Среди животных Африки

Глава одиннадцатая Как животные относятся к огню

Рано утром 8 апреля 1896 года служители Бернского зоопарка обнаружили лежащий в медвежьем загоне труп мужчины. С него была содрана вся одежда вплоть до ботинок и носков, а 16-летний медведь Мани распростер над ним лапы, не подпуская к трупу медведицу. Чтобы отогнать медведя от трупа, в загон стали швырять зажженные связки соломы, но зверь ничуть не испугался, а трижды гасил огонь лапой, окуная ее затем в воду. Убитый молодой человек, от которого сильно несло спиртом, по-видимому, прокрался ночью в зоопарк, чтобы подразнить животных. Но так как он был основательно пьян, то не смог удержать равновесия, когда перегнулся через барьер, и упал вниз.

Следовательно, нельзя считать, что животные ужасно боятся огня.

Когда у Джой Адамсон, приемной матери знаменитой львицы Эльсы, однажды вечером в лагере взорвалась лампа, львята спокойно продолжали лежать в своем углу, удивленно взирая на огромный столб пламени. А их мать, львица Эльса, так близко подошла к огню, что ее пришлось отозвать, иначе она опалила бы себе усы. Когда в Серенгети происходят степные пожары, львы иногда приходят погреться возле пламени и поваляться в свежей, еще горячей золе. Что касается зебр, антилоп, слонов и кафрских буйволов, то те тоже отнюдь не бросаются в панике бежать при виде пожара, как это много раз описывалось в книгах об Африке, а, наоборот, часто пасутся в самой непосредственной близости от огня.

Для всех птиц, кормящихся насекомыми, ящерицами, лягушками и другими мелкими животными, пожар имеет даже большую притягательную силу. Вся эта мелочь вынуждена массами бежать от огня. Тут-то со всех сторон слетаются аисты, марабу, орлы, канюки, различные сизоворонки, и начинается азартная охота на спасающихся от огня мелких животных.

Пожаров, возникающих от удара молнии, в Африке почти никогда не бывает. Ведь грозы обычно сопровождаются дождем, который быстро тушит пламя, если оно и занялось. Дикие животные не убегают от молнии и грома, как бы оглушительно ни грохотало. И их может убить молнией точно так же, как и нас. Так, на берегу реки Инн в марте 1964 года молнией убило сразу восемь косуль. И тем не менее очертя голову убегать от молнии совершенно нецелесообразное действие, которое в борьбе за существование может принести только вред. Ведь убежать от молнии все равно невозможно, а бегущие куда глаза глядят животные легко могут стать добычей хищников.

Когда нам были нужны деньги для восстановления разрушенного Франкфуртского зоопарка, мы организовывали всякого рода платные увеселительные мероприятия. Время от времени мы устраивали и мощные фейерверки и убедились в том, что постояльцы нашего зоопарка не обращают ни малейшего внимания ни на огонь, ни на взрывы, ни на сверкание и грохот.

В Европе в природных условиях огонь можно увидеть гораздо реже, чем в Африке. Непривычные желтые языки пламени должны либо отпугивать диких животных и заставлять их убегать, либо, наоборот, привлекать своей необычностью.

He одни мы любопытны. Когда однажды утром граф фон Тизенхаузен подкрадывался на животе к токующему тетереву, его увидел лось. Животное очень удивилось этой непонятной фигуре, ползущей по земле, втянуло носом воздух и затопало ногами. Охотник зажег спичку, чтобы прогнать его, не поднимая излишнего шума. Лось действительно поначалу испуганно убежал, но вскоре вернулся, мучимый жгучим любопытством. Он подошел вплотную к охотнику и ухнул ему в лицо. От лосиного крика, да еще над самым ухом, могут задрожать все поджилки. Тизенхаузен зажег сразу целый пучок спичек и швырнул их животному в морду. Только таким способом ему удалось отделаться от навязчивого лося.

На островах реки Лулэо, в Заире, бегемоты не раз нападали на рыбаков или носильщиков экспедиций, дремлющих вокруг костра.

Одна дама из Гамбурга описывала мне, как ее собака встретила свое первое в жизни Рождество:

«Тут вошел Неро и увидел горящие свечки на рождественской елке, которая стояла на полу. Он понюхал одну из них, но эта штука, оказывается, кусалась! Нужно было укусить ее в ответ. Но „штука“ цапнула его за нос. Тут он разозлился и ну на нее лаять: „Ав-ав!“ Смотрит — огонь погас. Скорее к следующей, опять „ав!“ — и эта тоже погасла. На третьей получилась осечка: огонь остался жить. Тогда с большой осторожностью он пустил в ход лапу, и злое „животное“ было уничтожено. И так продолжалось до тех пор, пока все досягаемые для собаки свечи не были потушены. С этого времени Неро тушил каждую спичку, которую ему подносили под нос. И в кафе, куда его иногда брали с собой, он развлекал посетителей тем, что „залаивал“ спички. Однажды кто-то из сидящих за столиками бросил собаке окурок сигары, чтобы посмотреть, что она будет с ним делать. Неро с лета схватил окурок, обжегся и выронил его. После этого он бросился на пол и так долго катался по окурку, пока и этот незнакомый „зверь“ сдох. Но что удивительнее всего — он его проглотил! Сколько раз он повторял этот фокус и сколько окурков сигар и сигарет таким образом „выкурил“, осталось неизвестным. Но от этого его стало рвать, и ему сделалось так плохо, что мы спокойствия ради перестали брать его с собой в кафе».

Уже не раз случалось, что зарянки и скворцы поджигали свои гнезда и скворечники, принося туда в качестве строительного материала горящие окурки сигарет. Ручная зарянка, летающая по кухне, испугавшись появившейся за окном хищной птицы, опрометью кинулась в открытую дверцу затопленной печки, но тут же выпорхнула обратно целой и невредимой.

Ho вот чем объяснить прямо-таки болезненное пристрастие галок и ворон к огню и дыму? Прирученные, они учились без посторонней помощи зажигать спички и затем подносили их зажженными под крылья и прямо купались в дыму и пламени. Причем перья при этом почти не опаляются. Почему им это доставляет такое удовольствие, пока еще выяснить не удалось.

Некоторые птицы выхватывают иногда из костра горящую соломинку или ветку и отлетают с ними прочь. В прежние времена часто утверждали, что соломенные крыши часто загораются по вине птиц. Так, например, в 1201 году большой пожар в Лондоне начался якобы именно по такой причине. Категорически отвергать подобные сообщения никак нельзя, потому что новейшие исследования скорее подтверждают возможность подобных действий птиц.

Что же касается широкоизвестного бегства обезумевших от страха перед степным пожаром копытных, то его легко и, главное, «убедительно» можно показать в кино следующим образом. Надо ехать на нескольких машинах по степи и гнать впереди себя зебр, гну и других антилоп, снимая их, когда они несутся во весь дух. Затем отдельно следует снять фронт огня, пожирающий траву, и в конце концов все это вперемежку смонтировать в своем фильме. Тогда получается полное впечатление, что животные убегают от огня. Настоящие же лесные пожары, во время которых гибнут не только животные, но и люди, происходят только в Европе, в нетропической Азии и Северной Америке, то есть в более прохладных областях. Девственный лес в тропиках слишком влажен, чтобы гореть.

В 1955 году в одной только Калифорнии за 18 дней (с августа по сентябрь) произошло 436 лесных пожаров, и на борьбу с ними иногда выходило по 14 тысяч человек. В том же году на всей территории Соединенных Штатов лес горел 154–160 раз, и это было наименьшее число пожаров за десять лет. В Канаде за один год сгорело 13 лесоводов, которых сбрасывали с парашютом, для того чтобы они помогали тушить пожары еще в самом зародыше. Пожары в таких случаях иногда тушат прямо с воздуха.

Во многих районах Англии, Франции, Швейцарии и Норвегии с 26 по 28 сентября 1950 года солнце и луну видели абсолютно синими. К вечеру солнце садилось не красным шаром, а совершенно белым. В Соединенных Штатах в эти дни солнце было настолько затемнено, что на него можно было смотреть без темных очков. Причиной столь странного превращения солнца было более 100 пожаров, одновременно бушевавших в Западной Канаде. Дым от них заволок половину земного шара. 27 сентября дожди и снега обуздали наконец разбушевавшуюся стихию огня.

В Африке пожары, как это ни странно, имеют прямое отношение к распространению сонной болезни. Эту болезнь, так же как и родственное ей заболевание домашнего скота под названием нагана, переносит муха цеце, снискавшая себе этим дурную славу.

Новейшие исследования показали, что муха цеце живет почти исключительно за счет крови бородавочников; кровь других животных она высасывает в значительно меньшем количестве.

Широко распространенный прежде метод борьбы с эпизоотией нагана заключался в планомерном отстреле дичи по всей округе, чтобы мухе цеце нечем было питаться. Но при подобных массовых облавах на диких животных как раз бородавочники-то и остаются целыми и невредимыми: ведь при малейшей опасности они прячутся в свои подземные сильно разветвленные норы. А гибнут, наоборот, ни в чем не повинные зебры, буйволы, жирафы, слоны и множество видов антилоп.

Изучавший этот вопрос биолог из Замбии Б. Л. Митчелл указывает на то, что бородавочники питаются в основном степными травами, корнями травы, а также некоторыми видами тростников и осок. На нагорьях они живут целиком за счет травы Loudetia superba и корней различных видов Hypanhenia. Этих трав на нагорьях больше всего.

Лесное управление Северной Родезии (теперешней Замбии) в течение 25 лет проводило опыты по сжиганию растительности. При этом выяснилось, что такие ежегодные искусственные пожары ведут к тому, что в первую очередь исчезают деревья и кустарники, а твердые, как бы «огнеупорные», травы Loudetia superba и Hypanhenia, наоборот, все больше и больше распространяются. По-видимому, все учащающиеся сильные пожары текущего столетия создали условия, способствующие размножению бородавочников, а с ними и мухи цеце. Вот чем можно объяснить расширение ареала мухи цеце, происшедшее за последние 60 лет.

В Африке почти повсеместно поджигают траву, чтобы легче было охотиться. Поэтому в местностях, где отстреливают животных, в тщетной борьбе с мухой цеце степь горит каждый год. Но как мы теперь видим, подобный метод борьбы ведет лишь к увеличению числа бородавочников и вслед за ними — мухи цеце. Остается лишь надеяться, что все-таки настанет время, когда при этих массовых отстрелах перестанут истреблять хотя бы ни в чем не повинную антилопу конгони, кровь которой, как показали анализы, муха цеце никогда не сосет.

Однако я не собираюсь утверждать, будто в Африке ни одно крупное животное не может погибнуть от пожара.

В отдельные годы в сезон дождей бывает необыкновенно много осадков. Так, в 1962/63 году в Восточной Африке выпало столько дождей, сколько не было ни разу за 40 лет. Потоки воды срывали мосты, размывали дороги. Но главное, благодаря влажности трава в отдельных районах выросла в человеческий рост, и при этом необыкновенно густая. Мы уже рисовали себе страшные картины, что будет в последующий засушливый сезон, когда она пожелтеет, высохнет и при первом же пожаре будет объята пяти-, шестиметровой стеной огня.

А избежать степных пожаров в Африке абсолютно невозможно. Уже более тысячи лет подряд люди ежегодно поджигают степь. И в том, что пустыня Сахара ежегодно продвигается дальше на юг, а пустыня Калахари — дальше на север и, следовательно, весь континент все больше превращается в сплошную пустыню, нужно винить именно эти бесконечные степные пожары, учиняемые самим человеком.

Ho в том засушливом 1963 году нам все же удалось спасти кенийский Цаво-парк от пожара. В самых опасных местах мы с помощью больших дорожных машин проложили параллельные просеки длиной в 180 километров, а траву между ними сожгли, пока она была еще наполовину влажной. Поэтому в разгар сухого сезона пожары доходили до двойной совершенно голой линии заграждения и не могли проникнуть внутрь парка. Таким образом нам удалось спасти многих животных от мучительной смерти.

Между прочим, должен упомянуть, что деньги, необходимые для проведения столь срочных дорожно-строительных работ, собрали мне телезрители, которым я в своих передачах рассказал о надвигающейся беде.

К сожалению, люди, заботящиеся только о своей выгоде, никогда не пекутся об охране природы и не задумываются даже о будущем своих собственных детей. Так, во всех странах Средиземноморья, которые еще в античные времена были густо облесены, леса постепенно были почти начисто сведены. Лес использовали и на деревянные суда греков, римлян, турок и испанцев, и как топливо для многочисленных купален античного времени. Сейчас в Испании, Югославии и Греции господствуют унылые, голые ландшафты; плодородные почвы их нагорий смыты, и мы все снова и снова читаем в газетах о происходящих там страшных наводнениях.

Точно так же были уничтожены немногочисленные леса Австралии — континента, все более подвергающегося засухам. А сведены они были ради овец, шерсть которых на мировом рынке стоила огромные деньги. Фермеры «кольцевали» большие деревья, обрезая кору по кругу, и, когда деревья засыхали, их поджигали. Все это делалось для того, чтобы освободить земли под пастбища, где смогли бы пастись огромные отары овец.

Один мой знакомый, доктор X. О. Вагнер, рассказывал мне, что, проезжая в 1937 году на машине из Брисбена в Сидней, он по дороге не видел ни одной не подожженной куртины леса или кустарника. Обугленных деревьев было вдвое больше, чем живых. Год спустя во время полета из Мельбурна в Сидней он насчитал сверху 17 лесных пожаров. Во время таких пожаров погибли, между прочим, миллионы прелестных мишек коала, которых теперь можно встретить только в заповедниках, где их заботливо оберегают.

Когда я 30 лет спустя сам проезжал на машине по этим районам, с пожарами дело обстояло ничуть не лучше.

В 1965 году во время засухи в районе Лонгву, в 130 километрах севернее Мельбурна, бушевал огромный пожар. В огненном море погибли тысячи животных, а вместе с ними и восемь человек. 260 квадратных километров внутренних земель штата Виктория превратились в пустыню. Огонь загорелся в самую сильную жару, которая здесь когда-либо бывала. Температура воздуха достигала 43,3 градуса. Полиции и солдатам, вооруженным пулеметами, пришлось перестрелять по меньшей мере шесть тысяч голов овец и рогатого скота, окруженных со всех сторон бушующим огнем. Таким образом их спасли от мучительного сгорания заживо.

Точно так же в Африке могут погибнуть от пожара и слоны. В 1956 году в Уганде погибло целое стадо слонов из 64 голов, окруженное со всех сторон стеной огня. Такие случаи могут служить потом поводом для известных легенд о кладбищах слонов. Когда на одном месте находят массу костей этих животных, очень легко прийти к столь романтическому толкованию такого явления.

В 1958 году в Цаво-парке во время лесного пожара погибло 15 молодых слонов. Их трупы были самым тщательным образом обследованы, чтобы проверить, не погибли ли животные еще до пожара от какой-либо болезни. Но затем совсем в другом месте парка нашли еще пять погибших от пожара слонов. А на такой огромной площади, которую занимает Цаво-парк, их могло быть и значительно больше.

Известный южноафриканский знаток змей Ф. В. Фицсиммонс сообщил о таком случае. В одной деревне начался пожар. Люди кинулись спасаться на близлежащий скалистый холм, но были немало напуганы, когда заметили, что туда же прибежало много диких животных, которые в страхе жались друг к другу. Но самое неприятное было то, что на этот же холм стали сползаться змеи: питоны, мамбы, гадюки и кобры. Очутившись в столь непривычной обстановке, животные были настолько подавлены, что не проявляли ни малейшей агрессивности и никого не трогали.

В том же, 1958 году нечто подобное произошло в Англии, когда в Манчестерском зоопарке загорелся павильон птиц. Все здание охватило море огня высотой от 17 до 20 метров. Директор и все сотрудники парка бросились в павильон, открывая клетки и выхватывая оттуда всех птиц подряд. Их бросали, не разбирая, в пустующие запасники и в клетки по соседству с горящим павильоном. Хищников кидали вперемешку с другими видами, но никто никого не тронул. Стоял лишь дикий крик: попугаи орали и визжали на все голоса или повторяли слова, которым их учили, а смеющиеся зимородки от волнения непрестанно издавали свой дикий хохот, который в такой обстановке звучал особенно жутко.

Хуже бывает во время пожаров в цирках. Там ведь крупных зверей обычно держат на цепи или привязывают веревкой. Брезентовые шатры вспыхивают мгновенно и рушатся на привязанных животных.

Немецкий цирк Саррасани в 1931 году выступал впервые после Первой мировой войны в бельгийском городе Люттих. По неизвестной причине ночью весь цирк внезапно был охвачен огнем. Убыток исчислялся в миллионы марок, но, кроме того, сгорело восемь из двадцати двух слонов. Один из вырвавшихся наружу горящих слонов, испытывая страшные муки, бросился в крепостной ров, пробил лед и повредил себе при этом позвоночник. Достать его оттуда так и не удалось.

4 августа 1942 года в Кливленде (штат Огайо) в течение трех минут сгорел шатер с дрессированными животными, принадлежавшими цирку Барнум и Бейлей. 65 животных погибло, причем часть их из-за страшных ожогов пришлось пристрелить. Среди них было 4 слона, 13 верблюдов, 12 зебр, 2 жирафа, 4 льва, 3 тигра, 16 обезьян и 1 зебу. Слоны испеклись заживо, мясо лентами метровой ширины отставало от костей. Уши почти у всех сгорели и отвалились. Зебры как безумные метались по наполненному огнем и дымом помещению. Слоны же терпеливо стояли на местах и двинулись к выходу только тогда, когда появился дрессировщик. По его приказанию каждый слон схватил хоботом кол, к которому была прикована цепь, вытащил его из земли, затем взял впереди стоящего слона за хвост, и так, в полном «боевом» порядке, они без паники покинули горящее помещение. Верблюды, те вообще не сдвинулись с места; они лежали, уставясь в пространство, и молча прощались с жизнью.

Цирковой ветеринар Ж. Хендерсон потом писал:

«В тот раз я понял, что каждое животное обладает свойством, которое у человека мы именуем внутренним благородством и выдержкой. Решающее значение при этом имеет не величина их тела, не их проворность или сила. Нет, дело в том, что они каким-то непонятным образом могут правильно оценивать окружающую обстановку, словно понимают, что в природе временно и преходяще, а что вечно и незыблемо. С этого момента у меня появилось до тех пор незнакомое мне чувство уважения к животным».

Естествоиспытатель Вильям Биб наблюдал, как во время извержения вулкана на Галапагосских островах кипящая лава лилась в море. Сразу же появилось много обожженной кипятком снулой рыбы. Обилие рыбы привлекло морских птиц, в первую очередь качурок и буревестников, но некоторым из них пришлось поплатиться за свою жадность жизнью.

«Печальнее всего была судьба взрослого тюленя, внезапно вынырнувшего из воды у самого берега. Пять раз он перепрыгивал туда и обратно через двухметровые, а местами даже трехметровый кипящий поток в воде и под конец, ослепленный, измученный нестерпимой болью, направился прямиком к огненной лавовой дельте. Никакой отчаянной борьбы мы не увидели, просто последним своим броском он кинулся в пасть смерти».

Многие скотоводы считают, что домашний скот можно огнем вылечить от болезни или предохранить от эпизоотий. Но такой «лечебный» огонь нужно добывать особым образом — трением одной деревяшки о другую. В Средней Европе этим спасительным «очищением огнем» пользовались уже в VII веке. Таким же «девственным огнем» пробовали излечивать скот в Шотландии и Англии и в 1840 году. Весной 1855 года в одной брауншвейгской деревне заболевших свиней прогоняли через огонь, зажженный старостой по древнему обычаю. А свиней из Гандерсхайма в начале XIX века заставили трижды пробежать через большой костер, зажженный посреди площади. Предварительно во всех домах был погашен огонь в очагах. После окончания процедуры его вновь зажгли, но только от головешек, вытащенных из «лечебного костра». Крестьяне в те времена верили также в то, что этот огонь может спасти их скот от ведьм.

Нам, людям, в природных условиях абсолютно невозможно обходиться без огня. В 1906 году на один из Галапагосских островов, а именно на остров Индефатигабле, попали десять матросов, потерпевших кораблекрушение. Два с половиной месяца они вынуждены были питаться сырым мясом и кровью гигантских черепах. И только незадолго до того, как их нашли, они обнаружили, к ужасному своему огорчению, что один из них все это время протаскал в своем саквояже коробку спичек, ничего об этом не подозревая…

Однажды я был свидетелем того, как зажженная сигарета может побудить дремлющего хищника к молниеносным действиям. Это, по-видимому, вообще их основной трюк, с помощью которого они застают свою жертву врасплох.

Было это в 1946 году во Франкфуртском зоопарке. Львы тогда еще содержались не в свободных загонах, а в примитивных клетках, на всякий случай отгороженных от зрителей еще деревянным барьером. Молодой американский солдат перелез через этот барьер и подкрался ко льву, лежавшему так близко у решетки, что хвост его свисал наружу. Решив посмешить зрителей, а заодно показать свою удаль, солдат погасил окурок сигареты об этот хвост. В мгновение ока лев вскочил на ноги и сорвал передней лапой всю кожу с головы «шутника», форменным образом оскальпировав его. К счастью, такой скальп хорошо приживляется, и в лазарете его удалось снова натянуть на голову и пришить. Насколько мне известно, голова у этого солдата зажила, а вот окурки о львиные хвосты он, пожалуй, больше тушить не будет.