Становление

Глава 23

Мы снова погрузились в учебные будни. На первый взгляд казалось, что ничего не изменилось, но лишь на первый: во всех студентах Боевого факультета появилась какая-то одержимость учебой. Первым заметил это магистр Мортен, затем об этом стали упоминать и другие. Мы же просто пожимали плечами и продолжали учиться.

Изменилась и обстановка на факультете: не было веселых шуток за общим столом, подначек и подколок. Словно в доме, где есть тяжелобольной и неуместно радоваться хоть чему-то. Это продолжалось почти три седмицы, пока Нерт не заявил, что гнетущая атмосфера заставляет его чувствовать себе одиноким и виноватым, и вообще, жизнь не заканчивается! Пожалуй, немалая заслуга в этом принадлежала Мэли: Нерт встречался с сестрой каждый выходной, и та взахлеб рассказывала ему о своих успехах и проказах, заставляя рыжего снова превращаться в того веселого парня, которого мы все знали и любили.

Я старалась присоединяться к Нерту всякий раз, как он встречался с Мэли. Как сказала мне она, состроив уморительно серьезную мордашку: «ну я не всё могу рассказать брату, есть же и девичьи секреты». Хотя с приближением экзаменов мне все реже удавалось вырваться в город…

В этом году нашу шестерку ожидало нелегкое испытание: семь экзаменов плюс полоса препятствий! Сдавать нам предстояло магию Стихий и оба предмета магистра Фалена, который в конце учебного года стал все сильнее придираться к нам. По оказанию первой помощи и бытовым заклинаниям мы сдали зачет за седмицу до первого экзамена, а по изучению тварей магистр Крен устроил нам по-настоящему суровый опрос. Впрочем, как верно сказал он на прощание, подлинный экзамен по его предмету нам в любом случае устроят твари…

Первыми экзаменами были предметы магистра Фалена. С разрешения ректора магистр объединил два экзамена — это было логично, ведь и предметы были тесно связаны между собой — но разделил его сдачу на два дня. В отличие от экзаменов у младших курсов, старшие сдавали их только преподавателю, читающему лекции, хотя парни с шестого и седьмого курсов сказали, что ректор всё равно порой присутствует на них…

Утром в день экзамена мы собрались перед аудиторией: по традиции наша шестерка была единственным претендентом на сдачу первыми в первый день. Никто из нас особо не волновался перед экзаменом, все были уверены в своих силах. Придирчивость магистра Фалена возымела одно полезное действие: к каждому занятию у него мы серьезно готовились, поскольку знали, что он в любой момент может спросить у каждого из нас что угодно. В результате, как шутил Лан, любого из нас можно отправлять послом хоть к драконам, хоть к эльфам, хоть к гномам.

В этот раз на экзамен первой попросилась Сигни, сказав, что хочет побыстрее отстреляться. Впрочем, её, как и Дойла, магистр экзаменовал на удивление мало: уже через полчаса в аудиторию зашла третья жертва — Рейн, следующим должен был идти Лан. Они потратили на экзамен чуть больше получаса каждый: как сказал Рейн, выйдя из аудитории, его магистр спрашивал весьма придирчиво. Стоило двери закрыться за Ланом, Кэл повернулся ко мне и спросил:

— Так что, следующий я или ты?

— Ты, меня он будет мучить дольше, — усмехнулась я.

Когда прошло минут сорок с момента, как Кэл зашел в аудиторию, я начала сомневаться в разумности этого шага, равно как и в том, что я вообще сдам этот экзамен. Неизвестно, до чего бы я могла додуматься, но наконец дверь отворилась и Кэл вышел. Лицо его было застывшим, и по этому я поняла — он в ярости. Боги, что ж меня-то ждет?

Бросив взгляд на друзей, я потянула на себя дверь аудитории… Магистр Фален сидел за столом и что-то писал. Интересно, что можно писать на экзамене? На мое приветствие он ничего не ответил, делая вид, что не слышал его, так что я еле удержалась от ностальгической улыбки. Какая прелесть, тест на стрессоустойчивость, или шоковое собеседование! Ну-ну, мой дорогой магистр, посмотрим, кто кого!

С легкой улыбкой на губах я прошла к предназначенному для меня месту и села. Магистр продолжал писать, я молча сидела и смотрела на него, мысленно читая стихи — меня это всегда успокаивало. Наконец он поднял голову, взглянул на меня и усмехнулся:

— А, студентка… Как вас там?

— Алиэн эс Лирэн, магистр, — с ничего не выражающей улыбкой ответила я. Смешно, можно подумать, он не знает кто я!

— Что ж, тогда начнем экзамен. Какие сравнения, вполне невинные для человека, будут являться оскорбительными для гнома и почему?

Забавно, а ведь прямо об этом не упоминалось ни в учебниках, ни на лекциях, только косвенно! Придется подключать логику:

— Традиционно гномы противопоставляют дерево камню либо металлу, с которыми чувствуют сродство. Следовательно, можно сделать вывод, что ряд сравнений, невинных или лестных для человека, может быть оскорбительным для гнома, например, «крепок как дуб», — начала я.

Вопрос следовал за вопросом, то из расоведения, то из теории переговоров, причем ответы на большинство из них мне приходилось логически выводить из того, что мы изучали. Я отвечала, не меняя выражение лица: все та же вежливая и ничего не выражающая улыбка, хотя внутренне начинала закипать, ведь экзамен должен был проводиться по материалам лекций!

Наконец мой мучитель перестал задавать вопросы и откинулся на спинку кресла, беззастенчиво меня рассматривая. Затем в его глазах нечто промелькнуло, красивые губы исказила презрительная усмешка, и он спросил:

— Нари, а почему вы вообще решили, что достойны диплома Академии? Простолюдинка, полукровка? Что придает вам смелости? Защита принца или браслет на вашей руке?

Приступ злости я удушила в зародыше. Подняв глаза на магистра и улыбнувшись ему светской улыбкой, ответила:

— Не сработает, магистр Фален, не стоит и пытаться!

— Не сработает что? — в глазах появился хищный блеск.

— Попытка провокации. Вы чересчур умны для таких грубых вопросов, тем более что наверняка знаете на них правильные ответы.

— Однако с тари Арианой на провокацию вы поддались, — ответил он, рассматривая меня в упор.

— А кто вам сказал, что я вывела её на конфликт ненамеренно? Тогда ссора была мне на руку!

— Жаль, что не поддадитесь, в таких случаях можно многое узнать…

— О, я в курсе, как легко опытный маг Духа может считать сведения при сбое защиты в состоянии ярости, и даже как-то способствовала этому. Вот только ни с кем из нас это не сработает!

— Я вижу. Великолепная защита, кстати, — усмехнулся магистр, — откуда схему взяли?

— Нашли в одной старой книге, — мило улыбнулась я ему, — и поставить ее нам удалось лишь потому, что у Лана есть Дух.

— Как поняли, что я вас провоцирую? — резкий вопрос.

— Это очевидно. Дипломат вашего уровня не может сказать случайную грубость: только обдуманную, только тому и тогда, когда нужно. Равно как провокацией было все ваше поведение в течение года. И потом, вы прекрасно понимаете, что уверенность мне дает прежде всего звезда!

— Что ж, экзамен вы сдали, — саркастическая улыбка, — и сдали на отлично! Один вопрос, нари Алиэн: кто был вашим учителем? И не говорите мне, что все ваши знания вы получили в Академии!

— У меня были два лучших учителя из всех возможных: жизнь и книги, магистр. И это все, что я вам могу ответить. Полагаю, я могу идти?

Он хмыкнул:

— Хорошо, что вы не чистокровная эльфийка, не хотел бы я столкнуться с вами за столом переговоров. Теперь я верю в ваше активное участие в установлении союза с Шарэррах… Ступайте, и помните на будущее: светлые эльфы крайне не любят полукровок…

Мой выход из аудитории был встречен дружным: «ну наконец-то». Кэл стремительно шагнул ко мне и обнял, целуя в макушку, а потом отстранил и спросил:

— Все хорошо, родная?

— Да, сдала на отлично, — улыбнулась я и погладила его по щеке, не обращая внимания на любопытные взгляды подошедших студентов с других факультетов, — а меня долго не было?

— Больше часа, — ответил Дойл, — Кэл почти был готов вернуться в аудиторию защищать тебя! Чем он тебя так долго мучил?

— Прогнал почти по всему курсу, причем не по вопросам, которые освещались прямо, а так, что нужно было делать выводы исходя из всего изученного, — пожала плечами я, — да Боги с ним, главное, что мы сдали экзамены!

— Это точно, — кивнул Рейн, — ну что, отдыхать?

— Я пока нет, сегодня Тина сдает экзамен, хочу узнать, как у нее дела, — покачала головой я.

— Мы с тобой, верно? — Сигни улыбнулась парням и получила в ответ согласные кивки.

Пока мы шли по коридорам, Сигни спросила:

— Лин, а что у Тины за экзамен?

— По медицине. Строение тела человека, болезни, методы их лечения и многое другое.

— Они же там все маги Жизни, зачем это им? — искренне удивился Дойл.

— Тина как-то объясняла мне это, — ответила я, — магия дает возможность затянуть рану или направить силу на излечение болезни, но для этого целителю нужно знать, что это за болезнь, какое влияние она оказывает на тело и как ее вылечить, не повредив здоровым органам.

— Им приходится много учиться, — задумчиво протянул Лан, — да и не каждый согласится постоянно видеть болезни, кровь и смерть.

— Знаешь, Лан, вот я бы не смогла быть целителем, — ответила я, — это абсолютно не мое призвание. Но истинных целителей я всегда уважала, а Тина именно такая: она никогда не желала себе иного пути в жизни.

За разговорами мы незаметно дошли до аудитории, перед которой столпились будущие целители, цветом лица не больно-то отличавшиеся от формы. Наше появление было встречено шквалом удивленных взглядов и одним радостным: Тина отлепилась от стенки и шагнула к нам навстречу:

— Светлого дня, друзья! Как ваш экзамен?

— Сдали, а как ты?

— Я следующая захожу. Вот, стою трясусь, хотя вроде все знаю. Жаль, что нельзя использовать успокаивающие средства на экзамене…

— А магию? — хитро прищурился Лан, — есть такое простенькое заклинание из магии Духа…

Действительно, было такое заклинание, оно действовало кратковременно, но эффективно: проясняло разум, отодвигая эмоции в сторону. Вместе с тем тот же магистр Фален заранее предупредил, что не будет принимать экзамен у тех, на ком обнаружит его следы. Тина покачала головой:

— У нас запрещены амулеты, артефакты и зелья, про магию Духа никто ничего не говорил. Может, потому что она почти никогда не бывает вместе с Жизнью…

— Ну что, сделаем? — спросила я друзей и, получив в ответ улыбки и согласные кивки, потянулась к нитям Духа от Лана.

Тренировки сделали свое дело: через минуту Тина просияла:

— Работает! Ой, как здорово! Спасибо вам!

В эту минуту открылась дверь аудитории, и подруга под наши пожелания удачи покинула нас. Вышла она через три четверти часа в сопровождении декана целителей.

— О, кого я вижу! — экспрессивно воскликнул тот, — боевики перед аудиторией для целителей! Да еще и такие знакомые! Неужели вы решили узнать, как надо лечить раны, а не наносить их?

Тар Фернел весело подмигнул мне, вызвав непроизвольную ответную улыбку: всё же этот рыжий толстячок излучал невероятный позитив и обаяние. Редкий, к сожалению, случай целителя, уже одним своим присутствием заставляющего пациента чувствовать себя значительно лучше.

— Светлого дня, тар Фернел, — почтительно склонила голову я, — увы, искусство излечения неподвластно нашим грубым душам. Мы всего лишь пришли поддержать подругу.

— Тианину? Такая хорошая девочка, и сплошные боевики вокруг, — притворно сокрушенно покачал головой тот, — жених, и тот боевик! И почему так часто бывает?

— Черное с зеленым хорошо сочетается, — с трудом сдерживая смех, заявил Кэл.

— Отлично сказано, даже я не придумал бы лучше, — одобрительно произнес тар Фернел, — интересно, ритуал каллэ’риэ влияет на развитие чувства юмора? Надо бы провести исследования, жаль материала маловато… Ладно, забирайте свою подругу. Кстати, заклинание концентрации наложено блестяще, поздравляю!

Усмехнувшись, он кометой унесся по коридору, заставив нас переглянуться, не сдерживая улыбок. Я спросила у Тины:

— Ну как?

— Сдала на отлично!

— А у вас много экзаменов? — поинтересовался Рейн.

— Магия — но у меня только Жизнь, а также теоретический и практический экзамен по специальности. Теорию сдала, а практики я не боюсь, как и экзамена по магии Жизни. А как вы, сдали?

— Да, у нас осталась только магия и полоса препятствий, — кивнул Лан, — ну что, отдых?

Ответом ему были дружные улыбки: традиции надо соблюдать!

Когда мы наконец остались с Кэлом наедине, я смогла задать вопрос, мучивший меня весь день:

— Кэл, а что такого было на экзамене, что ты вышел злой? И зачем ты так старательно от меня блокировался?

— Прости, не хотел, чтобы мои эмоции мешали тебе собраться перед экзаменом, — ответил он, обнимая меня. Он сидел в кресле, я примостилась у него на коленях, время от времени касаясь невесомыми поцелуями его лица и шеи.

— И всё же, о чем он тебя спрашивал? — не дала отвлечь себя я, хотя от легких движений его рук по моей спине мысли принимали совсем другое направление.

— Об отношении разных народов Аллирэна к полукровкам, эльфов к каллэ’риэ. И я был зол не только от того, что он спрашивал, но и как спрашивал…

— Делая вид, что ты ему ну совершенно неинтересен? Поведение на грани хамства?

— С тобой тоже? — я почувствовала, как в нем нарастает гнев.

— Солнце мое, такая методика есть в моем прежнем мире, поэтому у меня это вызвало лишь улыбку, — ответила я, любуясь им, — знаешь, он это все делал потому, что хотел выведать имя того, кто учил меня. Профессиональная ревность, так это называется.

— Лин, ты уверена, что у него не было никаких других мыслей?

— Я только предполагаю, увы. Мм, нам обязательно говорить о таре Фалене сейчас? Должна признаться, я думаю совсем о другом…

— Надеюсь, о том же, что и я? — шепнул Кэл, накрывая мои губы жарким поцелуем…

Экзамены по магии мы сдали с легкостью: преподаватели только качали головами, наблюдая за тем, как мы сплетаем заклинания. Первым стоял экзамен по магии Духа, преподаватель которого, магистр Артан, попросил продемонстрировать то заклинание, что мы наложили на Тину, сказав, что ему было очень приятно услышать от магистра Фернела похвалу в адрес своих студентов. Земля, Вода, Огонь — доброжелательное внимание преподавателей заставляло нас стараться, демонстрируя все, чему мы научились за этот год. Оставался только Воздух — единственный предмет, за который мы переживали, памятуя об отношении к нам магистра Дианера. Впрочем, после сообщения магистра Гаррода о том, что на экзамене по магии Воздуха будет присутствовать ректор, мы успокоились.

Экзамен мы сдали на отлично, хотя воздушник и тут проявил мелочность: наша звезда сдавала его последними. Хотя с учетом того, что этот предмет на пятом курсе изучало всего тринадцать человек, ждать пришлось недолго. В отличие от прочих преподавателей магистр Дианер потребовал продемонстрировать ему все изученные за год заклинания, вызвав тем самым острый и откровенно недобрый взгляд ректора. Впрочем, нас это не смутило: учились мы не для галочки, так что задание выполнили с блеском, именно так громко заявил ректор.

Уходя с полигона, мы переглянулись: ректор проводил нас взглядом, повернулся к воздушнику и явно принялся его отчитывать за что-то. Мы отошли немного, Кэл прижал палец к губам и прислушался, одновременно протянув поближе к ректору тонюсенькую нить Воздуха. Мы молча стояли, затем Кэл усмехнулся и одними губами произнес:

— Уходим, быстро!

Отойдя на достаточное расстояние, мы повернулись к нему с одинаковым вопросом на лицах. Он не стал нас долго мучить:

— Ректор отчитал Дианера за предвзятость — остальным он велел продемонстрировать пару-тройку заклинаний, а также за полное отсутствие защитных заклинаний в перечне изученных нами.

— Меня это тоже удивляет, — кивнул Лан, — основные физические защиты основаны на Воздухе, а тут ни одного защитного. Хорошо хоть магистр Валина дала парочку… Кстати, Рейн, как у вас с ней дела?

— А то ты не знаешь, — поддразнил его Рейн, — два месяца как наш роман закончился, так что можешь попытать счастья. Хотя она говорила, что не очень любит блондинов…

— Нет в жизни счастья, — притворно понурился Лан, — никто меня не любит, кроме малышки Салии.

— Тебя очень любят великосветские змеи и их мамаши, — сдерживая смех, ответил Рейн.

— Упаси Боги от такой любви! — с притворным ужасом воскликнул Лан. — Лучше уж я буду страдать в одиночестве!

— Это так сейчас называется? — усмехнулся Дойл, — а как же близняшки-целительницы с седьмого курса? Или та брюнетка-бытовичка с шестого? Бедный страдалец!

— Конечно, страдалец, — усмехнулся Кэл, — столько желающих, не всех осчастливить может, вот и страдает. Золотое сердце у него!

— Вот настоящий друг! — патетически произнес Лан. — Кэл, только ты меня понимаешь!

Ответом ему был дружный смех. Я покачала головой:

— Нет, ну почему Лан страдает, я поняла. Но как же насчет одиночества?

— Ладно, был неправ, — ответил Лан, — страдаю в компании!

— Интересно, а как отреагируют твои… партнерши, если узнают, что ты в их компании страдаешь? — хитро прищурилась Сигни.

— Ты же меня не выдашь, солнышко? — умоляюще посмотрел на нее этот шалопай, снова заставив нас буквально покатиться со смеху.

— Ну надо же, первый раз вижу, чтобы после экзамена кому-то было настолько весело, — знакомый голос заставил нас всех обернуться, — ладно бы была алхимия, там можно случайно что-нибудь веселящее создать, а у вас-то что?

— Раян! — я бросилась к нему на шею.

— Здравствуй, Лин, — обнял он меня, а затем весело улыбнулся всем остальным, — светлого дня, друзья! Ну что, все сдали?

— Еще полоса препятствий, — ответил Кэл, чуть ревниво притягивая меня к себе, — послезавтра сдаем. А ты давно приехал?

— Только что. Собираюсь встретиться с ректором, ведь скоро у кого-то начинается практика, а кому-то предстоит ее курировать. Если вы не передумали, конечно!

— Конечно, не передумали! — воскликнула я.

— Тогда я пошел. Приду посмотреть, как вы полосу препятствий проходить будете, интересно же, что они с вами решат…

— В каком смысле? — удивился Рейн.

— Видишь ли, обычно с пятого курса разрешается при прохождении полосы пользоваться магией, вот только если вас туда с магией запустить… Боюсь, полосы не останется вообще! Ладно, увидимся на собрании по практике. Кстати, вы не знаете, как у Тины дела?

— Вчера сдала последний экзамен и очень тебя ждет. Так что не трать время понапрасну, — подмигнула ему я.

Как оказалось, полоса препятствий на старших курсах была мероприятием закрытым, исключительно для боевиков и преподавателей. Поскольку факультет был маленьким, все сдавали в один день, традиционно начиная с пятого курса.

Ранним утром весь Боевой факультет собрался у полигона. Не было обычных шуток и подколок, все сосредоточенно разминались. Как еще раньше сказал нам Дарс, на старших курсах не было проверок страхом, это была чистая имитация преодоления препятствий и боя на пределе физических и магических возможностей, квинтэссенция сути Боевого факультета. Подняв глаза, я обвела глазами присутствующих гостей: ректор, все наши преподаватели-стихийники, кроме воздушника (странно, и почему я не удивлена), магистр Крен, Раян и еще один незнакомый мне человек. Как шепнул мне Нерт, это преподаватель по комбинаторике стихий, магистр Улард, уникальный маг, владеющий Воздухом, Огнем, Водой и Землей на одинаково высоком уровне, ученый и экспериментатор. С ним нам предстояло столкнуться в следующем году, так что я отвела глаза и вернулась к разминке.

Наконец прозвучал гонг и магистр Мортен объявил:

— Начинается экзамен по прохождению полосы препятствий. Напоминаю вам, что на пятом курсе сложилась уникальная боевая группа — звезда, даже простые заклинания в исполнении которой влекут за собой неожиданные последствия. Поэтому нами было принято следующее решение: при выходе на полосу членов звезды на полигоне будет блокироваться вся магия кроме той, которая есть у данного конкретного студента. То есть, к примеру, для тара Кэллариона блокироваться будет все, кроме Огня и Воздуха.

Что ж, логично, подумала я. В конце концов, звезда может оказаться не в полном составе, и тогда каждому придется защищаться только тем, чем умеет…

Сама полоса препятствий почти не отличалась от той, что мы проходили год назад. Почти, потому что она была усложнена и модифицировалась в зависимости от магии ее проходившего. Например, вместо разнокалиберных пней, которые нужно было преодолевать, перепрыгивая с одного на другой, для всех из нашей шестерки, кроме Рейна, припасли весьма своеобразное испытание. Дюжина камней, плавающих в воздухе на разной высоте и при этом на расстоянии метра полтора-два друг от друга. При этом земля под камнями, видимо для дополнительного стимулирования, была утыкана пиками лезвиями вверх. Наши водники — Сигни и Лан — сделали ледяной мост между камнями, владеющие Воздухом — попросту перенесли себя с помощью стихии. Основные физические усилия требовались для того, чтобы удержаться на неожиданно подвижных и скользких камнях. Понятно, почему этого испытания не было у Рейна: Огонь вряд ли смог бы помочь в нем… Да и в других испытаниях приходилось реагировать в соответствии с имеющейся магией, например, летящие в нас стрелы можно было отбросить Воздухом, сжечь Огнем или попросту выставить защиту из Воды, что показала нам тари Валина…

Впрочем, не все испытания требовали прохождения их с использованием магии, кое-где она попросту блокировалась. Эти препятствия можно было преодолеть с помощью силы, умения и ловкости. В результате к концу полосы мы все без исключения представляли собой жалкое зрелище: потные, грязные, в порванной, а кое-где и подпаленной форме — бежать по исчезающему за спиной лабиринту и одновременно уворачиваться от огненных шаров оказалось непростой задачей. Так что, как устало пошутил бежавший предпоследним Дарс, сваливаясь на траву, Боевой факультет превратился в факультет подранков. Ну а наше возвращение в общежитие тянуло на демонстрацию жертв пожара, кораблекрушения и землетрясения одновременно…

Следующий день мы провели в блаженном ничегонеделании. Говоря откровенно, мы с Кэлом и вышли-то из комнаты только на ужин. Понимание того, что на месяц уединение станет роскошью, заставляло нас как можно больше времени проводить друг с другом…

Наступил последний день учебного года: в этот день четвертый курс сдавал полосу препятствий, а на Боевом факультете традиционно проводилось собрание по практике. Так что в полдень мы собрались в небольшой аудитории, ожидая прихода декана и болтая о том о сём.

Магистр Гаррод вошел в кабинет в сопровождении Раяна и еще трех незнакомых нам магов. Черные камзолы говорили о том, что они выпускники Боевого факультета, а знаки на них — о том, что они являются полноправными магами. Все трое с откровенным любопытством принялись рассматривать меня и Сигни. Я почувствовала всплеск недовольства и раздражения от Кэла и успокаивающе сжала под столом его руку. Ну не привыкли они видеть среди боевиков девушек, вот и пялятся! Кэл переплел свои пальцы с моими, и я почувствовала, как его негативные эмоции схлынули, а взамен от него повеяло заботой и лаской.

Декан обвел нас взглядом и заговорил:

— Студенты, сначала я хочу поздравить вас с успешной сдачей экзаменов. Вы в очередной раз доказали, что Боевой факультет с честью выходит из всех испытаний. Ну а теперь к теме нашего собрания. Через три дня после Летнего бала у вас начинается летняя практика, которая будет продолжаться месяц. Возможно, даже чуть дольше, ведь не скажете же вы твари, с которой сражаетесь: «прошу прощения, у меня закончилась практика, встретимся через год», — он хохотнул и продолжил, — итак, на практику обычно двоих-троих студентов прикрепляют к магу-практику, выпускнику нашего факультета. Правда, сейчас по понятной причине нам придется слегка отойти от традиций. Итак, боевая звезда, ваш куратор — магистр Раян эр Карнел, место назначения — провинция Лорм, тары Венар и Алер, ваш куратор — тар Ярвис эр Толан, место назначения…

Декан распределил всех по кураторам и местам назначения, а затем усмехнулся и продолжил:

— А теперь о цели вашей практики. Формально она звучит как «совершенствование навыков оружного и магического боя», а на самом деле… Та цель, что обозначена — это в первую очередь, но… Маг-практик прежде всего бродяга, и он никогда не знает, куда судьба занесет его в следующий раз. Вы можете оказаться единственным представителем власти на несколько дней пути вокруг, и тогда вам, может статься, придется играть роль стражника, судьи, и даже палача. Вы можете оказаться в центре межрасового конфликта — и тогда вам придется стать дипломатом, вы можете встать во главе воинского отряда или возглавить исследовательскую миссию… Словом, боевик должен быть готов к любым неожиданности со стороны судьбы, и практика лишь первый шаг в подготовке к этому.

Магистр Гаррод вдруг усмехнулся, глядя на студентов:

— Тар Нерт, вы правы, все это вы и ваши сокурсники уже слышали, но лишний раз напомнить не помешает! Так, теперь о практической части. Каждому из вас выделена лошадь, снаряжение и денежное довольствие, о порядке его использования вам надо договориться с вашим куратором. Что еще… Оружие вы должны взять свое, магией пользоваться в случае необходимости. Вопросы есть?

Все молчали, декан подождал некоторое время и сказал:

— Что ж, на этом я закончу. Только напомню о необходимости посещения Летнего бала. И да, не спалите общежитие, провожая выпускников!

При последних словах декана все, за исключением пятого курса, улыбнулись: Нерт и его сокурсники — с хитрецой, кураторы — с некоей долей ностальгии. О, мне уже интересно, о чем речь!

Именно этот вопрос я и задала Нерту, как только в аудитории после краткого объявления, когда будет обсуждение практики непосредственно с кураторами, остались одни студенты. Он весело улыбнулся:

— Когда выпускники уходят, так сказать, во взрослую жизнь, факультет устраивает им проводы. Ну и иногда бывает, что мы увлекаемся. В прошлом году у нас выпускалась тройка Тэрва, тот еще шалопай был…

— Я в курсе, мы знакомы, — усмехнулась я, вспомнив, как состоялось это самое знакомство.

— Да?! А ведь и правда, они ж к вам как-то на балу подходили, но мы тогда не поняли, что вы уже знакомы… Ну так вот, в прошлом году они устроили шуточный бой между воздушниками и огневиками над крышей общежития: огненные плети против воздушных, красивое было зрелище. А поскольку все были слегка навеселе… Словом, хорошо, что у нас на факультете есть и сильные водники. Правда, на третьем этаже после этого пришлось делать ремонт…

— Бедный магистр Гаррод, — покачал головой Кэл под дружный смех остальных, — два десятка неуправляемых пьяных магов, и все его!

— Зато мы самые умные, талантливые и преданные! — возразил Ратис, подмигнув мне.

— Ага, а еще самые скромные и незаметные, — подхватила я.

— Скромный боевик?! Нет, подруга, таких странных существ в природе не водится, — с апломбом заявил Нерт.

— Да-да, я уже поняла: в природе не водятся, в неволе не размножаются, — покивала я, — лучше расскажите, а когда эта… вечеринка будет?

— На следующий вечер после бала. Именно поэтому практика начинается через три дня после него, ведь после проводов всем надо отоспаться!

Мы шли по дороге к общежитию, когда Нерт спросил:

— Лин, съездишь завтра со мной и Рейном к его родителям? Мэли по тебе скучает, а еще она жутко расстроилась от невозможности присутствовать на Летнем балу…

— Так родственникам же можно! Или только тем, кого уже выводили в свет?

— Да, а ей до этого, сама понимаешь…

Я кивнула. Юношей и девушек из благородных семей выводили в свет после того, как им исполнялось пятнадцать лет, института пажей здесь не было. До этого дети как бы существовали на своей отдельной орбите, общаясь только с учителями, семьей и друзьями. Последними, как правило, являлись друзья семьи и их дети, так что даже история знакомства Рейна с Ланом шла вразрез с неписанными правилами света.

— Конечно, я с удовольствием ее навещу. Похоже, она совсем освоилась?

— Да, и просто обожает родителей Рейна, — улыбнулся Нерт, — слава Богам, я могу быть за нее спокоен. Тогда я зайду за тобой, хорошо?

— Договорились!

В результате дни до бала прошли в визитах: день я провела у родителей Рейна, посетила школу мастера Ларга — в последнее время мне редко удавалось туда вырваться, Фралию… Пролетел бал, оставив после себя ощущение сказки с легким налетом горечи от того, что скоро придется прощаться с теми, кто за год стали нам верными товарищами…

Вечером следующего дня мы собрались в нашей «комнате для вечеринок». Мужчины натащили из «Пьяного петуха» закусок и вина, так что аппетитные запахи чувствовались еще на расстоянии от общежития. Когда все расселись, слово взял Дарс, который был неформальным лидером уже бывших семикурсников:

— Друзья, сегодня последний вечер, который мы празднуем с вами как студенты. От всех нас я хочу сказать, что нам было здорово учиться, отдыхать и порой устраивать разные пакости вместе с вами. Отдельно хочу сказать спасибо двум очаровательным девушкам, которые буквально осветили своим присутствием наше общество. Лин и Сигни, мы вас любим! Давайте выпьем за то, чтобы наше братство всегда было крепким, а наши спины всегда защищали друзья!

Мы все сдвинули бокалы, а потом Дарс прищурился и сказал:

— Так, а теперь выбираем, что сотворить такого, чтобы все знали: Боевой факультет — сила! Традиции надо соблюдать, знаете ли!

Посыпавшиеся предложения в основном отводили как опасные — вроде того, что было в прошлом году, недобрые — например, устроить каверзы другим факультетам, использованные другими факультетами — фонтан посреди парка… В конце концов Дарс обратился ко мне:

— Лин, а ты чего молчишь? Все уже высказались, осталась твоя идея.

— Да я не знаю, — откровенно растерялась я, — как-то ничего в голову не приходит! Разве что только подвесить в небе надпись «Боевой факультет — лучший!»…

— Такого мы еще не делали, — потер руки Нерт, — Огнем?

— Будь сейчас день, можно было бы Воздухом облака собрать в буквы, — пожала плечами я, — а так…

— Огнем можно красиво сделать, если изменять его цвет, — покачал головой Дарс, — и такого точно больше никто не сделает, Огонь-то только у нас! Идем?

Через час споров и совместной работы в небе над Академией раскинулась переливающаяся всеми оттенками пламени гигантская надпись. Может, буквы были слегка корявыми, зато такого действительно не было ни у кого! Мы сидели на траве, задрав головы, и любовались на плоды своей работы, когда за нашими спинами кто-то негромко присвистнул. Повернувшись, мы с удивлением обнаружили декана, рассматривающего наше творение. Магистр Гаррод покачал головой и довольно заявил:

— Молодцы! То, что надо, и главное — чистая правда! Полчаса удержите?

Мы переглянулись и кивнули.

— Отлично, — потер руки магистр, — наконец-то я утру нос другим деканам! Держите, а я пойду проконтролирую, чтобы это увидели все!

И, кивнув нам, декан стремительно пошел в направлении административного корпуса. Вскоре полюбоваться на пылающее в небе зарево начали выходить из других общежитий, так что когда декан вернулся, в парке было немало народу.

— Все, можете отпускать, — разрешил он.

— Подождите, — подняла руку я, — магистр Гаррод, а можно сделать так, чтобы буквы как бы рассыпались искрами?

— Можно, — кивнул тот, — если нить силы потянуть на себя, а потом резко отпустить.

— Тогда по моей команде, хорошо? — спросил Дарс, — на счёт три. Раз, два, три!

Буквы рассыпались огнем искр, напоминающих фейерверк, вызвав восхищенные возгласы зрителей.

— Да, так еще никого не провожали, — весело заявил Дарс, — Лин, спасибо за идею! Ну что, празднуем дальше!

Этим вечером и ночью было много шуток, иной раз на грани фола, смеха, веселых историй, шутливых и слегка неприличных куплетов, на которые оказался большим мастером Черис, приятель Дарса. Как шепнул мне Нерт, у боевиков есть примета: чем веселее провожают выпускников, тем легче будет их путь в жизни…

Разошлись мы на рассвете, на прощанье выпускники обнялись со всеми остающимися. Прощаясь со мной, Дарс негромко попросил помнить: если понадобится их помощь в любой, даже самой безумной авантюре — мы можем на нее рассчитывать…

А утром следующего дня мы собрались во дворе. Собранные переметные сумы навьючены на лошадей, последние слова прощания и объятия от пришедшей провожать нас Тины, дружеские рукопожатия от отправляющихся в другие стороны парней… И вот уже наша небольшая кавалькада покидает Академию… Интересно, какой она будет, летняя практика?

Конец третьей книги.