Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел в темноте позади себя вспышку винтовочной стрельбы, которая исчезла с шокирующей внезапностью, когда пуля пролетела мимо его головы и разбила зеркало на осколки. Он повернул руль, чтобы повернуть за угол, и провел лапой по лбу, чтобы вытереть липкую влагу с глаз, где кровь капала из глубокой порезы.


Затем он резко остановился, оказавшись перед той же рухнувшей стеной, которая стояла перед Фоллетом и Уорреном. Он выругался, включив передачу заднего хода, и пригнулся, когда пуля попала в бок тела. Быстрый и резкий звук одновременной стрельбы из нескольких винтовок заставил его схватить пистолет-пулемет, включить режим скоростной стрельбы и смертоносной струей выпустить магазин, полный пуль, в неясные фигуры позади него.


Фолле внимательно прислушивался к нарастающей стрельбе в поселке. Когда он услышал выстрел из автомата, он сказал: «Они загнали Энди в угол. Пойдем вытаскивать его».


Уоррен, который уже развернул машину, готовясь к этому моменту, приступил к делу, и они отправились обратно. Фолле сказал: — Я думаю, они поймали его в том же месте, где чуть не поймали нас. Ты знаешь, куда идти».


Уоррен проехал по узкой улице мимо израненного тела человека, которого он сбил. На углу, укрываясь от угрозы пистолета Тозиера, стояла толпа курдов, застигнутых врасплох новой атакой с тыла. Фолле высунулся из окна, нажал на спусковой крючок, и они побежали в укрытие. Один не успел — пошатнулся, как будто споткнулся о что-то невидимое, кувыркался и лежал неподвижно.


— Прямо, — крикнул Фолле. Тогда повернись».


Шины визжали, когда Уоррен на слишком высокой скорости вёл Ленд-Ровер в слишком крутой поворот. Его фары осветили другую машину, а Фолле высунулся и заорал: — Да ладно, Энди, чего, черт возьми, ты ждешь?


«Лендровер» Тозиера рванул назад на свободное пространство и помчался по узкой улице, Уоррен следовал за ним, а Фолле регулярно давал очереди в тыл, чтобы препятствовать преследованию. Они вырвались из поселения, а Уоррен преследовал Тозиера на хвосте, и проехали целых три мили, прежде чем остановиться на вершине возвышенности над долиной.


Фолле посмотрел на огни в долине, но ни один из них не двигался. «Они не преследуют нас, — сказал он. — Они не будут преследовать нас в темноте без света».


Уоррен чувствовал себя зажатым и опустошенным. Это был первый раз, когда в него стреляли с намерением убить. Он поднял дрожащие руки и посмотрел на другую машину. «Я не видел Бена», сказал он.


Послышался хруст ботинок по гравию, и в боковом окне появился Тозиер с залитым кровью лицом. — Бен не придет, — тихо сказал он. — Он купился.


— Это была его собственная чертова вина, — сказал Фолле высоким голосом.


— Да, — грустно согласился Уоррен. «Это была его собственная вина. Ты уверен, Энди?


— Я уверен, — окончательно сказал Тозиер. Он снова посмотрел на долину. — Нам лучше пойти. Я хочу перебраться через иракскую границу до того, как Ахмед осознает, что произошло на самом деле».


Он ушел, и Уоррен услышал, как хлопнула дверь. Обе машины медленно тронулись.



ГЛАВА 7



Дэн Паркер любовно провел рукой по гладкой поверхности торпеды. Оно получилось липким от жидкого масла. — Старый Марк XI, — сказал он. «Я никогда не ожидал увидеть кого-то из них снова».


— Вам лучше заставить это работать, — сказал Истман. Эти вещи стоят больших денег.


— Прежде чем я закончу, это будет стоить гораздо дороже, — спокойно сказал Паркер. — Мне понадобится кое-какое оборудование. Он оглядел пустой сарай. Здесь достаточно места.


— Что вам понадобится? — спросила Жанетта Делорм. , «Для начала несколько станков; токарный станок, небольшой фрезерный станок (желательно универсальный) и сверлильный станок. И чертовски много мелких инструментов, гаечных ключей и тому подобного — я составлю их список.


— Джек, возьми это у него сейчас же, — сказала она. «Дайте ему все, что он хочет. Я иду домой.'


'А что я?' — спросил Истман.



Возьми такси, — сказала она и вышла.


Эббот улыбнулся Истману. — Да, она босс. Я это сразу вижу.


— Я могу обойтись без каких-либо шуток с вашей стороны, — сказал Истман без улыбки. Он повернулся к Паркеру. 'Что-нибудь еще?'


— О да, — сказал Паркер, изучавший торпеду. «Это боеголовка; Надеюсь, в этом ничего нет.


— Его заказали пустым.


Какое облегчение. Старый ТНТ — чертовски ненадежная штука. Но в любом случае это бесполезно.


'Какого черта . . .?'



Успокойся, — сказал Паркер. 'Без вреда. Но если вы хотите, чтобы тренировка подтвердила это, мне понадобится тренировочная голова, а также эта. Если вы подстрелите эту рыбу сейчас, она утонет в конце пути, а вам бы этого не хотелось. У тренировочной головки есть плавучая камера, чтобы торпеда не затонула, и фонарик Холмса, чтобы вы могли ее найти. Ты сможешь получить тренировочную голову там же, где и эту. Он хлопнул торпедой по боку. — Где бы это ни было.


«Хорошо, ты получишь тренировочную голову. Что-нибудь еще?'


Батарейки, конечно. Они очень важны, не так ли? Их я тоже внесу в список — типы и количества. Они вернут вам пакет. Он изучал торпеду. — Я хочу загнать ее сюда, так что нам лучше найти способ ее прижать. Две бетонные колонны с подходящими зажимами. Он посмотрел вверх. Эти штуки развивают адский крутящий момент, и мы не хотим, чтобы она прыгала по этому чертовому сараю. Он ударил по игровой ноге. Вот что выбило меня из флота.


Эббот расхаживал по всей длине торпеды. «Оно больше, чем я думал. Я даже не представлял, что они такие большие».


Двадцать один дюйм в диаметре, — сказал Паркер. — Двадцать два фута пять и четыре пятых дюйма в длину. Вес в военной комплектации — тридцать шестьсот тридцать один фунт. Он ударил по боеголовке. — И она обладает чертовской мощью — здесь семьсот восемнадцать фунтов тротила.


— Мы сможем упаковать туда более семисот фунтов? — настороженно спросил Истман.



Паркер покачал головой. — Я сказал «пятьсот», я имел в виду пятьсот. Я собираюсь вставить батарейки в голову. Ты уже подумал, как собираешься ее спустить на воду?


— Вы эксперт, — сказал Истман. 'Кому ты рассказываешь.'


«Есть три способа. Из подводной трубы, как с подводной лодки; из надводной трубы, как с эсминца, или из самолета. Последний я бы не рекомендовал — нет, если вы несете с собой ценные вещи. Это уместно. чтобы испортить систему наведения.


— Хорошо, — сказал Истман. «Самолеты ушли. А как насчет других способов?


— Я не думаю, что вы сможете заполучить эсминец, — задумчиво сказал Паркер. — А торпедные аппараты где-то еще выглядят немного неуместно, если вы меня понимаете. Я думаю, лучший вариант — запуск под водой; это красиво и незаметно. Но это означает, что корабль имеет небольшую осадку.


Истман кивнул. «Мне нравится ваше мышление — оно имеет смысл».



— У вас должна быть возможность получить трубку подводного типа там же, где вы взяли эту рыбу. Я могу на скорую руку соорудить баллоны с воздухом для лауришина.


— Вы получите свою трубку, — пообещал Истман.


Паркер зевнул. «Я устал», — сказал он. — Завтра я составлю твой список.


Босс сказал сейчас, — отметил Истман.


— Ей, черт возьми, придется подождать, — огрызнулся Паркер. «Я слишком устал, чтобы думать здраво. Это не будет быстрой работой, и еще восемь часов не будут иметь никакого значения.


— Я ей это скажу, — иронически сказал Истман.


— Сделай это, приятель, — сказал Паркер. «Давайте начнем, как мы собираемся идти дальше, не так ли?» Он посмотрел Истману в глаза. «Если вам нужна срочная работа, вы можете ее получить, но я не гарантирую результат. Если я смогу сделать это по-своему, вы получите мою гарантию». Он ухмыльнулся. — Вы бы не хотели потерять рыбу, когда она несет полную заправку, не так ли?


— Нет, черт возьми! Истман невольно вздрогнул от этой мысли.


Вот и все, — сказал Паркер, взмахнув рукой. «Отправляйтесь и возвращайтесь утром часов в десять, и я подготовлю ваш список». Мы знаем, где ночевать.


— Хорошо, — сказал Истман. — Я вернусь завтра. Он прошел через сарай и поднялся по деревянной лестнице. Наверху он повернулся. — Только одно: не уходите отсюда — никто из вас. Али здесь, чтобы увидеть, что ты этого не делаешь. Когда он возбужден, он плохой ублюдок, так что будь осторожен.


Эббот сказал: «Мы присмотрим за ним».


Истман добродушно ухмыльнулся. Я не это говорил, но у вас есть идея. Он открыл дверь, и они услышали, как он говорил тихим голосом. Когда он вышел, вошел араб Али. Он не спускался по лестнице, а просто стоял, опершись на перила, наблюдая за ними.


Эббот взглянул на Паркера. — Вы его немного подтолкнули, не так ли?


«Просто хочу дать себе немного места», — сказал Паркер. Он ухмыльнулся. «Я был старшиной и раньше встречал такого типа. На службе вы встретите множество сопливых офицеров, которые попытаются вас измотать. Но хороший мастер всегда держит их за яйца, и весь фокус в том, чтобы сжать их достаточно сильно, чтобы они это почувствовали. Они получают сообщение в кратчайшие сроки».


«Надеюсь, ты сможешь это сделать», — сказал Эббот. Он посмотрел на торпеду. Они заполучили эту штуку в свое время — интересно, как им удалось так быстро заполучить ее. Мне кажется, что это эффективный моб. Я думаю, нам придется очень внимательно следить за тем, как мы идем». Он задумчиво посмотрел на араба.


«Я не шутил, когда сказал, что устал», — сказал Паркер. «И я хочу избавиться от этого чертового обезьяньего костюма — он меня убивает». Пойдем спать, ради бога!


Получив список, Истман начал действовать быстро. В течение двух дней большая часть необходимого оборудования была установлена, а торпеду за это время убрали, чтобы никто из рабочих ее не увидел. По их мнению, все, что было сделано, — это открытие небольшого механического цеха.


Затем началась работа над самой торпедой. Эббот был поражен сложностью этой задачи, и его уважение к Паркеру возросло. Любой человек, который мог овладеть столь сложным инструментом и обращаться с ним с той небрежной беззаботностью, как Паркер, был достоин огромного уважения.


Они вытащили свинцово-кислотные батареи — пятьдесят две штуки — и сложили их в углу сарая. «Они мне понадобятся позже, чтобы проверить мотор», — сказал Паркер. — Нет смысла использовать дорогие. Но тогда их лучше вывезти в море и бросить. Любой моряк, увидевший их, знал бы, что это такое, и это могло бы выдать игру.


Истман записал это, и Эббот про себя подумал, что Паркер слишком искренне вникает в суть вещей. Он сказал то же самое, когда они остались одни, и Паркер ухмыльнулся. «Мы должны сделать так, чтобы это выглядело хорошо, не так ли? Каждый по нитке. Истман становится довольно приятелем, и это может быть полезно. Эбботу пришлось согласиться.


Паркер вынул мотор для чистки. «Он в хорошем состоянии», — сказал он и погладил его «почти с любовью». «Красивая работа. Девяносто восемь лошадиных сил и не более того. Действительно замечательная работа, созданная для того, чтобы ее отправили к черту». Он покачал головой. «Мы живем в чертовски забавном мире».


Он тщательно разобрал торпеду, пока Эббот доставал, переносил и чистил менее важные детали. Он потребовал — и получил — специальные масла и смазки для уплотнений сальников, а также дорогую проводку для своих модернизированных цепей, в то время как его новые ртутные батареи сами по себе стоили небольшое состояние. Он проповедовал как евангелист, и слово, которое он проповедовал, было «совершенство».


«Нет ничего слишком хорошего», — категорически заявил он. Это будет лучшая торпеда, когда-либо погружавшаяся в воду».


И это было весьма вероятно. Ни одна служебная торпеда никогда не пользовалась таким безраздельным и любящим вниманием, и Эббот пришел к выводу, что с этой одинокой торпедой можно сравнить только прототип, над которым нервничали нервные ученые перед эксплуатационными испытаниями.


Истман получил очко очень рано в игре под настойчивым подходом Паркера. Он видел, что Паркер действительно прилагает великолепные усилия, и всем сердцем помогал ему, чтобы дать ему все необходимое. И этому нечего было удивляться, по мнению Эббота, если принять во внимание, что поездка на боеголовке будет стоить 25 миллионов долларов.


Большую часть времени Паркер проводил за системой наведения, кудахча над ней, как наседка над заблудившимся птенцом. Если все это совпадет, вы многое потеряете», — сказал он Истману.


— Лучше бы не было, — мрачно сказал Истман.


— Не будет, — сказал Паркер ровным голосом.



'Что оно делает?'



«Это помогает ей двигаться прямо — будь что будет», — сказал Паркер. — Когда я привел вам цифру точности три дюйма на сто ярдов, я позволил себе немного свободы действий. В руках хорошего механика Mark XI чертовски так же точен, как винтовочная пуля — скажем, дюйм на сто ярдов. Конечно, у обычного Mark XI короткая дальность, так что даже при максимальном ударе точка удара не будет дальше шести футов, если она хорошо бегает. Но этой красавице предстоит проделать чертовски долгий путь, поэтому я стремлюсь побить рекорд. Я пытаюсь допустить ошибку в полдюйма на сотне ярдов. Это чертовски невозможно, но я стараюсь.


Истман ушел очень счастливым.


«Вы тратите много времени и пота на то, что может быть саботировано», — заметил Эббот.


Паркер пожал плечами. «Каждый торпедист время от времени испытывает такое чувство. Вы берете такой прекрасный механизм и работаете над ним, чтобы получить производительность, о которой даже дизайнер не мечтал. Затем вы швыряете его о борт корабля и разносите его вдребезги. Это своего рода саботаж, не так ли?


— Я полагаю, что так оно и есть, если посмотреть на это с такой стороны. Но для этого и нужны торпеды.



Паркер кивнул. «Я знаю, что в конце концов этот корабль будет саботирован, но нам еще предстоит ходовые испытания, и ему пора работать». Он посмотрел на Эббота и серьезно сказал: — Знаешь, я давно не был так чертовски счастлив. Я ушел из военно-морского флота, устроился на работу, возился с чужими машинами, и все время что-то упускал и не знал, что именно. Он помахал рукой в сторону разобранной торпеды. «Теперь я знаю — я скучал по этим красавицам».


«Не слишком увлекайтесь», — посоветовал Эббот. «Помни, что когда дело дойдет до финального рывка, эта штука обязательно потерпит неудачу».


— Это провалится, — мрачно сказал Паркер. Его лицо напряглось. «Но сначала ему предстоит одна чертовски хорошая попытка». Он похлопал Эббота по груди. — Если ты думаешь, что это легко, Майк, ты глубоко ошибаешься, я все время работаю на грани невозможного. «Марк XI» никогда не был рассчитан на скорость пятнадцать миль в час. Заставить его пройти такое расстояние будет непросто. Но я сделаю это, и мне это понравится, потому что это мой последний шанс справиться с торпедой. А теперь давайте. приступай к делу.


Каждые два куска металла, которые можно было отделить, были разобраны, тщательно осмотрены и с особой тщательностью собраны обратно. По частям вся торпеда была собрана заново, пока не пришло время, когда ее зажали для стендовых испытаний, и Эббот увидел причину зажимов. Даже работая на четверть мощности, было очевидно, что он бы взбесился в сарае, если бы его не закрепили.


Паркер выразил удовлетворение и спросил Истмана: «А как насчет трубки?» Я сделал с рыбой все, что мог. .


— Хорошо, — сказал Истман. 'Пойдем со мной.'


Он отвел их немного дальше по побережью к небольшой верфи и указал на изношенное каботажное судно водоизмещением около 3000 тонн. «Это корабль* — «Орест»; Компания принадлежит грекам и зарегистрирована в Панаме».


Паркер с сомнением посмотрел на нее. — Вы собираетесь пересечь на этом Атлантику?


— Я — и вы тоже, — сказал Истман. «Она делала это раньше и может сделать это снова; ей нужно сделать это только еще раз, и тогда она потеряется в море». Он улыбнулся. «Она недостаточно застрахована, и мы даже не собираемся слишком сильно настаивать на этом — мы не хотим, чтобы кто-то слишком интересовался тем, что с ней случилось». Если вы собираетесь установить подводную трубку, вам придется вырезать отверстие в корпусе. Как ты собираешься это сделать?


«Давайте посмотрим поближе», — сказал Паркер, и они поднялись на борт. Он провел много времени внизу, на носу, затем сделал набросок. «Мы сделаем перемычку. Приготовьте его и приварите к внешней стороне корпуса, как отмечено, тогда я смогу вырезать отверстие изнутри и установить трубку. Как только это будет сделано, вещь можно будет сорвать. Вам придется найти водолаза, который сможет держать язык за зубами — это не обычная работа на верфи».


Истман ухмыльнулся. — Верфь принадлежит нам, — тихо сказал он.



Итак, Паркер установил пусковую трубу, на что ушла еще неделя. Он потратил много времени, измеряя и выравнивая трубу точно вперед и назад. «Все, что вам нужно сделать, — это точно направить корабль», — сказал он. — Вот и все — мы готовы к испытаниям.


III. Жанетт Делорм какое-то время не было рядом, и это беспокоило Эббота, потому что он хотел, чтобы она была у него под прицелом. На самом деле он и Паркер были практически пленниками и отрезанными от остальной организации. Он не знал, что делает Уоррен, и не мог связаться с Хеллиером, чтобы рассказать ему, что происходит. При таком нарушении коммуникаций все может пойти совсем не так.


Он сказал Истману: «Похоже, ваш босс не проявляет к вам особого интереса». Я не видел ее с той первой ночи.


«Она не общается с рабочими неряхами», — сказал Истман. — Я осуществляю надзор. Он уставился на Эббота сардоническим взглядом. — Помните, что я говорил вам о ней. На вашем месте я бы держался подальше.


Эббот пожал плечами. — Я думаю о деньгах. Мы готовы к суду, и я не думаю, что вы уполномочены подписывать чеки.


«Не беспокойтесь о тесте», — сказал Истман с усмешкой. «Беспокойтесь о суде. Это назначено на завтра, и она будет там — и поможет вам Бог, если это не сработает». Подумав, он сказал: «Она была в Штатах, чтобы все уладить».


Черный «Мерседес» позвонил рано утром следующего дня, чтобы забрать Эббота, который насторожился, когда узнал, что его собираются разлучить с Паркером. — Где будет Дэн?


— На «Оресте», — сказал Истман.


'И я?'


— Почему бы тебе не пойти и не узнать? - сказал Истман. Он выглядел недовольным.


Поэтому Эббот с неохотой поехал на «Мерседесе» туда, куда бы его ни собирались отвезти, а это оказалось сердцем Бейрута. Когда машина проезжала мимо офиса англоязычной газеты «Дейли Стар», он пощупал конверт в кармане и задался вопросом, как он мог проникнуть туда без лишнего внимания. Он и Хеллиер организовали службу экстренной информации, но казалось, что у него не будет возможности ею воспользоваться.


Машина отвезла его в пристань для яхт, где его встретил аккуратно одетый матрос. — Мистер Эббот? Эббот кивнул, и матрос сказал: «Сюда, сэр», и повел его к быстрому на вид катеру, пришвартованному у ступеней.


Когда запуск прошел гладко, Эббот спросил: «Куда мы идем?»


Яхта — «Стелла дель Маре». Матрос указал. 'Там.'


Эббот изучал приближающуюся яхту. Она была игрушкой богатого человека, которую обычно можно найти в Средиземноморье. При весе около двухсот тонн он будет полностью оснащен всеми мыслимыми удобствами и средствами навигации и вполне способен совершить кругосветное плавание. Но, как правило, она этого не делала — эти лодки обычно можно было найти пришвартованными на несколько недель в Ницце, Каннах, Бейруте и всех других прибежищах элиты — плавучих особняках богатых людей. . Все больше и больше казалось, что контрабанда героина приносит прибыль.


Наверху трапа его встретил еще один плавучий лакей, одетый в матросский костюм, и проводил на солнечную палубу. Поднимаясь по лестнице, он услышал лязг якорной цепи и вибрацию двигателей. Похоже, его ждала «Стелла дель Маре».


На террасе он нашел Жанетт Делорм. Она лежала на спине, усиливая загар, и была одета так, чтобы максимальное количество кожи получало пользу; ее бикини было самым скромным, какое он когда-либо видел: маленький треугольник на пояснице и две крышки на сосках. Он не видел ничего подобного за пределами стриптиз-бара в Сохо и сомневался, что вся эта партия весит больше одной восьмой унции; конечно, меньше, чем темные очки, через которые она смотрела на него.


Она лениво махнула рукой. «Привет, Майк; это Юсиф Фуад».


Эббот неохотно отвел взгляд от нее и посмотрел на мужчину, сидевшего рядом. Лысая голова, коричневая кожа ящерицы и глаза рептилии определенно изменили его к худшему. Он кивнул в знак подтверждения. — Доброе утро, мистер Фуад. Он видел Фуада раньше. Это был ливанский банкир, с которым Делорм обедала и которого он списал как слишком респектабельного. Это просто показало, насколько ты можешь ошибаться. Фуад определенно не собирался отправляться в морское путешествие в день испытаний торпеды из соображений здоровья.


Фуад быстро и по-птичьи мотнул головой. Он раздраженно спросил: «Что он здесь делает?»


— Потому что я хочу, чтобы он был здесь, — сказала Жанетт. — Садись, Майк.


«Мне казалось, что я сказал, что меня не должны приводить в…» . .' Фуад остановился и снова покачал головой. «Мне это не нравится».


Эббот, полуприсев, собираясь сесть, снова выпрямился. «Я знаю, когда меня не хотят. Если ты еще раз свистнешь о катере, я пойду.


— Садись, Майк, — сказала Жанетта с таким треском в голосе, что Эббот автоматически согнул колени. «Юссиф всегда нервничает. Он боится потерять свою респектабельность». В ее голосе была насмешка.


— У нас было соглашение, — сердито сказал Фуад.


— Итак, я сломала его, — сказала Жанетт. 'Что вы собираетесь с этим делать?' Она улыбнулась. «Не волнуйся так, Юсиф; Я присмотрю за тобой.'


Между ними происходило что-то, что Эбботу не нравилось. Судя по всему, он не должен был знать о Фуаде, а Фуаду не хотелось, чтобы его прикрытие было раскрыто. Из-за этого Майку Эбботу было бы рискованно, если бы Фуад решил вернуть все в норму. Судя по его виду, он и глазом, как ящерица, не моргнул бы при убийстве. Он снова посмотрел на Делорм — гораздо более приятное зрелище — и вынужден был напомнить себе, что она тоже этого не сделает.


Жанетт улыбнулась ему. «Что ты с собой делал, Майк?»



— Ты чертовски хорошо знаешь, чем я занимаюсь, — беззастенчиво сказал Эббот. — Или Истман зря тратит время.


«Джек рассказал мне все, что знал, — согласилась она. — Это немного — он не техник». Ее голос стал резче: — Эта торпеда сработает?


— Я тоже не техник, — сказал Эббот. — Но Дэн Паркер выглядит уверенным в себе.* Он потер подбородок. — Думаю, еще до конца дня вы будете должны нам сто тысяч долларов.


— Юссиф приготовил чек. Надеюсь, он отдаст его тебе — ради тебя.


Это четкое предупреждение о наказании за неудачное судебное разбирательство заставило Эббота потеть на лбу. Он подумал о том, что сказал Паркер о работе на грани невозможного, глубоко вздохнул и заставил себя легко сказать: «Куда мы идем?» Какая тренировка? Он повернул голову и посмотрел в сторону удаляющейся земли, скорее для того, чтобы избежать скрытого взгляда Жанетт, чем из интереса. При сравнении этих двух было очевидно, что самка этого вида была более смертоносной, чем самец.


Она внезапно села и поправила минимальный бюстгальтер, который опасно провис под напряжением ее движений. — Мы собираемся присоединиться к Оресту. Она там, вдали от морских путей. У нас также есть несколько быстроходных лодок, чтобы нас не беспокоили. Это похоже на военно-морские учения».


— Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться туда?


— Может быть, часа два, а может, и дольше.


— Скажем, три часа в одну сторону, — сказал Эббот. — И бог знает, сколько времени продлится суд. Это займет целый день. Меня уже начинает тошнить. Я никогда не любил корабли.


Кончик ее языка играл вдоль верхней губы. «У меня есть определенное лекарство от морской болезни», — сказала она. — Непогрешим, уверяю вас. Я не думаю, что у тебя будет время болеть морской болезнью, Майк Эббот.


Она заложила руки за голову и прижалась к нему грудью, и он ей поверил. Он взглянул на Фуада, который тоже смотрел на нее взглядом ящерицы, но в этих мертвых змеиных глазах не было и намека на похоть.


Недалеко от горизонта по спокойному утреннему морю пробирался «Орест», направляясь к месту встречи. Паркер поднялся по лестнице на мост и показал большой палец вверх. «Все под контролем. Сейчас я разогрею батареи.


Истман кивнул, затем кивнул в сторону офицера с заплесневелой косой на потрепанной фуражке. Шкипер не слишком доволен. Он говорит, что у корабля шаткое управление.


— Чего бы он ожидал, если бы в носовой части корабля была прорезана чертова большая дыра? — потребовал Паркер. — Он привыкнет.


— Думаю, да, — задумался Истман. «Поможет ли это проделать еще одну дыру на другой стороне?»


— Возможно, — осторожно сказал Паркер. «Это немного уравняло бы ситуацию».


— Что это за прогрев аккумуляторов? Я не знал, что ты это сделал.


«Теплый аккумулятор подает энергию быстрее и легче, чем холодный. Разница в тридцать градусов по Фаренгейту может увеличить дальность на треть, а нам нужен весь диапазон, который мы можем получить». Паркер достал трубку. — Я заставил ее бежать на двенадцать футов. Если меньше этого, она, скорее всего, прыгнет в воду и выпрыгнет из нее. Подобная нестабильность может сбить ее с курса. В конце бега она подпрыгнет легко и плавно, как пробка, и ее фонарик Холмса погаснет, и вы сможете ее увидеть.


— Вы будете там, чтобы найти торпеду.


— Я думал, вы хотите, чтобы я приехал, чтобы проверить стрельбу.


«Вы можете сделать и то, и другое», — сказал Истман. — Вас будет ждать лодка, которая отвезет вас на другой конец трассы.


Паркер чиркнул спичкой. — Чтобы обогнать торпеду, вам понадобится чертовски быстрая лодка.


«У нас есть один. Сорок пять узлов достаточно быстро?


Это достаточно быстро, — признал Паркер и выпустил клубок синего дыма.


Истман с отвращением фыркнул и двинулся против ветра. 'Что это ты куришь? Старые носки?


Паркер весело ухмыльнулся. — Уже чувствуешь тошноту? Он снова затянулся трубкой. — Куда Майк пошел сегодня утром?


Истман уставился на горизонт. Босс хотел его видеть, — угрюмо сказал он.


'Зачем?' – удивленно спросил Паркер.


— Я дам вам три предположения, — саркастически сказал Истман. «У этой сучки шорты».


Паркер уничижительно кудахтал. «Так нельзя говорить о вашем работодателе, — заметил он. — Вы думаете… э… что она и Майк… э…?»


— Держу пари, что они оба сейчас в мешке, — яростно сказал Истман и постучал по перилам.


«Почему, Джек! Я верю, что ты ревнуешь, — Паркер восхищенно усмехнулся.



Черт с этим, — сказал Истман жестким голосом. «Я невосприимчив ко всему, что цыпочка делает со своей маленькой попкой, но ей не следует смешивать удовольствие с делом. Это может доставить нам всем неприятности. Она не должна была этого делать. . .'


Он замолчал, и Паркер невинно спросил: — Чего ей нельзя?


— Ничего, — резко ответил Истман и пошел через мост, где тихо разговаривал со шкипером.


Эббот застегнул рубашку и перегнулся через взлохмаченную кровать, чтобы заглянуть в иллюминатор. «То, что я делаю при исполнении служебных обязанностей», — подумал он и взглянул на часы. Они находились в море чуть больше двух часов. Из купе рядом с каютой он услышал резкий плеск воды, когда Жанетта принимала душ, и вскоре она появилась, обнаженная и мокрая. Она бросила ему полотенце. — Высушите меня, — скомандовала она.


Энергично растирая ее, он непреодолимо вспомнил свое детство, когда он ходил по конюшням своего деда и учился навыкам всадника у старого Бенсона, главного конюха. Он автоматически зашипел сквозь зубы, как это сделал Бенсон, ухаживая за лошадью, и задался вопросом, что бы подумал старик об этой кобылке.


«Вы нечасто бывали здесь», — сказал он. — Я ожидал увидеть больше вас.



«Вы не могли больше меня видеть».


— Что ты делал в Штатах?* Она слегка напряглась под его руками. — Откуда вы знаете, что я был в Штатах?


— Истман рассказал мне.


«Джек слишком много говорит». Через некоторое время она сказала: «Я делала то, что и следовало ожидать, — настраивала ситуацию».


— Успешная поездка?


'Очень.' Она высвободилась из его рук. «Я собираюсь заработать много денег».


Эббот ухмыльнулся. 'Я знаю. Я пытался придумать, как выделить себе большую долю». Он изучал ее, пока она шла по каюте. Ее тело с длинными боками было равномерно загорелым, без каких-либо выдающих белых пятен. Очевидно, минимальное бикини, которое она надела тем утром, было уступкой чьей-то скромности, но чьей он не мог себе представить. Фуада? Это был смех.


Она повернулась и улыбнулась. «Это возможно, если суд пройдет успешно». Надев короткие трусики, она спросила: «Что вы думаете о Джеке Истмане?»


— Он кажется мне крутым мальчиком, — задумчиво сказал Эббот. — Он не слоеный крем.


— Ты можешь с ним поладить?


— Я мог бы… если бы он мог со мной поладить.


Она кивнула. — Можно что-нибудь устроить. Она застегнула бретельку бюстгальтера. — Даже если вы не ладите друг с другом, что-нибудь можно устроить — если вы готовы помочь с организацией.


Господи, какой адский кот! он думал. Было совершенно ясно, что предлагалось предварительно. Он мог вытеснить Истмана, избавившись от него, и у него не было иллюзий относительно того, что это означает. Вероятно, заручившись его помощью в уничтожении своего партнера, она заработает еще больше денег. Но тогда он окажется на месте Истмана – самом горячем месте – мишенью для следующего одержимого оружием придурка, который войдет в ее сексуальную маленькую жизнь. Он подумал о списке убитых мужчин в ее досье и задался вопросом, сколько из них были ее любовниками. Самка паука – пожирательница самцов.


Он обаятельно улыбнулся. «Это мысль. Какое место во всем этом занимает друг Фуад?


— Ты сейчас слишком много говоришь, — укоризненно сказала она, застегивая блузку. — Он не имеет к вам никакого отношения.


— О да, он это делает. Он держит мешки с деньгами, не так ли?»


Она села за туалетный столик и стала краситься. «Вы делаете поспешные выводы», — сказала она. — Но ты прав. Ее глаза следили за ним через зеркало. — Ты очень умный, Майк; намного умнее Джека, я не думаю, что у тебя вообще возникнут с ним какие-либо проблемы.


Спасибо за вотум доверия».


— Раз ты такой умный, возможно, ты сможешь мне что-нибудь рассказать. Что вы знаете о Regent Films?


Эббот знал, что она наблюдает за ним, хотя и повернулась спиной, и надеялся, что выражение его лица не изменилось. «Это англо-британская кинокомпания. Довольно большой».


«Кто наверху?»


— Человек по имени Хеллиер, сэр Роберт Хеллиер.


Она повернулась к нему. — Так скажите мне, почему английский дворянин, милорд, должен мне мешать?


Эббот усмехнулся — он ничего не мог с этим поделать. — Полагаю, старика Хеллиера можно назвать дворянином. Он вам мешает?


— Его компания — в значительной степени. Это стоило мне больших денег».


Эббот сохранял невозмутимое выражение лица, хотя и хотел подбодрить его. Итак, Уоррен и иранская команда нанесли ей удар прямо в кошелек, который она заменила сердцем. Он пожал плечами. — Я мало что знаю о Хеллиере. Он меня не интересовал – я не снимался в фильмах или в сплетнях. За мои деньги это респектабельная компания, которой он управляет. «Риджент» делает довольно хорошие картины — я видел некоторые из них».


Она с грохотом бросила расческу. «Эти люди из Регента стоили мне больше денег, чем вы когда-либо слышали. Они…» Зазвонил телефон и прервал ее. Она взяла трубку. — Да?


Эббот заглянул в иллюминатор и недалеко увидел «Ореста». Жанетт сказала: «Давай, Майк; нас ждут на палубе. Мы пересаживаемся на другой корабль.


Когда они прибыли на палубу, Эббот увидел группу моряков, занятых спуском шлюпки. «Стелла дель Маре» остановилась и беспокойно покачивалась на небольшой волне, а «Орест» находился на траверзе примерно в двухстах ярдах от них.


Фуада на палубе не было, но Эббот заметил его, скрывающегося в салоне. Выяснилось, что Юсиф Фуад намеревался скрыть свою причастность к этой гнусной деятельности, поэтому он возражал, когда Эббот присоединился к делу. Жанетт, из другой группы, похоже, хотела, чтобы Фуад был более активно вовлечен в дело, и Эббот задавался вопросом, может ли он использовать этот вопрос в качестве точки атаки.


Он последовал за Жанеттой по трапу и вошел в катер, который лениво двинулся в сторону и направился к «Оресту». Когда Жанетта поднялась на палубу потрепанного каботажного судна, она вдруг стала деловитой. «Хорошо, Джек; давайте продолжим путь. Ты готов, Паркер?


Паркер легко ухмыльнулся. — Готов как никогда.



Она подарила ему легкую, натянутую улыбку. «Тебе лучше сделать это хорошо, но Джек говорил мне, что ты хорошо работаешь».


Зазвенел телеграф, палуба завибрировала, двигатели увеличили обороты, и «Орест» начал двигаться. — Что за тренировка? — спросил Эббот.


— Мы пройдем еще пятнадцать миль, — сказал Истман. Затем развернитесь и стреляйте. У нас есть пара лодок по курсу на случай, если торпеда выйдет слишком рано, но мы все равно будем идти по нему. Он должен всплыть где-нибудь рядом с яхтой, если мы достигнем нужной дальности.


Эббот засмеялся и сказал Паркеру: «Тебе лучше не быть слишком хорошим, Дэн; было бы чертовски смешно, если бы вы врезали торпеду в «Стеллу дель Маре».


Паркер хмыкнул. — Без боеголовки он не нанес бы слишком большого ущерба. Но рыбу пришлось бы списать со счетов, а мне бы этого не хотелось.


— Я бы тоже, — сказал Истман. Он недружелюбно взглянул на Эббота и холодно сказал: — Мне не нравится твое чувство юмора.


— Я тоже, — сказал Эббот, все еще улыбаясь. — У нас с Дэном есть сто тысяч долларов на этой торпеде.


Орест двинулся на запад. Жанетт взяла Истмана за локоть, и они, погруженные в разговор, перешли на другую сторону палубы. Эббот сказал: «Он уже не так дружелюбен, как раньше».


Паркер затрясся от смеха. «Может быть, он ревнует. Есть ли у него для этого какая-то причина, Майк?


— Ты имеешь в виду меня и Делорм? Эббот поморщился. — Не знаю насчет ревности, но ему, должно быть, страшно бежать. Эта сука хочет, чтобы я вырубил его в подходящий момент. У нас была приятная дружеская беседа».


— Могу поспорить, что вы не прекратили разговор, — многозначительно сказал Паркер. — Вы хотите сказать мне, что она просила вас убить Истмана?


— Не так много слов, но тема поднималась. Еще кое-что: Уоррен сильно ее бил в Иране. Она действительно в восторге от этого. Она хотела узнать о Regent Films».


Приятно это знать, — сказал Паркер. — Что ты ей сказал?


«Я вел себя глупо и придерживался общих слов. Может быть, Уоррену удастся провернуть весь трюк и освободить нас от ответственности.


— Он не может, — сказал Паркер. «Мы на крючке и извиваемся. Нам придется выбираться отсюда самим. Я спускаюсь вниз — хочу проверить рыбу».


Эббот нахмурился; ему показалось, что он заметил в Паркере тень нервозности, которая теперь проявилась впервые. Ему не хотелось думать о том, что может случиться, если суд провалится, но Паркера беспокоило другое — вопрос о том, что произойдет, если суд окажется успешным. Было над чем подумать.


Весьма вероятно, что он и Паркер должны будут отправиться с «Орестом» на последнее задание — пересечь Атлантику, чтобы выпустить торпеду на какой-нибудь уединенный пляж. Загвоздка заключалась в том, что этого никогда не произойдет — об этом позаботится Паркер. И что в таком случае будет делать Жанетта, было вовсе не проблематично, хотя подробности были туманны. Вероятно, он и Паркер делят один и тот же бетонный гроб на дне Карибского моря. Это была неприятная мысль.


Правильным решением было бы подождать, пока боеголовка будет заполнена героином, а затем каким-то образом выбросить партию при таких обстоятельствах, чтобы он и Паркер могли уйти. Проблема с этим ходом мыслей заключалась в том, что все зависело от действий Делорма — у него вообще не было инициативы. Им просто придется подождать и посмотреть, что произойдет.


Он оперся на перила и угрюмо смотрел на море, и мысли его были длинными и глубокими. Вскоре он вздохнул и повернулся, чтобы посмотреть на Джанетт и Истмана, которые склонили головы вместе. Она будет рассказывать ему о своих договоренностях в Штатах, и он многое бы отдал, чтобы подслушать. Если бы он знал, куда направляется героин, тогда банду в Штатах можно было бы* окружить - быстро приблизиться к пляжу с захватом торпеды - и он и Паркер были бы в безопасности. Ход его мыслей прервал звон телеграфного колокола и внезапное ослабление вибрации. Паркер подошел снизу и посмотрел за борт. — Мы прибыли, — сказал он. «Посмотри на эту штуку там внизу».


Эббот увидел быстроходную лодку, легко плывущую по воде. Истман подошел и сказал: «Это значит, что мы вернемся на яхту». Как ты собираешься это сделать, Паркер?»


— Можем ли мы поговорить с этим кораблем с той лодки?


— Конечно, есть радиосвязь.


— Тогда поговори со шкипером. Рядом с нактоузом есть переключатель; он нажимает на синицу, когда компас указывает на северный магнитный полюс. Я хотел бы быть в этой лодке и наблюдать за рыбой, когда она уйдет. Все, что нужно сделать шкиперу, — это посмотреть на компас и щелкнуть выключателем. Ему лучше самому сидеть за рулем.


— Я ему скажу, — сказал Истман и пошел на мостик.


Были даны инструкции, и они спустились к подошедшей рядом лодке: сначала Джанетт и Истман, затем Эббот и Паркер. Двигатели заработали с приглушенным рычанием, говорящим о запасе мощности, и они отошли от Ореста, который широким разворотом развернулся на встречный курс. Паркер наблюдал за ней. — Дайте мне очки и скажите капитану, что он сможет стрелять, когда будет готов. Мы трогаемся с места, когда я даю команду, скорость чуть больше тридцати узлов — курс по северному магнитному направлению. Все следите за кормой.


Истман заговорил в микрофон, а затем сказал: «Он выстрелит, когда придет в себя, в любое время».


Паркер, приставив очки к глазам, смотрел на лук Ореста. Последовала пауза, затем Истман сказал: «Он уволен», и одновременно Паркер закричал: «Она уже едет — вперед!» Он видел, как пузырьки воздуха вырвались из носа «Ореста» и были унесены прочь.


Низкое рычание двигателей переросло в оглушительный рев, когда дроссели открылись, и Эббот на мгновение был прижат к сидению внезапным ускорением. Паркер смотрел на воду. «Она не дельфин», — кричал он. — «Я немного беспокоился об этом. Она должна быть правдой».


'Что ты имеешь в виду?' - крикнул Истман.



В трубе всего шесть футов под водой, а рыба собирается бежать в двенадцать - я думал, она может нырнуть вниз и (она резко всплывет снова и вынырнет на поверхность. Но она этого не сделала - красота. Паркер наклонился вперед. Прикажите своему рулевому держать скорость как можно ближе к тридцати одному узлу и держать прямой курс.


Это была дикая поездка, и, казалось, Эбботу казалось, что она будет длиться вечно. Несмотря на то, что море было спокойным, наблюдалась небольшая зыбь, и лодка поднималась на гребень и какое-то долю секунды казалось, что она летит, а затем с грохотом падала вниз. Он коснулся руки Паркера. — Как долго это будет продолжаться?


— Полчаса или около того. Торпеда развивает тридцать узлов, так что мы должны быть немного впереди нее. Не спускайте глаз с кормы — если вам повезет, вы какое-то время не увидите ни черта.


Эббот снова посмотрел на море и на мчащуюся кильватерную струю, отрывающуюся от лодки с, казалось, фантастической скоростью. Через некоторое время он обнаружил, что это гипнотизирует его и вызывает тошноту, поэтому он повернул голову и посмотрел на остальных, моргая, когда ветер поймал его глаза.


Жанетт сидела так же спокойно, как и в «Паон Руж», положив одну руку на хромированный поручень. Ветер развевал ее светлые волосы и прижимал блузку к телу. Истман оскалил зубы в натянутой ухмылке. Время от времени он говорил в микрофон, который держал в руках, но с кем он разговаривал, Эббот не знал. Вероятно, он сообщил «Стелле дель Маре», что они уже в пути. Паркер ехал легко и смотрел назад, в его глазах светилось волнение, а на лице играла широкая улыбка. Это был его день.


Лодка нескончаемо неслась по воде. Через десять минут они пронеслись мимо огромного моторного катера, который лениво кружил, и Истман встал и помахал рукой. Это была одна из лодок, охранявших курс. Истман резко сел, когда их собственная лодка сильно подпрыгнула на кильватерной волне, пересекавшей их путь, а затем еще раз. Кружащая лодка отступила вдаль позади них, пока они продвигались вперед.


Эббот подумал о торпеде где-то внизу и позади них, если Паркер прав. Хотя он видел его разобранным, ему было трудно осознать, что он неуклонно ехал по воде там, внизу, на такой скорости. Он посмотрел вперед, на широкие плечи человека за штурвалом, и увидел, как корчатся мышцы его рук и спины, когда он изо всех сил старался удержать лодку на прямом курсе, и это дало ему некоторое представление о достижении Паркера — ошибке в полдюйма за один раз. сто ярдов на милю за милей за милей.


Они миновали еще одну кружившую лодку и снова перепрыгнули ее след, оставив ее позади. Истман посмотрел на часы.


— Еще десять минут, — крикнул он и ухмыльнулся Паркеру. — Мы проехали десять миль, осталось пять.


Паркер энергично кивнул. — Если можете, сбавьте скорость, мы не хотим слишком сильно ее обгонять.


Истман повернулся и заговорил что-то на ухо рулевому, и рев двигателей ничуть не изменил его. Эбботу казалось, что это не имеет никакого значения для скорости; след так же быстро утекал за ними, образуя такую прямую линию, которая, казалось, шла по синей воде. Ему стало хуже; Шум был оглушительным, движение расстроило его желудок, и он знал, что, если они не прекратятся в ближайшее время, его вырвет через бок. Если это был водный спорт, то он не для него.


Вскоре Жанетта заговорила впервые. Она встала и указала пальцем. «Стелла дель Маре».


Эббот почувствовал облегчение — его испытания почти подошли к концу. Паркер обернулся и посмотрел на яхту, затем поманил Истмана. «Не останавливайтесь здесь. Бегите прямо мимо того же курса. Нам нужна торпеда, а не чертова яхта».


Истман кивнул и снова обратился к рулевому, и они пронеслись мимо «Стелла дель Маре», и впереди не было ничего, кроме покачивающегося горизонта. Паркер крикнул: «Все посмотрите назад — вы увидите, как она задрал нос, как чертов огромный шест, торчащий из моря, и там будет свет и немного дыма».


Все смотрели, но не было ничего, кроме удаляющейся вдаль Стеллы дель Маре, и Эббот чувствовал себя подавленным, пока шли минуты. Он взглянул на часы и отметил, что прошло тридцать три минуты с тех пор, как они начали этот безумный рывок через Средиземное море. Он произвел мысленные подсчеты и пришел к выводу, что они прошли не менее шестнадцати миль, а возможно, и больше. Что могло пойти не так?


Он вспомнил, что сказал Паркер о том, чтобы запустить торпеду на глубину двенадцати футов с шести футов. Паркер беспокоился о морской свинье, но что, если торпеда только что улетела в морские глубины? Судя по тому, что ранее сказал ему Паркер, если торпеда опустится ниже шестидесяти футов, давление повредит ее и не подведет к ремонту, и ее больше никогда не увидят.


Он посмотрел на Жанетт, выражение лица которой никогда не менялось. Что бы она с этим сделала? Он мог предположить, что ответ будет жестоким. Паркер смотрел назад с напряженным выражением лица. Его улыбка исчезла, а «гусиные лапки» вокруг глаз стали глубже.


Тридцать четыре минуты — и ничего. Тридцать пять минут — и ничего. Эббот пытался поймать взгляд Паркера, но внимание Паркера было сосредоточено только на море. «Это провал», — в отчаянии решил Эббот.


Внезапно Паркера заставили двигаться. — Вот она дует! - взволнованно кричал он. — На правом борту. Выключите эти чертовы двигатели.


Эббот посмотрел на море и был рад услышать, что двигатели заглохли. Вдалеке покачивалась торпеда, точно так, как ее описал Паркер, и дымчато-желтое пламя тускло горело в ярком солнечном свете. Лодка развернулась и направилась к ней, пока Паркер буквально танцевал джигу. — Где багор? он потребовал. — Мы должны обезопасить ее.


— Что это за пламя? — спросил Истман.


Свет Холмса, — сказал Паркер. «Он работает на натрии — чем влажнее он становится, тем горячее он горит».


«Отличный трюк», — прокомментировал Истман.


Паркер повернулся к нему и торжественно сказал: «То, что торпеда вообще здесь, — это еще более ловкий трюк». Я считаю, что она пробежала восемнадцать миль, и это не просто трюк — это чертово чудо. Вы удовлетворены этим?


Истман ухмыльнулся и посмотрел на Джанетт. «Думаю, да».


— Мы будем ждать вашего чека, — сказал Эббот Жанетте.


Она блестяще улыбнулась ему. — Я получу его от Юссифа, как только мы вернемся на яхту.



IV. Они вернулись в Бейрут на «Стелла-дель-Маре», оставив «Орестесу» забрать торпеду с катера, к которому она была прикреплена, а Паркер поклялся в вечной мести любому, кто окажется настолько неуклюжим, что повредит ее в процессе. В роскошном салоне Истман взломал коктейльный шкаф. — Думаю, нам всем нужно выпить.


Эббот безвольно опустился в кресло. На этот раз Истман выразил именно свои чувства. За последний час он пережил столько эмоций, что этого хватило бы на всю жизнь, и крепкая выпивка пойдет ему на пользу. Это превратилось в веселую вечеринку - Истман был веселым, Паркер был опьянен успехом и не нуждался в спиртном, чтобы поддержать его, Жанетт была веселой и сверкающей, и даже Юссиф Фуад разогнулся настолько, что позволил беглой улыбке быстро пробежаться по его лицу. Эббот был просто благодарен.


Жанетт щелкнула пальцами в сторону Фуада, который достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул ей. Она передала его Эбботу. «Первый взнос, Майк. Дальше будет еще».


Он развернул чек и увидел, что он был выписан на собственный банк Фуада на сумму 100 000 американских долларов, и задался вопросом, что произойдет, если он попытается выписать его перед последним запуском торпеды у американского побережья. Но он это не прокомментировал: он не должен был знать, что Фуад был банкиром. «Я желаю нам еще многих», — сказал он.


Истман поднял бокал. С лучшим чертовым механиком, с которым мне посчастливилось встретиться.


Они выпили за Паркера, который даже покраснел. «Жаль, что у них нет гонок торпед», — сказал Истман. — Ты никогда не останешься без работы, Дэн. Ничего столь захватывающего я не видел с тех пор, как был в Хайалиа». Он улыбнулся Жанетт. «Но я думаю, что здесь катается гораздо больше, чем когда-либо на скачках».


Паркер сказал: «Это только первое, теперь у нас возникнут новые проблемы».


Жанетт наклонилась вперед. 'Какие проблемы?' — резко спросила она.


Паркер покачал напитком в стакане. «Обычно торпеда Mark XI имеет небольшую дальность действия — чуть больше трех миль. Все, во что стреляешь, можно увидеть, а любой чертов дурак увидит корабль за три мили. Но ты другой — ты хочешь стрелять во что-то, что ясно видно за горизонтом. Вы видели расстояние, которое мы только что прошли.


Это не должно вызвать особых затруднений, — сказал Истман. — Нет, если у вас есть хороший навигатор, который знает, где он.


«Лучший штурман в мире не сможет определить свое местоположение с точностью до четверти мили в открытом море», — категорически заявил Паркер. — Не без инерции! систему наведения, которую вы не могли бы себе позволить, даже если бы ВМФ продал бы вам ее. Их нельзя купить на рынке военных излишков».


— Так каков ответ? — спросила Жанетт.



— Эта большая вышка на «Оресте» находится примерно в пятидесяти футах над водой, — сказал Паркер. «Если поместить человека в своего рода воронье гнездо, он сможет увидеть тень на расстоянии восьми миль до горизонта. Что вам нужно сделать, так это установить на берегу фонарь примерно на той же высоте или выше, и, если он достаточно яркий, его можно будет увидеть за шестнадцать миль или больше в море парнем из «вороньего гнезда». нужно делать ночью,


«В любом случае это будет ночная работа», — сказал Истман.


Паркер кивнул. «Это нужно немного доработать, но это общая идея». Он сделал паузу. «Вдоль побережья может быть несколько огней, поэтому вам нужно будет каким-то образом определить правильный. Вы могли бы использовать специальный цвет или, что еще лучше, включить в цепь переключатель и прошить код. У человека в «вороньем гнезде» на «Оресте» должен быть телескоп — один из тех, что используют стрелки, и он должен быть жестко закреплен, как своего рода оптический прицел. Как только он увидит сквозь него свет, он нажмет на синицу, и торпеда улетит. И может помочь, если он будет на связи с рулевым.


«Идеи приходят от тебя густо и быстро, не так ли?» — восхищенно сказал Истман.



«Я просто пытаюсь заработать себе денег», — скромно сказал Паркер. — Знаешь, я в этом заинтересован.


— Да, — сказал Истман. — Еще двести тысяч баксов. Ты это зарабатываешь.


— Возможно, для тебя это будет даже больше, Паркер, — сказала Жанетт и мило улыбнулась Фуаду. «Юсиф не беден и не скуп.»


Лицо Фуада стало напряженным и твердым, и он прикрыл глаза. Эбботу он показался таким же щедрым, как человек, только что удачно ограбивший церковный ящик для бедных.


Машина Жанетт все еще ждала их, когда они вернулись в гавань для яхт. «Мне нужно кое-что вам показать», — сказала она Эбботу и Паркеру. 'Забирайся в машину.' Истману она сказала: «Останься с Юссифом и перепроверь у него то, что я тебе сказала». Посмотрим, сможет ли кто-нибудь из вас найти в нем какие-нибудь дыры».


Она села в машину, села рядом с Эбботом, и машина тронулась. Эббот хотел поговорить наедине с Паркером, который, опьяненный успехом, слишком много болтал. Ему придется поговорить с ним об этом. Он повернулся к Жанетт. 'Куда мы идем?'


— Вернитесь туда, откуда вы пришли сегодня утром.


«Никаких сюрпризов здесь нет», — сказал он. «Я видел все».


Она просто улыбнулась ему и ничего не сказала, и машина роскошно выехала из Бейрута по дороге в Триполи обратно к торпедному складу. Он свернул во двор, и она сказала: «Загляни внутрь, потом возвращайся, и мы поговорим об этом».


Он и Паркер вышли и пошли к сараю. Прежде чем они открыли дверь, Эббот сказал: «Подожди минутку, Дэн; Я хочу поговорить с тобой. Я не думаю, что тебе следует давать им слишком много, как ты делал сегодня на обратном пути. Если этот адский кот поймет, что мы ей не нужны, у нас могут быть проблемы.


Паркер ухмыльнулся. Мы им нужны», — сказал он положительно. «Кто собирается вставлять в эту торпеду новые батареи?» Истман понятия не имел бы, например. С нами все будет в порядке до конца, Майк. Его лицо отрезвило. «Но что, черт возьми, произойдет тогда, я не знаю. Теперь пойдем в


'посмотрите, какой большой сюрприз'.



Они вошли в сарай. Паркер включил свет и застыл наверху лестницы, как вкопанный. 'Кровавый ад!' он вырвался. — Мы им нужны, и это не ошибка.


Под ними на эстакадах лежали три торпеды.


Во рту Эббота внезапно пересохло. Еще три! Это чертовски много героина». Его переполняла ужасная необходимость доставить информацию туда, где она могла бы принести пользу. Но как, черт возьми, он мог? Каждый его шаг, каждое его движение было под наблюдением.


«Если они думают, что я собираюсь запустить чертову производственную линию, состоящую из одного человека, они могут подумать еще раз», — проворчал Паркер.


— Тише, Дэн, ради бога! - сказал Эббот. «Я пытаюсь думать». Через какое-то время он сказал: «Я попробую быстро прикончить эту суку снаружи». Ты меня поддерживаешь. Просто помни, что у тебя был трудный день, и все, что тебе хочется, — это лечь спать».


Он вышел из сарая и пересек двор туда, где его ждала машина. Он наклонился и сказал: «Настоящий сюрприз. Всех их сразу загрузят и отстрелят?


Жанетт сказала: «Это то, что Джек называет джекпотом». Конечно, для вас там больше денег.


— Да, — сказал Эббот. — Нам придется это обсудить, но зачем делать это здесь? Почему бы тебе, мне и Дэну не взять выходной, чтобы отпраздновать это событие, скажем, в «Паон Руж». Он ухмыльнулся. 'Это на мне -



Теперь я могу себе это позволить».


- сказал Паркер позади него. «Сбросьте меня, я слишком устал. Все, что мне нужно, это моя кровать.


— Ну, это не имеет большого значения, не так ли? Вы доверите мне урегулировать финансы с Джанетт?


«О», конечно. Ты делаешь то, что правильно. Паркер провел рукой по лицу. — Я собираюсь лечь спать. Спокойной ночи.


Он ушел, и Эббот сказал: «А что насчет этого, Жанетт?» Я устал или заперт в этом месте. Я хочу расправить крылья и немного покукарекать». Он указал на сарай.


«Там много работы, я бы хотел сделать перерыв, прежде чем мы начнем».



Жанетт указала на свою одежду. — Но я не могу пойти в «Паон Руж» в таком виде.


Все в порядке, — сказал Эббот. — Дай мне две галочки, пока я переоденусь, а потом я поеду с тобой туда, где ты живешь. Ты переодеваешься, и мы идем по городу. Простой.'


Она задумчиво улыбнулась. — Да, это может быть хорошей идеей. Как тебе роль горничной? Я дал своей девочке выходной.


«Все в порядке, — сердечно сказал Эббот. — Я буду настолько быстрым, насколько смогу».


Пять часов спустя он ополоснул стакан бренди и сказал: — Вы заключаете выгодную сделку. Джинни, девочка моя, но это сделка. Вы продаете нам дешево, надеюсь, вы это знаете.


— Майк, тебя ничего не волнует, кроме денег? Голос ее звучал обиженно.


— Немного, — сказал он и выпил немного бренди. «Мы двое одинаковых, ты и я». Он подал знак официанту.


«Да, я думаю, мы похожи. Я чувствую себя гораздо ближе к тебе, чем к бедному Джеку».


Эббот изогнул бровь. — Почему бедный Джек?


Она села обратно в кресло. — Его раздражало, что ты сегодня был на «Стелле». Я думаю, он начинает ревновать. Если вы останетесь с нами, со мной, это придется уладить, и уладить навсегда. Она улыбнулась. «Бедный Джек».


— Он живет с тобой, не так ли? - сказал Эббот. «Думаю, это была его одежда, которую я видел в шкафу».


— Я думаю, ты тоже ревнуешь, — воскликнула она в восторге.


Он почувствовал холодную дрожь на затылке, когда представил Жанетт и Истмана, лежащих вместе в постели, пока она обсуждала возможность того, что некий Джон Истман сбивает с ног некоего Майкла Эббота. Эта дьяволица была вполне способна сыграть на обоих концах против середины. Она верила в то, что выживет сильнейший, и выживший получит главный приз — ее гибкое и ненасытное тело. Это был неплохой приз, если бы вы смогли выдержать конкуренцию. Проблема заключалась в том, что если бы вы играли по ее правилам, конкуренция была бы бесконечной.


Он заставил себя улыбнуться. «Ты мне нравишься и деньги примерно в равных пропорциях. Что касается Джека Истмана, я предлагаю на время оставить эту проблему. Ему еще есть применение.


— Конечно, — сказала она. — Но не оставляйте это слишком надолго.


Он отодвинул стул. — Если вы меня извините, мне нужно поговорить с человеком по поводу собаки. Я вернусь через минуту.


Он быстро прошел в холл и в одну из немногих комнат в «Финикии», где он мог уйти от Делорм. Он заперся в кабинке, достал из кармана конверт и проверил текст на единственном листе бумаги внутри. Затем он вложил лист обратно, запечатал конверт и тщательно надписал его.


Он нашел служащего, который с подобострастным вниманием услужливо почистил его пиджак, и сказал: «Я бы хотел, чтобы это письмо было немедленно доставлено в офис «Дейли Стар».


Служитель выглядел сомнительным, но сразу же оживился, услышав хрустящий шорох складывания денег. — Да, сэр; Я его доставлю.


— Это важно, — сказал Эббот. — Оно должно прибыть туда сегодня вечером. Он добавил еще одну банкноту. «Это для того, чтобы убедиться, что оно прибудет в течение часа».


Затем он расправил плечи и вернулся туда, где ждала паучиха.


Сэр Роберт Хеллиер сидел за столом и смотрел газету. Это была бейрутская англоязычная газета «Дейли стар», которой он регулярно летал в Лондон. Он проигнорировал страницы новостей, но обратился к тематическим объявлениям и провел пальцами по колонкам. Он делал это каждое утро в течение многих недель.


Внезапно он крякнул и его палец проверил движение. Он взял ручку и обвел кольцом рекламное объявление. Это читать:


Продается смешанная ферма недалеко от Захле. 2000 акров хорошей земли;


большой виноградник, хороший фермерский дом, инвентарь, инвентарь. Графа 192.


Он вздохнул с облегчением. Он потерял связь с Эбботом и Паркером много недель назад и беспокоился об этом, но теперь, зная, что они все еще рядом, он почувствовал себя лучше. Он перечитал рекламу и, нахмурившись, нахмурился, пытаясь найти ручку.


Через пять минут он обнаружил, что вспотел. Наверняка он ошибся в своих расчетах. Где-то намешано слишком много нулей. Упомянутые в рекламе 2000 акров означали, что женщина Делорм намеревалась переправить 2000 фунтов героина — это и было отправной точкой. Он начал с самого начала и проработал все очень тщательно. Конечный результат был невероятным.


Он снова посмотрел на окончательную цифру, и она все еще сокрушала его.


340 000 000 долларов.


Именно столько стоили бы 2000 фунтов героина для конечных потребителей, наркоманов, которые платили бы 7 и 8 долларов за дозу. Он записал еще одну цифру.


100 000 000 долларов.


Именно такую сумму заплатила бы Делорм, если бы наркотик можно было безопасно доставить в Штаты. Он ожидал, что все будет решено на кредитной основе — даже от Синдиката нельзя было ожидать, что он сможет привлечь такой большой капитал за один раз. Вещи будут храниться в тайнике и раздаваться по несколько фунтов за раз по цене 50 000 долларов за фунт, а Делорм будет собирать сливки. Она организовала весь бизнес прямо с ближневосточных маковых полей, взяла на себя все риски и получила всю прибыль, которая была огромной.


Трясущимися пальцами он взял трубку. «Мисс Уолден: отмените все мои встречи на неопределенный срок. Забронируйте мне как можно скорее билет на самолет до Бейрута и соответственно номер в отеле — «Сен-Жорж» или «Финикия». Все это, пожалуйста, как можно скорее.


Он сидел и смотрел на рекламу, надеясь, что тот, кто ее напечатал, допустил опечатку и что он пустился в погоню за бессмыслицей.


Он также надеялся, что сможет получить известия от Уоррена, потому что Уоррен и трое мужчин, бывших с ним, также пропали без вести.


ГЛАВА 8



Въезд в Ирак не был слишком трудным. У них были визы во все страны Ближнего Востока, куда, как предполагалось, могла их привести погоня, и Хеллиер предоставил им документы и рекомендательные письма, которые, очевидно, имели большой вес. Но иракский офицер на пограничном посту выразил удивление по поводу того, что они въезжают через Курдистан и так далеко на север, и проявил нежелательное любопытство.


Тозиер произнес страстную речь на арабском языке, от которого раздражало горло, и это, вместе с их полномочиями, помогло им пройти, хотя одно время Уоррен мечтал о тюрьме в Иракском Курдистане - не том месте, из которого было бы легко позвонить. свой адвокат.


Они заправились бензином и водой на пограничном посту и быстро уехали, прежде чем офицер успел передумать: Тозиер ехал впереди, а Фоллет ехал с Уорреном. В полдень Тозиер свернул с дороги и стал ждать, пока подъедет другая машина. Он вытащил скороварку и сказал: «Пора перекусить».


Открывая банки, Фолле сказал: «Это мало чем отличается от Ирана. Не думаю, что я очень голоден — я полон пыли».


Тозиер ухмыльнулся и посмотрел на бесплодный пейзаж. Дороги здесь были такими же пыльными, а горы такими же унылыми, как и по ту сторону границы. «До Сулеймании недалеко, но я не знаю, что мы будем делать, когда доберемся туда. Я полагаю, примите все как есть.


Уоррен закачал газовую плиту и довел воду до кипения. Он посмотрел на Тозиера и сказал: — У нас не было возможности много поговорить. Что там произошло?


— В канале?


— Да, — тихо сказал Уоррен.


— Он рухнул, Ник. Я не смог пройти.


— Нет надежды для Бена?


Тозиер покачал головой. — Это было бы быстро.


Лицо Уоррена было осунувшимся. Он был прав, когда сказал Хеллиеру, что будет пролита кровь, но он этого не ожидал. Тозиер сказал: — Не вини себя, Ник. Это был его собственный выбор, что он вернулся. Он знал о риске. В любом случае это было чертовски глупо; это почти сделало это для всех нас.


— Да, — сказал Уоррен. — Это было очень глупо. Он наклонил голову так, чтобы остальные не могли видеть его лица. Словно кто-то вонзил ему в кишки холодный нож. Он и Бен оба были медиками, оба спасателями. Но кто был лучше — Бен Брайан, несмотря на всю его глупость и идеализм, или Николас Уоррен, который привел его в пустыню и на его смерть? Уоррену не понравился этот неприятный вопрос.


Они уже закончили обед, когда Тозиер небрежно сказал: — У нас гости. Я бы посоветовал воздержаться от резких движений.


Несмотря на себя, Уоррен злобно огляделся по сторонам. Фолле твердой рукой продолжал наливать кофе. 'Где они?' он спросил.


«Есть пара на холме над нами, — сказал Тозиер. — И еще трое или четверо кружат вокруг другой стороны. Нас окружают».


— Есть ли шанс на прорыв?


— Я так не думаю, Джонни. Оружие сейчас слишком сложно достать. Если эти мальчики, кем бы они ни были, настроены серьезно, они перекрыли бы дорогу впереди и сзади. И мы не могли далеко уйти пешком. Нам просто придется подождать, пока мы узнаем счет. Он принял чашку кофе от Фолле. – Передай сахар, Ник.


'Что!'



— Передай сахар, — терпеливо сказал Тозиер. Нет смысла устраивать скандал по этому поводу. Возможно, это просто любопытные курды».


Возможно, они просто чертовски любопытны, — сказал Фолле. — Не забывай, этот парень, Ахмед, — курд. Он медленно встал и потянулся. Сейчас по дороге идет депутация.


— Кто-нибудь, кого мы знаем?


— Не могу сказать. Они все в ночных рубашках.


Уоррен услышал позади себя стук камня, и Тозиер сказал: «Это легко сделать». Просто встань и притворись приятным. Он встал и повернулся, и первым человеком, которого он увидел, был Ахмед, сын шейха Фахрваза. «Бинго!» - сказал Тозиер.


Ахмед шагнул вперед. — Ну, мистер Уоррен, мистер Тозье; как приятно видеть тебя снова. Не представите ли вы своего спутника? Он улыбался, но Уоррен не заметил в его лице ни капли юмора.


Подыгрывая, он сказал: «Мистер Фолле — член моей команды».


— Рад познакомиться с вами, — весело сказал Ахмед. — Но разве там не было другого мужчины? Только не говори мне, что ты его потерял? Он осмотрел их. 'Нечего сказать? Я уверен, вы понимаете, что это не случайная встреча. Я искал тебя.'


— Зачем тебе это делать? — удивленно спросил Тозиер.


— Тебе нужно спрашивать? Мой отец сомневается в вашей безопасности. Он махнул рукой. «Вы не поверите, какие ужасные люди бродят по этим холмам. Он послал меня сопроводить тебя в безопасное место. Ваш эскорт, как я уверен, вам известно, находится повсюду, чтобы… э-э… защитить вас.


«Чтобы защитить нас от самих себя», — иронически сказал Уоррен. — Ты не в себе, Ахмед? Знает ли иракское правительство, что вы находитесь в стране?


«Детализация того, чего не знает иракское правительство, займет слишком много времени», — сказал Ахмед. — Но я предлагаю пойти. Мои люди положат ваши принадлежности для пикника обратно в ваши машины. Мои люди также будут водить ваши машины, чтобы избавить вас от ненужной усталости. Все это часть службы.


Уоррен с тревогой осознавал винтовки, которые держали люди Ахмеда, и широкий круг, очерченный вокруг них. Он взглянул на Тозиера, который пожал плечами, и сказал: «Почему бы и нет?»


— Очень хорошо, — одобрительно сказал Ахмед. «Мистер Тозиер — человек немногословный, но очень разумный». Он щелкнул пальцами, и его люди двинулись вперед. «Давайте не будем терять время. Моему отцу прямо не терпится... допросить тебя.


Уоррену это совсем не понравилось.


II. Все трое были втиснуты в кузов одного из «Лендроверов». На передних сиденьях сидели водитель и мужчина, сидевший к ним вполоборота и твердо держа пистолет. Иногда, когда машина подпрыгивала, Уоррен задавался вопросом, включен ли предохранитель, потому что мужчина свободно держал палец на спусковом крючке, и для окончательного нажатия не потребовалось бы большого движения. Любой выстрел в спину наверняка попал бы в одно из тел, неудобно спрятавшихся среди фототехники.


Насколько он мог судить, их маршрут повернул обратно на восток, почти дойдя до иранской границы, а затем выпрямился в северном направлении, направляясь глубже в горы. Это означало, что они обошли Сулейманию, которая теперь осталась позади. Они следовали за грузовиком, большим и крепким зверем, который выглядел так, словно был создан для армейской службы, и когда он смог оглянуться назад, то время от времени видел другой «Лендровер» сквозь неизбежное облако пыли.


Мужчина с пистолетом, похоже, не возражал против их разговора, но Уоррен был осторожен. Беглый оксбриджский акцент, который так странно исходил от Ахмеда, предупредил его, что каким бы злодейским и иностранным ни казался этот человек, из этого не следует автоматически, что он не владеет английским языком. Он спросил: «Все в порядке?»


«Со мной все будет в порядке, как только кто бы это ни был, он вытащит мне локоть из живота», — сказал Фолле. — Так это был Ахмед! Очень приятный парень.


— Я не думаю, что нам следует слишком много говорить о делах, — осторожно сказал Уоррен. — У этих маленьких кувшинчиков, наверное, длинные уши.


Фолле посмотрел на пистолетчика. — Длинный и чертовски волосатый, — сказал он с отвращением. — Тоже надо помыться. Ты когда-нибудь слышал о воде, приятель?


Мужчина бесстрастно посмотрел на него, и Тозиер сказал: — Прекрати, Джонни, Ник прав.


— Я просто пытался кое-что выяснить, — сказал Фолле.


— Возможно, ты просто узнаешь это на собственном горьком опыте. Никогда не смейтесь над человеком с пистолетом — его чувство юмора может быть смертельным».


Это была долгая поездка.


Когда наступила ночь, включились фары, и скорость упала, но они все равно катились глубже в горы, где, согласно смутным воспоминаниям Уоррена о карте, дорог вообще не было. Судя по тому, как машина катилась и раскачивалась, это, скорее всего, было правдой.


В полночь звук двигателя разнесся по краям скалистого ущелья, и Уоррен приподнялся на локте, чтобы посмотреть вперед. Огни показали прямо впереди каменистую стену, и водитель развернул «Лендровер» на девяносто градусов, а затем делал это снова и снова, пока ущелье извивалось и сужалось. Внезапно они вышли на открытое место, где на склоне холма были разбросаны огни, и остановились.


Задние двери открылись, и по настойчивым командам человека с пистолетом они вылезли наружу. Вокруг них столпились темные фигуры, и послышался гул голосов. Уоррен с благодарностью потянулся, расслабил сведенные судорогой конечности и оглядел отвесные холмы. Небо над головой было ярко освещено полной луной, которая показывала, насколько окружена скалами эта маленькая долина.


Тозиер потер бедро, посмотрел на огни на склоне утеса и сардонически сказал: — Добро пожаловать в Шангри-ла.* — Очень хорошо сказано, — раздался из темноты голос Ахмеда. — И столь же недоступно, уверяю вас. Сюда, пожалуйста.


А если мне не понравится? – кисло подумал Уоррен, но не предпринял никаких попыток проверить это на практике. Их протащили по долине прямо к подножию утеса, где их ноги нашли узкую и крутую тропу, которая вела вверх по склону утеса. Оно было не очень широким — достаточно широким, чтобы быть опасным в темноте, но, вероятно, способным разместить двух человек в ряд при дневном свете. Он вышел на более широкий уступ на полпути к скале, и он смог увидеть, что свет исходил из пещер, разбросанных вдоль скалы.


Пока они шли по уступу, он заглянул в пещеры, которые были довольно густонаселены. По грубым оценкам, он думал, что в этом сообществе не может быть меньше двухсот человек. Он не видел женщин.


Их остановили перед одной из больших пещер. Оно было хорошо освещено, и когда Ахмед вошел внутрь, Уоррен увидел, как высокая фигура шейха Фарваза поднялась с дивана. Тозиер приглушенно воскликнул и толкнул его: «Что такое?» он прошептал.


Тозиер смотрел в пещеру, а затем Уоррен увидел то, что привлекло его внимание. Рядом с Фарвазом стоял невысокий, жилистый, мускулистый мужчина в европейской одежде. Он поднял руку в знак приветствия при приближении Ахмеда, а затем тихо стоял рядом, пока Ахмед разговаривал с Фарвазом. — Я знаю этого человека, — прошептал Тозиер.


'Кто он?'


— Я расскажу тебе позже, если смогу. Ахмед возвращается.


Выйдя из пещеры, Ахмед сделал знак, и их оттолкнули дальше по уступу, скрывая из поля зрения Фарваза. Они прошли около двадцати ярдов и остановились перед дверью, выходящей в скалу. Кто-то открыл ее, громко лязгая ключами, и Ахмед сказал: «Надеюсь, это помещение не покажется вам слишком неудобным. Еда будет отправлена; мы стараемся не морить наших гостей голодом. . . без необходимости».


Чьи-то руки заставили Уоррена пройти через дверной проем, он споткнулся и упал, а затем на него упал кто-то еще. Когда они разобрались в темноте, дверь захлопнулась, и ключ в замке повернулся.


Фолле хрипло сказал: — Напористые ублюдки, не так ли?


Уоррен подтянул штанину и ощупал голень, нащупав липкую кровь. Щелкнула зажигалка и. пару раз вспыхнуло, а затем вспыхнуло, отбрасывая гротескные тени, когда Тозиер поднял его. Пещера уходила во тьму, и в ее самых дальних уголках царил мрак. Уоррен увидел несколько коробок и мешков, сложенных с одной стороны, но не более того, потому что вокруг танцевал свет и тени, пока Тозиер исследовал окрестности.


«Ах!» — с удовлетворением сказал Тозиер. «Это то, чего мы хотим». Пламя росло и ярче, когда он прикладывал его к огарку свечи.


Фолле огляделся вокруг. Должно быть, это камера хранения», — сказал он. — Судя по всему, кладовая тоже, но сначала камера хранения. Каждая воинская часть нуждается в карцере — это закон природы».


«Военные!» — сказал Уоррен.


— Да, — сказал Тозиер. «Это военная установка. Немного грубая и готовая - я бы сказал, партизанская - но определенно своего рода армия. Разве вы не видели оружие? Он поставил свечу на ящик.


Это то, чего я не ожидал», — сказал Уоррен. «Это не сочетается с наркотиками».


— Меткалф тоже, — сказал Тозиер. — Это тот человек, который был с Фарвазом. Теперь я действительно в недоумении. Меткалфа и оружие я могу понять — они сочетаются друг с другом, как бекон и яйца. Но Меткалф и наркотики — это чертовски невозможно.


'Почему? Кто это мужчина?'


— Меткалф… ну, он просто Меткалф. Он настолько упрям, насколько это возможно, но есть одна вещь, которой он известен — он не будет иметь ничего общего с наркотиками. Заметьте, у него было много возможностей, потому что он умный мальчик, но он всегда отклонял этот шанс – иногда жестоко. У него это что-то вроде фобии».


Уоррен сел на ящик. Расскажи мне больше.


Тозиер потрогал бумажный пакет и посмотрел на надпись сбоку. В нем были удобрения. Он поднял его и сел на него. «Он был в моей игре – именно так я с ним и познакомился. . .'


— Как наемник?



Тозиер кивнул. «В Конго. Но он не придерживается одной сделки; он готов на все — чем безумнее, тем лучше. Я считаю, что его выгнали из Южной Африки из-за мошеннической сделки с алмазами, и я знаю, что он занимался контрабандой из Танжера, когда он был открытым портом до того, как его захватили марокканцы».


— Что он провозил контрабандой?* Тозиер пожал плечами. «Сигареты в Испанию; антибиотики - в те времена их не хватало; И еще я слышал, что он переправлял оружие алжирским повстанцам».


'Был он?' — с интересом сказал Уоррен. — Как и Жанетт Делорм.


«Я слышал искаженную историю о том, что он был замешан в контрабанде огромного количества золота из Италии, но, похоже, из этого ничего не вышло. В любом случае, это не сделало его намного богаче. Я рассказываю вам все это, чтобы показать, какой он человек. Всё подойдёт, кроме одного



- наркотики. И не спрашивайте меня, почему, потому что я не знаю. — Так почему он здесь?


«Потому что это военное дело. Он один из лучших партизанских лидеров, которых я знаю. В официальной воинской части он никогда не вызывал больших потрясений - он не занимался Бланко, чушью и трепкой - но с партизанами он смертельно опасен. Это мое предположение, чего оно стоит. Мы знаем, что курды нападают на иракцев, - сказал нам Ахмед. Они импортировали Меткалфа, чтобы помочь им.


— А как насчет наркотиков, которые ему не должны нравиться?



Тозиер некоторое время молчал. — Возможно, он о них не знает.


Уоррен размышлял над этим, задаваясь вопросом, как это можно использовать во благо. Он уже собирался что-то сказать, когда ключ в замке звякнул и дверь распахнулась. Курд вошел с пистолетом наготове в руке и встал спиной к скале. Ахмед последовал за ним. — Я сказал, что мы не морим голодом наших гостей. Вот еда. Возможно, оно не соответствует вашим европейским вкусам, но, тем не менее, это хорошая еда».


Принесли два больших медных подноса, каждый накрытый тканью. Ахмед сказал: «Ах, мистер Тозиер, я думаю, у нас есть общий друг. Я не вижу причин, почему бы вам с мистером Меткалфом не поговорить позже — после того, как вы поедите.


«Я был бы рад снова увидеть Тома Меткалфа», — сказал Тозиер.


— Я думал, ты это сделаешь. Ахмед отвернулся, а затем остановился. — О, джентльмены, есть еще кое-что. Моему отцу нужна определенная информация. Кто же сможет дать ему это? Он изучал Уоррена с полуулыбкой на губах. «Я не думаю, что мистера Уоррена можно будет легко убедить, а мистера Тозьера тем более. Я внимательно относился к тебе, когда мы встретились в прошлый раз.


Его взгляд переключился на Фолле. — Итак, вы американец, мистер Фоллет.



— Да, — сказал Фолле. — В следующий раз, когда вы увидите американского консула, скажите ему, что я хотел бы его увидеть.


— Похвальный дух, — заметил Ахмед и вздохнул. — Боюсь, ты можешь оказаться таким же упрямым, как и твои друзья. Мой отец хочет... э-э... сам поговорить с вами, но он старик, и ему нужно поспать в такой поздний час. Так что вам повезло: у вас есть еще несколько часов». С этими словами он ушел в сопровождении своего телохранителя, и дверь захлопнулась.


Тозиер указал на керосиновую лампу на одном из подносов. — Он был достаточно любезен, чтобы оставить это.


Фолле поднял скатерть. «Это горячая еда».


Тозиер взял ткань с другого подноса. — Полагаю, нам стоит пообедать. Это не так уж плохо



— Потом кус-кус и курица с кофе. Фолле пожевал куриную ножку, а затем с отвращением посмотрел на нее: «Этот, должно быть, был спортсменом».


Уоррен взял тарелку. — Как вы думаете, где мы находимся?



— Где-то недалеко от турецкой границы, — сказал Фолле. — Насколько я могу судить. И недалеко от иранской границы.


«В самом центре курдов», — прокомментировал Тозиер. Это может означать что-то — или ничего. Он нахмурился. — Ты помнишь, о чем Ахмед болтал в Иране, Ник? О курдской политической ситуации? Что это за имя он упомянул? Это был кто-то, кто связал иракскую армию в узлы».


— Барзани, — сказал Уоррен. «Мулла Мустафа Барзани».


Это мужчина. Ахмед сказал, что у него есть армия. Интересно, является ли эта толпа частью этого».


'Возможно. Я не понимаю, как это нам поможет».


«Бог помогает тем, кто помогает себе сам», — практически сказал Фолле. Все еще держа куриную ножку, он встал, взял свечу и начал исследовать дальние уголки пещеры. Его голос звучал глухо. — Здесь не так много.


— Чего ты ожидаешь в тюрьме? — спросил Тозиер. — Тем не менее, неплохо было бы посмотреть, какими ресурсами мы располагаем. Что в той коробке, на которой ты сидишь, Ник?


'Оно пустое.'


«А я сижу на удобрениях», — с отвращением сказал Тозиер. — Что-нибудь еще, Джонни?


'Немного. Больше пустых коробок; некоторые автомобильные запчасти — все ржавые; полбанки солярки; чертовски много гаек и болтов; пара мешков соломы — вот и все.


Тозиер вздохнул. Фолле вернулся, потушил свечу, затем взял лампу и потряс ее возле уха. «Здесь есть керосин, а там соломинка…



может быть, мы сможем что-нибудь с этим сделать».


«Ты не можешь сжечь пещеру дотла, Джонни. Мы просто задохнемся». Тозиер подошел к двери. Ее придется немного передвинуть — она должна быть толщиной четыре дюйма. Он склонил голову набок. Кто-то идет. Смотри. Он отошел от двери и сел.


Дверь открылась, и вошел человек по имени Меткалф. Он отряхивался и повернул голову, когда дверь позади него глухо захлопнулась. Затем он посмотрел на Тозьера и сказал без улыбки: «Привет, Энди; давно не виделись.'


«Привет, Том».


Меткалф подошел вперед и протянул руку, и Тозиер схватил ее. — Какого черта ты здесь делаешь?


— Это долгая история, — сказал Тозиер. Это Ник Уоррен, Джонни Фоллет.


— Если бы я сказал: «Рад познакомиться», я бы ошибся, — криво сказал Меткалф. Он внимательно оглядел Уоррена с ног до головы, затем взглянул на Тозиера. — Здесь по делу, Энди?


'Вроде, как бы, что-то вроде. Мы пришли не по своей воле.


«Я видел, как мальчики затащили тебя внутрь, я не мог поверить своим глазам. Это не похоже на тебя, когда тебя так легко схватили.


Сними груз со своих ног, Том, — сказал Тозиер. — Что вам возьмет — удобрение или ящик?


— Да, останься и погости у нас ненадолго, — сказал Фолле.


— Я возьму коробку, — деликатно сказал Меткалф. — Вы янки, не так ли?


Фолле пародировал южный акцент. «Это летящие слова, откуда взялось ах». У меня, может быть, есть бин Баун в Аризони, но мой папочка из Джауджи.


Меткалф долго и задумчиво смотрел на него. «Я рад видеть приподнятое настроение, оно вам понадобится. Выглядишь так, будто побывал на службе.


— Давным-давно, — сказал Фолле. 'Корея.'


— Ага, — сказал Меткалф. Он ухмыльнулся, и его зубы заблестели белыми на фоне загорелого лица. — Законный тип. А ты, Уоррен?


'Я доктор.'


'Так! И что делает врач, бродящий по Курдистану с таким плохим типом, как Энди Тозиер?


Тозиер потянул себя за ухо. — Ты сейчас работаешь, Том?


— Просто заканчиваю кое-что, — сказал Меткалф.


— Командуешь?


Меткалф выглядел отсутствующим. — Командую! Его брови прояснились, и он рассмеялся. — Вы имеете в виду… я тренирую этих мальчиков? Энди, эта толпа могла бы нас кое-чему научить – они сражаются последние тридцать пять лет. Я только что привез посылку, вот и все. Я уезжаю через пару дней.


— Партия чего?


— Как ты думаешь, что за пожар? Оружие, конечно. Что еще нужно этой компании? Он улыбнулся. — Я должен задавать вопросы, а не ты. Вот для чего старый Фарваз послал меня сюда. Ахмеду это не понравилось — он хотел немедленно тебя расчленить, но старик решил, что я смогу решить его проблему, и без того, чтобы он прибегал к крайним мерам. Лицо его было серьезным. «На этот раз ты в очень плохой ситуации, Энди».


Что он хочет знать? — спросил Уоррен.


Меткалф поднял глаза. «Все, что нужно знать. Вы его, кажется, чем-то расстроили, но со мной он на это не пошел. Он думал, что, поскольку я знаю здесь Энди, я смогу завоевать ваше доверие». Он покачал головой. «Ты спускаешься в мир, если работаешь в кинокомпании, Энди. Так что я думаю, что это прикрытие, и Фарваз тоже».


— А что думает Барзани? — спросил Тозиер.


— Барзани! — удивился Меткалф. — Откуда мне знать, что думает Барзани?


Внезапно он хлопнул себя по колену. — Вы действительно думаете, что Фарваз был одним из людей Барзани? Это действительно смешно».


— Я смеюсь до чертиков, — кисло сказал Фолле.


«Пришло время преподать урок курдской политики», - назидательно сказал Меткалф. «Раньше Фахрваз был с Барзани — они были вместе, когда русские пытались создать в Иране Мехабадскую Курдскую Республику в 1946 году. Они даже вместе отправились в изгнание, когда она рухнула. Они были отличными приятелями. Затем Барзани приехал сюда, в Ирак, приобрел последователей и с тех пор чертовски выбивает иракцев».


— А Фарваз?


— А, он один из Педж Мерга, — сказал Меткалф, как будто это было полное объяснение.


— Самопожертвование, — задумчиво перевел Тозиер. — И?


«Пей Мерга была твердым ядром, на которое Барзани всегда мог положиться, но не более того – с тех пор, как он начал торговаться с президентом Бакром на основе автономной курдской провинции в Иране. Фахрваз – ястреб, и он думает, что иракцы будут нарушают соглашение, и он, возможно, прав. Что еще более важно, он и большая часть членов Педж Мерга не хотят, чтобы Курдская Республика была в Иране. Они не хотят, чтобы Курдистан был разделен между Ираком, Ираном и Турцией – они хотят единого. Курдская нация и никаких полумер».


«Что-то вроде ирландской проблемы», — заметил Тозиер. «Поскольку Фарваз и Педж Мерга участвуют в деятельности ИРА».


«У вас есть картина. Фахрваз считает Барзани предателем курдской нации даже за то, что он слушал Бакра, но Барзани вызывает уважение - он воевал с иракцами в течение многих лет, пока Фахрваз сидел на заднице в Иране. Если Барзани заключит сделку с иракцами, Фарваз окажется в опасности. Вот почему он накапливает запасы оружия так быстро, как только может.


— И вы их снабжаете, — сказал Уоррен. 'Во что ты веришь?'


Меткалф пожал плечами. С курдами на протяжении веков заключалась трудная сделка», — сказал он. «Если Барзани заключит сделку с иракцами и она пойдет не так, то курдам понадобится некоторая страховка. Я поставляю это. Бакр пришел к власти в результате государственного переворота, и его режим не так уж сладок и легок. Я понимаю точку зрения Фарваза». Он потер челюсть. «Не то чтобы он мне нравился — на мой вкус, он слишком фанатичен».


«Где он получает поддержку, деньги?»


'Я не знаю.' Меткалф ухмыльнулся. «Пока мне платят, меня не волнует, откуда берутся деньги».


— Думаю, ты мог бы, — тихо сказал Тозиер. — Как вы привезли оружие?


«Вы знаете, что лучше не задавать такой вопрос. Коммерческая тайна, старина.


— Что ты уносишь отсюда?


— Ничего, — удивленно сказал Меткалф. «Мне платят через бейрутский банк. Вы же не думаете, что я брожу по Ближнему Востоку с карманами, полными золота? Я не такой уж глупый.


— Думаю, тебе лучше рассказать ему все об этом, Ник, — сказал Тозиер. — Все становится на свои места, не так ли?


«Сначала я хотел бы кое-что узнать», — сказал Уоррен. — Кто изначально связался с вами по поводу этой сделки с оружием? Кто сказал, что было бы неплохо отвезти в Фарваз партию оружия? Кто их предоставил?


Меткалф улыбнулся и взглянул на Тозьера. — Твой друг слишком любопытен, что вредит ему самому. Это тоже подпадает под категорию коммерческой тайны. — Это не Жанетт Делорм? — предложил Уоррен.


Брови Меткалфа поползли вверх по лбу. — Кажется, ты знаешь довольно много. Неудивительно, что Фарваз волнуется.


— Тебе следовало бы волноваться, — сказал Тозиер. «Когда я спросил тебя, вынимаешь ли ты что-нибудь, я имел в виду наркотик».


Меткалф замер. — И что натолкнуло тебя на эту идею? — сказал он напряженным голосом.


«Потому что где-то здесь есть тонна чистого морфия», — сказал Уоррен. — Потому что Фарваз продает наркотики, чтобы заплатить за свою революцию. Потому что женщина Делорм поставляет оружие для оплаты наркотиков, а сейчас она сидит в Бейруте и ждет отправки партии героина в Штаты.


На лице Меткалфа появились резкие морщины. «Я не уверен, что верю в это».


— Ох, подрасти, Том, — сказал Тозиер. «Мы очистили дом Фарваза в Иране. Я лично уничтожил десять тонн опиума. Мью к чёрту. Он в этом по уши, тощая старая шея.


Меткалф медленно поднялся. — Даю тебе слово, Энди?


— Чего бы это ни стоило, — сказал Тозиер. — Ты знаешь меня, Том.


— Мне не нравится, когда меня используют, — сказал Меткалф сдавленным голосом. — Жанетт знает, что я не люблю наркотики. Если она вовлекла меня в это, я убью эту суку, клянусь. Он набросился на Уоррена. «Сколько морфия вы сказали?»


— Около тонны. Я предполагаю, что они переделают его в героин перед отправкой. Если такое количество героина попадет на нелегальный рынок одним куском, мне не хочется думать о последствиях».


— Тонну, — недоверчиво прошептал Меткалф.


«Могло бы быть вдвое больше», — сказал Тозиер. — Но мы разрушили лабораторию. Ваша подруга была занята тем, что все зашивала. Это одна из крупнейших контрабандных операций всех времен».


Меткалф задумался об этом. — Я не думаю, что эта штука здесь, — медленно сказал он. «Сразу после того, как я приехал, вошла вереница верблюдов. О них было чертовски много разговоров – все очень загадочные. Пока груз перегружали в грузовик, всех держали в стороне. Оно ушло сегодня утром.


— Так что ты собираешься делать, Том? — небрежно спросил Тозиер.


— Хороший вопрос. Меткалф глубоко вздохнул. «Первое, что нужно сделать, это вытащить тебя отсюда, и для этого потребуется чудо». Он криво улыбнулся. — Неудивительно, что Фарваз весь в ярости.


— Вы можете доставить нам какое-нибудь оружие? Я бы чувствовал себя лучше с пистолетом в руке».


Меткалф покачал головой. «Они мне не очень доверяют. Меня обыскивали, когда я пришёл сюда. Снаружи постоянно дежурит пара охранников.


Тозиер вытянул палец. — Нам нужно пройти через эту дверь — с охраной или без охраны. Он быстрым движением встал, и мешок с удобрениями упал ему на ногу. Он нетерпеливо загрузил его, а затем остановился и посмотрел на него. Он рассеянно спросил: — Том, ты не мог бы найти нам несколько угольков?


«Уголь в Курдистане!» — насмешливо сказал Меткалф. Он проследил за взглядом Тозиера, затем наклонился, чтобы прочитать надпись на мешке. — О, я понимаю — трюк с Мванзой. Он выпрямился. — Уголь подойдет?


Не понимаю, почему бы и нет — нам много не нужно. Сколько масла в этой банке ты нашел, Джонни?


— Около кварты. Почему?'


«Мы собираемся снести эту дверь с петель. Нам нужен детонатор, Том. Если вы заглянете в «Лендроверы», то обнаружите, что у одного из них есть часы, а у других нет. Открути часы и принеси их с собой вместе с углем.


— Как ты думаешь, я пронесу сюда часы?


— Ты найдешь способ. Иди, Том.


Меткалф постучал в дверь, и его выпустили. Когда дверь за ним закрылась, Уоррен сказал: «Как вы думаете, он…?» . . безопасный?'


— Для нас — да, — сказал Тозиер. «Для Фарваза — нет. Я очень хорошо знаю Тома Меткалфа. Он сходит с ума, если вообще слышит, как люди говорят о наркотиках. Если мы выберемся из этого, мне будет чертовски жаль женщину Делорм — он ее распнет. Он наклонился и начал открывать мешок с удобрениями.


Фолле категорически сказал: — Вы собираетесь взорвать эту дверь удобрениями. Ты это сказал, или я схожу с ума?»


— Я сказал это, — сказал Тозиер. Том и я были в Конго. Мы находились недалеко от места под названием Мванза, и противники обрушили скалу, так что она заблокировала дорогу, и мы не могли проехать наши грузовики. У нас было мало боеприпасов и не было взрывчатки, но у нас было секретное оружие — южноафриканец по имени ван Никерк, который раньше работал шахтером на Витватерсранде».


Он сунул руку в мешок и достал пригоршню белого порошка. «Это сельскохозяйственное удобрение — аммиачная селитра — хорошо подходит для внесения азота в почву. Но ван Никерк знал немного больше. Если вы возьмете сто фунтов этого, шесть пинт мазута, два фунта угольной пыли и смешайте все это вместе, вы получите эквивалент сорока процентов взрывчатого гелигнита. Я никогда этого не забывал. Ван Никерк напугал меня до смерти — он заваривал это вещество в бетономешалке».


Это на уровне?» — недоверчиво сказал Фолле.


«Нам не понадобится столько», — сказал Тозиер. «И я не знаю, подойдут ли наши ингредиенты-заменители. Но мы попробуем». Он ухмыльнулся. — И это чертовски плохой каламбур. Ван Никерк рассказал, что таким образом часто проводят взрывные работы на золотых рудниках Южной Африки. Они обнаружили, что безопаснее и дешевле смешивать материалы на забое, чем хранить гелигнит в магазинах».


— Но нам нужен древесный уголь, — сказал Уоррен.


— И детонатор. Мы могли бы расслабиться, пока Том не вернется».


«Если он вернется», — подумал Уоррен. Он сел на ящик и хмуро посмотрел на мешок с удобрениями. Еще в Лондоне он сказал Хеллиеру, что они вступают в войну, но какой чертов способ ее вести!


Меткалф вернулся через час. Он вошел, курил сигару и немного хромал. Как только дверь закрылась, он ущипнул светящийся конец и протянул его Тозье. — Палочка древесного угля, — сказал он. «Я немного помахал сигарой, когда меня обыскивали. У меня в ботинках еще много чего набито».


Детонатор? — настойчиво спросил Тозиер.


Меткалф расстегнул ремень и порылся в брюках. Откуда-то таинственным образом он достал часы и передал их, острие детонатора торчало под прямым углом сзади. Фолле спросил: «Почему они не нашли этого, когда тебя обыскивали?» В его голосе была нотка подозрения.


Меткалф поморщился. «Я всадил детонатор себе в задницу и пошел вперед. Могу поспорить, что началась геморроя.


«Это все ради дела», — сказал Тозиер с усмешкой. — У тебя были какие-нибудь проблемы, Том?


'Ничуть. Я сплел Фарвазу историю, довольно близкую к правде, но оставил в ней пару пробелов. Он отправил меня обратно, чтобы заполнить их.


Нам лучше согласовать наши планы сейчас. Они не будут приходить за вами какое-то время; старик сказал, что устал и собирается спать. Он посмотрел на свои часы. — Рассвет наступит через три часа. * «Ночной побег мог бы быть лучше», сказал Тозиер.


Меткалф решительно покачал головой. — Ночью у тебя не будет шанса. К тому времени, как вы найдете выход, вас поймают. Лучшее время для перерыва — первые лучи солнца, чтобы вы могли видеть, что делаете, — и у меня будет три часа, чтобы организовать несколько отвлекающих маневров, которые я задумал. Насколько точно вы сможете установить эти часы?


— С точностью до минуты.


'Достаточно хорошо. Сделайте это в пять тридцать. Именно в это время вы услышите много событий». Меткалф присел на корточки и начал рисовать на песчаном полу пещеры. — Ваши «Лендроверы» здесь, ключи зажигания на месте, я это проверил. Выход здесь. Когда вы взорвете дверь, вы либо убьете охранников, либо сильно напугаете их; в любом случае вам не придется беспокоиться о них, если вы будете двигаться быстро. Когда вы выйдете из пещеры, поверните налево – не так, как вас привели. Там чертовски крутая тропа, спускающаяся в долину, примерно в десяти ярдах вдоль уступа снаружи.


— Насколько круто?


— Вы справитесь, — заверил Меткалф. «Теперь есть только один путь внутрь или наружу из этой долины, и это через ущелье. Вы останавливаетесь на своих грузовиках, въезжаете в ущелье и останавливаетесь на первом же крутом повороте. Я буду сразу за вами в одной из машин Фарваза, которую я оставлю в недвижимом состоянии. Если мы сможем заблокировать ущелье позади нас, у нас есть хорошие шансы уйти. Но подождите меня, ради Бога!


— Я понял, Том.



Меткалф снял туфли, стряхнул с них кучу черной пыли и вытащил из носков несколько угольных палочек. «Надеюсь, эта штука сработает», — с сомнением сказал он. — Если этого не произойдет, мы все окажемся в трубе.


— Это все, что у нас есть, — сказал Тозиер. — Никаких обязательств по этому поводу. Он посмотрел на Меткалфа и тихо сказал: «Спасибо за все, Том».


— Все что угодно для старого приятеля, — легкомысленно сказал Меткалф. — Мне лучше идти. Помните - пять тридцать.


Охранник выпустил его, и Уоррен задумчиво сказал: — Энди, если предположить, что дело не в наркотиках, разве Меткалф поможет тебе на основании Закона о старых друзьях?


— Я рад, что мне не придется подвергать это испытанию, — сухо сказал Тозиер. «Наемник похож на политика: хороший тот, кто остается купленным. Я сражался на одной стороне с Томом Меткалфом и в оппозиции. Насколько я знаю, когда-нибудь мы могли стрелять друг в друга. Я думаю, что если бы не наркотики, нам пришлось бы рисковать. Нам чертовски повезло, что он считает, что его обманули.


— И что он нам поверил, — сказал Фолле.


— И это тоже, — признал Тозиер. «Но мы с Томом уже давно обмениваемся выпивкой и ложью. Мы никогда не сталкивались друг с другом, так что нет причин, по которым он не должен мне верить. Ну давай же; давай займемся делом».


Он поручил Фолле и Уоррену измельчить удобрения в еще более мелкий порошок, используя тарелки вместо ступок и тыльную сторону ложек как пестики. «Я хочу избавиться от всех этих комочков».


— Это безопасно? — нервно спросил Фолле.


«Это просто удобрение», — заверил Тозиер. «Даже если оно смешано, для его взрыва понадобится детонатор». Он начал прикидывать количество и вес, а затем начал измельчать уголь. Через некоторое время он пошел в дальнюю часть пещеры, порылся в ящике с запасными частями двигателя и вернулся с трубой, закрытой с одного конца заглушкой. «Как раз то, что нам нужно — все для анархиста, который делает все сам. Ник, ты когда-нибудь делал бомбы?


— Вряд ли это возможно, не так ли?



— Я не думаю, что это в вашей компетенции. Но это не первый раз, когда мне приходится обходиться. Когда вы проигрываете, деньги имеют тенденцию заканчиваться, и вам приходится делать много исправлений. Однажды я из шести обломков собрал вполне годный танк. Он улыбнулся. — Но, на мой вкус, эта партия слишком уж похожа на Моисеева жаворонка — делать кирпичи без соломы.


Он очистил кофейник и тщательно высушил его, затем всыпал в него измельченное удобрение и понемногу добавлял древесный уголь, тщательно перемешивая смесь. Когда он решил, что у него правильные пропорции, он отдал его Фолле. «Продолжайте помешивать — это поможет скоротать время».


Он взял банку с маслом и с сомнением посмотрел на нее. «Рецепт требует мазута — я не знаю, подойдет ли он. Тем не менее, мы не узнаем, если не попробуем, поэтому давайте сделаем окончательную смесь». Он налил немного масла в кофейник, который он держал в руках. — Продолжайте помешивать, Джонни. Оно не должно стать настолько влажным, чтобы образовалась паста, достаточно влажным, чтобы держаться вместе, когда вы сжимаете его в руке.


«Ты можешь сжимать, — сказал Фолле. — Единственное, что я сжимаю, — это дама». * Тозиер рассмеялся. «Они столь же взрывоопасны, если с ними не обращаться правильно. Дай это мне.' Он попробовал тест на сжатие и добавил еще немного масла. Это оказалось слишком много, и смесь сбалансировали добавлением удобрений и древесного угля. Прошло немало времени, прежде чем он заявил, что удовлетворен, но наконец сказал: «Вот и все; теперь мы сделаем бомбу».


Он взял трубку, проверил, плотно ли закручена пробка, и начал запихивать гремучую смесь в другой конец, забивая ее длинным болтом. Фолле какое-то время наблюдал за ним, мужчины напряженно говорили: «Энди, остановись прямо здесь».


Тозиер замер. 'Что у тебя на уме?'


Это стальная трубка, не так ли? — спросил Фолле.


'Так?'


— А ты используешь стальной болт как шомпол. Ради бога, не зажигайте искру!


Тозиер вздохнул. — Я постараюсь этого не делать, — сказал он и использовал засов гораздо осторожнее. Он набил трубку смесью, хорошо упакованной, взял часы и установил их, затем вставил в конец острие детонатора. Там сзади есть несколько кусочков листового металла, а ящик, на котором сидит Уоррен, привинчен. Вот так мы прикрепим его к двери.


Это заняло много времени, поскольку работать приходилось тихо, боясь привлечь внимание охраны снаружи. У маленького перочинного ножика Тозиера, который они использовали в качестве импровизированной отвертки, к тому времени, когда он был закончен, все лезвия были сломаны. Он критически отнесся к бомбе, затем взглянул на часы. «Это заняло больше времени, чем я ожидал; сейчас почти пять, осталось чуть больше получаса.


«Я не хочу показаться трудным», — сказал Фолле. «Но сейчас мы заперты в пещере с бомбой, которая вот-вот взорвется. Вы подумали об этой мелочи?


«Мы должны быть в достаточной безопасности, лежа сзади за этими ящиками».


— Я рад, что у нас есть врач, — сказал Фолле. — Ник, ты можешь пригодиться, если этот фейерверк действительно работает. Я собираюсь выбрать себе хорошее безопасное место прямо сейчас.


Уоррен и Тозиер последовали за ним в заднюю часть пещеры, где построили грубую баррикаду из коробок, а затем улеглись, используя мешки соломы в качестве импровизированных матрасов. Прошли следующие полчаса, и Уоррен был очень удивлен, обнаружив, что засыпает. Если бы кто-нибудь сказал ему, что это может – или произойдет – случиться в такой критической ситуации, он бы рассмеялся; однако это неудивительно, учитывая, что это была его вторая ночь без сна.


Локоть Тозиера заставил его проснуться. — Пять минут — будьте готовы.


Уоррен обнаружил, что его голова полна вопросов. Сработает ли нелепая бомба Тозиера? Если бы это было так, будет ли это работать достаточно хорошо? Или слишком хорошо? Фолле уже выразил свои опасения по этому поводу.


— Четыре минуты, — сказал Тозиер, глядя на часы. — Джонни, ты идешь первым, потом Ник. Я буду замыкать шествие.


Секунды шли, и Уоррен почувствовал, что становится очень напряженным. Во рту у него было сухо, а в желудке возникло странное ощущение, как будто он был очень голоден. Одна часть его разума отстраненно проверила симптомы, и он подумал: «Вот что значит бояться».


Тозиер сказал: «Три минуты», и когда он это сказал, из-за двери послышался звук. «Адские зубы!» воскликнул он. — Кто-то входит.


Фолле хмыкнул. «Адское время для выбора».


Тозиер осторожно поднял голову, когда дверь скрипнула, и увидел силуэты людей на фоне серого света рассвета. Насмешливый голос Ахмеда эхом отдавался от каменных стен. — Что, все спят? Здесь нет угрызений совести?


Тозиер приподнялся на локте и потянулся, как будто только что проснулся. — Чего, черт возьми, ты хочешь сейчас? — сказал он ворчливым голосом.


«Я хочу, чтобы кто-нибудь поговорил», — сказал Ахмед. «Кто это будет?» Как вы думаете, кого нам следует взять первым, мистер Тозье?


Тозиер тянул время. Он посмотрел на часы и сказал: «На мой взгляд, вы начинаете слишком рано. Возвращайся через час. А еще лучше вообще не возвращайся. До конца полторы минуты.


Ахмед развел руками. — Сожалею, что не могу оказать вам услугу. Мой отец спит чутко — он старик — и теперь он проснулся и нетерпелив».


— Хорошо, — сказал Тозиер. — Просыпайтесь, вы двое. Я даю тебе одну минуту, чтобы встать на ноги. Одну минуту, слышишь?


Уоррен услышал ударение и прижался к полу пещеры. Он сказал: «Что такое, Энди?» Я устал.'


— А, мистер Уоррен, — сказал Ахмед. — Надеюсь, ты хорошо спал. Его голос стал резче. «Вверх, все вы; или мне придется тебя вытащить? Мой отец ждет вас, чтобы развлечь вас нашим типичным курдским гостеприимством». Он посмеялся.


Тозиер взглянул на него, прежде чем кинуться на Сэта. Ахмед все еще смеялся, когда бомба взорвалась. Он сорвал дверь с петель, швырнул ее в смеющегося человека и отбросил его в сторону, чтобы кроваво размазать его по каменной стене. Вздымалась пыль, и далеко кто-то кричал.


'Двигаться!' - крикнул Тозиер.


Фолле, как и планировалось, вышел из двери первым. Он поскользнулся влево, споткнулся о тело на уступе и чуть не перелетел через край обрыва. Уоррен, стоявший прямо за ним, прострелил ему руку и схватил его, прежде чем он упал.


Фолле пришел в себя и нырнул вперед по уступу. На вершине тропы стоял охранник, от удивления открывший рот и отчаянно пытавшийся высвободить винтовку. Фолле напал на него прежде, чем он успел высвободить винтовку, и ударил его по лицу сжатым кулаком. Кулак сжал большой стальной болт, и Уоррен отчетливо услышал хруст, когда мужчине раздробили челюсть. Охранник сдавленно вскрикнул и упал в сторону, и путь по узкой тропе был открыт.


Фолле бежал по ней с опасной скоростью, скользя и скользя, а его ботинки поднимали миниатюрные лавины пыли и гальки. Уоррен споткнулся о отвалившийся камень, кинулся вперед и на мгновение подумал, что вот-вот упадет, но большая рука Тозиера схватила его за ремень и потащила назад. Вот и вся проблема, с которой они столкнулись, спускаясь в долину.


По всей долине происходили события. Раздался залп из стрелкового оружия, перемежающийся более глубоким звуком разрывов гранат. Одна из следующих пещер взорвалась с разрушительным взрывом, и часть выступа на скале резко соскользнула в долину. «Диверсия» Меткалфа охватывала все аспекты маленькой войны.


В тусклом свете рассвета они побежали к «лендроверам». Прямо под пещерой, в которой они были заключены, корчился мужчина со сломанной спиной, и Уоррен предположил, что его сбило с верхнего уступа силой бомбы Тозиера. Он перепрыгнул через слабо двигающееся тело и поспешил догнать Фолле. Позади него он услышал равномерный топот ботинок Тозиера.


Небольшое стадо верблюдов, привязанное неподалеку, было очень встревожено внезапным шумом, некоторые из них дико ринулись и, разорвав свои колья, понеслись вверх по долине впереди них, что еще больше усилило неразбериху. Мимо головы Уоррена пролетела пчела, послышался резкий звук и визг пули, отрикошетившей от камня, и он понял, что кто-то достаточно оправился от общей тревоги, чтобы стрелять в них. Но ему некогда было об этом беспокоиться - все его внимание было направлено на то, чтобы в кратчайшие сроки добраться до Лендроверов.


Оставалось пройти сотню ярдов, и дыхание хрипело в горле, легкие сильно сжимались, а ноги сжимались еще сильнее. Впереди, перед машинами, из ниоткуда материализовались трое курдов, а один уже стоял на одном колене с винтовкой, готовой стрелять в упор. Казалось, он не мог промахнуться, но когда он выстрелил, верблюд пересек их и получил пулю. Фоллет свернул вправо, используя шатающегося верблюда как прикрытие, и второй курд был сбит с толку другим обезумевшим зверем.


Фолле прыгнул на него и с силой всадил ему в горло носком ботинка. Он подхватил упавшую винтовку и на бегу выстрелил, быстро, но не очень точно. Но неожиданного потока пуль оказалось достаточно, чтобы двое противников пригнулись и побежали в укрытие, и путь был свободен.


Позади них царила суматоха, когда обезумевшие верблюды рвались и брыкались, а многие из них вырывались из привязей и бежали по долине. Уоррен впоследствии подумал, что это единственное, что их спасло; в суматохе ни один из курдов, находившихся рядом с ними, не смог точно выстрелить, и их пули разошлись. Он добежал до ближайшего «лендровера», распахнул дверь и кинулся внутрь.


Повернув ключ зажигания, он увидел, как другой «Ленд-Ровер» взлетел с крутящимися колесами, а Тозиер все еще бежал рядом с ним. Тозье подпрыгнул, когда Фолле толкнул дверь, и пули фонтанами посыпали пыль вокруг того места, где были его лодыжки. Но он сидел на пассажирском сиденье, и Уоррен, следуя за ним, включил передачу, надеясь, что Фоллет запомнит направление к ущелью.


Он взглянул в боковое зеркало и увидел позади колесо большого грузовика. Это означало бы, что Меткалф изо всех сил старается перекрыть ущелье. Подвижное лобовое стекло грузовика было широко открыто, и он увидел размытое загорелое лицо Меткалфа и блеск белых зубов — мужчина действительно смеялся. В этом кратком взгляде он также увидел, что с грузовиком что-то не так; за ним тянулось густое облако клубящегося черного дыма, которое клубилось жирными облаками и плыло по долине позади. Затем где-то сзади «Лендровера» раздалось пару быстрых ударов, и боковое зеркало внезапно разлетелось на куски.


Уоррен яростно завел двигатель и бросился за Фолле, когда тот вошел в ущелье. Он смутно припомнил, что примерно в ста ярдах отсюда был резкий поворот, но он произошел раньше, чем он ожидал, и ему пришлось в спешке бросить якоря, чтобы не наткнуться на Фолле.


Сзади послышался раздирающий грохот, он повернул голову и оглянулся. Меткалф свернул и врезался грузовиком в стену ущелья, полностью заблокировав вход. Он уже вылезал через открытое лобовое стекло, а маслянистый черный дым, идущий из грузовика, клубился густыми облаками. Уоррену пришло в голову, что это было намеренно — что Меткалф поставил дымовую завесу, чтобы прикрыть их внезапный рывок к ущелью.


Меткалф подбежал, размахивая автоматом. Он помахал Фолле, сидевшему впереди, и крикнул. «Иди!» Затем он прыгнул рядом с Уорреном и, задыхаясь, сказал: «В любой момент сейчас раздастся адский взрыв — этот грузовик набит минометными бомбами, и он весело горит».


Фоллет двинулся с места, а Уоррен последовал за ним, и когда они завернули за угол, из горящего грузовика раздался первый взрыв, сопровождаемый звуком, похожим на то, что пехотный полк выполнял учения по скоростной стрельбе. «Я вскрыл несколько ящиков с боеприпасами для стрелкового оружия и разбросал их тоже», — сказал Меткалф. «Проходить мимо этого грузовика будет чертовски опасно в ближайшие полчаса».


Уоррен обнаружил, что его руки на руле бесконтрольно дрожат, и он отчаянно пытался удержать их, пока ехал по извилистому ущелью. Он сказал: «Вероятно ли, что мы встретим здесь какое-нибудь сопротивление?»


— Чертовски верно, — сказал Меткалф и взвел курок автомата. Он увидел микрофон и взял его в руки. «Эта штука работает? Это есть в сети?


«Он будет работать, если он включен. Хотя я не знаю, будет ли Энди слушать».



— Он это сделает, — уверенно сказал Меткалф и щелкнул выключателями. «Он слишком стар в этой игре, чтобы пренебрегать своими связями». Он поднес микрофон к губам. «Привет, Энди; Ты слышишь меня? Над.'


— Я тебя слышу, Том, — металлически сказал Тойлер. — Вы очень хорошо все рассчитали. Над.'


— Все это часть службы, — сказал Меткалф. Возможно, будет некоторая оппозиция. У Фарваза есть аванпост на другом конце ущелья. Не больше дюжины человек, но у них есть пулемет. Какие-либо предложения? Над,'


Из громкоговорителя послышалось приглушенное восклицание, и Тозиер сказал: — Сколько у нас времени? Над.'


— Около двадцати минут. Максимум полчаса. Над.'


Громкоговоритель загудел и послышался слабый треск. — Подведите нас ближе и скройтесь из виду, — сказал Тозиер. «Думаю, мы справимся. Вне.'


Меткалф заменил микрофон на кронштейне. — Энди хороший человек, — сказал он бесстрастно. — Хотя на этот раз ему лучше быть чертовски хорошим. Он повернул сумку, которую носил, так, чтобы можно было ее расстегнуть, затем дернул большим пальцем назад. «Я возвращаюсь туда; Я ненадолго.


Он забрался на заднее сиденье «лендровера», и Уоррен, взглянув на внутреннее зеркало, увидел, как его рука совершает ритмичные движения, как будто несколько раз что-то бросает. Вернувшись на свое место, он выбросил пустую сумку из окна.


— Что ты там выбрасывал? — с любопытством спросил Уоррен.


— Кальтропы — разрушители шин, — сказал Меткалф с усмешкой. «Как бы они ни приземлились, всегда остается одно острое острие. Курды используют многие из них, когда их преследуют иракские патрули бронетехники. Я не вижу причин, почему бы им не оказаться под угрозой. '


Руки Уоррена были более твердыми. Этот спокойный, деловой человек оказал успокаивающее влияние. Он сбавил скорость перед новым крутым поворотом и спросил: — Как ты вызвал весь этот шум в долине?


— Устроил пожар на складе боеприпасов, — весело сказал Меткалф. — И заложил взрыватель замедленного действия в хранилище минометных бомб. Я также привязал веревки к огромному количеству гранат и привязал другой конец к грузовику - когда я двинулся с места, он выдернул боек, и они начали отскакивать. У старого Фарваза, возможно, еще остались ружья, которые я принес, но стрелять из них ему будет нечем.


Вдалеке позади них послышались новые взрывы, шум заглушался каменными стенами ущелья, и Меткалф удовлетворенно ухмыльнулся. Уоррен спросил: «Сколько еще идти?»


— Мы примерно на полпути. Он взял микрофон и положил его себе на колени. Вскоре он поднес его к губам и сказал: — Мы уже почти у цели, Энди. Остановитесь за следующим углом. Над.'


— Хорошо, Том. Вне.'


Уоррен остановился, а Фоллет замедлил ход. Меткалф выскочил и присоединился к Тозиеру, который спросил: «Какова ситуация?»


Меткалф кивнул в сторону дороги. — Ущелье заканчивается прямо за этим углом. Там есть небольшой скалистый холм, который в Южной Африке мы бы назвали копье, который господствует над входом. Наши ребята находятся там на вершине.


— Как далеко от этого места?



Меткалф склонил голову набок. — Около четырехсот ярдов. Он указал вверх. — Если вы заберетесь туда, вы сможете это увидеть.


Тозиер поднял глаза, затем резко кивнул и повернулся к Уоррену. — Ник, ты будешь помогать Джонни. Первое, что вам нужно сделать, это достать запасное колесо. И делайте это тихо — без металлического звона».


Уоррен нахмурился. Запасное колесо. . .' Но Тозиер уже ушел и разговаривал с Фолле. Уоррен пожал плечами и достал распорку колеса, чтобы открутить гайки, удерживающие запасное колесо.


Меткалф и Тозиер начали подниматься по склону ущелья, и Фоллет подошел, чтобы помочь Уоррену. Запасное колесо высвободилось, и Фолле покатал его по земле, словно искал специальное место, чтобы его поставить. Он осторожно положил его и вернулся к Уоррену. «Вытащите домкрат», — сказал он и удивил Уоррена, нырнув под «лендровер» с гаечным ключом, зажатым в руке.


Уоррен нашел домкрат и положил его на землю. Фолле сказал приглушенным голосом: «Помоги мне с этим», поэтому Уоррен упал на колени и увидел, что Фолле деловито занимается снятием глушителя. Когда он взял его в руки, он обнаружил, что он на удивление тяжелый и лишь слегка теплый на ощупь. Они вытащили его, и Фолле открутил пару гаек и выдвинул перегородки, образовавшие единое целое. Он кивнул в сторону колеса. «Отнесите его туда», — сказал он и взял домкрат и ящик с инструментами.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги