Стигма ворона 4

Глава 21

Всю дорогу до самого святилища Эш молчал.

Молодой ворон ехал со скучающим, почти отсутствующим выражением лица. Со стороны могло показаться, что он просто очень устал. Крыс время от времени косился на него, не решаясь тревожить лишним вопросом.

Ларсу казалось, что прямо сейчас Эш переживает внутреннюю бурю. Шутка ли — знать час своей смерти? Особенно если ты так молод, и за всю свою жизнь мало что видел, кроме войны и одиночества.

А Эш между тем расслабленно размышлял, отчего по эту сторону стены зима настолько мягче. Во Внутреннем круге не было больших сугробов, да и морозец стоял приятный, легкий. Пушистый снег мягко приминался копытами, дыхание не обжигало ноздри.

Еще он думал о странной географии внутренних территорий. Казалось бы — вместо всех этих лесов, полей и садов можно было бы построить еще столько городов и деревень! И в них все эти годы могли бы жить люди — в полной безопасности. Но нет. Местные правители устроили все так, чтобы даже в случае падения Внешнего круга у них под рукой имелось все, необходимое для выживания.

Проезжая мимо живой деревушки, Эш любовался дымом, прорывающимся из недр разгоряченных очагов через трубы. Дым смешивался с небом и облаками, наполняя бездушную зиму ощущением тепла и уюта.

«Ты понимаешь, что едешь навстречу своей последней ночи на этом свете?» — хрипло спросил его ворон.

«Пожалуй», — мысленно ответил ему Эш.

«И дым из трубы — это настолько важная тема для тебя, что ты тратишь свои последние часы, размышляя над ней?..»

Эш усмехнулся.

«Должен же я о чем-то думать. Не о смерти же».

В самом деле. Он столько метался, определяя путь, которым хочет следовать. Столько размышлял, злился, огорчался. И боялся тоже.

А теперь все чувства словно замерли.

Эш полностью растворился в нынешнем моменте, и только он имел сейчас значение. Мягко покачивающаяся спина Полудурка, удобное седло, белый снег и яркое небо с клочками мелких серовато-белых облаков. И спокойная определенность внутри. Никакие колебания не тревожили его душу.

«Но ведь она близко», — напомнил ворон.

«Она близко с того дня, как я родился. Впрочем, как и у всех, — заметил Эш. — И что, мне нужно было всю жизнь о гробовой доске думать?»

Тут кроме звуков далекой битвы ветер откуда-то принес угрожающий и протяжный вой волков.

— Это наши, что ли? Одержимые? — проговорил Крыс, озираясь по сторонам.

— Может быть, — пожал плечами Эш. — Защитного поля-то нет. Теперь сюда может принести кого-угодно, и одержимых тварей — тоже.

— Ну, одержимых тварей сюда и так уже принесло, — хмыкнул Аншар, намекая на стигматиков. — Одной больше, одной меньше...

— И то верно, — улыбнулся Эш.

И вообще если сюда хлынут одержимые твари, это будет уже не его проблема. Местным придется как-то самостоятельно решать ее. И от этой мысли Эш вдруг испытал облегчение.

Хоть какие-то проблемы в этом мире созданы не для его хребта!

Красногрудые впереди явно торопились, то и дело переводили своих усталых коней с шага на рысь.

Эш в ответ на это только кривил губы и продолжал ехать шагом, отчего проводникам приходилось время от времени останавливаться и ждать.

Вечер застал всех в открытом поле. Погода испортилась, небо заволокло тучами, отчего сумерки сразу превратились в непроглядную тьму.

Тогда Эш осветил дорогу с помощью своего солнечного дара. Кто бы мог подумать, что умение быть светлячком окажется таким полезным и практичным?

Наконец, вдалеке показались очертания города. На высоких крепостных стенах полыхали огромные факелы, освещая зубчатый верхний край и огромные двойные ворота.

— А тут, похоже, стена-то нормальная, а не просто для красоты, — заметил Крыс, с прищуром разглядывая проступившие в черном небе очертания города.

— Ну еще бы — тут-то наверняка им приходилось держать нешуточную оборону. И, возможно, не один раз, — предположил Эш. — Сила акад — штука соблазнительная.

— Думаешь, аристократы пытались отвоевать их друг у друга?..

— А шут их знает, — пожал плечами Эш. — Но судя по внешнему виду, они по крайней мере не исключали такой возможности.

Проводники повстанцев остановились. Дарий, развернув свою лошадь, двинулся навстречу Эшу.

Тот придержал коня и высоко поднял руку, привлекая внимание всего воинства к происходящему. Его армия послушно сбавила темп и тоже остановилась.

— Что случилось? — спросил Эш.

— Дальше всю армию тащить нельзя, — заявил Дар. — Внутрь войдешь только ты и еще два-три сопровождающих, не больше.

Эш прищурился.

— Такой договоренности не было.

Дарий фыркнул.

— Само собой, нельзя тащить в одну из двенадцати столиц весь этот... — он вовремя прикусил язык, осознав, что сейчас может брякнуть что-то не то, и тут же поправился. — Весь этот балаган со стадами зверей и толпой одержимых стигматиков.

— Чем это мы так не угодили вашей светлости? — процедил сквозь зубы оскалившийся в злобной усмешке Аншар. — Мордой не вышли, или происхождение не устраивает?

— Поведение не устраивает, — резко отозвался Дар. И, обернувшись к молодому ворону, просящим голосом проговорил. — Эш, этот город — жемчужина архитектурного искусства, и сейчас здесь собрались ученые, поэты, историки со своими семьями, юные принцессы и благородные дамы. Ты правда хочешь привести туда голодных и злых парней с заставы? Чтобы они ошалели от красивых женских лиц и озверели при виде мужчин в бархате и золоте, которые отродясь в руках ничего тяжелее пера и чернильницы не держали?

— А что, от красивого женского лица я бы сейчас не отказался! А, Крыс? — продолжал зубоскалить Аншар. — Уж мы бы придумали, как эту красоту...

— Помолчи, — осадил белоголового Эш.

— Вот об этом я и говорю, — вздохнул Дарий. — Эш, эти люди сами по себе — сокровище, понимаешь? Когда-нибудь они отстроят новый мир...

— Ну да, у них же опыт есть — они уже вон какой один отстроили... — иронично заметил Ларс.

— А ты предлагаешь встать на четвереньки и начинать все заново, с мотыгой в руках?! — не выдержал и взорвался Дарий. — И побоку математику, медицину, инженерный и архитектурный опыт?

— Прекратили оба! — резко прервал их перепалку Эш.

С одной стороны, он прекрасно понимал, что хочет донести до него Дар.

С другой — оставаться без армии за спиной Эш не собирался. Да и передушить бы всех этих хваленых строителей во славу Иркаллы! — Нет, Дарий, — жестко возразил он. — Я отказываю тебе в твоей просьбе. И войду в город вместе со своим войском. То есть и с голодными парнями с заставы, и со всеми львами, турами и тиграми!..

Аншар на этих словах просиял, плотоядно усмехаясь.

— ...Но никаких беспорядков внутри не будет! — повысив голос, выразительно посмотрел на Аншара молодой ворон. А потом перевел взгляд на Дария и добавил. — До тех пор, разумеется, пока твои великие семьи исполняют свои договоренности. И если случится хоть один непредвиденный сюрприз — я тебе клянусь, все самое страшное, что только нарисовало тебе сейчас воображение, покажется сущим пустяком по сравнению с тем, что произойдет на самом деле за этими стенами.

Дарий покачал головой.

— И как же ты собираешься их удержать?..

Эш усмехнулся.

— А это не твоя забота. Возвращайся к своим, и дай мне час на подготовку.

Дарий кивнул, и, развернувшись, двинулся обратно.

— Кое в чем он прав, — негромко проговорил Крыс. — После прошедшего боя их будет сложно удержать...

Эш усмехнулся.

— Тебе придется научиться это делать, Ларс. Потому что после меня командовать ими будешь ты.

— Я?! Нет! — резко возразил Ларс.

— А больше некому, — хмуро отозвался Эш. — Не Аншару же их оставлять — этот сразу ввяжет их в потасовку и всех положит! Принимай войско, Ларс.

— Да не хочу я!..

— А я — хочу?! — прикрикнул на Крыса Эш. И медленно выдохнув уже спокойно добавил. — Но делать-то нечего. Мы пришли сюда с определенной целью. И цель эта — не пустая месть, друг. Мало просто залить Внутренний круг кровью. От этого никому лучше не станет, ты это уже на собственной шкуре понял. Нужно суметь дать людям будущее, понимаешь? А для этого им нужна крепкая и разумная рука, которая будет их направлять.

Крыс молчал, угрюмо играя желваками и опустив голову.

А потом проговорил:

— И правда... Больше особо некому.

Эш кивнул.

Потом развернулся к своему войску, подъехал ближе к первым рядам. И, набрав в грудь побольше воздуха, громко крикнул:

— Братья! Сегодня для всех нас скорбный и вместе с тем великий день! Мы с вами изменили ход истории. Преграды, которая много веков отделяла Внутренний круг от Внешнего, больше нет!

Он призывно вскинул руку, и войско ответило ему громким и дружным кличем, подняв руку в ответ.

Эш выдержал небольшую паузу, а потом продолжил:

— Но мы не должны забывать, ради чего мы сюда пришли!

— Убивать аристократов! — крикнул кто-то ему в ответ.

— Нет, братья. Мы пришли сюда не для этого. Не для того, чтобы убивать! А затем, чтобы жить! Жить в другом мире, который будет лучше, чем тот, который мы знали всю свою жизнь! Лучше, чем тот, в котором росли наши деды и прадеды! Много ли можно вырастить на выжженных полях? Будет ли плодоносить вырубленный сад? Нет, не будет. Наш будущий мир мы должны вырастить, как зерно. А для этого нужен не огонь! А терпение, упорство и очень много труда. И наш труд начнется здесь! — Эш обернулся и указал на виднеющийся город. — Я очищу для вас эту землю, и она будет ждать ваших рук — обновленная, с распаханной грудью в ожидании семян, которые вы бросите в нее. Думайте, что собираетесь взращивать. Ненависть не накормит ваших детей.

— Так война же повсюду, о каких полях ты говоришь?.. — крикнул Эшу молодой темноволосый воин со свежей раной на щеке и плече.

— Я хочу закончить эту войну. Сейчас, пока проклятые машины не превратили все наши земли в руины и пепелище! В стенах этого города я собираюсь в полной мере стать тем, кого вы видели во мне все это время — вашим защитником! Я стану вашей акадой. Не тринадцатой, а единственной, вмещающей в себя двенадцать других великих акад!

Он снова вскинул руку, и войско ответило ему раскатистым радостным возгласом.

— А когда я войду в святилище, чтобы остаться в нем, вас поведет мой друг и ваш брат, Ларс из Сандоса! — перекрикивая всеобщий гул, провозгласил Эш.

Гул стал в разы громче. Воины, которых вел к стенам Крыс, обрадованно застучали мечами в щиты.

— Мы закончим войну и начнем жить по-человечески! А тех, кто не захочет принимать наши требования и наши правила, мы будем сажать на кол и безжалостно вырубать с нашего поля! Ура, братья! — уже охрипшим голосом прокричал Эш.

Войско продолжало одобрительно гудеть, пока молодой ворон не сделал резкого движения рукой, призывая к вниманию.

— А сейчас мы войдем в священный город, и будем держать себя, как подобает хозяину на собственной земле! Потому что сокровища этого города — наши сокровища! Потому что дворцы за этими стенами — наши дворцы, и женщины — наши женщины!

Войско опять довольно загудело, загрохотало оружием.

— Кто-нибудь наверняка все равно чего нибудь сотворит, — негромко сказал Эш Ларсу, продолжая улыбаться и держа над головой сжатую в кулак руку. — Сажай на кол сразу. Штук пять посадишь — остальные присмиреют, почуяв узду. Покажи, что новая рука не слабее прежней. Но только наказание должно быть очевидным, справедливым и понятным для всех, понимаешь? Невнятные ситуации или пропускай мимо глаз, или вставай на сторону своих. Они должны знать, что им ты веришь больше, чем чужакам, какое бы имя или статус те не носили. А потом можешь уже по своему усмотрению — кого-то миловать, кого-то наказывать. Но в начале — жесткие правила, и жесткое, но справедливое наказание за их нарушение.

Крыс мог бы ответить, что и без советов Эша как-то разбирался со своими мужиками, но не стал. И только молча кивнул в ответ.

— Ты станешь нашей акадой! — крикнул кто из глубин войска. — Нашим богом, как у еретиков!

— Да будет благословенна женщина, родившая тебя! — воскликнул звонкий девичий голос.

Эш только с грустной улыбкой головой покачал.

Пройдет время, история сделает новый виток — и что же, интересно, спустя века останется от реальной истории Эша из Сорса?..

Потом он повернул Полудурка и повел свое войско к городу. Проводники тоже двинулись вперед.

Тяжелые ворота нехотя поднялись, впуская гостей.

И стоило только Эшу въехать внутрь, как древо дингира на его груди вдруг запылало. Виски болезненно запульсировали, тело налилось свинцовой тяжестью.

Он усмехнулся.

Вот теперь он не сомневался, что истинные акады поблизости.

Очутившись на главной площади, молодой ворон осмотрелся.

Конечно, он сотни раз слышал, что богатые города Внутреннего круга удивительны и красивы. Но такого не ожидал!

Несмотря на войну и прочие невзгоды все мостовые здесь были очищены от снега. Вдоль улиц ярко светили роскошные фонари в виде лозы. В больших стеклянных кубах, установленных по ту сторону площади, виднелись зеленые деревья — их освещали специальные лампы внутри. Городская ратуша походила на дворец, сделанный из твердого белого кружева. Два мраморных воина поддерживали на своих плечах широкую лестницу, водостоки сторожили гигантские крылатые волки, а на башне поблескивали золотом огромные часы с мозаичным циферблатом. Чуть правее ратуши виднелся небольшой парк для прогулок с множеством дорожек и опустевшими на зиму чашами фонтанов. Дальше располагались строгие, вытянутые к небу дома с резными балконами, колоннами и высоким крыльцом, которое по обе стороны охраняли огромные тигры из черного камня. Через дорогу стояло открытое святилище — отмеченный символами стигм алтарь, украшенный золотыми цепями и множеством подвесных фонариков. Роскошные кареты с грохотом торопились покинуть площадь.

А вдалеке, освещенный трепетным светом факелов, в черное небо поднимался огромный ступенчатый зиккурат...

— Кучеряво они здесь живут, — хмыкнул Аншар.

— Согласен, — отозвался Эш, останавливаясь.

Да уж, вести сюда гигантов было почти тем же самым, что привести медведя в гончарную мастерскую.

— Пусть ожидают здесь, — приказал он Крысу. — Сейчас решу один вопрос.

Он ударил Полудурка пятками и поехал навстречу Дарию.

— Пусть городские ворота оставят открытыми! — потребовал он. — Тогда часть войска я оставлю снаружи.

— Хорошо, я сейчас переговорю с начальником стражи! — обрадовался Дар, и повернул к торжественно вытянувшемуся у ворот караулу.

Через четверть часа вопрос был решен.

Ворота остались открытыми, и большая часть стада гигантов расположилась снаружи, под стенами. Воины, разглядывая во все глаза город, принялись располагаться прямо на главной площади. Примерно через четверть часа из глубин улиц навстречу гостям выехали четыре повозки — они везли огромные котлы, из-под крышек которых струился ароматный пар. Войско Эша разом оживилось, довольно загудело.

— Что это? — спросил Эш у Дария, когда повозки остановились в центре площади.

— Угощение для твоих людей, — ответил Дар. — Каша, свежий хлеб и вареное мясо.

Эш прищурился.

— Иди-ка и покорми своих воинов первым, — сказал он. — И пусть им зачерпнут из каждого котла, а я со стороны наблюдать буду. Аншар! Прикажи всем нашим ждать указаний и пока не принимать предложенной пищи!

Дарий побледнел. Его, некогда лучшего друга, подозревали в такой низости?..

— Еда не отравлена, поверь! — подала голос Айя.

— Назови мне хоть одну причину для доверия, — мрачно возразил Эш. — И я подумаю.

— Ничего, все нормально, — поспешно вмешался в их разговор Дарий. — Сейчас все сделаю.

Крыс усмехнулся.

— А я и не знал, что ты, оказывается, такой расторопный да услужливый. Ты точно аристократ? Больше на лакея похож.

Губы Дария дрогнули, но ничего не сказал.

Когда он отъехал в сторону, Эш устало взглянул на Ларса.

— Перестань уже? Кто знает, может быть, вам вместе еще придется встать плечом к плечу против Единого. Не самая радужная перспектива, конечно. Но иметь дело с неприятными людьми тебе точно придется не раз.

— Бывают разные неприятные люди, — хмуро отозвался Ларс. — Но я тебя понял.

— Кстати, пока мы тут с провизией разбираемся, подготовь нам сопроводительную группу? Много людей не бери, с тобой вместе пусть будет дюжина. И возьми обязательно пару вояк с птичьими стигмами и навыком громкого клича, чтобы если потребуется могли подать сигнал об опасности. Только дай им сначала поесть? Может статься, их сила нам еще понадобится.

— Хорошо, — отозвался Крыс и направился собирать людей.

Эш внимательно проследил, как все блюда из каждого котла попробовали провожатые Дария, немного подождал — и только потом разрешил своим людям есть.

В целом, идея ему понравилась.

Горячая пища действительно была сейчас очень кстати. Когда уставший воин сыт, он становится добрым воином, и без причины лишних и резких движений делать не станет из-за банальной лени.

Убедившись, что принесенные дары не таят опасности, Эш разрешил своим людям поужинать.

Сам он абсолютно не испытывал голода. В душе у него все уже устало от ощущения напряженной готовности ко всему. Хотелось уже, чтобы все это побыстрее закончилось.

Наконец, Крыс в сопровождении еще одиннадцати воинов подъехал к Эшу, чтобы заявить о своей готовности двигаться дальше.

Молодой ворон обернулся к внезапно притихшему Аншару.

— Ты останешься здесь за старшего пока Ларс не вернется, — сказал Эш. — Услышишь тревожный сигнал наши птичек — руби здесь все и всех, что попадется под твою единственную руку!

— Не сомневайся, — неожиданно серьезно ответил Аншар. — И легкой дороги тебе, тринадцатый.

Эш кивнул, и вместе с дюжиной спутников направился к Дарию.

— Мы готовы! — крикнул ему Эш.

— Да будет так, — отозвался Дарий. — Давно пора...

И они поехали к зиккурату.

Чем ближе становилось святилище, тем трудней было Эшу дышать. В грудь будто все глубже вонзали раскаленный нож. Метка дингира сияла особенно ярко.

Взглянув на своих спутников, он понял, что всем стигматикам тоже нехорошо. Не настолько, как Эшу, но они на глазах бледнели, и, несмотря на зимнюю свежесть, их лица и виски покрывались испариной.

В десятке шагов от ворот зиккурата Полудурок остановился. Эш попытался сдвинуть его вперед, но одержимый конь только захрипел, отказываясь идти дальше.

— Акады пугают его, — понял Ларс.

— Да, — вздохнул Эш.

Он спрыгнул с коня, погладил его по шее на прощанье и дальше пошел пешком.

Дарий тоже спешился — видимо, сугубо из солидарности, потому что его-то лошадь была готова следовать и дальше.

Оказавшись у ворот, Эш остановился, чтобы перевести дыхание. Грудь нестерпимо жгло. Стигма ворона раскаленным плащом покрывала всю спину.

Он взглянул на Дария — тот выглядел не многим лучше. Ларс вытирал катившийся градом пот с лица.

А ведь они даже еще внутрь не вошли!

— Ларс, пусть люди останутся здесь и ждут, — проговорил Эш. — Возьми с собой только парня со стигмой орла, бородача с туром и еще кого-нибудь типа тигра или льва.

— Как скажешь, — отозвался Крыс.

Тут ворота медленно подались вперед и открылись.

Дар отодвинулся в сторону, и первым в зиккурат вошел Эш.

Никакого сумрака, привычного для таких мест, здесь не было и впомине. Сотни свеч отражались в темной позолоте стен, превращая зиккурат в святилище живого огня. Никаких росписей, портретов кудрявых воинов, никакой ладьи для коленопреклонений — только свечи и позолота. Только высокая парчовая ширма до самого потолка, отгораживающая центр зиккурата, и застывшие в полупоклоне седобородые жрецы и жрицы в золотых одеяниях.

Что-то похожее Эш уже видел однажды. Может быть, во сне?..

Он обернулся.

В святилище вошли только Дарий, Айя, Ларс и назначенные воины. Все остальные остались снаружи.

Два жреца медленно закрыли ворота.

И когда двери закрылись, парчовая ширма шевельнулась, и из-за нее вышли четверо мужчин почтенного возраста и одна молодая женщина.

По богатой одежде и скорбному выражению лиц Эш догадался, кто это.

Дарий спешно выступил вперед.

— Господа, перед вами...

— Умолкните, — резко оборвала его женщина, смерив Дара брезгливым взглядом. — Мы и так прекрасно знаем, кто перед нами!

— Это уж наверняка, — проговорил Эш, стараясь сдержать недобрую ухмылку, но она все равно едва заметной тенью проступила на губах. — А меня, стало быть, решили почтить своим вниманием представители великих семей?

— Вы ошибаетесь, — надменно ответил ему один из мужчин, морщинистый и невысокий, с массивной нижней челюстью. — Мы здесь не для того, чтобы почтить вас. А для того, чтобы договориться.

Эш приподнял брови.

— Увы, но вынужден вас огорчить — время договоренностей прошло. Я пришел сюда не разговаривать, а осуществлять уже заключенный договор. Если кого-то это не устраивает, тот может покинуть зиккурат.

— Без нашего присутствия вы не сможете даже просто находиться здесь! — отозвался другой аристократ, с моложавым лицом, маленькой седой бородкой и увесистым бриллиантовым воротником.

Эш усмехнулся.

— Проверим? Но тогда не ждите, что я со своей стороны буду исполнять какие-то ваши... пожелания.

— Довольно, господа! — с раздражением вмешался в разговор самый старый из всех присутствующих. Он опирался на изящную трость и был одет в строгий черный костюм. — Довольно... Мы не в том положении, чтобы отдавать распоряжения. Однако же...

Он приблизился к Эшу и устремил на него пристальный взгляд, на дне которого читался страх.

— Какой будет судьба города и всех, кто в нем находится, после того, как вы... Завершите свое дело? Можете ли вы гарантировать, что не измените своему слову?

Эш стал серьезным.

— Никаких гарантий, кроме своего слова, я вам дать не могу. Однако уверяю — мы, пришедшие с той стороны от стены, не такие уж чудовища, как вы привыкли считать. Вы хотите жить — я это понимаю. Мы тоже хотим жить. Давайте вместе попробуем выжить.

Старик, соглашаясь, кивнул.

— Пожалуй, — проговорил он. — Пожалуй, что так...

Обернувшись к жрецам, старик сделал жест рукой, и ширма начала медленно опускаться сверху вниз.

У Эша перехватило дыхание.

Он словно всю свою жизнь подспудно ждал, когда наступит этот миг! И — вот он. Покровы сорваны, и сердце нынешнего мира открыто взгляду!..

Ткань упала на гладкий черный пол, и в первое мгновение Эшу показалось, что он опять провалился в мир ворона.

Потому что прямо перед ним стояло древо. Необъятный почерневший ствол обвивали сотни высохших рук. Истлевшие человеческие силуэты, пронизанные золотым свечением, закрывали друг друга и поднимались все выше, к коротко обрубленным и мертвым ветвям.

Но среди древних мумий были и те, кого можно было назвать еще живыми людьми. Тощая потемневшая кожа обтягивала их истощенные лица, узлы суставов и выпирающие ребра. Эти ребра чуть заметно приподнимались и опускались, а руки, прибитые к стволу, слабо вздрагивали.

Сдавленный стон и шепот раздался у Эша за спиной.

— Вот почему символ дингира — это дерево, — тихо проговорил молодой ворон. — И вот почему аккады требуют в жертву героев...

— Верно, — ответил ему разговорчивый старик-аристократ. — Время от времени им требуется новое вместилище.

«И сегодня их новым вместилищем должен стать ты»... — прошептал Эшу на ухо ворон.

«И как же я это сделаю?..»

«Тебе нужно просто соединиться с ними. И принять всех в себя. Но это — уже моя задача», — мрачно отозвался ворон.

— Но где же Шаккан? — спросил уже вслух Эш.

— Тринадцатая акада закреплена с другой стороны, — еле слышно подсказал один из жрецов.

Эш обошел вокруг ствола, и наконец среди мертвых и живых мумий увидел юношу.

Тот был полностью обнажен, на заломленных руках засохли ручейки коричневой крови. Глаза парня оставались открытыми, но видели они что-то явно не из этого мира. Посиневшие губы дрожали, скулы и подбородок заострились.

Так вот что они сделали с ним.

Эш смотрел на Шаккана — а видел почему-то себя. Юного, семнадцатилетнего, наивного и невинного. Распятого на древе дингиров...

— Клещи! — громко крикнул Эш, обернувшись на жрецов. — Дайте мне клещи!

«Что ты задумал?» — обеспокоенно спросил Ворон, в то время как жрецы, переглянувшись, передали Эшу парчовый плат с горстью гвоздей, молотом, клещами и топором.

Подхватив инструмент, Эш подошел к Шаккану и принялся вытаскивать из его запястий и локтей гвозди.

Аристократы не вмешивались. Жрецы смотрели на происходящее с нескрываемым ужасом.

«Ты не можешь. Ты дал клятву Первому! Сворачивать с дороги слишком поздно, Эш!» — встревоженно проговорил дух.

— Я дал клятву — я ее и сдержу, — не обращая внимания на присутствующих, вслух ответил Эш. — Я обещал Первому двенадцать акад — и он их получит. Двенадцать, ворон! А Шаккан — тринадцатый! И он останется жить, потому что я так хочу! Потому что а зачем тогда это все, если такие, как он, должны умереть?! Пусть он будет жрецом, или пророком, или целителем — я не знаю, что умеет его акада. Но пусть он будет!

Ворон немного помолчал, а потом ответил с интонацией Коша:

«Хорошо».

Тело юноши повисло на одной руке, и Эш бережно подхватил его. И, поддерживая, высвободил и вторую руку тоже.

Шаккан глубоко и шумно вздохнул, его взгляд стал осмысленным.

— Эш?.. — простонал юноша.

Молодой ворон оттащил паренька от страшного древа и положил на пол.

— Привет, — сказал он Шаккану с печальной улыбкой. — Живой?

Глаза Шаккана расширились.

— Не знаю... Я был в сиянии... Я... Я убил Червя!.. — будто в бреду, пробормотал он.

— Не ты, — твердо сказал ему Эш. — Кровь, которая на тебе, отмывается обычной водой. Ясно? Все будет хорошо, Шаккан. Я здорово опоздал, но я вернулся. Такие дела...

Поднявшись с колена, Эш подошел к жрецам, взял с плата гвозди и молот. И, обернувшись на Дария, протянул молот ему.

— На. Доведи начатое до конца.

Молодой ворон приблизился к древу и встал на место Шаккана.

Дарий неуверенно шагнул к Эшу. Его руки дрожали.

— Я... Я не смогу, — проговорил он.

— Да и я хрен позволю, чтобы Эш из Сорса, сломавший стену, умер от руки врага! — охрипшим голосом сказал Ларс и, взглянув на Эша, добавил. — Парень, дай лучше я это сделаю.

— Хорошо, — согласился тот.

Взяв молот из рук Дария, Ларс приблизился к древу. Эш поднял руки. Жрецы вдруг опустились на колени, монотонно подвывая что-то себе под нос — шутка ли, их великая святыня, их реликвия отдана на растерзание одержимого варвара из Внешнего круга! Аристократы затаили дыхание.

Попробовав вес молота, Крыс взял один из гвоздей и прижал его острое жало к запястью друга.

— Я все сделаю быстро, с одного удара. Не сомневайся, — проговорил он.

— Было бы неплохо, — усмехнулся Эш.

— Готов? — тихо спросил Ларс.

Эш взглянул на Айю — она по-прежнему оставалась холодной и равнодушной. Она наблюдала за происходящим, как скучающий путник в крытой телеге следит за происходящим снаружи через окошко.

Потом Эш перевел взгляд на бледного Дария с раскрасневшимися глазами. На Шаккана, похожего на мертвеца.

И на Ларса с ожесточенным, внезапно постаревшим лицом.

— Готов, — ответил молодой ворон.

В ту же секунду молот звонко ударил по металлу, и руку Эша пронзила острая боль. Перед глазами ярко вспыхнуло золотое сияние. Древо вдруг задышало, зиккурат наполнился бормотанием и стоном — это зашевелились живые мумии. Второй гвоздь пронзил локоть, и Эш заскрипел зубами, чтобы самому удержаться от стона.

Он видел, как по стволу заскользили тени. Отметина дингира на груди молодого ворона засветилось, как маленькое солнце, словно прожигая плоть изнутри. Ларс вбил третий, в запястье — и яростный крик вырвался из груди Эша, сплетаясь с оглушительным воплем закричавших всех разом акад.

А потом наступила непроглядная тьма.