Старшая школа Йокай

Глава 18

— Как все прошло?

— А, Сон-Хо. Мальчишка заглотил наживку.

— Мы так и планировали.

— Да, конечно. Знаешь, я пообщалась с ним лично… в нем что-то есть. Рост, внешность… кажется, он на меня только взглянет, а я уже чувствую себя слабой и беззащитной. Очень необычное ощущение.

— Не говори, что ты на него запала. Он же слабак.

— Фу-фу, неужели Со-тян ревнует? Не переживай, от тебя никто так просто не уйдет.

Я вынырнул из сна. Снилась полная чушь. Из моря медленной эротично «от бедра» выходила стометровая годзилла. Судя по хорошо развитым вторичным признакам, она точно была женщиной. В зубах кайдзю держала подозрительно знакомую стрелу.

— Кощееееееей, — протянула она, не вынимая стрелы изо рта, — это яааа! Женииииись на мнееее!

Я как-то не совсем таких снов ожидал после знакомства с прекрасной девой.

Почему мы раньше не пересекались? Уэно-тян даже объяснила это, продолжая гладить мою ногу носком туфельки:

— Понимаешь, мы с тобой посещаем совсем разные места. Домоводство мне без нужды, а боевыми искусствами и правопорядком я не интересуюсь…

Если я потерял голову, то было бы неплохо найти ее и прикрутить на место. Потому что весь мой смысл исключительно в уму. Пока что я находился в заплыве в каком-то бескрайнем голубом океане, и собрать мысли в направлении не вчерашнего знакомства не получалось. Уэно — такое тягучее имя. Я впервые думал о девушке больше двенадцати часов подряд. Очень необычное ощущение.

Б-зззз!

«Доброе утро, посетитель быстрых свиданий! Вот ваши матчи по итогам вчерашней встречи…»

Мне даже показалось странным, что матчей было больше одного. Как вообще такое было возможно? Я видел только ее имя. Имя — и контакт в мессенджере.

«Доброе утро, Уэно-тян! Я Константин. Встретимся? ☺»

«Привет! А я только собралась писать тебе =) Сегодня у театрального клуба репетиция, и мне ну очень понадобилась бы твоя помощь. Ставим русские сказки %) поработаешь консультантом?»

«Уже спешу!»

День пролетел быстро. Обед вообще прошел мимо. Мы сидели под большим деревом, дожидаясь окончания перерыва.

Изаму с утра ходил мрачнее тучи. Ему понравилась Андо-тян, староста первого класса обучения. Как назло, судя по матчам, ей он тоже приглянулся. Но…

— Константин-кун, ты понимаешь, что если я начну отношения, то все эти проблемы тоже станут моими? А не то чтобы я сильно рвался их решать! Константин-кун? — инугами насторожился. — Ты вообще с нами?

Кавагути ткнул меня в плечо и, смотря в мои затуманенные глаза, вынес вердикт:

— Изаму-кун, ты можешь не разоряться. Костика здесь нет. Он плавает в океане физического влечения. Видимо, вчера всё прошло слишком хорошо.

— Ладно, последим, чтобы по учебе не просел. Глядишь, и попустится.

— У меня свидание вечером, — поделился я. Глупейшая улыбка растягивала мои губы, хотел я того или нет.

— Всё, безнадежен, — Томоко махнула рукой.

Я внезапно оживился и пришел в себя. Мимо прошла Айсонаку Уэно. Завидев меня, она игриво помахала мне пальчиками. Рядом с ней шел парень образца «мальчик из бойз-бэнда» — атлетичный внешний вид, кинематографично уложенные волосы, навеки застывшее на лице благожелательное выражение. Справедливости ради, интервал между идущими был. Я угомонился и кивнул ему. Он кивнул в ответ, не изменяя мины.

— А это кто? — я проводил взглядом смазливого красавчика.

— Сон-Хо, топ-три популярности среди парней школы. Как видно по имени, он приехал из Южной Кореи. Сильный рукопашник.

Данные не склеивались. Популярный мальчик, киношная внешность, хорошая физическая форма. По идее, он должен не вылезать из додзё. Как сказала сама Уэно, ее не интересуют боевые искусства. Значит…

— Тогда что он забыл в театральном клубе?

— Айсонаку-сэмпай часто зовет его сыграть главные роли в школьных постановках. Сам понимаешь: если герой привлекателен и нравится девочкам, количество зрительниц резко увеличивается. Соответственно, престиж клуба, который может собрать чуть ли не всю школу, возрастает до небес.

— Вот оно как… — я снова ушел было в заплыв, но быстро вернулся.

— Кстати, ходят слухи, что они встречаются. Разумеется, по заветам айдолов оба все отрицают.

— Логично. Стоит узнать, что оба заняты, как количество поклонников резко сократится.

Нет, я точно знал, что они не встречаются.

Театральный клуб занимал территорию актового зала. Огромное пространство было востребовано редко — здесь проводились церемонии открытия учебного года и всякие прочие формальности. Я зашел и с любопытством огляделся.

— Здравствуй, Кощеев-кун, — мило улыбнулась моя супермодель, занявшая удобное кресло перед европейским столом. Сегодня ее прическа была куда проще: коса классического вида шла вокруг головы во славу русским традициям. А, они же наши сказки ставят, точно. — Я глава клуба. Присаживайся, пожалуйста. Чаю?

— Благодарю, — я сел в кресло напротив Айсонаку-сэмпай, — если вас не затруднит.

Предложение было скорее уведомительным согласием. Айсонаку-сэмпай вскинула руку, картинно щелкнула пальцами, и прибежавшая младшеклассница споро поставила на стол поднос с угощением, после чего с поклоном встала за плечом главы клуба. Я мельком глянул на нее. Вытянутое личико, ловкие верткие движения, хитрые стреляющие взгляды. Вероятно, недзуми.

Интересно, какой йокай сама сэмпай? Хороший вопрос. Или специфический вид, или выдающаяся сила, позволяющая выглядеть не просто как человек, а как девушка потрясающей красоты. За такую передерутся все глянцевые журналы, а когда они друг друга переубивают — в очередь встанут подиумы. И тоже друг друга истребят.

Я не хотел об этом думать, но на периферии сознания бродила мысль: что же ей надо от простого русского студента? Конечно, у меня был гарантированный способ разбить маску дружелюбия на любой японской и йокайской морде. Достаточно было добавить сахар в зеленый чай. Но столь убойный прием я берег для особого случая. Дискредитировать себя в этот момент ой как не хотелось.

Кстати, печеньки у них вкусные даже на вид. Похоже на работу наших девочек из клуба домоводства.

— Итак, сэмпай, вы говорили, у вас ко мне какое-то дело? — поинтересовался я, откусив голову пряничному медведю. На вкус ничуть не хуже, чем на вид.

— Да, у меня и правда важный вопрос, — Уэно мило улыбнулась, показывая, что сначала будем говорить по делу. — Как ты, наверное, знаешь, в нашей школе проводятся спортивный и культурный фестивали. Спортивный не для меня, а вот последний состоится в ноябре. Я обучаюсь в школе третий год, и очень хочется отметить его чем-то особенным.

Она отпила чай и закинула ногу на ногу. Вместо обычной школьной обуви на ней снова были туфли на охренительной шпильке. Наверное, в театральном клубе реквизита — хоть засыпься. Или это ее парк туфель…

На ее щиколотке тоже были браслеты — меньше и тоньше, чем на руках. Сколько труда — каждый день надень, сними, надень, сними… Она, чуть покачивая стопой, продолжила:

— И тут я узнаю, что в школу перевелся студент из России. Воистину, это же такая замечательная возможность! Кощеев-кун, ты не мог бы помочь нам поставить спектакль по мотивам русских сказок? Мы покажем сценарий и фрагменты, которые уже в репетиции. Может, что-то из них сгодится.

— Хммм, — задумчиво протянул я в ответ.

На удивление нормальный разумный запрос.

Обсудив детали, мы пришли к соглашению. Я помогаю им со сценарием, потому что я русский умный парень, хорошо знающий культуру своей родной страны. И еще потому что я великодушен. И еще потому что мне это интересно. И еще…

— Привет, меня зовут Сон-Хо, — красавчик кивнул мне. — Я ученик третьего класса, в постановке играю Ивана-царевича.

— Привет, Сон-Хо-сэмпай, — я поздоровался в ответ. — Я Кощеев Константин. Айсонаку-сэмпай позвала меня в качестве консультанта по русским народным сказкам.

— Да, отличная идея, — согласился Сон-Хо. — Если вкратце — мы взяли концепт «Царевны-лягушки» как вариацию бродячего сюжета о заколдованной невесте…

Я смотрел на репетицию, и мне хотелось сыграть Станиславского. Они показали пару фрагментов, а потом посмотрели на мое лицо и дружно прекратили.

— Что-то не так?

Сон-Хо-сэмпай в виде Ивана-царевича был уместен: в меру героичен, в меру способен на подвиги, в меру патетичен. Неплохо. Айсонаку-сэмпай изображала Царевну-лягушку, и даже кокошник на ней выглядел органично, благодаря правильно уложенной косе не падая в неподходящий момент. Некий Минамото был, разумеется, Кощеем. Вот в последнем и находилась проблема. Не то чтобы парень, чью видовую принадлежность я не определил, играл плохо — для школьника это был весьма приличный уровень. И выглядел он достаточно кощейно, и вел себя как идейный сказочный злодей, которого гречневой лапшой не корми — дай девицу украсть и главного героя по носу щелкнуть. Но будем честны, за такую фальшивку в роли Кощея семья не постеснялась бы проклясть до седьмого колена. Родовая гордость начинала бунтовать.

— У вас злодей слишком европейский, причем с современными ценностями, — начал объяснять я. — Кощей тем и известен, что он, во-первых, чтит русские традиции, а во-вторых, бескомпромиссный и разговаривать должен в другом ключе.

— Может, тогда Сценарист-кун покажет, как правильно? — чуть иронично поинтересовался кореец. Кажется, красавчик-не-знаю-как-тебя-по-имени-кун решил не запоминать мое имя. Почти взаимно. Я бы тоже его проигнорировал, не будь он таким броским.

— Ладно, но потом не жалуйтесь, — предупредил я, откладывая сценарий.

— Опоздал ты, бака-Иван, — грохотал мой голос по сцене. Я хозяйским жестом прижал к себе теплое женское тело. — Быть теперь царевне моей невестой отныне и на веки вечные!

Кажется, я слегка перестарался и выпустил ауру, потому что все застыли. Ладно, не хотят спасать — будем на ходу импровизировать. В театральном клубе я или где.

Я подхватил слегка вскрикнувшую сэмпай на руки и сделал два шага, обозначая переход в кощеево царство. И поставил на место.

— Отныне это твой дом, красна девица. Будешь ты в нем хозяйкой, а мне женой верной.

— Но… — попыталась возразить Айсонаку.

— Иначе заточу я тебя в тереме, — я подошел совсем близко и грозно уставился в ее зеленые глаза. — И станет тебе жизнь не мила!

«Полюбишь и козла», — шепнул я совсем тихо, не зная, что еще добавить.

— Пффффф, — прыснула от смеха девушка. — Стоп сцена! Кощеев-кун, поясни с точки зрения культуроведения: это что сейчас было?

— Первый уровень ухаживаний — показать похищенной девице, что опасность ей не угрожает, — пустился я в теорию. — Цель — продемонстрировать, что Кощей не страшный маньяк-похититель, а идейный злодей и может в самоиронию. Дальше есть еще уровни.

Айсонаку задумалась.

— И что, часто срабатывало?

— А вот это семейная тайна.

— Любопытная у тебя семья, — хитро улыбнулась девушка. — И да, можешь отойти.

— А, точно.

И мы оба не заметили раздраженный взгляд бака-Ивана, то есть исполнителя главной мужской роли.

— Делайте что хотите, — прохрипело одно из еще сидящих тел. — Но чтобы это был последний визит Кощеева в текущем десятилетии. Больше я пить не могу… Великая Идзанами-сама, забери меня к себе. Лучше бы я просто умер.

— Не выйдет, — мрачно отозвался кто-то. — Кощеев-младший учится в Сайтаме. Вот приедет кощеева тещенька внучка проведать…

— И что?

— И устроят они с Идзанами-ками-сама посиделки. И вот это будет zastolie. И явка по-любому обязательна. Там-то мы и сдохнем.

— Да, лучше умереть заранее.

— Я же сказал, не выйдет. От двух богинь смерти мы точно не смоемся.

— Блжад… — повторил кто-то выученное русское ругательство и, судя по звуку, снова упал головой на стол.

Кощей Кощеевич действительно явился не утром, а по темноте, и не в понедельник, а во вторник, и еде в холодильнике настал конец. Руководство школы любезно отозвало особое распоряжение, снова разрешив посещать центр города «в квадрате, ограниченном Четвертым шоссе, железной дорогой, рекой Сиба и…» так далее.

Батя быстро уничтожал ужин. Видок у него был тот еще. Он пришел с расцарапанной физиономией, в порванной рубашке и со следами женской помады на шее. Кажется, его пытались загрызть. Или поцеловать? Или то и то одновременно?

— Вы что, еще и пили? — поморщился я от ядреного запаха перегара.

— Ах, какая женщина, — мечтательно протянул отец. — Пили, но не с ней. К нам на огонек заглянуло еще несколько личностей. Пришлось намекнуть, что дама на вечер занята, запечатывать страшного разгневанного монстра не нужно. А надо обнять и приласкать.

Я ущипнул себя за щеку. Больно мне не было. Опустил веки и легонько надавил на глазные яблоки. Когда я проморгался, батя по-прежнему был занят едой и был одет ровно в то же самое. Все-таки не иллюзия. Вот он, мой отец, прямо передо мной, живой и невредимый… после таких-то слов.

Да кощей я или не кощей? Чему я вообще удивляюсь? У него блин восемь жен!

— Поверь, Костя, я прямо с утра шел к тебе. Но тут приперлась целая делегация наиважнейших шишек и начала интересоваться, какого лешего я забыл в их тихой и мирной стране. Пришлось налаживать контакт.

— Удачно? — я не мог не поинтересоваться.

— Конечно, удачно. Они сдались уже к концу первых суток застолья. Слабаки.

Я представил себе типичную русскую попойку со знакомым мне шестируким они, каким-нибудь высокоуровневым шинигами, со всей стопкой храмовых шикигами, а также слетевшимися со всех концов Сайтамы крутыми йокаями и ками.

«Вчера пил с русскими. Чуть не умер. Сегодня снова пил с русскими. Лучше бы я вчера умер».

Подробности налаживания межнациональных отношений мне были не очень интересны.

Вернувшийся из душа Кощей Кощеевич выглядел уже по-человечески. Ни следов воскресного сражения, ни намека на вчерашнюю цистерну саке. Одежда стиралась, с холодильника сняли записку, и было потеряно всего два дня.

— Ну, Костян, — отец последний раз махнул полотенцем по волосам и сел за стол, — а теперь давай по делу. Что ты разглядел в воскресенье?

— Печати я разглядел. На лисьих хвостах. Много.

— А что тебя в них интересует?

— Я за один день изготовил четыре штуки, а потом чуть не загнулся — как назло, прямо перед промежуточными тестами, — вкратце пришлось рассказать про историю с медпунктом и сидящим там преподавателем ёго.

Экран смартфона вспыхнул подсветкой.

— Секунду.

«Открой окно». Писал Хана-кун.

Я открыл. Из темноты на стол приземлился небольшой герметично запакованный сверток. Маркером на нем было написано: «А. С. Киото»

— Спасибо! — я высунулся в окно, чтобы негромко это сказать в пустоту. С моего третьего этажа было не очень видно, но мелькнувший хвост вроде бы был длинным и безволосым.

— Но перед тем как я узнаю твой способ изготовления печатей, мне нужно кое-кого вызвать.

— Да пожалуйста, — отец уселся поудобнее и приготовился наблюдать.

Я положил пакет на пол, сосредоточился и хлопнул рукой рядом с посылкой.

— Призыв. Абэ-но Сэймэй, изобретатель печати о-фудо.

Вокруг пахнуло свежим воздухом, на фоне заскрежетали цикады. Передо мной сидел бледный призрак. Абэ-но Сэймэй был пухлощек, и его маленькие глазки с трудом меня нашли.

— Вы Абэ-но Сэймэй, великий оммедзи Киото?

— Да, — бесцветным голосом согласился тот. Ну недзуми, ну силен!

— Вы умерли в возрасте восьмидесяти четырех лет?

— Да.

— Вы изобрели технику изготовления печати о-фудо?

— Да. — На его лице проскользнуло что-то вроде гордости.

Я колебался.

— Вы по происхождению человек?

— Да, — ни секунды не сомневаясь, ответил легендарный храмовник.

— Каким образом вы дожили до столь почтенного возраста?

— Моя мать была кицунэ. Она наложила на меня заклинание смешения ки и кимэ. Таким образом я мог использовать внешнюю энергию для создания печатей. Также благодаря этому я прожил долгие годы и ни разу не ложился больным.

— Сколько печатей вы создали за всю жизнь?

— Четыреста восемьдесят четыре.

— Спасибо, что посетили нас. Вы можете возвращаться.

Я поклонился. Призрак растаял.

— Костя, а что это было?

— Изначально на мысль «с оммедо что-то не так» меня натолкнул разговор с преподавателем ёго. Рингёко-сан мне сказала, что при нормальных условиях ки и кимэ не контактируют друг с другом. Потом она же вела занятие по ознакомлению с оммедо и рассказала о легендарном Абэ-но Сэймэе, который дотянул до рекордного возраста и при этом создавал печати. Вот меня и заинтересовало, йокаем он был или человеком. Если человеком, то как он дожил до старости, изготавливая печати? А если йокаем, то как он вообще имел дело с печатями? Не мог же он быть полукровкой?

Отец нахмурился. Я продолжил мысль:

— Я и подумал: а не вызвать ли мне его самого, чтобы он лично рассказал, в чем дело. Тогда уже проскочило подозрение, что секрет грамотного обращения с печатями лежит в плоскости объединения энергий. Но сам человек вряд ли мог бы это сделать, нужна помощь извне. У меня потоки нарушены. Значит, можно не только разделить их, но и провести грамотное объединение.

— Поздравляю, это открытие, — Кощей был абсолютно серьезен. — Всё новое — уверенно забытое старое. А как ты до этого дошел?

— Когда я кинул волну в открытое окно, она прошла рядом с боком преподавателя. И на Рингёко-сан расползся медицинский халат. Как мы потом выяснили, ткань халата была из синтетики, а сшит он хлопковыми нитками. То есть волна кимэ стала в каком-то смысле мертвой водой, а мое ки сработало катализатором. Хлопок принадлежит к Яви. Он состарился и разложился. Срок разложения синтетических ниток куда больше, поэтому процесс их распада если и усилился, то не так заметен, поскольку протекает не мгновенно.

— И ты в итоге хочешь объединить одно с другим и посылать волны кимэ, но не повреждающие, как обычно, а в прямом смысле тлетворные? — уточнил отец.

— Да. Я думаю, в этом секрете и есть мое усиление.

Отец встал и громко хлопнул в ладони. По комнате прошла дрожь, и по стенам растекся барьер.

— Ну, раз это теоретически возможно, то и практически сейчас что-нибудь соорудим. Я думаю, мне не нужно знать, откуда у тебя биологическая жидкость родственника легендарного оммедзи.

— Это вообще никому не нужно знать. Правда, за такой шикарный подгон я пообещал пригласить одноклассника на каникулы. Бабуля еще когда провожала меня, говорила: мол, если будут друзья, зови их в наше Гадюкино, пусть тайгу посмотрят и в стогу поваляются. Я и пригласил.

— Тощий? — уточнил Кощей Кощеевич.

— Ага, — я улыбнулся совершенно такой же хищной ухмылкой. — Давненько в дом не приезжало свежее мясо.