СССР имени Берия

ОТЕЦ ВОДОРОДНОЙ БОМБЫ

Лаврентьеву выделили в штабе дивизиона охраняемую комнату и предоставили возможность написать свою первую работу по термоядерному синтезу.

Работа состояла из двух частей. В первую часть вошло описание принципа действия водородной бомбы с дейте¬ ридом лития-6 в качестве основного взрывчатого вещества и урановым детонатором. Она представляла собой ствольную конструкцию с двумя подкритическими полушариями из урана-235, которые выстреливались навстречу друг другу.

Симметричным расположением зарядов Олег хотел увеличить скорость столкновения критической массы вдвое, чтобы избежать преждевременного разлета вещества до взрыва.

Урановый детонатор окружался слоем дейтерида лития-6.

Олег выполнил оценку мощности взрыва, предложил способ разделения изотопов лития и экспериментальную программу проекта.

Во второй части работы он предлагал устройство для использования энергии термоядерных реакций между легкими элементами в мирных целях – ту самую идею управляемого термоядерного синтеза, работы по которой ведутся уже более 50 лет во всем мире.

Лаврентьева, конечно, торопили, да и он сам спешил быстрее закончить работу, так как им уже были посланы документы в приемную комиссию МГУ, и пришло уведомление, что они приняты. 21 июля пришел приказ о его досрочной демобилизации, – солдат, который переписывается с ЦК, да еще и по секретной почте, – это большие хлопоты для любого начальства, от таких солдат очень полезно побыстрее избавиться.

Олегу пришлось закругляться, хотя вторая часть его работы была еще не закончена. Работа была отпечатана в одном экземпляре и 22 июля 1950 года отослана секретной почтой в ЦК ВКП(б) на имя заведующего отделом тяжелого машиностроения И.Д. Сербина. Черновики были уничтожены, о чем составлен акт за подписью военного писаря секретного делопроизводства старшины Алексеева и самого автора. Грустно было смотреть Олегу, как сгорают в печке листки его первой выдающейся научной работы, в которые он вложил две недели напряженнейшего труда и несколько лет раздумий. Уже вечером с документами о демобилизации младший сержант выехал в Южно-Сахалинск, а там узнал неприятную новость. Оказывается, близ Владивостока дождями размыты железнодорожные пути, и на вокзале скопилось более 10 тысяч пассажиров. А до начала приемных экзаменов оставалась неделя!

Олег обратился в Сахалинский обком партии за помощью и секретари по науке и промышленности помогли ему купить билет на самолет до Хабаровска, чтобы перепрыгнуть пробку во Владивостоке, а пока он ожидал своего рейса, посоветовали прочитать отчет Г.Смита, который был у них в обкомовской библиотеке. Как досадовал Олег, что эта книга не попалась ему раньше. В ней он нашел подробное описание работ по американскому атомному проекту и ответы на многие вопросы, до которых ему приходилось додумываться самому.

В Москву Олег приехал 8 августа, приемные экзамены еще не закончились, и его включили в группу опоздавших. 2 августа 1950 года Берия, сидя за столом в своем кабинете, снял с кипы принесенных ему секретарем бумаг документ в три десятка скрепленных страниц, начал их читать и вспомнил, улыбнувшись, что сам пару месяцев назад заказал Сербину получить эту работу с Сахалина. Он небрежно начал листать страницы, полагая, что пробежит эту работу «по диагонали» и отдаст кому-нибудь для ответа этому энтузиастусолдатику, но получилось по-другому. Как только Берия понял, что именно предложил Лаврентьев, эта работа целиком захватила его, и Берия начал читать труд Олега с первой страницы и с карандашом в руке. Через полчаса он встал, подошел к книжным шкафам, быстро нашел и вынул «Курс общей химии» Б.В. Некрасова, раскрыл на оглавлении, просмотрел, машинально нашептывая: «Гидриды, гидриды»,- раскрыл на нужной странице, прочел, удивленно покачав головой, после чего снял трубку.

– Соедините меня с Курчатовым.

Спустя полтора часа Берия задал Курчатову вопрос.

– А если мы в водородной бомбе вместо смеси жидких дейтерия и трития применим твердый дейтерид лития?

– Дейтерид лития? – удивился вопросу Курчатов. – А что это даст?

– Дейтерид лития – это не газ, это твердое вещество с температурой плавления в 700°. Я проверил по Некрасову.

Значит, бомбе не нужны будут криостаты, значит, ее можно сделать легкой! Схема проста – атомная бомба, а вокруг нее слой дейтерида лития.

– Да, но литий будет задерживать нейтроны,- растерялся Курчатов от такой простоты решения вопроса.

– Наоборот! Нужен не просто литий, а литий-6! Вот в чем хитрость! Тогда при поглощении нейтрона он даст гелий и тритий! А тритий, соединяясь с дейтерием, даст гелий и нейтрон! Эта цепь реакций замыкается по нейтронам! – с этими словами Берия передал Курчатову предложение Лаврентьева.

– Вот посмотрите, что пишет этот солдат, вернее, младший сержант.

Курчатов начал быстро просматривать документ.

– Черт возьми! А ведь это может быть решением вопроса.

.. Но тут очень много написано, это надо обдумать.

– Дайте на заключение специалистам, и это заключение срочно пришлите мне! Эта слоеная водородная бомба что-то уж очень проста и поэтому очень убедительна! Да, еще: все это должно держаться в строжайшей тайне, – Берия слегка задумался. – Если это предложение пойдет, то даже этому солдату пока не сообщать, что его предложение принято. Он сейчас поступает в университет, дело молодое, может невзначай где-нибудь похвастаться. Ему надо сказать, что он большой молодец, но что мы создаем водородную бомбу другим способом. Пообещайте, что мы его привлечем к этой работе, когда он выучится, но что сейчас нужно держать язык за зубами. Отметить мы его и так отметим, а сейчас пусть пока побудет в неведении. Для пользы дела, – подытожил Берия. 19 августа 1950 года. Берия в своем кабинете прочел две страницы документа, после чего снял трубку и соединился с секретарем.

– Запиши: Лаврентьев О.А. Он должен был в этом году поступать в Московский университет. Выяснить в отделе кадров МГУ, поступил или нет. И соедини меня с Курчатовым.

Не прошло и пяти минут, как он уже говорил по телефону.

– Здравствуйте, Игорь Васильевич! Прочел заключение по известному вам вопросу некоего Сахарова… Заключение толковое и восторженное. Значит, у нас в этом вопросе прорыв?

Значит, начинаем разрабатывать слойку Лаврентьева?..

Да, я тоже сплюну через плечо, чтобы не сглазить.

Еще минут через пять вошел секретарь.

– Лаврентьев Олег Александрович зачислен на физический факультет МГУ.

– Если бы этот Ломоносов не поступил в МГУ, нужно было бы закрыть МГУ.

– Какой Ломоносов? – не понял секретарь.

– Это я так – не тебе.

В сентябре, когда Олег Лаврентьев уже был студентом, он встретился с Сербиным. Олег ожидал получить рецензию на свою работу, но встреча его огорчила. Правда, Сербии встретил очень радушно, попросил рассказать подробно, о всех предложениях Олега по водородной бомбе. Слушал внимательно, вопросов не задавал, а в конце беседы сказал, что известен другой способ создания водородной бомбы, над которым сегодня и работают наши ученые. Тем не менее он предложил Олегу поддерживать контакт и сообщать ему обо всех идеях, которые у Олега появятся.

Потом он усадил Лаврентьева в отдельной комнате и Олег примерно полчаса заполнял анкету и писал автобиографию, давал подписку о неразглашении тайны. Эту процедура Олегу впоследствии приходилось повторять неоднократно.

Через месяц Лаврентьев написал еще одну работу – по термоядерному синтезу – и через экспедицию ЦК направил ее Сербину. Но отзыва снова не получил, ни положительного, ни отрицательного.

Берия получил работу Лаврентьева по термоядерному управляемому синтезу 2 октября 1950 года, внимательно прочел с красным карандашом в руках, наложил резолюцию и снял телефонную трубку.

– Соедините меня с Махневым…

В.А. Махнев был министром атомной промышленности.

Это министерство в то время имело кодовое название «Министерство измерительного приборостроения» и помещалось в Кремле рядом со зданием Совета Министров.

– Василий Алексеевич, – сказал Берия, соединившись с Махневым, – я получил от студента Лаврентьева новое и, похоже, тоже очень интересное предложение по магнитному термоядерному реактору, направлю это предложение Павлову и Александрову. Я хочу познакомиться с этим Лаврентьевым, кстати, и с этим молодым физиком Сахаровым… Нет, в ближайшее время я вряд ли смогу, но ты эту встречу держи под контролем – напоминай мне.

В это время финансовое положение Олега Лаврентьева стремительно ухудшалось и неотвратимо приближалось к краху. В первом семестре он стипендию не получал, а его скудные военные сбережения закончились, мать же, работавшая медсестрой во Владимире, помочь ему практически не могла. А в то время за обучение в университете нужно было платить, и хотя плата была не велика – 400 рублей в год – месячная зарплата уборщицы, тем не менее и этих денег Олег не мог собрать. И декан физического факультета Соколов решил отчислить неплательщика из университета, подав в отдел кадров соответствующие документы.