Старый английский барон

99

…они убедительны потому ~ удивительно удачном выражении. — Ср. аналогичное рассуждение Скотта в статье об Э. Т. А. Гофмане: «Шекспир ‹…› подыскал для „мертвого повелителя датчан“ такие слова, какие уместны в устах существа сверхъестественного и по стилю своему отчетливо разнятся от языка живых действующих лиц трагедии. В другом месте он даже набрался смелости раскрыть нам в двух одинаково сильных выражениях, как и с какой интонацией изъясняются обитатели загробного мира:

Тем не менее то, с чем справился гений Шекспира, будет, пожалуй, выглядеть комичным, если это выйдет из-под пера менее одаренного писателя ‹…›» (Скотт В. О сверхъестественном в литературе и, в частности, о сочинениях Эрнста Теодора Вильгельма Гофмана / Пер. А. Г. Левинтона // Скотт В. Собр. соч.: В 20 т. М.; Л.: Худож. лит., 1965. Т. 20. С. 607; далее это издание обозначается как: Скотт 1965). Цитата, в обоих случаях приводимая Скоттом — в очерке о Рив в сокращенном виде: «‹…› писка и невнятного бормотания ‹…›» («squeaking and gibbering»), — заимствована из трагедии «Гамлет, принц Датский» (I. 1. 115—116); ср. у Шекспира: «‹…› The graves stood tenantless, and the sheeted dead | Did squeak and gibber in the Roman street» («‹…› гробы | Разверзлись; в саванах с невнятным бормотаньем | По римским улицам вопили мертвецы». Пер. К‹онстантина› Р‹оманова›). Фразеологически и контекстуально близкий образ возникает также в трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» (1599, опубл. 1623; II. 2. 24): «And ghosts did shriek and squeal about the streets» («На улицах визжали, выли духи». Пер. А. Величанского).

Размышления Скотта о языке фантастических персонажей Шекспира обнаруживают значительное сходство (и, возможно, преемственно связаны) с наблюдениями Аддисона в статье, опубликованной в журнале «Спектейтор» («Зритель») 1 июля 1712 г. (№ 419). Ср.: «Та благородная необузданность фантазии, которой он (Шекспир. — С. А.) владел со столь великим совершенством, позволяла ему свободно касаться этой слабой суеверной стороны воображения своего читателя; и дала ему возможность одерживать успех там, где он мог полагаться только на силу своего гения, и ни на что больше. В речах его призраков, фей, ведьм и тому подобных воображаемых существ есть нечто столь дикое и одновременно столь торжественное, что мы не можем не считать эти речи естественными, хотя у нас нет правил, в соответствии с которыми мы могли бы судить о них, и должны сознаться, что если такие создания существуют в мире, то кажется в высшей степени вероятным, что они должны говорить и действовать так, как он их изобразил» ([Аддисон Дж.] «Спектейтор» / Пер. Е. С. Лагутина // Из истории английской эстетической мысли XVIII века: Поп. Аддисон. Джерард. Рид. М.: Искусство, 1982. С. 216).