Глава 3

Я вернулся, ознакомился с надписями на купленных коробочках и горестно вздохнул. Привык, называется к комфорту дома. Скатерть-самобранка, сестры, мама, бабушка, тети — и вот, пожалуйста, нулевой навык самостоятельного приготовления пищи. Не то чтобы приходилось умирать без еды, но жизнь будет тоскливой и безнадежной.

— Сложные времена требуют адекватных решений.

Я внимательно посмотрел на экран смартфона. Дома на два часа меньше, еще не ночь, годится…

— Да, бабушка, привет. Да, нормально. Нет, не кушал. Тут такая проблема… расскажешь, как приготовить… алло? Алло?

Как там говорят люди? Хана котенку. Неловко вышло. Деда жалко, но ничего, бессмертный, не помрет. Так, что там в инструкции… залейте лапшу кипятком.

* * *

— Старый пень!

Марья Моревна гоняла по дворцу благоверного артефактной сковородой. Благоверный привычно уклонялся и сливался со стенами. Сковорода шипела, показывая, что Марья не в духе. Ошибки бабуля признавать не любила.

— Отправил на чужбину! Родного внука! Изверг! К черту гадания! И репетитор этот по японскому: «да пусть посмоооотрит! Подросткам важно путешееееествовать! Меееее!»

— Да что ему будет? — донеслось из-за двустворчатого шкафа.

— Там жара жуткая, как представлю — будто в баню сходила! Отощает! Оголодает!

— Да не помрет же!

— В спартанцы записался, чертов хрыч?! И эти голодные пытки специально задумал?!

— Женщина, не извращай. Пусть парень хоть чему научится без недреманного ока.

— Сказал мужик, прячущийся за шкафом. Так это моё око, значит, недреманное? Это ещё и я во всём виновата? А ну-ка вылези и скажи мне это в лицо!

* * *

Информация не стыковалась. Ауру аякаси размозжили одним ударом. Кажись, батя с Чудом-Юдом больше возился. Может, здесь это норма? Каждый день вылезает вот такая херня, вопит как резаная, по ее тушку приходит фигура в черном, быстро навешивает люлей и как ни в чем не бывало уходит в закат под звуки взрыва. Работа у этой фигуры такая. Подумаешь, блудный злой дух. Не медведь же с бодуна и не лешак с позапрошлого Бельтайна, нажравшийся неведомого зелья. Проходная такая повседневная штука.

Ужин закончился не так стремительно, как обед. Вот что мясо животворящее делает. Лапша порадовала, потом надо ещё такой взять, главное — на собу не напороться. У японцев гречка не в почете, вероятно, из-за выраженной благородной горечи во вкусе. Здесь яркость не любят, предпочитая оттенки, напоминания, полунамеки.

Если соба — это полунамек на гречку, в виду я имел такой подход.

Этим утром я был умнее и запасся рисовыми колобками заранее и в избытке. Несколькими позавтракал, остатки распихал по сумке, чтобы достать пару штук в том числе на обед. Я уже почти любил того, кто догадался класть в рисовые колобки мясо. Как я понял, не все готовящие в этой стране настолько умны.

— Константин-кун!

Голос принадлежал Ичике, и я обрадовался, подозревая, что разговор с живым существом поможет привести вчерашние мысли в порядок.

— Доброе утро, Ичика-тян!

Та подошла к вопросу с профессиональной точки зрения.

— Как в нашей школе, не слишком много нагрузок для первого дня?

— Ну, читаю до сих пор из рук вон, разговариваю куда лучше. Одноклассник поделился книгой по скоростному чтению, — я выразительно потряс сумкой, — с этой проблемой надеюсь разобраться в ближайшем будущем. Кроме чтения, ещё бы поскорее привыкнуть к еде. В России готовят по-другому.

О собе, наверное, лучше умолчать. Я не слишком умно поступил, проигнорировав заблаговременное знакомство с национальной кухней.

— А с клубом уже определился? — вспомнила Ичика вчерашний инструктаж.

— Ещё не все посмотрел, — пришлось снова отвечать уклончиво. — Одноклассники обещали помочь и предложить нечто загадочное. Сказали, понравится. Точно не знаю, чтобы это могло бы быть, но их выбору на первое время доверяю.

— С едой, говоришь, проблема? — ехидно улыбнулась Ичика одними глазами. — Знаю, куда тебя сегодня поведут, но сюрприз портить, конечно, не буду.

Мы дошли до школьных ворот, и по-прежнему нас встретили кованые змеи (или всё-таки коряги — так и не разобрался). По-весеннему теплый порыв ветра разметал пышный куст неподалеку. Тот зашуршал и чуть накренился. Ичика резким движением повернула голову, прическа растрепалась, а подбородок выдвинулся вперед, заставив напрячься тонкую шею.

Я был уверен в том, что увидел. То движение, с которым девушка обратила внимание на шорох, было быстрым и как будто смазанным, неподвластным стороннему наблюдению. Я лихорадочно вспоминал, пока не дошло.

Вчерашняя фигура в черном, с одного удара расплескавшая ауру аякаси, двигалась так же. Или я наблюдал работу кого-то из семейства Кицуки, или, что казалось более вероятным, вчера вечером пробежки на ночь совершала Ичика. Я вспомнил ощущения присутствия пронесшегося рядом ниндзя, убравшего с дороги ревущего монстра. Рост, приблизительный вес, пластика и характерная скорость движения. Мой глазомер не сбоил.

Так что, эта девица подрабатывает ночным дозорным? На полставки, потому что ещё несовершеннолетняя? Ходит такая по ночам с колотушкой: «Спите, жители Багдада, в городе всё спокойно!» Да хрен там плавал. Одна заколка, которая декорации ради зацеплена в девичьей прическе, стоила… не скажу в йенах, но нормально стоила, там не стекляшка и не поделочный камень. Кицуки-старший оборванцем тоже не выглядел, вспомнить только нашу первую встречу. Я по сравнению с ним смотрелся как британский бездомный, хотя костюмы носить люблю и умею. Клан при деньгах, и раз уж Ичика позволила себе заколку с дорогой каменюкой, а не довольствуется спартанской шпилькой, то с карманными деньгами тоже не ржавеет. Она не вынуждена подрабатывать кем бы то ни было.

Я мысленно закрыл лицо рукой. Как же мало я об этом знаю. Может, здесь каждый йокай в состоянии двигаться со скоростью звука, только я один медленный. В этом случае Ичика тоже лохушка, иначе я бы ничего и не заметил, ведь остальные как-то скрываются?

Предположение выглядело как попытка натянуть сову на глобус. Я искал любую причину, по которой вчерашний ниндзя в черном был бы кем угодно, но не Кицуки Ичикой. Сова не натягивалась.

Если у рядовой старшеклассницы (ну ладно, не такой уж рядовой!) достает сил бегать по ночам после школы, клубов и домашних дел, прыгать по фонарным столбам и кошмарить аякаси, то остаются ровно три вопроса.

Куда я, нахрен, попал?

Кто они, нахрен, все такие?

Это ж как, нахрен, будет выглядеть моя суженая, если мне ничего не мерещится и они тут реально все такие?

— Константин-кун, ты в школе уже ориентируешься, провожать не требуется? — мое замешательство, к счастью, прошло мимо Ичики, продолжавшей по поручению старшего брата изображать заботу для новенького. Единственного в школе, кого ещё удивляет способность кидаться взрослыми бугаями… и, пожалуй, аякаси.

— Большое спасибо за помощь, Ичика-тян, — протянул я, изображая, что раскис от жары. — Вчера всё более-менее выучил.

Мы раскланялись, и я пошел измерять шагами лестницу на положенный третий этаж. Урок астрономии сам себя не посетит, как и все прочие.

Тамагояки, он же японский омлет, подкрался незаметно и догнал меня на уроке домоводства, точнее, уроках, которых было два подряд. Вела занятия, между прочим, лично госпожа комендант общежития, на вид дзасики-вараси-сэнсэй. И если я правильно опознал вид, то лучше ей не перечить, вообще и никогда. На своей территории японский домовой способен скрутить в бараний рог даже ками.

Данная мне в пару большегрудая лоля мило краснела при каждой попытке завязать разговор и опускала глазищи, обмахиваясь пушистыми ресницами. Несложно было догадаться, что ее навыки готовки мало отличаются от моих, а есть она предпочитает сырое мясо, желательно человеческое. Шутка сомнительная, но а вдруг? Времена, впрочем, нынче такие, что и людоеды-сыроеды с немалым удивлением для себя превращаются в хипстеров-веганов.

Может, для кого-то все и выглядело просто: полтора ингредиента и одна квадратная сковородка. Итак, начнем, рецепт я записал на листочке и следил за каждым движением преподавателя. Лоля старалась не мешаться и обмахивала ресницами заодно и меня. Было и в самом деле жарковато.

«Возьмите яйца куриные, пять штук». Пересчитал. Ага, вот пять штук.

«Соевый соус с низким содержанием натрия, одна столовая ложка». Отмерил, отлично.

«Рисовый уксус, одна столовая ложка». Есть, отлично. Может, не так уж я безнадежен, как привык думать.

«Сахар, две чайные ложки». Зачем во второе блюдо сахар? Ладно.

«Растительное масло». Вот, полбутылки.

«Соль, одна щепотка». Ну да, этот соус же почти несоленый.

Всё, продукты подготовили. Дальше что?

«В чашку нужно разбить куриные яйца. Добавляем соль и сахар». Шлёп!

Ладно, будет четыре яйца…

В чашку они помещаться отказались, даже несмотря на уменьшение количества. Вероятно, имелась в виду миска. Заменил. В миске четыре яйца, соль и сахар.

«Взбиваем с помощью венчика».

Что из этого венчик?

— Сэнсэй, как выглядит венчик?

Весь класс получил краткую инструкцию, что такое венчик, какой формы его клепают на фабрике и как им пользоваться. Стараясь удержать в голове эту, без сомнения, нужнейшую информацию, я чуть не выронил из рук миску, но вовремя спохватился.

«Добавляем рисовый уксус и соевый соус. Хорошо взбиваем».

Добавил. Куда уж лучше? Конструкция и так скоро в пену превратится.

«Процеживаем яичную массу через мелкое сито в чашку. Получается однородная смесь».

А эта чашка, которая в рецепте — это чашка или, как в прошлый раз, все-таки миска? Ладно, была не была. Кстати, что такое сито и почему непременно мелкое?

Мы стали счастливым обладателем познаний в ситах, а также степенях мелкости. Разумеется, пока справлялся с задачей, снова чуть не выронил миску. Сколько нужно рук, чтобы готовить? У меня явная нехватка.

«Горячую сковороду макиякинабэ смазываем растительным маслом».

У сковороды свое имя. Бабуля оценила бы, она с трепетом относится к кухонному инвентарю, особенно к тому, на котором жарят.

Как сделать сковороду горячей? Наверное, поставить на огонь. И какое-то время подержать. Столько хватит? Я проверил пальцем, насколько нагрелась сковорода. Хорошо, что окружающие не говорят на русском, хотя Изаму и пытается не ржать.

Так, теперь смазать. «Нанесите на сковороду тонкий слой масла. Чтобы достичь этого, поверхность сковороды протирается бумажным полотенцем или куском ткани, смазанным маслом. Иногда для этого употребляется хлопковый абсорбент (к примеру, ватный диск)». Бумажное полотенце подойдет, наверное. Смазано.

«Вылейте на сковороду тонкий слой смеси».

Тонкий — это как? Ладно, вылью половину.

«Закрученные омлеты делаются следующим образом: готовится тонкий прямоугольный омлет, который затем сворачивается палочками для еды в цилиндрическую форму либо в форму вытянутого куба. Чтобы ролл был одного диаметра по всей длине, исходный омлет должен быть прямоугольным».

В смысле палочками?!

Кажись, пока я пытался свернуть свое комковатое произведение искусства, всё сгорело к хренам. По цвету, по крайней мере, выглядело примерно так. В попытке не сильно ругаться я взмахнул рукой и зацепил миску с половиной яичной смеси. Вместо того чтобы цивилизованно упасть на пол и расплескать содержимое, миска подпрыгнула прямо на сковороду. Залило сразу и огонь, и обе палочки, и плиту, и до кучи меня самого.

Приготовление еды — это сложно, понятненько?

Впервые в жизни я пожалел, что не курю. И на всякий случай, выключив плиту, отошел от греха подальше. Одежду еще можно было отчистить.

Весь обед я приходил в себя и выглядел настолько жалко, что меня даже не подкалывали.

А потом случилась специальная социология, и я завороженно смотрел на свой листок, где из восьми вопросов осилил четыре.

На листке была отметка: «25 %». Из четырех данных ответов верными были два. Я угадал тушенку из енота и век, в котором Верховный оммедзи Киото поступил как настоящий мужик.

Ёсида-сэнсэй смотрел поверх своих крошечных очков на класс, как сэр Чарльз Дарвин на звено эволюции, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Итак, в понедельник вы написали тест, в задачи которого входило показать, что вы запомнили из материалов предыдущего класса. Если на вашем листке стоит отметка ниже семидесяти процентов — я настоятельно рекомендую обратить внимание на познания в предмете. Специальная социология важна для вашей будущей жизни в человеческом обществе, она позволит проще справляться с проблемами, подстерегающими и вас, и ваших близких. То есть вы сможете оказать квалифицированную помощь не только себе, но и тем, кто вам небезразличен. А это дорогого стоит. Кощеев-кун, если вас не затруднит, останьтесь после урока на пару минут, вам явно нужна консультация.

Класс воззрился на меня с недоумением. Я порадовался тому, что перевернул свой лист отметкой вниз. Ёсида-сэнсэй был прав. Консультация лишней не будет.

— Кощеев-кун, а где вы обучались до перевода в нашу школу?

Я вкратце рассказал, как из-за плохого здоровья меня еще с младших классов перевели на домашнее обучение. Также пояснил, что получил на нем в принципе неплохие знания, но порядочно просел по социализации и перед поездкой в Японию отдельно занимался развитием социального взаимодействия. Не стал сообщать, что «плохим здоровьем» моя политкорректная семья называла не мою внешнюю хилость, а прискорбный факт, что люди рядом со мной умирают. Посетовал на нехватку йокайских школ в России, пожаловался на отсутствие в моем образовании специальных дисциплин и закончил всё просьбой посоветовать литературу по теме, поскольку учебник старшей школы вряд ли даст мне ответы на проблемные вопросы, с детства знакомые каждому токийскому йокаю.

Ёсида-сэнсэй впечатлился и протянул мне заранее подготовленный список книг, к которому добавил сборник волшебных сказок. Видимо, ругать студентов, даже с глазу на глаз, здесь было не принято. К тому же мне удалось создать впечатление ученика, которому не совсем уж пофиг на полученные 25 %.

Мне и правда было не совсем уж пофиг. Что не так с инугами?

День пролетел незаметно. Обед, к сожалению, тоже, поэтому вечер я решил посвятить очередной добыче еды. Кажется, быстрее мне из дома пришлют скатерть-самобранку, чем я осилю войну со сковородой. Однако же заливание лапши кипятком, равно как и добычу ужинов со скидкой, я уже начал осваивать. Лиха беда начало?

Точно лиха, подумал я отстраненно, когда шел в уже знакомый магазин и почувствовал вибрацию, тряхнувшую ноги аж до колен, и жуткий рёв. Новое чудовище появилось ориентировочно в паре кварталов. И я уже знал, что будет дальше.

Порыв ветра, мелкие еле слышные шаги и посвист неведомого оружия.

Плеск ауры, докатившийся до меня через две улицы.

Аякаси больше не представлял угрозы. Спите, жители города, в Багдаде спокоооойно. И тоненькая девочка с колотушкой прыгает по фонарным столбам. Шпилька с дорогим камнем, воткнутая в ее прическу, сверкает, если на нее попадает свет. А утром ей в школу. А вечером опять на работу. И утром снова в школу. А потом на работу. Так и живет. Развлекается и отдыхает раз в полгода, покупая новую шпильку.

Я с тоской подумал, что так скоро привыкну. Так и буду звонить домой: да, бабуль, хорошо, поел, что нового — да тут опять местное чудо-юдо по улицам ходит, да ничего, тут такое каждый вечер, но их быстро кто-то шинкует на щи, я даже не разглядел ни одного, доброй ночи и привет семье.

Разобравшись с потребностями организма и закинув в стирку всё, до чего дотянулся, я устроился поудобнее, достал «Скоростное чтение» и слегка оторопел. Книга была на японском, но создавала впечатление дежавю. Ладно, на первое время линейка — лучший друг.

Примерно через полчаса я понял механику чтения японских иероглифов всех азбук, а через час открыл учебник по специальной социологии и стал тренироваться на нем за неимением кошек. К полуночи я благословлял репетитора, который вкачал в мой мозг тысячи японских слов, и сносно читал уже без помощи линейки. К часу ночи книга закончилась, а я выдохся и, благословляя прошедший день, выключился мордой в подушку.

— Ыыыыы! Яйцыыыыы!

На меня надвигался изуродованный омлет, держа транспарант. На плакате кто-то нарисовал кандзи «ребенок». Омлет смахивал на зомби.

— Ыыыыыы! Маааасло!

За ним шла сковородка без ручки. Ее транспарант был украшен кандзи «сила».

— Ыыыыыыыы! Венчиииик!

А вот и ручка от сковородки. Предсказуемо, на плакате присутствовал кандзи «ручка».

— Ыыыыыы!

Пучок зеленого лука, армия бумажных полотенец, стол с плитой, разлитая омлетная масса и яичная скорлупка — все от меня чего-то хотели, все ползли в моем направлении и тянули ко мне транспаранты.

В зомби нет для нашего рода ничего удивительного. Растения-монстры-зомби — уже необычнее, но и такое бывает. Одержимым предметам домашнего обихода посвящена отдельная секция библиотеки.

Я привычно потянулся к окружающей мане, и тут что-то пошло не так. Мир не поддавался моей воле. Пока я находился в удивленном недоумении, волна монстров подступила совсем близко, после чего погребла меня в своей массе всего, что имело отношение к готовке и чтению.

Я же сейчас сдохну… сожранный циничным японским кабачком. И вот тут мне стало страшно.

Я заорал и все-таки проснулся.

Загрузка...