Среди животных Африки

Глава третья Что испытывает жертва льва?

Хотя лев и уступает дорогу слону, когда встречается с ним на узкой тропе, да и носорог свободно может прогнать его со своего пути, тем не менее испокон веков большинство людей считает льва царем зверей. Когда охотнику в Африке надоедает его занятие (а это сейчас случается часто), он в первую очередь перестает стрелять во львов. Уже трое из моих приятелей признались мне, что они теперь только затем берутся за ружье, чтобы подстрелить зебру для какого-нибудь старого или больного, умирающего с голоду льва. Словом, львы больше, чем любые другие животные, вызывают наше восхищение. Короли Англии, Шотландии, Норвегии, Дании изображали льва на своих гербах, а ведь это страны, в которых львы никогда не водились. На гербах городов Цюрих, Люксембург, земли Гессен тоже изображен лев. Как это ни странно, в этих местах когда-то, в доисторические времена, водились львы. Это подтверждено недавними находками костей пещерного льва в некоторых странах Европы. По-видимому, пещерный лев дожил до появления человека и внешне не очень отличался от современного льва. В Греции, например, львы вымерли только к 200 году до нашей эры; они водились и в Палестине, что известно из Библии, где об этом упоминается 130 раз.

Значит, они вовсе и не тропические животные. В Африке их следы не раз находили на покрытых снегом склонах гор Кении и на Рувензори на высоте 3500 метров над уровнем моря, а предположительно они встречаются даже на высоте 5000 метров. В виде редкого исключения на сей раз не люди повинны в истреблении пещерного льва в более северных странах. Ведь тем скромным оружием, которым обладал в те времена человек, ему было не под силу справиться с медведем, лосем, зубром, первобытным быком, а тем более со львом. Просто львы как обитатели открытых степей отступали все дальше к югу, по мере того как наш континент зарастал лесами. И тем не менее они повсеместно так знамениты, что их изваяния из камня уже целые тысячелетия украшают порталы китайских храмов и дворцов, а ведь гордый царь зверей в этих краях никогда не появлялся^[5].

Что же в образе льва производит на нас такое впечатление? По всей вероятности, обрамленная гривой голова Зевса, немигающие янтарные глаза, которые намного больше наших собственных (диаметр глазного яблока человека — 23 мм, а льва — 37,5 мм), ну и, разумеется, его рев.

Львы, тигры и леопарды, у которых зрачок круглый, относятся к рыкающим кошкам в отличие от множества урчащих кошек, у которых зрачок имеет форму вертикальной щели. Львиный рык считается великолепнейшим и наиболее впечатляющим звуком мироздания. При благоприятных погодных условиях его можно услышать за восемь-девять километров. Лев издает этот рев обычно стоя, чуть опустив голову; бока при этом втянуты, а грудь мощно раздувается, словно мехи. Часто от сильной струи воздуха из-под головы животного вздымается пыль.

Лично на меня львиный рык действует аналогично колокольному звону (мальчишкой мне самому приходилось звонить в колокола): он настраивает меня на серьезный и торжественный лад. Некоторые люди говорили мне, что от этого рыка они испытывают приятное, щекочущее нервы чувство. Однако это лишь в тех случаях, когда слышишь его, сидя в машине, гуляя по зоопарку или через открытое окно своей комнаты, где чувствуешь себя в безопасности. А вот когда в Серенгети львы заревели в нескольких метрах (так нам, во всяком случае, казалось) от нашей палатки, то мы чуть не попадали с постелей.

Еще страшнее услышать его во время пешей прогулки в степи, тогда этот рык вызывает далеко не столь приятно щекочущие или торжественные чувства.

Ревут львы обычно вскоре после захода солнца и примерно в течение часа.

Что, собственно говоря, означает этот львиный рев? Этому пока еще не найдено сколько-нибудь приемлемого объяснения. Известный зоолог профессор Ганс Криг считает, что они просто доставляют себе этим удовольствие — так же, как это делают райские птицы, красуясь своим радужным оперением, как обезьяны, когда они играют в свои буйные игры, и как многие антилопы, когда на них нападают приступы безумного веселья и они начинают совершать дикие прыжки.

А может быть, ревом лев торжественно оповещает своих сородичей о том, что данная местность принадлежит именно ему? Одно я могу сказать совершенно точно: заслышав этот рев, антилопы, зебры и газели вовсе не бросаются врассыпную, как об этом можно прочесть в разного рода книжонках…

Семейная жизнь львов нам, людям, весьма импонирует. Хотя самцы иногда и дерутся между собой, да так, что вокруг летят клочья выдранной черной или желтой шерсти, а случается, что один из противников и погибает, но бывает это не чаще, чем у наших боксеров на ринге. Ведь у львов тоже есть определенные спортивные правила.

Стая львов умудряется сообща мирно поедать одну зебру, в то время как многие наши домашние собаки не могут одновременно есть из одной миски. Беременная львица хотя и приносит свое потомство где-нибудь в укромном месте среди скал или кустарника, тем не менее через шесть недель она гордо приводит своих детей в родную стаю. Так же поступила всемирно известная теперь львица Эльса, приведя троих своих детенышей в палаточный лагерь к своим приемным родителям.

Самцы никогда не пожирают своих детенышей и лишь в самых редких случаях могут разорвать львенка из чужой стаи. Они терпят, правда фыркая и строя самые недовольные гримасы, даже тогда, когда львята своими острыми молочными зубами теребят кусок мяса, который «папаша» держит в пасти.

Охотятся львы сообща, вместе и трапезничают; слабых и больных сородичей долгое время великодушно подкармливают. Никто пока не знает, изгоняют ли дряхлых, старых львов из стаи или они уходят оттуда добровольно. Замечено лишь, что старые львицы дольше остаются в стае, чем львы. Но кончается это неизменно одним и тем же — всех их разрывают на части гиены и гиеновые собаки. От болезней и старости в природных условиях не умирают.

Любовные парочки отделяются обычно от общей компании и целыми днями занимаются только друг другом. Даже в сильную жару они способны спариваться по 30, а то и по 40 раз в день!

Видимо, самцы кочуют по территории, занимающей многие квадратные километры, присоединяясь то к одной, то к другой группе самок и подростков. Во всяком случае, наиболее сильные из них могут себе позволить такую жизнь. В каждой львиной стае есть своя иерархия, но самый слабосильный самец котируется выше любой самки.

И все же трудно сказать, что львы могут, а чего не могут сделать. Так, десяткам людей удавалось успешно спасаться от них, влезая на деревья и ночуя там. Подобные истории описываются почти во всех приключенческих романах, посвященных Африке. В то же время мне самому не раз удавалось фотографировать львиц на деревьях, причем отнюдь не на наклонных стволах. В Маньяра-парке, близ Аруши, львы, например, настолько привыкли отдыхать на деревьях, что туристы могут их фотографировать там в любое время. Кто знает, что их заставляет туда лазить? Может быть, на высоте шести, восьми, а иногда и десяти метров меньше мух, может быть, им оттуда удобнее высматривать свою добычу? Но почему же тогда они этого не делают в других местах?

Один охотник за крупной дичью сообщал как-то о том, что измерил прыжок льва, который равнялся 12 метрам, а другой видел, как лев перемахнул через пропасть шириной в 11 и глубиной в 22 метра. В то же время на открытых площадках всех современных зоопарков уже в течение полувека львов отгораживают от зрителей рвы шириной не более восьми метров, и еще ни разу ни один из них не перепрыгнул на другую сторону. Правда, бывали случаи, когда львы тонули в этих рвах, как правило наполненных водой, если они бывали построены без ступенек, ведущих наверх.

В зоопарках львы обычно добровольно не купаются и не плавают, в то время как тигры делают это чрезвычайно охотно. Тем не менее знаменитая львица Эльса, принадлежащая Адамсонам, часами с восторгом плескалась и плавала в море вместе с людьми, а на озере Виктория мне не раз приходилось наблюдать, как львы добирались вплавь до острова Укерере, находящегося в 200 метрах от берега.

«Львы настолько ленивы, что шагу не ступят зря и ждут, пока им корм положат под самый нос», — утверждает директор Венского зоопарка профессор Антониус. Тот, кому приходилось видеть в Африке, как львы часами, а то и целый день неподвижно лежат в тени под каким-нибудь кустом, охотно подтвердит подобное мнение. И в то же время они способны часами без всякой видимой причины разгуливать по местности, где полным-полно всякой дичи и раздобыть ее не составляло бы им никакого труда.

Почти среди всех видов животных встречаются и альбиносы, и абсолютно черные (есть белые тигры и черные леопарды), а вот белого или черного льва видеть еще никому из нас не приходилось. Однако в 1962 году одному посетителю Крюгеровского национального парка в ЮАР посчастливилось не только увидеть белую львицу, но и заснять ее на пленку.

Многие охотники и исследователи неоднократно утверждали, что существуют породы пятнистых львов. Но каждый раз выяснялось, что речь идет не о какой-то особой разновидности, а просто об отдельной взрослой особи, не сбросившей еще своего «детского костюма». Случается и наоборот: в некоторых пометах встречаются львята без присущей их возрасту пятнистости.

По черепам и шкурам, появившимся в музеях в результате раскопок за последнее столетие, можно установить существование в недавнем прошлом десятков подвидов львов. Однако все современные львы, живущие и в Индии, и в Африке, принадлежат к одному и тому же виду. В Индии львы были уже почти полностью истреблены (их осталось 13 штук в заповедном лесу Гир, севернее Бомбея), когда правительство спохватилось и начиная с 1908 года объявило строжайшую охрану этих редких животных. За последующие десятилетия число львов там возросло до 200 голов. Хотя считается, что у индийских львов более желтые и короткие гривы, чем у африканских, но это не так, среди них встречаются самые разнообразные. И абсолютно неверно, будто бы львов в Индии вытеснили тигры. У тигров совершенно иные места обитания, они живут в лесу, а львы — в степи. Просто тех животных, которые обитают в лесной чаще, значительно сложнее истребить, чем тех, за которыми можно охотиться на открытых пространствах.

Существовавшие когда-то львы — и северные африканские, и южные африканские, и знаменитые берберийские, населявшие некогда побережье Средиземного моря, и капские — были не крупнее, чем все ныне живущие виды, а гривы у них были не более черные.

Тридцать лет назад в одном южноафриканском клубном ресторанчике было обнаружено чучело льва, убитого в 1836 году возле Капштадта. Лев этот, ныне экспонируемый в Естественно-историческом музее Лондона, совершенно ничем не отличается от ныне живущих его сородичей. То же самое можно сказать о двух сохранившихся чучелах североафриканских берберийских львов, выставленных в Лейденском музее в Голландии. А вот в Серенгети и в кратере Нгоронгоро можно встретить всяких львов: и мелких, и крупных, и короткогривых, и с льняными гривами, и с черными. Когда речь идет о живых существах, не может быть правил без исключений, а в отношении львов в особенности.

В начале этой главы я говорил, что лев, как правило, уступает путь носорогу. Мне даже удалось как-то снять кадры, демонстрирующие, как носорог прогоняет льва. Большей же частью носороги не обращают никакого внимания на появляющихся поблизости львов. Тем не менее как-то в кратере Нгоронгоро несколько молодых львов развлекались тем, что подкрадывались сзади к носорогу и отвешивали ему основательный шлепок по задней части. Когда взбешенный носорог резко поворачивался в сторону обидчика, другой «шутник» подбегал с противоположной стороны и проделывал то же самое. Подобное развлечение львов наблюдали и в Кении. А вот очень популярного и любимого туристами носорога, который всегда держался поблизости от туристского лагеря «Ол Тукай» в Амбосели-парке, однажды ночью задрали два льва. Несчастный так визжал, отбиваясь от своих преследователей, что лесничему Табереру пришлось выехать на машине на место происшествия. Он прогнал львов лучом прожектора, а замученного носорога прикончил выстрелом.

Обычно же львы умерщвляют свою жертву быстро. Они прыгают сбоку или сзади на спину своей добычи, наваливаясь на нее передней частью своего тела, задние же их ноги остаются стоять на земле. Затем передней лапой лев хватает животное за голову и рывком дергает ее к себе. Считают, что при этом ломаются шейные позвонки, но это пока еще не доказано. Большей же частью они впиваются зубами в горло и душат таким образом свою жертву. Иногда с этой же целью сжимается зубами нос.

Неверно, будто бы это выпадает всегда на долю львиц, в то время как самцы только лениво наблюдают и ждут возможности поживиться готовой добычей. Когда я проделывал свой опыт с искусственной зеброй, которой подманивал львов и провоцировал их к нападению, из смешанных групп львов всегда первыми нападали самцы.

Группа львов всегда охотится сообща. Делается это так: два или три льва ложатся в высокую траву неподалеку от пасущегося стада зебр или антилоп. Остальные начинают красться вокруг стада и затем внезапно нападают с противоположной стороны, загоняя животных прямо на своих спрятавшихся в траве товарищей. Такой способ охоты является прирожденным, потому что львица Эльса, принадлежавшая чете Адамсонов, выращенная людьми в домашних условиях и явно не приученная ими к подобному способу охоты, во время прогулок со своими «родителями» обегала вокруг жирафов и гнала их прямо на членов своей «стаи», в данном случае на людей. Если бы ей вздумалось подобным же образом загонять кафрских буйволов, «двуногие львы» почувствовали бы себя неуютно.

Кто быстро и поэтому не варварски убивает, тот меньше рискует и сам быть раненным в схватке. Голодные львы, набрасывающиеся на слишком крупную и сильную жертву, вынуждены зачастую выдерживать кровопролитные бои, из которых далеко не всегда выходят победителями. Так, известен случай, когда кафрский буйвол выломал напавшему на него льву несколько ребер. А в другой раз самец жирафа размозжил атакующему льву лопатку. Этот тяжелораненый лев, не способный больше самостоятельно добывать себе пропитание, оставался в стае, и собратья его подкармливали. Львиный молодняк, оставшийся по каким-либо причинам без старших и вынужденный самостоятельно охотиться, часто не знает, что делать со своей жертвой, и медленно замучивает ее до смерти.

Есть люди, которым здорово повезло: напавший на них лев чем-то отвлекся или чего-то испугался и выпустил их из пасти. Такое случилось, например, с лесничим Вольхутером и с известным исследователем Африки Дэвидом Ливингстоном, который впоследствии подробнейшим образом описал все, что он испытывал в этот момент. Он не ощущал ни боли, ни страха, а был словно парализован и абсолютно безразличен ко всему происходящему. Так чувствует себя пациент перед операцией, когда уже началось действие наркоза. Подобное же испытывает, вероятно, мышь, когда кошка несет ее в зубах, или антилопа в пасти льва. Отдельные особи, которых лев протаскал за собой минут пять, производили впечатление совершенно бездыханного трупа, но как только лев опускал их на землю и чем-то отвлекался, они вдруг вскакивали и убегали.

А с одним моим приятелем, Гордоном Пульманом, произошло такое происшествие. Он увидел из машины льва, который только что убил гну. Хищник убежал, а лесничий вылез из машины, чтобы воспользоваться случаем и отрезать себе кусок свежего окорока. Но тут он услышал предостерегающие крики своего шофера-африканца и увидел, что казавшийся мертвым гну вскочил и собирается на него напасть. Он едва успел схватить его за рога и, пятясь задом, добраться до спасительной дверцы своей машины.

Уже не раз описывались случаи, когда львы дерзко проникали в палатки с людьми, но в страхе бросались наутек из-за того, что какой-нибудь чемодан с грохотом сваливался с полки. В то же время в Крюгеровском национальном парке однажды ночью группа львов уселась вокруг медного гонга, и один из них время от времени ударял по нему лапой, чтобы он гудел, а остальные с интересом слушали. Резиновый мешок с водой, висевший на дверном косяке нашей «спальни» и используемый нами в качестве умывальника, львы несколько раз подряд просто так, из озорства, разрывали когтями, микрофон же, выставленный на ночь за дверь (для записи шумов африканской ночи), хватали зубами и утаскивали, а кабель рвали на части.

Один мой знакомый, биолог К. А. Гуггисберг, выпустил книгу, в которой описал не только свои собственные многочисленные наблюдения за львами, но и все примечательное, что удавалось заметить исследователям Африки и охотникам относительно их образа жизни и повадок. Так, есть утверждения, будто лев может развить скорость до 115 километров в час. Но в то же время известно, что гепард, который бегает, безусловно, быстрее любого льва, во время испытаний на английском треке для тренировки собак в погоне за электрическим зайцем показал скорость лишь 70,7 километра в час. Еще американский президент Теодор Рузвельт, который был большим любителем природы и путешествовал в свое время по Африке, утверждал, что лев не может догнать лошадь, а английская породистая лошадь обычно не развивает скорости более 64 километров в час. При этом лев, как правило, через 50–100 метров прекращает погоню, если ему не удается схватить свою жертву сразу. Только за совсем молодыми, еще не вполне освоившими бег животными или за слабыми и больными он гоняется дольше. Вот поэтому-то антилопы и зебры никогда не бросаются бежать от проходящего мимо них льва, если он все время у них на виду. Они продолжают мирно пастись и следят лишь за тем, чтобы не потерять его из виду. Что же касается кафрских буйволов и слонов, то они иногда даже прогоняли львов от только что добытой жертвы и часами стояли и караулили ее, чтобы эти большие кошки не могли к ней вернуться.

То, что в природе не бывает абсолютно вредных животных, мы уже знаем. Тем не менее интересно выяснить, скольких животных должен умертвить живущий на свободе лев, чтобы самому выжить.

В зоопарке льву ежедневно дают от шести до восьми килограммов мяса, обычно это конина, говядина и китовое мясо. Все это он съедает с одинаковым удовольствием. Львы ведь и на воле питаются довольно однообразно, обычно зебрами, следовательно, дикими лошадьми. Тигры, леопарды, гепарды и другие хищные кошки чувствуют себя лучше, если их меню состоит из более разнообразных сортов мяса. На свободе лев способен съесть за один раз до 18 килограммов мяса, а по другим оценкам, даже 31 килограмм. В общем это не так уж много, если учесть, что ему вовсе не обязательно ежедневно обедать. С другой стороны, он зачастую убивает больше животных, чем может съесть.

Как только лев почувствует, что больше не в состоянии проглотить ни куска от своей добычи, он отходит от нее и разваливается в тени ближайших кустов, чтобы переварить пищу. В тот же момент возле остатков его трапезы появляются гиены, грифы или шакалы и утаскивают большую часть оставленного им продовольствия. В свою очередь и лев иногда отгоняет гиен от их законной добычи. Но об этом подробнее будет рассказано в главе, посвященной гиенам.

Уэллс считает, что лев за год в среднем убивает 19 животных весом в 117 килограммов, что за 10 лет составляет 190 жертв.

Райт в течение многих месяцев наблюдал в Восточной Африке за поведением львиных стай на воле. За одну ночь они пробегали от 1,9 до 10 километров, и на три четверти добычу их составляли гну, зебры и газели Томсона, среди которых преобладали самцы. Мясо, приходившееся на одного льва в день, составляло по весу 13 процентов от веса его тела.

Много или мало этих больших желтых кошек находится в той или иной местности, зависит, впрочем, не только от числа животных, которыми они питаются, а также… от высоты травы.

Мы заметили, что в Серенгети стада гну, зебр и газелей Томсона, когда у них появляется молодняк, обязательно откочевывают в места, где трава низкая. В такой траве лев не может спрятаться.

Мне здесь не хочется повторять старые истории о львах-людоедах, приостановивших, например, строительство Угандинской железной дороги: они утаскивали одного за другим строительных рабочих, а под конец вытащили из спального вагона и самого инженера. Железнодорожная компания до сих пор сохранила телеграммы от индийских станционных служащих, работавших в этой местности в 1905 году: «Лев на перроне. Пожалуйста, предупредите машиниста, чтобы подъезжал с величайшей осторожностью и без сигнала. Начальнику состава запретить выход пассажирам»; или: «Стрелочник сидит на телеграфном столбе возле водокачки. Необходимо там остановить поезд и взять его с собой».

Между прочим, эта телеграмма относится не к таким уж давним временам, всего лишь к 1955 году.

В Серенгети живет ровно тысяча львов. Новейшие исследования Джорджа Шаллера показали, что половина появившегося на свет львиного потомства погибает. Если львицы очень голодны, они способны отогнать от мяса даже собственных детенышей. Поединки между львами, как правило из двух различных стай, происходят крайне редко и лишь в исключительных случаях могут привести к смерти одного из дерущихся. Охотничий участок одной стаи, помеченный мочой самцов, может достигать 260 квадратных километров. Такие оседлые стаи львов, «владельцев» определенного участка земли, не следуют за кочующими стадами антилоп и зебр в открытую степь. Это делают лишь небольшие группы львов-«кочевников», не сумевших занять себе собственного охотничьего участка.

Прежде, чтобы убить льва, надо было обладать настоящим мужеством и сноровкой. Знаменитый охотник и исследователь Африки Ф. Селу, путешествовавший по ней начиная с 1870 года почти до конца века, таскал с собой не обычное ружье, а шомпольное, своего рода пушку весом 4,5 килограмма. В дуло этого ружья он насыпал 23 грамма дымного пороха, шомполом досылал до него пулю десятого калибра, обернутую в вощеную тряпочку, и надевал на брандтрубку пистон — и все это, заметьте, верхом на лошади, иногда на полном скаку…

Кроме того, у таких смельчаков всегда еще оставалась приятная возможность даже из-за самой пустяковой раны умереть где-нибудь в безлюдной саванне от заражения крови. Их заслуженной славой доблестных исследователей Африки и охотников за львами в последующие десятилетия нередко совершенно несправедливо пользовались некоторые ловкачи, которые охотились за этими большими желтыми кошками без всякой опасности для жизни, сидя в машине и стреляя из удобного современного оружия, а затем возвращаясь в комфортабельные палаточные городки с холодильниками.

Живи Селу сегодня, он, как и большинство очарованных природой знаменитых охотников прошлого столетия, скорее всего стал бы «охотиться» с фотокамерой, а не с ружьем.

Первые снимки львов в природной обстановке были сделаны в начале нашего века Карлом Георгом Шиллингсом. Шиллингс разъезжал, как он писал, «со вспышкой и ружьем» у подножия Килиманджаро. Фотографировал он громоздким, тяжелым и несовершенным аппаратом. Львы были сняты ночью при вспышке магния возле убитой ими зебры. А сегодня в этих же самых местах в Амбосели-парке туристы постоянно имеют возможность из машин с самого близкого расстояния снимать на прекрасную цветную пленку тех же животных, впрочем ставших в последнее время уже почти ручными.

И тем не менее по-настоящему хорошие «львиные фототрофеи» все еще редки. Легко снять сидящих, лежащих, стоящих или даже пожирающих добычу львов. Но совсем мало снимков, запечатлевших этих хищников в момент охоты или расправы над жертвой. Ведь это происходит не так уж часто и с необыкновенной быстротой.

В течение десятков лет по всему миру из одного издания в другое перепечатывалась будоражившая нервы фотография, на которой был запечатлен момент нападения львов на зебру, которая поднялась на дыбы и пытается защититься. Позже выяснилось, что один фотограф одолжил всю эту экспозицию в маленьком родезийском музее и, выставив ее на фоне кустарника, заснял.

Так что еще и сегодня добыча хороших «львиных фототрофеев» не утеряла своего значения и интереса.