Статьи из журнала «GQ»

Бриколаж / Зачем нужна Россия?

Невыносимые российские условия благоприятствуют созданию шедевров. В том числе живописных.

Один мой друг сказал как-то, что лучше бы никакой России не было: будь она просто Верхней Вольтой с ракетами, еще бы можно терпеть. Но она — Саудовская Аравия с ракетами, средоточие значительной доли мировых нефтяных запасов, и любо-дорого смотреть, как мир под нее отстроился. Вон уже американцы и англичане наперебой публикуют статьи о том, что, может, у русских действительно такой особый путь и не надо им навязывать никакие наши правила. Прошли, мол, идеалистические времена Тэтчер и Рейгана, сегодня уже понятно, что процветание не зависит от свободы. То есть у одних зависит, а у других нет.

Нашим инакомыслящим больше не на что надеяться. Россия может передавить своих внутренних оппонентов хоть танками. В мире, конечно, почтят их память, но встревать никто не будет: Россия нужна в качестве источника сырья, и чем спокойней ее внутриполитический ландшафт, тем лучше. В Китае вон тоже демократии нет, однако никто его не трогает. Саддам Хусейн был, конечно, ужасный диктатор и вдобавок нефтяной магнат, но у него не было ядерного оружия, и потому с ним вскоре разобрались. С Россией подобный экспорт демократии не пройдет. Россия давно не церемонится с собственным народом, без всякого уважения разговаривает с чужими, и все это продлится до тех пор, пока не появятся альтернативные источники энергии. На наш век такой России хватит. Когда закончится нефть, начнется какой-нибудь молибден: земли много и зарыто в ней много всякого.

Это, как вы понимаете, были размышления друга. Я во многом согласен с ним, но сам по вновь образовавшейся российской привычке высказался бы, конечно, помягче. Чего нарываться-то? Интересует меня, собственно, другое: никогда не стоит думать о вещах нереальных. Мол, России бы не было, Африки бы не было, земля была бы плоская… Россия есть. Такая, какая есть. Быть русским с точки зрения патриотов-готтентотов действительно значит сегодня быть наиболее отвратительным, и мало кто способен убедительно им возразить. Но наша страна существует, она зачем-то создана Богом и вдобавок сделана такой исключительно устойчивой, такой одинаковой на всем протяжении своего существования. А это уже вопрос внутренний, метафизический: зачем она такая — и в чем смысл?

Может быть, только в такой обстановке рождаются русские женщины с их сильным и тихим характером и уникальной красотой? Может, только в условиях русской истории возможна такая культура, в которую уходят все силы и таланты, невостребованные в государственном строительстве? Может, в замысел Создателя как раз и входило создать страну со столь отвратительной и вдобавок неистребимой государственностью, чтобы у порядочных людей не было соблазна в эту государственность лезть, чтобы у них было время писать шедевры, да вдобавок под сильным цензурным давлением, чтобы они получались вовсе уж алмазными? Если так, это вполне соответствует концепции Бога-эстета, которой я и придерживаюсь: весь мир Богу потребовался для того, чтобы прочесть несколько книг и прослушать несколько музыкальных произведений — ну и кино по мелочи. Потому что никакой другой высшей целесообразности в существовании такой страны усмотреть нельзя.

Конечно, никакая эстетика не оправдывает репрессивных эпох вроде ивано-грозненской или сталинской (обычно пик репрессивной активности у нас приходится на четные века — в нечетные цикл проходит мягче, ибо свежа память о самоистреблениях). Но дело в том, что Россия очень большая и нарочно такой создана: всех не перерепрессируешь, кто-нибудь обязательно останется, и тактика мимикрии, непостыдного выживания, с годами оттачивается до виртуозности. Конечно, страдания миллионов, лишаемых то тепла, то света, не окупаются никакими шедеврами — и в Америке вон по части шедевров все благополучно, а глубинка живет не в пример лучше нашей. На это я возражу, что и американские женщины, и американские шедевры лишены той пронзительной тоски, того надрывного чувства вины, что пронизывают собою все русское искусство. Интонация не та. И, стало быть, для творчества в русском жанре возможны только русские условия — ни в каких других, как доказал, например, Набоков, классическая отечественная традиция не выживает. Точно также и для Кафки была выстроена умирающая Австро-Венгрия, и ни в каком другом месте ни он, ни Майринк элементарно не могли бы появиться. Вдобавок в России есть еще и то существенное удобство, что народ действительно читает и любит своего писателя, а власть делает все, чтобы у него не возник соблазн государственного служения. Чтобы даже обычная лояльность представлялась ему несмываемым позором. Пиши и не высовывайся, баб мы тебе обеспечим.

Воля ваша, никакого другого смысла в нынешних — и всегдашних — метаморфозах России я не вижу. А почему циклическое это развитие продолжает бесконечно воспроизводиться, моя теория позволяет объяснить легче легкого. Богу надо читать новые книги — все старые он уже знает наизусть.