Стигма ворона 4

Глава 13

Исход горожан из Уршу поражал воображение.

Люди, жившие здесь, видели слишком много, чтобы не верить словам Эша.

Улицы гудели от множества встревоженных голосов. Детей кутали в одеяла и звериный шкуры и усаживали в сани. С телег снимали колеса и подбивали полозья. Женщины одевались в мужскую одежду и вооружались не хуже своих мужей, соседи разбирали под свою опеку малолетних сирот.

Старики по большей части оставались в городе. Они не хотели быть грузом для молодых и занимать детские места в санях. В храме через открытые настежь двери доносилось молитвенное пение — это жрецы, которые также не собирались покидать свою святыню, просили высшие силы о покровительстве путешествующим.

Эш не стал дожидаться, когда соберутся все. Как только основной костяк войска оказался готовым к отъезду, молодой ворон отдал приказ покинуть Уршу.

Всадники, стараясь держать ряды, выехали за ворота. Там к армии Эша присоединились гиганты. Они потянулись следом за воинами, мерцая в предутренних сумерках своей энергией, шумно вздыхая и тяжело переставляя массивными ногами. Среди них был и подчиненный Эшем тур, безропотно тащивший за собой стелу Единого. Другие гиганты сторонились его ужасающей ноши, хоть та и была повернута вызывающей агрессию стороной в землю.

Боясь упустить воинов из виду, за войском поспешили первые горожане. Понукая коней, люди с отчаянной решимостью выезжали со своими семьями на дорогу, ведущую к Внутреннему кругу и вставали на путь, который мог привести их или к войне, или к смерти.

Ну вот все и началось.

Ночь медленно, как бы нехотя отступала, освещая растянувшуюся по дороге вереницу людей.

Эш спешил.

Он мчал вперед в предвкушении великой битвы, которая должна была изменить ход истории — но никакого тщеславия в нем сейчас не было.

Только гнев и горечь.

Он будто и вправду стал старше на те годы, что прибавила ему каждая из пережитых смертей.

В дороге Эш обнаружил, что по своему желанию может в любой момент заметить тонкие серебристые нити, протянутые повсюду — для этого достаточно только чуть расфокусировать взгляд и с

внутренне сосредоточиться.

Поглощение энергии акад действительно открыло ему возможность видеть присутствие Великого спящего бога Иркаллы повсюду, куда ни кинешь взор.

Поначалу погода путникам не мешала: небо оставалось ясным, и мороз стоял вполне терпимый даже для тех, кто не мог согревать себя энергией стигм.

Через три дня Эш решил сделать остановку в городе Зарецке для пополнения припасов.

Войти в Зарецк оказалось делом несложным. Местная стража попыталась остановить чужаков, но Эш со своим войском легко и безжалостно раздавил их всех и силой открыл ворота.

— Ты понимаешь, что мы сейчас разоряем их запасы, которыми люди планировали кормиться до лета? — попытался укорить Эша Хэн, наблюдая, как испуганные матери прячут детей от ворвавшихся врагов.

— Они все равно не доживут до лета, если останутся здесь, — жестко ответил ему Эш. — А мертвецам каша и солонина не нужны.

Пока он дожидался первой волны своих горожан, местное градоуправление собирало крупу и мясо в мешки.

Наконец, в открытые ворота начали въезжать сани. С недоумением Эш увидел, что некоторые из них оказались пустыми. Неужели в пути встретились одержимые твари?..

Нахмурившись, молодой ворон подъехал к мужикам и спросил:

— Что случилось? Где хозяева этих повозок?

— Силки, господин, — мрачно ответил рыжебородый мужик, похлопывая своего коня по шее. — Ну да что поделаешь? Дороги здесь у нас такие...

Эш вздохнул.

Дело было, конечно, не в дорогах. А в непредусмотрительности.

Этих потерь можно было бы избежать, если бы Эш не торопился так сильно и чуть больше подумал бы о людях, которые доверились ему.

После Зарецка Эш больше никуда не спешил. Он выбрал спокойный темп и по пути выжигал силки, какие попадались ему на глаза.

Конечно, это стоило делать с самого начала, но умение отвечать за других тоже приходит не сразу, а с опытом.

До следующего поселения под названием Черные Ключи войско Эша добралось на рассвете пятого дня. Ворота здесь оказались открыты. Местные горожане собирали свои пожитки, правление уже успело покинуть город — они каким-то своим способом узнали о происходящем на границе с Иркаллой и в Уршу, и не стали дожидаться, когда реки крови прольются по их улицам.

Так мир Внешнего круга постепенно приходил в движение.

«Собирается большая волна», — сказал Эшу ворон.

«Да. И скоро эта волна ударит в стены застав Внутреннего круга», — ответил парень.

Но дальше продвижение этой самой «волны» сильно замедлилось из-за ухудшившейся погоды. Целую неделю лютовал мороз, сменяющийся снежными буранами. Небольшой переход до Гончарска занял больше двух дней, до Излучины — целую неделю.

В итоге пришлось принять решение остаться в Излучине до окончания непогоды.

Городок почти не защищался от чужаков. Здесь было мало стражников, а стигматиков можно было пересчитать по пальцам. Вторжение местные горожане восприняли как очередную беду, которую нужно перетерпеть — как потом оказалось, немногим раньше здесь же останавливалась гвардия носителей акады.

Въехав в город, Эш в сопровождении Аншара сразу же направился в ратушу.

Разговор с городским советом оказался долгим и на удивление доброжелательным — никто не хотел лишних столкновений и кровопролития.

А когда беседа закончилась, все участники вышли на переполненную площадь к взволнованным людям, чтобы огласить принятые решения.

И вдруг Эш услышал гулкие ритмичные удары барабанов со стен.

— Это еще что? — нахмурившись, спросил он у одного из стариков-советников.

— Излучина приветствует подошедших к ее стенам Великих Хозяев, — с достоинством ответил старик. — Мы умеем встречать тех, с кем не желаем ссориться. Был отдан приказ осуществить внеочередное кормление...

Жаркая волна прилила к щекам Эша.

Кормление. Он все еще помнил радостную музыку на стене, в то время как его самого и других обреченных выталкивали копьями из каменного мешка прямиком в зубы отожравшейся кабаньей туше...

— Какое еще к акадам кормление? Какие хозяева?! — разъярился он.

— Ну как же? Те, которых вы привели под наши стены...

— Я столько времени потратил на то, чтобы объяснить вам происходящее, а вы за старое?.. Чтоб вы знали, это — гиганты Иркаллы, а не ваши подзаборные свиньи! Прекратить немедленно!

— Боюсь, это уже невозможно...

«И этих людей я собираюсь спасать?» — пронеслось в голове у Эша.

Чуть расфокусировав взгляд, он осмотрел пространство вокруг.

Серебристые нити Первого чуть дрожали, местами и вовсе прерывались из-за близости стелы.

Но воспользоваться ими все-таки стоило.

Протянув руку к одной из них, Эш ощутил нить под пальцами, как натянутую струну.

Рука стала золотистой, нить — тоже, и в следующее мгновение молодой ворон очутился там, где хотел — на городской стене.

Одним мгновением.

Изумленные возгласы советников, оханье народа — все это вмиг осталось за спиной.

А на городской стене, дрожа от мороза в летних ритуальных одеяниях, предназначенных для праздника кормления местного Хозяина, стояли жрецы с барабанами и золотой чашей. Под стеной испуганно жались человек двадцать узников — с цепями на руках и ногах, в тонких штанах и рваных рубахах.

Гиганты смотрели на них, чуть покачиваясь из стороны в сторону и мерцая энергией.

Все-таки в них и правда была частица сознания спящего Первого, и на предложенную им пищу они взирали с пренебрежением горного тигра, которому в миску положили капусту.

От неожиданности у одного из жрецов вывалилась из руки колотушка.

— Господин... — проговорил было он, но Эш не стал его слушать.

— Прекратить немедленно! — приказал он, опрокинув украшенную чашу. — Привыкли жить, как скоты...

Выпустив черные крылья, Эш широко распахнул их и одним прыжком спустился со стены к узникам.

При виде получеловека-полуптицы бедняги не обрадовались, а испугались еще сильней. Несколько человек и вовсе с криком бросились в сторону гигантов, озадаченных происходящим.

Эш вздохнул.

Да уж. Все-таки разница между теми, кто жил на границе с Иркаллой, и горожанами средней зоны была огромной.

В Уршу мало кого можно было испугать трансформацией. Но там чуть ли не в каждой семье был свой стигматик — это обеспечивало выживание.

Но здесь даже простые стигматики уже становились редкостью.

Надо привыкать, что скоро на все их войско начнут таращиться, как на орду одержимых.

Эш приблизился к приговоренным и спросил:

— За что в темнице оказались?

— За мятеж против великих отцов двенадцати акад, — стуча зубами от холода и страха ответил крупный плечистый узник со свежим шрамом на щеке и лиловыми отметинами на руках и шее.

Похоже, в тюрьме он тоже вел себя непокорно.

— Хорошо, — отозвался Эш, и, выпустив когти, принялся разрезать кандалы на руках узников, будто хлеб. — Считайте, вы помилованы. Можете вернуться в свои дома, или присоединиться к моим странникам — вон там, — указал он рукой на приближавшуюся к городу вереницу заснеженных саней. — Вам дадут одежду и пищу. Но если на вас кто-нибудь пожалуется, не обессудьте — шкуру с живых сдеру, кишки выпущу и жрать заставлю. Ясно?

К этому времени робкими шагами к нему подошли те приговоренные, которые поначалу испугались облика Эша даже больше, чем гигантов.

— Вы все слышали? — хмуро спросил молодой ворон, повернув к беглецам свое почерневшее, искаженное трансформацией лицо.

— Да, господин, — почти шепотом ответил ему самый храбрый из всех и неуверенно протянул руки. — Ты... Ты нас тоже освободишь?

Вместо ответа Эш рассек его цепи.

Остальные уже смелей окружили своего спасителя, бормоча благодарности, но при этом пряча глаза — даже сейчас Эш-полуворон их до смерти пугал своим видом.

Закончив с приговоренными, Эш снова взялся за нить Первого и мгновенно вернулся к ратуше.

Когда Эш в своем все еще полуптичьем облике возник опять рядом с советниками, люди на площади заохали, зашевелились и загудели.

«Одержимый!» — говорили одни.

«Он как бог!» — шептались другие.

— Наш храм приветствует Черного Орла Иркаллы и просит его о помиловании! — вдруг громко вскричал седобородый старик в жреческом облачении, молитвенно вскинув руки к небу.

— Господин Эш не намеревается причинять вам вред! — громко ответил на возглас жреца самый молодой из советников. — Все, что ему нужно — это пища и кров для его спутников!

Площадь загудела еще сильней. Между тем в ворота стали въезжать первые семьи горожан из Уршу.

— А вас, господин Эш из Сорса, я готов пригласить в свой дом! — с самым любезным видом заявил старик, который сообщил о кормлении. — Если, конечно, вы не побрезгуете...

Он добавил эту фразу явно в ожидании того, что непрошеный гость, польщенный таким благодушием, начнет возражать, похваляя гостеприимство и благородство советника.

Но вместо этого Эш коротко ответил:

— Я не брезглив. Так куда мне идти?..

Советник, чуть растерявшись, сначала замялся, а потом приказал подать лошадей.

Несмотря на то, что сам городок выглядел довольно скромно, жилище старика напоминало маленький дворец: ковры на лестницах, горничные в белоснежных чепцах и фартуках, позолоченные свечные люстры произвели огромное впечатление на Сина. Хэн тоже сразу как-то сник, чувствуя себя явно не в своей тарелке среди всех этих зеркал и гардин.

Аншар же, хмыкнув, только проговорил:

— У старика Аварры получше было. Да, тринадцатый?..

Эш промолчал. Ему по сути было плевать, где ночевать и столоваться.

Гостей провели в гостиную, где советник представил всем свою супругу, дородную пожилую женщину с седыми косами и густо подведенными сурьмой глазами. Мудрым взглядом оценив настроение чужаков, хозяйка дома без долгих прелюдий сразу пригласила всех к столу.

В просторной столовой пахло пряностями и жареным мясом. От количества блюд у Эша разбежались глаза, причем некоторые из них выглядели так, что невозможно было даже предположить их вкус.

На деле все оказалось очень острым и кисло-сладким. Эшу, еще недавно питавшемуся одним сырым мясом и напрочь отвыкшему от приправ, кусок в горло лез с трудом.

Аншар после пятой рюмки можжевеловки принялся рассказывать какие-то небылицы про Иркаллу, а старик-советник старался делать вид, что ему это невероятно интересно. Хозяйка же все чаще посматривала в сторону Сина, вздыхала и предлагала взять еще то пирожок, то куриное крылышко. Похоже, она искренне жалела мальчика.

А потом в столовую вбежала взволнованная горничная.

— Там... Там воины пришли к господину...

Эш поднялся из-за стола.

— Я иду.

Покинув столовую, он спустился вниз по узкой деревянной лестнице в приемную, где его и в самом деле ожидали двое бойцов воронова войска.

— Что случилось? — хмуро спросил Эш.

— Твои стражники-стигматики, господин. Пятеро из числа тех, кого ты взял с собой из Уршу, — сказал воин, что был постарше. — Мы застали их в харчевне. Перепили, хозяина гвоздями приколотили к стене, жену топором зашибли, а двух дочерей по кругу пользовали — девиц едва живых отвезли к лекарю, — без запинки доложил он.

Парень выслушал новость, не дрогнув ни единым мускулом.

— Где эти пятеро? — спросил Эш.

— У нас, за стеной.

— Хорошо, идем.

На улице между тем снова шел снег. Вечерняя синь перемешала небо с землей. Город гудел от внезапно нагрянувших постояльцев. Где-то ржали кони, где-то — ругались люди. Повозки на полозьях стояли посреди узких улиц.

Добравшись до городских ворот, Эш услышал, что оставшиеся снаружи воины не на шутку расшумелись.

— А ну прекратили грызню! — громко крикнул молодой ворон, обращая внимание войска на себя.

При виде командира все сразу притихли у костров.

Окинув воинов хмурым взглядом, Эш спросил:

— Что не поделили? В чем проблема?

— Позволь мне, господин! — подал голос Магур.

— Позволяю.

— Отряд, собранный из стражников Уршу, недоволен организованным нами патрулем на улицах города.

— Ну еще бы. Ведь, похоже, у некоторых из них есть свой интерес к горожанам, — с недоброй усмешкой сказал Эш. — Пятерых отличившихся приведите?

В полной тишине к Эшу подвели пятерых связанных стигматиков. Двое из них уже протрезвели на морозе, но трое все еще пребывали в состоянии пьяной неразумности.

— Значит, так, — проговорил Эш, обернувшись к войску. — Если кто-то из вас полагал, что я открываю ворота чужих городов для того, чтобы вы убивали и насиловали, то вы ошибаетесь. Мы — не толпа разбойников, ясно всем? И если кого-то из вас эти порядки не устраивают — вас никто не держит, езжайте на все четыре стороны, куда хотите. Но без меня. А этих пятерых — на кол. Все их личные деньги передать дочерям убитого хозяина таверны. На этом все.

В ответ на решение Эша все только еще сильней притихли. Никто так и не решился возразить ни слова.

И только когда командир отправился обратно в город, один из протрезвевших пленников со стигмой куницы на шее вдруг выкрикнул ему в след:

— Прости, господин, мы просто выпили!.. Мы не хотели! Прости, больше такого не будет!

Эш обернулся.

— Само собой, что не будет, — отозвался он. — С колом в заднице сложно баб топором рубить.

«И этих людей я собрался спасать», — во второй раз за этот день подумал он.

А тем временем ветер становился все сильней, а снег — все чаще. Все-таки переждать непогоду в Излучине было правильным решением.

Пурга лютовала двое суток, а потом снег резко иссяк, и на небе проглянуло чуть потеплевшее солнце.

Сборы не заняли много времени. Эш со своими людьми покинул Излучину, оставив только тревожные воспоминания и пять замороженных трупов неподалеку от городской стены.

Дальше путь продолжался без особых происшествий. Дни тянулись за днями, пока, наконец, Эш не миновал городок под названием Верхняя Лоза, где ему снова пришлось казнить двух своих воинов.

Иногда он думал о том, что творят за спиной воинства обычные горожане? Вряд ли там порядка больше, тем более, что отвечать за свои поступки им не перед кем.

Но от таких мыслей Эш старался отмахиваться. В конце концов, это просто люди, и они сталкиваются с другими точно такими же людьми. И если между ними происходит что-то недоброе, это уже их личное дело, и оно совершенно не должно касаться Эша.

Перед ним сейчас совсем иные задачи.

Мир и спокойствие здесь будет налаживать уже кто-то другой.

Между тем до границы с Внутренним кругом оставалось совсем недолго. По расчетам Эша, если погода не испортится, примерно за пять-шесть дней его «одержимая орда» должна была выйти прямиком к Малой Западной заставе.

Покачиваясь в седле верхом на Полудурке, Эш размышлял о том, как проломит эту проклятую стену, как въедет внутрь и что будет делать потом.

Аншар, ехавший рядом с ним, дремал.

Утро блестело мелкими крупицами льда в воздухе, и создавалось такое впечатление, будто в нем кружатся серебристые искры. Снег сахарными шапками лежал на вековых елях, мимо которых тянулась каким-то чудом уже натоптанная тропа.

Наконец, лес кончился, и войско Эша выехало к болотам, которые зимой становились просто заснеженной равниной.

Взглянув на долину, молодой ворон присвистнул и остановился. Воины за его спиной, переговариваясь и позвякивая конской упряжью, тоже встали.

— Аншар! — позвал молодой ворон белоголового. — Погляди-ка. Мы здесь не одни...

Долина дымила кострами и фыркала отдыхающими лошадьми. Несколько больших шатров из добротной походной ткани чуть подрагивали от небольших порывов ветра. Вокруг костров, отогревая руки, толпились вооруженные люди. Их было много — не меньше тысячи. И сейчас все это чужое воинство, поглядывая на показавшихся чужаков, настороженно нащупывало рукояти мечей у своих поясов.

— И что будем делать, тринадцатый? — спросил встрепенувшись от своей дремоты Аншар.

— Здесь вообще мало что сделать можно, поскольку это — путевой камень, — заметил Эш. — Да и вообще, кто эти люди? Откуда? На акадников не похожи.

— Ну да, ни золотых знамен, ни бархатных ковров не видать, — хмыкнул Аншар.

— Давай подъедем, что ли.

Эш отпустил натянутый повод, и Полудурок послушно зашагал по снегу, аккуратно ступая.

Даже не оборачиваясь, Эш чувствовал, как напряглись его воины.

Подъехав еще немного ближе, он крикнул погромче чужакам приветственную фразу:

— Пусть будет огонь ваш ярким, а день — спокойным, добрые люди!

— И вам всем доброго дня, — хмуро откликнулся один из воинов у костра. — Езжайте себе своей дорогой.

Тут от одной из групп отделилась неуловимо знакомая фигура в громоздком меховом плаще.

— Ба, да неужели это Эш из Сорса?..

Человек снял капюшон, и у молодого ворона от радости перехватило дыхание.

— Ларс?!

Эш поддал Полудурку под бока, и через минуту уже стоял перед изменившимся, помрачневшим и слегка осунувшимся другом.

— Ты, парень, как банный лист на заднице, — с улыбкой сказал Ларс. — Только подумаешь, что отделался от тебя — а ты вот он!

— Засранец, — буркнул для виду Эш, чтобы не казаться слишком уж радостным. И, спрыгнув с коня, крепко обнял друга.

— Ларс, живой!..

— А ты — здорово постаревший для своих семнадцати лет, — отозвался тот, вглядываясь Эшу в лицо. — Сколько же раз тебе помереть пришлось?..

— Сколько-то пришлось, — отозвался парень. — Ты сам-то как? Где?..

— Как видишь, — Ларс махнул рукой на долину. — Это со мной парни. Идем к заставе Внутреннего круга.

— Ты же не хотел?..

— Я не хотел, потому что думал, что успею, — хмуро отозвался Ларс. — Но я не успел. Так что теперь у меня свои счеты и свои планы насчет Единого. Ну да это долгий разговор. А где твой аристократический друг?

— Дарий уехал во Внутренний круг вместе со своим братом-главой вассального клана и увез с собой Айю, — так же хмуро отозвался Эш.

Ларс удивленно изогнул брови.

— Дарий что?..

— Ну, это тоже долгий разговор, — вздохнул Эш.

Они молча стояли и смотрели друг на друга несколько минут, изучая в хорошо знакомых лицах новые, еще незнакомые черты.

А потом Ларс проговорил:

— Ну, раз у нас обоих долгий разговор — может, пойдем покурим?..