Спрятанный дневник

Глава пятая
В ПУТЬ

Когда нагруженный вещами грузовик выехал из города и покатил по широкому шоссе, Мирт почувствовал, что его тайный план уже начал осуществляться. Он и мама сидели в кабине рядом с шофёром. Молчали. Оба думали о Любляне - городе, где родился Мирт и где матери в своё время пришлось скрываться от фашистов. Мирт вспоминал, как к нему пришли прощаться «герои смерти» и «хозяева аллеи», все вместе, словно с незапамятных времён были закадычными друзьями. Полтора Мартина, прощаясь, рыл носком башмака землю, Улитка уронил украдкой крупную слезу. Были забыты все обиды. В памяти осталось одно хорошее, и даже великое испытание на железнодорожном мосту теперь казалось прекрасным, незабываемым событием.

Пошёл дождь. По ветровому стеклу бойко забегал «дворник». Так приятно было ехать на машине под дождём. Но мама встревожилась.

- Дождь,- вздохнула она.- Как бы мебель не попортило.

- Она же под брезентом,- успокоил её шофёр.

Когда въехали в Савиньскую долину, опять прояснилось. Солнце золотыми брызгами окропило молодые листья хмеля.

- Поди, уж надоело ехать? - спросил шофёр.- В кабине не очень-то удобно.

- Нет, совсем неплохо,- возразила мама и улыбнулась. Мирт тоже был доволен, хотя он предпочёл бы быть уже в Поляне, в убежище отца. Он представлял себя знаменитым сыщиком, которому стоит только ступить в заброшенную шахту, как дневник тотчас же окажется в его руках.

Уже под вечер переехали у Дравограда деревянный мост и очутились в Межишской долине. В нетерпении Мирт до боли вытягивал шею, стараясь увидеть следующий поворот.

В Добриях дорога проходила мимо металлургического завода.

- Я здесь бываю почти каждый месяц,- сказал водитель.- Хорошие тут места, вам понравятся.

Машина подъезжала к Поляне. Впадина, бывшая некогда дном озера, расширилась, засверкали зелёные поля.

- К родственникам едете? - поинтересовался шофёр.

- Здесь живёт сестра покойного мужа с семьёй,- ответила мама.- Первое время поживём у них.

Мирт уже ничего не слышал. Он ждал, когда появится дом Соняков, который станет и их домом.

Грузовик пересек базарную площадь и свернул в боковую улочку.

Машина остановилась, и тут же в воротах показалась Рушка. Она громко позвала мать. И ровно через минуту во двор выбежала добрая, ласковая тётя Кристина.

- Ох, а Лекша нет дома…- запричитала она, всплеснув руками.- Как же вы будете выгружаться? И ведь наказывала ему утром вернуться пораньше…

- Ничего, сами справимся,- сказала мама.

- Позову-ка я соседа,- нашла выход тётя Кристина.- Он всегда нам помогает… А вы ступайте в дом. Поди, устали, проголодались…

Сосед пришёл по первому зову, да и дядя Лекш вскоре вернулся. Общими усилиями разгрузили машину и втиснули вещи в комнату.

Мама, тётя Кристина и дядя Лекш сидели и разговаривали в кухне. Рушка увела Мирта на залитый солнцем двор. Рушка была тоненькая двенадцатилетняя девчонка с пушистым хвостиком чёрных волос и со смешливыми искорками в лучистых глазах, которые немедленно погасали, когда её начинали строго отчитывать. Старшие её братья уже выросли и разъехались. С Миртом она не дружила, хотя он каждое лето приезжал на каникулы. Он водился с Петером или ещё с кем-нибудь из ребят, часто бродил один, и Рушка не лезла в мальчишескую компанию.

Но сейчас ей не терпелось открыть Мирту свою тайну. Мирт, правда, уже знал о косуле из письма Петера, но, не желая огорчать Рушку в первый же день, послушно пошёл за ней в большой сад за домом. Внезапно Рушка остановилась.

- Закрой глаза,- попросила она.

- Зачем?

- Увидишь… И не открывай, пока я не скажу.

- Ладно.

Мирт плотно сомкнул веки.

- Дай руку. Я тебя поведу.

И она повела его к молодым деревьям в глубине сада.

- Теперь открой! - торжественно воскликнула Рушка.

Так и есть: перед ним, нисколько не робея, стояла живая косуля, какую он видел однажды в люблянском зоопарке. Рушка ласково гладила её по тонкой шее.

- Я так её люблю,- вздохнула Рушка, обвивая её шею руками.- Она у нас уже две недели и стала совсем ручная…

Ребята сели на траву. Рушка рвала сочный клевер и давала его косуле.

- Как её зовут?

- Ласка. Она такая ласковая, всегда здоровается со мной и тычется в меня носом.

- Где её поймали?

- А кто тебе сказал, что её поймали? Две недели назад пошла я в Равняков лес за отцом… Иду по тропинке и слышу. будто кто-то крадётся за мной. Я оглянулась - косуля! Бедняжка так и застыла на месте. Наверно, испугалась не меньше моего. Я подошла к ней и взяла её на руки. Отец сначала и слышать не хотел о том, чтоб взять её домой. Но потом, когда стемнело, разрешил. Ведь косуля могла заблудиться или угодить в лапы к лисе… А теперь я каждый день дрожу, что он велит отвести её назад в лес…

- Её и сейчас лиса может растерзать,- сказал Мирт.- Пусть лучше останется у тебя.

Рушка посмотрела на него с благодарностью.

- Дядя Лекш любит тебя, не отнимет он у тебя косулю,- продолжал Мирт.

- Я тоже его люблю… Только он иногда пьёт и поздно приходит домой… и так кричит на маму, что я просыпаюсь…- тихо проговорила Рушка и прижалась лицом к шее косули.

- Мы вместе будем смотреть за косулей,- дружелюбно сказал Мирт.

- Ну, ты уже большой, ты не станешь с ней играть,- возразила Рушка, не отрывая лица от тёплой шеи Ласки.- Найдёшь себе другую компанию.

Косуля тем временем встала на ноги и легонько фыркнула.

- Кто-то идёт,- сказала Рушка и оглянулась.

У садовой калитки стоял Петер Растяпа, длинный и тощий, с широким открытым лицом.

- Петер! - окликнул его Мирт.

Петер радостно вскрикнул и со всех ног кинулся к ребятам.

- Я, когда шёл в магазин, видел на шоссе грузовик,- заговорил он смущённо,- и почему-то подумал, что это вы приехали…

- Мы уже три часа как приехали,- улыбнулся Мирт.

- Я так и знал, что пропущу вас,- громко говорил Петер, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.- Да ты и написал, что сегодня приедешь, но что я мог поделать, если в магазине было много народу, а без муки, соли и масла я не мог домой вернуться… Ёлки-палки, я, кажется, ещё с тобой не поздоровался!

И Петер крепко, по-мужски, пожал руку Мирта.

- Ну как, убедился, что у Рушки есть косуля? - широко улыбнулся Петер.

Мирт хотел остановить его взглядом, но не успел.

- Так ты знал про косулю? - изумилась Рушка.

- Знал, но… только сегодня увидел её,- ответил Мирт, пытаясь хоть чуточку исправить положение.

Петер понял, что дал промашку, и, стукнув себя по лбу, воскликнул:

- Надо же, опять глупость спорол!

И тут же взялся исправлять свой промах. Он был мастер выдумывать всякие смешные истории, которые всегда разыгрывал в лицах. И откуда что бралось!

- У нас в доме живёт один парень, Матевж его зовут,- начал свой рассказ Петер.- Хвастун страшный! Всё рассказывает, как он однажды пугал старух: прятался вечером у дороги и, как только появлялась старуха, выскакивал в белой рубахе, точно привидение… И решил я раз проучить его. Забрался в подпол, где он держит кроликов, надел на кол белую рубаху, из старого абажура сделал голову, внутрь поставил зажжённую свечку. Установил пугало в углу напротив двери и стал ждать, когда он придёт запирать своих кроликов - на ночь он их всегда запирает на три замка… Наконец слышу - идёт. Вот отворилась дверь, и - ёлки-палки! - храбрый Матевж завопил так, что стены затряслись, и давай дёру. А я так смеялся, что у меня до сих пор живот болит. Ой, вспомнить не могу, сейчас опять расхохочусь… Ну всё, я пропал… Ха-ха-ха, хо-хо-хо, ха-ха-ха…

Петер Растяпа покатился по траве, корчась от смеха и показывая свои большие редкие зубы. Глядя на него, Мирт и Рушка тоже громко рассмеялись, и только косуля косилась на них испуганно.

Наконец Петер успокоился и сел. Мирт и Рушка помогли ему встать.

- Видите, к чему приводит смех. Лучше б не рассказывать вам о храбром Матевже.

- Ты хорошо сделал, что рассказал,-сказал Мирт, которого эта история на минуту отвлекла от его тайных замыслов.- Ты всё делаешь хорошо.

- О, тогда бы меня не прозвали Петером Растяпой, а ведь я и правда растяпа.- Тут Петер заметил зелёные пятна на своих светлых штанах.- Ёлки-палки, вот тебе и покатался по травке…- сказал он расстроенным голосом.- Ну и лопух же я! Настоящий растяпа… Жаль только, мама не сочтёт это уважительной причиной.

- Давно уж я так не смеялась,- сказала Рушка.

Петер развёл руками.

- Раз так, я готов снести любую кару!

- Тебе, Петер, просто не везёт! Вечно тебе приходится расплачиваться за свою доброту.

- Не каждому же быть Петером Растяпой… Ха-ха-ха…

Начало темнеть. Ребят позвали домой.

Рушка повела косулю в сарай, Мирт пошёл проводить Петера до шоссе.

- Вот и начались каникулы,- говорил Петер,- будем теперь вместе, если ты, конечно, не против.

Его большие глаза блестели от радостного возбуждения.

- Ты мой единственный друг в Поляне,-сказал Мирт.- Спасибо за письма. Я их храню.

Однако Мирт ещё не решился открыть Петеру свою тайну. Во-первых, он привык всё делать один. А во-вторых, Петер мог нечаянно всё испортить. Ведь если взрослые узнают, то ему не видать шахты как своих ушей. Начнут твердить о всякий там опасностях - заблудишься, задохнёшься, попадёшь в обвал…

- А где здесь старая шахта? - спросил Мирт.

- Видишь гору за площадью? Там когда-то добывали уголь… А зачем тебе?

- Просто так…

- Если хочешь, завтра или послезавтра пойдём туда… Только я сам ещё никогда там не был. Как-то сунул туда нос, но там так темно и душно, что я быстро оттуда выскочил. Отец говорил, что в войну наши прятались там от немцев. Старые шахтёры, наверно, знают все входы и выходы… А с какой стати нам ходить в шахту? Пошли лучше на Бобровое озеро, построим плот, будем плавать…

«Нет, озеро подождёт,-повторял Мирт про себя, простившись с Петером.- Сначала я должен выполнить своё обещание. Сначала - дневник».

Мирт понимал, что это нелёгкое дело, но именно поэтому оно его особенно привлекало.

«Завтра пойду на разведку,- решил он.- Пойду один».