности и никогда прежде им не был. Читайте вывеску на двери: я всего лишь исполняющий его обязанности. Эдера Залиса отправили в отставку за многочисленные нарушения, и пока корона не подыскала ему замену, поставили меня. К счастью, временно. Скоро я вернусь в столицу и забуду ваш Сиренол как страшный сон. Кстати, полицию здесь тоже представляю я, уж извините.

— Не извиню. Райм правовое королевство или очередной мир с самодурами на верхах?

— А вы много миров видели?

— Я наслышана.

Эшер закатил глаза с видом «как же меня все достали», затем встал с места.

— Идёмте.

Бесцеремонно подхватив меня за локоть, словно уже поймал преступницу, он направился прочь из кабинета. Хватка у него крепкая, вырваться не получилось, отчего я подсознательно запаниковала, а в висках застучала внезапно вспыхнувшая без причины боль.

— Куда вы меня тащите?

— Разбираться с пособием для ваших детей.

— А… тогда ладненько.

Завидев главу Службы безопасности, вошедшего в её обитель, Рамнара побледнела и, похоже, точно так же схватила приступ головной боли. Бедняжка явно не ожидала столь решительных мер от трёхдневной иммигрантки. Ещё до того, как Эшер открыл рот, она сбивчиво залепетала о том, что мы могли бы сами договориться между собой, зачем отрывать такого занятого человека от его дел. И вообще — вышло недоразумение, они вовсе не отказывают мне в выплатах, я всё не так поняла и зачем-то убежала, прежде чем они объяснились.

Деньги нашлись тут же. Начальница самолично вынесла мне подписанный чек с суммой детского пособия за последний месяц — четыре тысячи аймов. А вот с пособием за предыдущие два месяца оказалось не так просто. Рамнара ловко ушла от ответа, где оно, заговорив о бухгалтерских сложностях. По всем бумагам деньги уже выданы и будет не просто провести повторную выплату, но под свирепым взглядом главы Службы безопасности клятвенно пообещала, что все недоразумения будут улажены в самое ближайшее время, а с нерадивой инспекторшей проведут очень серьёзный разговор. В последнем я отчего-то сильно сомневаюсь.

Эшер перевёл взгляд на меня:

— Теперь вы удовлетворены, эдера Клара?

— Благодарю, — кивнула ему. — Не в полной мере, правда, но для начала сойдёт. Я не ради пособия затеяла скандал, хочу сказать. Не достаточно прийти и зыркнуть глазами, вы должны провести всестороннюю проверку, чтобы в будущем больше не пришлось…

— Обязательно, — нетерпеливо перебил он. — Не нужно учить меня моей работе.

— А похоже, что нужно.

— Дерзите?

— Задаюсь вопросами.

— Похвально, но в следующий раз постарайтесь держать их при себе.

— Надеюсь, следующего раза не будет.

— Почему-то сомневаюсь, — чуть слышно ответил Эшер.

Взбудораженные чувства потихоньку приходили в норму. С чего ни возьмись, мне стало неловко. Захотелось объяснить ему, что обычно я не веду себя так нагло, не спорю и не хамлю едва знакомым людям. Что я действительно тот крылатый единорог среди иномирянок, а не жалкая обманщица, просто обстоятельства сложились неудачно. Вместо этого я попрощалась и заспешила прочь из Ратуши на свежий воздух. Подальше ото всех её обитателей.

Больше меня сюда ничто не заманит! Не нужны мне ни злобные тётки с фальшивыми бумажками, ни мужики, от которых явственная головная боль.

Замедлила шаг только через квартал от центральной площади возле здания банка. Приплюснутое строение со стеклянным куполом выглядело очень стильно на фоне соседей за счёт фасада с колоннами и двух чёрных, извитых от старости деревьев, обнесённых кованой оградой. На их голых ветках притаилась целая стая тревожно каркающих ворон. Не самое располагающее место; не будь над дверьми золочёной вывески, прошла бы мимо.

Сложностей в снятии причитающихся мне денег не возникло. Оказалось достаточно предъявить удостоверение личности, чек и расписаться в ведомости.

Воспользовавшись случаем, поинтересовалась балансом по счёту Солан. Клерк попросил подождать несколько минут, пока он настроит информационную панель. Размерами она напоминала старинный талмуд, опутанный мерцающими нитями, и весила как бетонная плита. С учтивым поклоном повернув её экран ко мне, клерк тактично отступил подальше в сторону. Система в банках Райма устроена так, что служащие не могли видеть, сколько денег хранится на счёте у клиента, если сам клиент того не пожелает. Для маленького провинциального городка, где едва ли можно избежать сплетен, очень продуманное правило.

Стоило поставить подпись в сияющей ячейке, как на экране высветилась сумма. Первую цифру я смогла расшифровать — это тридцать, а вторая никак не сдавалась. Меня выручила памятка из тетрадки: неведомая закорючка с палочкой оказалась… миллионом.

На счёте у Солан тридцать миллионов стогов?!

— Всё хорошо, эдера Клара? — участливо осведомился клерк, заметив мои округлившиеся глаза и открытый в немом удивлении рот.

— Здесь, должно быть, ошибка, — я сумела взять себя в руки.

Мало мне было адреналина в Ратуше, теперь ещё тут. У мастера игрушечных дел и домохозяйки не может быть столь космического счёта в банке. Дом у них пусть большой, но старый и давно требующий капитального ремонта, особых ценностей внутри нет, да и сами Солан не шиковали: мебель без изысков, одежда простая, а в одном из ящиков в прихожей я обнаружила целый ворох тщательно вырезанных купонов со скидками.

Стоило клерку подойти, как сумма на экране благоразумно потухла. Мужчина сверил введённые реквизиты и покачал головой:

— Никакой ошибки, эдера, это именно ваш счёт, всё правильно. Вероятно, вас смутила приписка «Недоступно»?

— Верно, — солгала я, — она самая.

— Тревожиться не о чем, уверяю вас. Это всего лишь основной баланс, не снимаемая сумма. По условиям вклада её можно будет обналичить не раньше, чем младшему ребёнку Солан исполнится шестнадцать лет. А все текущие операции и снятия проводятся с процентной части счёта. Чтобы увидеть его баланс, нужно нажать кнопку «Подробности». Вам помочь её найти?

— Нет, — я тут же прикрыла экран ладонями. — Справлюсь сама.

О том, что Солан баснословно богаты, никому знать не следует.

Выученных букв алфавита хватило, чтобы разобраться в простеньком интерфейсе панели. Новую цифру тоже сумела прочесть без подсказок — пятнадцать миллионов триста двадцать тысяч!

Клерк вопросительно смотрел на меня:

— Что-нибудь ещё беспокоит?

— Нет-нет. Спасибо, это всё. — Я быстро нажала кнопку выхода.

Стыдно признаться, но первым делом я эгоистично обрадовалась тому факту, что мне не придётся полжизни бегать с высунутым языком в поисках работы с подходящей зарплатой для достойного содержания пятерых детей. Вторая мысль была менее оптимистичной. Деньги очень большие, к тому же не понятно на чём заработанные (или — о, ужас! — вообще украденные). Не будут ли у нас с племянниками проблемы из-за них? Рита знала, что они с мужем умрут не своей смертью, это читается между строк в её прощальном письме. А ещё она просила меня защитить детей, если понадобится. Уж не поэтому ли?

Покидая банк я испытывала ещё больше желания узнать правду об Иррасе Солан. Быть может, что-нибудь найдётся в его кабинете? Например, сейф. Муж Риты наверняка имел с десяток других секретов, кроме фальшивой фамилии и солидного счёта в банке.

Проходя мимо продуктовой лавки, вернула вчерашний долг. Заодно купила ещё продуктов и даже немного шиканула — потратила пять аймов на доставку их к дому.

Тёплый ветер, беззаботно чирикающие птички и кругленькая сумма в кошельке достаточно быстро сумели изгнать из души смутную тревогу. Пусть временно, но всё же. Финансовые проблемы можно снять с повестки дня. Откуда бы не взялись деньги в банке, даже если они отмыты мафией, отказываться от них я не собираюсь. Нет и нет! Я не настолько сознательный гражданин, чтобы лишать детей обеспеченного будущего, не имея другой альтернативы.

Оказывается, возвращаться домой может быть чертовски приятным чувством! Именно домой. Удивительное дело, но мне давно не было так… надёжно?

Не взирая на внешнюю неприглядность в обрамлении неухоженного сада, издали особняк Солан казался почти уютным. Робкие лучи солнца отражались в фиолетовых и зелёных стёклах окон, делая его почти волшебным. Хорошо бы ещё до наступления зимы привести дом в относительный порядок, или хотя бы просто срезать засохший плющ со стен и подравнять рядом стоящие деревья и чересчур разросшиеся кусты.

Сегодня меня встречали. На скамейке под козырьком крыльца с видом скучающей мадонны сидела Калами, на её коленях покоилась книжка.

— Почему ты не внутри? — поинтересовалась у неё, подходя ближе. — Тут прохладно, а на тебе только лёгкая кофточка.

Девочка равнодушно хмыкнула:

— Зато тут тихо и не пахнет дымом.

— Каким дымом? — По позвоночнику прошла дрожь неприятного предвкушения. Ответ мне определённо не понравится.

— Спайр с Сиренией затеяли игру. «Семь катастроф» называется, — Калами подтвердила худшие опасения. — Взрывы, огненные шары, искрящиеся змейки. Ничего интересного, — она демонстративно зевнула и перевернула страницу.

— С ума сойти!

То, что предстало перед моими глазами в холле особняка, едва укладывалось в голове. Поверить не могу! Ещё не успели остыть воспоминания о скандале в Службе опеки, как я снова угодила на фронт, только если там шла словесная война, тут шла война физическая. Кавардак просто невероятный, хотя, казалось бы, куда больше? Вся мебель сдвинута баррикадами, столик перевёрнут, посередине залы разделительная линия из тлеющих тряпок. С одной стороны, за креслом, притаилась Сирения, с другой, возле шкафов, засел Спайр. Близнецы самозабвенно дурачились, бросая друг в друга мелкие камушки. А камушки-то непростые! Они летели с шипением шмеля, а при попадании в цель взрывались с глухим хлопком. От дыма вокруг слезились глаза, но я сумела разглядеть гвоздь программы — малыша Аверона. Парнишка с задорным смехом раскачивался на хрустальной люстре, подбадривая сразу обоих противников. Как он вообще умудрился залезть так высоко без стремянки, катапульты и крыльев?

Дворецкий сидел под полочкой с обувью, испуганно закрыв голову лапками и жалобно мяукая. Помешать безобразию он никак не мог.

Громко хлопнув дверью, я завопила что есть силы:

— Прекратить немедленно!

Близнецы высунули головы из укрытий. В секунду азарт битвы на их лицах сменился ужасом хулиганов, застигнутых на месте преступления. До вечера меня точно не ждали.

— Ну-ка отвечайте, что здесь происходит?!

Спайр спрятал за спину руку с механической рогаткой.

— Всего лишь игра.

— Игра, говоришь? Разве я не установила правило о запрете взрывов в любом виде и исполнении? И разве вы оба не согласились с ним? Что за ерунда, спрашиваю вас?

Виновато переглянувшись, ребята промолчали. Тлеющие тряпки сами собой потухли, Аверон перестал смеяться. В образовавшейся тишине было слышно, как с люстры сорвалась хрустальная бусинка и застучала по паркету. Пройдя внутрь, чтобы оценить весь масштаб саботажа, я заглянула в столовую. Посуда, что следовало ожидать вопреки договорённости, лежит не мытая прямо на столе. С окон сдёрнуты шторы, стёкла покрыты копотью.

Ну всё, моему терпению пришёл конец. Большой, белый и пушистый! Хватит! Добрая тётя с детишками Риты не справляется, значит, вспоминаю «Практическое пособие для приёмных родителей» и начинаю загрузку программы строгой тёти.

— Аверон, живо спускайся вниз. Запорожец, зови Калами и Ривена, будем проводить внеочередное партсобрание.

Через несколько минут недовольные дети построились в шеренгу передо мной. Старшие всем своим видом показывали, что им здесь нечего делать, они не при делах, а младшие насупились дикими зверьками. Дворецкий занял привычное место на тумбочке.

Я прошлась взад-вперёд, чеканя шаг и заложив руки за спину. Злость стучала в висках маленькими молоточками, но голос звучал ровно:

— Родители бы устыдились, увидев вас сейчас. Чумазые, одеты в чёрте что, превратили дом в помойку, ведёте себя как варвары, не имеющие даже элементарного понятия о благодарности. Почему так? Я не заставляю себя любить, не навязываюсь в друзья-подружки, не ограничиваю свободу, не прошу ничего сверхъестественного и пытаюсь заботиться о вас, но в ответ всё равно получаю одно неуважение. Серьёзно, вам стало хуже с моим появлением в доме?

Калами с вызовом тряхнула головой:

— Эй, тётя, мы осиротели всего два месяца назад, наша жизнь рухнула, и никому до этого нет дела. Мы справляемся с горем как умеем, а умеем мы только так.

— Нет, так вы не справляетесь с горем, так вы разрушаете свою жизнь ещё сильнее, причём в самый неподходящий момент. Через неделю сюда явится комиссия по опеке. Нет нужды напоминать, как сильно ваше будущее зависит от её решения? — О том, что моё будущее в таком же шатком положении, упоминать не стала. — Значит так, дорогие племяннички, пора заканчивать искать оправдания и начинать вести себя по-взрослому. Нравлюсь я вам или нет, теперь мы с вами связаны, и вам придётся меня слушаться.

Дети в возмущении нахмурились, но если думают, будто на этом конец, им предстоит крупно разочароваться. Я хлопнула в ладоши и потёрла ими.

— Конфетно-букетный период на этой ноте объявляется закрытым, переходим к суровым будням. Вы займётесь капитальным наведением порядка в доме прямо сейчас. Сегодня на первом этаже, завтра на втором. И когда я говорю «капитальным», то подразумеваю не перекладывание кучи мусора из угла под диван, а стерильную чистоту.

— Чего? Уборка?

— Зачем? Здесь же не грязно!

— Вам надо, тётя Клара, вы и убирайтесь.

— А если мы не хотим? — прямо спросил Ривен.

— Проблемы индейцев шерифа не волнуют. Или захотите, или Запорожец запрёт вас в комнатах до конца недели. Теперь за работу! У вас много дел, а солнце ещё высоко.

— Ну блин, рабство вернулось…

Каждому из детей я дала собственное задание. Так Калами получила под свою ответственность кухню и столовую — вымыть всю посуду, до блеска оттереть столы, плитку, буфеты и окна, с ковров вымести каждую крошку. Близнецы приведут в порядок раскуроченный холл и гостиную — чтобы ни запаха дыма, ни пятнышка копоти на полу, ни паутинки на стенах или пылинки на шкафах. Ривен займётся мусором. Ему предстоит вынести на помойку всё, что сломано, порвано и безнадёжно испорчено, а мелкий мусор сжечь в печи прачечной. Только Аверону я ничего не стала поручать. Он отправится со мной в рабочий кабинет родителей. В нём я сама приберусь, а малыш поможет по мере сил.

Угроза домашнего ареста снова подействовала как надо. Не переставая ворчать, будто бы столетние старички, племянники поплелись за вениками, вёдрами и тряпками. Сомневаюсь, что до заката такими темпами всё будет убрано, но начало положено, это главное. Вон как радостно запрыгал дворецкий, едва не светится!

Дверь рабочего кабинета была стилизована под книжный шкаф, где вместо ручки следовало потянуть за томик с розой на корешке. Внутри скрывалась весьма просторная комната с рядком высоких и узких окон, в которые пролезет лишь худенький ребёнок. Посередине массивный стол с множеством маленьких ящичков, возле стен шкафы с книгами и аккуратно расставленными на полках игрушками. Я присмотрелась к ним повнимательнее — изящные механические куклы, шкатулки, птицы и зверушки. Красивые, однако далеко не фаберже.

— Их папа сделал, это его первые работы. — Аверон достал лошадку, поставил её на пол и погладил гриву. Игрушка тут же «ожила» — тихонько заржала и поскакала по кругу.

Каждую вещь здесь покрывал слой пыли. В доме, где постоянно что-то взрывается, её всегда полно. Спёртый воздух похрустывал на зубах. Чихнув в третий раз подряд, я открыла нараспашку все окна.

Особо поразило количество фотографий. Качество у них неважное, но сам факт! Не такой уж технически отсталый мир мне достался для жизни. Может, я даже до появления интернета доживу. На всех фотографиях изображены только Рита и дети, счастливые и совершенно нормальные, без зверств во внешности. Ирраса я не нашла ни на одном снимке.

— Твой папа не любил фотографироваться?

— Напротив, очень любил.

Аверон поставил лошадку на место и полез на книжный шкаф, используя в качестве ступенек его полки.

— Раньше тут было много его фотографий, — сказал малыш, что-то ища рукой под потолком. — Но потом папа сжёг их все. Я слышал, как они с мамой говорили, будто так надо. — Через несколько секунд он ловко спрыгнул на пол. — Мне удалось вынуть из камина только эту.

Мальчик показал снимок с подпалёнными краями. С него на мир смотрел улыбающийся мужчина в рабочем фартуке с механической игрушкой в руках. Иррас Солан. Черты его лица слишком сильно походили на Ривена, чтобы сомневаться в отцовстве. Стройный, темноволосый, с густой бородой и благородным орлиным носом, который, к счастью, ни один из детей не унаследовал. Он даже с картинки излучал обаяние, достаточное, чтобы проникнуться симпатией с первого взгляда.

Глаза Аверона заволокли слёзы.

— Мне их очень не хватает. Если бы я хоть что-то сделал!

Опустившись на корточки рядом, я взяла малыша за руки.

— Твоей вины в гибели родителей нет. Никакой. Колесо угодило в яму на дороге, и повозка перевернулась. Иногда такое случается.

— Не правда! Они не погибли!

— Аверон, солнышко…

— Их убили! — воскликнул малыш, уже не сдерживая слёз.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что, — он надул губы, а затем безо всякого предупреждения подбежал к окну и вылез через него в сад. Высунув голову следом, я видела, как ловкий племяш забрался по дереву и скрылся на веранде второго этажа.

Наверное, сейчас лучше оставить его одного, иначе бы он не сбежал от меня таким экстремальным способом. Бедный мальчик, всё ещё не может в полной мере принять случившееся…

— Эх, Рита, — я взяла рамку с фотографией сестры. — Прости, что сдала тебя бабке Марье, но и ты не должна была бросать меня.

Раздобыв ведро с водой и тряпку, принялась стирать пыль, попутно разбирая документы на рабочем столе. К моему разочарованию, пролить хотя бы каплю света на личность Ирраса не удалось. В бумагах не обнаружилось ничего интересного или важного, разве что неоплаченные счета за последние два месяца и куча траурных писем из театра. Сейфа не видно. Если он тут есть, то очень хорошо спрятан. Или вообще находится в другом месте.

В поисках тайника я отважилась зайти в хозяйскую спальню. Дети не тронули здесь ничего, даже монетку в десять аймов, забытую на зеркальном столике возле вазы с засохшими розами. Странно и немного неловко копаться в личных вещах давно потерянной сестры и её мужа. Перебирать одежду, косметику, дорогие их сердцу безделушки, драгоценности в шкатулке. Среди всех камней Рита отдавала предпочтение рубинам. Они встречались почти во всех её украшениях. Что интересно, но того памятного колечка с камнем-звёздочкой нигде не было.

Монетку я забрала, а шкатулку замотала в наволочку и сунула в дальний ящик трюмо с глаз долой. Хранить драгоценности на видном месте весьма недальновидно даже по меркам города, в котором преступности практически нет. Носить их я не буду, продавать тем более. Нам с детьми вполне достаточно денег в банке. А ещё я собираюсь найти работу. Хочу исполнить мечту и открыть свой маникюрный салон. Осталось только убедить жительниц Сиренола, что цветные ногти не смертельное заболевание, а способ подчеркнуть индивидуальность.

Уже перед самым ужином спустилась вниз проверить, как дети справились с уборкой. А справились они так себе. Идеальной чистоты я всё равно не ожидала, но даже до более-менее приличного результата ещё трудиться не один день. Однако похвалу ребята заслужили. Холл больше не напоминал свалку. Ривен вынес весь крупный мусор, остальной собрал в мешки на веранде. Калами привела в порядок столовую и кухню. Зайдя в последнюю, я буквально замерла от восхищения. Она сверкала с пола до потолка, будто к нам заскочил Мойдодыр! Жаль, чувство радости надолго не задержалось. Близнецы подсказали, что половина блеска не больше, чем искусная иллюзия. Калами наложила её в надежде провести меня. И ей бы это удалось, если бы не маленький просчёт — она отказалась помочь Сирении и Спайру наложить такую же на холл, поэтому они её сдали. Да уж, с ними не заскучаешь!

Поужинали мы макаронами с мясными шариками, доставленными курьером из продуктовой лавки, и отправились спать. Сил на что-то ещё просто не осталось.