СССР. История великой державы (1922–1991 гг.)

Глава 3. Накануне военных испытаний. 1938 — 22 июня 1941

Празднуя наступление нового, 1938 г., мало кто из советских людей мог предположить, что вскоре им предстоит вступить в полосу смертельных испытаний Великой Отечественной войной. Между тем события, которые развертывались на международной арене с началом третьей пятилетки в СССР, все отчетливее обнаруживали втягивание мировых держав в орбиту военной эскалации.

Не встречая сопротивления со стороны Англии, США и Франции, Гитлер в марте 1938 г. оккупировал Австрию и провозгласил ее присоединение к Германии. 16 апреля премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен подписал соглашение с главой фашистского правительства Италии Б. Муссолини. Оно содержало обязательство Италии отозвать своих «волонтеров» из Испании, но только «после окончания гражданской войны». Тем самым британское правительство молчаливо соглашалось на участие итальянских войск в борьбе на стороне Франко.

Весной 1938 г. национально-освободительная война испанского народа вошла в заключительную фазу. Преимущество, остававшееся за республикой до августа 1936 г., стало переходить к франкистам. Политика пособничества агрессии практически парализовала работу Комитета по невмешательству, и после 5 июля 1938 г. он фактически перестал действовать. В марте 1938 г. мятежники, усилившись за счет новой помощи от немцев и итальянцев, прорвали Арагонский фронт и 15 апреля вышли к Средиземному морю, разрезав надвое территорию республики. 28 марта 1939 г. пал Мадрид. В стране установилась фашистская диктатура. Главой государства стал Ф. Франко, сразу же присоединивший Испанию к «Антикоминтерновскому пакту».

«На борьбу против большевизма». В конце сентября 1938 г. Великобритания и Германия приняли декларацию, содержащую обязательство «никогда не воевать друг с другом». 6 декабря такую же декларацию о ненападении подписала Франция с Германией. Министр иностранных дел Франции Ж. Бонне полагал, что с этого момента германская политика «ориентирована на борьбу против большевизма».

29 сентября 1938 г. Германия на переговорах в Мюнхене добилась согласия Великобритании и Франции на отторжение от Чехословакии Судетской области, населенной в основном немцами (в Чехословакии наряду с 7,5 млн чехов, 2,5 млн словаков проживало почти 3,5 млн немцев), а в марте 1939 г. с «согласия» тогдашнего чехословацкого президента Э. Гахи оккупировала всю территорию этой страны. 16 марта декретом Гитлера Чехословакия была расчленена на протекторат Богемия и Моравия, включенный в состав Третьего рейха, и Словакию, ставшую фактически полным вассалом Германии. Вслед за тем 22 марта немецкие войска заняли литовский порт Мемель (Клайпеда), навязав Литве «договор» об уступке этого порта Германии. 23 марта в Бухаресте был подписан румынско-германский договор о развитии экономических отношений, по которому румынское правительство обязалось принять меры по увеличению добычи и переработки нефти для поставки ее в Германию. В том же месяце Гитлер предъявил территориальные претензии Польше, потребовав включения Данцига в состав Германии. Польша отвергла эти требования. Гитлер расторг договор о ненападении с Польшей. В апреле 1939 г. союзница Германии — Италия — оккупировала Албанию.

В феврале 1939 г. к «Антикоминтерновскому пакту» (в котором объединялись Германия, Япония и Италия) присоединились Венгрия и Маньчжоу-Го. Месяцем позже пакт подписала Испания. 27 сентября 1940 г. он был превращен в открытый военный союз («Берлинский пакт»). В ноябре 1941 г. действие пакта продлялось на 5 лет. Тогда же к нему присоединились Болгария, Финляндия, Румыния, Дания, правительства Словакии, Хорватии и Нанкина (столица Китая, находившаяся в 1937–1945 гг. в зоне японской оккупации). Этим актом было закончено оформление складывавшегося с середины 1930-х гг. агрессивного блока фашистских государств и их сателлитов.

Озеро Хасан, река Халхин-Гол. Одновременно с обострением политической ситуации в Европе накалялась обстановка на Дальнем Востоке. Милитаристская Япония, оккупировав северные районы Китая, в 1938 г. продолжила войну за захват всей этой страны. В июле 1938 г. японские войска вторглись на советскую территорию Приморья в районе озера Хасан, в мае 1939 г. совершили нападение на Монголию в районе реки Халхин-Гол. Изгнав агрессоров с советской земли, Советский Союз, связанный с МНР пактом о взаимопомощи, пришел ей на помощь. Англия пыталась подогреть советско-японский конфликт, обязуясь не препятствовать действиям Японии в Китае, что было зафиксировано в июле 1939 г. англо-японским соглашением, вошедшим в историю как «дальневосточный Мюнхен». В августе 1939 г. советско-монгольские войска, сведенные в 1-ю армейскую группу под командованием Г.К. Жукова (57 тыс. бойцов и командиров), разгромили японских интервентов. 15 сентября в Москве было подписано соглашение между СССР, МНР и Японией о ликвидации конфликта.

Помощь народу Китая. СССР оказывал морально-политическую поддержку и значительную материальную помощь народу Китая в его борьбе за национальную независимость. К середине февраля 1939 г. в Китае работали и участвовали в борьбе с японскими захватчиками 3665 советских военных специалистов. Всего с осени 1937 до начала 1942 г., когда советские советники и специалисты в основном выехали из Китая, в тылу и на фронтах антияпонской борьбы трудилось и воевало более 5 тыс. советских людей. За эти годы СССР поставил Китаю 1285 самолетов, 1600 орудий, 82 танка, 1850 тракторов, большое количество пулеметов, винтовок, боеприпасов, имущества связи, медицинского оборудования.

«Не давать втянуть СССР в конфликты». К концу 1930-х гг. СССР имел дипломатические отношения с большинством стран мира. С 1934 г. он был представлен в Лиге Наций, международной межправительственной организации, призванной обеспечивать «развитие сотрудничества между народами и гарантию их мира и безопасности». В 1935 г. наша страна заключила с Францией и Чехословакией договоры о взаимопомощи в случае агрессии. Однако сентябрьский (1938) мюнхенский сговор премьер-министров Н. Чемберлена (Великобритания) и Э. Даладье (Франция) с А. Гитлером и Б. Муссолини и его одобрение правительством США вновь поставили СССР в положение международной изоляции, практически сводя на нет усилия по созданию действенной системы коллективной безопасности. Советское правительство осудило мюнхенскую сделку как незаконную, но это не изменило сложившейся ситуации. В условиях быстрого роста военного потенциала Германии западные страны стояли перед выбором. Они могли пойти на создание единого фронта против потенциального агрессора и в этом случае — на взаимодействие с СССР или договариваться с Германией за счет третьих стран. Западные «демократии» пошли по второму пути.

Судя по докладу И.В. Сталина на XVIII съезде партии (10 марта 1939 г.), советское правительство стремилось «соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками». Оно критиковало политику «нейтралитета» Англии и Франции, за которым угадывалось желание «не мешать Германии впутаться в войну с Советским Союзом». Из речи следовало, что именно Англия и Франция, а не Германия являются поджигателями войны. Таким образом, открывалась возможность сближения СССР с Германией.

Англо-франко-советские переговоры. Тем не менее после оккупации Чехословакии, произошедшей в дни работы съезда, советское правительство в целях предотвращения новой агрессии со стороны Германии внесло 17 апреля 1939 г. предложение о заключении англо-франко-советского договора о взаимопомощи и военной конвенции. Гитлер, уже принявший решение о подготовке войны с Польшей, стремился не допустить англо-франко-советского договора и предложил западным державам заключить «пакт четырех» (Германия, Италия, Англия, Франция). Советскую линию в хитросплетениях мировой политики был призван проводить Молотов. 3 мая 1939 г., оставаясь Председателем СНК, он заменил на посту наркома иностранных дел М.М. Литвинова.

В конце мая британское и французское правительства сделали свой выбор в пользу переговоров по политическим вопросам с СССР. Однако их истинной целью было не столько достижение конкретных договоренностей, сколько противодействие возможной нормализации отношений между Германией и СССР. Британский премьер-министр заявил, что он «скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами», который предусматривал бы немедленную помощь Англии и Франции Советскому Союзу, если последний окажется в состоянии войны с Германией. Переговоры Молотова с британским и французским дипломатическими представителями в Москве в июне — июле 1939 г. успеха не имели. Западные партнеры не хотели связывать себя обязательствами и гарантировать независимость пограничным с СССР державам от Балтийского до Черного моря.

Считая целесообразным для успокоения общественного мнения какое-то время поддерживать переговоры, французское и британское правительства согласились продолжить переговоры о заключении одновременно с политическим и военного соглашения с СССР. Однако их военные миссии, прибывшие в Москву 12 августа, состояли из второстепенных лиц, не имевших полномочий на его заключение. Советская сторона на переговорах предложила план, предусматривающий совместные действия вооруженных сил трех стран во всех возможных случаях агрессии в Европе. Запрошенное в этой связи правительство Польши отказывалось принять предложение о пропуске советских войск через свою территорию в случае нападения Германии. Переговоры зашли в тупик. Сожалея об упущенных возможностях, бывший французский премьер П. Рейно в 1947 г. говорил: «С кем мы должны были заключить союз? Здравый смысл, география, история и планы Гитлера давали нам ясный ответ на этот вопрос. Когда Гитлер объявил о своем намерении “рассчитаться” с Францией, а потом расчленить Россию, он, можно сказать, собственноручно толкал наши страны к заключению союза. Но, может быть, в этом союзе, который был столь явно необходим, нам отказали? Нет, нам его предлагали, но мы сами его отвергли». Неудача англо-франко-советских переговоров в Москве в августе 1939 г. способствовала развязыванию Германией Второй мировой войны.

Советско-германский договор 1939 г. Прекращение Москвой англо-франко-советских переговоров во многом объясняется также получением ею к этому времени конкретного предложения от Германии о «возобновлении политической линии, которая была выгодна обоим государствам в течение прошлых столетий». Оно было подтверждено Гитлером в личной телеграмме Сталину от 21 августа 1939 г. Германия явно опасалась успешного завершения московских англо-франко-советских переговоров. Ранее о возможности нормализации отношений с Советским Союзом германский министр иностранных дел И. Риббентроп говорил 25 мая, а 26 июля советскому поверенному в делах Германии Г.А. Астахову было сообщено о готовности немецкой стороны «на деле доказать возможность договориться по любым вопросам, дать любые гарантии». Согласие на переговоры с Германией советское руководство дало 3–4 августа, окончательное решение в пользу заключения пакта было принято 19–21 августа. Решение вполне согласовывалось с подписанным 19 мая 1939 г. секретным французско-польским протоколом, по которому Франция обязалась в случае агрессии оказать Польше немедленную военную помощь, а также с заключенным 25 августа того же года соглашением о взаимопомощи между Англией и Польшей.

19 августа 1939 г. советское правительство дало согласие на прибытие в Москву И. Риббентропа. В тот же день в германской столице подписано торгово-кредитное соглашение, предусматривавшее предоставление СССР 200-миллионного кредита на 5 лет под 4,5 % годовых. Соглашение стало поворотным моментом в развитии отношений между СССР и Германией.

23 августа 1939 г., после трехчасовых переговоров, в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении сроком на 10 лет, получивший название «пакт Молотова — Риббентропа». Приложенный к нему секретный протокол определял разграничение сфер интересов двух стран в Европе. Особый смысл имели положения протокола о том, что «в случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР… В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, границы сфер интересов Германии и СССР будут приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана… Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях». Это означало, что в случае войны немецкие войска не будут вторгаться в Латвию, Эстонию, Финляндию и Бессарабию, а на территории Польши продвигаться дальше названных рек.

Договор и протокол стали политико-юридической базой для дальнейшего развития советско-германских отношений. Они потеряли силу после нападения Германии на СССР. Делая выбор в пользу рокового августовского решения, сталинское руководство по примеру Англии и Франции также предпочло занять позицию «невмешательства», чтобы при случае не проливать кровь за чужие интересы и, более того, «подталкивать» одну капиталистическую страну против другой. Во всяком случае, договор давал возможность выиграть время для укрепления обороны СССР. Вдобавок он ослаблял единство внутри фашистского блока. Например, правительство Японии 25 августа 1939 г. решило прекратить линию на усиление антикоминтерновской «оси» между Японией и Германией и «ликвидировать прежние планы». Кабинет министров во главе с К. Хиранумой, выступавший застрельщиком совместной японо-германской войны против СССР, 28 августа подал в отставку.

Как показало дальнейшее развитие событий, «пакт Молотова — Риббентропа» в значительной степени предопределил победный исход Великой Отечественной войны. Если бы, благодаря этому пакту, у СССР не оказалось двух дополнительных лет подготовки к отражению агрессии, немецкие армии, начав наступление с западных плацдармов, могли быстро дойти до Москвы. Вторую мировую войну не смогли предотвратить и ранее заключенные «миротворческие» пакты: «Гитлера — Пилсудского» Германии и Польши (1934); «Мюнхенский сговор» Германии, Англии, Франции и Италии; «Гитлера — Чемберлена» Германии и Англии; «Гитлера — Даладье» Германии и Франции (1938); «Селтера — Риббентропа» Германии и Эстонии; «Мунтерса — Риббентропа» Германии и Латвии (1939).

Начало Второй мировой войны. 1 сентября Германия напала на Польшу. 3 сентября войну Германии объявили Великобритания и Франция. Началась Вторая мировая война. Польская армия не смогла оказать достаточного сопротивления германским войскам и отступала к востоку. 17 сентября части Красной Армии вошли на территорию Польши, заняли западно-украинские и западно-белорусские земли. Польша как независимое государство перестала существовать. 28 сентября был подписан советско-германский договор «О дружбе и границах», по которому западная граница СССР проходила по рекам Западный Буг и Нарев. Договор сопровождался секретным дополнительным протоколом, гласившим, что подписанный 23 августа 1939 г. документ изменяется «таким образом, что территория Литовского государства включается в сферу интересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и части Варшавского воеводства включаются в сферу интересов Германии».

В походе во имя освобождения «единокровных украинцев и белорусов» советскими войсками были взяты в плен 450 тыс. польских военнослужащих, в том числе 18,8 тыс. офицеров. Судьба многих из них оказалась трагичной, они не дожили до окончания Второй мировой войны, в том числе из-за неприязни к «белополякам», беспощадно уничтожавшим пленных красноармейцев во время и после советско-польской войны 1920 г. К ноябрю 1921 г. из 157 тыс. пленных в Россию возвратились 75,7 тыс. человек. Значительная часть не вернувшихся погибли в плену.

Трагедия советских военнопленных, несомненно, сказалась на отношении к польским солдатам и офицерам, оказавшимся в советском плену в сентябре 1939 г. и вскоре погибших близ села Катынь Смоленской области. Оставаясь болевой точкой российско-польских отношений, «Катынское дело» до сих пор не изучено должным образом и таит много неясностей. По данным новейших исследований, в СССР в течение второй половины 1940 — первой половины 1941 г. за военные и уголовные преступления были казнены 3196 поляков (из них собственно военнопленных — 1803 человека). Большинство из 8 тысяч военнопленных поляков, оказавшихся в трех лагерях «особого назначения» НКВД под Смоленском, в июле 1941 г. были захвачены нацистами и расстреляны ими осенью 1941 г. в Катынском лесу и в других местах Смоленской области. «Часть польских военнопленных, фигурирующая в списке катынских жертв, была весной 1940 г. передана Германии, часть по различным причинам погибла в лагерях и тюрьмах НКВД в период войны, часть умерла от голода и болезней уже после своего освобождения по объявленной 12 августа 1941 г. амнистии, часть выжила, но в Польше о них предпочитают говорить как о катынских жертвах» (Швед В.Н. Катынь: современная история вопроса. М., 2012).

Советско-финляндская война. После «освободительного похода» на запад Украины и Белоруссии взоры советских правителей были устремлены на Финляндию. В октябре 1939 г. ее правительству было предложено отодвинуть на несколько десятков километров советско-финляндскую границу на Карельском перешейке и сдать Советскому Союзу в аренду территорию у входа в Финский залив для обеспечения защиты Ленинграда. После того как эти предложения были отвергнуты, советское руководство начало войну. В качестве предлога использован обстрел советской пограничной территории у деревни Майнила на Карельском перешейке, объявленный финнами провокацией Москвы. Начавшиеся 30 ноября военные действия рассматривались советской стороной как завершение борьбы с «финской белогвардейщиной». В отданном этим днем приказе по Ленинградскому военному округу говорилось: «Мы идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского народа от гнета помещиков и капиталистов». Однако «освобождаемые» не сочли такую позицию правомерной. В декабре Советский Союз как «агрессор» был исключен из Лиги Наций.

Неся большие потери, части Красной Армии в феврале 1940 г. прорвали финскую систему укреплений (линию Маннергейма) и начали наступление на Хельсинки. 12 марта был заключен советско-финляндский мирный договор. Согласно договору к СССР отходила значительная территория на Карельском перешейке, передавался в аренду полуостров Ханко. 31 марта 1940 г., после всех этих событий, в составе СССР образована новая, двенадцатая по счету, Карело-Финская союзная республика. Ее правительство возглавил известный деятель Коминтерна О.В. Куусинен.

Расширение Союза ССР. В июне 1940 г. советское правительство обвинило Латвию, Литву, Эстонию в нарушении пактов о взаимопомощи, заключенных в сентябре — октябре 1939 г., и ввело на их территории свои войска. Во всех трех странах были сформированы просоветские правительства, а вскоре при поддержке местного населения провозглашены Латвийская, Литовская и Эстонская ССР, которые в августе 1940 г. включены в состав СССР. (См. таблицу 3).

В конце июня 1940 г. СССР потребовал от правительства Румынии вывести войска из оккупированной в 1918 г. Бессарабии, а также из Северной Буковины, населенной преимущественно украинцами. Бессарабия присоединена к Молдавской АССР, которая была преобразована в шестнадцатую союзную советскую республику. Северная Буковина вошла в состав Украины. Накануне Великой Отечественной войны в СССР входили 16 союзных республик. В их число включались 20 автономных республик, из которых 16 было в РСФСР, 2 — в Грузии, по одной — в Узбекистане и Азербайджане. В стране было 105 краев и областей (в т. ч. автономных), подразделявшихся, в свою очередь на 4007 районов. Некоторые из районов, населенные сравнительно небольшими этническими группами, носили название национальных округов.

Советско-японский пакт о нейтралитете. Стремясь также обезопасить и свои дальневосточные рубежи, советское руководство весной 1941 г. добилось подписания договора о нейтралитете с Японией. Оккупировав к тому времени Северный Индокитай, она расширяла экспансию в южном направлении и не желала быть раньше времени втянутой в войну с СССР по союзническим обязательствам с Германией. Советско-японский пакт о нейтралитете сроком на 5 лет был подписан 13 апреля после непростых переговоров с министром иностранных дел Японии Ё. Мацуокой.

Германия расширяет «жизненное пространство». Германия, находившаяся с сентября 1939 г. в состоянии войны с Великобританией и Францией, под влиянием быстрого успеха в Польше сосредоточилась на расширении «жизненного пространства» за счет западных стран. 9 апреля 1940 г. гитлеровские войска вторглись в Данию и Норвегию, 10 мая — в Бельгию, Нидерланды, Люксембург, затем в результате блицкрига одержали верх над Францией, которая капитулировала 24 июня. С 10 июня на стороне Германии в войне участвовала Италия. Потери Германии — 27 тыс. убитых в кампании против Франции, по немецким оценкам, были вполне терпимы, «учитывая грандиозность достигнутого успеха». Экономика оккупированных стран была поставлена на службу рейху.

Во всех этих случаях удавалось достичь внезапности нападения Германии на соседние страны. Достигалось это не в последнюю очередь за счет распространения дезинформации. Накануне нападения издавался приказ о наступлении, а через некоторое время он отменялся. И так много раз подряд. С ноября 1939-го по начало мая 1940 г. Гитлер 27 раз отдавал приказы о наступлении на Западном фронте и 26 раз отменял их. Неоднократные изменения в сроках нападения происходили и в планировании десанта против Англии. В конце июля 1940 г., после победы над Францией, Гитлер назначил срок десантной операции на 15 сентября. Затем высадка была передвинута на 21 сентября, потом на 27 сентября. За десять дней до истечения последнего срока Гитлер перенес начало операции на весну 1941 г. Но операция так и не состоялась Таким же образом он действовал позднее и в отношении СССР. Советские разведчики дезинформацию о начале наступления принимали всерьез и пересылали добытые сведения в Москву. Названные в приказах даты наступали и проходили, а Германия не нападала. Поэтому данные разведки вызывали все большее недоверие у Сталина. Не было принято должного значения и к первоначально намеченной на июнь 1941 г. дате нападения на СССР, обернувшейся большой трагедией для страны (См.: Емельянов Ю.В. Сталин. На вершине власти. М., 2007. Гл. 14. Почему нападение Германии стало для Сталина неожиданным?).

24 августа 1940 г. в «Правде» помещена статья «Смерть международного шпиона», сообщавшая о кончине Л.Д. Троцкого. Причиной смерти стала активизация его деятельности по вовлечению СССР в мировую войну в расчете на то, что именно она приведет к «политической революции» в Советском Союзе. Политики Лондона, Парижа и Финляндии обсуждали возможности Троцкого и его сторонников для организации в СССР переворота и отстранения от власти Сталина. В соответствии с этими планами Троцкий 25 апреля 1940 г. составил «Письмо советским рабочим», в котором призывал их к подготовке вооруженного восстания против «Каина Сталина и его камарильи». Отпечатанное в виде листовки воззвание предполагалось доставить на территорию СССР сразу же после намечавшегося англо-французского удара в Закавказье и по черноморским коммуникациям СССР. В мае был принят троцкистский «Манифест об империалистической войне и пролетарской революции», в котором провозглашалось: «Подготовка революционного свержения московских правителей является одной из главных задач IV Интернационала». Такое заявление было равнозначно официальному объявлению войны правительству СССР. Ответом на это и стала «Утка» — операция советских спецслужб, приведшая к гибели Л.Д. Троцкого.

В то же время события 1939–1940 гг. в целом оказались далеки от прогнозов Сталина. Самый большой его просчет состоял в том, что соседние с Германией страны оказали неожиданно слабое сопротивление агрессии. Изнурительной «драки» между капиталистическими странами, по существу, не случилось. Потенциал Германии не только не был ослаблен, но и значительно возрос. Однако для успешного завершения войны с Англией ресурсы Германии оказались недостаточными. Гитлер поддался соблазну сначала нарастить их за счет завоевания СССР, а потом достичь господства над всей Европой.

Захватнические планы Гитлера. В июле 1940 г. в германском генштабе началась разработка конкретного плана войны против СССР, и уже 18 декабря 1940 г. Гитлер утвердил директиву, согласно которой вооруженным силам предписывалось «разбить Советскую Россию в кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии (вариант “Барбаросса”)». 11 июня 1941 г. этот план был дополнен директивой ОКВ (Верховное главнокомандование вооруженных сил рейха) «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса». Уже 19 июня директива была направлена главнокомандующим видами вооруженных сил для практической проработки. Согласно этой директиве и последовавшим на ее основе документам, уже с конца августа 1941 г. должен был начаться отвод германских войск с территории побежденного Советского Союза с целью захвата Северной Африки, Гибралтара, стран Ближнего и Среднего Востока, островов Мальта и Кипр, Суэцкого канала. Этой же директивой предписывалось сразу же после сокрушения СССР начать военную операцию против Британских островов, с тем чтобы «вызвать и завершить наметившийся развал Английской империи». На осень 1941 г. намечалось начать бомбардировки городов на востоке США, затем выйти в Латинскую Америку, где из 13 государств создать 5 вассальных стран. 15 октября 1941 г., У. Черчилль, хорошо осведомленный о гитлеровских захватнических планах, с учетом уже осуществленного, говорил американскому послу США в Лондоне А. Гарриману: «Польша — 1939 год, Франция — 1940-й, Россия — 1941-й, Англия — 1942-й, и в 1943 году может быть захвачена Америка».

Что касается 1941 года, то по «оптимистическим» прогнозам гитлеровцев, кампания в СССР могла быть успешно завершена за 1,5–2 месяца, по «более осторожным» — за 4–5 месяцев. Во всяком случае, войну планировалось закончить в 1941 г., до наступления зимы. Ставка делалась на уничтожение СССР и радикальное сокращение его населения от военных действий, голода и насильственного выселения на восток от линии Астрахань — Волга — Архангельск. Гитлеровцы рассчитывали, что сопротивление нашествию можно ослабить путем выдвижения лозунга освобождения советских людей от «угнетательской», чуждой народу «жидобольшевистской» власти.

Дата нападения на СССР была назначена распоряжением главнокомандующего сухопутными войсками Германии от 10 июня 1941 г. Оно гласило: «22 июня, 3 часа 30 минут, начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно». Запаздывание с нападением на СССР на месяц от ранее намечавшегося срока объясняется участием части немецких войск в непредвиденном походе вермахта (название вооруженных сил нацистской Германии в 1935–1945 гг.) в апреле против Югославии и Греции. В Югославии война возникла в связи со свержением 27 марта профашистского правительства, присоединившегося к Тройственному пакту (соглашение о политическом и военно-экономическом союзе между участниками «Антикоминтерновского пакта» от 27 сентября 1940 г., известное также как «ось Берлин — Рим — Токио»). Война велась с 6 по 17 апреля и закончилась оккупацией и расчленением Югославии. 6–29 апреля Германия была занята также войной с Грецией, где она была вынуждена спасать от поражения итальянские войска, ведшие с октября 1940 г. захватническую войну.

Неотвратимость войны с Германией отчетливо осознавалась высшим руководством СССР и подавляющей частью советского народа. Среди них определенно имелись люди, видевшие в надвигавшейся войне возможность побед очередных «большевистских революций». К примеру, Л.З. Мехлис говорил на XVIII съезде партии, что нашу задачу надо понимать так: «Перенести военные действия на территорию противника, выполнить свои интернациональные обязанности и умножить число советских республик». Некоторым предстоящие события представлялись еще проще. Сталин же, занявший 6 мая 1941 г. пост Председателя правительства, сознавал неготовность Вооруженных сил к участию в современной войне. Надеясь, что, пока Германия не разделается с Англией, она не решится напасть на СССР, он избрал тактику всемерного оттягивания начала войны. Отношение США к возможной войне между Германией и СССР определено в решении конгресса от 17 апреля 1941 г.: в случае нападения СССР на Германию, США будут помогать Германии, а в случае нападения Германии на Советский Союз — они будут помогать СССР. Поэтому задачей Сталина было не создать впечатления, что Советский Союз — агрессор, Гитлер же делал все, чтобы создать такое впечатление.

По широко распространенному мнению, если бы военным и политическим деятелям, обладавшим данными о неотвратимом нападении Германии на СССР, удалось добиться приказа о приведении войск в боевое состояние до германского нападения, Победа наступила бы задолго до 1945 г. В действительности директива о возможном нападении немцев и их союзников «в течение 22–23 июня» и необходимости войскам соответствующих военных округов «быть в полной боевой готовности» была передана в округа в 00:30 22 июня, за три часа до начала войны, и не успела дойти даже до всех командиров дивизий.

К началу 3-й пятилетки техническая модернизация СССР была в основном завершена. По общему объему промышленного производства страна вышла на первое место в Европе и второе в мире. (В 1938 г. СССР производил 13,7 % мировой продукции, США — 41,9 %, Германия — 11,6 %, Англия — 9,3 %, Франция — 5,7 %.) Однако по эффективности производства СССР все еще значительно отставал от США, Англии, Франции, Германии. Третий пятилетний план развития народного хозяйства рассчитывался на 1938–1942 гг. Окончательная разработка, утверждение его XVIII съездом партии (10–21 марта 1939 г.) и выполнение пришлись на годы постоянного нарастания военной угрозы.

3-я пятилетка. Задачей нового пятилетнего плана было догнать и перегнать наиболее передовые капиталистические страны по производству на душу населения. Объем капитальных вложений в народное хозяйство устанавливался планом в 192 млрд рублей, что почти равнялось вложениям за 1928–1937 гг. Планировалось увеличить объем промышленной продукции на 92 %, в 1,5 раза увеличить производство продукции сельского хозяйства и народное потребление. Расширялись угольно-металлургическая база на востоке страны, нефтяная — между Волгой и Уралом. Особое внимание уделялось развитию качественной металлургии и химической промышленности. Особенностью индустриализации на этом этапе было форсированное наращивание потенциала машиностроения, оборонной промышленности; создание стратегических резервов. Доля расходов на оборону в государственном бюджете выросла с 5,4 % в 1-й пятилетке до 12,7 % во 2-й и до 25,4 % в 3-й. По оценкам на 1937 г., относительный военный потенциал СССР составлял 14 %, США — 41,7, Германии — 14,4, Англии — 10,2, Франции — 4,2, Италии — 2,5, Японии–2,5 %). 3-я пятилетка была призвана изменить эти соотношения в пользу СССР.

Стремительное развертывание производства потребовало разукрупнить громоздкие главки и наркоматы. В конце 1930-х гг. число промышленных наркоматов увеличилось с 6 до 21. Каждый из них осуществлял руководство технологически однородными отраслями производства. В январе 1939 г. на основе Наркомтяжпрома возникли наркоматы топливной промышленности, электростанций и электропромышленности, черной металлургии, цветной металлургии, химической промышленности. В феврале 1939 г. Наркомат машиностроения СССР разделили на наркоматы тяжелого, общего и среднего машиностроения. Весной 1939 г. комитеты промышленности стройматериалов и по строительству были преобразованы в наркоматы. Возник новый комитет по делам геологии. Наркомат легкой промышленности разделен на два — легкой и текстильной промышленности. На месте наркомата водного транспорта созданы наркоматы морского и речного флота. Вместо наркомата пищевой промышленности возникли три новых — пищевой, мясной и молочной, рыбной промышленности.

По решению XVIII Всесоюзной партийной конференция (февраль 1941 г.) в горкомах, обкомах и крайкомах партии был создан институт секретарей по основным отраслям промышленности и транспорту. Предусматривалось новое увеличение расходов государства на оборону: с 1939 по июнь 1941 г. их доля в бюджете повысилась с 26 до 43 %. В восточных районах строились оборонные заводы и предприятия-дублеры. Накануне войны там находилась почти пятая часть всех военных заводов.

За три первых года 3-й пятилетки валовая продукция промышленности выросла в 1,5 раза (машиностроения — в 1,7 раза) и составляла 86 % от уровня, намеченного на конец пятилетки. Введено в действие около 3 тыс. новых крупных промышленных предприятий. Среди вступивших в строй были Уфимский нефтеперерабатывающий завод (1938), Грозненский нефтемаслозавод (1939), Среднеуральский медеплавильный завод (1939), целлюлозно-бумажные комбинаты в Волжске Марийской АССР (1938) и в Сегеже Карельской АССР (1939), Уральский алюминиевый завод (1939), Новотагильский (1940) и Петровско-Забайкальский (1940) металлургические заводы, Кемеровская ТЭЦ (1940), Угличская ГЭС (1940).

Численность промышленных рабочих в стране за мирные годы 3-й пятилетки выросла с 7,9 до 8,3 млн человек (на 5 %), количество строителей осталось на уровне 1937 г. (1,9 млн), транспортники увеличили свои ряды с 1,9 до 2,4 млн (на 26,3 %). Общее число рабочих в этих ведущих отраслях народного хозяйства с 1937 по 1940 г. выросло с 11,6 до 12,6 млн человек (на 8,6 %). Большую роль для качественного пополнения рабочего класса стала играть созданная в 1940 г. система трудовых резервов, позволявшая готовить значительно более квалифицированных рабочих по сравнению с прежней системой индивидуальной подготовки и краткосрочного обучения в системе ФЗУ.

Развертывание ВПК. Поистине жертвенный труд народа обеспечил увеличение выпуска промышленной продукции в 1940 г. на 45 % по сравнению с 1937 г. Ежегодный прирост всей промышленной продукции в мирные годы 3-й пятилетки составлял в среднем 13 %, а оборонной — 39 %. Опасность близившейся войны требовала всемерного развертывания работы предприятий военно-промышленного комплекса. Наркомат оборонной промышленности СССР, созданный в 1936 г., в январе 1939 г. был разделен на четыре самостоятельных общесоюзных наркомата: авиационной промышленности (руководители: М.М. Каганович, затем А.И. Шахурин), судостроительной промышленности (И.Ф. Тевосян, И.И. Носенко), вооружения (Б.Л. Ванников, Д.Ф. Устинов), боеприпасов (И.П. Сергеев, П.Н. Горемыкин). На укрепление отрасли военной промышленности были брошены все силы и средства, часто в ущерб остальным отраслям. Например, в 1939 г. Ростсельмаш выполнил свое годовое плановое задание на 80 %, но в том числе план по военной продукции — на 150 %. Однако опыт войны в Испании показал, что советские истребители И-16 и танки БТ-5 с появлением у немцев истребителя «Мессершмитт-109» и танков Т-3 устарели. Надо было срочно ликвидировать отставание.

Развитию авиационной промышленности во многом способствовала деятельность ЦАГИ. В 1940 г. институт был подвергнут новой реконструкции. Из опытно-конструкторского бюро, в недавнем прошлом возглавлявшегося А.Н. Туполевым, выделились самостоятельные конструкторские бригады во главе с В.М. Петляковым, А.А. Архангельским, П.О. Сухим, В.М. Мясищевым. Были созданы новые конструкторские бюро под руководством А.И. Микояна, М.И. Гуревича, С.А. Лавочкина, М.И. Гудкова, В.П. Горбунова. В области моторостроения наряду с действовавшими конструкторскими бюро В.Я. Климова, А.А. Микулина, А.Д. Швецова стали работать коллективы С.К. Туманского, Е.В. Урмина, А.Д. Чаромского и др. Деятельность этих и других конструкторских бюро содействовала укреплению оборонного потенциала СССР.

В конце 1930-х — начале 1940-х гг. страна осваивала производство новых видов военной техники, превосходивших зарубежные аналоги: танк Т-34 (конструкторы М.И. Кошкин, А.А. Морозов, Н.А. Кучеренко), тяжелый танк «Клим Ворошилов» (Ж.Я. Котин), реактивный миномет БМ-13 (Г.Э. Лангемак, И.И. Гвай, Ю.А. Победоносцев, В.В. Аборенков — организатор и первый руководитель гвардейских минометных частей), штурмовик Ил-2 (С.В. Ильюшин). В серийное производство были запущены верно служившие в годы войны истребители Як-1 (конструктор А.С. Яковлев), МиГ-3 (А.И. Микоян, М.И. Гуревич), ЛаГГ-3 (С.А. Лавочкин, М.И. Гудков, В.П. Горбунов), скоростной пикирующий бомбардировщик Пе-2 (В.М. Петляков). Хорошо зарекомендовали себя в годы войны артиллерийские орудия и минометы, созданные в 1930-е гг. В.Г. Грабиным, И.И. Ивановым, Ф.Ф. Петровым, автоматическое оружие В.А. Дегтярева и Ф.В. Токарева.

Широкое применение в танко- и судостроении, в изготовлении многих других металлоконструкций получили созданные в 1939 г. в Институте электросварки АН УССР под руководством Е.О. Патона аппараты скоростной автоматической электросварки под слоем флюса. На вооружение Красной Армии приняты системы для радиообнаружения самолетов и определения расстояния до них, разработанные под руководством Ю.Б. Кобзарева (РУС-1) и А.Б. Слепушкина (РУС-2). В 1940 г. создан первый отечественный гидролокатор «Тамир». Показателем успешного продвижения ученых и техников СССР в области ракетостроения является состоявшийся 28 февраля 1940 г. первый полет (летчик-испытатель В.П. Федоров) на экспериментальном одноместном ракетоплане с жидкостным ракетным двигателем конструкции С.П. Королева.

Все это позволяло существенно повысить техническую оснащенность Красной Армии и Военно-морского флота. С января 1939 г. по 22 июня 1941 г. промышленность СССР дала армии 17 745 боевых самолетов, свыше 7 тыс. танков, около 30 тыс. полевых орудий, почти 52,4 тыс. минометов. С 1938 г. флот пополнили 276 боевых кораблей, в том числе 212 подводных лодок. Ежегодный прирост военной продукции в 1938–1940 гг. втрое превосходил прирост всей промышленной продукции. Однако и при таких темпах полностью обеспечить армию новым вооружением можно было лишь в 1942–1943 гг.

Экономика накануне войны. При реализации к июню 1941 г. трех первых пятилетних планов (соответственно 2-й, 3-й и 4-й этапы индустриализации) обеспечен постоянный рост промышленного производства (в среднем на 15 % за год). В строй действующих вступило около 9 тыс. крупных, передовых по мировым меркам тех лет, промышленных предприятий. Во второй половине 1930-х гг. СССР достиг экономической независимости от Запада. Если в 1913 г. доля России в мировой торговле составляла 3,9 %, а в 1929 г. — 1,3 %, то в 1938 г. она снизилась до 1,1 %. Это означало, что страна, даже оказавшись в полной экономической изоляции, могла продолжать развиваться, опираясь на возможности только своей промышленности.

Валовой внутренний продукт СССР в 1939 г. составлял (в ценах 1990 г.) 366 млрд долларов и был ниже, чем ВВП США (869 млрд), Германии (384 млрд), но выше, чем Великобритании (287 млрд), Франции (199 млрд), Японии (184 млрд) и Италии (151 млрд долларов). В 1941 г. был в 1,6 раза больше, чем в 1937 г., и на 4,8 % превышал уровень предвоенного 1940 г. Однако расширение объемов производства мало сказывалось на уровне жизни населения. Цены на потребительские товары в годы 3-й пятилетки продолжали расти, хотя и не так значительно, как в годы первых двух пятилеток. Правда, на отдельные виды товаров цены снижались. В целом за три предвоенные пятилетки индекс розничных цен вырос в 6,3 раза, а индекс заработной платы — в 6,4 раза. Реальная зарплата рабочих в 1940 г. находилась на уровне 1928 г. Доступность товаров населению увеличилась незначительно.

По данным на 1939 г., среднемесячная зарплата рабочего средней квалификации составляла 300–350 рублей, инженера — 700, опытного врача в государственной поликлинике — 350, учителя — 300, уборщицы — 100–120, профессора музыки, заведующего кафедрой — 900, командира взвода РККА — 625, командира роты — 750, командира батальона — 850, командира полка — 1200, командира дивизии — 1600. Нарком Л.П. Берия получал 3500 рублей в месяц. В 1940 г. зарплата председателя райисполкома составляла 17 тыс. рублей в год, торгпреда во Франции — 16 тыс., первого секретаря ЦК ВЛКСМ — 24 тыс. рублей. Обнаружив, что примерно такой же доход (15–20 тыс. рублей) приносит подсобное хозяйство отдельных крестьянских хозяйств, власти стали жестче следить за «порядком»: участки, превышающие определенные колхозным уставом нормы, обрезали, личный скот передавался в колхозы, размеры обязательных поставок государству с подсобных хозяйств были увеличены.

8 февраля 1932 г. Политбюро отменило так называемый партмаксимум — максимальный уровень окладов коммунистов, занимавших руководящие посты в государственных и общественных учреждениях и организациях, соизмеримый с зарплатой высококвалифицированных рабочих. В результате уже на протяжении 1930-х гг. разрывы в уровне жизни (с учетом не только зарплаты, но и обеспеченности жильем, одеждой, личным транспортом, качества питания, медицинского обслуживания и т. д.) между верхушкой номенклатуры и наименее обеспеченными слоями населения стали приближаться к величинам, характерным для капиталистического общества, хотя пока еще и сдерживались установкой на материальный эгалитаризм. Постановления СНК СССР (от 25 мая 1936 г. и от 9 мая 1937 г.) предусматривали выплату дотаций в размере 80 рублей на питание работникам аппарата ЦК ВКП (б), ЦК ВЛКСМ, ряда центральных партийных учреждений. В таком же размере дотация выплачивалась работникам обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик и горкомов партии областных и республиканских центров. Однако привилегии номенклатурных работников в целом вряд ли можно считать значительными. Немецкий писатель Л. Фейхтвангер, посетивший СССР в 1937 г., отметил: «Тяжелее всего ощущается жилищная нужда… Видные политические деятели, ученые с высокими окладами живут примитивнее, чем некоторые мелкие буржуа на Западе». Жизнь большинства рядовых тружеников была намного тяжелее. Начало Второй мировой войны не оставляло надежд на ее облегчение.

Выполнение напряженных планов 3-й пятилетки во многом обеспечивалось возвратом к милитаризации труда. Под угрозой заключения рабочим и служащим было запрещено переходить с одного предприятия на другое без разрешения дирекции. В 1938 г. были введены «трудовые книжки», которые хранились в отделе кадров по месту работы. В них записывались как благодарности за хорошую работу, так и нарушения трудовой дисциплины. Без отметки в трудовой книжке о причинах увольнения с предыдущего места работы человека не могли принять на новую работу.

В 1940 г. рабочий режим промышленных предприятий стал еще более жестким. Если в 1939 г. опоздание на работу на 20 минут без уважительной причины считалось прогулом, то с 1940 г. за это рабочий мог быть осужден на шесть месяцев «условно»: он продолжал трудиться на своем месте, но у него вычитали до 25 % заработка в пользу государства. С 26 июня 1940 г. запрещался самовольный уход с работы, длительность рабочего дня увеличилась с 7 до 8 часов, вместо шестидневной рабочей недели была введена семидневная. В результате рабочее время возросло примерно на 33 часа в месяц. Воскресенье, соответственно религиозной традиции, вновь стало единым днем отдыха. Ранее оно таковым не было: с 24 сентября 1929 г. действовала пятидневная рабочая неделя (4 дня работы и 1 день отдыха), а с 1 декабря 1931 г. еще и шестидневная (5 дней работы и 1 выходной). Дни отдыха приходились на 6, 12, 18, 24 и 30 число каждого месяца и на 1 марта; каждое 31 число рассматривалось как дополнительный рабочий день). Помимо этого, нерабочими были 22 января, 1 и 2 мая, 7 и 8 ноября, 5 декабря. 10 июля 1940 г. последовал указ, по которому выпуск брака приравнивался к вредительству.

Фактически многие отрасли промышленности переводились на полувоенные рельсы. С 1940 г. ежегодно проводилась мобилизация молодежи для обучения в ремесленных училищах. Стремление построить коммунизм в одной стране, догнать и перегнать наиболее передовые капиталистические страны по производству на душу населения в этих условиях приобретало специфические очертания.

Высокие темпы промышленного развития в 1930-е гг. были достигнуты как за счет низкого стартового уровня, так и тотального внедрения командных методов руководства. Целям форсированной индустриализации отвечало массовое использование дешевой рабочей силы и энтузиазма масс, воодушевленных идеей строительства бесклассового общества. Большую роль сыграли различные формы соревнования (ударничество в годы 1-й пятилетки, стахановское движение во 2 и 3-й) за выполнение и перевыполнение производственных заданий. Для стимулирования производительного труда 27 декабря 1938 г. были учреждены медали «За трудовую доблесть», «За трудовое отличие», звание «Герой Социалистического Труда». (В 1927–1938 гг. лица, имеющие особые заслуги в области производства, научной деятельности, государственной или общественной службы удостаивались звания Героя Труда. Такое звание имели 1014 человек. Первым из них по решению ЦИК СССР от 2 января 1928 г. стал рабочий владимирской текстильной фабрики «Парижская коммуна» Н.А. Бушуев — за предотвращение взрыва котельной и 50-летний трудовой стаж. С 1938 по 1991 г. звания «Герой Социалистического Труда» в СССР удостоены 21 560 человек). Утопическое сознание формировалось официальной пропагандой, утверждавшей, к примеру, что «коммунизм станет в ближайший исторический период таким же реальным фактом, каким является уже построенный в основном социализм — первая фаза коммунизма». Такая пропаганда велась в период, когда в стране широко использовался труд сотен тысяч заключенных.

ГУЛАГ конца 1930-х. Перед Великой Отечественной войной ГУЛАГ включал 53 лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний для несовершеннолетних. Внутри системы были созданы специальные отраслевые управления: Главлеслаг, Главпромстрой, Главное управление лагерей горнометаллургической промышленности, Главное управление лагерей железнодорожного строительства. В 1934 г. число заключенных в лагерях составляло 500 тыс. человек, в 1940 г. — более 1,5 млн. Общее их число в канун войны достигало 2,2 млн человек, т. е. 1,15 % от населения СССР в то время (194,1 млн человек). Трудом заключенных выполнялось до 10 % всех объемов работ в стране. В 1940 г. удельный вес капиталовложений, освоенных НКВД, в общих централизованных капитальных вложениях достиг самого высокого уровня за весь период 1930 — начала 1950-х гг. — 14 %. На предприятиях НКВД производили цемент, строили пароходы, катера, баржи, автотракторные прицепы, дорожную технику, сельскохозяйственные орудия, выпускали мебель, трикотаж, обувь. Наркомат играл важную роль в добыче золота (знаменитая Колыма) и лесозаготовках.

К 1939 г. в «ведомстве Берии» оказался ряд талантливых конструкторов и инженеров, возникли конструкторские бюро, именуемые «шарагами», «шарашками», «шарашкиными конторами» (презрительно-высмеивающие обозначение не вызывающих доверия, несерьезных, плохо управляемых заведений; производное от диалектного слова шарань — шваль, голытьба, жулье). В них работали авиаконструкторы А.Н. Туполев, В.М. Петляков, В.М. Мясищев, Р.Л. Бартини, ракетостроители С.П. Королев, В.П. Глушко. Одна из причин недоверия ко многим из них заключалась в том, что они начинали свою деятельность в научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро, курируемых по военной линии «троцкистом» М.Н. Тухачевским. Днем рождения шарашек считается 1 апреля 1931 г., когда в ОГПУ было организовано 5-е Специально-Техническое Отделение по использованию осужденных специалистов. Первая из «шарашек», конструкторское бюро «Внутренняя тюрьма», в этом году была создана в Бутырской тюрьме. Свои таланты в ней могли использовать осужденные за вредительство специалисты авиапрома. К концу 1939 г. на учете в ГУЛАГе состояло свыше 36 тыс. специалистов различных профессий, но только несколько сотен (по данным на июль 1939 г.–316 человек) работали по своей специальности.

Причина помещения специалистов в «шараги», возможно крылась не только в надуманных обвинениях, но и в прагматическом насильственном подходе, когда людей заставляли творчески работать в условиях заключения. Автором «шараг» некоторые исследователи считают председателя ОГПУ В.Р. Менжинского, который заимствовал идею у США, где для срочной разработки в 1917 г. авиационного двигателя «Либерти» привлекли лучших инженеров, которых буквально заперли в одной из вашингтонских гостиниц. Работа велась практически круглосуточно, что позволило спроектировать и изготовить двигатель за один месяц (Бодрихин Н.Г. Туполев. М., 2011. С. 215).

Заключенные внесли значительный вклад в решение ряда насущных технических и экономических задач. Однако следует принимать во внимание, что в общем числе экономически активного населения страны (более 100 млн человек) доля заключенных составляла не более 2 %. Их труд не использовался в таких областях экономики, как электроэнергетика, машиностроение, транспорт и другие решающие области экономики. Производительность труда заключенных не могла быть выше, чем у вольных тружеников. Это значит, что общий вклад ГУЛАГа в создание ВВП вряд ли мог намного превышать долю его обитателей в общем числе занятых в народном хозяйстве. По некоторым оценкам, на ГУЛАГ в среднем приходилось 3 % валового национального продукта.

Сельское хозяйство в конце 1930-х. В годы 3-й пятилетки стабилизировалось положение в аграрном секторе. Коллективизация была практически завершена (по данным на 1 июля 1940 г., в СССР в границах до 17 сентября 1939 г. было коллективизировано 96,9 % крестьянских дворов, в новых границах — 82,3 %). (См. таблицу 9). Сельскохозяйственное производство имело тенденцию к росту, хотя и сдерживалось переключением внимания и ресурсов на оборонные отрасли хозяйства. Если в канун «революции сверху» в стране ежегодно производилось (в млн т): зерна — около 74, мяса — более 5, молока — свыше 30, то к концу 1930-х — началу 1940-х гг. соответственно: 77,9; 4,5 и 27,6. В расчете на душу населения валовой сбор зерна достиг примерно 475 кг, и это было серьезным достижением, на центнер превышавшим дореволюционную норму. Вместе с тем в конце 1920-х гг. эту продукцию производили 50–55 млн единоличников, а в предвоенные годы 30–35 млн колхозников и рабочих совхозов. И самое главное, ради чего проводилась перестройка сельского хозяйства: она уже в 1940 г. позволила увеличить государственные заготовки зерна до 36,4 млн т, в 3,37 раза большие, чем накануне коллективизации, в 1928 г.

К началу Великой Отечественной войны в СССР производилось товарного зерна больше, чем перед Первой мировой войной. Повышение производительности труда в деревне обеспечило высвобождение для индустрии, других отраслей народного хозяйства и Вооруженных сил 20 млн человек. Оценивая итоги драматической истории коллективизации, В.П. Данилов, один из крупнейших отечественных историков, писал: «Уже в первые годы коллективизации — даже при общем снижении сельскохозяйственного производства — стало возможным сначала вдвое, а затем втрое увеличить хлебозаготовки, обеспечить экспортные операции и снабжение городов, армия беженцев из деревни пополнила армию городского рабочего класса… Иными словами, насильственная коллективизация предопределила в некоторой мере успех индустриализации, нашу победу над фашизмом».

Красная Армия накануне войны. Численность Красной Армии, перешедшей в 1938 г. от территориально-кадровой к кадровой системе комплектования, быстро наращивалась. 1 сентября 1939 г. в СССР был принят закон «О всеобщей воинской обязанности». В соответствии с ним призывной возраст снижался с 21 года до 18 лет, увеличивались сроки военной службы, удлинялся срок пребывания военнообязанных в запасе. Это позволило уже через год удвоить армейские ряды. В начале 1939 г. в Вооруженных силах СССР служили 2485 тыс. человек, а к 22 июня 1941 г. — 5774 тыс. (Для сравнения: германский вермахт на 15 июня 1941 г. насчитывал 7329 тыс. человек.) Для улучшения управляемости Вооруженными силами были разукрупнены военные округа: в 1933 г. их было 8, к началу 1939 г. — 14, к июню 1941 г. — 16. Помимо этого, имелся Дальневосточный фронт, 4 военно-морских флота и 5 военных флотилий. В руководство армией выдвигались командиры, отличившиеся в Испании, Монголии и Финляндии. В мае 1940 г. С.К. Тимошенко сменил К.Е. Ворошилова на посту наркома обороны. В июне 1940 г. Г.К. Жуков выдвинут на пост командующего войсками Киевского особого военного округа, а в январе 1941 г. — на пост начальника Генштаба — заместителя наркома обороны СССР.

Подготовке молодежи к военному делу способствовало развертывание оборонно-массовой работы в стране. Только в Добровольном обществе содействия обороне, авиации и химическому строительству к 1941 г. состояло около 14 млн человек. Квалифицированные военные кадры готовились в быстро расширявшейся системе военных училищ и школ. Офицерский корпус советских Вооруженных сил за 1937–1940 гг. вырос в 2,8 раза, при этом число офицеров с высшим и средним военным образованием увеличилось в 2,2 раза — со 164 тыс. до 385 тыс. Однако, по данным на начало 1941 г., в сухопутных войсках некомплект комсостава составлял 66,9 тыс. командиров, в летно-техническом составе ВВС — 32,3 %. Лишь 7,1 % наличного комсостава имели высшее военное образование. К началу Великой Отечественной войны три четверти командиров находились на своих должностях менее года и не обладали должным военным опытом.

Модернизированное народное хозяйство. 3-я пятилетка модернизации народного хозяйства страны завершила целый период развития советской экономики, начатый 1-й пятилеткой. За это короткое время были заложены основы успешного развития советской экономики на протяжении нескольких последующих десятилетий. Была фактически заново создана материальная база развития тяжелой промышленности и пищевой промышленности, коренной реконструкции подверглась материально-техническая база растениеводства, создано крупное производство в сельском хозяйстве, обучена огромная масса инженерно-технических работников и рабочих. Был подобран сильный состав руководящих работников в промышленности и на транспорте, в управлении экономикой. Была создана разветвленная сеть научно-исследовательских институтов, высших и средних учебных заведений. Начали создаваться специализированные строительные производства. Наиболее слабыми местами советской экономики в предвоенный период, которые только начали преодолеваться в 3-й пятилетке, были низкая квалификация большинства рабочих и инженерно-технических работников основных отраслей экономики, расточительное использование материальных и производственных фондов, плохая организация труда, низкое качество продукции. Одни из этих недостатков носили системный характер, другие стали следствием ускоренных темпов индустриализации и коллективизации. Значительная их часть была обусловлена малым опытом управления командной экономикой при необходимости направлять огромные средства на укрепление военной мощи страны. страны. Большую роль в исходе надвигающейся войны сыграло наращивание мобилизационных запасов и резервов. С 1940 г. и до начала войны их удалось увеличить в 1,9 раза.

Перепись населения 1939 г. 17 января 1939 г. в СССР проведена Всесоюзная перепись населения, призванная заменить январскую (1937), признанную дефектной. В 1937 г. в СССР насчиталось 162 млн человек. Это означало, что население страны по сравнению с переписью 1926 г. увеличилось на 15 млн человек. Однако результат существенно расходился с прогнозами, по которым численность населения Союза должна была составить 166–180 млн человек. На этом основании результаты переписи, которые, по оценкам современных историков, являются довольно точными (считается, что перепись недоучла около 0,4 % населения страны, 700 тыс. человек), посчитали сфальсифицированными (а значит, увеличивавшими и без того большую цифру потерь населения от репрессий). Данные 1939 г. некоторые современные специалисты считают завышенными на 1,6–1,7 %.

Перепись зафиксировала 170,5 млн человек, в РСФСР — 109,4 млн. Она отразила бурный процесс урбанизации страны в межпереписной период. Городское население СССР выросло за это время на 34,3 млн человек (в России — на 19,8 млн). Если в 1926 г. горожанами были 17,8 % жителей СССР и 17,9 % жителей РСФСР, то в 1939 г. в СССР горожан насчиталось 31,7 %, а в России — 33,5 %. Коренные изменения в социальном составе общества выразились прежде всего в росте числа рабочих (33,3 % от всего населения), колхозников и кооперированных кустарей (47,2 %), служащих и интеллигенции (16,5 %), сужении слоя крестьян-единоличников и некооперированных кустарей до 2,6 %. При росте между переписями населения СССР на 16 % число инженеров увеличилось в 7,7 раза, агрономов — в 5, работников науки — в 7, учителей — в 3,5, врачей — в 3,3, культурно-просветительных работников — в 8,4 раза. По сравнению с дореволюционным временем значительно сократилось число занятых в сельском хозяйстве (с 75 до 50 %), выросло число занятых в промышленности и строительстве (с 9 до 26 %), а также в непроизводственной сфере экономики (с 5 до 13 %).

С присоединением к СССР в 1939–1940 гг. новых территорий численность советских людей к 22 июня 1941 г. выросла до 196,7 млн человек. 73 % жителей страны насчитывали три славянских народа. Русских было около 102 млн человек (51,8 %), украинцев — около 34 млн (17,6 %), белорусов — более 7 млн (3,6 %). К началу Второй мировой войны демографический потенциал Советского Союза был более высоким, чем у его вероятного военного противника. Население Третьего рейха насчитывало 69,3 млн человек, с аншлюсом Австрии (март 1938 г.) оно увеличилось до 80 млн человек. В 1939–1941 гг. фашистская Германия покорила 11 стран Европы с населением 130 млн человек.

К середине 1930-х гг. руководство СССР во многом прониклось представлениями и пыталось убедить все население страны в том, что во всех партийных, советских, хозяйственных органах, в руководстве Красной Армии безнаказанно орудуют «враги народа». «Очищение» страны от «внутренних врагов» приобрело массовый характер в 1937 г. Столь же интенсивно оно велось и в 1938 г., вызываясь, по заверениям сталинистов, необходимостью ликвидации «пятой колонны» в условиях надвигавшейся войны. Это было верным только отчасти. Одновременно это была борьба за сохранение сталинского режима. Оппозиционеры, вероятно, не только в 1920-е, но и на протяжении значительной части 1930-х гг. искали пути устранения Сталина и его ближайшего окружения.

«Правотроцкистский блок». Из судебных процессов, проведенных в 1938 г., наиболее громким был процесс по делу «Правотроцкистского антисоветского блока». Он начался 2 марта в Октябрьском зале Дома Союзов. На скамье подсудимых находился 21 человек. Трое из них были членами ленинского состава Политбюро — Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, Н.Н. Крестинский. Еще один бывший член этой когорты — М.П. Томский — покончил жизнь самоубийством накануне ареста. Среди подсудимых были также бывшие высшие работники центрального государственного и партийного аппарата — наркомы внешней торговли А.П. Розенгольц, лесной промышленности В.И. Иванов, земледелия М.А. Чернов, финансов Г.Ф. Гринько, внутренних дел Г.Г. Ягода, председатель Центросоюза И.А. Зеленский.

В качестве подсудимых оказался также ряд бывших первых лиц в руководстве союзных республик: председатель СНК Украины Х.Г. Раковский, первый секретарь ЦК КП Белоруссии В.Ф. Шарангович, председатель СНК Узбекской ССР Ф.У. Ходжаев, первый секретарь ЦК КП Узбекистана А.И. Икрамов. К этим главным политическим обвиняемым были присоединены несколько бывших работников менее высокого ранга — советник советского торгпредства в Берлине, секретарь НКВД, заместитель наркома земледелия, бывшие секретари Ягоды, Куйбышева и М. Горького, три врача.

В обвинительном заключении значилось, что подсудимые, «являясь непримиримыми врагами советской власти, в 1932–1933 гг. по заданию разведок враждебных к СССР иностранных государств организовали заговорщическую группу, именуемую «правотроцкистским блоком», который объединил подпольные антисоветские группы троцкистов, правых, зиновьевцев, меньшевиков, эсеров, буржуазных националистов Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана, Среднеазиатских республик. “Правотроцкистский блок” якобы ставил своей целью свержение существующего в СССР социалистического общественного и государственного строя, восстановление в СССР капитализма и власти буржуазии путем диверсионно — вредительской, террористической, шпионско-изменнической деятельности, направленной на подрыв экономической и оборонной мощи Советского Союза и содействие иностранным агрессорам в поражении и расчленении СССР».

Подсудимые обвинялись и в других преступлениях — совершении ряда диверсионно-вредительских актов по снижению и порче урожая; сокращению поголовья коней и крупного рогатого скота; искусственному распространению эпизоотии, в результате которой только в Восточной Сибири в 1936 г. пало около 25 тыс. лошадей; финансировании Троцкого; подготовке бандитско-повстанческих кулацких кадров для организации вооруженных выступлений в тылу Красной Армии к началу интервенции против СССР; создании террористической группы для подготовки и совершения террористических актов в отношении Сталина, Молотова, Кагановича и Ворошилова; личной попытке совершить теракт против Сталина; убийстве Кирова, умерщвлении М. Горького и его сына, а также Куйбышева, Менжинского; поручении совершить теракт в отношении Ежова. В приговоре указывается также, что в 1918 г. Бухарин и его сообщники ставили цель убить Ленина, Сталина и Свердлова; сформировать новое правительство из бухаринцев, троцкистов и левых эсеров; а покушение на жизнь Ленина 30 августа 1918 г. явилось прямым результатом замыслов левых коммунистов во главе с Бухариным.

13 марта 1938 г. Военная коллегия Верховного суда СССР объявила приговор. Для 18 подсудимых — смертельный. В результате этой и подобных судебных и внесудебных расправ физически ликвидировалась значительная часть старой большевистской гвардии, многочисленные представители партийного и государственного аппарата, заподозренные в нелояльности и непригодности.

Чистки по «национальным операциям». В 1938 г. завершились чистки по «национальным операциям». Общее число репрессированных по ним за 1937–1938 гг. составило 335 513 человек, из которых приговорено к расстрелу 247 157 (73,6 %). Предавались суду и профессиональные революционеры, переходившие из сопредельных стран на территорию СССР. В январе 1938 г. Политбюро ЦК приняло специальное решение — расстреливать всех задерживаемых перебежчиков, если они перешли границу «с враждебной целью», когда же такой цели не обнаруживалось — осуждать на 10 лет тюремного заключения.

Характерная для сталинизма подозрительность ко всему иностранному, недоверие к гражданам других государств катастрофически сказались на Коммунистическом интернационале. Исполком Коминтерна понес невосполнимые утраты. Его парторганизация, насчитывавшая в 1936 г. 340 коммунистов, в 1938 г. сократилась до 170. Были арестованы 74 члена ВКП(б), еще 16 исключены из партии как подозрительные элементы. Среди арестованных лидировали уроженцы Польши и Германии (18 и 9 человек), а также сотрудники службы связи ИККИ (24 человека), непосредственно контактировавшие с зарубежными коммунистическими партиями.

Репрессии по национальному признаку не обошли и силовые структуры. В соответствии с директивой наркома обороны (24 июня 1938 г.) из армии подлежали увольнению военнослужащие всех «национальностей, не входящих в состав Советского Союза», в первую очередь — родившиеся за границей, а также имеющие там родственников. В мае 1938 г. ЦК партии дал указание об удалении из органов НКВД всех сотрудников, имеющих родственников за границей и происходивших из «мелкобуржуазных» семей. Из руководящего состава НКВД исчезли поляки, латыши, немцы, значительно сократилось число евреев.

К концу 1938 г. борьба за уничтожение «пятой колонны» пошла на спад. 17 ноября правительственным постановлением запрещалось проведение «массовых операций по арестам и выселению» и осуждающее «нарушение законности». 22 августа 1938 г. заместителем Н.И. Ежова назначен Л.П. Берия, 25 ноября он стал новым наркомом НКВД. В апреле 1939 г. Ежов арестован по обвинению в заговоре и в феврале 1940 г. расстрелян. Его участь разделил 101 высший руководитель ведомства — все заместители наркома, почти все начальники отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел союзных и автономных республик; начальники многих краевых, областных и городских управлений. По данным справочника «Кто руководил НКВД. 1934–1941» (2002), всего в 1933–1939 гг. репрессировано 22 168 сотрудников ОГПУ — НКВД. В это число наряду с работниками госбезопасности входят и составляют абсолютное большинство сотрудники милиции, пожарной охраны, служащие войск НКВД, системы ГУЛАГа, ЗАГСов и т. д.

В 1937–1938 гг. подавляющее число обвинительных приговоров было вынесено «двойками и «тройками». Деятельность этих внесудебных органов продолжалась более года. «Массовые операции» закончились с принятием постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 г. Отметив заслуги НКВД в разгроме «врагов народа и шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок», И.В. Сталин и В.М. Молотов, подписавшие это постановление, сделали весьма критические замечания в адрес органов госбезопасности, военной юстиции и прокуратуры. Главный недостаток усматривался в упрощенном порядке ведения следствия и суда. Виновные в нарушениях социалистической законности объявлялись «врагами народа», пробравшимися в органы НКВД и прокуратуры, которые сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, создавали с провокационной целью «дела» против невинных людей. Постановление запрещало впредь производить какие-либо «массовые операции», связанные с огульными арестами и выселением больших групп людей, требовало от репрессивных органов соблюдения процессуальных норм, предписывало ликвидировать все «тройки».

Упразднение «двоек» и «троек». Новый нарком НКВД Л.П. Берия, выполняя распоряжение высшего партийно-правительственного руководства, 26 ноября 1938 г. подписал приказ об упразднении «двоек» и «троек» и восстановлении нарушенных норм уголовно-процессуального законодательства. Верховный суд СССР начал пересматривать и отменять приговоры, вынесенные ранее по политическим делам.

ОСО. Значительное число судебных решений выносилось Особым совещанием (ОСО) при НКВД СССР. Первоначально этот внесудебный орган, созданный 5 ноября 1934 г., наделялся правом «применять к лицам, признаваемым общественно опасными», ссылку и высылку под гласный надзор на срок до 5 лет, заключение на тот же срок (с апреля 1937 г. — до 8 лет) и высылку за пределы СССР иностранных подданных. В ноябре 1941 г. постановлением ГКО Особое совещание получило право «по возникающим в органах НКВД делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасным преступлениям против порядка управления СССР выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела». (ОСО упразднено 1 сентября 1953 г.)

Чистки партии. Средством избавления ВКП(б) от членов, замешанных в связях с оппозицией и «врагами народа», были «чистки партии». По решению XVI партийной конференции генеральная чистка партии прошла в 1929–1930 гг. (исключено 7,8 % коммунистов). Еще одна чистка проводилась по постановлению объединенного пленума ЦК и ЦКК (январь 1933 г.). К середине 1930-х гг. в стране насчитывалось 1,5 млн бывших членов партии.

Жесточайшие репрессии и чистки выросли, по существу, из идейных споров, возникших после смерти Ленина между сталинистами и оппозицией. Вместе с тем логика идеи «социализма в одной стране» уже в 1934 г. привела к осознанию, что победа мировой революции невозможна без опоры на наиболее многочисленный в СССР русский народ, его патриотизм и национальные традиции. Эта же логика повлекла за собой выдвижение во власть нового слоя людей.

См. таблицу 13. Согласно официальным данным, в процессе «обострения классовой борьбы» за уголовные и политические преступления в 1929–1934 гг. по делам ОГПУ — НКВД приговорены к смерти 39 899 человек, причем большинство (77,4 %) приходилось на 1930 и 1931 гг. — первые годы массовой коллективизации; в 1935 г. — 1229 человек, в 1936 г. — 1118. В последующие два года «большого террора» число репрессированных достигло своего пика. В 1937 г. — 353 074 приговоренных к расстрелу, в 1938 г. — 328 618. Общее число осужденных за период с 1921 по 1940 г. за контрреволюционные и другие «особо тяжкие преступления» составило 3 080 574 человека.

Жертвами террора становились не только руководители партийных, советских, хозяйственных, военных структур, но и многие рядовые советские граждане. Молотов, оправдывая репрессии, утверждал: «Если учесть, что мы после революции рубили направо — налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны». В действительности среди репрессированных в 1937–1938 гг., если судить по Книгам памяти Нижегородской области, основную массу составляли рабочие (26,2 %), служащие (27,6 %), крестьяне-единоличники (11,5 %), колхозники (11,3 %), служители религиозного культа (9,5 %). Проверкой следственных дел после смерти Сталина установлено, что большинство из них были вполне лояльными советскими гражданами, невинно пострадавшими от произвола государства.

При наркоме внутренних дел Л.П. Берии масштабы репрессий сократились. По его инициативе в 1938 г. была принята новая платформа работы НКВД (изложена в постановлениях ЦК и СНК «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября и «О порядке согласованных арестов» от 1 декабря). В 1939 г. из тюрем и лагерей освобождены 223,6 тыс. осужденных, из колоний 103,8 тыс. Число приговоренных к расстрелу «за контрреволюционные и государственные преступления» сократилось в 1939 г. до 2552, в 1940 г. — до 1649. По данным историка спецслужб О.Б. Мозохина, общее число попавших под первую бериевскую «амнистию» в 1939-м — первой половине 1941 г., выпущенных на волю подследственных и заключенных ГУЛага, составляет 270–290 тыс. человек. В частности, было освобождено 50 человек высшего комсостава, в их числе будущие командармы: К.К. Рокоссовский, А.В. Горбатов, К.Н. Галицкий, Ф.Ф. Жмаченко, К.П. Подлас. Ф.А. Пархоменко, В.Д. Цветаев, К.А. Юшкевич. Вышли из следственных тюрем поэтесса О.Ф. Берггольц, знаменитые физики Л.Д. Ландау, М.А. Корец, Ю.Б. Румер, авиаконструктор В.М. Петляков.

Уменьшились репрессии и в самой правящей партии. Январский (1938) пленум ЦК ВКП(б) призвал партийные организации исправить «серьезные ошибки», допущенные в работе по очищению партийных рядов от «троцкистско-правых агентов фашизма», обязал их «решительно покончить с массовыми, огульными исключениями из партии», в течение трех месяцев рассмотреть все апелляции исключенных и не позже чем к 15 февраля 1938 г. обеспечить их поступление на работу. Партийным организациям было предписано «привлекать к суровой ответственности лиц, виновных в клевете на членов партии». 26 января 1938 г. в «Правде» была помещена передовица «Реабилитировать неправильно исключенных, сурово наказать клеветников!». Все это привело к резкому сокращению репрессий в отношении членов партии. О динамике репрессий можно судить по числу исключенных из ее рядов: в 1937–1938 гг. — 216 тыс. человек, в 1939 г. — 26,7 тыс., в 1940 г. — около 40 тыс. В то же время в 1939–1940 гг. в партии восстановлено 164,8 тыс. человек. Из 34 членов Политбюро, входивших в него в 1917–1939 гг., репрессировано 17, из 27 членов Секретариата ЦК — 15, из 64 членов Оргбюро — 42, из 71 члена ЦК — 49, из 18 председателей и заместителей председателя Совнаркома СССР — 10.

Одним из результатов чисток и репрессий было обновление и омоложение партийной номенклатуры. Если в 1930 г. почти 70 % секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий были партийцами с дореволюционным стажем («ленинская гвардия»), то в 1939 г. эти посты более чем на 80 % были укомплектованы лицами, вступившими в партию после смерти Ленина, а среди секретарей райкомов и горкомов таковых было более 93 %. Огромные потери понесла молодежная организация ВКП(б). Из 93 членов ЦК ВЛКСМ, избранного на Х съезде комсомола в апреле 1936 г., в 1937–1938 гг. было репрессировано около 90 % пленума и 88,2 % Центральной ревизионной комиссии.

В марте 1939 г. И.В. Сталин обнародовал цифры, согласно которым на XVIII съезде партии было представлено на 270 тыс. коммунистов меньше, чем на предыдущем съезде в 1934 г. За период между съездами «были выдвинуты на руководящие посты по государственной и партийной линии более 500 тыс. молодых большевиков, партийных и примыкающих к партии». Если предположить, что выдвижения осуществлялись главным образом для замены репрессированных руководителей, то можно сделать заключение и о числе репрессированных коммунистов, занимавших руководящие посты в партии и государстве. Всего же, по современным оценкам, только за 1936–1939 гг. арестам подверглись более 1,2 млн коммунистов, что составило половину общей численности партии. Из них вышли на свободу 50 тыс. человек, остальные расстреляны (600 тыс. чел.) или погибли в лагерях.

В результате репрессий, завершивших «революцию сверху», в стране окончательно утвердился режим личной власти Сталина, который умел подчиняться социальным и экономическим реальностям, но и в дальнейшем широко использовал насилие и страх наряду с иными методами управления обществом. В этом отношении Сталин следовал известной максиме: «Устрашение есть могущественное средство политики, и международной, и внутренней. Война, как и революция, основана на устрашении. Победоносная война истребляет по общему правилу лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю… В этом смысле красный террор принципиально не отличается от вооруженного восстания, прямым продолжением которого он является» (Троцкий Л.Д. Терроризм и коммунизм. 1920).

Вместе с тем, попытки свести всю сложность социальной истории СССР 1930-х годов с их «Большим террором» к «сталинским репрессиям» являются ошибкой. Правильнее рассматривать это время как продолжение Гражданской войны в ее новой форме. Главными организаторами массовых репрессий были «региональные бароны» — первые секретари партийных организаций республик, краев, областей. «Репрессиями снизу» они стремились оградить свою власть, не допуская альтернативных выборов. «Репрессии сверху» Сталина были главным образом ответом (Фурсов А. Как посредственный Сталин гениев мировой революции обыграл // Комсомольская правда. 2012. 3 апр.). «Революция 1937–1938 гг.», придавшая окончательный вид сталинской системе, привела к уничтожению значительной части «ленинской гвардии», выдвинувшейся во власть в годы Октябрьской революции и Гражданской войны.

По мнению некоторых исследователей, Гражданская война продолжается и по сей день. «Эта перманентная война включала в себя и репрессии 30-х годов, и Великую Отечественную войну, и холодную войну, и “катастройку”… и развал Советского Союза, и расстрел Верховного Совета… “Белые” и “красные” — это сегодня не исторический анахронизм, а историческая реальность, такая же, как деление общества на классы и классовая борьба» (Ермолин С. Белая слякоть, или трагедия страны и пятая колонна. 21.11.2015. http://maxpark.com/community/7263/content/4826695). Однако нельзя не заметить, что в это деление не укладываются, к примеру, Раковский, Бухарин, Зиновьев, Хрущев, Горбачев, Яковлев, Ельцин, Гайдар и др. По уточнению известного ученого, историческая реальность — это разделение не на «белых» и «красных», а «на государственников и врагов государственности» (Карпец В. «Цвет» или страна. 15.12.2015. http://karpets.livejournal.com/1738320.html).

Наиболее пострадавшей от репрессий оказалась Красная Армия, особенно ее высший командный состав. Из 837 человек, имевших в 1935 г. персональные воинские звания от полковника и выше, арестовано 720 (86 %). Всего же в 1937–1938 гг. из РККА уволено 36 898 офицеров (для сравнения: до 1935 г. во всей армии их было около 40 тыс.), из них по политическим мотивам — 29 тыс. К 1941 г. 13 тыс. из них были восстановлены в армии, арестовано было до 8 тыс., расстреляно — до 5 тыс. человек. Число уволенных составляло около 2,5 % от общей численности офицеров накануне войны.

В нагнетании атмосферы подозрительности, шпиономании, поиска «врагов народа» в армии, помимо Сталина и Ворошилова, большое участие приняли Л.З. Мехлис (занимал высшую политическую должность в РККА после самоубийства начальника Политуправления Красной Армии Я.Б. Гамарника), а также заместитель наркома обороны по кадрам Е.А. Щаденко. По версиям тех лет, заговоры в армии после разоблачения Тухачевского готовили маршал А.И. Егоров (с 1935 г. начальник Генерального штаба, с мая 1937 г. первый зам. наркома обороны СССР, с января 1938 г. командующий войсками Закавказского военного округа; в апреле того же года арестован), затем командарм 1-го ранга И.Ф. Федько (командовал в 1937 г. Киевским военным округом, с января 1938 г. — первый зам. наркома обороны; в июле 1938 г. арестован).

Выдающиеся военные деятели СССР позднее почти единодушно отмечали губительную роль репрессий в армии в предвоенные годы. Маршал Г.К. Жуков считал: «Не будь 1937 года, не было бы и лета 1941 года». Такой же позиции придерживался маршал И.С. Конев. «Не подлежит сомнению, — говорил он, — что если бы тридцать седьмого — тридцать восьмого годов не было, и не только в армии, но и в партии, в стране, то мы к сорок первому году были бы несравненно сильней, чем были». «А я скажу больше, — утверждал маршал A.M. Василевский. — Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году». Правда, некоторые, например известный философ А.А. Зиновьев, утверждали: «Если бы не сталинские жестокие меры, нас уже в 41-м году не было бы».

Модернизация в культуре в годы 3-й пятилетки, как и раньше, в основном определялась политикой советского руководства в сфере образования и науки. Со времен Гражданской войны в стране велась ликвидация неграмотности. Созданы были тысячи школ, кружков, пунктов, где грамоте обучали взрослых и детей. С середины 1930-х действовала эффективная система народного образования. В средней и высшей школе фактически была восстановлена дореволюционная модель с регламентированной системой занятий и достаточно жесткими требованиями к оценке знаний. Введены обязательные государственные программы обучения, стабильные учебники, строгий порядок учебного процесса. Вместе с тем политика во многом подчинялась задаче создания тотального контроля над всей социокультурной сферой жизни общества.

В соответствии с правительственным постановлением «О работе по обучению неграмотных и малограмотных» (январь 1936 г.) к концу 1930-х гг. расширено обучение взрослых в средних общеобразовательных школах. В 1939 г. здесь обучалось более 750 тыс. человек (81 % — в подготовительных и 5–7-х классах, 19 % — в 8–10-х классах). Налажена была система заочного обучения взрослых с использованием консультационных пунктов. В РСФСР заочным обучением охвачено около 40 тыс. человек.

Школы и вузы. К концу 1930-х гг. в стране функционировало 152 тыс. школ, более 800 вузов (в 1917 г. их было немногим более 100, в 1941 г. — 817), более 3,7 тыс. техникумов и других средних специальных учреждений. Число учащихся в школах достигло 34 млн, в вузах — 601 тыс., в техникумах–1,1 млн. Всего же в стране обучалось около 48 млн человек. В городах к этому времени был завершен переход к семилетнему образованию. Согласно заданиям третьей пятилетки планировалось осуществить переход к всеобщему среднему образованию в городах и семилетнему — в сельской местности и национальных районах. Однако в связи с началом Великой Отечественной войны выполнить плановые задания не удалось. По этой же причине всеобщее 7-летнее обучение в СССР было осуществлено только к 1956 г.

С 1920 по 1940 г. в стране было обучено грамоте до 60 млн взрослых — поистине великое достижение. В 1940 / 41 учебном году количество учащихся средних школ по сравнению с 1937 г. увеличилось почти в 10 раз, почти в 3 раза выросло число учащихся неполных средних школ на селе. Число лиц, имеющих среднее образование, росло с каждым годом. Если в 1918–1928 гг. среднее образование, полное и неполное, общее и специальное, в среднем за год получали 67 тыс. человек, то в 1929–1932 гг. — уже 222 тыс., а в 1938–1940 гг. — 468 тыс. В начале 1940-х гг. СССР вышел на первое место в мире по числу учащихся, по темпам и объему подготовки специалистов.

По данным переписи 1939 г., 87,4 % жителей СССР умели читать и писать (в 1917 г. — 43 %). Однако в целом уровень грамотности в стране оставался невысоким. Законченное высшее образование имели 1,2 млн человек, среднее (полное и неполное) и незаконченное высшее — 14,7 млн. В составе населения в возрасте 10 лет и старше лиц с высшим образованием насчитывалось 0,8 %, со средним (полным и неполным) 10 %. Образование в объеме семилетки имело 8 % рабочих и 1,8 % колхозников. Даже на самом «верху», среди членов и кандидатов в члены ЦК, всей номенклатуры союзных и автономных республик, краев и областей с высшим образованием было всего 6 %, у большинства из них образование ограничивалось двухклассной церковно-приходской школой и различного рода краткосрочными курсами, совпартшколами. На 1 января 1941 г. высшего образования не имели 81,6 % руководящих работников и специалистов в промышленности (от директора до мастера и экономиста цеха). Эти цифры — явное свидетельство незавершенности модернизации культуры. Тем не менее, фактическая ликвидация безграмотности основной массы населения страны наряду с другими достижениями в области культуры характеризует период 1934–1939 гг. как поистине период культурной революции. В 1939–1940 гг. среди новобранцев в армию проблема грамотности уже не стояла. А доля призывников имеющих высшее и среднее образование составляла треть от общего числа призванных. Без культурной революции, как и без индустриализации, коллективизации, победа в Великой Отечественной войне была бы невозможной.

Нужда в специалистах удовлетворялась через формирование кадров новой интеллигенции — преимущественно за счет выходцев из рабочих и крестьян. Всего за 1930-е гг. вузы дали народному хозяйству около 900 тыс. специалистов. В 1940 г. при вузах и НИИ имелось 16,9 тыс. аспирантов против 3 тыс. в 1930 г. Среди ученых росла партийная прослойка. Если в 1929 г. в АН СССР было всего 16 членов партии (из 1158 сотрудников), а в 1933 г. — 348, то к началу 3-й пятилетки в научных учреждениях страны их насчитывалось 13,6 тыс.

Научные учреждения. К концу 1930-х гг. в стране действовали 90 институтов сельскохозяйственного профиля, 127 социально-экономических и педагогических НИИ, 268 научных учреждений в системе народного здравоохранения. В 1940 г. исследовательскую работу в стране вело 1821 научное учреждение. В системе АН СССР работало 200 научных учреждений, в том числе 78 институтов. С 1938 г. Академия наук СССР имела 8 отделений: физико-математических, технических, химических, биологических, геолого-географических наук, экономики и права, истории и философии, литературы и языка. В 1938–1939 гг. система Академии наук расширилась за счет создания институтов теоретической геофизики, автоматики и телемеханики, металлургии, механики. В 1939–1941 гг. были организованы Узбекский, Туркменский и Таджикский филиалы АН СССР. В январе 1941 г. на базе филиала была создана Академия наук Грузинской ССР и образована Академия наук Литовской ССР.

Численность сотрудников АН СССР возросла с 1018 человек в 1927 г. до 16 335 — в 1940 г. Во всех областях науки трудились 98,3 тыс. человек, в 4 раза больше, чем в 1928 г. Среди научных сотрудников Академии наук было 126 действительных и почетных членов и 191 член-корреспондент, 402 доктора и 1271 кандидат наук. (Для сравнения с нашим временем: по данным на апрель 2012 г., в одном только МГУ имени М.В. Ломоносова трудится 2,5 тыс. докторов и почти 6 тыс. кандидатов наук, среди них — более 300 академиков и членов-корреспондентов РАН и отраслевых академий; ежегодно защищается до 800 кандидатских и 200 докторских диссертаций по различным отраслям знаний.)

В вузах страны в предвоенном учебном году работали 61,4 тыс. научных работников и преподавателей, а в научных учреждениях системы здравоохранения — 9166 научных сотрудников. Всего в народном хозяйстве страны к концу 1940 г. трудилось 2,4 млн специалистов с высшим и средним специальным образованием (в 1913 г. — 190 тыс.).

К началу 1940-х гг. многие представители старой интеллигенции встали на путь тесного сотрудничества с советской властью. Доля старой интеллигенции среди работников умственного труда в 1939 г. составляла 10 %, (в 1926 г. — 50 %). Это позволяло говорить, что формирование новой советской интеллигенции в СССР в основном завершалось.

Обновление руководящих кадров. Во второй половине 1930-х гг. было осуществлено массовое обновление руководящих кадров народного хозяйства. Одним из варварских способов их замены на более квалифицированных и энергичных был «большой террор» 1937–1938 гг. Характеризуя эти годы, известный специалист в области управления академик Д.М. Гвишиани писал, что объективная причина выдвижения плеяды новых молодых руководителей «состояла в вынужденной потребности в компетентных кадрах управления народным хозяйством». Это обстоятельство заставило отказаться от сложившейся практики назначения руководящих кадров по принципу идеологической преданности. Новые люди были специалистами, выросшими на производстве, способными отвечать за конкретное дело. Приближение войны спасло от проводившегося прежде фактически планомерного уничтожения колеблющихся в политическом отношении и просто сохранявших независимость суждений интеллигентов старой формации.

В.М. Молотов, отвечая много лет позднее на вопрос поэта Ф.И. Чуева, «почему сидели Туполев, Стечкин, Королев», незамысловато объяснял: «Они ведь не поддерживали нас… Некоторое время они были противниками, и нужно было еще время, чтобы приблизить их к советской власти… И не считаться с тем, что в трудный момент они могут стать особенно опасны, тоже нельзя. Без этого в политике не обойдешься. Своими руками они коммунизм не смогут построить… Иван Петрович Павлов говорил студентам: “Вот из-за кого нам плохо живется!” — и указывал на портреты Ленина и Сталина. Этого открытого противника легко понять. С такими, как Туполев, сложнее было. Туполев из той категории интеллигенции, которая очень нужна Советскому государству, но в душе они — против, и по линии личных связей они опасную и разлагающую работу вели, а даже если и не вели, то дышали этим».

Молотов был отчасти прав. Но своя правда была и у А.Н. Туполева, который обращался в «шарашке» к товарищам по несчастью: «Нас не информируют, нам приказывают, однако только осел не может не видеть, что дело идет к войне. Не менее ясно, что никто, кроме нас, спроектировать нужный стране бомбардировщик не может. Вероятно, я буду прав, если скажу, что мы любим свою родину не менее других и, наверное, больше, чем те, кто собрал нас сюда. Условия трудные, а если отрешиться от личных огорчений и взглянуть шире, — трагичные. И понимая все это, я ставлю перед вами задачу, которую никто, кроме вас, не выполнит. А вы — я знаю, что вы выполните, на то вы и есть вы».

И если верно заключение о том, что победа в войне была невозможна без культурной революции (прежде всего — приобщения к грамотности основной массы населения страны), то с такой же уверенностью можно утверждать, что победа была бы невозможна и без труда представителей старой интеллигенции, перешедших или силой переведенных на позиции советской власти. Стране нужны были орудия, танки, самолеты, моторы, подводные лодки, ракеты, радиолокаторы и другие научно-технические новшества. И многие представители интеллигенции дореволюционной формации, с присущим им чувством долга, культурой, гуманизмом, патриотизмом, совестливостью, жертвенностью, выполнили свою миссию, внеся едва ли не решающий вклад в создание научно-технического потенциала, сокрушившего фашистскую Германию.

Достижения науки и техники. Вторая половина 1930-х гг. отмечена рядом выдающихся научных достижений. П.Л. Капица внес уникальный вклад в развитие техники ожижения газов: создал первый в мире гелиевый ожижитель (1934), предложил метод ожижения газов с использованием цикла низкого давления (1939), открыл сверхтекучесть гелия (1938). Объяснение сверхтекучести было дано Л.Д. Ландау (1941). Оба они позднее за эти работы стали лауреатами Нобелевской премии. В 1938 г. аспиранты Ю.П. Маслаковец и Б.Т. Коломиец под научным руководством А.Ф. Иоффе изобрели серно-талиевый фотоэлемент с рекордным для того времени коэффициентом преобразования солнечной энергии в электрическую. Это был первый шаг на пути к решению в перспективе проблемы энергоснабжения посредством «солнечных крыш». 14 июня 1940 г. Г.Н. Флеров и К.А. Петржак (лаборатория Курчатова) открыли явление спонтанного деления урана.

О накоплении значительного опыта в изучении физики атомного ядра свидетельствовали III (1938), IV (1939) и V (1940) Всесоюзные конференции советских ядерщиков и специалистов по космическим лучам. Советские ученые уже перед Великой Отечественной войной держали в руках ключи к решению задач по овладению атомной энергией. Подчеркивая это, П.Л. Капица говорил в октябре 1941 г.: «Последнее время дает нам новые возможности использования внутриатомной энергии, об использовании которой писалось раньше только в фантастических романах… Теоретические подсчеты показывают… атомная бомба, даже небольшого размера… с легкостью могла бы уничтожить крупный столичный город с несколькими миллионами населения».

Новые успехи советских химиков позволили приступить к работам по синтезированию каучуков специального назначения и к изготовлению искусственных алмазов. Физик-химик И.В. Петрянов-Соколов в 1933–1939 гг. разработал методы исследования аэрозолей, предложил и внедрил в производство технологию изготовления сверхэффективных тонковолокнистых фильтров («фильтры Петрянова»).

Большую работу проделали во второй половине 1930-х гг. советские геологи и географы. К 1939 г. территория страны уже на 45,6 % была охвачена геологической съемкой (в 1929 г. — на 17,7 %). В конце 1930-х гг. СССР занимал первое место в мире по выявленным запасам нефти, гидроэнергии, торфа, железной и марганцевой руд, цинка, свинца, апатита, калийных солей. Огромное значение для изучения и освоения Арктики, прогнозирования погоды и ледовых условий плавания по Северному морскому пути имела работа научных обсерваторий, организуемых на дрейфующих льдах Северного Ледовитого океана. Первая из таких обсерваторий — полярная станция «Северный полюс-1» работала в 1937–1938 гг. под руководством И.Д. Папанина.

Сельскохозяйственная практика обогащалась достижениями научных школ В.Р. Вильямса, Д.Н. Прянишникова. Под руководством Н.М. Тулайкова составлялась новая почвенная карта страны. В 1939 г. была опубликована сводка по почвам СССР в трех томах. В то же время обострение борьбы представителей научных школ генетиков и биологов за утверждение монополии в науке, взаимные обвинения «конкурентов» во вредительстве и покровительстве «врагов народа» привели к репрессиям против Н.И. Вавилова, Н.М. Тулайкова, Н.К. Кольцова, А.С. Серебровского. Н.И. Вавилов был арестован в феврале 1940 г. по обвинению в шпионаже и руководстве контрреволюционной организацией, приговорен к смертной казни, замененной 20 годами заключения, умер от болезни в Саратовской тюрьме в 1943 г.

Значительно скромнее в сравнении с естественными и точными науками были достижения гуманитарных наук, в наибольшей степени испытывавших на себе давление господствующей идеологии. Тем не менее, в 1939 г. была опубликована работа Л.В. Канторовича «Математические методы в организации и планировании производства», где давалась общая постановка задачи линейного программирования и метод ее решения. За работы в этой области ученый был удостоен Нобелевской премии по экономике (1975). В 1930-е гг. появились и другие оригинальные труды по экономике и истории народного хозяйства (Е.С. Варга, П.И. Лященко), а также по истории русского феодализма (Ю.В. Готье, Б.Д. Греков, С.В. Бахрушин), общественному движению XIX в. (Н.М. Дружинин, М.В. Нечкина), источниковедению (М.Н. Тихомиров, С.Н. Валк, С.А. Никитин), славяноведению (В.И. Пичета), всеобщей истории (Е.А. Косминский, С.Д. Сказкин, Е.В. Тарле и др.).

Сталинские премии. Постановлением СНК от 20 декабря 1939 г. для поощрения «выдающихся работ в области науки и искусства, за лучшие изобретения и выдающиеся достижения в области военных знаний были учреждены Сталинские (с 1966 г. они стали называться Государственными) премии. Первые такие премии были присуждены в марте 1941 г.

В 1930-е гг., как и ранее, большое значение придавалось подготовке кадров в системе партийно-государственного руководства культурой. Их подготовкой занимались Высшая школа марксизма-ленинизма, Высшая школа партийных организаторов, Высшая партийная школа. С середины 1920-х гг. в вузах действовали кафедры истории партии и ленинизма. Изучение истории партии велось сначала на основе четырехтомной «Истории ВКП(б)» под редакцией Е.М. Ярославского, изданной в 1926–1930 гг. С сентября 1938 г., сразу после выхода в свет «Краткого курса истории ВКП(б)», текст его стал каноническим, и началась проработка его во всех вузах, где были созданы однотипные кафедры основ марксизма-ленинизма, а также в пропагандистской системе страны.

Патриотическое воспитание. Культурной революции во многом способствовало расширение приобщения советских поколений к отечественной истории, народным традициям, национальным ценностям. Национально-патриотические чувства формировали различные мероприятия, напоминавшие о судьбоносных для народа исторических победах, деяниях выдающихся людей, при активном содействии исторических, художественных, мемориальных музеев. Особое значение в воспитании патриотизма имело почитание великих предков народа. Чувство принадлежности к нации формировалось и регулярным приобщением к произведениям искусства и архитектуры, созданным людьми, идентифицировавшими себя с нацией. Все это в полной мере стало использоваться для сплочения советского общества в предгрозовые 1930-е гг.

В мае 1938 г. страна торжественно отметила 750-летие со дня создания национальной святыни «Слова о полку Игореве». В этом году в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга К. Осипова «Суворов». «Великое прошлое русского народа в памятниках искусства и предметах вооружения» стало темой выставки, открытой в Эрмитаже в сентябре 1938 г. В ноябре того же года на киноэкранах появился фильм, созданный С.М. Эйзенштейном, «Александр Невский» — «патриотический фильм о величии, мощи и доблести русского народа, его любви к родине, о славе русского оружия, о беззаветной храбрости в борьбе с захватчиками русской земли», как писала о нем газета «Правда».

Значительным событием культурно-политической жизни Москвы стала открытая в феврале 1939 г. в Третьяковской галерее выставка, на которой впервые за годы советской власти были представлены свезенные из разных городов страны лучшие полотна русских художников, работавших в области исторической живописи, — В. Васнецова, В. Верещагина, В. Перова, И. Репина, Г. Угрюмова и др. Большой резонанс имела опера «Иван Сусанин» (первичное название «Жизнь за царя»), премьера которой состоялась в апреле 1939 г. Осенью того же года широко отмечалось 125-летие со дня рождения «великого поэта-патриота» М.Ю. Лермонтова. В 1939 г. была восстановлена как музей «Кутузовская изба» в Филях, началась реставрация памятников Отечественной войны 1812 г. на Бородинском поле. В октябре 1939 г. состоялась всесоюзная премьера фильма «Минин и Пожарский» В.И. Пудовкина. В первой половине 1941 г. вышли на экраны кинофильмы «Богдан Хмельницкий» (кинорежиссер И.А. Савченко) и «Суворов» (Пудовкин), прочно вошедшие в обойму советской классики. В канун войны особую актуальность приобретало обращение А.В. Суворова к потомкам: «Горжусь, что я русский!.. Потомство мое прошу брать мой пример… до издыхания быть верным Отечеству».

Историческое и национальное самосознание народов СССР во многом обогащалось творчеством писателей. Во второй половине 1930-х гг. они все чаще обращались к созданию образов выдающихся государственных и военных деятелей прошлого, к раскрытию поворотных событий в истории страны и отдельных народов. Наибольшую известность получил роман А. Толстого «Петр Первый». Героической историей русского народа были вдохновлены поэмы К. Симонова «Ледовое побоище» и «Суворов», роман С. Бородина «Дмитрий Донской». Трагические страницы русской истории получили художественное освещение в романе В. Яна «Чингисхан». Высоким духом патриотизма были пронизаны романы «Цусима» А. Новикова-Прибоя, «Севастопольская страда» С. Сергеева-Ценского, «Порт-Артур» А. Степанова. Культурно-историческими и патриотическими мотивами пронизаны романы «Десница великого мастера» К. Гамсахурдиа, «Великий Моурави» А. Антоновской.

Искренние приверженцы пролетарского интернационализма воспринимали вполне обозначившуюся тенденцию отхода от «принципов коммунизма» в национальном вопросе как пагубную ошибку. Некоторые из них пытались опорочить произведения на патриотическую тему как якобы олицетворение квасного патриотизма («кузьма-крючковщины»). Таким приверженцам социалистического космополитизма «объясняли», что отношение большевиков к патриотизму было уже «далеко не таково, как во времена Кузьмы Крючкова (донской казак, один из прославленных героев Первой мировой войны. — Авт.), когда ленинцы стояли на пораженческих позициях». Специальное постановление ЦК партии (сентябрь 1939 г.) осуждало «вредные тенденции огульного охаивания патриотических произведений».

Изменения в национально-языковой политике. В конце 1930-х гг. были внесены существенные изменения в национально-языковую политику государства, означавшие дальнейшее отступление от политики 1920-х гг. С ликвидацией большого числа национальных районов, пришедшейся на 1938 г., соответственно решалась судьба национальных школ в этих районах: отдельные национальные школы (финские, эстонские, латышские, немецкие, греческие и др.) реорганизовывались «в советские школы обычного типа». Одновременно развертывалась работа по приобщению населения всех национальных республик к русскому языку. Огромную роль в этом сыграло правительственное постановление «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» от 13 марта 1938 г., обязавшее ввести с сентября обучение языку во всех нерусских начальных школах со второго класса и во всех неполных средних и средних школах — с третьего. Увеличивалось количество часов на изучение русского языка, расширялась подготовка учителей, активизировалось издание учебной и методической литературы.

Приобщение к русскому языку облегчалось переводом латинизированной письменности на кириллицу. В соответствии с решением от 16 октября 1936 г. на кириллицу переведена письменность кабардинцев. Аналогичными мерами унифицировали письменность других народов РСФСР, имевших автономные республики и области, национальные округа. С декабря 1939 г. преобразования коснулись письменности «титульных» народов Узбекской, Азербайджанской, Таджикской, Туркменской, Киргизской, Казахской, Молдавской союзных республик.

Новая фаза в языковой политике открывала следующий этап в строительстве Красной Армии. В Конституции СССР 1936 г. записано: «Всеобщая воинская обязанность является законом». Реализовать этот закон в полном объеме становилось возможным лишь со знанием русского языка (языка армейских приказов, команд, уставов и наставлений) призывниками из национальных регионов.

Практически одновременно с постановлением о русском языке принято постановление «О национальных частях и формированиях РККА». В 1920–1930-е гг. создававшиеся со времен Гражданской войны по территориальному принципу части выступали одной из основных форм привлечения к военной службе представителей национальностей, «ранее в армии вовсе не служивших (узбеки, туркмены, бурят-монголы, киргизы, часть народов Северного Кавказа и т. д.)». Сыграв свою роль, национальные формирования, как гласило постановление, «в настоящее время не могут оправдать своего назначения». Они опирались на местные культурные и хозяйственные условия, были прикованы к своей территории, что лишало возможности осуществлять подготовку бойцов и частей к действиям в различных условиях климата, быта и боевой обстановки.

Начавшиеся в соответствии с законом «О всеобщей воинской обязанности» призывы на службу в Средней Азии и Закавказье выявили «неожиданно большое» число призывников, не владеющих русским языком. Проблему пришлось решать на основе постановления Политбюро «Об обучении русскому языку призывников, подлежащих призыву в Красную Армию и не знающих русского языка» (от 6 июля 1940 г.).

Государственная политика, определяемая сознанием особой значимости национального фактора в жизни страны, требовала соответствующего информационного обеспечения. С 1935 г. в аппарате ЦК вводилась новая форма учета номенклатурных кадров (справка-«объективка»), в которой впервые предусматривалась графа «национальность». «Пятый пункт» официальных кадровых документов становился для их обладателей таким же важным, как и пункт о социальном происхождении. 2 апреля 1938 г. установлен новый порядок указания национальности в паспортах, свидетельствах о рождении и других официальных документах. Если раньше в них фиксировалась национальность, к которой причислял себя сам гражданин, то теперь следовало исходить исключительно из национальности родителей.

Сглаживание диспропорций. С конца 1930-х гг. политика определялась стремлением сгладить вполне очевидные диспропорции в представленности национальностей в структурах власти. Вопреки установке на преодоление фактического неравенства национальностей и значительному продвижению общества по этому пути, годы советской власти были также временем возникновения нового неравенства, не отвечающего тенденции укрепления единства и консолидации народов Советского Союза. По представленности в партийном и государственном аппаратах, сферах науки и искусства с 1917 г. с большим отрывом лидировала еврейская национальность. В.В. Путин в связи с национализацией собрания древнееврейских книг и рукописей Й.-И. Шнеерсона в 1918 г. отметил, что решение принималось первым советским правительством, членами которого «примерно на 80–85 % являлись евреи». В 1930-е гг. подобное и даже менее выраженное «засилье» становилось неприемлемым. Положение усугублялось начавшейся сразу после прихода Гитлера к власти игрой нового германского руководства на противоречиях в СССР для дискредитации якобы «еврейской большевистской власти» в глазах «угнетенных ею» народов.

Власть была вынуждена с этим считаться. Поначалу ее действия носили чисто декоративный характер. Летом 1936 г. И.В. Сталин позвонил главному редактору газеты «Правда» Л.З. Мехлису и предложил дать русские псевдонимы евреям, работавшим в редакции. Вскоре декорации были отброшены. С осени 1936 г. наблюдается заметное снижение доли евреев в высшем руководящем составе одиозного НКВД. По данным на 1 октября 1936 г. евреи составляла 39,1 % руководящих деятелей НКВД (наркомы СССР и их заместители, начальники управлений и отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел союзных и атономных республик, начальники управлений НКВД краев и областей). К 1 июля 1937 г. это число сократилось до 31,9 %, к 1 сентября 1938 г. — до 21,3 %, к 1 июля 1939 г. — до 3,9 %. В мае 1939 г. при назначении В.М. Молотова наркомом иностранных дел Сталин сказал: «Убери из наркомата евреев». «Слава богу, что сказал! — говорил впоследствии Молотов. — Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов. Это, конечно, неправильно». Лидеры СССР открыто демонстрировали готовность исправить положение.

Перемещение евреев с постов в государственном аппарате и в общественной жизни, их гибель в ходе «чисток» зачастую представляется как проявление государственного антисемитизма. Проявления эти порой объясняются изменениями в высших эшелонах власти в СССР. Например, Серго Берия в своей книге об отце отмечает, что ко времени его выдвижения к руководству НКВД СССР «верхушку партийного аппарата и государства заняла группа русофилов, которые не доверяли “иноземцам” и ненавидели их». Собранная Л.П. Берией информация показала, что «три четверти следователей и руководителей контрразведки были евреи. Опасаясь, что их слишком активное присутствие в репрессивных органах может вызвать волну антисемитизма, он решил сменить их на русских. Ибо в тот период часто раздавались упреки, что евреи притесняют и уничтожают русский народ» (Берия С. Мой отец Берия. М., 2002. С. 55, 65).

Однако, по данным статистики, потери еврейского населения в чистках 1930-х гг. в относительном исчислении не превышали потерь других народов СССР. По данным за период с января 1936 г. по июнь 1938 г., среди 1 420 711 арестованных было 30 542 (2,1 %) евреев. В составе всех лагерных заключенных на начало 1939 г. русские составляли 63 %; украинцы 13,8; белорусы 3,4; евреи 1,5 %. В населении страны эти национальности насчитывали соответственно 58,4 %; 16,5; 3,1 и 1,8 %. То есть среди заключенных русские и белорусы были представлены больше своего удельного веса в населении страны, а украинцы и евреи — меньше. При политике государственного антисемитизма эти соотношения были бы, очевидно, иными. «Можно констатировать, — пишут современные исследователи проблемы, — что к началу Великой Отечественной войны евреи сохранили свое положение в системе государственного управления, но оно было ограничено той пропорцией, которую они занимали в общей численности населения Советского Союза. В конце 1930-х гг. евреи продолжали играть значительную роль в государственной, социальной и культурной жизни страны, несмотря на «антисемитизм» Сталина» (Тумшис М.А., Золотарев В.А. Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. 2-е изд. М., 2017).

«Воспитывать армию на героических традициях». В условиях начавшейся мировой войны советское руководство убеждалось в правоте избранного ранее курса национальной политики и воспитательной работы с населением. Война с Финляндией показала тщетность надежд на пролетарскую солидарность в предстоящей большой войне. Политуправление Красной Армии настраивалось искоренять «вредный предрассудок», согласно которому население стран, вступающих в войну с СССР, «якобы неизбежно и чуть ли не поголовно восстанет и будет переходить на сторону Красной Армии». Беспроигрышным представлялось воспитывать армию на ее героических традициях и прошлом русского народа.

Смягчение антирелигиозной борьбы. В конце 1930-х гг. появились признаки явных изменений политики государства в отношении религии и церкви. На 1 апреля 1936 г. в СССР было 15 835 действующих православных храмов (28 % от числа действовавших до революции), 4830 мечетей (32 % от дореволюционных), несколько десятков католических и протестантских храмов. При перерегистрации служителей культа их число оказалось равным 17 857 (15,8 % от их численности в 1914 г. и 25,5 % — от 1928 г.). По данным переписи населения, проведенной 6 января 1937 г., о своей вере в Бога заявили более 45 % населения СССР. При этом среди пожилых людей верующих оказалось почти в два раза больше, чем неверующих; среди неграмотных верующие составляли 74 %. Это свидетельствовало о тщетности усилий по завершению работы по атеизации населения, развернутой в стране сразу после победы Октябрьской революции. Начиная в 1932 г. «безбожную пятилетку» Союз воинствующих безбожников планировал, что в 1936 г. должны были исчезнуть последние молитвенные дома и все священнослужители, а к концу пятилетки религия будет изгнана из самых укромных ее уголков, и в стране вообще не будет произноситься слово «Бог».

Пятилетка выполнялась с большим отставанием от графика, поэтому в августе 1937 г. «штурм небес» безбожниками возобновился с новой силой. Он сопровождался арестами, ссылками и казнями духовенства всех конфессий, закрытием храмов. По неполным данным (без учета Дальневосточного края), с 1 октября 1936 г. по 1 июля 1938 г. (пик репрессий) было арестовано 45 009 служителей религиозного культа, из них в 1937 г. — 33 191, в 1938 г. — 11 186. Согласно данным Комиссии по реабилитации Московского патриархата, к 1941 г. было репрессировано не менее 140 тыс. священников. На свободе оставались всего 4 архиерея РПЦ, еще 10 уцелевших епископов находилось на покое или служили настоятелями приходских храмов. По подсчетам сотрудников Свято-Тихоновского гуманитарного университета, за весь период советской власти по церковным делам репрессированы не менее 500 тыс. священнослужителей и мирян. В базе данных университета на ноябрь 2007 г. представлены биографические сведения о 30 тыс. мучениках (из них 8050 расстреляны), в том числе 15 358 священнослужителях.

В конце 1930-х гг., возрождая некоторые русские традиции, власть сочла необходимым умерить антирелигиозный пыл партийных богоборцев. Пошли на убыль и безвозвратные потери служителей Церкви. Еще в разгар репрессий была неожиданно опубликована статья известного историка С.В. Бахрушина с положительной оценкой Крещения Руси (Историк-марксист. 1937. Кн. 2). Аналогичная статья Е.Ф. Грекулова появилась в журнале «Безбожник» (1938. № 5). С присоединением к СССР Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики Патриархии в РПЦ было разрешено принять храмы и духовенство новых территорий. Количество действующих церквей увеличилось на 3350 храмов. Против Православной церкви не началось ожидаемых массовых репрессий. Перелом в характере государственно-церковных отношений вызван надвигавшейся войной и потребностью восстановления и укрепления национального единства в СССР.

Борьба с «низкопоклонством». Составной частью работы по воспитанию советского патриотизма стала борьба с носителями «низкопоклонства» перед заграницей, свойственного отдельным представителям как старой интеллигенции, так и новой политической элиты. Открытие нового «фронта» было связано с именем выдающегося математика дореволюционной школы Н.Н. Лузина, который в июле 1936 г. подвергся шельмованию на страницах «Правды» за то, что, подобно многим другим крупным ученым, публиковал свои работы в зарубежных изданиях. С января 1937 г. главными «низкопоклонниками» изображались троцкисты. На XVIII съезде партии «низкопоклонство» было распространено едва ли не на всех «вычищенных» из общества «врагов народа». Отдавая дань классовому шовинизму, Сталин объявил: «Троцкистско-бухаринская кучка шпионов, убийц и вредителей, пресмыкавшаяся перед заграницей, проникнутая рабьим чувством низкопоклонства», есть лишь «кучка людей, не понявшая того, что последний советский гражданин, свободный от цепей капитала, стоит головой выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши».

По мере изживания крайностей национального нигилизма в 1930-е гг. заявила о себе и тема о необходимости преодоления космополитизма. Так, писатель И. Катаев призывал: «Безнадежных «космополитов», отщепенцев, эту вялую богему, не помнящую родства, надо поскорее вымести вон из искусства». В сентябре 1940 г. на совещании в ЦК по разбору фильма «Закон жизни» в космополитизме обвинен А. Авдеенко. В качестве спецкора «Правды» он бывал в Северной Буковине, только что включенной в СССР, и опубликовал восторженный очерк «В Черновицах» — о красивом, чистом, аккуратном городе. К этому времени о превосходстве советского над буржуазным уже было сказано, и с этой точки зрения советский писатель не должен был хвалить капиталистический город. После беспощадной критики Сталиным и Ждановым «космополита» и «низкопоклонника» исключили из партии, выселили из квартиры. Он был прощен в июле 1943 г. за прочувствованный очерк «Искупление кровью» (об офицере, разжалованном в рядовые штрафной роты и сумевшем в жестоких боях искупить вину). А. Толстой, прослеживая развитие отечественной литературы, говорил, что к 1941 г. она «от пафоса космополитизма, а порою и псевдоинтернационализма пришла к Родине, как к одной из самых глубоких и поэтических своих тем».

Здоровый национализм и интернационализм. В канун Великой Отечественной войны И.В. Сталин намеревался по-новому разъяснить связь между национальными и интернациональными основами патриотизма. «Нужно развивать идеи сочетания здорового, правильно понятого национализма с пролетарским интернационализмом, — говорил он в мае 1941 г. — Пролетарский интернационализм должен опираться на этот национализм… Между правильно понятым национализмом и пролетарским интернационализмом нет и не может быть противоречия. Безродный космополитизм, отрицающий национальные чувства, идею Родины, не имеет ничего общего с пролетарским интернационализмом. Этот космополитизм подготовляет почву для вербовки разведчиков, агентов врага». Однако реабилитации национализма не произошло. Видимо, останавливали неизбежные имиджевые потери из-за возможного отождествления сталинской политики с гитлеровской. Точно так же в апреле 1941 г. дело не дошло до роспуска Коминтерна и вступления в «Антикоминтерновский пакт». В этом случае — из-за того, что Германия не увидела в таких предложениях оснований для изменения своей политики в отношении СССР.

Поражения СССР на первых этапах войны с Германией вызваны многими причинами. В их ряду были изначально ошибочные установки национальной политики, обусловившие пороки в национально-государственном устройстве СССР, в отношении к дореволюционной отечественной истории, к роли русского народа в межнациональных отношениях. Коррекция национальной политики, начавшаяся в конце 1924 г. и особенно заметная с середины 1930-х гг., не позволила до конца преодолеть все эти изъяны. Процессы консолидации народов СССР в единый советский народ оказались далеко не завершенными. Не способствовали этому и репрессии.

Политика утверждения общенационального советского патриотизма к началу войны еще не стала столь действенной, как это изображалось в официальной пропаганде. Подготовка Советского Союза в этом отношении оказалась незавершенной. Все это сказалось уже в первые недели Великой Отечественной войны. Без решительного перехода правящей партии на национально-патриотические позиции защиты общенародных интересов победа в войне была бы недостижима.