«Вертикальная интеграция», — торжественно сказал Хеллиер. «Эти люди понимают намеки крупного бизнеса. Полный контроль над продуктом».


«Если это удастся и они смогут зашить Штаты, мы можем ожидать ускоренного притока мигрантов в Британию. Прибыли гораздо меньше, но они все равно есть, и ребята не пренебрегают этой возможностью». Уоррен махнул рукой. — Но это все слухи. Я собрал это из сотен слухов, раздававшихся по слухам.


Хеллиер положил руки на стол. — Итак, теперь мы подошли к вашим фактам, — сказал он сосредоточенно.


— Не знаю, сможете ли вы удостоить их этим именем, — устало сказал Уоррен. Два имени и место. Джордж Спиринг — химик-фармацевт с паршивой репутацией. В прошлом году он попал в беду по делу о наркотиках, и Фармацевтическое общество его наказало. Ему посчастливилось избежать тюремного заключения».


Они... э-э... лишили его сана?


Это верно. Этой толпе понадобится химик, и я слышал, как упоминалось его имя. Он все еще в Англии, и я слежу за ним, как могу, но ожидаю, что он скоро уедет за границу».


«Почему скоро? И как скоро?



Уоррен постучал по настольному календарю. Урожая опиума еще нет, и это произойдет не раньше, чем через месяц. Но морфин лучше всего добывается из свежего опиума, поэтому, как только у этой банды будет достаточно материала для работы, Спиринг приступит к делу.


— Возможно, нам следует повнимательнее следить за Спирингом.


Уоррен кивнул. «Похоже, что сейчас он относится к этому довольно спокойно. И у него есть средства, так что, вероятно, он на гонораре. Я согласен, что за ним следует присматривать.


— А другое имя? - спросил Хеллиер.


— Жанетт Делонн. Я никогда не слышал о ней раньше. Она говорит так, как будто она француженка, но на Ближнем Востоке это мало что значит, если она там тусуется. Но я даже этого не знаю. Я ничего о ней не знаю. Это было просто имя, возникшее в связи со Спирингом».


Хеллиер что-то написал на листе бумаги. — Жанетт Делорм. Он посмотрел вверх. — А место?



— Иран, — коротко сказал Уоррен.


Хеллиер выглядел разочарованным. — Ну, это немного.


— Я никогда не говорил, что это так, — раздраженно сказал Уоррен. — Я думал отдать его полиции, но, в конце концов, что я мог им дать?


Они могли бы передать это в Интерпол. Может быть, они могли бы что-нибудь сделать.


«Вы снимаете слишком много телевизионных фильмов», — резко сказал Уоррен. — И при этом верить им! Интерпол является всего лишь информационным центром и не занимается никакой исполнительной деятельностью. Предположим, что информация была передана иранской полиции. Ни одна полиция не является неподкупной, и я бы вообще не стал делать никаких ставок на полицейских на Ближнем Востоке, хотя я слышал, что иранцы лучше большинства».


— Я ценю вашу точку зрения. Хеллиер какое-то время молчал. — Лучше всего нам подойдет этот человек, Спиринг.


— Значит, вы готовы продолжить это на основании той небольшой информации, которой я располагаю?



Хеллиер был удивлен. 'Конечно!'


Уоррен взял несколько бумаг из своего дела. «Вы можете передумать, когда увидите это. Это будет стоить вам пакета. Ты сказал, что я могу выбрать команду. Я взял на себя обязательства от вашего имени, которые вам придется выполнить. Он толкнул два листа через стол. — Там вы найдете подробности — кто эти люди, сколько они будут стоить, а также некоторые краткие биографические подробности.


Хеллиер быстро просмотрел бумаги и резко сказал: «Я согласен на такие ставки заработной платы». Я также согласен на премию в размере 5000 фунтов стерлингов, выплачиваемую каждому человеку за успешное завершение предприятия». Он посмотрел вверх. «Нет успеха — нет бонуса. Справедливо?'


«Достаточно справедливо, но это зависит от того, что вы подразумеваете под успехом».


«Я хочу, чтобы эта банда была разгромлена», — сказал Хеллиер резким голосом. «Полностью разбит».


Уоррен криво сказал: «Если мы вообще собираемся что-то делать, это подразумевается». Он протолкнул через стол еще одну бумагу. — Но мы еще не пришли в себя. моя цена.


Хеллиер взял его и через мгновение сказал: «Хм!» Какого черта вам нужна недвижимость в Сохо? Они чертовски дорогие.


Уоррен с чувством объяснил, с какой проблемой столкнулся Терапевтический центр Сохо. Хеллиер усмехнулся. «Да, люди — проклятые лицемеры. Раньше я, наверное, был бы таким же. . . ну, неважно. Он встал и подошел к окну. — Подойдет ли место на Уордур-стрит?


— Это было бы прекрасно.


— У компании есть офис прямо через дорогу. Мы использовали его как склад, но его закрыли. Сейчас он пуст и немного обветшал, но, возможно, вам подойдет. Он вернулся к своему столу. — Мы собирались продать его, но я позволю. вы получите его за перчинку и возместите расходы компании из моих собственных средств.


Уоррен, который еще не закончил с ним, коротко кивнул и толкнул через стол еще одну бумагу. — И это мой бонус за успешное завершение работы. По иронии судьбы, он подчеркнул ключевое слово, высмеивая Хеллиера.


Хеллиер взглянул на формулировку и чуть не взорвался. — Загородный дом с двадцатью спальнями! Что это за черт? Он пристально посмотрел на Уоррена. — Ваши услуги очень высоки, доктор.


«Вы просили крови», — сказал Уоррен. Это товар с высокой ценой. Когда мы займемся этим, мы столкнемся с бандой, которая будет сражаться, потому что приз может исчисляться миллионами. Я думаю, что где-то на этом пути прольется кровь – наша или их. Вы хотите крови — вы платите за это».


— Сделав тебя лордом поместья? — цинично спросил Хеллиер.


— Не я, а человек по имени Бен Брайан. Он хочет создать самоуправляющееся сообщество для наркоманов; для начала вывести их из обращения и заставить их действовать ответственно. Эта идея дала хорошие результаты в Штатах».


— Понятно, — тихо сказал Хеллиер. 'Все в порядке; Я принимаю это». Он начал читать краткие биографии команды, и Уоррен небрежно сказал: «Никто из этих людей толком не знает, во что ввязывается. Предположим, у нас есть, скажем, сто фунтов героина — это будет стоить больших денег. Я не знаю, доверил бы я это Энди Тозье, скорее всего, нет. Я бы определенно не доверял Джонни Фоллету.


Хеллиер перевернул страницу и через некоторое время поднял голову. — Вы серьезно говорите об этих людях, которых вы выбрали? Боже мой, половина из них злодеи, а другая половина непонятна».


— Каких мужчин вы ожидали? — спросил Уоррен. Этого не сможет сделать толпа святых, размахивающих флагами. Но ни один из этих людей не занимается этим ради денег, кроме Энди Тозиера. У каждого из них есть свои причины. Он кисло посмотрел на себя и подумал о Фолле. «Я обнаружил, что у меня есть неожиданный талант к шантажу и принуждению».


«Я понимаю, что вы выбираете Тозиера — профессионального солдата», — сказал Хеллиер. — Но Фолле — игрок?


«Джонни — многогранный человек. Помимо того, что он игрок, он еще и успешный мошенник. Он может придумать способы вытащить деньги из вашего кармана быстрее, чем вы придумаете способы его остановить. Мне кажется, что его таланты можно было бы использовать не только в деньгах, но и в других целях».


— Если вы так говорите, я думаю, это кажется разумным, — сказал Хеллиер неубедительным голосом. — Но этот человек, аббат, ради бога, газетчик! Я не потерплю этого.


— Да, будешь, — категорически сказал Уоррен. — В любом случае он на нас нападает, и я бы предпочел, чтобы он работал на нас, а не против нас. Он был в моем первоначальном списке, но он все равно справился с собой, и было бы слишком рискованно не учитывать его сейчас. У него хороший нюх, лучше, чем у любого детектива, и это то, что нам нужно.


— Я полагаю, это тоже кажется разумным, — мрачно сказал Хеллиер. — Но что не кажется разумным, так это этот человек, Паркер. Я не вижу здесь ничего полезного для нас.


«Дэн — единственный по-настоящему честный человек среди многих из них», — сказал Уоррен. Он посмеялся. — Кроме того, он мой страховой полис.


Хеллиер изложил некоторые аспекты философии кинобизнеса. «Большинство стран, особенно бедных, любят кинокомпании. Ребята наверху любят нас, потому что мы не слишком скупы на взятки. Мы нравимся обывателям, потому что на съемочной площадке мы платим исключительно высокие, по местным меркам, цены за красочно одетых статистов. Мы не против, потому что, в конце концов, мы платим чертовски меньше, чем платили бы дома.


Он поднял большую книгу размером с альбомный лист, в аккуратном переплете. «Это экранизация, которую мы уже некоторое время храним на полке. Около половины сцен происходит в Иране. Я решил воскресить его, и мы собираемся снять фильм. Вы и ваша команда будете у нас работать. Вы будете передовой группой, отправленной нами в Иран для разведки хороших мест — это дает вам повод появляться повсюду и где угодно. Как это вам подходит?


«Мне это нравится», сказал Уоррен. — Это хорошее прикрытие.



«Вам будут предоставлены транспортные средства и весь обычный хлам, который есть в передовой группе», — сказал Хеллиер. — Дайте мне список всего, что вам еще может понадобиться. Он пролистал страницы сценария. 'Кто знает? Мы могли бы даже сделать картину, — сардонически сказал он.


Энди Тозиер подошел к Уоррену. «Вы слишком долго держите меня в неведении», — пожаловался он. «Я хотел бы знать, во что я ввязываюсь. Я не знаю, к чему готовиться».


— Готовьтесь к худшему, — беспомощно сказал Уоррен.


— Это не чертов ответ. Это будет военное дело?


Уоррен осторожно сказал: «Давайте назовем это военизированными формированиями».


'Я понимаю. Полицейская акция — со стрельбой».


— Но неофициально, — сказал Уоррен. Возможно, будет стрельба.


Тозиер погладил край подбородка. «Мне не нравится эта неофициальность. И если в меня будут стрелять, мне бы хотелось иметь что-нибудь удобное, чем можно было бы стрелять в ответ. Как мы это устроим?


— Я не знаю, — сказал Уоррен. — Я думал, что оставлю это тебе. Ты эксперт. Тозиер издал грубый звук, и Уоррен сказал: «Я действительно не знаю, во что мы попадем на другом конце. Это все немного сложно.


Тозиер задумался. — Какие машины они нам дают?


— Парочка новых «Лендроверов». Их отправят вместе с нами в Иран. Местность там довольно суровая.* «И оборудование, которое мы получаем. В чем оно состоит?


«Это все часть нашего прикрытия. Есть фотоаппараты с чертовски большим количеством объективов. Пара 16-миллиметровых кинокамер. Видеокассетный наряд. Чертовски много всего, чему я не могу дать названия.


— Есть ли штативы с кинокамерами? Уоррен кивнул, и Тозиер сказал: «Хорошо, мне бы хотелось, чтобы мне как можно скорее доставили «Лендроверы» и все оборудование. Возможно, я захочу внести несколько изменений.


— Вы можете получить их завтра.


— И мне бы хотелось немного денег из той денежной шахты, которую вы, кажется, обнаружили, — по крайней мере, тысячу фунтов. Мои модификации обходятся дорого».


— Я сделаю две тысячи, — спокойно сказал Уоррен. — Ты тоже можешь получить это завтра.


— Джонни Фоллет может оказаться более полезным, чем я думал, — задумчиво сказал Тозиер. «Он знает свое оружие — он был в Корее».


'Был он? Тогда он поладит с Дэном Паркером.


Тозиер мотнул головой. — А кто такой Дэн Паркер?


Уоррен ухмыльнулся. — Когда-нибудь ты встретишься с ним, — пообещал он.


«Я пойду с тобой», — сказал Бен Брайан, когда Уоррен рассказал ему о том, что происходит.


— А зачем нам психиатр?


— спросил Уоррен.


Брайан ухмыльнулся. Чтобы внести хоть капельку здравомыслия. Это самая безумная вещь, которую я слышал».


«Если вы присоединитесь к нам, вы будете так же безумны, как и мы. Тем не менее, вы можете оказаться полезными. Он задумчиво посмотрел на Брайана, а затем сказал: «Я думаю, тебе лучше быть в основной группе». Майк Эббот может пойти с Паркером.


— Что он собирается делать?


— Он наш троянский конь — если мы сможем найти женщину Делорм — и это окажется настоящей проблемой. У Хеллиера есть команда в Париже, которая проверяет свидетельства о рождении, вытаскивает всех Жанетт Делорм и уничтожает их. Они уже нашли восемь. Если случайно она родилась в Швейцарии, у него там есть еще одна команда».


— Предположим, она родилась на Мартинике? – спросил Брайан.


«Сначала мы можем попробовать только очевидное», — сказал Уоррен. — Следователи Хеллиера хорошие, я знаю это, потому что они проделали со мной потрясающую работу. В любом случае, он тратит деньги так, как если бы у него была собственная типография. Мы уже купили его за более чем 70 тысяч фунтов». Он ухмыльнулся. — Тем не менее, это всего лишь пару лет содержания его яхты.


«Я никогда не слышал о богатом человеке, который действительно хотел бы расстаться со своими деньгами», — сказал Брайан. — Должно быть, вы выбили из-под него подпорки. Вы заставили его взглянуть на себя – добрым, ясным взглядом – и ему не понравилось то, что он увидел. Мне бы хотелось сделать то же самое с некоторыми из моих пациентов. Возможно, тебе стоит сменить профессию».


— Я... я занимаюсь набором частных армий.


Казалось, все произошло одновременно.



Возможно, это была удача, а может быть, это была хорошая следственная практика, но женщину Делорм выследили не путем терпеливого анализа свидетельств о рождении, а по трубопроводу, поступившему во французскую Сюрте. Похоже, у Майка Эббота был друг, у которого был друг, который… . .


Хеллиер бросил файл Уоррену. — Прочитай это и скажи мне, что ты думаешь.


Уоррен откинулся на спинку стула и открыл папку.


Жанетт Вероник Делорм: родилась 12 апреля 1937 года в Шалоне. Родители ...


Он пропустил жизненно важную статистику, чтобы перейти к сути дела.


'. . . три месяца тюремного заключения в 1955 году за мелкое мошенничество; шесть месяцев тюремного заключения в 1957 году за контрабанду через франко-испанскую границу; покинул Францию в 1958 году».


Затем последовало то, что можно было бы назвать только серией гипотез.


Предполагается, что участвовал в контрабанде из Танжера в Испанию в 1958–1960 годах; контрабанда оружия в Алжир, 1961–1963 годы; контрабанда наркотиков в Италию и Швейцарию, 1963-1967 гг. Предполагается, что был причастен к убийству Генри Роу (американца) в 1962 году; Курт Шлезингер (немец), Ахмед бен Буза (алжирец) и Жан Фуге (француз) 1963 год; Камер Осман (ливанец) и Пьетро Фюзелли (итальянец), 1966 г. Эксплуатационные характеристики: Субъект является хорошим организатором и способен управлять большими группами; безжалостен и нетерпим к ошибкам; старается не участвовать лично в контрабандной деятельности, но, возможно, был руководителем крупномасштабной кражи драгоценностей на юге Франции в 1967 году. Однако это можно считать сомнительным.


Настоящее местонахождение: Бейрут, Ливан.


Текущий статус: Не разыскивается за преступления в метрополии Франции.


Там была пара грязных фотографий, которые совсем не пережили процесс копирования, но на которых была изображена блондинка неопределенного возраста.


Уоррен надул щеки. «Какая же она, должно быть, чертова кошка». Он постучал по папке. «Я думаю, что это тот самый вариант — все подходит».


— Я тоже так думаю, — сказал Хеллиер. — Я прекратил все остальное и сосредоточился на ней. Мужчина уже прилетел в Бейрут, чтобы найти ее.


«Надеюсь, кто-то посоветовал ему быть осторожным», — сказал Уоррен.


— Ему просто нужно выяснить, где она живет и… э-э… ее положение в обществе. Это не должно быть слишком рискованно. Затем он уходит, и вы берете на себя управление.


— Я приглашу Дэна Паркера, как только мы узнаем что-то определенное. Майк Эббот поддержит его – я не уверен, что Дэн смог бы справиться с этим самостоятельно. Возможно, здесь потребуется изысканный подход. Да, и у нас есть волонтер — Бен Брайан присоединится к иранской группе».


— Я рад слышать, что мистер Брайан собирается приобрести свой поместье, — сказал Хеллиер с некоторой едкостью. На твоего человека, Спиринг, по-прежнему ничего нет.


«Он скоро сделает ход», — уверенно сказал Уоррен. Его уверенность возросла, потому что досье на Жанетт Делорм прекрасно вписалось.


«Ну, то же самое применимо. Всю дорогу с ним будет следователь — возможно, в одном самолете, если он полетит. Тогда ты возьмешь на себя управление.


Спиринг переехал через два дня, и через двенадцать часов Уоррен, Тозиер, Фоллет и Брайан уже были в воздухе на зафрахтованном самолете, на борту которого также находились два «Лендровера». Паркер и Эббот уже направлялись в Ливан.


В Тегеране шел снег.


Фолле вздрогнул, когда резкий ветер прорезал его куртку. «Я думал, что здесь должно быть жарко». Он посмотрел через аэропорт на чистый вопль гор Эльбурз, а затем на холодное серое небо, откуда неслась небольшая метель. Это Ближний Восток? — спросил он с сомнением.


— Примерно настолько Средний, насколько это возможно, — сказал Тозиер. — Тем не менее, сейчас март, а мы находимся почти в пяти тысячах футов над уровнем моря.


Фолле поднял воротник и плотно прижал лацканы к шее. — Где, черт возьми, Уоррен?


— Он проводит таможенную очистку транспортных средств и оборудования. Он мрачно улыбнулся. Модификации, которые он внес в «Ленд-Роверы», были таковы, что, если бы они были обнаружены, в таможне разразился бы ад, и Уоррен и Брайан оказались бы в тюрьме без всяких придирок. Но он не рассказал Уоррену, в чем заключались изменения, и это было к лучшему. Истинная невиновность лучше, чем блеф, когда она стоит перед рентгеновским взглядом опытного таможенника.


И все же ему стало легче дышать, когда Фолле тронул его за плечо и указал пальцем. — Вот они, — сказал он, и Тозиер с облегчением увидел приближающийся к ним «Лендровер». На боку красовалась аккуратная надпись: «Риджент Кинокомпания». Передовой отряд. Напряжение покинуло его.


Уоррен высунул голову в боковое окно. — Бен сразу за мной, — сказал он. — Один из вас прыгайте.


— У тебя были какие-нибудь проблемы? — спросил Тозиер.


Уоррен выглядел удивленным. 'Не беда, вообще.'



Тозиер улыбнулся и ничего не сказал. Он подошел к задней части автомобиля и погладил одну из металлических стоек, поддерживающих фонарь. Фолле сказал: «Позволь мне войти и выйти из этого проклятого ветра». Куда мы идем?'


«У нас забронировано место в отеле Royal Tehran Hilton. Я не знаю, где он находится, но найти его не составит большого труда. Он указал на заполненный пассажирами микроавтобус, на борту которого было написано название отеля. «Мы просто следуем этому».


Фолле поздоровался и захлопнул дверь. Он задумчиво посмотрел на инопланетную сцену и резко сказал: «Какого черта мы здесь делаем, Уоррен?»


Уоррен взглянул в зеркало заднего вида и увидел, что прибыл другой «Лендровер». «Следую за мужчиной».


— Господи, ты такой же молчаливый, как этот твой силовик. Или вы тоже держите его в неведении?


«Просто делай, как тебе говорят, Джонни, и с тобой все будет в порядке», — посоветовал Уоррен.


«Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы знал, что мне следует делать», — проворчал Фолле.



— Придет твоя очередь.


Фолле неожиданно рассмеялся. — Ты забавный, Уоррен. Дай расскажу тебе кое-что; Ты мне нравишься, правда. Вы меня загнали в тупик; ты предложил мне тысячу, хотя знал, что я возьму арахис. Потом вы увеличили премию до пяти тысяч, хотя в этом не было необходимости. Зачем ты это сделал?'


Уоррен улыбнулся. Работник достоин своей платы. Ты это заслужишь.


— Возможно, так и сделаю, но сейчас не понимаю, как это сделать. В любом случае, я просто хотел сказать, что оценил этот жест. Вы можете на меня положиться, то есть во всем разумном, — поспешно добавил он. Тозиер говорил о необоснованных вещах, например, о том, как в него стреляли.


«В Корее к этому следовало бы привыкнуть».


— Знаешь, — сказал Фолле. 'Я никогда не делал. Забавно, к чему человек никогда не сможет привыкнуть, не правда ли?


Королевский Тегеран Хилтон находился на окраине города, караван-сарай, спроектированный специально для нефтяников и бизнесменов, стекавшихся в Иран под воздействием бурно развивающейся экономики, поддерживаемой реформирующим режимом Мохаммеда Рези Пехлеви, Царя Королей и Света ариев. Добираться из аэропорта было нелегко из-за склонности местных жителей относиться к дороге как к гоночному треку. «Несколько раз Уоррен был на грани серьезной неприятности, и когда они добрались до отеля, он весь вспотел, несмотря на холод.


Они зарегистрировались, и Уоррен обнаружил ожидающее его сообщение. Он подождал, пока окажется в своей комнате, прежде чем разорвать конверт и нашел лишь одну загадочную строчку: «Твоя комната — 19:30, Лейн». Он посмотрел на часы и решил, что у него как раз есть время распаковать вещи.


В номере 729 раздался тихий стук. Он открыл дверь, и мужчина сказал: «Мистер Уоррен?» Я верю, что ты ждешь меня. Меня зовут Лейн.


— Заходите, мистер Лейн, — сказал Уоррен и шире распахнул дверь. Он изучал Лейна, снимая пальто; в этом человеке не было ничего особенного — он мог быть кем угодно — достоинством частного детектива.


Лейн сел. — Ваш мужчина остановился здесь, в «Хилтоне», его бронирование рассчитано на неделю.


Он прямо сейчас здесь, если он вам нужен.


— Надеюсь, не один, — сказал Уоррен.



Все в порядке, мистер Уоррен; нас двое на работе. За ним наблюдают. Лейн пожал плечами. «Но он не двигается — ему нравится оставаться поближе к бутылкам».


— Он много пьет?


«Может быть, он и не алкоголик, но он навязывает это. Он живет в баре, пока он не закрывается, а потом ему присылают бутылку в номер».


Уоррен кивнул. — Что еще вы можете рассказать мне о мистере Спиринге?


Лейн достал из кармана блокнот. — Он бродил. У меня есть составленный список всего этого, который я вам дам, но расскажу вам через пять минут. Он раскрыл блокнот. — В аэропорту его встретил один из местных жителей — кажется, иранец — и привез сюда, в отель. Мне не удалось поймать иранца; мы только что прибыли и не были экипированы», — извиняющимся тоном сказал он.


Все в порядке.'



— В любом случае, с тех пор иранца мы не видели. На следующий день Сперинг отправился в какое-то место на Моулави, недалеко от железнодорожного вокзала. У меня есть адрес здесь. Он вышел оттуда на машине, точнее, на американском джипе. Это и не арендованная машина — я пытался проверить регистрацию, но в таком странном городе, как этот, это немного сумбурно.


— Да, должно быть, — сказал Уоррен.


— Оттуда он отправился в фирму оптовой фармацевтической аптеки — имя и адрес указаны, — где провел полтора часа. Затем обратно в «Хилтон», где он провел остаток дня. Это было вчера. Сегодня утром у него был посетитель — американец по имени Джон Истман; это было в его комнате. Истман оставался там все утро — три часа, — а потом они пообедали в столовой «Хилтона».


— Есть какие-нибудь сведения об Истмане?


Лейн покачал головой. — Для постоянной проверки человека действительно требуется четыре оперативника, а нас всего двое. Мы не могли ничего сделать с Истманом, не рискуя потерять Спиринга. Нам было приказано придерживаться Шпиринга. Лейн снова сверился со своим блокнотом. — Истман ушел сегодня вскоре после обеда, и Спиринг с тех пор не двигался. Он сейчас в баре. Вот и все, мистер Уоррен.


«Я думаю, что вы хорошо справились с сложившимися обстоятельствами», — сказал Уоррен. «У меня здесь есть друзья; Я хотел бы дать им возможность взглянуть на Спиринга для дальнейшего использования. Это можно устроить?


— Нет ничего проще, — сказал Лейн. — Все, что тебе нужно сделать, это выпить. Он достал конверт и передал Уоррену. — Это все, что у нас есть на Спиринга; регистрационный номер его джипа, названия и адреса мест, где он побывал в Тегеране». Он сделал паузу. — Я понимаю, что на этом наша работа окончена — после того, как я указал на этого человека.


'Это верно. Это все, что вас просили сделать. Лейн, казалось, почувствовал облегчение. «Это было непросто», — признался он. «У меня нет проблем в Лондоне, я работал в Париже и Риме. Но в некоторых частях города житель Запада выделяется как больной палец, и это затрудняет отслеживание человека. Когда вы хотите увидеть Спиринга?


'Почему не сейчас?' - сказал Уоррен. — Я соберу своих ребят.


Прежде чем войти в бар, Уоррен остановился и сказал: «Мы здесь по делу». Мистер Лейн ненавязчиво укажет на человека, к которому мы пришли, и главное слово — увидеть. Внимательно посмотрите на него, чтобы вы могли узнать его где угодно, но не делайте это очевидным. Идея состоит в том, чтобы видеть и не быть увиденным. Я предлагаю нам расстаться.


Они пересекли вестибюль и вошли в бар. Уоррен сразу заметил Спиринга и отвернулся от него. Он несколько раз видел Спиринга в Лондоне, и, хотя он не думал, что был известен Спирингу, лучше было убедиться, что за ним не наблюдают. Он повернулся спиной к комнате, оперся о барную стойку и заказал напиток.


Мужчина рядом с ним обернулся. 'Всем привет!'


Уоррен вежливо кивнул. 'Добрый вечер.'


— Вы из IMEG? Мужчина был американцем.


«ИМЭГ?»


Мужчина засмеялся. — Думаю, нет. Я видел, что вы британец, и предположил, что вы, возможно, работаете в IMEG».


«Я даже не знаю, что такое IMEG», — сказал Уоррен. Он посмотрел в зеркало в задней части бара и увидел Тозиера, который сидел за столом и заказывал напиток.


«Это едва ли не самый большой удар по этой крысиной дыре в стране», — сказал американец. Он был слегка пьян. «Мы расширяем сорокадюймовый газопровод прямо посередине — от Абадана, прямо до границы с Россией. На сумму более шестисот миллионов долларов. Деньги текут как . . . как деньги. Он посмеялся.


'Действительно !' - сказал Уоррен. Ему было не очень интересно.


— IMEG заправляет шоу — это вы, британцы. Я... я с братьями Уильямс, которые делают эту чертову работу. Назовите это справедливым разделением труда?


«Похоже, это большая работа», — уклончиво сказал Уоррен. Он сменил позу и увидел Фолле на другом конце бара.


Самый большой.' Американец проглотил свой напиток. «Но ребята, которые возьмут сливки, — это Русски. Господи, какая подстава! Они будут брать иранский газ по цене менее двух центов за терм, и они протянули линию до Триеста, чтобы продавать российский газ итальянцам по цене более трех центов за терм. Не говорите мне, что эти ублюдки-большевики — плохие капиталисты». Он подтолкнул Уоррена. 'Выпить.'


— Нет, спасибо, — сказал Уоррен. — Я жду друга.


— Ох, черт! Американец посмотрел на часы. — Думаю, мне все равно пора есть. Увидимся.'


Когда он ушел, к бару подошел Тозиер с напитком в руке. 'Кто твой друг?'


«Одинокий пьяница».


— Я видел вашего человека, — сказал Тозиер. «Он похож на еще одного пьяницу. Что теперь?'


— Теперь мы его не потеряем.


'А потом?'


Уоррен пожал плечами. — Тогда мы узнаем то, что узнаем.


Тозиер некоторое время молчал. Он вытащил портсигар, закурил и выпустил длинный клуб дыма. — Это недостаточно хорошо, Ник. Я не люблю действовать в темноте».


— Жаль это слышать.



— Ты пожалеешь еще больше, когда я уйду завтра. Уоррен резко повернул голову, и Тозиер сказал: «Я не знаю, что вы пытаетесь сделать, но вы не сможете провести эту операцию, держа все в тайне». Как, черт возьми, я могу выполнять работу, если не знаю, что делаю?»


— Мне жаль, что ты так думаешь, Энди. Ты мне не доверяешь?


«О, я доверяю тебе. Проблема в том, что ты мне не доверяешь. Итак, я ухожу, Ник. Завтра вечером я вернусь в Лондон. Насколько я знаю, у вас есть что-то на Джонни Фоллета и, возможно, у вас есть что-то на Бена Брайана. Но я чист, Ник; Я занимаюсь этим по честным причинам – только ради денег».


— Так что оставайся и заслужи это.


Тозиер мягко покачал головой. — Не без того, чтобы не знать, во что я ввязываюсь и почему. Я как-то говорил вам, что мне нравится иметь возможность отстреливаться, если в меня кто-нибудь выстрелит. Еще мне хотелось бы знать, почему он в меня стреляет. Черт, я мог бы одобрить его доводы — я мог бы даже быть на его стороне, если бы знал счет».


Рука Уоррена стиснула стакан. Его подталкивали к принятию решения. «Энди, ты работаешь за деньги. Вы бы стали переправлять наркотики за деньги?


«Проблема никогда не возникала», — задумчиво сказал Тозиер. «Никто никогда не делал такого предложения. Ты спрашиваешь меня, Ник?


«Я похож на контрабандиста наркотиков?» — с отвращением сказал Уоррен.


— Я не знаю, — сказал Тозиер. «Я не знаю, как ведет себя контрабандист наркотиков. Я знаю, что самые прямые люди сгибаются под давлением. Ты уже довольно долгое время находился под давлением, Ник; Я видел, как ты боролся с этим. Он осушил свой стакан. «Теперь, когда вопрос возник», — сказал он, ответ — нет. Я бы не стал заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И я думаю, ты превратился в настоящего сукина сына, Ник; ты пытался втянуть меня в эту штуку, но это не сработало, не так ли?


Уоррен надул щеки и с глубоким вздохом выпустил воздух. Внутренне он аплодировал под звуки труб. Он ухмыльнулся Тозиеру. — Ты ошибся концом палки, Энди. Позвольте мне рассказать вам об этом — за углом, вне поля зрения Шпиринга.


Он взял Тозиера за руку, подвел к столу и через пять минут изложил ему суть. Тозиер прислушался, и на его лице появилось слегка ошарашенное выражение. Он сказал: «И это все, что вам нужно?» Ты с ума сошел?


«Это немного», — признал Уоррен. — Но это все, что у нас есть.


Внезапно Тозиер усмехнулся. «Это достаточно безумно, чтобы быть интересным. Мне жаль, если я сейчас что-то ошибся, Ник; но ты был чертовски загадочным. Он с сожалением кивнул. «Я понимаю, в каком положении вы оказались: никому нельзя доверять в этом рэкете. Хорошо, я с тобой.


Спасибо, Энди, — тихо сказал Уоррен.


Тозиер подозвал официанта и заказал напитки. «Давайте перейдем к практике», — сказал он. — В одном вы были правы: я бы не позволил этой истории проникнуть в руки Джонни Фоллета. Если в нем есть хоть какие-то деньги, Джонни захочет сократить свою долю, и он не будет слишком разборчив в том, как он это сделает. Но, тем не менее, он хороший человек, и мы можем использовать его, пока вы крепко держите эту мертвую хватку. Что у тебя на него есть?


'Это имеет значение?'


Тозиер пожал плечами. — Думаю, нет. Что вы думаете о Спиринге?



«Он приехал сюда, чтобы извлечь морфий из опиума, я в этом совершенно уверен», — сказал Уоррен. Поэтому вчера он пошел в оптовую фармацевтическую фирму. Он заказывал еду.


— Что ему понадобится?


— Известь фармацевтического качества, метиленхлорид, бензол, амиловый спирт и соляная кислота, а также некоторое количество стеклянной посуды. Уоррен сделал паузу. «Я не знаю, собирается ли он перерабатывать здесь морфин в героин. Если он это сделает, ему также понадобится уксусная кислота. .


Тозиер нахмурился. «Я не совсем это понимаю. В чем разница между морфием и героином?»


Принесли напитки, и Уоррен не ответил, пока официант не ушел. «Морфин — это алкалоид, извлекаемый из опия с помощью относительно простого химического процесса. Героин — это морфин, молекулярная структура которого изменена еще более простым способом». Он поморщился. «Эту работу можно выполнить на хорошо оборудованной кухне».


— Но какая разница?


— Ну, героин — это ацетилированная форма морфия. Он растворим в воде, а морфин не растворим, и поскольку человеческое тело в основном состоит из воды, он быстрее добирается до места. Различные свойства подчеркнуты, и это проклятое зрелище вызывает большее привыкание, чем морфин».


Тозиер откинулся назад. — Итак, Сперинг собирается добыть морфин. Но где? Здесь, в Иране? И как морфин (или героин) попадет на побережье? На юг к Персидскому заливу? Или через Ирак и Сирию в Средиземное море? Нам предстоит выяснить чертовски много вещей, Ник.


— Да, — мрачно сказал Уоррен. «И есть одна большая проблема, прошлого которой я вообще не вижу. Это то, что я даже не обсуждал с Хеллиером».


'Ой! Ну, тебе лучше выплюнуть это.


Уоррен категорически заявил: «В Иране нет опиума».


Тозиер уставился на него. «Я думал, что все эти страны Ближнего Востока прогнили от этой дряни».


«Они есть, как и Иран при старом шахе. Но этот новый мальчик — реформатор». Уоррен оперся локтями на стол. «При старом шахе дела пошли к черту. Он управлял Ираном по образцу старой Римской империи: чтобы поддерживать отношения с населением, он держал цены на зерно на искусственно низком уровне. Это была обреченная на провал политика, поскольку земледельцы поняли, что не смогут зарабатывать на жизнь выращиванием зерна, поэтому вместо этого они посадили мак – гораздо более прибыльную культуру. Так что зерна становилось все меньше и меньше, а опиума - все больше и больше». Он поморщился. Старый шах не возражал, потому что он создал опиумную монополию; существовал государственный налог, и он получал отчисления с каждого собранного фунта».


— Милая история, — сказал Тозиер.


— Вы не услышали и половины. В 1936 году производство иранского опиума составило 1350 тонн. Мировые потребности в медицинском опиуме составляли 400 тонн».


Тозиер вздрогнул. — Ты имеешь в виду, что старый ублюдок провозил эти вещи контрабандой?


«Он не нуждался в этом», сказал Уоррен. «Это не было противозаконно. Он был законом в Иране. Он просто продавал вещи всем, у кого были деньги, чтобы заплатить за них. Он был на пути к хорошему делу, но всему хорошему когда-нибудь приходит конец. Он слишком рискнул и был вынужден отречься от престола. Некоторое время существовало временное правительство, а затем к власти пришел нынешний шах. Он был действительно умным мальчиком. Он хотел втащить эту несчастную страну в двадцатый век за шкирку, но обнаружил, что не может быть индустриализма в стране, где семьдесят пять процентов населения являются наркоманами опиума. Поэтому он жестко и решительно взялся за дело, и я сомневаюсь, что сегодня в стране можно найти хотя бы унцию нелегального опиума».


Тозиер выглядел озадаченным. Тогда что же здесь делает Сперинг?



— В этом-то и проблема, — вежливо сказал Уоррен. — Но я не предлагаю спрашивать его напрямую.


— Нет, — задумчиво сказал Тозиер. — Но мы держимся за него сильнее, чем за его рубашку.


Подошел официант и вопросительно спросил: «Мистер Уоррен?»


«Я Уоррен».


— Вам сообщение, сэр.


Спасибо, — Уоррен поднял брови, глядя на Тозьера, давая чаевые официанту. Минуту спустя он сказал: «Это от Лейна». Сперинг отказался от своей брони и уезжает завтра. Лейн не знает, куда он направляется, но его джип уже отремонтирован, а сзади стоят канистры с водой. Как вы думаете, что это значит?


«Он покидает Тегеран», — убежденно заявил Тозиер. «Мне лучше вернуться и проверить грузовики. Я хотел бы посмотреть, в рабочем ли еще состоянии радиоприемники». Мы уйдем отдельно — дай мне пять минут.


Уоррен с нетерпением ждал, пока пройдет время, затем встал и вышел из бара. Проезжая мимо Спиринга, он почти остановился от явного удивления. Спиринг сидел с Джонни Фоллетом, и они оба подбрасывали монеты.


IV. Шперинг направился на северо-запад от Тегерана по дороге в Казвин. «Вы опередите его, а я буду стоять позади», — сказал Тозиер Уоррену. «Ну, пусть он любит мясо в бутерброде. Если он свернет с дороги, я доберусь до тебя на воздуходувке.


Они всю ночь дежурили за джипом Спиринга, но это была пустая трата времени. Он неторопливо позавтракал и покинул Тегеран только в десять, а шофером у него был иранец с резкими чертами лица. Они тащили джип сквозь густой поток машин за пределы города, и как только они оказались на главной дороге, Уоррен прибавил скорость, обогнал Спиринга, а затем замедлил ход, чтобы сохранить комфортную дистанцию впереди. Фолле, сидевший на пассажирском сиденье, внимательно следил за кормой, используя второе зеркало заднего вида. был одной из модификаций Тозиера.


Справа возвышались заснеженные вершины Эльбурза, но кругом была безликая равнина, пыльная и однообразная. Дорога, насколько мог судить Уоррен, была не особенно хорошей, но он получил более строгое образование, чем иранский водитель, и подумал, что по иранским меркам она, вероятно, превосходна. В конце концов, это была главная магистраль, ведущая в Тебриз.


Как только он привык к вождению «лендровера», он резко сказал Фолле: — Вчера вечером вы разговаривали со Спирингом. Как насчет?'


— Просто провожу время, — легко ответил Фолле.


— Не делай ошибки, Джонни, — тихо сказал Уоррен. — Ты можешь пострадать, причем сильно.


— Черт возьми, это было пустяки, — возразил Фолле. «Это даже не моя вина. Он подошел ко мне — что еще мне оставалось делать, кроме разговора с ним?


'О чем ты говорил?'


Это и то. Наши рабочие места. Я сказал ему, что работаю в Regent Films. Знаете, вся эта чушь о фильме, который мы снимаем. Он сказал, что работал в нефтяной компании. Он посмеялся. «Я тоже забрал у него часть денег»


— Я видел тебя, — язвительно сказал Уоррен. — Что ты использовал? Двуглавый пенни?


Фолле в притворном ужасе поднял руки. «Поскольку Бог мне судья, я не обманывал его. Ты знаешь, это не мой стиль. Во всяком случае, мне это было не нужно; он был почти до смерти пьян. Его глаза метнулись к зеркалу. — Помедленнее немного — мы теряем его.


От Тегерана до Казвина было почти сто миль, и был почти час дня, когда они подошли к окраине города. Пока они ехали, громкоговоритель ожил. — Вызов Регента Два. Вызов регента номер два. Над.'


Фолле взял микрофон и нажал кнопку. — С тобой все в порядке, Регент Один. Над.'


Голос Тозиера был тонким и искаженным. — Наш человек остановился в отеле. Я думаю, он кормит свое лицо. Над.'


«Это чертовски хорошая идея; Я сам голоден, — сказал Фолле и поднял бровь, глядя на Уоррена.


«Мы свернем с дороги на другом конце города», — сказал Уоррен. — Скажи ему это. Он шел дальше, пока не миновал окраину Казвина, а затем остановился на обочине. Сзади есть корзина, — сказал он. «Я дал Бену должность квартирмейстера, посмотрим, насколько он хорош».


Уоррен почувствовал себя лучше после сэндвичей с курицей и горячего кофе из фляжки, но Фоллет казался мрачным. «Какая мерзкая страна», — сказал он. «Мы проехали сотню миль, а эти чертовы горы не изменились ни на дюйм». Он указал на вереницу нагруженных верблюдов, идущую по дороге. «Какова ставка на то, что в конечном итоге мы окажемся на задворках такой вещи?»


— Мы могли бы сделать и хуже, — задумчиво сказал Уоррен. «У меня есть мнение, что эти Ленд-Роверы «слишком бросаются в глаза для такой работы по слежке». Он взял карту. — Интересно, куда направляется Спиринг?


Фолле оглянулся через плечо. — Следующий город — Зенджан, еще сто чертовых миль. Он осмотрелся. «Боже, разве эта страна не ужасна? Хуже, чем в Аризоне.


— Ты был там?


«Черт, я там родился. Я выбрался из тюрьмы, когда стал достаточно взрослым, чтобы убежать. В душе я городской мальчик. Яркий свет для меня. Он напевал фразу из «Бродвейской мелодии», протянул руку и взял с полки на приборной панели пачку гимнов. «Я тоже вернусь, так что мне лучше продолжать тренироваться».


Уоррен услышал четкое щелканье карт и, покосившись в сторону, увидел, как Фолле тасует карабины с невероятной ловкостью, чем-то далеким от неловкости любителя. — Я думал, ты сказал, что не жульничаешь.


— Нет, но могу, если придется. Я довольно честный карточный механик, когда хочу». Он обаятельно ухмыльнулся. 'Это вот так; Если у вас есть часть казино, как у меня в Лондоне, вам не придется жульничать — главное, чтобы у казино было преимущество. Понимаете, главное преимущество. Вы ведь не думаете, что Монте-Карло обходится обманом?


«Это должна быть честная игра».


— Это на сто процентов честно, — решительно заявил Фолле. «Пока у вас есть проценты, с вами все в порядке, и в мошенничестве нет необходимости. Я покажу вам, что я имею в виду, потому что прямо сейчас я чувствую себя удачливым». На этой дороге мы встречаем около двадцати машин в час — я дам вам даже деньги, что в следующий час две из этих машин будут иметь одинаковые две последние цифры в регистрационном номере. Просто игра, чтобы скоротать время».


Уоррен все обдумал. Возможных чисел было сто — от 00 до 99. Если Фолле ограничит число двадцатью машинами, то, похоже, шансы будут на стороне Уоррена. Он осторожно сказал: — Для первых двадцати машин, на которых ты едешь.


— За сто фунтов, — спокойно сказал Фолле. — Если я выиграю, вы сможете добавить это к моему бонусу — если и когда. Хорошо?'


Уоррен тяжело вздохнул, затем сказал: — Хорошо.


Тихий гул из громкоговорителя изменился, когда появилась несущая волна, а затем Бен Брайан сказал: «Вызов Регента Два». Наш человек готовится к переезду. Над.'


Уоррен отцепил микрофон. Спасибо, Регент Один. Мы будем двигаться медленно и позволим ему догнать. Еда была довольно хорошей, Бен; вы избраны поставщиком провизии на этот срок. Над.'


Громкоговоритель грубо пискнул и погрузился в тишину. Уоррен ухмыльнулся и нажал кнопку автозапуска. — Следи за тылом, Джонни, и сообщи мне, когда появится Спиринг.


Фолле достал ручку. — Вы называете номера — я их запишу. Не волнуйся; Я присмотрю за Спирингом.


Игра служила для того, чтобы скоротать время. Это была монотонная поездка по монотонной дороге, и Уоррену было чем заняться. Пока Фолле следил за тылом, ему ничего не оставалось, кроме как ехать и ускоряться или замедляться в соответствии с инструкциями, чтобы держаться на безопасном расстоянии впереди Шпиринга. Кроме того, ему хотелось спать, и игра не давала ему уснуть.


Он называл номера, когда проезжали встречные машины, и Фолле записывал их. Хотя внимание Фолле в основном было направлено на Спиринга, Уоррен заметил, что время от времени он выборочно проверял вызываемый номер. Он улыбнулся: Фолле никогда никому не поверит. Когда пятнадцать номеров были названы без дублирования, Уоррен возлагал большие надежды на выигрыш своих ста фунтов и заинтересовался еще больше — это было больше, чем просто способ скоротать время.


На восемнадцатом номере Фолле вдруг сказал: «Всё, номер пять и номер восемнадцать — одно и то же — тридцать девять». Ты проиграл, Уоррен. Вы только что увеличили мою премию на сто. Он положил ручку обратно в карман рубашки. — Это было так называемое предложение. Другое название этого – ставка на лох. У тебя было мало шансов.


— Я этого не вижу, — сказал Уоррен.


Фолле рассмеялся. Это потому, что ты математический невежда. Вы полагали, что, поскольку существует сто возможных вариантов и только двадцать шансов, шансы составляют четыре к одному в вашу пользу, и что я был болваном, предлагая равные числа. Ты был болваном, потому что шансы были в мою пользу — не меньше семи к одному. Понимание математики имеет смысл».


Уоррен задумался. — Я все еще этого не вижу.


'Посмотрите на это с другой стороны. Если бы я поставил на то, что определенное число выпадет дважды из первых двадцати, то я был бы болваном. Но я этого не сделал. Я сказал, что любые два числа из первых двадцати совпадут.


Уоррен нахмурился. Он все еще не понимал сути, но у него всегда были слабые способности к математике. Фолле сказал: «Предложение можно определить как ставку, которая выглядит хорошо для неудачника, но на самом деле в пользу умного парня, который ее предлагает». Если вы закопаетесь в самые дыры и уголки математики – особенно теории вероятностей – и обнаружите десятки утверждений, на которые каждый раз попадаются неудачники».


«Вы меня больше не поймаете», — сказал Уоррен.


Фоллет усмехнулся. «Хотите сделать ставку на это? Удивительно, как часто неудачник возвращается за добавкой. Энди Тозиер тоже попался на эту удочку. Он снова упадет — я заберу у него всю премию, прежде чем мы закончим эту затею. Он взглянул на зеркало. — Помедленнее, ладно? Дорога становится извилистой.


Они ехали все дальше и дальше, пока не добрались до Зенджана, и Фолле сказал: «Я вижу джип, думаю, он проезжает». Две минуты спустя он сказал: «Я потерял его».


Радио ожило с потрескиванием полуденных статических помех, вызванных, предположительно, ненастной погодой над горами на западе. '. . . выключил налево. . . Гостиница . . . следовать . . . Понял? Над.'


Фолле щелкнул выключателем. — Шперинг свернул налево возле отеля, и вы хотите, чтобы мы последовали за ним. Это все, Энди? Над.'


— Вот и все… быстро. . . вне.'


Уоррен остановился, и Фолле сказал: «Я возьму на себя управление — ты выглядишь немного разбитым».


— Хорошо, — сказал Уоррен. Они поменялись местами, Уоррен расправил плечи и рухнул на пассажирское сиденье. Он вел машину весь день, и управлять «Лендровером» было немного сложнее, чем его седаном. Они вернулись в Зенджан и возле гостиницы нашли дорогу, ведущую на запад; вывеска была написана арабским шрифтом, который Уоррен не мог понять. Фоллет развернулся, и Уоррен схватил карты.


Новая дорога быстро пришла в упадок и, поскольку вела в горы, стала более извилистой и сложной. Фолле ехал чуть быстрее, чем было абсолютно безопасно, пытаясь догнать Тозиера и Брайана, но машина затряслась и затряслась. Наконец они увидели впереди облако пыли. «Это должен быть Энди». Через некоторое время он сказал: «Это Энди, все в порядке». Он немного снизил скорость. — Я немного отступлю — мы не хотим есть его прах отсюда и в ад.


По мере того как они углублялись в горы, их скорость падала. Дорожное покрытие было очень плохим, испещренным раздражающими гофрами и размытым в местах, где пронеслись ураганные паводки. Подъёмы стали круче, а повороты — настолько крутыми, что Фолле был вынужден использовать сверхнизкую передачу, которая является особенностью Land Rover. День подходил к концу.


Уоррен держал карты на коленях, прикрепленными к планшету, и не сводил глаз с компаса. Они все время направлялись на запад, и, еще раз сверившись с картой, он сказал: «Мы направляемся в Курдистан». Он знал, что это традиционный маршрут контрабанды опиума из Ирана в Сирию и Иорданию, и вновь почувствовал уверенность в своей правоте –



это было больше, чем совпадение. Фолле свернул еще за угол и поехал по одному из немногих прямых участков дороги. В этом месте дорога примыкала к склону горы с отвесным утесом справа и таким же отвесным обрывом слева. — Посмотри на это, — отрывисто сказал он и кивнул через долину.


Дорога пересекла долину и снова поднялась, поднимаясь на другой склон горы. Вдалеке облако кирпично-красной пыли, выделенное солнцем, указывало на мчащуюся машину. Это Спиринг, — сказал Фолле. «Энди все еще находится на дне долины. Если мы видим Спиринга, то и он может видеть нас. Если он не знает, что мы следим за ним, значит, он слеп или мертвецки пьян.


— Ничего не поделаешь, — мрачно сказал Уоррен. Так оно и есть.


— Вы можете мне кое-что рассказать, — сказал Фолле. «Что, черт возьми, происходит на закате? Вы об этом подумали?


Уоррен думал об этом, и это его беспокоило. Он посмотрел на часы и прикинул, что осталось меньше часа. «Ну, продолжайте идти так далеко, как только сможем», — сказал он без всякого выражения в голосе.


Это было не очень далеко. Через полчаса они наткнулись на другой «Лендровер», припаркованный на обочине, и Бен Брайан остановил их. Прямо за ним стоял Тозиер, глядя на горы. Фоллет остановился, и Уоррен высунулся из окна. — Что случилось, Бен?


Зубы Брайана белели на пыльном лице, а горный ветер трепал его волосы. — Он победил нас, Ник. Посмотрите туда, где Энди.


Уоррен спустился и последовал за ним к Тозиеру, который повернулся и сказал: «Вы скажите мне, куда он пошел».


Из скалистого участка на вершине плато было пять возможных выходов. — Пять дорог, — сказал Тозиер. — Ты скажи мне, какой из них он выбрал.


— Никаких следов?



— Земля твердая там, где нет голой ладьи.* Тозиер огляделся. Кажется, это главный перекресток, но его нет на карте».


«Дороги, по которой мы ехали, тоже нет на карте», — сказал Уоррен. Он присел на корточки и поставил блокнот на колено. — Думаю, мы где-то там. Он нарисовал на карте маленький крестик. — Примерно в тридцати милях внутри Курдистана. Он встал, подошел к краю дороги и посмотрел на запад, туда, где заходящее солнце освещало грозовые тучи над красными горами. «Спиринг, возможно, направляется прямо к иракской границе»


«Сегодня вечером он не приедет», — сказал Тозиер. «Не на этих дорогах в этих горах. Что нам делать, Ник?


— Что, черт возьми, мы можем сделать? — яростно сказал Уоррен. «Мы потеряли его в самом начале игры. Четыре против одного, что мы выберем правильный путь – это неудачная ставка. Он подавил свою бесполезную ярость. «Сейчас мы мало что можем сделать. Уже почти стемнело, так что нам лучше разбить лагерь.


Тозиер кивнул. 'Все в порядке; но давайте сделаем это так, чтобы не было видно ни одной из этих дорог».


'Почему? В чем смысл?'


— Нет смысла, правда. Тозиер пожал плечами. — Просто из общих принципов безопасности. В моей игре это становится привычкой».


Он пошел к грузовикам, оставив Уоррена в подавленном настроении. «В этом плане мы все провалили», — подумал он; Я надеюсь, что Майку и Дэну повезет больше. Но ему не хотелось делать на это ставку — это была бы еще одна неудачная ставка.


ГЛАВА 4


«Такова жизнь», — сказал Майкл Эббот. Он отхлебывал из высокого матового стакана и с более чем праздным интересом наблюдал, как юная девушка, одетая в самое короткое бикини, ступила на трамплин. Она согнула колени, постояла на мгновение, а затем рассекла воздух в идеальном ласточном пике и с минимальным брызгами нырнула в Средиземное море.


Дэн Паркер не был впечатлен. — Мы теряем время.


— Спешить нельзя, — сказал Эббот. Он уже обсуждал это с Паркером раньше, и Дэн неохотно согласился, что это лучший способ. Можно было использовать два возможных подхода; прямой подход, который заключался в том, чтобы представиться женщине Делорм как потенциальные союзники. Проблема заключалась в том, что если бы это провалилось, то это был бы полный провал, и не на что было бы опереться. Косвенный подход заключался в том, чтобы каким-то образом заставить Делорм прийти к ним. Если это не сработало в течение разумного периода времени, тогда был указан прямой подход.


Эббот наклонился вперед, чтобы посмотреть на девушку, которая сейчас вылезала из воды. — Мы прибудем вовремя.


«Итак, мы сидим в этом шикарном отеле, пока ты злишься на эти модные напитки. Это оно?' Паркер чувствовал себя раздраженным. Он был неуместен в отеле «Сен-Жорж» и знал это.


Успокойся, Дэн, — спокойно сказал Эббот, — еще рано. Если мы не сможем подойти к ней, нам придется выяснить, кто ее друзья, — и именно этим мы сейчас и занимаемся».


Жанетт Делорм вращалась в высшем ливанском обществе; она жила на роскошной вилле в горах в Хаммане и могла позволить себе питаться два дня подряд в отеле «Сен-Жорж». Сблизиться с ней было проблемой. Каким-то образом им пришлось прижаться к ней, и это, подумал Эббот, было похоже на прижимание к гремучей змее. Он прочитал на нее досье.


Единственный подход, по его мнению, заключался в том, чтобы выяснить, кто были ее сообщниками – ее наиболее сомнительными сообщниками – и затем подложить какую-нибудь приманку. Это должно было быть очень медленно — слишком медленно, по мнению Дэна Паркера, — но это был единственный путь. Итак, они сидели в укромном уголке отеля «Сен-Жорж», пока Делорм обедала с неизвестным другом, которого проверят, как только они расстанутся. Предыдущий день был повторением – и провалом. Ее компаньоном тогда оказался пузатый ливанский банкир с безупречной репутацией и явно не достаточно позорный для своих целей.


Эббот наблюдал, как девушка снова ступила на трамплин. Он вдруг спросил: — Дэн, ты знаешь, почему этот отель называется «Сен-Жорж»?


— Нет, — коротко ответил Паркер тоном, который указывал на то, что ему все равно.


Эббот широко помахал стаканом. — Святой Георгий убил дракона прямо здесь, в Бейруте. Так они мне говорят. Вероятно, здесь, в заливе Святого Георгия. Но я всегда думал, что христиане позаимствовали этот кусочек из греческой мифологии — Персей и Андромеда, знаете ли. Он указал на девушку на трамплине. «Я бы не прочь сам убить дракона, если бы она была призом».


Паркер беспокойно заерзал в кресле, и Эббот подумал, что с ним придется что-то сделать. С Дэном было бы все в порядке, если бы ему было чем заняться со своими руками, но эта чужая среда обычно его нервировала. Он спросил: «Что у тебя на уме, Дэн?»


— Я все еще считаю, что это пустая трата времени. Паркер достал носовой платок и вытер лоб. «Хотел бы я выпить пива. Чего бы я не отдал за пинту?


«Я не понимаю, почему вам не следует этого иметь», — сказал Эббот и огляделся в поисках официанта. — Почему ты не заказал?


'Что! В этом месте?' Паркер был удивлен. Английское пиво ассоциировалось у него с эдвардианским стаканом лондонского паба или низкими лучами деревенских километров. «Я не думал, что его подадут в таком шикарном месте».


Они зарабатывают на жизнь, служа тем, чего хотят люди, — сухо сказал Эббот. — За нами стоит янки, пьющий свой «Будвайзер», так что я не понимаю, почему бы вам не выпить пинту. Он поймал взгляд официанта, который немедленно отреагировал. — У вас есть английское пиво?


— Конечно, сэр; что бы вы хотели? Басс, Уортингтон, Уотни. . .'


— «Уотни» подойдет, — сказал Паркер.



— И я возьму еще один такой. Эббот смотрел, как уходит официант. — Видишь, Дэн, это легко.


«Я никогда не думал об этом», — удивленно сказал Дэн.


Эббот сказал: «Если английский миллионер приезжает сюда и не может получить свой любимый напиток, он поднимает крышу, а это плохо для бизнеса». Вероятно, нам придется заплатить цену миллионера, хотя она находится на старом счете расходов.


Удивление Дэна возросло еще больше, когда ему подарили оловянную кружку, в которой он тут же исчез. Он поднялся на воздух с пеной на верхней губе. «Это немного правильная вещь», сказал он. «Холодный, но в хорошем состоянии».


«Может быть, это облегчит вам день», — сказал Эббот. Он взглянул на чек, вздрогнул и перевернул его, чтобы Дэн его не увидел. Это, конечно, лишило бы его простого удовольствия остроты, хотя Хеллиер и платил за это. Он скосил взгляд на Паркера и увидел, что знакомый вкус пива облегчил его. — Ты уверен, что прав насчет этой торпеды? Я имею в виду, что это можно сделать.


«О да; Я могу сделать это. Я могу заставить этих рыб делать трюки».



«Мы не хотим, чтобы он вытворял трюки. Мы просто хотим, чтобы он прошел чертовски длинный путь — в пять раз дальше, чем предполагалось».


— Не беспокойся об этом, — спокойно сказал Дэн. 'Я могу сделать это. Я хочу знать, смогут ли эти люди найти торпеду? Знаете, их не так-то просто добыть.


Это тоже беспокоило Эббота, хотя он и не признавал этого. Одно дело, когда Уоррену пришла в голову безумная идея контрабанды с помощью торпед, и другое дело – реализовать ее. Если Делорм не сможет заполучить торпеду, тогда весь план провалится. Он сказал: «Мы побеспокоимся об этом, когда дойдем до этого».


Они предавались праздной беседе, пока Эббот наблюдал за процессией к трамплину с видом халифа на невольничьем рынке. Но он все еще следил за входом в ресторан и через полчаса тихо сказал: «Вот она». Выпей, Дэн.


Паркер выпил вторую пинту с легкостью, полученной после долгих тренировок. — Значит, то же самое, что и вчера?


Это верно. Мы следуем за этим мужчиной и знаем, где ее можно забрать. Эббот расплатился по счету, а Паркер вышел вслед за Жанетт Делорм и ее спутником. Он догнал его как раз в тот момент, когда Паркер открывал машину.


— Четвертая машина, — сказал Паркер. — Это должно быть пустяком. Но я надеюсь, что это не очередной чертов банкир.


— Я поведу, — сказал Эббот и сел за руль. Он смотрел, как большой «Мерседес» трогается с места, затем включил передачу и въехал в поток машин, отставших на три машины. — Я не думаю, что это банкир. Во-первых, у него нет брюшка; и он определенно не похож на ливанца».


«Я заметил, что ты наблюдаешь, как все эти голые маки маршируют вверх и вниз перед отелем», — сказал Паркер. — Но что ты думаешь о том, что впереди нас?


— Наша Жанетта? Эббот сосредоточился на том, чтобы вывезти машину с улицы Минет-эль-Хосн. «Я никогда не думал о ней в таком ключе», — сказал он сатирически. — Если подумать, она неплохо выглядит, но у меня никогда не было возможности осмотреть ее по-настоящему медленно и с любовью. Немного сложно оценить женщину, когда ты не должен на нее смотреть».


— Брось, — усмехнулся Паркер.


«О, хорошо. Она мне слишком уж длинновата. Эбботу было двадцать шесть. — Но аккуратный, очень аккуратный, очень пригодный для сна. Он поморщился. «Но я думаю, это было бы все равно, что лечь в постель с пауком».


— О чем, черт возьми, ты говоришь?



«Разве вы не знали, что самки пауков поедают своих товарищей после того, как те немного повеселились». Он свернул на авеню Блисс, следуя за «Мерседесом» на небольшом расстоянии. Когда они проходили мимо Американского университета, он сказал: «Интересно, почему они идут этим путем; В конце здесь нет ничего, кроме моря».


— Скоро увидим, — флегматично сказал Паркер.


Авеню Блисс уступила место улице Манара, а «Мерседес» продолжал двигаться. Когда они завернули за поворот, в поле зрения появилось море, и Паркер предупредительно сказал: «Смотри!» Он подъезжает.


Эббот прошел мимо и твердо удержался от того, чтобы покоситься. Он свернул за угол и припарковался на набережной. «Это был отель», — сказал он и задумался. Он принял решение. — Я иду туда. Как только этот «Мерседес» взлетит, следуйте за ним, если в нем есть мужчина. Не жди меня.


— Хорошо, — сказал Паркер.



«И, Дэн; будь ненавязчивым».



Это касается и тебя, — сказал Паркер. Он наблюдал, как Эббот свернул за угол на улицу Манара, а затем развернул машину туда, откуда ему был виден вход в отель, и при этом он мог следовать за «Мерседесом», который все еще был припаркован снаружи. Вскоре Делорм и мужчина вышли вместе с пажем, уложившим в багажник много багажа.


«Мерседес» плавно тронулся с места, он последовал за ним и вскоре обнаружил, что идет по знакомой дороге – мимо Ливанского университета и аэропорта Халде по пути в Хамману. Ему почти хотелось повернуть назад, но он шел до самого конца, пока не увидел Жанетт Делорм, благополучно вернувшуюся домой со своим гостем. Затем он поехал обратно в Бейрут, попав в интенсивную пробку на обратном пути в отель.


Эббот успокоился, когда вошел Паркер. — Где, черт возьми, ты был, Дэн?



— В это время дня движение на дорогах чертовски ужасное, — раздраженно сказал Паркер. — Она отвезла его домой, а ты знаешь, какая дорога из города. Она отвезла его домой — сумки и все такое. Остаюсь у нее в гостях, типа. Он ухмыльнулся. — Если он исчезнет, ты поймешь, что она действительно чертов паук. Ты что-нибудь получил?


— Да, — сказал Эббот. «Применив свое знаменитое обаяние к маку в этом отеле, я узнал, что он американец, его зовут Джон Истман, и он прилетел вчера из Тегерана. Ты слышал это, Дэн? Тегеран. Это первое звено.


Возможно, это была первая связь, но не последняя, потому что Истман оказалась почти такой же недоступной, как и сама Делорм. «Наглые люди эти контрабандисты героина», — заметил Эббот. Они не смешиваются с общим стадом».


Поэтому они применили ту же технику к Истману. Держать его под наблюдением, а затем пометить его сообщников было мучительно медленной задачей, и они бы сдались, если бы не были уверены, что находятся на правильном пути. Ибо Эббот получил письмо от Хеллиера, который выступал в качестве центра обмена информацией.


«И хорошие новости, и плохие», — сказал Эббот, прочитав их.


«Давайте сначала узнаем плохие новости», — сказал Паркер. — Возможно, мне нужно приободриться после того, как я это услышал.



— Уоррен потерял Спиринга. Он исчез в синеве посреди Курдистана. Теперь все зависит от нас, Дэн. Могу поспорить, что Ник лезет на стену, — задумчиво сказал он.


— Мы не намного лучше, — мрачно сказал Паркер.


«О, но мы такие. Это хорошие новости. Истман видел Спиринга за день до того, как тот ускользнул от Ника. Это напрямую связывает Спиринга с Делорм. Это первое конкретное доказательство, которое мы пока получили. Все остальное было лишь одной из догадок Ника Уоррена».


Паркер покраснел. — Да, это так. Что ж, давай продолжим.


Так что они с этим справились, но прошло много времени, прежде чем Эббот принял решение. Вот этот человек», — сказал он. «Здесь мы бросаем наш хлеб по воде и надеемся, что он вернется с обеих сторон намазанным маслом».


'Пико?'


Пико был далеко впереди. Он знал человека, который знал человека, который знал Истмана. Он был доступен и, как надеялся Эббот, восприимчив к новым идеям, если они попадались ему на пути. Кроме того, на взгляд острого и наблюдательного глаза, он был мошенником, что еще больше усилило надежды Эббота.


— Как нам с ним справиться? — спросил Паркер.


«Первое, что нужно сделать, это переехать в более дешевый отель». Он задумчиво посмотрел на Паркера. «Мы не тратим наличные, но мы не совсем разорены. Мы жаждем добычи, но осторожны. Нам есть что продать, и мы хотим получить лучшую цену, поэтому мы уклончивы. Есть фотография?


Паркер мрачно улыбнулся. «Эта фраза о том, чтобы не тратить наличные, мне дается легко; У меня никогда не было много денег. Как нам обсудить эту тему с Пико?


— Мы играем на слух, — легко сказал Эббот.


Пико часто посещал кафе в старом городе недалеко от порта, и когда на следующий вечер Эббот и Паркер зашли туда, он сидел за столом и читал газету. Эббот выбрал столик прямо перед ним и сбоку, и они сели. Эббот наморщил нос, взглянув на меню, заполненное едой, и сделал заказ для них обоих.


Паркер огляделся и сказал тихим голосом: — Что теперь?



— Успокойся, — тихо сказал Эббот. «Пусть это произойдет естественно».


Он повернулся и посмотрел на небольшую стопку газет и журналов на столе Пико, явно предназначенную для клиентов. По-английски он сказал: «Извините, месье; Вы не возражаете?'


Пико поднял голову и коротко кивнул. — Я согласен.* Его английский был неуместно окрашен смешанным французским и американским акцентом.


Эббот взял журнал и лениво перелистывал страницы, пока официант не обслужил их, поставив на стол множество тарелок, два напитка и кувшин с водой. Эббот налил в стакан немного воды, и в ней образовался водоворот молочного цвета. — Приветствую, Дэн.


Нерешительно Паркер сделал то же самое, выпил и захлебнулся.


Как выбило стекло. «Что это за штука? Микстура от кашля?'



Местная белая молния — арак».


Паркер исследовал нёбо языком. «Я не переживал ничего подобного с тех пор, как был мальчиком». Он выглядел удивленным, когда сделал это открытие. «Анисовые шарики!» Он понюхал стакан. — Это не напиток для взрослого мужчины. Есть ли здесь шанс найти Уотни?


Эббот ухмыльнулся. 'Я сомневаюсь в этом. Если вы хотите пива, у вас есть выбор: ливанский французский или ливанский немецкий.


«Сделайте это по-немецки», — сказал Паркер, поэтому Эббот заказал ему «Хеннингер Библос» и, обернувшись, обнаружил, что он относится к содержимому тарелок с глубоким подозрением.


— Ради бога, перестань вести себя как турист, Дэн, — сказал он с раздражением. — Что вы здесь ожидаете — рыбу с жареным картофелем?


«Мне нравится знать, что я ем», — невозмутимо сказал Паркер.


— Это мецца, — громко сказал Эббот. «Он сытный и дешевый. Если вам нужно что-нибудь получше, отправляйтесь в Сен-Жорж, но я не плачу. Мне надоедает ты. У меня есть добрые намерения отменить все это.


Паркер выглядел испуганным, но утих, когда Эббот подмигнул. Принесли пиво, Паркер попробовал его и поставил стакан. — Думаю, сойдет.


Эббот тихо спросил: — Как ты думаешь, ты можешь… э-э… разозлиться?


Паркер постучал ногтем по стеклу. «Это потребует чего-то большего, чем просто эта штука. Это как девичья вода».


— Но ты мог бы попробовать, не так ли? Вы можете даже стать нескромным.


— Тогда купи мне еще, — сказал Паркер и осушил стакан одним могучим глотком.


Эббот приготовил хорошую еду, но Паркер придирчиво отбирал еду и выпил больше, чем ему было явно полезно. Его голос стал громче, а слова стали невнятными, и, казалось, он собирался обидеться. — Вы хотите отменить это? Как вы думаете, что я чувствую? Я понял эту идею, чертовски хорошую идею, и что ты с этим делаешь? Ничего, кроме как сидеть на своей аристократической заднице, вот и что.


— Тихо, Дэн! - призвал Эббот.


— Я не буду чертовски молчать! Я тоже устал от твоих шуток. Его голос приобрел уродливую мимикрию». «Не делай этого, Дэн; не делай того, Дэн; не ешь с открытым ртом, Дэн». Кем, черт возьми, ты себя возомнил?


— О, ради бога! - сказал Эббот.


— Ты сказал, что можешь помочь мне с тем, что у меня есть, — и что ты сделал? Милая Фанни Адамс!


— Чтобы установить контакт, нужно время, — устало сказал Эббот.


— Вы сказали, что у вас есть контакты, — ядовито сказал Паркер.


— На какую наивность вам приходится жаловаться, — сказал Эббот высоким голосом. — Вы же не платите за все это, не так ли? Если бы не я, ты бы до сих пор сидел на заднице в Лондоне, возясь с побитыми машинами и мечтая о том, как быстро заработать состояние. Я выложил на это почти тысячу фунтов, Дэн, разве это ничего не значит?


«Мне все равно, чьи это деньги. Ты по-прежнему ничего не делаешь и тратишь мое время. Паркер широко указал на открытую дверь. — В этой гавани полно кораблей, и я готов поспорить, что половина из них занимается контрабандным рэкетом. Они бы пошли за тем, что у меня есть в голове, и заплатили бы за это большие деньги. Ты говоришь, что я сижу на заднице; почему бы тебе не встать со своего?»


Эббот безуспешно пытался успокоить Паркера. — Ради бога, заткнись! Хотите отдать все? Откуда ты знаешь, что здесь не полно полиции?


Паркер пьяно с трудом поднялся на ноги. — Ох, черт! Он мутно огляделся вокруг. 'Где это?'


Эббот покорно посмотрел на него. — Там. Он указал на дверь в задней части кафе. — И не разговаривай ни с какими незнакомыми мужчинами. Он смотрел, как Паркер, шатаясь, уходит, пожал плечами и взял журнал.


Голос позади него сказал: «Месье?»


Он обернулся и обнаружил, что Пико пристально смотрит на него. 'Да?'



«Был бы я прав, если бы сказал, что вы и ваш друг ищете… . . работа?'


— Нет, — коротко ответил Эббот и отвернулся. Он заметно поколебался и снова повернулся к Пико. 'Что заставляет вас думать, что?'


— Я подумал, может быть, ты остался без работы. Может быть, моряки?


— Я похож на моряка? - потребовал Эббот.


Пико улыбнулся. — Нет, месье. Но твой друг. . .'


«Дело моего друга принадлежит ему».


— А не ваш, месье? Пико поднял брови. — Значит, трудоустройство вас точно не интересует?


«Какая работа?»



«Любой мужчина, особенно моряк, имеющий… . . гениальные идеи. . . для него всегда есть место в нужном месте».


«Я не моряк. Мой друг был одно время. Для меня должно быть 84 места. Мы большие друзья, неразлучные, знаешь ли.


Пико рассмотрел свои ногти и улыбнулся. — Я понимаю, месье. Многое будет зависеть от идей, которые имеет в виду ваш друг. Если бы вы могли просветить меня, возможно, ваше время того стоило бы».


— Если бы я сказал тебе, ты бы знал столько же, сколько и я, не так ли? — хитро сказал Эббот. 'Ничего не делая. Кроме того, я не знаю, кто ты. Я не особо стараюсь иметь дело с совершенно незнакомыми людьми.


— Меня зовут Жюль Фабр, — сказал Пико с невозмутимым выражением лица.


Эббот покачал головой. — Для меня это ничего не значит. Насколько я знаю, ты мог бы стать крупным бизнесменом, но, с другой стороны, ты мог бы стать дешевым мошенником.


— Это не очень приятно, месье, — укоризненно сказал Пико.


«Я не собирался этого делать», — сказал Эббот.


«Вы все усложняете», — сказал Пико. «Вряд ли можно ожидать, что я куплю что-то неизвестное. Это нехороший бизнес. Рано или поздно тебе придется сказать мне об этом.


«Меня это не слишком беспокоит. То, что есть у Дэна, моего друга, может заставить работать только он сам. Он эксперт.


'А ты?'


Эббот нахально ухмыльнулся. «Можно сказать, что я его менеджер. Кроме того, я уже вложил деньги. Он оскорбительно оглядел Пико с ног до головы. — А если говорить о деньгах — то, что у нас есть, будет стоить чертовски дорого, и я не думаю, что у такого дешевого резца, как ты, их есть, так что хватит тратить мое время. Он отвернулся.


— Подождите, — сказал Пико. — Этот секрет у вас есть. За сколько вы собираетесь его продать?


Эббот обернулся и уставился на Пико. — Полмиллиона американских долларов. У вас есть столько? — иронически спросил он.


Губы Пико дернулись, и он понизил голос. — И это за контрабанду?


— Как ты думаешь, о чем, черт возьми, мы говорили все это время? - потребовал Эббот.


Пико оживился. — Вы хотите связаться с кем-то наверху? Я могу вам помочь, мсье; но это будет стоить денег». Он многозначительно потер указательный и большой пальцы и пожал плечами. — Мои расходы, месье.


Эббот поколебался, затем покачал головой. 'Нет. То, что у нас есть, настолько хорошо, что человек наверху заплатит вам за то, что вы нас нашли. Зачем мне смазывать твою ладонь?


— Потому что, если ты этого не сделаешь, человек наверху никогда о тебе не услышит. Я просто пытаюсь заработать на жизнь, месье.


Паркер вернулся и тяжело сел. Он взял пустую бутылку и грохнул ее. «Я хочу еще пива».


Эббот полуобернулся на своем месте. — Ну, купи один, — раздраженно сказал он.


— У меня нет денег, — сказал Паркер. — Кроме того, — воинственно добавил он, — вы здесь мистер Денежные мешки.


— Ох, ради всего святого! Эббот достал бумажник, отделил от тонкой пачки записку и бросил ее на стол. — Купите себе ведро и помойте его. Мне плевать, что ты можешь утонуть в этой ерунде. Он повернулся к Пико. — Ладно, сколько, чертов смерч?


— Тысяча фунтов — ливанские*. — Половину сейчас, а другую половину, когда будет установлен контакт. Он отсчитал банкноты и бросил их перед Пико. 'Все в порядке?'


Пико протянул руку и деликатно взял деньги. — Подойдет, месье. Как тебя зовут и где я могу тебя найти?


«Мое имя не имеет значения, и я буду здесь почти каждый вечер», — сказал Эббот. Этого достаточно.


Пико кивнул. «Вам лучше не терять времени», — предупредил он. Человеку наверху дураки не нужны.


— Он будет доволен тем, что у нас есть, — уверенно сказал Эббот.


'Я надеюсь, что это так.' Пико посмотрел на Паркера, уткнувшегося носом в стакан. «Ваш друг слишком много пьет и слишком громко разговаривает. Это не хорошо.'


— С ним все в порядке. Он просто стал нервным из-за ожидания, вот и все. В любом случае, я могу его контролировать.


— Я прекрасно понимаю вашу позицию, — сухо сказал Пико. Он встал. — Скоро увидимся.


Эббот проводил его взглядом, а затем сказал: — Ты был великолепен, Дэн. Где-то на сцене сцена потеряла великого актера».


Паркер отставил стакан и посмотрел на него без энтузиазма. «Одно время я неплохо играл в любительских постановках», — самодовольно сказал он. — Вы ему что-то заплатили. Сколько?'


«Он получает тысячу фунтов; Я заплатил половину. Эббот рассмеялся. «Не причесывайся, Дэн; это ливанские фунты — около полкроны каждый.


Паркер хмыкнул и покрутил пиво в стакане. — Это все еще слишком много. Эта штука полна мочи и ветра. Пойдем куда-нибудь, где можно выпить по-настоящему, и ты мне все об этом расскажешь.


На следующий день ничего не произошло. Вечером они одновременно пошли в кафе, но Пико там не было, поэтому они пообедали, бессвязно поболтали и ушли. Несмотря на свою уверенную позицию, Эббот задавался вопросом, голодал ли Пико или заплатил более 60 фунтов гладкому взяточнику, которого больше никогда не увидит.


На следующий вечер они уже собирались пойти в кафе, когда в дверь постучали. Эббот поднял брови, глядя на Паркера, и пошел открывать. 'Кто здесь?'


— Фабр.


Он открылся. — Как вы узнали, что мы здесь?


Это не имеет значения, месье аббат. Вы хотите с кем-то поговорить — он здесь. Он отвел глаза в сторону. Это будет пятьсот фунтов.


Эббот взглянул туда, где в затененном коридоре стоял высокий мужчина. — Не пытайся обмануть меня, Фабр. Как я узнаю, что это именно тот мужчина, который мне нужен? Это может быть одна из ваших подставных работ. Сначала я поговорю с ним, а потом ты получишь свои деньги.


— Хорошо, — сказал Пико. — Завтра я буду на обычном месте.


Он пошел по коридору, а Эббот ждал у двери. Высокий мужчина двинулся вперед, и, когда его лицо вышло из тени, Эббот понял, что сорвал куш. Это был Истман. Он шагнул в сторону, пропуская его, и Истман сказал с ровным среднезападным акцентом: — Пико пытался вас сбить?


Эббот закрыл дверь. 'ВОЗ?' - сказал он безучастно. — Он сказал, что его зовут Фабр.


«Его зовут Пико, и он долбящий нудник», — без злобы сказал Истман.


Кстати об именах, — сказал Эббот. Это Дэн Паркер, а я Майк Эббот. И вы . . . ?' Он позволил вопросу повиснуть в воздухе.


Меня зовут Истман.


Эббот улыбнулся. — Садитесь, мистер Истман. Дэн, подними стул и присоединяйся к собранию».


Истман жестко сел на предложенный стул. — Мне сказали, что у вас есть кое-что, что вы можете мне продать. Начни селиться.


— Я начну, Дэн, — сказал Эббот. «Вы можете внести свой вклад, когда дело станет техническим». Он посмотрел на Истмана. «Мне сказали, что здесь довольно много контрабанды. У нас с Дэном есть идея, хорошая идея. Проблема в том, что у нас нет капитала, чтобы осуществить это самостоятельно, поэтому мы открыты для предложений — на основе участия, конечно».


— Тебе не предложат ни цента, пока я не пойму, о чем ты говоришь.


«Здесь разговор становится сложнее», — сказал Эббот. — Однако Дэн говорит мне, что это не имеет большого значения, если ты знаешь секрет. Он думает, что он единственный, кто может заставить это работать. Конечно, со слишком большим весом или объёмом это не сработает. Что вас интересует в контрабанде?


Истман колебался. «Скажем, золото».


— Скажем, золото, — согласился Эббот. — Дэн, сколько ты можешь унести? По весу?


— До пятисот фунтов.* — Заинтересованы? — спросил Эббот.


'Может быть. В чем хитрость?



Это работает при входе с моря. Вы подстрелите его торпедой. Эббот посмотрел на Истмана, словно ожидая аплодисментов.


Истман вздохнул и положил руки на стол, словно пытаясь подняться. «Вы тратите мое время», — сказал он. 'Извини.'


— Подождите минутку, — сказал Эббот. «Почему мы тратим ваше время?»


Истман уставился на него и печально покачал головой. «Это уже пробовали раньше, и это работает не очень хорошо. Вам не повезло, мальчики.


— Возможно, вы использовали не те торпеды.


'Возможно.' Истман посмотрел на Эббота с новым интересом. 'Что у тебя?'


— Ты скажи мне, чего ты хочешь, и тогда, возможно, мы сможем встретиться.



Истман тонко улыбнулся. «Хорошо, я поиграю в мяч; У меня есть десять свободных минут. Торпеда сработала хорошо только один раз. Это было на австрийско-итальянской границе; несколько пронырливых любителей раздобыли торпеду и начали контрабандой переправляться через одно из маленьких озер наверху. Пью в одну сторону, а курю в другую. Таможенники сходили с ума, пытаясь понять, как это работает. Потом какой-то придурок выстрелил в рот, и на этом все закончилось».


'Так?' - сказал Эббот. — Это сработало, не так ли?


«О, это сработало, но только через полузасранный пруд. Торпеда не имеет той дальности, которая мне нужна.


— Ты можешь достать торпеду?


— Конечно, но для чего? Те, кого мы можем заполучить, не имеют такого радиуса действия, а те, кого мы могли бы использовать, находятся в секретных списках. Боже, если бы я мог заполучить одну из современных младенцев подводной управляемой ракеты, я был бы создан.


Вмешался Паркер. — Какую торпеду вы можете получить?



Истман пожал плечами. — Те, что на международном рынке вооружений — модели сороковых и пятидесятых годов. Ничего современного.


— А как насчет британского Mark XI?


Они доступны, конечно. С максимальной дальностью в три мили — и какая, черт возьми, от этого польза?


— Пятьдесят пятьсот ярдов с нагретыми батареями, — поправил Паркер.


Эббот ухмыльнулся. — Думаю, тебе лучше сказать ему, Дэн.


Паркер сознательно сказал: «Я могу проехать пятнадцать миль на Марке XI».


Истман сел прямо. — Ты на уровне?



— Да, — сказал Эббот. — Дэнни, мальчик, может заставить Mark XI сидеть и выполнять трюки. Познакомьтесь с мистером Паркером, лучшим старшиной и механиком-торпедистом, который когда-либо был в Королевском флоте».


— Вы меня интересуете, — сказал Истман. — Вы уверены насчет этих пятнадцати миль?


Паркер медленно улыбнулся. — Я могу завести Mark XI, чтобы вы могли безопасно оставаться за пределами законного ограничения в двенадцать миль, и выбросить его на берег на скорости тридцать узлов. И никаких пузырей.


— И несешь вес в пятьсот фунтов?


'Это верно.'


Истман задумался. — А как насчет точности?


— Это зависит от рыбы, которую вы мне даете — некоторые механизмы наведения иногда работают немного грубо. Но я могу это исправить, если вы позволите мне пройти ходовые испытания. Паркер почесал челюсть. — Полагаю, я мог бы дать точность три дюйма на сотне ярдов — это меньше семидесяти ярдов в любом направлении на расстоянии пятнадцати миль.


'Иисус!' - сказал Истман. Это не так уж и плохо.


«Вы сможете найти такой большой тихий пляж», — сказал Эббот. «Вам придется найти тот, который имеет довольно пологий склон, но это не должно быть слишком сложно».


— Подождите минутку, — сказал Паркер. Вот о точности рыбы я и говорю. Токи - это нечто другое. Стреляешь поперек течения, и рыбу унесет в сторону, и не забывай, что она пробудет в воде полчаса. Если поперечное течение составляет всего полузла, рыбу сбьет с курса на пятьсот ярдов. Тем не менее, если вы сможете построить график течения, вы сможете его компенсировать, а возможно, вообще избежите проблемы, если будете стрелять по стоячей воде.


— Да, это можно обойти. Истман задумчиво покусывал сустав большого пальца. — Кажется, ты в этом вполне уверен.


— Да, — сказал Паркер. — Но это будет стоить тебе чертовски дорого. Прежде всего, это торпеда и труба к ней; нужно покупать мощные ртутные элементы, и они недешевы, и есть… . .'


'. . . стоимость наших услуг, — спокойно сказал Эббот. — И у нас тоже недешево.



«Если вы сможете это осуществить, о вас позаботятся», — сказал Истман. — Если нет, о тебе позаботятся по-другому. Его глаза были леденящими.


Паркер был невозмутим. «Сначала я покажу вам, что это можно сделать. Вас ждут ходовые испытания.


— Верно, — сказал Истман. «Сначала мне придется поговорить об этом с боссом».


'Босс!' - удивился Эббот. — Я думал, ты босс.


«Есть много вещей, которых вы не знаете», — сказал Истман. «Оставайтесь рядом и будьте доступны». Он встал. «Откуда вы, ребята?»


— Лондон, — сказал Эббот.


Истман кивнул. — Хорошо, скоро увидимся.



— Не хочу показаться слишком настойчивым, — сказал Эббот, — но как насчет гонорара? Или, скажем, вы только что воспользовались нашими услугами, за которые нужно заплатить.


— У тебя есть нервы. Истман вытащил бумажник. — За сколько Пико вас засадил?


— Тысяча ливанских фунтов. Половина вниз, половина позже.


«Хорошо, вот два-пять; на данный момент это приносит вам две тысячи чистой прибыли, а вы еще ничего не сделали. Если Пико попросит у вас остальные пятьсот, скажите ему, чтобы он пришел ко мне. Он тонко улыбнулся. — Но он этого не сделает. Он резко повернулся и вышел из комнаты.


Эббот медленно сел и повернулся к Паркеру. «Я надеюсь, что ты справишься со своим концом. Наконец-то мы их зацепили, но и они зацепили нас. Если мы не сможем выполнить задание, у нас будут проблемы».


Паркер твердыми руками набил трубку. Они получат то, что хотят, а может быть, и немного больше. Он сделал паузу. — Как вы думаете, он вернется в Лондон?


— Он обязательно это сделает. С тобой все в порядке, Дэн; в вашем происхождении нет ничего, что могло бы его беспокоить. Эббот потянулся. — Что касается меня, то прямо перед отъездом у меня произошла ярая ссора с редактором, специально подстроенная. Могу поспорить, что эхо до сих пор разносится по Флит-стрит. Он ухмыльнулся. — Меня уволили, Дэн, за непрофессиональное поведение, недостойное журналиста и джентльмена. Я только надеюсь, что это удовлетворит Истмана и компанию».


IV. Истман не заставил их долго ждать. Три дня спустя он позвонил и сказал: «Здравствуйте, аббат; наденьте свой лучший нагрудник и подкладку — сегодня вечером вы отправитесь в город».


'Куда?'


«Ле Паон Руж». Если у тебя нет приличной одежды, купи ее из денег, которые я тебе дал».


— Кто платит за вечеринку? - спросил Эббот в своем образе начинающего человека.



«За это будут оплачены», — сказал Истман. «Вы встречаетесь с боссом. Ведите себя наилучшим образом. Я пришлю за вами машину в девять тридцать.


Эббот медленно положил трубку и, повернувшись, увидел, что Паркер с интересом смотрит на него. — У тебя есть смокинг, Дэн?


Паркер кивнул. — Я упаковал его на случай, если он мне понадобится.


— Оно понадобится тебе сегодня вечером. Нас пригласили в «Паон Руж».


Тогда я надену его уже в третий раз, — сказал Паркер. Он положил руку на живот. 'Может быть, немного туговато. Что такое «Паон Руж»?


— Ночной клуб в отеле «Финикия». Мы встречаемся с боссом, и если это тот, кто я думаю, то мы договорились. Нам только что тактично приказали побриться и почистить зубы.


Отель «Финисия» — разве это не самое большое место рядом с Сен-Жоржем?



Вот и все. Дэн, ты знаешь, что такое пятизвездочный отель?


Паркер моргнул. Сен-Жорж? - рискнул он.


'Верно! Что ж, в книге недостаточно звезд, чтобы классифицировать Финикию. Контрабанда наркотиков должна быть прибыльной».


Их подобрал черный «Мерседес» и отвез в «Финикию» неразговорчивый ливанец. Паркер был недоволен, потому что его сомнения по поводу вечернего наряда подтвердились; его классическая рубашка решительно схватила его за горло и медленно душила, а брюки жестоко сжимали в талии и в паху. Он мысленно отметил, что нужно начать курс упражнений, чтобы победить свой возраст среднего возраста.


Имя Истмана, оброненное импозантно одетым мажордомом, с удивительной живостью подвело их к столу Истмана. В «Паон Руж» было темно, как в ночном клубе, но не настолько темно, чтобы Эббот не мог заметить свою жертву; Истман сидел с Жанетт Делорм и встал при их приближении. — Рад, что ты смог это сделать, — сказал он привычно.


— Очень рад, мистер Истман, — сказал Эббот. Он посмотрел на женщину. — Это босс?



Истман улыбнулся. — Если ты перейдешь ей дорогу, ты узнаешь. Он повернулся к ней. — Это Эббот, другой — Паркер. Джентльмены, мисс Делорм.


Эббот наклонил голову и изучал ее. На ней были простые ножны, едва прикрывавшие ее верхнюю часть тела, и на вид ей было самое большее двадцать пять лет. Он точно знал, что ей тридцать два года, но то, что могут сделать деньги, было чудесно. Очень дорогим предложением была мисс Делорм.


Она погрозила ему пальцем. — Ты… сядь здесь. Произошла небольшая суматоха, когда лакеи переставили стулья, и Эббот обнаружил, что сидит рядом с ней лицом к Паркеру с бокалом шампанского в руках. Она какое-то время изучала Паркера, а затем сказала: — Если то, что говорит мне Джек, правда, я, возможно, соглашусь нанять вас. Но мне нужны доказательства. Ее английский был превосходным и почти без акцента.


— Вы получите доказательства, — сказал Эббот. — Дэн даст тебе это.


Паркер сказал: «Там много моря. У вас могут быть испытания».


— Какая торпеда подойдет лучше всего?



— Это не имеет особого значения, — сказал Паркер. — При условии, что это работа с электричеством.


Она медленно покрутила стакан в пальцах. «У меня есть друг», — сказала она. — Во время войны он был капитаном подводной лодки. Его мнение о британской торпеде было очень низким. Он сказал, что в половине выстрелов британские торпеды выходили из строя. Ее голос стал резким. Это было бы недопустимо».


— Господи, нет! - сказал Истман. «Мы не можем потерять торпеду — не с тем, что она будет нести. Это было бы чертовски дорого.


«А, вы говорите о первых британских торпедах», — сказал Паркер. «Mark XI был другим. Капитан вашей подводной лодки был совершенно прав: ранняя британская рыба была чертовски ужасной. Но Mark XI был китайской копией немецкой рыбы и был очень хорош, когда поступил на вооружение в 44-м. Мы отобрали его у Джерри, а янки отобрали у нас. Любая из этих торпед подошла бы, но я бы предпочел старую Mark XI — она, типа, более знакома. Но они все во многом одинаковы и «просто немного отличаются в деталях».


«На каком основании вы получите дополнительную производительность?»


— Смотри, — сказал Паркер, серьезно наклоняясь вперед. «Mark XI вышел в 44-м году, и у него были свинцово-кислотные батареи — это было все, что у них было в те времена. С тех пор прошло двадцать пять лет, и все изменилось. Новые калиевые элементы — это оксид ртути-цинка — содержат гораздо больше энергии, и вы можете использовать эту энергию двумя способами. Вы можете увеличить дальность или скорость. Я разработал схемы для обеих работ».


«Мы заинтересованы в увеличении дальности полета», — сказал Истман.


Паркер кивнул. 'Я знаю. Это будет стоить вам пакета, — предупредил он. «Ртутные элементы стоят недешево».


'Сколько?' — спросила Делорм.


Паркер почесал голову. «Каждый раз, когда вы ловите рыбу, это будет стоить вам более тысячи фунтов только за электроэнергию».


Она посмотрела на Истмана, который перевел: «Тысяча фунтов стерлингов».


Эббот потягивал шампанское. Стоимость всего растет, — хладнокровно заметил он.


«Это факт», — сказал Паркер с усмешкой. — В сорок четвертом вся чертова торпеда стоила всего шестьсот фунтов. Хотя я не знаю, сколько они сейчас стоят.


— Полторы тысячи фунтов, — сказал Истман. «Это текущая ставка на профицитном рынке».


Вот и все, — сказал Паркер. — Еще тысяча на пробу и еще тысяча на настоящую работу, плюс, скажем, пятьсот на переоборудование. Это четыре тысячи базовых. И еще есть наша доля сверху.


— А какова твоя доля? — спросила Жанетта Делорм.


— Процент от прибыли, — сказал Эббот.


Она повернулась к нему. 'Действительно! И причем тут ты? Кажется, что всю работу делает Паркер».


Эббот легко улыбнулся. «Допустим, я его менеджер».


Пассажиров в организации нет, — категорически сказала она.


Вмешался Паркер. - Мы с Майком друзья, я иду туда, куда он идет, и наоборот. Кроме того, я позабочусь о том, чтобы он усердно работал — я не могу сделать все сам».


— Видите ли, это комплексная сделка, — сказал Эббот. — А ты говоришь со мной о делах.


Прибыль от контрабанды золота не очень большая, — с сомнением сказала она.


— Ой, хватит, — с отвращением сказал Эббот. «Вы не занимаетесь контрабандой золота — вы продаете наркотики».


Она посмотрела на Истмана, а затем снова на Эббота. — И откуда ты это знаешь? — тихо спросила она.


, .'Просто сложив два и два. В Лондоне прошел шепот — вот почему мы приехали сюда».


Это был на один шепот слишком много, — огрызнулась она.


Эббот улыбнулся. — Я бы не стал слишком беспокоиться об этом. Я был профессионалом в деле подслушивания шепота. Это был всего лишь вопрос случая, и выход сюда был чертовски маловероятным». Он пожал плечами. — Но это окупилось.


— Пока нет, — многозначительно сказала она. 'Сколько ты хочешь?'


Двадцать процентов от выручки, — быстро сказал Эббот.


Она смеялась. «Ой, какой у нас здесь глупый человек. Ты так не думаешь, Джек? Истман усмехнулся, и она серьезно сказала: «Вы получите один процент, и это сделает вас очень богатым, месье Майкл Эббот».


«Может быть, я и глуп, — сказал Эббот, — но я не настолько сумасшедший, чтобы «брать один процент».


Истман сказал: «Я думаю, вы сумасшедшие, если рассчитываете получить хоть какой-то процент». Мы не собираемся так работать».


— Верно, — сказала Делорм. — Мы дадим вам фиксированную ставку за работу. Что бы вы сказали на сто тысяч американских долларов?


Эббот поднял брови. 'Каждый?'


Она немного колебалась. 'Конечно.'


— Я бы сказал, что его нет, — сказал Эббот, качая головой. Нам бы хотелось как минимум вдвое больше. Вы думаете, я не знаю, какую прибыль приносит этот рэкет?


Истман хрипло усмехнулся. — Вы оба глупы и сумасшедшие. Черт, ты все равно подал нам эту идею. Что мешает нам идти вперед без вас?


«А кто сейчас глупый?» — спросил Эббот. Он указал на Паркера. Механику торпеды найти нелегко, а тех, кто может сделать такую конверсию, еще меньше. Но механик, который может и хочет продавать наркотики, редок, как куриный зуб. Без нас вы не сможете — и вы это знаете».


«Значит, вы полагаете, что нас застали врасплох», — иронически заметил Истман. «Смотри, бастер; неделю назад мы даже не знали, что ты существуешь. Ты нам не нужен, ты знаешь.


— Но это все равно хорошая идея, Джек, — задумчиво сказала Делорм. — Возможно, Эббот встретит нас на полпути. Она повернулась к нему. Это окончательное решение: либо возьми это, либо оставь. Триста тысяч долларов для вас двоих. Сто тысяч поместятся в здешний банк при успешном завершении испытаний, а остальное — когда работа будет завершена.


Эббот спросил: «Что ты думаешь, Дэн?» Паркер открыл рот. Он закрыл его и сказал: «У вас есть деловой руководитель; Я оставлю это тебе, Майк. Он судорожно сглотнул.


Эббот долго размышлял. 'Все в порядке; ну, возьми это».


'Хороший!' — сказала Делорм и лучезарно улыбнулась. — Закажи еще шампанского, Джек.


Эббот подмигнул Паркеру. — Доволен, Дэн?


— Я счастлив, — слабо сказал Паркер.



«Я думаю, что оплата по результатам — лучший способ», — сказал Эббот и искоса посмотрел на Истмана. «Если бы мы придерживались процента, Джек здесь бы схитрил. Он бы не показал нам книги, это точно.


Истман ухмыльнулся. — Какие книги? Он поднял палец, и ко мне прибежал сомелье.


Делорм сказала: «Я бы хотела потанцевать». Она посмотрела на Эббота, который начал подниматься, и сказала: «Думаю, я потанцую с… мистером Паркером».


Эббот утих и наблюдал, как она позволила ошеломленному Паркеру уложить ее на пол. Его губы изогнулись в улыбке. «Так вот это босс. То, чего я не ожидал.


«Если вы думаете о том, о чем я думаю, — забудьте об этом», — посоветовал Истман. — Жанетт — не та девушка, с которой можно шутить. Я с удовольствием буду драться с циркулярной пилой голыми руками. Он кивнул в сторону танцпола. «Паркер так хорош, как он говорит?»


«Черт возьми, сделай свою работу. Что за груз?


Истман немного поколебался, а затем сказал: — Думаю, ты узнаешь. Это героин».



— Полный груз — целых пятьсот фунтов?


'Ага.'


Эббот присвистнул и коротко подсчитал. Он посмеялся. Это стоит как минимум двадцать пять миллионов долларов. Во всяком случае, я превзошел Жанетт на один процент.


«Теперь у тебя большой успех», — сказал Истман. — Но не забывай: ты все еще всего лишь наемный работник. Он закурил. Тот шепот, который вы слышали в Лондоне. От кого это пришло?


Эббот пожал плечами. — Знаешь, как бывает — кусок отсюда, другой оттуда. Вы складываете их все вместе и получаете какую-то картину. У меня был в этом опыт — я был репортером».


— Я знаю, — спокойно сказал Истман. — Вас проверили. Однако на Паркера у нас пока ничего нет. Он пристально посмотрел на Эббота. — Тебе лучше перестать быть репортером, Эббот.


«Я не смог получить работу в Tolpuddle Gazette», — с горечью сказал Эббот. — Не с той репутацией, которую я имею сейчас. Если вы меня проверяли, то знаете, что меня сильно напугали. Вот почему я решил присоединиться к этой забаве и заработать реальные деньги».


— Всего лишь шантажист, — согласился Истман.


Они ничего не смогли доказать, — защищаясь, сказал Эббот.


«Просто держите нос в чистоте, пока вы с нами», — сказал Истман. — Что вы можете рассказать нам о Паркере? Босс хочет, чтобы его тоже проверили. Она очень заботится о безопасности.


Эббот услужливо дал ему краткую информацию о Паркере, полностью придерживаясь известных фактов. В этом не было никакого вреда, потому что правда была именно тем, что послужит лучше всего. Он только что закончил, когда Джанетт и Паркер вернулись к столу с розовым лицом Паркера.


Жанетт сказала: «Я не думаю, что Дэн привык к современным танцам. А как насчет тебя, Майк Эббот?


Эббот встал. — Хотите испытать меня на пробном забеге?



В ответ она раскрыла руки, когда заиграли первые такты музыки, и он шагнул вперед. Это был медленный и довольно старомодный номер, поэтому он взял ее на руки и сказал, когда они сошли на пол: «Что такая милая девушка, как ты, делает в таком бизнесе?»


«Мне нравятся деньги», — сказала она. — Точно так же, как и ты.


— Вы, должно быть, очень много зарабатываете, — задумчиво сказал он. «Не каждый может заполучить свободную сумму в сто тысяч долларов — это залог успешного судебного разбирательства, если вы забыли». Я так понимаю, это не разовая затея?


'А тебе какое дело?'


«Мне нравится оставаться там, где есть деньги. Было бы неплохо, если бы это превратилось в регулярный доход».


Она подошла к нему поближе. Нет причин, почему бы и нет. Все, что от вас требуется, — это делать свою работу и держать рот на замке. И то, и другое важно для вашего общего здоровья».


— Будет ли это угрозой? — легкомысленно спросил Эббот.


Она прижалась к нему, прижавшись всем телом к его. — Было бы. Со мной никто не шутит, месье аббат.


«Никаких уловок не было», — сказал Эббот, похолодевший от несоответствия между ее словами и ее нынешними действиями. Он видел ее досье, и оно точно соответствовало описанию Истмана. «Циркулярная пила», — сказал он. Любой, кто прикоснется к Делорм или к любому из ее сомнительных предприятий, в лучшем случае отдернет кровавый обрубок. И был список из шести имен разных национальностей, чтобы продемонстрировать худшее. Он танцевал с теплой женственностью ростом пять футов шесть дюймов, энергично прижавшейся к нему, и думал, что, возможно, она все-таки паук.


Она выдохнула ему на ухо: «Ты очень хорошо танцуешь, Майк». Он вздрогнул, когда ее зубы укусили его мочку уха.


Спасибо, но не стоит проявлять такой энтузиазм, — сухо сказал он.


Она хихикнула. «Дэн был шокирован. Он продолжал говорить о своей жене и детях. У него действительно есть жена и дети?


'Конечно. Думаю, трое детей.


«Он крестьянского типа», — сказала она. «Его мозги в его руках. Ты другой.'


Эббот внутренне усмехнулся над возмущением, которое выкажет Паркер, когда его назовут крестьянином. «Чем я отличаюсь?»


— Ты прекрасно знаешь, — сказала она. «Добро пожаловать в организацию, Майк. Мы постараемся сделать вас очень счастливыми».


Он ухмыльнулся в полутьме. — Сюда входит Джек Истман?


— Не обращайте внимания на Джека Истмана, — сказала она внезапно резким голосом. — Джек сделает то, что я ему скажу. Он этого не делает. . .' Она замолчала и сделала извилистое движение так, что ее грудь уткнулась носом в его грудь. «Я сделаю тебя очень счастливым», — прошептала она.


Музыка прекратилась, и она отошла от него после некоторого замешательства. Он проводил ее обратно к столу, и ему показалось, что он увидел сатирический блеск в глазах Истмана.


«Я еще не устала», сказала она. «Хорошо, когда есть три сопровождающих. Давай, Джек.


Истман снова уложил ее на пол, а Эббот опустился на стул рядом с Паркером. Он обнаружил, что слегка вспотел. «Наверное, жара», — подумал он и взял свой только что налитый бокал с шампанским.


Паркер посмотрел на толпу на танцполе. Эта женщина меня пугает, — мрачно сказал он. — Что она сделала? Пыталась изнасиловать тебя на полу?


— Чертовски близко. Бровь Паркера снова порозовела. — Ей-богу, если бы моя жена увидела меня, завтра был бы развод. Он дернул себя за воротник. — Да, она людоедка.


«Похоже, что наши рабочие места распределены четко», — сказал Эббот. — Ты присматриваешь за торпедой, а я — за Жанетт. Он отпил шампанское. — Или она присматривает за мной, если я правильно ее понял.


Он обнаружил, что улыбается.


Они провели некоторое время в «Паон Руж», обедая и смотря кабаре. Они уехали около двух часов ночи и обнаружили, что снаружи их ждет «Мерседес». Истман сел впереди рядом с водителем, и Эббот обнаружил, что касается плеч и ног Джанетт, которая была одета в мерцающую серебряную накидку.


Машина тронулась, и через некоторое время он посмотрел в окно на море и сказал: «Было бы полезно, если бы я знал, куда мы идем».


— Вы узнаете, — сказала она и открыла портсигар. — Дай мне свет.


Он зажег зажигалку и увидел Паркера, сидящего по другую сторону от Джанетт и ослабляющего тугой воротник. 'Ты босс.'


Машина плавно ехала по дороге из Бейрута в сторону Триполи, и он задавался вопросом, куда она их везет и почему. Он не долго раздумывал, потому что вскоре машина свернула с дороги и остановилась перед большими деревянными воротами, которые распахнул араб. Машина выкатилась в большой двор и остановилась.


Они вышли, и Эббот огляделся. Насколько он мог видеть в темноте, это было похоже на какую-то фабрику. На фоне ночного неба вырисовывался большой сарай, а за ним луна сверкала на море. Сюда, — сказал Истман, и Эббот последовал за ним в кабинет.


Первое, что он увидел, когда зажегся свет, был его собственный чемодан у стены. 'Какого черта . . .?'


— Вы останетесь здесь, — сказал Истман. — В соседней комнате две кровати. Боюсь, ванной нет, но есть умывальник. Он взглянул на Жанетт, а затем его взгляд вернулся к Эбботу. — Вам должно быть вполне комфортно, — сардонически сказал он. — Али будет готовить для тебя.


Жанетт сказала: — Вы останетесь здесь до окончания испытаний торпеды. Как долго вы останетесь, зависит от вас самих. Она улыбнулась и легкомысленно сказала: «Но я буду приходить к тебе часто». Она повернулась к Паркеру и резко спросила: — Сколько времени потребуется на преобразование?


Паркер пожал плечами. — Две недели — с правильным оборудованием. Чертовски долго или никогда без этого. Но сначала мне понадобится торпеда.


Она кивнула. 'Пойдем со мной.' Они последовали за ней из офиса через двор к большому сараю. Али, араб, достал большой ключ и отпер дверь, затем отступил, позволяя им войти. Сарай был двухуровневым, и они вышли на платформу с видом на главную мастерскую. На уровень земли вела деревянная лестница.


Эббот посмотрел через перила и сказал: «Ну, будь я проклят!» Вы были в нас почти уверены, не так ли?


При резком освещении виднелась гладкая и смертоносного вида торпеда, установленная на эстакадах и сияющая благодаря тонкой пленке защитного масла, покрывавшей ее. Эбботу она показалась огромной, и первой мыслью, которая пришла ему в голову, было: «Как, черт возьми, эта сука смогла заполучить торпеду с уведомлением за три дня?»


ГЛАВА 5


Уоррен еще раз сверился с картами и своей ручкой проследил их путешествия. Две недели, которые они провели в Курдистане, были потрачены впустую, но он не видел, как они могли поступить по-другому. Был шанс, правда, небольшой, наткнуться на Шперинга, и они не могли его упустить. Но это были бесполезные две недели.


Поэтому они вернулись в Тегеран в надежде найти что-то, чего он не знал. Все, что он знал, это то, что он потерпел неудачу, и потерпел неудачу. Каждый раз, когда ему приходилось писать Хеллиеру, признаваясь в неудаче, он ругался и злился. Единственным светлым пятном было то, что Эббот и Паркер, похоже, преуспели в Ливане — казалось, что его «страховой полис может в конце концов окупиться». Но теперь они исчезли из поля зрения, и он не знал, что с этим делать.


Джонни Фоллет воспринял все это флегматично. Он не знал, чего так усердно искал Уоррен, и его это не волновало, пока ему платили. Он давно списал свою обиду на Уоррена и вполне развлекался в Тегеране, воспринимая его как приятный и экзотический отпуск. Он бродил по улицам, осматривал достопримечательности и вскоре нашел себе хороших товарищей.


Бену Брайану тоже было не по себе, хотя и не так сильно, как Уоррену, но, возможно, это было потому, что на нем не было общей ответственности Уоррена. Он и Уоррен изучали карты северо-западного Ирана, пытаясь выяснить, где Спиринг мог спрятаться. — Это бесполезно, — сказал Бен. «Если бы эти карты соответствовали стандартам Британской артиллерийской службы, у нас могла бы быть надежда, но половина чертовых дорог здесь даже не показана».


'Так что же нам делать?' — спросил Уоррен.


Бен этого не знал, и все они работали на пониженной передаче.


У Энди Тозиера была проблема — правда, небольшая проблема, — но все же проблема, и она сильно его озадачивала. Он постоянно проигрывал деньги Джонни Фоллету и не мог понять, как работает этот трюк. Деньги, которые он потерял, были не такими уж и большими, если сравнивать их с количеством сыгранных игр, но постоянный поток денег его раздражал.


Он говорил об этом с Уорреном. «На первый взгляд, это честная игра – я не понимаю, как он это делает».


«Я бы не доверял Джонни вести честную игру», — сказал Уоррен. — Что на этот раз?


«Это происходит вот так. У каждого из нас есть монета, и мы подбираем монеты. Мы их не подбрасываем, поэтому элемент случайности полностью исключается — каждый из нас может контролировать, показывать ли нам орел или решку. Понял?'


— Кажется, пока все в порядке, — осторожно сказал Уоррен.


— Да, — сказал Тозиер. «Теперь, если я выставлю орла, а он выставит решку, он заплатит мне тридцать фунтов. Если я покажу решку, а он выкинет решку, он заплатит мне десять фунтов».


Уоррен задумался об этом. Это два из четырех возможных случаев».


'Верно!' - сказал Тозиер. Два других случая — либо орёл, либо обе решки. Если что-то из этого произойдет, я заплачу ему двадцать фунтов.


«Подождите минутку», — сказал Уоррен и что-то написал на листе бумаги. «Есть четыре возможных дела, из которых вы можете выиграть два, а он — два. Принимая все четыре случая равными -



таковы они - если все это произойдет, вы выиграете сорок фунтов - и он тоже. Мне кажется, это честная игра. Это тоже казалось детской игрой, но он этого не сказал.


— Тогда какого черта он побеждает? — потребовал Тозиер. — Я уже похудел почти на сто фунтов.


— Вы хотите сказать, что никогда не выигрываете?


'О, нет. Я выигрываю игры, и он тоже, но он выигрывает чаще. Это своего рода качели, но он, кажется, имеет больший вес, чем я, и мои деньги имеют тенденцию катиться к нему. Меня бесит то, что я не могу понять суть этого трюка».


— Возможно, тебе лучше перестать играть.


— Пока я не узнаю, как он это делает, — решительно сказал Тозиер. Меня поражает то, что он не может позвонить в двуглавую монету — это ему не поможет.


Черт, ему будет хуже, потому что тогда я буду знать, к чему он обращается, и буду действовать соответственно». Он ухмыльнулся. «Я готов пройти еще сотню, лишь бы найти секрет. Это прибыльная игра, я мог бы использовать ее сам, если бы знал, как».


— Похоже, у тебя будет достаточно времени для игр, — язвительно сказал Уоррен. — Здесь мы никуда не денемся.


— Я думал об этом, — сказал Тозиер. «У меня возникла идея. А как насчет той аптеки, где Спиринг заказывал все необходимое? Они бы доставили товар, не так ли? Значит, где-то в их записях должен быть адрес. Все, что нам нужно сделать, это каким-то образом извлечь его.


Уоррен устало посмотрел на него. — Вы предлагаете совершить ограбление?


— Что-то в этом роде. Я тоже об этом думал, — признался Уоррен. — Но скажи мне одну вещь. Как, черт возьми, мы сможем распознать то, чего хотим, даже если увидим это? Эти люди ведут записи на персидском языке, который изначально является иностранным языком, и арабской графикой, которую никто из нас не умеет читать. Ты не мог бы разобраться с этим, Энди?


— Черт, я об этом не подумал, — сказал Тозиер. «Я неплохо говорю по-арабски, но я не умею читать». Он посмотрел вверх. — Вы не возражаете, если я поговорю об этом с Джонни?


Уоррен колебался. — Нет, если ты придерживаешься общих слов. Я не хочу, чтобы он знал слишком много.


— Я не скажу ему больше, чем он должен знать. Но пришло время его приступить к работе. Он хороший мошенник, и если мы не сможем получить информацию каким-либо другим способом, то, возможно, мы сможем получить ее с помощью быстрого разговора Джонни».


Итак, Тозиер разговаривал с Джонни Фоллетом, а Джонни слушал. — Хорошо, — сказал он. «Дайте мне пару дней, и я посмотрю, что можно придумать». Он исчез на улицах Тегерана, и его не видели четыре дня. Вернувшись, он доложил Тозиру: «Это можно сделать». Придется немного повозиться, но это можно сделать. Вы получите информацию менее чем через неделю.


II. План Фолле был настолько дьявольским, что у Уоррена волосы на затылке встали дыбом. Он сказал: «У тебя злой ум, Джонни».


— Думаю, да, — беззаботно сказал Фолле. Роль найдется для каждого — чем больше, тем лучше. Но, ради бога, отнеситесь к этому серьезно; это должно выглядеть хорошо и реалистично».


Расскажи мне больше об этом человеке.


— Он помощник главного клерка в отделе складов компании. Это означает, что он выпускает товары по отступным и ведет учет количества. Он просто тот человек, который обладает необходимой вам информацией или может получить ее.


Здесь нет никаких денег, потому что он никогда ими не занимается; все это делает главный офис. В каком-то смысле это жаль, потому что мы теряем шанс по-настоящему его зацепить».


— Почему бы нам просто не подкупить его? — спросил Тозиер.


— Потому что этот парень честен, вот почему — или разумное факсимиле. Предположим, мы попытаемся его подкупить, и он не возьмется? Он доложит своему начальству, и информация будет унесена из офиса так быстро, что у нас не будет другого шанса. И они могут рассказать полиции, и тогда у нас будут проблемы».


«Они могут не рассказать об этом полиции», — сказал Уоррен. — Мы не знаем, насколько эта фирма связана со Спирингом, но я предполагаю, что она замешана во всем этом. Это должно быть. Любое подразделение, выпускающее определенные химикаты и оборудование, чертовски хорошо представляет, для чего они будут использоваться. Я предполагаю, что эта толпа замешана в этом по самую шею».


'Какая вещь?' — настороженно спросил Фолле.


— Неважно, Джонни, продолжай то, что говорил.


Фоллет пожал плечами. Этот парень, Джавид Раки, умный мальчик. Он хорошо говорит по-английски, у него хорошее образование и он амбициозен. Думаю, этот главный клерк долго не протянет, если за ним по пятам идет друг Джавид. У него есть только один недостаток — он игрок».


Тозиер улыбнулся. — Твой недостаток, Джонни?


— Не мое, — быстро ответил Фолле. «Он заядлый игрок. Это не значит, что он дурак. Он научился играть в покер — его научили ребята, работающие на газопроводе, — и он хороший игрок. Я знаю это, потому что прямо сейчас он получил часть моего бабла, и мне не нужно было позволять ему выиграть его – он выбил его из меня, как профессионал. Но это значит, что его можно достать



- его можно иметь; и как только его поймают, мы сожмем его чертовски сильно. Уоррен с отвращением сморщил нос. «Мне бы хотелось, чтобы был какой-то другой способ сделать это».


— Никогда не давай лохам ровным счетом, — сказал Фолле и повернулся к Тозье. — Вся схема зависит от этого устройства с видеокассетой. Насколько хорошо это работает?


«Я установил его в своей комнате; это работает очень хорошо».


— Это я должен увидеть сам, — сказал Фолле. — Давайте все поднимемся туда.


Они все поднялись в комнату Тозиера, и Тозиер включил телевизор и указал на видеокассету. Вот оно. Он уже подключен к телевизору».


Машина выглядела очень похожей на обычный магнитофон, хотя и более громоздкой, чем большинство других. Лента, однако, была шириной в дюйм, а катушки были слишком большими. Фолле наклонился и с интересом осмотрел его. «Я бы хотел, чтобы все было правильно; этот гаджет воспринимает все — и зрение, и звук?»


Вот и все, — сказал Тозиер.


«Как качество?»


«Если вы воспользуетесь видеокамерой, будет небольшое размытие, особенно при движении, но если вы сделаете запись телепрограммы, то воспроизведение будет неотличимо от оригинала». Он посмотрел на экран телевизора. 'Сейчас покажу.'


Говорил мужчина, и его голос был слышен, когда Тозиер увеличил громкость. Уоррен не знал языка, но, похоже, это была передача новостей, потому что мужчина исчез, а его место заняла уличная сцена, хотя его голос продолжался. Тозиер наклонился, щелкнул выключателем, и барабаны начали вращаться гораздо быстрее, чем на обычном записывающем устройстве. «Мы сейчас записываем».


«Эта запись довольно быстро проходит», — прокомментировал Фолле. «Как долго вы можете записывать?»


'Час.'


— Черт, этого достаточно. Некоторое время он смотрел на экран телевизора, а затем сказал: «Хорошо, давайте повторим».


Тозиер прокрутил пленку и переключил телевизор на ранее выбранный неиспользованный канал. Он остановил диктофон и включил воспроизведение, затем щелкнул пусковым выключателем. На телеэкране появилась уличная сцена, свидетелями которой они только что стали, вместе с голосом диктора.


Фолле наклонился вперед, критически глядя на экран. «Эй, это качество в порядке. Как вы и сказали, он ничуть не хуже оригинала. Это сработает».


Он выпрямился. «Послушайте, действие начнется в субботу, и вы должны все сделать правильно. Вам нужно не только правильно произносить каждое слово, но и то, как вы его произносите. Никаких фальшивых нот. Он оценивающе посмотрел на них. «Вы любители этой игры, так что нам придется немного порепетировать. Представьте, что мы ставим спектакль, и я продюсер. Вам нужно играть только для одной аудитории».

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги