Старший брат + Тенета иллюзий

Глава 6

Поехал бы в Хогвартс, заканчивал сейчас второй курс. Рядом были бы знающие преподаватели, готовые ответить на любой вопрос, старшеклассники, у которых можно спросить совета, знаменитая библиотека с богатейшим собранием книг. Бытом занимаются домовые эльфы, большую часть ингредиентов школа предоставляет бесплатно, под боком Запретный лес, патрулируемый кентаврами. Лепота!

Из минусов — тотальный запрет на изучение темной и просто не разрешенной магии и полное отсутствие источников по магии неклассической. Вот так вот. Хогвартс с самого начала создавался с двоякой целью. Первая заключалась в предоставлении возможности учиться сиротам и магглорожденным, в те времена называемым «подсвинками», вторую видели в пропаганде латинской школы колдовства. Саксы давили, наследие римских времен постепенно выхолащивалось, знания забывались, и наиболее прогрессивная часть волшебников стремилась сохранить эффективную и полезную традицию. Потому и посылали знатные роды наследников в Хогвартс, что существовало четкое разделение: классике учат в школе, всему остальному — дома. Собственно, с тех пор ничего не изменилось.

С программой я более-менее справлялся, кое в чем даже опережал. Трудности заключались в нехватке времени. Если бы мне не приходилось крутиться, как белке в колесе, изыскивая различные способы раздобыть денег, то я бы сосредоточился на учебе и наверняка разобрался со всеми неясностями, включая ненавистную трансфигурацию. Так ведь некому, кроме меня! Отец весь ушел в стройку, мать готовится к ритуалу привязки к источнику и попутно изучает гостиничное дело: либо целыми днями пропадает у соседей, либо с учебниками сидит. Северус пошел в школу (точнее, его заставили пойти в школу), экстренно догоняет программу и, если чего не понимает, бежит ко мне. Хорошо еще, что Тобиас сдал в аренду наш кусок пляжа, так что какая-то денежка капает, но она почти вся уходит на строительство. Промахнулись мы с расчетами…

Непростые жизненные обстоятельства вынуждают принимать спорные решения. Я снова связался с контрабандистами, на сей раз из магов. Ничего особо криминального в этом бизнесе нет, в Лютном каждый первый так или иначе промышляет контрабандой, спасибо родному правительству. Перевозку ценных вещей мне не поручали, да я и не просил, потому что влезать слишком глубоко в криминал не хотел. Заказы поступали примерно раз в неделю и приносили чистыми около одного-двух галлеонов, бонусом шли полезные знакомства с информированными личностями и знание некоторых лазеек, позволяющих проникать в лондонский магический мир в обход «Дырявого котла».

Коуквортские мальчишки остались в прошлом, в Лютном я освоился, ничего опасного давно не происходило — короче, расслабился и забыл, с какой клоакой имею дело. Умом понимал, а неприятностей не ждал. За что и поплатился.

Мы с мистером Филипсом, хозяином небольшого букинистического лотка на рынке, сотрудничали давно. Я, если судьба заносила в Уэльс или Корнуолл, привозил ему кое-какой товар, старик в свою очередь делал мне неплохие скидки на книги. По роду деятельности Филипс разбирался в различных нестандартных вещах или, по крайней мере, мог подсказать, к кому обратиться за консультацией. Именно к нему я подошел, когда во время очередной вылазки на раскопки голем нашел фонящий темной магией нож. Крабик, разумеется, прикосновения к проклятой вещице не пережил, пришлось делать нового, а за ножом возвращаться на следующий день, с перчатками из драконьей кожи и зачарованной шкатулкой.

Старик при виде находки поцокал языком, похвалил мой вкус в выборе украшений, намекая на впервые в жизни надетые перстни и прочие защитные амулеты (я решил перебдеть и нацепил то немногое, что у меня имелось) и с сожалением сообщил, что в данной сфере магии не компетентен. Ибо здоровье дороже. Зато он знаком со специалистом, чрезвычайно заинтересованным в покупке артефактов данного профиля. Сделав это многообещающее заявление, Филипс сказал никуда не уходить и принялся резво сворачивать торговлю. После чего повел за собой в глубь Лютного.

Мы шли какими-то закоулками, в которых мне прежде бывать не доводилось. Есть здесь места, посещать которые без проводника не рекомендуется, да и с проводником лучше не задерживаться. Народ тут лихой, промышляющий откровенным разбоем, полно сквибов и предателей крови, из-за проклятий почти не способных колдовать. Магическому миру они не нужны, маггловский их пугает, вот и не столько живут, сколько выживают несчастные парии, берясь за любую работу и готовые убить за пару сиклей. Не стоит к ним спиной поворачиваться.

Путь наш окончился возле халупы, выглядящей, словно готовой развалиться от слишком громкого чиха посетителя. Только вряд ли ей грозит упасть в ближайшее столетие. Покалыванием пальцев и ледяным холодком, бегущим вдоль позвоночника, организм сигнализировал, что домик, вполне возможно, атомную бомбардировку переживет. Мистер Филипс остановился перед входом и, прежде чем взяться за дверную ручку, дал последние наставления:

— Хозяина называть «мэтр Солано» или просто «сэр». Веди себя вежливо, на вопросы отвечай по существу, не вздумай лгать. Все понял?

— Понял, — пожал я плечами. Чего не понять-то?

— Тогда пошли.

Внутри лавка выглядела совершенно иначе, чем снаружи. Прямоугольное длинное помещение, справа стеллажи с книгами, слева — полки и манекены с различными предметами. Черное дерево, особый библиотечный запах, чистый пол, покрытый толстым ковром, скрадывающим звук шагов. В самом конце комнаты находился стол, скорее, даже кафедра с тусклым источником света справа.

Пятно тьмы за кафедрой чуть шевельнулось.

— Здравствуй, Грэхем. Ты давно не навещал меня.

— Повода не было, сэр, — с ощутимым почтением ответил мистер Филипс. Шапку он снял и держал в руках. — А без повода в ваши края соваться страшновато.

— Что поделать, издержки образа жизни. Кто это с тобой?

Взгляд скользил по мэтру Солано, отказываясь задерживаться на затянутой в черную ткань фигуре, попытка сосредоточиться обернулась острой резью в глазах. Впрочем, рассматривать хозяина лавки не хотелось. От его присутствия, от мягкого шипящего голоса волосы дыбом вставали и хотелось найти норку поглубже. Сильный маг, очень сильный. Его аура заполняла помещение, холодом жаля гостей, наждаком проходя по коже и заранее подавляя любую попытку сопротивления.

— Молодого человека зовут Хальвдан Снейп, сэр. Он занимается поиском различных вещей и сегодня принес кое-что, как мне кажется, способное вас заинтересовать, сэр.

— Любопытно. Покажите свою находку, юноша.

Деревянными пальцами я вытащил шкатулку из сумки, приоткрыл ее, сделал два шага к кафедре. Наверное, то, с какой торопливостью я вернулся на прежнее место, выглядело смешно, только никто не засмеялся.

— Ааа, да, да, — довольно протянул мэтр Солано. — Занятная вещица. Вижу, вы не трогали ее руками, юноша. Очень правильно с вашей стороны.

Он вытряхнул нож на стол, протянул руку… На мгновение мне показалось, что вместо худой бледной кисти над ножом нависает сморщенная когтистая лапа. Похожая на птичью лапа. Да ну, глупость какая. Показалось. Не может быть.

— Скажите, где-нибудь поблизости от ножа не валялось серебряного колечка, выполненного в том же стиле?

— Нет, — голос пустил петуха, и мне пришлось откашляться. — Нет, сэр. Я очень внимательно все осмотрел, сэр, больше там ничего не было.

— Жаль, — протянул мэтр. — Принеси вы мне весь комплект, и я заплатил бы за него тысячу галлеонов. С одним ножом придется повозиться… Сотня вас устроит?

Торговаться с тобой?

— Конечно, сэр!

— Договорились. Сто галлеонов! — Он стукнул пальцем по стоявшему сбоку блюду. Звук был таким, словно с металлом столкнулось нечто очень твердое, например, кость, пластик. Не обычная человеческая плоть.

На блюде немедленно появился полотняный мешочек, взмывший в воздух и подлетевший ко мне.

— Спасибо, сэр!

— Если вдруг вам попадется еще что-либо подобное, обращайтесь, — радушно предложил хозяин. — Грэхем вас проводит. Грэхем?

— У меня все, сэр.

— В таком случае, я вас не задерживаю.

Мы попрощались и вышли из лавки. За несколько минут разговора мэтр Солано не угрожал, не говорил ничего оскорбительного, наоборот, он всячески демонстрировал дружелюбие и вел себя крайне вежливо. М-мать! Что же меня так колотит-то!

— Мистер Филипс, — я вытащил из кармана платок и вытер с лица крупные капли пота. — Он кто?

— Очухался? — внимательно осмотрел меня мужчина. — Потом поговорим. Пошли.

Далеко мы не ушли. Район, как уже говорилось, опасный, неприятности могут случиться на каждом шагу. Даже местные старожилы, знакомые со всеми правилами и отнорками, не застрахованы от удара свинчаткой по голове. Одним словом, мы влипли.

Мистер Филипс шел, периодически поглядывая по сторонам, меня потряхивало от пережитого, и я пялился под ноги. Нежданные проблемы пришли примерно на полпути, стоило нам завернуть за угол и войти в узенькую улочку. Дома здесь стояли плотно, едва не смыкаясь крышами, так что сразу не заметили, а потом стало поздно.

На земле лежало тело, около него на корточках копошились двое мужчин в лохмотьях. Кому-то не повезло. При нашем появлении парочка дружно подняла головы и замерла, пристально глядя на свидетелей. Мы тоже остановились. Лезть не в свое дело мы не собирались и ушли бы, не встревая в разборки местных, если бы один из грабителей вдруг быстро и нервно не вскинул палочку.

Точнее, это сейчас, вспоминая тот инцидент, я понимаю, что с момента, как они нас заметили, прошло максимум пара секунд. А тогда кипящий в крови после недавнего знакомства адреналин заставлял видеть иначе. Вот грабитель, оборвыш с лихорадочно блестящими глазами, медленно поднимает худую руку с судорожно стиснутой палочкой. Рот открывается, под неряшливыми усами видны гнилые зубы. Дергается кадык на тонкой шее, и ушей достигает совсем не страшный, растянутый звук:

— Ааааввваааддааа…

Я успел первым.

— Секо!

На землю падают отсеченные пальцы и обломки палочки, брызгает кровь. В глазах чернота, ничего не вижу, чьи-то руки хватают за плечи и отдергивают назад, слышатся крики. Топот убегающих ног. Спиной скольжу по чему-то твердому.

— Эй, парень! Хальвдан! А, Мерлин и Моргана, держи! — в ладонь тыкается деревяшка. — С чистым сердцем, творя только добро! Бери же!

Из палочки вверх по руки поднимается тепло, доходит до сердца, в голове постепенно проясняется, из глаз уходят черные пятна. Я сижу, привалившись к стене, рядом примостился Филипс, смотрит тревожно. Вскинет голову, остро резанет взглядом по сторонам — и снова глядит на меня.

— Пришел в себя? — он спрятал палочку в наручные ножны. — Вставай, пойдем отсюда.

— Эти?

— Сбежали. Пошли скорее.

Он вздернул меня на ноги и не столько повел, сколько потащил к рынку. Под конец я не мог идти, постоянно спотыкался и фактически висел на плече у мужчины. В глазах снова плавала темнота, что творилось вокруг, было не разглядеть, и в чувство меня привело только ощущение холодного стекла у губ и едкий вкус зелья на языке. Оказывается, мы сидели на задворках лавки Джека Райана, одного из рыночных «бугров». Около меня стояла женщина с пустым флаконом в руках, а мистер Филипс обнаружился неподалеку, беседующий с самим Джеком. Закончили они быстро, Джек куда-то ушел, и мистер Филипс развернулся ко мне:

— Молли, приготовь нам, пожалуйста, кофе. Ему с медом, и побольше.

Женщина молча кивнула и отошла.

— Хорошо тебя потрепало. Сейчас отдохни немного и сходи в Мунго, пусть осмотрят.

— Что со мной?

— Истощение, — пожал старик плечами, будто говорил о чем-то общеизвестном. — Вроде не надорвался, но сегодня лучше не колдуй.

Я посидел, пригубил чертовски крепкого и сладкого кофе из возникшей перед носом чашки. Выходит, денек еще не закончился.

— Он ведь хотел Аваду кинуть?

— Да, дурак какой-то, — подтвердил Филипс. — Последние мозги потерял. Ладно бы ступефай, так сразу непростительными швыряться начал! Не любят у нас таких…

И я прекрасно понимаю, за что. Впрочем, ну его, этого нервного идиота, тут бы до Мунго добраться. Вот сейчас руки дрожать перестанут, и пойду понемногу.

— А ведь ты, парень, мигнул, — внезапно сообщил Филипс.

— Что сделал?

— Мигнул. Усилил локальный хронопоток или, говоря по-простому, ускорил личное время. Не доводилось слышать?

— Нет, — я с некоторым трудом порылся в памяти. Полезное умение, если Филипс не врет. — Оно редкое?

— Какое там! — скривился старик. — Ускоряться способен любой мало-мальски стоящий боевой маг. С разной эффективностью, правда. Кто-то двигается в два раза быстрее по отношению к общему времени, кто-то в десять. Есть такой аврор, Аластор Грюм, у него коэффициент равен, дай Мерлин памяти, восемнадцати. Только этот прием очень энергоемкий, долго его использовать невозможно. Неудивительно, что ты вымотался — сначала стихийное мигание, потом беспалочковое «секо». Сходи в Мунго обязательно.

Совета я послушался. Угроза перегореть, превратиться в сквиба пугала в должной мере, чтобы мобилизоваться и доползти до ближайшего камина. Проходивший мимо волшебник оказался достаточно любезен, чтобы кинуть горсточку пороха вместо меня (ядро сегодня и так пострадало, не стоит его нагружать лишний раз). В больнице персонал, услышав жалобу, действовал быстро. Пришедший в сопровождении медсестры колдомедик долго махал палочкой, хмурился, диктовал помощнице длинные фразы на латыни, но, в конце концов, сообщил, что все не настолько плохо, как могло бы быть. Заклинания, способствующие заживлению поврежденных областей, он наложил, остальное сделают зелья. График их приема он тут же написал на клочке бумаги. Всего осмотр обошелся мне в пять галеонов, в основном за счет купленных здесь же зелий, и я искренне считаю, что дешево отделался.

Деньги, полученные от мэтра Солано, действовали на нервы. Знаю, это глупо, но мне почему-то казалось, что они проклятые или что-то в том же духе. Поэтому использовать их не спешил. Возможно, стоило обменять их на фунты и отдать на благое дело, то есть на покупку мебели и прочие траты для гостиницы, только нужно ли? На обстановку деньги у родителей отложены.

Надо сказать, жизнь понемногу налаживалась. На Имболк мама провела ритуал привязки к источнику и теперь выглядела намного лучше, болезнь отступила. Почему на Имболк? Время очень удачное. Источник водный, ритуал проводит рожавшая женщина, просит об исцелении — словом, грех столько совпадений разом не использовать. Она снова начала варить сложные зелья на заказ и брать другие подработки, связанные с нумерологией, так что призрак бедности, нависавший над нами последние три месяца, наконец-то развеялся. Кроме того, отец тоже начал зарабатывать. Он покрутился, осмотрелся, восстановил связи с антикварами и принялся скупать у местных всякие странные вещицы, в изобилии лежащие на чердаках. Еще костями динозавров начал подторговывать, это, оказывается, популярное увлечение, даже клубы любителей существуют. На заработанную сумму он слегка отремонтировал ту развалюху, в которой семья сейчас живет, только не слишком усердствовал. Домик, оказывается, имеет историческую ценность, с ним много чего делать нельзя, например, крышу шифером нельзя покрыть или газовое отопление провести. Вроде бы можно сделать электрическое отопление, но электрика от магии страдает и быстро портится. Понятно становится, почему участок мы с такой легкостью купили. Будем дальше разбираться.

Немного подумав, решил открыть счет в Гринготтсе. Хранить мелкие суммы в банке коротышек нет смысла, но у меня-то доходы постепенно начинают расти. Кроме того, на территории банка не действует магическое законодательство, отношения гоблинов с министерством регулируются договорами, поэтому в сейфе можно хранить запрещенные артефакты или книги. Учитывая мой интерес к теме крестражей, это очень актуально.

Внутри банка мне бывать доводилось, но тогда речь шла о простом обмене фунтов на галлеоны или наоборот. Кроме того, сначала меня сопровождала мать, а потом я не демонстрировал палочку, таким образом, считаясь ребенком. К ребенку требования значительно ниже, чем ко взрослому. Человек, желающий заключить договор с гоблинами, должен выказать хотя бы минимальное уважение и знание традиций, в противном случае они имеют право отказать. В теории, на практике случаев отказа вроде бы не случалось.

Таким образом, прежде, чем соваться в банк, следовало навести кое-какие справки. В Лютном злобные коротышки устойчиво пользовались репутацией существ, дорогу которым лучше не переходить, не хотелось бы случайно оскорбить их в начале знакомства. С простыми магами они ведут себя совсем не так, как с аристократами. Некогда гоблины проиграли схватку за власть чистокровным родам и до сих пор не оправились от поражения, данные тогда клятвы позволили им сохранить жизнь, однако жестко ограничили в возможностях. Их сложнейший кодекс чести заставляет их уважать победителей и только победителей, остальные люди проходят по категории «слабосилков» и должны доказывать право на уважение.

К счастью, я был знаком с человеком, способным прояснить некоторые вопросы. Хотя называть его человеком не совсем корректно, в жилах Вителия Стаффса текла четверть гоблинской крови, он являлся квартероном. Согрешила бабка с нелюдью. Что сами дед и бабка, что их потомки от жизни натерпелись — наличие в жилах крови волшебных существ маги не приветствуют. Недостатков много. Потомство от нелюди неизбежно ограничено в некоторых аспектах магии, в зависимости от расы предка, часть путей развития закрыта навсегда. Вителий, к примеру, никогда не станет сильным трансфигуратором или зельеваром, с чарами у него не все ладно, человеческие руны подчиняются неохотно. Знаменитый Флитвик, преподаватель в Хогвартсе, получил звание мастера чар за совершенствование щитовых и успехи в боевке, а в остальном он твердый середнячек. Кровь русалок обеспечивает склонность к стихии воды, в обмен отнимая успехи в других стихиях, потомство великанов неспособно к работе с менталом и так далее.

Лавка семьи Вителия находилась в малопрестижном районе Косого, здесь торговал и селился волшебный средний класс. Мы познакомились, когда я искал покупателей серебряного и золотого лома. Вителий давал неплохую цену, не задавал лишних вопросов и с готовностью шел на взаимозачеты, чего другие ювелиры обычно избегали. Люди крайне ревностно относились к секретам профессии и делились ими неохотно. Зато четвертьгоблин, по-видимому, особыми тайнами ответы на мои вопросы не считал и мог объяснить, почему созданный по учебнику артефакт не работает или работает не так, как надо. Вот с Вителием я и общался почти два часа, узнав за это время про банкиров-коротышек больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Перед привратниками следовало на мгновение остановиться и кивнуть каждому, склонив голову и показав зубы. Тем самым демонстрировалось уважение их воинским навыкам, потому что стражами первых врат неопытных бойцов не назначают. В то же время, лично я или кто-то из моих близких знакомых с ними в бою не сходился, поэтому на данный момент мы равны и глубокий поклон неуместен. Далее. Войдя в общий зал, надо сделать несколько шагов вперед, чтобы не мешать остальным людям, и простоять хотя бы десяток секунд в хорошо освещенном месте, позволяя себя осмотреть. Таким образом, посетитель выказывал мирные намерения. И только после того, как проделаны эти ритуальные танцы, имеет смысл подходить к одному из клерков.

Выбрал того, что помоложе. Раз пуговицы на сюртуке каменные и черные, значит, положение во внутренней иерархии невысокое и возможные косяки обойдутся дешево.

— Удачи и крепости достойному, — надеюсь, я угадал, и он не «многодостойный» или «уважаемый». — Мое имя Хальвдан Снейп.

— Силы и знания познающему, — с легким удивлением и одобрением ответил гоблин. Уф, угадал! — Люди называют меня Клещеруком.

Значит, права открывать настоящее имя посторонним он еще не получил, что в его возрасте нормально. Я приободрился. Наиболее сложная часть квеста по открытию счета состоялась, знакомство прошло успешно, и теперь можно приступать непосредственно к делу.

— Я хотел бы открыть счет в вашем банке.

— Это возможно, — кивнул гоблин. — Любой волшебник, справивший первое совершеннолетие, имеет право воспользоваться услугами Гринготтса. Счет временный или постоянный?

Временный счет открывается на определенный, строго оговоренный срок либо до наступления конкретного события. Пролонгация невозможна, если счет по каким-либо причинам не закрыт, он автоматически переквалифицируется в постоянный. Детские сейфы наследников благородных родов принадлежат именно к этой категории.

— Я хотел бы заключить стандартный постоянный договор.

Бланк стандартного договора, настоящую книгу в палец толщиной, я изучил заранее. Последнее изменение в него вносилось в конце восемнадцатого века и с тех пор гоблины во всех спорах с министерством руководствуются исключительно им. Конечно, волшебник при желании имеет право вносить уточнения или дополнительные пункты, но уже имеющиеся статьи править нельзя. Потрясающий документ. Благодаря ему чистокровные могут безнаказанно проводить запрещенные ритуалы, использовать сомнительные методы обеспечения сделок, хранить темные артефакты и делать многое другое, недоступное не-клиентам Гринготтса.

— Прекрасно, — сказал Клещерук. — Банк Гринготтс рад каждому новому клиенту. Прошу пройти за мной.

Он соскочил со стула, немедленно занятого новым клерком, и направился вглубь операционного зала. Я, только с другой стороны стойки, последовал за ним. Возле массивной дубовой двери, при всей ее монументальности упорно не желавшей привлекать к себе внимание и ускользавшей от взгляда, Клещерук подождал меня и лично открыл дверь, первым пройдя вперед. За дверью обнаружился зал с четырьмя гоблинами, сидящими за конторками. Провожатый поклонился и что-то пролаял на гоблидуке, я тоже склонил корпус, так как статут у четверки явно повыше, чем у простого клерка. Впрочем, Клещерук остался стоять согнувшись, в отличие от меня. Гоблины бы не поняли, опусти волшебник взгляд перед побежденными не из вежливости.

Ритуал прошел просто и быстро. Из шкафа вытащили три экземпляра документов, разложили их на столе и старейшины на крови поклялись честью и жизнью, что данные договоры ничем не отличаются от одобренного соглашением с министерством экземпляра. Спустя минуту, когда стало очевидно, что умирать они не собираются, приступили непосредственно к подписанию бумаг. На стол водрузили страхолюдного вида чашу, внутрь кинули заготовку под ключ, из ларца достали каменный нож (он очень органично смотрелся бы в лапе неандертальца) и, передавая его по кругу, нанесли себе рану на правой руке. Под немелодичное пение, кровь смешалась в чаше. Винца добавить и отпить, и можно брататься.

Полученной смесью подписали три экземпляра договора. Все, теперь я их клиент, патрон и союзник — нет в человеческом языке соответствующих понятий, точно переводящих с гоблидука «врххащ». Четверка поздравила меня с эпохальным событием, пожелала благ и процветания, выслушала ответную благодарность и невозмутимо уселась обратно за столы. Зато снова зашевелился Клещерук, все действо простоявший у входа.

— Желаете ли вы, мистер Снейп, осмотреть свой сейф?

Тонкий момент. Нельзя просто согласиться, потому что это будет истолковано, как недоверие. Гоблины всегда щепетильно относятся к взятым на себя обязательствам и предположение, что услуга, предоставленная ими, некачественна, их жутко оскорбит. Отказаться тоже не лучшая идея — отказ будет означать незначительность события в глазах клиента и тут в действие вступает универсальный императив «ты меня уважаешь?».

— Думаю, первые деньги моего будущего состояния должны быть положены моими собственными руками.

Ответ Клещеруку понравился. Многие современные волшебники не утруждали себя изучением обычаев гоблинов, исключение составляли сотрудники некоторых отделов министерства и аристократы. Поведение магглорожденных еще можно оправдать, но почему выросшие в магическом мире юноши и девушки не желают потратить немного времени и тем самым здорово упростить себе жизнь в дальнейшем, мне непонятно.

Раз приличия соблюдены, Клещерук проводил меня до вагонеток. Новые сейфы, если только в договоре не прописывалось иное, располагались на втором подземном этаже и перемещались на другие позднее, в зависимости от вложенных сумм и предметов. Честное слово, по лестнице и пешком мы добрались бы быстрее, но не спорить же с традициями. Действительно ли катание на тележках так ужасно, как описывают в книге, я понять не успел — ехали недолго. Сели, короткий рывок и уже торможение. Только что изготовленный ключ подошел идеально, дверь открылась, стоило вставить его в замочную скважину.

Клиентам с высоким статутом гоблины сейфы лично открывают. Увы, пока сам, своими ручками.

Пустая комната в виде куба с ребром два метра выглядела сиротливо, и высыпанная на пол кучка золота положения не исправила. Будем надеяться, все у нас впереди, и со временем на прикрученной к стене бронзовой табличке появятся четырех- и пятизначные цифры. Пусть сейчас не ясно, чем буду на жизнь зарабатывать (кстати, пора бы уже определиться), но в нищете прозябать не стану точно. Долго мечтам не предавался, обстановка не располагала.

— У вас есть еще какие-нибудь дела в банке, мистер Снейп? — уже наверху, в общем зале, остановился Клещерук.

— Нет, спасибо, Клещерук, я собирался только открыть счет.

У гоблинов нет общего уважительного обращения типа «мистер», «господин» или «товарищ». Если кто-то из них достиг определенного уровня в иерархии или получил звание, то его называют конкретно по заслугам. Скажем, мастер Богрод или вождь Агер. Раз Клещерук представился просто по имени, точнее, по внешнему прозвищу, то и обращаться к нему надо именно так.

— В таком случае, позвольте откланяться. И должен сказать — был рад знакомству, мистер Снейп. — Он улыбнулся, не разжимая губ.

Ну что же, все прошло удачно, раз напоследок со мной простились, не показывая клыков. Похоже, я сумел произвести хорошее впечатление.

Отношения в семье неявно изменились.

Раньше родители считали меня ребенком. Очень умным, самостоятельным, рассудительным, добавьте еще сотню хвалебных эпитетов — но ребенком. Они за меня отвечали. Для того, чтобы добиться того же разрешения оставаться дома одному, в свое время пришлось целую комбинацию-многоходовку проводить. Причем такое отношение не вступало в противоречие с моими высокими заработками и самостоятельным поведением, они оба росли в сложной обстановке и привыкли вкалывать с детства. Отец с раннего возраста работал на ферме, мать училась на Слизерине, факультете весьма непростом, да и в целом маги предъявляют к подросткам высокие требования. В волшебном мире одиннадцатилетних детьми не считают, с этого возраста можно получить эмансипацию и возглавить семью, стать главой рода. В Визенгамоте заседать.

Поход в Гринготтс стал чем-то вроде черты, разделившей в глазах родителей детство и взрослую жизнь их старшего сына. Мама точно подметила — раньше я был маленьким мужчиной, а теперь стал большим. Ответом ей было невнятное блеяние. Не станешь же объяснять, что так и должно быть, потому что память о прошлой жизни никуда не делась, и привычка отвечать за близких — тоже? Раз уж раньше не признался, то теперь говорить глупо.

Свободы прибавилось. Раньше я спрашивал разрешения, прежде чем куда-либо уйти, теперь просто уведомлял о маршруте. Разница тонкая, но существенная. Говорил родителям, что еду в такой-то район по своим делам, и отъезжал, в основном на автобусе. Обычном, не магическом. Желание навестить Косой или иное поселение магов на время притихло, задавленное открывшимися реалиями.

Местечко-то страшненькое, этот волшебный мир. Дело не в том, что здесь могут кинуть в незнакомого человека Аваду — тут как раз ничего необычного нет, у магглов тоже полно районов, соваться в которые без поддержки тяжелого вооружения не стоит. Ненормальные отморозки или просто наркоманы в любом обществе найдутся. Нет, напугало меня осознание того факта, что кроме Старой Мэй, Джошуа, Дамблдора, Волдеморта и других волшебников, учившихся в Хогвартсе или нет, собирающих ингредиенты по лесам или живущих на проценты с накоплений, сторонников министерства или Визенгамота есть и другие. Такие, как мэтр Солано. Малоизвестные, равнодушные к политике, таящиеся в тени.

Чего еще я не знаю о магическом мире?