Стальная незабудка

4

Вот уж точно, когда перестаешь реагировать на собственное имя, и коллегам приходится орать на всю комнату по десять раз, чтобы ты вышла из транса, самое время спросить себя: «Что, черт возьми, происходит?» Ты хотела впечатлений – ты получила впечатления. Что не так? Неужели простое прикосновение (он сделал это первый, но и ты не отстала) руки, близкое присутствие незнакомого мужчины до такой степени потрясло твой мир? Можно подумать, это первый мужчина, посмевший подойти к тебе ближе, чем на пять шагов.

Так, стоп… Мужчина не первый, но и шок не первый. Вспомни, вспомни, посмотри этому в глаза.

Воспользовавшись затишьем на рабочем фронте, Даша берет кружку и идет на кухню налить себе чаю. Чайник, как всегда, сухой. Ну что за люди! Никто не позаботится о ближнем своем. Налить воды, вернуть чайник на подставку, щелкнуть клавишей. В стеклянной вазочке лежит одинокая конфета. Вздохнув, Даша протягивает руку, но после некоторых колебаний меняет планы и открывает дверцу подвесного шкафчика в поисках чайных пакетиков.

Она оканчивала седьмой класс, когда на школьной дискотеке ее впервые пригласил на медленный танец мальчик из восьмого «Б». В первый момент она не поверила. Сжалась в комочек и стрельнула глазами направо-налево, проверяя, точно ли приглашают ее. Но мальчик стоял перед ней, протягивая руку и неуверенно улыбаясь, потому что тоже был очень молод и не очень опытен.

Танец получился довольно нелепым. Оба не знали о чем говорить и молча покачивались под музыку, стесняясь своих неловких объятий. Даша старалась не прижиматься к мальчику, но вместе с тем не хотела его обижать, поэтому чувствовала себя деревянной. Ей надолго запомнился запах, который она улавливала, танцуя с ним: не резкий, но все же четко различимый запах не то лука, не то дикого чеснока. Позже она узнала, что это запах стресса.

От Дэмиена пахло иначе. Он явно не пребывал в стрессовом состоянии, когда подсел к ней во время последнего сеанса. Что принесет сегодняшний вечер?

– Ты какая-то потерянная сегодня, – добродушно говорит, появляясь на кухне, главный бухгалтер Софья.

Софье около сорока, она энергична и подтянута, имет взрослую дочь и верного мужа, сотрудника ФСБ. Маникюр, педикюр, прическа, костюмчик – с этим всегда полный порядок. Вот и сейчас на ней модная юбка-карандаш цвета графит, красный приталенный жакет и умопомрачительные туфли на невысоких, но изящных каблуках. Софья прирожденная интриганка, поэтому в разговорах с ней Даша проявляет особую осторожность.

– Да жара замучила. – Даша дует на горячий чай и делает маленький глоток из чашки. Морщится, вздыхает, всем видом изображая страдание. – Хочется на берег моря, лежать в тени под зонтиком и слушать шум прибоя.

– Это точно. – Понимающе кивает Софья, но выглядит при этом несколько разочарованной. Вероятно, втайне надеялась, что Даша озвучит какую-нибудь более интересную причину. – А ты в отпуск когда?

– Планирую в начале сентября.

– Опять в Грецию?

Даша с улыбкой кивает.

– Ох, не знаю, что ты там находишь, в Греции своей. – Софья чуть заметно передергивает плечами, выражая недоумение с оттенком пренебрежения. – Были мы с Игорем и в Афинах, и на Родосе, и на Крите. И что? Афины – большая деревня, притом грязная. Цены на все космические. Нормальных товаров не найти. Ни одежды, ни обуви, ни ювелирки. Шубы только на фабрике, в городском магазине заплатишь втридорога. Толпы туристов с утра до вечера лезут на Акрополь, а там даже сфоткаться нормально нельзя. Запрещено! Стоило переться в такую даль, чтобы потом не иметь возможности выложить в соцсетях себя любимую на фоне Парфенона. Пляжный отдых тоже не впечатлил. Пятизвездочные отели тянут в лучшем случае на троечку с плюсом. Кормежка хреновая, с Испанией и Турцией ни в какое сравнение не идет. В общем, мы решили, что Греция – не наш вариант.

Даша чуть было не начала объяснять, что Афины, Родос и Крит – это, строго говоря, три большие разницы, и, планируя очередной отпуск, надо четко представлять, что ты хочешь от него получить. Что Греция – колыбель европейской цивилизации, и внимания достоин не только Парфенон. Но вовремя остановилась. Кормежка в Греции действительно не такая обильная и разнообразная, как в Испании. Да и фоткаться на фоне Парфенона нельзя.

– Мне нравится Эгейское море, – произносит она с той же вежливой улыбкой.

– А, море… понятно.

Говорить больше не о чем, во всяком случае Софья не может придумать никакой новой темы для разговора, а Даша даже не пытается. Осторожно отпивает чай и, прихватив со стола салфетку, возвращается на рабочее место.

Гармонично вписаться в коллектив – что в школе, что в вузе, что в какой-либо организации, куда она устраивалась на работу, – Даше никогда не удавалось. С коллегами у нее не возникало ни конфликтов, ни значимых разногласий, однако и сближения не происходило. Она не чувствовала себя «частью команды» и не испытывала ни малейшего желания обсуждать, даже во время обеденного перерыва, шмотки, мужчин, детей, домашних животных или что-нибудь в этом роде. Чужая личная жизнь ее не интересовала, свою личную жизнь она не считала нужным выставлять напоказ. Ведь есть же гораздо более интересные темы для разговора.

Все относились к ней ровно, она отвечала тем же и, узнав о том, что две кумушки из соседней комнаты злословят за ее спиной, была вне себя от изумления. Нет, она не пошла к ним с вопросом какого черта они себе позволяют. Она задала вопрос себе. Откуда берется эта стеклянная стена, которая с раннего детства отделяет ее, Дашу, от окружающих? Почему буквально всюду на нее реагируют как на инопланетянку? Что такого она делает или, наоборот, не делает?

«Стеклянная стена, говоришь? – прищурилась Лиза, когда подруга, так и не разгадав загадку, обратилась к ней за помощью. – Так оно и есть. Ты не очень простая, знаешь ли… в хорошем смысле слова. Как породистая кошка. Понимаешь, что я имею в виду?»

«Но у нас же с тобой нормально получается, – растерянно сказала Даша. – Или получается только благодаря тебе?»

«А ты можешь сказать, что прилагаешь усилия?»

«Усилия? Нет. Мне с тобой легко и приятно».

Лиза улыбнулась.

Так, ну хватит! Пора приниматься за работу. Предстоит составить спецификацию для цеха на изготовление стеллажей и тумбочек для гардеробной комнаты, которую заказал один из клиентов. И умудриться сделать это без ошибок, несмотря на неотвязные мысли о вечернем свидании.

На этот раз он принес не вино, а какой-то другой напиток в узкой, высокой, судя по всему, литровой бутылке, которую извлек из картонной коробки.

– Что это? – с любопытством спросила Даша, присматриваясь к ее форме, потому что разглядеть этикетку без дополнительного освещения было невозможно.

– Я хочу, чтобы ты сама узнала.

– Даже не попробовав?

– Без пробы это будет гадание, а не узнавание. Тащи рюмки!

– А ты уверен, что я пробовала это раньше и теперь смогу узнать?

– Тащи рюмки, – повторил Дэмиен.

– Такие же, как вчера?

– Нет. – Он глубоко вздохнул. – Ладно, сиди. Я сам.

С невольной улыбкой Даша следила за его перемещениями. Он оставил дверь приоткрытой, так что можно было не только видеть вертикальную полосу золотистого света, но и слышать мягкие шаги по керамической плитке, стук дверцы буфета, негромкие речи, обращенные к котам, которые, разумеется, путались под ногами, позвякивание рюмок, выставленных на стол…

Вскоре Дэмиен вернулся с рюмками, пепельницей и полотенцем.

– Закуска опять противопоказана?

– Я принес шоколад. «Красный Октябрь». Будешь?

– Что за вопрос? Конечно!

Уходя с кухни, он не выключил свет. Умышленно или потому что руки были заняты? Ей хотелось верить, что умышленно.

Коробку Дэмиен поставил на пол, а бутылку жестом фокусника обернул полотенцем. Плеснул в одну из двух пузатых рюмок немного загадочного напитка. Ясное дело, крепкого. Вино из таких рюмок не пьют.

Подвернутые до локтей рукава светло-серой рубашки, матовый блеск пряжки ремня, плавные уверенные движения, изредка попадающие в полосу света черты лица при повороте головы… Обстановка, порождающая бесконечный поток фантазий.

– Ну? – нетерпеливо спросил он, едва Даша набрала в рот напиток и покатала его на языке. – Что скажешь?

Сомневаться тут не приходилось.

– Греческий бренди Метакса, – торжествующе объявила она, улыбаясь от удовольствия.

– Точно!

– Пять звезд.

– Угадала. – Дэмиен привстал. – Дай я тебя поцелую.

Прежде чем голова успела подумать, тело совершило встречное движение – и то, что Даша не считала возможным, во всяком случае сегодня, произошло.

Некоторое время оба смущенно молчали.

– Ну ладно, – проговорил наконец Дэмиен. – Ситуация на короткое время вышла из-под контроля, но теперь все в порядке. Продолжим?

Она кивнула, облизнув губы.

И в эту минуту за окном раздался визг. Не вопль, не крик, а именно визг. Пронзительный, подобный скрежету резца, вспарывающего стеклянное или зеркальное полотно.

Даша вздрогнула, ощутив внезапный озноб. Какое грубое вторжение в сказку!

– Кто это? Животное или человек?

– Человек, – помедлив, отозвался Дэмиен. – Женщина. И кажется, совсем рядом.

– Вроде она никого не звала. Просто завизжала. Может, наступила в темноте на кошку или ежа.

– Может быть.

Новый звук. Треск, какой могли издавать сломанные ветки, если бы кто-то лез напролом через кустарник.

Дэмиен поднялся на ноги.

– Ты куда? – испугалась Даша.

– Посмотрю, что там происходит.

– Ты думаешь, это здесь, у нас? Или у соседей?

Он уже шел к двери.

– Кажется, у нас.

На улице было прохладно и уже совсем темно. Фонари горели вдоль дороги, на которую смотрели два окна гостиной, а здесь, в саду, в окружении соседских участков, приходилось двигаться наугад.

Вновь раздался треск. Жалобное «ой». И тишина.

– Эй! – вполголоса окликнул Дэмиен. – Какого черта вы здесь делаете?

– Я убегала от собаки, – послышался голос из тьмы. Тонкий, дрожащий. – На соседнем участке. И оказалась здесь.

– Что значит оказалась? – недоверчиво спросил Дэмиен. – Прошли сквозь ограду?

– Кажется, я через нее перелезла. Вернее, перепрыгнула.

– Если мне не изменяет память, ограда довольно высокая.

– Я сильно испугалась. Пожалуйста… – Невидимая прыгунья всхлипнула. – Я не сделала ничего плохого.

Дэмиен включил фонарик своего смартфона и посветил туда, откуда доносился голос. Стоящая за его спиной Даша тоже взглянула – и чуть не села от удивления.

Перед зарослями малины стояла, ссутулившись и втянув голову в плечи, худенькая девушка с острым носом и светлыми волосами до плеч, в которых застряли листочки и травинки. Но самым примечательным было не это. Не внешность незнакомки, а ее, с позволения сказать, костюм.

Комбинезон из плотной материи с матовым блеском, напоминающей кухонную клеенку на тканевой основе. Спереди он был застегнут на длинную пластмассовую молнию, по бокам, на бедрах и на груди, красовались большие накладные карманы. Из нагрудных карманов торчали загадочные предметы – оструганные деревянные палочки с проволочной петлей на конце. Штук десять, не меньше. Набедренные оттопыривались так, будто в них насыпали крупной гальки с пляжа.

– Почему вы испугались? – спросил Дэмиен. – Собака залаяла? Но мы слышали только ваш крик.

– Она не залаяла. – Девчонка шмыгнула носом. – Она за мной погналась.

– Зачем же вы забрались на чужой участок?

– Я познакомилась с парнем. Позавчера. На речке. И он сказал, где живет. Я вроде поняла, но сейчас думаю, что могла перепутать. Я пришла позвать его… – Она умолкла, прикусив губу. Тихонько вздохнула. – Мы говорили о привидениях, и он сказал, давай проведем ночь на кладбище, ты заходи за мной, когда надумаешь. Ну, вот. Я надумала. И зашла.

– Охотники за привидениями? – Луч фонарика прошелся по хрупкой фигурке, облаченной в клеенку. – Впечатляет. Кажется, я понимаю соседскую собаку.

– У этих соседей нет собаки, – подала голос Даша.

– Что? – удивился Дэмиен. Он чуть обернулся, и Даша отступила в темноту. – Нет собаки?

– Нет. И не было никогда.

– Интересный поворот.

Некоторое время все молчали.

– Придется вам поискать своего приятеля в другом месте, – сказал наконец Дэмиен. – Идите за мной. Я провожу вас до калитки.

– Там была собака, – пробормотала девчонка, стоя в прежней позе.

Взгляд ее широко раскрытых глаз был устремлен на Дэмиена, который уже начал поворачиваться, чтобы выйти на садовую дорожку.

Он пожал плечами.

– Наверное, забежала с улицы. В поселке люди присматривают за своими собаками, но мало ли.

– Это была не простая собака, – бесцветным голосом и уже почти неслышно сообщила незадачливая охотница. – Она светилась в темноте.

Дэмиен застыл с фонариком в руке. Бледный лучик сделал видимой примятую траву и обувь девчонки, заляпанные грязью белые кеды с красными шнурками. Не в силах сохранять невозмутимость, Даша прыснула со смеху.

– Пожалуйста, верьте мне! – взмолилась девчонка. – Я говорю правду! Это было так страшно…

– Пойдем. – Дэмиен подошел и решительно взял ее за руку. – Тебе пора домой.

Выпроводив гостью, они вернулись в сад и, не сговариваясь, полезли в заросли малины. Их не смутили даже колючки, царапающие руки до крови. Светящаяся собака, вы подумайте!

Ограда из штакетника, разделяющая участки, была целехонька.

Дэмиен озадаченно хмыкнул.

– Неужто и впрямь перепрыгнула?

– Я так не смогу, – покачала головой Даша.

– Да ладно!

– Точно тебе говорю.

– Я перелезу и помогу тебе.

– Господи! – Она обратила взор к небесам. – Что я здесь делаю?

– Участвуешь в эксперименте, – доброжелательно пояснил Дэмиен. – Причем по доброй воле.

И вот они уже на чужой территории, крадутся вдоль ограды, обследуя периметр. Соседский сад кажется погруженным в глубокий сон. Чарующе пахнут флоксы. Трудно поверить, что полчаса назад здесь проходила гонка с преследованиями.

Все окна стандартного двухэтажного дома с мансардой оставались темными. Неужели крик беглянки никого не разбудил? Или хозяева в отъезде?

– Смотри, – вполголоса промолвил Дэмиен.

Даша повернула голову. Там, куда он указывал, почти до самой стены дома тянулись ровные, ухоженные грядки не то редиски, не то морковки. А между ними темнела фигура, очень похожая на большую собаку. Большую и неподвижную – абсолютно неподвижную, – что наводило на подозрения. И уж точно не светящуюся.

– Это просто раскрашенная фигура из обожженной глины, – подойдя и осмотрев собаку со всех сторон, сообщил Дэмиен. – Ну, как бывают садовые гномы.

– Ты хочешь сказать, глупая девчонка испугалась глиняной фигуры?

– Именно! Ведь глиняная фигура за ней погналась. Я бы тоже испугался.

– Наркоманка, что ли? Если вспомнить ее прикид…

– Не исключено.

– За кем еще могла погнаться глиняная собака? – Даша покачала головой. И тут же затряслась от смеха. – Боже! Что за дурацкая история!

Дэмиен тихонько фыркнул.

– Предлагаю еще по рюмочке. Ты как, Флинн?

– Я «за».

Раскинувшись в кресле, расслабившись после ночных блужданий, уже заметно пьяненькая и благодаря этому осмелевшая, Даша спросила:

– Ты боялся?

– Чего?

– Того, что мы могли найти на соседском участке.

– Нет, – спокойно ответил Дэмиен. – Я в общем догадывался, что мы не найдем ничего ужасного.

– А собака? Вдруг там и впрямь оказалась бы собака? Какая-нибудь дикая, забежавшая с улицы. Ты же сам сказал, такое маловероятно, но возможно.

– Если бы наша подруга, завернутая в кухонную клеенку, не сообщила, что за ней погналась собака, светящаяся в темноте, я бы, может, и поверил в ее существование. В самом деле, некоторые собаки ведут себя подобным образом. Но светящаяся – это было чересчур.

– А я… – Даша хихикнула. – Я поймала себя на том, что хочу, очень-очень хочу, чтобы тебе представилась возможность совершить подвиг. И ты бы эту возможность не упустил. Тогда бы я, наверное, влюбилась в тебя, да? Не знаю, что на меня нашло. Глупые девичьи мечты. Мечты о герое. Даже неудобно признаваться.

– Я сделаю ответное признание. Был момент, когда я обнаружил в себе готовность этот подвиг совершить. Ну там, спасти барышню от разбойников, убить чудовище. Стать героем в твоих глазах. – Он приподнял бутылку. – Еще по одной?

– Давай.

– Так вот, – продолжил Дэмиен после короткой паузы, во время которой оба смаковали бренди. – Я был готов стать героем. Забавно ловить себя на таких вещах, не правда ли? Архетипический сюжет. – Он сделал еще один маленький глоток. – Мы с тобой оказались пленниками архетипического сюжета.

– Это хорошо или плохо?

– Само по себе не хорошо и не плохо. А вот к чему приведет… – Дэмиен пожал плечами. – Но не бойся, Флинн. Ведь мы можем прекратить это в любой момент. Сказать «с меня хватит». Выйти из игры.

Точно можем? В любой момент?

Сейчас она уже не была уверена в этом так, как поначалу.

– Однажды мы с подружкой гуляли вечером в парке и вдруг увидели на детской площадке, где в это время уже не было никаких детей, компанию из семи или восьми мальчиков, которые показались нам знакомыми. Подойдя поближе, мы в этом убедились. Все они были из нашей школы. Некоторые учились в девятом классе, но не в нашем, а в параллельном, некоторые – в десятом. Сперва было не очень понятно, что происходит. Парни то выкрикивали угрозы вперемешку с ругательствами, то хохотали, то вдруг начинали толкать и пинать друг друга, но словно бы в шутку, не всерьез, после чего опять расходились в разные стороны. Леська, моя подруга, молча указала мне на деревянную беседку, за которой можно было укрыться от посторонних глаз, и мы быстренько перебежали туда, получив возможность присутствовать при мальчишеских разборках, оставаясь незамеченными. Такого опыта у нас до сих пор не было. Мир молодых мужчин оставался закрытым, недоступным. И тем самым вызывал интерес. Как они себя ощущают? О чем думают? Где у них проходит граница между допустимым и недопустимым? Мне все время казалось, что быть мужчиной очень трудно. Гораздо труднее, чем женщиной. Женщине не нужно никому ничего доказывать, она просто живет и все. А мужчина всю жизнь конкурирует с другими мужчинами. Борется за статус, ресурсы, женское внимание.

– Не всякий мужчина, но большинство.

– В этой компании был мальчик, который мне очень нравился. Леське он нравился тоже, но она в этом не признавалась, и только по отдельным признакам можно было догадаться, что чувства все же есть. Выглядел он точно так же, как все мальчики, которые в том возрасте поражали мое воображение. Высокий, стройный, гибкий, с тонкими чертами лица и особой дерзостью, свойственной юнцам, уже успевшим убедиться в собственной привлекательности. По нему сохли все старшеклассницы. Ладно, не все, но многие. С некоторыми он даже встречался, по крайней мере, слухи об этом периодически достигали наших с Леськой ушей. И вот мы увидели, как этот невозможный красавец принял вызов парня из параллельного класса, гораздо более крепкого с виду, и вступил с ним в бой. Да, в конце концов они там все передрались. Но все нас не интересовали, нас интересовал один. – Даша перевела дыхание. Удовольствие, которое доставлял ей собственный монолог, ее немного пугало. Мало того, что до сегодняшнего дня она не рассказывала об этом происшествии столетней давности ни одной живой душе, так в процессе еще и осознала, что продолжала бы молчать, если бы не случайное знакомство с Дэмиеном. Именно он, как слушатель, был виновником ее разговорчивости и сопутствующего удовольствия. – Неоднократно я слышала мнение, что мальчики-красавчики – никудышные бойцы. Не умеют наносить удар, не умеют принимать удар, боятся боли, берегут личико и все такое. На моих глазах это мнение было опровергнуто.

– Парень вел себя достойно?

– В высшей степени! И его противник, мордастый здоровяк в тренировочном костюме, очень скоро это оценил. Стал действовать менее уверенно, более осторожно, и в целом как-то сдулся. Эта пара отстрелялась раньше всех. Битва закончилась банально: здоровяк попросту сбежал. Проводив его взглядом, красавчик утер нос рукавом и поспешил на помощь одному из соратников. Мы с Леськой смотрели, как завороженные. Но обсуждать увиденное, даже по пути домой, когда нас никто не мог услышать, почему-то не стали. Было в этом что-то постыдное. Не в драке, конечно, а в наших реакциях на нее. Запретное удовольствие… Но откуда взялся этот запрет?

– Секс и все, что с ним связано, до сих пор табуировано во многих культурах. Последнее время на Западе и в наших мегаполисах, наоборот, происходит выпячивание сексуальности, ее повсеместная демонстрация, но традиции так просто не отмирают. Вероятно, вы бессознательно усвоили традиционное отношение, и в ситуации, когда вокруг вас забурлил тестостерон, испытали стыд от полученного удовольствия.

– Тестостерона в атмосфере было хоть отбавляй, – подтвердила с легким смешком Даша. – Я чувствовала, как бешено колотится мое сердце, и видела раскрасневшиеся щёки тяжело дышащей рядом Леськи. Глаза у нее горели, на верхней губе выступил пот. Помню, я подумала тогда, что же происходит сейчас с теми, кто дерется, если те, кто просто смотрит, находятся в таком состоянии. И вспомнила «Вечера в древности» Нормана Мейлера, книгу о временах правления Рамзеса II, точнее, описание легендарной битвы египтян с хеттами при Кадише. По окончании битвы оставшиеся в живых принялись насиловать все что движется. Хотя, казалось бы, самое время отдыхать и зализывать раны. Тебе такое поведение понятно?

– Да.

– Тебя накрывало желание заняться сексом после драки?

– Да.

– Как ты лаконичен!

– Потому что сейчас меня тоже накрывает желание, несмотря на то, что побыть героем в твоих глазах мне так и не удалось.

– Даже не знаю, стоит ли делать вид, что я оскорблена или возмущена, – проронила Даша.

Дэмиен поставил рюмку на стол и выпрямился в кресле. Замер, не то присматриваясь, не то прислушиваясь. Сейчас он встанет, подойдет вплотную…

Разумеется, он так и сделал. Даша поднялась навстречу. Минуту спустя они уже стояли, обнявшись, напротив занавешенного окна.

– Тебе не кажется, что, уступив сиюминутному желанию, тем более по пьяни, мы обесценим наш смелый эксперимент? Сведем все к банальной интрижке.

Пальцами левой руки он ласково перебирал ее волосы.

– Думаю, это вопрос выбора. Можно рассматривать происходящее как сведение эксперимента к банальной интрижке, а можно как часть эксперимента.

– Раздвоенный твой язык! – смеясь, воскликнула Даша.

– Ничего подобного, – запротестовал Дэмиен. – И я готов это доказать.

Подхватил ее на руки и нетвердой походкой направился к дивану.

С волнением и любопытством Даша ждала, что будет дальше. Вернее, не что будет, а как будет. Как он это организует.

Ее всегда интересовало отношение мужчин к тому бесспорному факту, что именно от них, от их действий на предварительном этапе, зависит успех всего мероприятия. Или они даже не задумываются ни о чем подобном?

Рухнув на диван, они обнаружили, что там расположился черный Ниро, в отличие от рыжего Гектора, совершенно невидимый в темноте. Его сдавленный вопль заставил их вздрогнуть и замереть от ужаса – вдруг раздавили?.. И тут же расхохотаться, когда возмущенный котище слетел с дивана и с громким топотом поскакал прочь.

– Отличное начало, – продолжая трястись от смеха, вымолвил Дэмиен.

– Да уж, – фыркнула Даша. – Представляю, что он о нас думает.

– Кот?

– Ну, а кто же еще?

Выпитый алкоголь сделал все препятствия несущественными. Помогая почти незнакомому мужчине управляться с одеждой, Даша чувствовала изумительную легкость. Она была готова принять его как угодно, позволить ему что угодно. Ей хотелось, чтобы он, также освобожденный от страхов и сомнений, показал себя с самой худшей стороны. Стал на время чудовищем, варваром. Давно с ней не случалось такого! А может быть, никогда.

– Изнасилуй меня, – выдохнула она, широко раскрывая глаза.

Он замер, слегка отстранившись.

– Ого! Слышали бы тебя феминистки.

– Плевать на феминисток! Представь, что ты догнал и схватил женщину, убегавшую от тебя по улицам города, в который ты ворвался вместе со своим войском…

Она почти услышала, как от этих слов у него забурлила кровь.

Рывком перевернув Дашу, безвольную как кукла, Дэмиен легонько провел пальцами вдоль ее позвоночника, сверху вниз. Затем она почувствовала его руки на своих бедрах. Горячие сильные руки мужчины, охваченного похотью.

Она судорожно сглотнула. Задышала часто-часто.

Вот так, да… повалить, раздвинуть, подчинить.

Оба были готовы и не хотели прелюдий, но все равно в первый момент проникновение напугало ее до дрожи. Такого напора она не ожидала. Быстро же он вошел в роль варвара! Ей оставалось только всхлипывать в такт неистовым ударам, которые следовали один за другим, без остановки. Всхлипывать, уткнувшись лбом в покрывало, накинутое на диван.

В одной из книг по психоанализу, Даша уже не помнила в какой, ей встретились рассуждения о женских сексуальных фантазиях. Автор утверждал, что всех (или почти всех) женщин возбуждают фантазии об изнасиловании. И самые разнузданные фантазии бывают у культурных, образованных, самостоятельных, независимых женщин. Понятно, что ни одна не хочет подвергнуться реальному грубому насилию, но фантазирует именно о нем, признаваясь в этом только своему психоаналитику. Не мужу, не любовнику, не подруге. Врачу.

Тогда прочитанное вызвало у нее чувство неловкости, смутило и рассердило, ей захотелось как можно скорее об этом забыть. Похожее чувство, наверное, возникает, когда переодеваешься и вдруг обнаруживаешь, что за тобой подглядывают. Но теперь все изменилось. Теперь она была готова вернуться к этой теме и тщательно все проанализировать. Особое внимание уделяя… да-да, экспериментам.

Разгоряченный варвар насиловал пойманную беглянку яростно и вдохновенно. Она непрерывно поскуливала от затопившего ее наслаждения, а сокрушительная атака все не прекращалась. Что он вытворял, невозможно описать словами. Завелся будь здоров! И значит, мужчины тоже…

Я подумаю об этом позже… позже… перед сном.

Сладкие судороги пылающей промежности заставили ее издать короткий хриплый крик, слава богу, не очень громкий. На громкий не хватило сил.

– Тихо, любовь моя, тихо, – прошептал Дэмиен, буквально приколачивая ее к дивану.

Она ощутила мощную пульсацию глубоко внутри и тут же – ответ собственного тела, вбирающего, всасывающего все, что ему отдавали, насыщающегося жадно и бесстыдно.

Как он сказал? Любовь моя…

Даша улыбнулась. Ее плоть ликовала.

– Дэмиен, – услышала она свое невнятное бормотание. – Ты ангел, ангел. Где ты этому научился? Я думала, так не бывает.

Он поцеловал ее в висок.

– Хочешь повторить?

– М-м… Хочу. Но не сейчас. Сейчас я уже ни на что не способна.

– Можно я скажу банальность? Ты прекрасна.

– Ой, вот бы не подумала. Я чувствую себя совершеннейшей тряпкой. Без воли и достоинства.

– Еще не хватало сохранять достоинство в постели!

– Я рада, что ты так думаешь, но мне хотелось выглядеть элегантно. Как в кино. Причем не как в порнофильме, а как… ну, знаешь… «Анжелика, маркиза ангелов» или что-то подобное. Главная героиня красиво запрокидывает голову, ее пышные локоны красиво рассыпаются по подушке, а роскошная грудь красиво вздымается от страсти.

– Я бы предпочел порно, – подумав, сказал Дэмиен.

– Не сомневаюсь!

– Наверное, потому что тоже предпочла бы порно, но стесняешься в этом признаться.

Повернув голову, Даша попыталась укусить его за щеку. Впервые его лицо было так близко. Легкая небритость, цитрусовый аромат туалетной воды… скорее всего, от Диора, как подсказывал Даше ее нос.

– Честно говоря, приводя в пример Анжелику, я немного покривила душой. Анжелика в исполнении Мишель Мерсье не кажется мне эталоном красоты. Я бы не хотела быть похожей на нее. Сейчас не хотела бы. Смех в том, что, когда я впервые увидела ее в том старом фильме шестьдесят четвертого года, она показалась мне именно эталоном. Меня поразило все: роскошные рыжеватые волосы, удлиненные, густо накрашенные глаза, женственная фигура. Мне было восемь лет, и фильм «Анжелика, маркиза ангелов» был первым взрослым фильмом, который я посмотрела. Там показывали любовь! Мои родители, конечно, ни о чем не догадывались. «Анжелику» нам с подругой показала по видео ее старшая сестра. К чему это я… Как меняется представление о красоте. Сейчас я считаю красавицей Жизель Бюндхен.

– Жизель красива, – согласился Дэмиен. – Но там ставка делается на так называемую естественную красоту. Никаких голубых теней на веки, никаких «египетских» стрелок. Вроде она такая, какой ее создал бог, но нет. Большое искусство.

– Ты так проницателен, что порой пугаешь меня, Дэмиен. То, что ты говоришь, почти всегда в точку.

– Почти? – переспросил он, смеясь.

– Да. Поэтому не зазнавайся, дорогой.

Его объятия оказались неожиданно уютными. Пригреться и мурлыкать по-кошачьи, вот чего ей сейчас хотелось.

– Ты говорила, что боишься мужчин, – вспомнил Дэмиен, чем вызвал у Даши беглую улыбку. – Но это не помешало тебе расстаться с девственностью.

– Не помешало, – подтвердила она. – Случайно подвернулся хороший, доброжелательный мужчина. И я подумала: вот он, мой шанс. В то время эта чертова девственность меня уже дико раздражала. Наличие в женском организме абсолютно бесполезной пленки, которая, при всей своей бесполезности, позволяет другому человеку судить о том, занималась она хоть раз в жизни сексом или нет… Настоящее предательство! Может, я не хочу никого ставить в известность о своей интимной жизни.

– А как же культ девственности?

– Если бы ни одна девочка от рождения не была отмечена таким позорным образом, никто и никогда не учредил бы этот культ.

– С этим трудно спорить, – согласился Дэмиен. – Где же тебе подвернулся этот услужливый рыцарь?

– В Крыму. Я была студенткой и после первого курса поехала с подругой на каникулы в Крым. Там есть местечко под названием Морское. Знаешь?

– Да, бывал там пару раз.

– Подруга не очень любила загорать и в начале двенадцатого уже уходила с пляжа, а я оставалась еще на часок. Так и познакомилась с этим рыцарем. Звали его Андрей. Сначала он просто наблюдал за тем, как я собираю ракушки среди камней на берегу, а потом подошел с пригорошней красивых ракушек и заманчивым предложением. Вечером мы встретились, посидели на веранде кафе, погуляли по окрестностям. Андрей оказался разведенным инженером, говорящим на трех языках и читающим Иосифа Бродского. Представляешь?

– Честно говоря, с трудом.

– Он был старше меня на семнадцать лет.

– Мужику с тобой повезло.

– Да и мне с ним тоже! Два вечера мы посвятили прогулкам и разговорам, третий стал вечером моего триумфа. Андрей был нежен и заботлив, ну прямо старший брат. И наутро я проснулась с чувством огромного облегчения, как будто из моего тела извлекли занозу. Или из мозга? – Даша смущенно фыркнула. – Мой спаситель долго не мог понять, чем же мне мешала девственная плева, ведь я была нацелена не столько на получение удовольствия от секса, сколько на избавление от нее, проклятой, но тогда я не сумела толком ему это объяснить. Отрефлексировала гораздо позже.

– Я тоже кое-чего не понимаю. Наличие либо отсутствие девственной плевы позволяет другому человеку судить о том, был в твоей жизни секс или еще нет. Наличие однозначно свидетельствует о том, что не было. Но ведь отсутствие так же однозначно свидетельствует о том, что был. Чем же одно лучше другого? Если ты не хочешь никого ставить в известность о своей интимной жизни, то, наверное, самый надежный способ – никого к себе не подпускать.

– Наличие девственной плевы свидетельствует о том, что секса у меня не было, зато отсутствие, хотя и свидетельствует о том, что был, позволяет сохранить в тайне сколько раз. Один? Пять? Двадцать пять? Я могу рассказывать любые истории.

– Не проще ли не рассказывать никаких?

– Некоторые мужчины места себе не находят, пока не выяснят, сколько любовников было у женщины до него. Неважно, правду им скармливают или ложь. Любая информация лучше ее отсутствия.

– А женщин таких разве нет?

– Не знаю, может, и есть. Я не сталкивалась. А ты?

– Приходилось.

– И что ты им говорил?

– Что на такие вопросы не отвечаю.

– И они не обижались?

– Обижались.

– Но ты все равно не отвечал?

– Не отвечал.

Привычно примерив ситуацию на себя, Даша ненадолго задумалась.

Чем руководствуются женщины, задавая такие вопросы? С мужчинами все ясно, у них это на подкорке: ты должен быть у нее первым и последним, потому что кому охота кормить чужих детей. Но женщины? Наоборот, хорошо, если попадется опытный, сумеет доставить удовольствие. Если захочет, конечно.

С другой стороны, женщина, имея дело с опытным мужчиной, может испытывать страхи типа вот рожу от этого бабника, а он в погоне за очередной юбкой меня с ребенком бросит. Как в одиночку прокормить себя и потомство? В дикой природе это либо трудно, либо невозможно, а в человеческом обществе либо трудно, либо неохота. Отсюда ревность и все вопросы. Попытки оценить мужчину на предмет его склонности к любовным похождениям.

Но где грань? Допустим, ты спросила, сколько у него было женщин до тебя. Он ответил: пять. Это много или мало? Сколько их должно быть, чтобы ты успокоилась? Только имей в виду, дорогая подруга, здесь ловушка. Мужчина, имеющий успех у женщин, расценивается как ненадежный, как донжуан, фу таким быть. А мужчина, успеха у женщин не имеющий, не нужен и тебе.

– Я начинаю думать, что требования, которые женщина предъявляет мужчине, довольно абсурдны, – произнесла Даша со вздохом. – Неужели так и было задумано? Но зачем?

– Интрига! – тоном заговорщика откликнулся Дэмиен.

И при этом, она готова была поклясться, иронично приподнял бровь.

– Или глупость?

– Вспомни, как все было. Господь сотворил мужчину, потом немного подумал и сотворил женщину. Мол, плодитесь и размножайтесь, заселяйте эту прекрасную планету. Очевидно, он полагал, что мужчина и женщина так и сделают – послушно составят пару. Любовную пару или дружеский союз. Но там, где может образоваться дружба, может образоваться и вражда.

– Что и произошло, – тихонько пробормотала Даша.

– Именно. – Он привстал на постели. – Как ты думаешь, можем мы позаимствовать у Генриетты полотенце?

Позже она спросит себя: как так? Игровой вариант изнасилования доставил ей удовольствие, ни с чем не сравнимое. Можно было пищать, рычать, голосить, а потом спокойно болтать, не испытывая ни стыда, ни смущения. С этим мужчиной все оказалось простым.