Стожары. Повесть

Глава 35
РАЗВЕДКА ДОНЕСЛА

Утром Санька направился на участок. Теперь он приходил сюда почти каждый день, помогал ребятам полоть, окучивать, поливать. Но этого ему было мало, и Санька придумывал все новые дела. Взялся починить огородный инвентарь, наточил лопаты, сколотил и навесил новую калитку у изгороди.

- Захар Митрич, что еще надо? - спрашивал он деда. - Вы говорите…

- Да будто все уделал, - разводил Захар руками.

- Вам суслики не мешают? Я ловушки могу приготовить.

- Обеспечены с запасом. Алеша еще до тебя постарался, - отвечал старик и, замечая, как мальчик частенько поглядывает на «коншаковку», улыбался: «Эк его пшеничка-то приворожила! Шелковый стал».

В жаркий полдень, когда работа на участке прекращалась, Санька с Федей забирались куда-нибудь в тень и открывали книжки.

Правда, занятия шли не очень напряженно. Падала с дерева на книгу рогатая зеленая гусеница, пробегал по руке рыжий суетливый муравей, ударял в нос густой и терпкий запах травы, нагретой солнцем.

- Федя, эта трава как называется? - спрашивал Санька, отрываясь от книги: все травы казались ему похожими друг на друга.

Федя всегда находил что ответить. Как хороший грамотей в книге, он разбирался в деревьях, птицах, жуках.

Самая скромная травка, которую Санька раньше и не примечал, имела у него свое имя, свои особенности. Вот наперстянка. Из нее приготовляют капли от сердечной болезни. Отваром из пастушьей сумки останавливают кровь, купеной лечат ревматизм.

- Да ты прямо травознай! - удивлялся Санька.

- Где там… - отвечал Федя. - Вот дедушка, тот понимает природу. Позавидуешь! - И спохватывался: - Слушай, опять мы с задачкой засядем. Давай не смотреть по сторонам…

Но сегодня Санька прибежал на участок с таким видом, что Маша даже спросила:

- Чего светишься?

- Понимаешь, какое дело! Вчера бились, бились над одной задачкой… ну никак! И Степа завяз. А я сегодня утром сел и решил. Где Федя?

- А его нет, Саня. Уехал он.

- Куда уехал?

- Никому не сказал. Собрался вчера вечером и уехал. Дедушка грустный ходит, молчит.

- А правда Федину мать фашисты в горящий хлеб бросили? - помолчав, спросил Санька.

Маша опустила голову:

- Правда.

- И родных у него никого не осталось?

- Федя говорил, тетка была. А где она теперь - тоже неизвестно. - Маша задумалась. - Может, Федя в совхоз поехал, поискать кого-нибудь.

- Кого же искать-то?

- Не знаю, Саня… - растерянно призналась девочка.

В этот день работа на участке не ладилась. Дед Захар не появлялся. Маша с Санькой ходили притихшие. то и дело выбегали на большак, ждали, не покажется ли Федя.

Когда Санька пришел домой, Катерина сразу заметила, что тот чем-то встревожен.

- Опять с кем-то не поладил?

- Да нет… - Санька отвернулся к окну. - Федя Черкашин ушел куда-то… и не сказался никому.

За окном на ветру кланялась кому-то тоненькая березка, и солнце просвечивало сквозь ее легкую одежду. Рядом, касаясь ее ветвями, стояла молодая рябина.

- Мама! - Санька вдруг подошел к матери и возбужденно зашептал: - Если только Федя вернется, позовем его в нашу семью… жить с нами. Позовем, мама?

Катерина пристально оглядела мальчика и улыбнулась:

- Позовем, Саня… Только бы вернулся.

…Маша не ошиблась: Федя действительно поехал в совхоз «Высокое». Но лучше бы ему там не бывать. Маленького белого домика он не нашел, люди в совхозе были новые, неизвестные, и Федю никто не узнал.

Федя вернулся в Стожары к вечеру. Первым его заметил на участке Санька. Он позвал Машу, и они побежали ему навстречу. Вдруг Санька остановился:

- А знаешь, Маша: давай его ни о чем не расспрашивать.

- Так лучше, пожалуй, - согласилась девочка, и они повернули обратно.

Когда на другой день ребята пришли на участок, Федя был уже там. Он сидел на корточках у пятой клетки и что-то снимал со стебельков пшеницы. Издали казалось, что Федя собирает ягоды.

- Ко мне, ребята! - закричал он. - Что я нашел!

Все подбежали к Феде. Он протянул им банку. На дне ее ползали серые, невзрачные жучки.

- Фу, какие противные! - отвернулась Зина: она до смерти боялась всяких жуков и гусениц. - И охота тебе их руками трогать!

- А вы знаете, какой это жучок? - озабоченно спросил Федя. - Клоп-черепашка. Самый первый вредитель.

- Ну тебя, Федя, - отмахнулась Зина, - вечно ты всякие страсти выдумываешь! То блоха земляная, то клоп черепаховый…

- Не черепаховый, а черепашка. Такое название. Федя отыскал на пшенице клопа-черепашку, вытащил из кармана увеличительное стекло:

- Смотрите, что он, паразит, делает.

Санька первый захватил увеличительное стекло и приблизил его к колоску.

- Что видишь? Говори! - тормошили его ребята.

- Ползет себе… присматривается… Да тихо вы, не наваливайтесь… Остановился вот… Ого! Хоботок выпускает… тоненький-тоненький… зерно проколол… сосет. Вот зловредина! Да он так все соки выпьет!

Санька протянул руку, чтобы снять со стебля жучка, но Маша остановила его:

- Дай и нам посмотреть!

Увеличительное стекло пошло по рукам.

Подошел дед Захар. Увидел в банке клопа-черепашку, нахмурился:

- Эге! Старый наш недруг. Вы где это его отыскали?

- На овощах, дедушка, и на посевах. Вот с этой стороны изгороди, - показал Федя.

- Значит, из лесу двинулся. Теперь жди, валом попрет.

- А он на поля напасть может? - спросил Санька.

- Еще как! В тридцать пятом году эта нечисть такое натворила… одни корешки от урожая остались!

- Дедушка, - сказала Маша, - надо Татьяне Родионовне сказать…

- Вот что! - Захар посмотрел на ребят. - Степан!

Степа вскочил и вытянулся перед дедом по-военному.

- Оставишь себе двух ребят, - дал Захар наказ мальчику, - осмотришь и очистишь весь участок. За каждый стебелек спрошу… Федор!

- Слушаю, дедушка!

- Забирай всех остальных - и в поле, на разведку. Во все глаза смотрите, много ли черепашки на хлебах. Начните с тех делянок, что к лесу поближе. Меня в правлении искать будете.

Федя с ребятами направился в поле. Санька немного задержался и отвел Степу в сторону:

- Знаешь чего… ты смотри тут, на участке. Прошу тебя… - И, покраснев, бросился догонять Федю.

К полудню «разведчики» прибежали в правление колхоза. В конторе было уже полно людей: встревоженная сообщением деда Захара, Татьяна Родионовна срочно созвала всех бригадиров.

- Татьяна Родионовна… вот! - С трудом переводя дыхание, Федя протянул председательнице полную банку жучков.

- Где собрали?

- По всему полю ходили. А больше всего черепашки на тети Катиной делянке.

- Вот не было печали! - Татьяна Родионовна заглянула в банку, с досадой поставила ее на подоконник и решительно обратилась к собравшимся: - Что ж, граждане, разведка донесла правильно. Черепашка из лесу наступает. Медлить нельзя. Выводите народ в поле, будем собирать вредителя руками. - Она посмотрела на Лену Одинцову. - Катерина-то лежит больная? Вот незадача… Что ж, Лена, бери пока бригаду на себя. Управишься?

- Уж и не знаю как, Татьяна Родионовна… Людей у нас мало… - Лена не договорила и оглянулась: Маша дергала ее за рукав и показывала на себя, на Федю, на Саньку. - Если ребята, конечно…

- Какой разговор может быть! - строго сказал дед Захар. - Раз надо - все придут.

- Мы всех жуков уничтожим! - заверила Маша.

- Вы побольше ребят соберите, со всей деревни, - посоветовала Татьяна Родионовна.

Ребята вышли на улицу.

Под окном конторы стайка кур с жадностью клевала землю, словно на ней были рассыпаны отборные пшеничные зерна. Федя вгляделся и увидел, что куры клюют не зерна, а черепашку. Тут же лежала пустая жестяная банка. Кто-то, видно, опрокинул ее с подоконника.

Федя поманил ребят и показал на кур:

- Вот кого еще на черепашку напустить!

- Ой, правда! - вскрикнула Маша. - Я где-то читала об этом.

На другое утро «великое воинство», как назвал дед Захар многочисленную команду стожаровских ребятишек, собралось на Старой Пустоши и принялось собирать с посева черепашку.

Немного позже к делянке подошли Маша, Федя и Санька. В руках они держали корзины, обвязанные сверху рогожками.

- Ну как? - озабоченно спросил Федя. - План выполнили?

- Где там! - пожаловалась Маша. - Семь кур поймала, а две в крапиву убежали. Уж я гонялась, гонялась за ними, все ноги обстрекала…

- А я своих, как миленьких, взял прямо с нашести, даже не пикнули, - доложил Санька. - Только вот петух-дурак крик поднял.

- Тогда начнем! - сказал Федя.

Ребята развязали корзины и выпустили кур на посевы. Куры расправили помятые крылья и недовольно закудахтали.

Подошла Лена.

- А мы кур мобилизовали! - бросилась к ней Маша.

Лена посмотрела в сторону колхоза и нахмурилась:

- А мать с бабкой знают об этом? Позволили?

- Не очень еще знают, - уклончиво ответила Маша.

А куры между тем все еще продолжали кудахтать, словно жаловались друг другу на столь необычное утреннее путешествие и удивлялись, почему это кругом нет ни навозных куч, ни заборов, а одно лишь широкое зеленое поле.

- Не найти им жучков, - вздохнул Санька.

- Найдут, должны найти, - сказал Федя, не сводя с кур глаз.

- Миленькие… дурочки, ну, идите, не бойтесь! - умоляюще шептала Маша, осторожно тесня кур поближе к посевам.

- Маша, оглянись! - шепнул Федя.

По межнику с хворостиной в руках мелкими шажками семенила Машина бабушка - Манефа.

- Ах, негодники! - кричала она. - Чего удумали!..

- Бабушка, - побежала ей навстречу Маша, - мы тебе на опыте докажем… Куры знаешь как черепашку любят… лучше зерна.

- И слушать не хочу… Неси домой наших кур! - шумела Манефа.

Но тут бронзовый петух, принесенный Санькой, склюнул одну черепашку, другую, потом запрокинул голову и горласто возвестил, что на новом месте есть чем поживиться.

- Пошли, пошли! - запрыгал Федя и зачем-то закричал петухом, да так громко и непохоже, что едва не спугнул всех кур.

Манефа принялась сзывать кур, но те, увлеченные охотой за черепашкой, не обратили на нее внимания.

- А шут с ними! - Манефа махнула рукой. - Пусть покормятся.

- Бабушка, ты не убивайся, иди домой, - уговаривала ее Маша. - Мы их к вечеру целехонькими доставим.

- А ястреб в небе? А лиса за кустиком? - не соглашалась Манефа. - Нет уж, сама покараулю.

Поглядывая по сторонам, она постояла около кур, но вскоре заскучала, подошла к ребятам и, кряхтя, принялась собирать черепашку.

Узнав, что на хлеба напала черепашка, Катерина не выдержала, поднялась с постели и тихонько побрела в поле.

Сначала она даже встревожилась: детей на делянке было много, и ей показалось, что они только помнут пшеницу. Но, присмотревшись, Катерина убедилась, что все шло как надо.

Ребятишки двигались цепью и собирали черепашку кто в пустую консервную банку, кто в берестяной кузовочек, кто в бутылку.

Время от времени они подбегали к межнику, высыпали черепашку в яму и заваливали землей.

То и дело слышались голоса:

- Заходи справа, окружай!

- Не давай пощады!

Малыши носили воду и кричали на все поле:

- Кому воды родниковой, кому воды!..

У Катерины дрогнуло сердце.

- Заботники мои дорогие! - шепнула она и хотела было приняться за работу, как вдруг заметила среди посевов кур. Они жадно клевали черепашку.

Подбежали Лена и Санька.

- Это ты с курами-то придумала? - спросила Катерина у Лены.

- Да нет… Ребята наши. А правда неплохое подспорье? Мы после обеда еще кур принесем.

- Чего лучше, - улыбнулась Катерина.

- А ты почему поднялась? Доктор что наказывал? - Санька строго посмотрел на мать.

- Весь народ в поле, а я отлеживаться буду! Вот зима придет, за все и отболею.

- Нельзя, тетя Катя! Идите домой, - сказала Лена. - Без вас управимся.

- Да что вы меня уговариваете, как маленькую! - обиделась Катерина.

- Я бригадир сейчас. Могу и приказать, - шутливо пригрозила ей Лена. - Саня, веди ее домой!

- Я вот замок на калитку повешу, - пообещал Санька.

- Силой берете, озорничаете, - усмехнулась Катерина и, доверчиво опираясь на плечо мальчика, побрела к дому.