Старший брат + Тенета иллюзий

Глава 15

Скептически отзываясь о своих способностях в ритуалистике, я ничуть не кривил душой. Эта грань магического искусства сама по себе сложна, прибавьте отсутствие практики, добавьте сюда противоречивые знания из учебников и на выходе получите человека, не знающего о предмете фактически ничего. Причем мне почти с нуля, за полтора месяца требовалось освоить знания, необходимые для анализа довольно сложного расчета.

Задача несколько облегчалась тем, что ритуал всего лишь нуждался в проверке, его не надо было составлять заново. Литература имелась, мать была готова проконсультировать в любую минуту, но все равно задача оказалась очень сложной. Пришлось отложить все остальные дела и сосредоточиться исключительно на ритуалистике.

Расчеты не стоило показывать посторонним еще и потому, что жертвоприношения в любых формах в Британии запрещены. До войны с Гриндевальдом под запретом находились только человеческие, после победы законы ужесточили и распространили действие на животных. Полный маразм. Стремясь ограничить возможности аристократии, министерство допускает ляпы, услышав о которых, остальной мир крутит пальцем у виска. Даже французы, сильнее прочих европейцев пострадавшие от войны, удивляются рвению наших светлых сил.

Поэтому число нарушителей закона растет.

Задание оказалось сложным, выматывающим и полезным в плане личного роста. Не знаю, сколько раз я просматривал расчеты — и по отдельности, блоками, и в целом. С первого раза не понял вообще ничего и зарылся в литературу, спустя неделю, уловив общую концепцию, пришел к матери со списком вопросов. На все, кроме одного, она ответила тут же. Единственный вопрос, оказавшийся не глупым, отправил меня в Лютный за партией книг по зельеварению мастерского уровня, а саму маму загрузил на два дня, и все это ради того, чтобы убедиться — да, все сделано правильно. Потом принялся проверять отдельные элементы, ради такого дела купив новейший калькулятор Canon. Они только-только начали продаваться. У арифмантов имелись специализированные чары и артефакты, но мне с машинкой как-то удобнее. Снова список с неясностями, новый визит в Лютный, очередная переработка уже вроде бы окончательно вылизанного алгоритма действий. Снова расчеты, книги, пента- и гептаграммы, астрономические чертежи, редкие ингредиенты, поездка в горы за водой из определенного источника, заказ в мастерской плиты из белого мрамора со сложным рисунком… К двадцать пятому октября мы закончили.

Мне казалось, мы учли все возможные нюансы, и все равно — в груди что-то зудело. Хотелось проверить еще, и еще, и вот этот момент выглядит подозрительным! Кто помнит свой первый экзамен, тот поймет. Правда, сейчас и здесь за неудачный ответ поставят не двойку, платить придется совсем другой ценой.

— Не переживай, — на моем фоне мама выглядела монументально спокойной. — Пока все хорошо. Пощусь я с начала месяца, подготовительные обряды провожу в срок, зелья варятся, жертва в сарае на привязи блеет. Все идет правильно.

— Мне бы твою уверенность.

— Маг обязан верить в свои силы, — мама достала из холодильника масло, сыр и принялась делать бутерброды. — Иначе удача отвернется от него. Если он твердо верит, что все у него получится, то даже неправильные чары сработают, как надо.

— Ты еще скажи, что сомневаться значит проиграть.

— Красивое выражение, — оценила она. — Что-то в нем есть.

Я только вздохнул и, в свою очередь, достал из холодильника сырое яйцо. После шаманского обряда у меня немного изменились вкусовые пристрастия, впрочем, траву я и раньше не особо любил. Кстати, холодильник у нас внешне ничем не отличается от соседского, только работает не на электричестве, и вместо лампочек установлены простенькие светильные артефакты под иллюзией. Все сам, своими руками.

— Мы могли бы подождать год.

— Мы много чего могли бы, но я не вижу смысла, — поднос с чайником, чашками и бутербродами поднялся в воздух и полетел в гостиную. Мама по-прежнему отказывалась принимать пищу на кухне. — Больше, чем сейчас, сделать нельзя.

— Ну, не знаю. Нанять колдомедика?

— Зачем?

— На всякий случай. Осмотреть тебя сразу после ритуала.

Мама поморщилась:

— Обо всех случаях черной магии служители Мунго обязаны сообщать в министерство. А наш ритуал в лучшем случае серенький, сам видел.

— Значит, надо найти целителя, не связанного обязательствами, — пожал я плечами. — Практикующего частно и умеющего держать язык за зубами.

— Почему-то у меня появилось странное чувство, что ты говоришь о ком-то конкретном, — вопросительно изогнула бровь мать.

— Ну, изначально я подумывал написать письмо лорду Малфою с просьбой прислать семейного врача, но потом пришел к выводу, что начинать знакомство в роли просителя будет неудачным ходом, — я жестом остановил гневно вскинувшуюся маму. — Да, это не мое дело. Безусловно. Поэтому завтра я навещу одного тактичного ирландца, широко известного в узких кругах, и договорюсь с ним о визите.

— Какая жалость, что мы так мало пороли тебя в детстве, — сверкая глазами, с каменным лицом посетовала Эйлин. — Не отучили проявлять дурную инициативу.

— Я просто стал бы лучше маскироваться.

От выслушивания нотаций меня спасло поспешное бегство. Зачем вообще понадобилось упоминать Малфоя? Не учитывая далеко идущих планов, мне кажется, матери не хватает общения. Подруг у нее нет, семья не считается, соседи сплошь обычные люди и откровенничать с ними нельзя. Разве что с Мэй можно поболтать, но они получили разное воспитание и многие вещи воспринимают по-разному. Старший Малфой мог бы послужить ниточкой, связавшей маму с кем-то из магического мира.

Обряд проводили в полночь. Самое время.

Опутывающие дом чары сокрытия постоянно усиливались, питаясь от источника, поверх них накладывались новые, и внимания Надзора мы не боялись. Тем более в Самайн, в ночь старых сил. Через обряд мать должна пройти сама, мое участие понадобилось только при подготовке и свелось к связыванию жертвенной овцы на алтаре, да и то отец помог.

Короче говоря, взгромоздили мы животину на плиту, обняли маму напоследок и вернулись в дом. Ждать.

Мне, наверное, было полегче, чем отцу или брату. Я-то представлял, что происходит на задворках и в какой момент пора начинать по-настоящему волноваться. Сначала мама нацедит крови животного в чашу, добавит равную долю своей, получившейся смесью обведет контуры сложного рисунка, нанесенного на плиту. Зельями начертит круг, защищая место проведения ритуала, другие зелья принесет в жертву стихиям, прося о благополучном исходе. Обреет овце шерсть, нанося на кожу нужные символы, немного другие выцарапает атеймом у себя на теле. И только потом, после всех приготовлений, посолонь пройдет по спирали к жертвеннику, чтобы в конце прикончить животное, вскрыв ему горло.

Жизнь за жизнь. В тот момент, когда сердце овцы дернется в последний раз, проклятья с матери спадут. Мы так думаем.

Мама назвала разработанный ею ритуал темным. Критерии министерства к ее оценке не имеют отношения — смешанная кровь издревле символизировала братание или принятие в род. Тот факт, что связь устанавливается с животным, значения не имеет. Убийство родичей, пусть и таких странных, всегда воспринимается магией негативно, так что очищаться мама станет долго, не один месяц. Впрочем, от человеческой жертвы эффект был бы хуже, хотя сам ритуал прошел бы проще.

— Долго еще ждать-то? — не выдержал напряженного молчания отец.

Мы, по традиции, собрались на кухне. Не знаю, в какой момент так сложилось, но с некоторых пор мужчины семьи Снейп сложные вопросы предпочитали обсуждать не в кабинете или гостиной, а возле плиты. Здесь отец объявил о покупке катера, здесь же я объяснял, почему хочу съездить в Броселианд на полгода, и рассказывал о принятом мамой решении. С поездкой, правда, не вышло — занятия в школе филидов начинаются второго ноября и продолжаются ровно шесть месяцев, мне сейчас нельзя покидать дом на такой срок.

— Часа два, не меньше. Не волнуйся, пап — если что пойдет не так, ты почувствуешь.

— Я не колдун, забыл?

— Это не важно, — улыбнулся я. — Вы больше пятнадцати лет прожили вместе. Тем более что обряд проходит на твоей земле, в твоем доме. Помнишь, как жеребца в жертву принес?

— Думаешь, это играет?

— Знаю. Пап, все хорошо будет, мама справится. Кстати, ты никогда не рассказывал, как вы познакомились.

Попытка перевести разговор вышла так себе, но на большее меня не хватило. Тоже нервишки пошаливают, меня бы кто успокоил. Впрочем, отец был рад отвлечься, да и мелкий заинтересованно поднял голову, прекратив мрачно созерцать дно чашки с чаем, так что рассказ мы услышали.

— Был у меня приятель из сквибов, Джонни звали, он нас и свел. Эйлин тогда только-только от родни сбежала, ну понятно, с чего, у дедули вашего характер был просто мерзкий. Хотя кто там кого допек, вопрос непростой. Короче, этот Джонни пристроил вашу маму в аптеку работать на полставки, в нашу аптеку, я имею в виду, обычную, там мы и познакомились. Мне в тот день в кабаке прилетело кружкой, она какой-то мазью голову намазала, кровь мигом течь перестала, я удивился, как так. В общем, слово за слово, и разговорились. Начал я за ней ухаживать, да только без толку — улыбается, а на свиданки не ходит. Долго марку держала… Сам удивляюсь, как уломал. Молодой был, море по колено, на все готовый, тем и взял, наверное.

О том, что она ведьма, я уже после свадьбы узнал. Тогда-то мы в первый раз и поругались. Вспылил, что мне сразу не сказала, она обиделась и поклялась сгоряча, что ни-ни, никогда и ни при каких условиях меня не околдует, наговорили друг другу много всякого. Помирились, конечно, ты через девять месяцев после того примирения на свет появился, Халь.

А потом папаша приперся. Не знаю уж, откуда он про свадьбу дочки узнал, они не переписывались, только заявился он к нам домой, дверь высадил и сходу зарядил по мне Круциатусом. Минут десять развлекался, пока сынок его не пришел. Ваш, соответственно, дядя. Тот мне тоже добавил, и неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы мать не вернулась. Повезло. Орали они друг на друга знатно, стекла из окон повылетали.

Короче, старикан под конец выдал, мол, ты мне не дочь, Эйлин его дешевым неудачником обозвала, братца тоже нашла, чем приласкать. Они и убрались к чертям собачьим. На больницу у нас тогда денег не было, зелья, которые Эйли готовила, мне пить нельзя, так что просто неделю отлежался и снова на работу вышел. Есть чего-то надо, верно?

— И больше ты их не видел?

— Да я и не стремлюсь, — скривился отец. — В Косом бывать приходилось, это правда. Там как видели, что я не в мантию одет, сразу нос воротили.

— А во Франции много людей обычную одежду носят, — заметил Сев. — Особенно в Марселе.

— Тамошние маги ценят выгоду и потому не столь консервативны, — объяснил я. — Те из наших, кто ведет дела с обычным миром, тоже умеют правильно одеваться.

— Только маловато их, — заметил Тобиас.

— Скорее, большая часть магов, свободно ориентирующаяся в мире обычных людей, предпочитает не распространяться о своих умениях, — уточнил я. — И, кстати, среди них очень много аристократов. Знатные семьи с удовольствием вкладывают деньги в стабильный бизнес.

— Да уж, денежки не пахнут. Не пора?

— Нет, ритуал только что начался.

Сила пульсировала вокруг меня в такт биению сердца. Мощь колебаний нарастала, волны энергии проходили сквозь тело, отражались от защиты и гасли, накладываясь друг на друга. Частота оставалась стабильной, и это хорошо — значит, все идет правильно.

— Чистокровные могут сколько угодно говорить о своем презрении к обычным людям, — лучше продолжить разговор и постараться не думать о матери. — Когда дело касается интересов рода, о красивых словах они забывают. Даже сторонники Волдеморта, которые на каждом углу кричат о своем превосходстве, и то владеют серьезными пакетами акций маггловских компаний. Некоторые фирмы принадлежат им на протяжении столетий.

— Двойную жизнь ведут, — хмыкнул отец. — Вслух одно, по факту другое.

— Да, в обществе об этом не принято упоминать. Точно так же, как и об участии магов в современных войнах.

— Когда это?! — хором удивились оба.

— Всегда. Согласно договора между короной и Визенгамотом от тысяча шестьсот какого-то года, потом в учебнике посмотрим, в случае объявления войны с иным государством волшебники обязаны предоставить в вооруженные силы страны определенное количество боевых магов. Правда, если война продлится дольше пятидесяти дней, их услуги хорошо оплачиваются, и они имеют право на долю в трофеях.

— Ну, про Гриндевальда я слышал, — заметил отец. — А Первая Мировая?

— Любая официально объявленная война, — повторил я. — Впрочем, в необъявленных маги тоже участвуют, только за отдельную плату. Сорвиголов хватает. Завоевание Индии во многом произошло благодаря полудобровольческим дружинам благородных родов, в Африке они хорошо отметились, в Китае. Правда, в прямые столкновения они с каждым веком вступают все реже — и оружие совершенствуется, и статут блюдут, да много причин.

— Я хочу в Индию съездить, — вдруг признался Сев. — Мастер Чатурведи очень интересно рассказывает. Он говорит, у них на севере под горами живут наги, это такая древняя раса, и они иногда принимают людей в ученики. А еще у них школ нет и если вдруг у простых людей рождается маг, его принимают в ближайшую семью волшебников на правах младшей ветви, и он сразу становится высшей касты! И учат у них не с одиннадцати лет, как у нас, а с пяти!

— Дома, небось, учат? — спросил отец. — Тогда нормально. Черта с два мы с матерью вас в пять лет куда-то отправили бы.

— Ну да, дома. Они в основном кланами живут, сразу несколько семей рядом.

— Может, и тебе так же? — развил мысль Тобиас. — Самостоятельно или учителей наймем. У Халя же получилось.

— Не-не-не! — испугался мелкий. — Хочу в Хогвартс! Один ребенок — одна школа! Я же не этот, не вундеркинд, мне нужна учеба в нормальных условиях с полноценным питанием и присмотром ответственных волшебников!

— Не повторяй за матерью, она хотя бы понимает, о чем говорит.

— Если тебе так уж хочется в школу, то почему именно Хогвартс? — не дал я разгореться спору. — Есть Шармбатон, Дурмстранг, Салерно, Падуя, Цюрих. Очень популярные школы, их выпускники котируются во всем мире. Тем более что тебе очень хорошо даются зелья, а Хогвартс никогда не был славен зельеварами.

— Эээ… — вопрос поставил мелкого в тупик. — Да я как-то не думал.

— Ну так подумай. И, знаешь, что — проведи-ка небольшое исследование. Табличку составь или иначе оформи, сам решишь. Сходства, отличия, преимущества, слабости школ, традиции преподавания и все в том же духе. Я помогу, мне тоже интересно.

Мы трепались, пытаясь отвлечься от гложущего нутро страха. Я уже десять раз пожалел, что не обратился к мастерам-ритуалистам. Мать была бы недовольна, единственная семейная тайна уйдет на сторону? Да и плевать. Лишь бы жива осталась.

Момент завершения обряда прочувствовали все. Невидимая волна толкнула в грудь, заставив поперхнуться наполовину произнесенной фразой, и тут же по нервам ударила оглушительная тишина. Энергия не пульсировала. Наступившую пустоту ощутил даже замерший отец, впрочем, как я и предсказывал.

— Идемте, — огромным усилием заставив себя спокойно встать, а не вскочить с табуретки, я первым вышел с кухни.

Мама лежала недалеко от алтаря. Отец первым подбежал к ней, упал на колени рядом, схватил в охапку и торопливо прижался ухом к груди, пытаясь услышать сердцебиение. Я предпочел издалека кинуть заклинание и с облегчением убедился — жива. Ослаблена, без сознания, но жива.

Вызванный врач, Джимми О’Коннел, констатировал средние повреждения тонкого тела, перенапряжение ядра и прописал месяц отдыха. Никаких проклятий он не нашел, так что цели, ради которой все затевалось, мы достигли. Выгнанный из Мунго за склочный характер ирландец прямо заявил, что дуракам везет, и чем бы мы тут не занимались, отделались легко. Магия восстановится, список нужных зелий он даст, через пару деньков проверит состояние больной на предмет выздоровления, а пока пойдет домой, потому как сил у него больше нет на идиотов любоваться.

Отец порывался дать ему в морду и врач, вроде, против драки не возражал. Развел я их с трудом.

Поправлялась мама долго. Прошла неделя, прежде чем она начала вставать с постели, и месяц, пока не начала снова потихоньку колдовать. Кровнородственная зараза сильно ее потрепала, перекосив энергетику, ядро восстанавливалось медленно, заставляя врача хмуриться и бывать в нашем доме чаще, чем он рассчитывал. На пределе своего мастерства я варил зелья, покупал редкие ингредиенты в Лютном, домашними делами и гостиницей занимались отец и Сев. Окончательно выздоровела мама только после дня рождения мелкого.

До тех пор мне пришлось побегать и посуетиться.

Нет худа без добра — воспользовавшись разрешением мастера Брендана посещать его библиотеку (открытую часть, разумеется), заодно прощупал его позицию насчет назревающего конфликта. Оказалось, Уэльс намерен жестко держать нейтралитет. Им не нравятся последние тенденции, продвигаемые Министерством, однако не до такой степени, чтобы позабыть многовековую вражду и объединиться с аристократами. Тем более что последние тоже не спешат предложить союз.

— Мы подчинились Визенгамоту не добровольно, и по сей день живо немало магов, помнящих былую независимость, — объяснял мастер. — Никто не хочет новой войны, тем более что Уэльс во многом самостоятелен и подчиняется Министерству только на словах. Да и не давят на нас особо.

— Пока не давят.

— Может и так.

— Радует, что вы хотя бы не на стороне Волдеморта, — задумчиво пробормотал я.

— Почему радует? Ты что-то против него имеешь?

Прежде чем ответить, я долго собирался с мыслями. В конце-то концов, хватит просто наблюдать, надо начинать действовать. Тихонечко, с умом, из теней сплетать свою паутину. Мастер Брендан доказал, что до определенного предела ему можно довериться. Человек он порядочный, и, несмотря на внешность бородатого колобка-переростка, тайны хранить умеет.

Кое-что ему рассказать можно. Правду, пусть и не всю.

— Только под клятву. Вы вольны как угодно распорядиться полученной от меня информацией, но при условии, что никоим образом не выдадите ее источника. Ни под веритасерумом, ни легилементу, ни под пытками, ни добровольно, ни иным путем.

— Даже так, — одетый в потертую мантию потомок благороднейшего рода задумчиво почесал бороду. — Узнал что-то жареное?

— Вроде того.

— Хорошо, — решился мужчина. — По саксонскому варианту сойдет?

Я не возражал — его желание принять возможный откат от нарушения на одного себя, не затрагивая семью, естественен. Поэтому принял клятву силой, кровью и жизнью, данную толстячком, дождался, пока мастер отдышится и придет в себя, и принялся рассказывать. Точнее, выдавать причудливую смесь информации и недомолвок. Мне ведь тоже придется поклясться.

— Что вы знаете о родовых дарах Принцев?

— Зельевары и чародеи, менталисты и мастера тонких сфер. Немного знаю — род старый, даров наверняка больше.

— Среди предков моей матери иногда рождались пророки. Примерно раз в пять-шесть поколений появлялся ребенок, способный видеть будущее или, правильнее сказать, с высокой степенью точности описывать неслучившиеся события. Я полукровка. У меня нет дара оракула. Тем не менее, будущее мне известно — его наиболее вероятная последовательность.

— То есть абсолютной уверенности нет? — уточнил мастер.

— До сих пор события, в которые я не вмешивался, в точности соответствовали предвидению. Снятие Лича с поста министра, Дамблдор на посту директора, Беллатрикс Блэк выходит замуж за Лестрейнджа, Томас Риддл становится лордом Волдемортом. Из того, что произойдет в ближайшее время, могу назвать побег Андромеды Блэк из дома и ее замужество за Тедом Тонксом. Их дочь станет сильнейшим метаморфом поколения.

Глаза моего собеседника остро блеснули. Метаморфизм ценился, и, выдав такую ценную информацию, я разом повысил ставки.

— Нынешний кризис не удастся погасить. Разразится гражданская война.

— С чего бы это? — неподдельно удивился мастер. — Ну, пособачатся между собой Визенгамот и министерские, убьют пару-тройку самых ретивых. Так не в первый раз.

— Напряжение будет нарастать постепенно, пик активных действий придется на семьдесят девятый — восьмидесятый года. Впрочем, убийства начнутся раньше. Пострадают все. На стороне Волдеморта выступит большая часть аристократии и нечеловеческие расы, он заключит союзы с великанами, оборотнями и вампирами, сумеет переподчинить себе дементоров.

— Вампиры? — недоверчиво хмыкнул Брендан. — Сомневаюсь что-то.

— Да, это безумие. Проблема в том, что к тому времени Волдеморт доэкспериментируется с черной магией и сойдет с ума, а следом за ним — его рабы, принявшие Метку. Так называется магическая татуировка на левой руке, знак особого благоволения Темного Лорда и символ верности ему.

— Чистокровные никогда не признают полукровку Темным Лордом!

— Да будет магия свидетелем моих слов — все, сказанное мной только что, правда! Люмос.

Мастер плотно сжал губы и с неудовольствием посмотрел на шарик мягкого желтого света, парящий над моей ладонью. Магия однозначно показывала, что я не лгу и ничего не выдумываю. Самое забавное, что так оно и есть.

— Эта война захватит всех, мастер, — наконец, разорвал я повисшее в комнате молчание. — Жертв будет очень много. Отсидеться в стороне не получится.

— Если твое предсказание верно, — напомнил мужчина. — Ложных пророчеств тоже более чем достаточно.

— Пока что все, мной увиденное, сбывается, — повторил я. — Насколько верно остальное, проверить нельзя. Посещение отдела тайн станет для меня смертным приговором, да и просто попытка повлиять на политиков окончится плохо.

Не сказать, что он мне поверил. Сейчас ничто не предвещает гражданской войны. Страна зализывает раны, нанесенные Гриндевальдом, группировки интригуют, пытаясь провести нужные им законы или перетянуть на свою сторону влиятельных чиновников и аристократов. Никто даже не предполагает возможности эскалации конфликта, игра идет исключительно на политическом поле.

По крайней мере, предупреждение я сделал. Когда обстановка начнет накаляться, мастер наверняка его вспомнит. И сообщит остальным лордам Уэльса.

В декабре стало полегче. Мама, хоть и не могла колдовать, уверенно передвигалась по дому и участку, я перестал тратить все силы на варку зелий и наконец-то избавился от сосущего чувства пустоты в животе, отец тоже успокоился и больше не кидался на людей. С доктором они подружились. Сближению помогла совместная попойка, во время которой оба щеголяли синяками и распухшими челюстями, но выглядели жутко довольными.

До девятого января оставалось немного времени. От намерения поступать в Хогвартс мелкий не отказался, мать мечтала о том же, отец выглядел смирившимся. Я колебался. Свои аргументы имелись и «за», и «против».

Основная причина, мешающая отправить мелкого в Хогвартс, заключалась в опасности превратиться в пешку одного из двух великих магов. Волдеморта или Дамблдора. Оба вербовали в школе сторонников, выбирая наиболее талантливых, оба отличались невероятной харизмой и были прекрасными лидерами. Для каждого из них ничего не стоило запудрить мозги подростку, чтобы перетянуть на свою сторону. Директору, разумеется, проще, у него даже на Слизерине открытые сторонники имелись.

С другой стороны… Ситуацию брату я разъясню, инструкции нужные дам, на что обращать внимание и от кого держаться подальше, тоже подскажу. Первый год можно не опасаться, первокурсников использовать бессмысленно и не рационально. Если бы Сев не был полукровкой, на него обратили бы внимание, а так он никому пока что не интересен. Тем более что оплатим мы только один год и, если что-то не понравится, сразу переведем в другое место.

Плюсов от обучения в Хогвартсе намного больше. Во-первых, школа обоснованно считается сильнейшей в плане преподавания трансфигурации и чар, с которыми у мелкого гарантированно будут проблемы. Наш родовой дар помогает в разделах чар, связанных с изощренными воздействиями и хорошим контролем, стихийная или популярная сейчас магия света даются намного хуже. Во-вторых, брат спит и видит себя в магическом мире. Он не связывает свое будущее с маггловским обществом, следовательно, ему понадобятся связи и знакомства среди магов. Чем больше, тем лучше.

Далее. Самостоятельно, или даже с репетиторами, учиться в моем темпе он не сможет. В любимых зельях и еще кое в чем Сев, вполне возможно, меня даже переплюнет, но в целом — нет. Вырастет парень недоучкой, не знакомым с общепринятой картиной мира, что здорово осложнит ему жизнь в будущем.

И вообще — пацан растет! Пусть привыкает к самостоятельности, не вечно же ему за родню прятаться. А я подстрахую. Знакомства в Хогвартсе есть, о возможных инцидентах сообщат сразу, да и мозги у него на месте. Не пропадет.

Тем более что остальные варианты обучения выглядят менее привлекательно.

— В Дурмстранг полукровок не принимают, — обстоятельно докладывал Сев результаты своего исследования, — только чистокровных с подходящими показателями развития ядра. Точнее, принимают любых чистокровных, но из-за постоянного отсева к пятому курсу остаются только ученики, способные к высшей магии. Программа очень насыщенная, считается самой сложной из всех европейских школ. Преподавание ведется на латыни. В Дурмстранге нет Домов, как в Хогвартсе, распределение по кафедрам происходит на шестом курсе и важную роль в жизни учеников играют землячества. Землячества существуют официально, их главы обладают определенными привилегиями и могут ненадолго покидать территорию школы. Где именно расположена школа, известно только директору и его замам. По основной версии, Дурмстранг находится в плавающей лакуне, привязанной к точкам выхода в Норвегии, на Кольском полуострове, в Карпатах и в Северной Швейцарии.

Основанная в двенадцатом веке, школа всегда лояльно относилась к изучению Темных искусств. Тут сыграло и близкое соседство с Россией, и постоянный натиск со стороны южных стран. В Дурмстранг охотно поступали колдуны Болгарии, Румынии, Югославии, Польши, Скандинавских стран, немцы и даже итальянцы тоже часто учились здесь. Все они были заинтересованы в качественной боевой магии, и школа ее давала. Положение немного изменилось после войны с Гриндевальдом, программу перекроили в сторону мирных направлений, тем не менее, до сих пор Дурмстранг подходит к процессу обучения очень консервативно.

— Забыл сказать, что они очень хороши в ритуалистике и у них преподаются основы медицины. Дальше что?

— Дальше идет Шармбатон. Старейшее в Большой Тройке учебное заведение, известное своими стихийниками. Лучшие дуэлянты выходят оттуда, еще школа известна сильным акцентом на магии иллюзий, окклюменции и обширным курсом подчиняющих волю зелий. Очень терпимое заведение, там много полукровок и смесков, они первые в Европе начали принимать магглорожденных. Помимо основных предметов, в школе много факультативов, причем в их число входят оккультизм, основы ритуалистики, магии крови и тому подобное. Это объясняется давним влиянием арабов и друидов Броселианда, упорно выступающих за традиционные формы обучения. Четыре факультета, распределение по стихийной направленности энергетики. Мне школа не нравится.

— Почему?

— Да странные они какие-то. Верховая езда, фехтование, изящная словесность, рисование, стихосложение… Все восемь лет обучения. Нет, я согласен, для общего развития пригодится, но не в качестве основных предметов.

— Некоторые традиции целиком построены на стихосложении, — заметил я. — В скандинавской, например, самые сильные проклятья налагаются именно стихами. Или наших бардов вспомни.

— Ну, да. Просто я их учебный план почитал, сравнил с хогвартским и особых преимуществ не заметил, хотя программа вроде разнообразнее. Мне кажется, в Шармбатоне не столько учат, сколько воспитывают. Рыцарство там, прекрасные дамы, все дела, — мелкий скривился. — Не для меня вся эта туфта.

Да уж. Из Коуквортских трущоб мы съехали давно, от наиболее неприглядных сторон нового места жительства старались Сева уберегать, и все равно полученная в детстве закваска давала себя знать. Иллюзий насчет таких прекрасных человеческих качеств как зависть, ненависть, жадность и прочие парень не испытывал. Он точно знал, что доверять можно только своим, и на доброту чужаков не рассчитывал.

— Думаю, что понимаю. Перейдем к следующему пункту?

— Следующим пунктом идут специализированные школы. Медицинская школа в Салерно, академия зельеварения в Падуе, чароплеты Каер Мон, колледж Ханедоар, заклинатели духов на Крите. Интересно, слов нет, только очень уж у них программа узкая. И многое из того, что там изучают, в Англии запрещено. — Северус пожал плечами. — Я же не планирую куда-то переселяться, а у нас только хогвартский диплом и котируется.

— Ты не сравнивал, где больше всего учится иностранцев?

— В Дурмстранге, — не задумываясь, ответил мелкий. — Со всего мира приезжают.

— После Гриндевальда репутация Дурмстранга только повысилась, — на лицо выползла кривая улыбка. — Грязное величие спать не дает идиотам.

— Ты о чем? — не понял Сев.

— Да так, не обращай внимания. Просто запомни на будущее: не каждому гению стоит подражать. Что еще накопал интересного?

— Есть еще частные школы, интернаты, пансионаты, — неуверенно ответил Сев. — Рассчитаны на детей с особыми обстоятельствами. То есть, например, если у кого-то редкий дар проснулся и больше нигде учителей нет, или кодекс запрещает учиться вместе с представителями определенного рода, или со здоровьем что-то не то. Или очень знаменитый маг набирает учеников и живет с ними вместе, тоже школа называется. Короче, я к ним не особо приглядывался — смысла нет.

— Значит, все-таки Хогвартс?

Вывод не столько для мелкого, сколько для себя. У меня еще остаются сомнения, я понимаю, что посылаю брата в осиное гнездо, но решение принято. Нельзя пацана всю жизнь за ручку водить. Он, конечно, шишек себе набьет, участь своей головой думать, но от самых крупных я его как-нибудь уберегу.

Моих мыслей Сев пока что прочитать не мог. И потому возмущенно завопил:

— Так я с самого начала говорил, куда хочу!