Стихии

Глава 5

Магистр медленно шел к главному зданию магистериума. Он должен как можно скорее собрать отряд из надежных людей. Такая возможность выпадает раз в жизни. Перечисляя про себя людей, по его мнению достойных, он оказался перед большими дубовыми дверьми, испещренными многочисленными непонятными на первый взгляд символами и размашистой вязью. Двери отворились сами, и магистр все так же задумчиво продолжал шагать прямо по коридору.

И, хотя его мысли летали далеко, ноги без труда находили дальнейший путь, то сворачивая, то спускаясь вниз по древним, ветхим лестницам.

Магистр Гаяс Ран служил нынешнему наместнику уже 17 лет. И хотя он не родился в Альмандине, беспрекословно поехал за своим господином, который так милостиво называл Гаяса своим другом.

Войдя в свою комнату, Гаяс Ран затворил двери, и устало присел на стул с высокой спинкой. Поразмышляв еще несколько минут, он хлопнул в ладоши. Через мгновение, предварительно постучав, вошел мальчик лет 12, первый ученик магистра.

— Эрик, прошу, позови ко мне капитана Норманна и второго магистра Генриха. Побыстрее, — добавил магистр.

— Слушаюсь, учитель, — сказал мальчик и исчез за дверью.

В ожидании гостей, магистр снова погрузился в раздумья. Его беспокоило многое: и этот неожиданный дар, возникший в проклятой земле, и отношение простого населения к магам, и, наконец, его господин, некогда, великий и могучий маг, а теперь просто усталый старик. Сжав кулаки, Гаяс Ран вспомнил, как отнеслись к уважаемому наместнику, магу 5 уровня тогда его, так называемые друзья, те, которые угождали ему, пока наместник был приближен к королям.

Однако мысли магистра прервал появившийся первым Генрих, темноволосый мужчина лет 30 с удивительно яркими зелеными глазами, выражающими упорство и непоколебимость. Магистр был уверен, что его правая рука, Генрих, сможет справиться с этим нелегким делом.

— Присаживайся, Генрих, — промолвил первый магистр.

— Благодарю вас, учитель, — ответил молодой человек, слегка поклонившись.

— Я же тебе говорил много раз, не называй меня учителем, — устало, но с улыбкой сказал Гаяс.

— Увы, и я повторюсь, это невозможно, — в такой же манере, как бы передразнивая старика ответил Генрих. — Могу я узнать, зачем вы меня столь спешно призвали?

— Будь терпелив, мы ждем еще одного человека, и, в отличие от тебя, он не может так быстро передвигаться, — сказал Гаяс. — Подай мне пока вино.

Генрих наполнил бокал ярко-бордовой жидкостью и подал своему бывшему учителю. В тот же момент в дверь постучали и, после разрешения первого магистра, в комнату вошел довольно-таки пожилой человек. Его волосы покрыла седина, но само лицо выражало нехарактерную мощь, впечатление дополняли умные глаза. Это был тот самый капитан Норманн, единственный из людей, не наделенных даром, кому безоговорочно доверял первый магистр.

— Итак, — начал Гаяс — я собрал вас по очень важному и незамедлительному делу. Прошу, не прерывать меня и дослушать до конца. Это в первую очередь, касается тебя, мой нетерпеливый ученик, — обратился старик к улыбающемуся Генриху. — Несколько дней назад, в селении Лагаш на юге Альмандина родился ребенок с даром. Эта девочка. Больше мы ничего не знаем. Ваша задача — добраться туда как можно скорее, соблюдая все меры осторожности и пытаясь не попасть на глаза обезумевшим фанатикам и озлобленным крестьянам. В кратчайшие сроки привести сюда ребенка. Обещайте родителям все что угодно, любые деньги и привилегии. Только привезите эту девочку наместнику. Все ясно? — спросит Гаяс Ран.

— Приказ ясен, уважаемый магистр, — отчеканил Норманн, ничем не показывая своего удивления.

Удовлетворенно кивнул, Гаяс перевел взгляд на Генриха, и устало вздохнул. Его бывший ученик выглядел шокированным, он не поверил ни единому слову. Опережая его вопросы, Гаяс сказал: — Мы сами толком ничего не знаем, ориентируемся только на полученные данные. Возможно, все это недоразумение, но возможно и нет. Ваша задача — пробраться в это селение и забрать ребенка. Здесь мы все выясним. Генрих, ты сможешь почувствовать дар, как только приблизишься к этому поселку. Только прошу вас еще раз, не провоцируйте местное население. Мне не стоит вам напоминать, как там относятся к магам.

Генрих кивнул, и старик обрадовался, что он не будет задавать бессмысленные вопросы.

— На разговоры нет времени, на сборы несколько часов. Берите людей проверенных. Два отряда, не больше. Можете идти, — разрешил магистр.

На этот раз за двоих ответил Генрих: — Слушаюсь, господин.

Гаяс посмотрел как двое людей удалились, плотно закрыв за собой двери, затем подошел к окну и прошептал: — Только не опоздайте, Стихии благословят ваш путь…

Джей уже не помнил, где они шли, и сколько вообще продолжался их путь. Вокруг мелькали корни жуткого вида сухих веток, когда-то бывших деревьями. Подобные метаморфозы природы поражали Джей и вызывали смутное чувство жалости.

Что же здесь произошло, если даже растительность больше напоминает старую потрескавшуюся обугленную бумагу?

Джею пришло в голову такое сравнение, когда он схватился рукой за подобное «дерево», чтобы вскарабкаться на холм. Дерево не только не удержало юношу, оно просто рассыпалось в руках. Как будто в нем не было жизни.

Сухо, жарко, невыносимо…

«Что ж, если я даже о таком городе не слышал, то зачем удивляюсь?» — подумал он, вот уже в который раз обругав себя за умение находить неприятности.

Но задача у него стояла более важная — спасти Дею, чего бы ему это ни стоило. Ведь дал обещание, и тут же подверг ее жизнь смертельной опасности.

— Ничего, милая, скоро все будет хорошо… Найти бы нам врача.

Впереди уже вместо уродливо изогнутых «бумажных» деревьев мелькали городские ворота. Джей на пару мгновений притормозил, еще раз прислушавшись к внутреннему голосу.

«Ты не думал, что вам там будут несколько не рады? Ведь вы мало того, что воры, так еще, как полагают те люди, ещё и убийцы. На твоем месте, друг…»

— Все, замолкни, — пробормотал Джей и вошел в город.

Там уже вовсю кипела жизнь. Люди сновали туда-сюда. Дома, как и сами люди, выглядели довольно бедно. Каждый без исключения человек был исхудавшим, кожа была покрыта солнечными ожогами. Похоже, в этом городе солнце было не просто жарким, а палящим, сжигающим все вокруг, превращающим чудесную землю в сожженные края. Деревья, как и прочая растительность, тоже была выжжены. Из земли порой виднелись лишь обожженные палки.

Джей огляделся еще раз. Мимо него прошла женщина с маленьким ребенком. Одетые в сущие лохмотья, они старались защищать и без того обгоревшую и высохшую кожу. Глаза их были желтоватыми, то ли от нехватки воды, то ли от разных болезней. Молодому человеку трудно было представить, насколько несчастные местные жители измучены здешним климатом. Вся земля под ногами была потрескавшейся и насыщенного цвета крови, возможно, она и была пропитана кровью тех несчастных, что полегли в этих иссохших землях…

Внешние ворота магистериума открылись, и на покрытой красноватой пылью дороге появилась толпа мужчин в поношенных одеждах со значками торговцев на груди. Любому прохожему эта картина не показалась бы странной. Магистериум часто отправлял людей в отдаленные земли Альмандина, чтобы снабдить народ другой землей, привезенной с запада империи. Только такой способ позволял людям существовать после проклятия. Привезенная земля равномерно распределялась между жителями, и, хотя было довольно проблематично доставлять ее с необходимыми семенами через горы, люди Альмандина все равно роптали, голодали и ненавидели магию в любом ее проявлении.

Однако истинная задача этих людей состояла не только в доставке земли и семян. Второй магистр Генрих и капитан Норманн ехали верхом, позади — их подчиненные в телегах, нагруженных землей.

— Как вы думаете, капитан, это правда? — задал давно мучавший его вопрос Генрих.

— Я думаю, говорить об этом рано, — осторожно начал капитан, — мы все выясним, когда окажемся в Лагаше.

— Да, вы правы, но я не могу перестать думать об этом и питать надежды. Возможно, это знак нам, что мы прощены, — высказал свою мысль второй магистр.

— Только давайте не будем обольщаться, — предложил капитан и с решительным видом направился вперед.

Они ехали без остановок уже 12 часов, когда капитан Норманн предложил сделать привал и дать людям, да и магам передышку. Без суетливой возни и лишних движений, два отряда остановились и распрягли лошадей, сначала покормили животных, и только потом сами уселись у костра.

— Уже завтра мы будем на месте, капитан, — начал задумчиво говорить Генрих, — у вас есть план действий?

— Да, если вы согласны, в первую очередь надо идти по следам дара, хотелось бы оказаться на месте, где все произошло. Вы сможете их почувствовать? Я имею в виду следы, — поинтересовался капитан.

— Думаю, да. Для магов это не составляет особой проблемы, обычно мы ощущаем присутствие друг друга, — сказал Генрих, — а что потом? Мы отнимем ребенка у родителей?

— Будем надеяться, что до этого не дойдёт, — сурово пробормотал капитан, — вы и сами понимаете, что жалость здесь не уместна. Я говорю вам честно, если они не захотят принять деньги, я отниму ребенка силой.

Генрих промолчал и лег на заранее приготовленную для него шкуру. Спустя какое-то время, когда капитан уже подумал, что молодой магистр уснул, Генрих сказал:

— Я полностью с вами согласен. Время милосердия давным-давно прошло.

Солнце уже нещадно сияло над Лагашем, иссушая и испепеляя жизнь, когда на холме перед поселком показался отряд людей с повозками. Заметившие это жители, радостно закричали. Единственные, кому были рады в этих местах, это торговцы землей, которые совершенно за символическую плату, покрывающую лишь дорожные расходы, помогали населению Альмандина. Именно поэтому, надеясь на хорошее отношение местных жителей, роль торговцев не себя примерили самые сильные маги и храбрые воины этих земель.