Столичная штучка

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джейсон Уэлборн внимательно всматривался в молодую особу, которая регистрировалась у гостиничной стойки. И то, что Джейсон видел, совсем не совпадало с тем, что он ожидал увидеть.

На всякий случай насупившись, Джейсон подошел к ней и довольно сурово произнес:

— Мисс Уотсон?

— Да? — доброжелательно отозвалась женщина, обернувшись.

Но блеск в ее взгляде мгновенно померк, стоило ей увидеть хмурое лицо мужчины.

— Джейсон Уэлборн. Партнер вашего отца. У него утром встреча, которую нельзя пропускать. По просьбе Сэма я прибыл встретить вас и отвезти на ранчо. Он рассчитывает управиться с делами к вашему приезду…

— Хорошо. Я сейчас зарегистрируюсь…

— Нет, мисс Уотсон, — тотчас пресек ее намерения Джейсон Уэлборн. — Сэм хотел, чтобы вы поселились на ранчо. — И, заметив настороженность во взгляде молодой женщины, добавил уже более мягко: — Если у вас нет иных планов, конечно…

Она задумалась, посматривая на угрюмого собеседника. Отойдя от стойки портье, сделала глубокий вдох и наконец решилась:

— Вот что, мистер Уэлборн. Так и быть. Только я поеду сама, за вами. Дело в том, что я уже взяла в аренду автомобиль.

Джейсон озадаченно воззрился на приезжую. Сэм, вероятно, не предвидел такой возможности — про арендованный автомобиль и речи не шло. Предполагалось, что Джейсон доставит гостью из города на своей машине. Наконец он кивнул, соглашаясь с планами мисс Уотсон.

Она направилась к выходу, и он пошел следом, но опередил у двери, распахнул ее и, повернувшись, заглянул в лицо приезжей.

Дженнифер Уотсон была весьма миловидной молодой девушкой. Забранные в простенький хвост на затылке волосы. Чистенькое личико. Безупречная дорожная одежда на ладненькой фигурке. Синие глаза определенно достались ей от отца, это Джейсон приметил еще при первом взгляде на Дженнифер. Если же в прочем она пошла в свою мать, то, памятуя о рассказах Сэма, такой особы следует остерегаться.

Когда приезжая заняла место за рулем новенького седана, Джейсон Уэлборн взобрался в кабину своего видавшего виды внедорожника и пустился вниз по узкой сельской дороге к ранчо своего друга и партнера Сэма Сандерса.

С Сэмом он познакомился десять лет назад. Тот уже долгое время был одинок после того, как его жена Лоррейн Уотсон, забрав малышку Дженни, оставила его и уехала жить в Нью-Йорк. Ко времени их с Джейсоном знакомства Сэм уже успел сделаться горьким пропойцей, безотрадно влачащим жизнь на заброшенном ранчо.

Опрокинув очередной стакан, Сэм тут же пускался в повествование о том, как в одну из ночей ушла его так опекаемая им половина, забрав с собой любимую доченьку. За этими рассказами в баре они и познакомились. Изрядно набравшись, Сэм вознамерился порулить до ранчо, но Джейсон, прежний партнер которого погиб по той же причине в автомобильной аварии, настоял на том, чтобы сопроводить нового знакомого. Доставил его до места обитания и ужаснулся запустению, царившему на этих когда-то, судя по всему, благодатных угодьях. Поразился Джейсон и тому, как трепетно этот бывалый мужчина переживает уход своей супруги. В результате он так и не сумел отстраниться от судьбы Сэма Сандерса. С той ночи они сделались близкими друзьями.

И вот теперь, по прошествии восемнадцати лет, «любимая доченька» из Нью-Йорка наконец соизволила явиться! Конечно, винить дочь в стародавнем поступке матери не было никаких причин, тем более у Джейсона Уэлборна. Однако Джейсон, считая это дело в некоторой степени своим, сразу преисполнился недоверием к преуспевающей элегантной горожанке, так ловко маневрирующей сейчас вслед за ним по ухабистой сельской дороге на новеньком арендованном седане. Джейсон рассудил, что в связи с ее появлением Сэм сильно рискует душевным спокойствием. Желая ли того или нет, но она вновь разобьет своему отцу сердце!

Джейсон остановил свой внедорожник на площадке с видом на коровник. Дженнифер Уотсон лихо подъехала и остановилась рядом. Она вышла из машины, не дожидаясь, пока этот хмурый деревенщина распахнет перед ней дверцу. На лице у молодой женщины был неподдельный восторг, и она эмоционально воскликнула, осторожно ступая ножками в изящных туфельках:

— О, да! Насколько я могу помнить, здесь все по-прежнему. Ничего не изменилось… Почти ничего…

Джейсон Уэлборн в первый момент испытал желание резко возразить в назидание, но своевременно осекся и ограничился лишь тем, что проворчал:

— Рейчел вас ждет.

Дженнифер вопросительно посмотрела на него. Джейсон не знал, говорит ли приезжей о чем-нибудь произнесенное им имя преданной экономки Сэма Сандерса.

— А как вы думаете, па… Сэм уже вернулся со своей встречи? — спросила она.

— Не думаю, — хмуро отозвался Джейсон, оглядевшись, и зашагал к дому, жестом призвав гостью следовать за ним.

— Да-да, я сейчас. Только сумку свою возьму, — засуетилась горожанка.

Джейсон резко остановился, нервно выдохнул, обреченно вспомнив о правилах джентльменского поведения, и, вернувшись, взял из багажника ее автомобиля увесистую сумку. Наверняка набита модными тряпками и прочей бесполезной дребеденью!

— Теперь мы можем идти, мисс Уотсон? — сурово спросил он молодую женщину.

— Простите. Да… Конечно, я уже иду, — зачастила извиняющимся тоном Дженни, семеня за ним по дорожке.

Она предусмотрительно надела туфли на невысоких каблучках. И одежда ее была скорее практичной, нежели вызывающе городской. У Дженнифер не было никакого желания поразить здешних жителей. Поэтому она терялась в догадках, чем именно вызвана суровость этого мужчины. Возможно, подобная предвзятость вызвана поступком ее матери? Но при чем здесь она, Дженнифер? В разлуке с отцом не было ее собственной инициативы.

Сначала она была слишком мала, чтобы самостоятельно поддерживать с отцом хоть какую-то связь, а мать не считала нужным способствовать этому. Став старше, Дженни успела позабыть раннее детство на ферме. Затем она вступила в суетливую пору юности, когда ни до кого, кроме себя, нет дела. Но стоило пройти этому беспокойному периоду, как вопрос об отце впервые встал настолько остро, что Дженнифер сама решилась написать ему.

И вот теперь она дома.

Навстречу ей вышла Рейчел. Верная, добросовестная, надежная, степенная, справедливая и безгранично терпеливая женщина. Джейсон, зная это, пустил их встречу на самотек.

— Рейчел! — воскликнула Дженнифер Уотсон, впорхнув с крыльца в дом и распахнув объятья.

— Дженни, — нежно проговорила домработница, тепло обняв хозяйскую дочь.

После первого приветствия Рейчел отступила и оглядела Дженнифер.

— Ты стала совсем взрослой дамой, — проговорила экономка.

— Надеюсь на то, — отозвалась Дженнифер. — Мне уже двадцать шесть.

— Уже, — поддразнила ее Рейчел. — Как же я рада видеть тебя, девочка.

— А он уже вернулся? — сдавленным шепотком спросила Дженнифер.

— Нет еще… Проходи.

— Не терпится увидеть его! Как он?

— Был в порядке, пока не получил ваше письмо, — опередил Рейчел с ответом Джейсон.

Обе женщины резко обернулись. Рейчел посмотрела на него с упреком, Дженни — с испугом.

— Я отнесу ваш багаж в комнату, — предпочел ретироваться мужчина.

— Нет! — резко остановила его молодая женщина. — Оставьте здесь. Быть может, хозяин дома пожелает, чтобы я уехала.

— Да что ты такое говоришь, милая! — На сей раз упрек от Рейчел достался Дженнифер. — Сэм никогда ничего подобного не пожелает.

Дженни ответила кроткой улыбкой.

— И все же будет правильнее дождаться его личного приглашения.

— Тогда пока выпей чая со льдом, — предложила Рейчел.

— С удовольствием.

— От чая со льдом и я бы не отказался, — объявил Джейсон, который, как показалось приезжей, чувствовал здесь себя как дома.

— Конечно, Джейсон, сейчас принесу. Займи пока Дженни… Детка, я испекла к твоему приезду твое любимое печенье, — добавила домработница, удаляясь.

— Овсяное, с изюмом и орехом пекан?! — восторженно воскликнула Дженнифер Уотсон.

— Именно, дорогая! — охотно ответила ей Рейчел. — Удивительно, что ты помнишь. Ты была тогда совсем еще крохой.

Джейсон с негодованием наблюдал за этой встречей, не понимая, как Рейчел может быть столь любезной, более того — искренне дружелюбной с девчонкой, которая восемнадцать лет избегала общаться с собственным отцом.

— Я многое помню, Рейчел, — эмоционально произнесла Дженнифер, но тут же смолкла, заслышав звук подъезжающего к дому автомобиля.

Джейсон посмотрел на приезжую. Он предполагал, что молодая женщина сорвется с места навстречу отцу, но та словно остолбенела.

— Твой папа приехал, — сказала Рейчел, видя ее состояние.

Дженнифермедленно приподнялась с дивана в гостиной, где успела удобно расположиться, болтая с экономкой. Она нетвердо направилась к входной двери и застыла на полпути в тревожном ожидании.

Дженнифер стояла в холле сельского дома и смотрела на входную дверь. Она вспомнила, в каком состоянии восемнадцать лет назад покидала отцовский дом… Тогда она плакала, словно предчувствуя, что не скоро вернется сюда. Маленькая Дженни отказывалась понимать, почему мама решила, что им с отцом будет лучше врозь, с годами же примирилась с маминым объяснением. Лоррейн всегда была непреклонной и последовательной в своих капризах женщиной, которую ничто не могло сбить с пути. Мать как-то сказала, что Сэму нужен был сын, а не дочь, которой, как и ей, не место среди коров. И эти ее небрежно брошенные слова запали глубоко в душу маленькой девочки. Она поняла их так, что отец просто не хотел ее…

Уже годы спустя Дженнифер сообразила, что это была не более чем экспансивная реплика, обычная для ее матери в приступах раздражения. Но неприятное чувство осталось. Дженни рассудила, что если бы она действительно была нужна отцу, он бы изыскал способы видеться с ней. Так что в конечном итоге мать оказалась права — врозь им жить лучше.

Мужчина, назвавшийся отцовским партнером, был всего несколькими годами старше Дженнифер. Вероятно, этот молодой человек сумел стать Сэму сыном, поэтому тот и не писал ей. И лишь после смерти матери Дженнифер все же решила самостоятельно разобраться, почему же так произошло.

Дверь отворилась, и они оказались лицом к лицу. Дженни и в многолюдной толпе узнала бы этого человека, своего отца. Он немного отяжелел, стал более сутулым, да и морщин прибавилось… Увидев дочь, он тут же прищурился, и знакомые лучики в уголках глаз глубже, чем прежде, прорыли заветренную смуглую кожу.

Дженни застыла, уставившись на отца. Он прошел в дом, посматривая на нее. Она ждала, что отец скажет ей что-то, распахнет свои объятья или улыбнется хотя бы. Но ничего этого он не сделал.

— Сэм, Дженни вернулась домой, — настойчиво проговорила Рейчел, не меньше дочери изумленная такой холодностью.

— Ранчо не было ее домом восемнадцать лет, Рейчел, — сухо парировал хозяин.

Дженнифер Уотсон взяла себя в руки. Она была готова к худшему, поэтому тихо сказала:

— Здравствуй, Сэм.

Эту фразу она заготовила на случай, если отец не будет проявлять особого желания общаться с ней.

— Привет, — небрежно отозвался тот, располагаясь на диване в гостиной.

— Я очень ценю твое приглашение остаться здесь. Это более чем великодушно… — церемонно начала приезжая, не садясь в указанное ей хозяйским жестом кресло. Сэм кивнул, продолжая молча смотреть на нее. — И все же я предпочитаю вернуться в гостиницу, после того как мы… поговорим…

— Нет! Ты останешься здесь! — грубо перебив ее, раздраженно прикрикнул Сэм Сандерс. — Не хватало еще, чтобы в городе про нас судачили!

Дженнифер тяжело вздохнула и присела на краю кресла, что стояло напротив дивана, занятого хозяином ранчо. Рейчел и Джейсон продолжали наблюдать встречу со стороны.

— Будешь чай со льдом, Сэм? — старательно сохраняя ровный тон, спросила его Рейчел.

— Да, пожалуй, — кивнул Сэм, не сводя испытующего взгляда со своей дочери.

Рейчел вышла из комнаты, а Джейсон так и остался стоять у двери гостиной, сложив руки на груди.

— Как ты, Дженнифер? — прохладно спросил ее отец.

— Отлично, — ответила она и, приложив заметные усилия, почти непринужденно добавила: — Я была удивлена тем, что здесь почти ничего не изменилось.

— Не могу с этим согласиться. Мы стараемся быть в струе, — деловито объявил Сэм и радушно посмотрел на своего молодого друга. — Однако должен предупредить тебя сразу, я уже не так состоятелен, как до развода. Поэтому, если ты приехала просить у меня денег…

— Я приехала не за этим! — обиженно вспылила горожанка. — Я лишь подумала, что настало время… поговорить для начала… мы не чужие друг другу люди. Но если ты так не считаешь, я уеду в ту же секунду, как ты мне скажешь об этом.

— Отлично, — бесстрастно отозвался Сэм Сандерс на ее взволнованную речь. — Я должен переодеться. И… у меня еще много неотложных дел сегодня. Располагайся. Рейчел даст тебе все, что понадобится.

Лишь пригубив чай, который принесла ему экономка, Сэм решительно поднялся и вышел. Джейсон последовал за ним.

И только когда мужчины вышли, Рейчел проговорила:

— Не смей плакать, Дженни! Просто пойми, каково ему было, когда вы его оставили. Он переменился в одночасье. Хоть и прошли годы, но рана, как видно, свежа. Не рассчитывала же ты, что он станет вести себя как ни в чем не бывало!

— Я понимаю… Просто не уверена уже, стоило ли мне сюда приезжать. Может, правильнее будет уехать прямо сейчас, Рейчел? Как думаешь? — взволнованно попросила совета Дженни.

— Если ты уедешь сейчас, девочка, возврата уже не будет. Ты должна это четко осознавать. Потерпи, дай ему время… Когда тебе вновь нужно быть в Нью-Йорке?

— Нет особой нужды. После смерти мамы я уволилась. Мне всегда казалось, что я вернусь сюда однажды…

— Это хорошо. И что бы ни говорил Сэм в запальчивости, здесь твой дом, Дженни. Пойдем, я помогу тебе обустроиться в твоей комнате, — сказала Рейчел и взяла багаж гостьи, которая пыталась перехватить тяжелую сумку из рук экономки. — Просто следуй за мной! — не позволила ей этого сделать Рейчел.

Дженнифер Уотсон послушно направилась за экономкой.

Рейчел привела ее в небольшую уютную комнату. Это была ее детская, но преобразившаяся до неузнаваемости. Теперь здесь преобладал голубой цвет, и комната была словно уже обжитая.

— Мне очень нравится, как ты здесь все устроила! — воодушевленно воскликнула Дженни.

— Мы достаточно долго оставляли все неизменным. Но когда стало ясно, что ты домой не вернешься, я решила обновить обстановку… Отец твой… Понимаешь, он очень страдал от этих напоминаний. Его постоянно тянуло сюда, и, всякий раз побывав в твоей комнате, он погружался в такую страшную тоску… Ну, в общем, я решила, что будет правильнее комнату твою переделать.

— Он скучал без меня? — чуть не с удивлением спросила Дженнифер.

— А как же, милая! — воскликнула Рейчел. — Не просто скучал, а горевал до отчаяния. Стал приходить в себя, лишь когда появился Джейсон. Если бы не он, не знаю, был бы твой отец жив сейчас…

— А… этот Джейсон… — осторожно проговорила Дженни. — Они очень близки?

— Да, девочка… — закивала Рейчел. — Знакомство с Джейсоном пошло на пользу твоему отцу. Он словно воспрянул. И прямо тебе скажу, если хочешь поладить с Сэмом, не вставай между ними.

— Да я и не собираюсь, Рейчел. Вообще сомневаюсь, что это в моих силах, — уверила экономку молодая женщина. — Учитывая то, как Сэм меня встретил…

— Почему бы тебе не звать его просто папой? Глядишь, и он переменится, — ненавязчиво посоветовала экономка.

— Даже не знаю, Рейчел… Словно мешает что-то, как ком в горле. Он даже и не прикоснулся ко мне!

— Да и ты тоже, насколько я заметила, — поддела ее Рейчел.

— Мне и неловко, и страшновато, — призналась Дженни.

— Вам обоим нужно время, милая моя, — подытожила зрелая женщина. — Я помогу распаковать вещи?

— Я сама, спасибо.

— Спускайся, когда обустроишься. Поболтаем.

— Спасибо, что ты так добра ко мне. Я очень скучала…

— А как же иначе? Я тоже скучала без тебя, милая, — сказала Рейчел и крепко обняла гостью.

Сэм Сандерс, оказавшись в своей комнате, медленно осел на постель. Опершись локтями в широко расставленные колени, он сцепил руки в замок и уставился перед собой. Дверь в комнату приотворилась, и в образовавшийся проем заглянул Джейсон.

— Сэм, ты в порядке?

— Да, — коротко ответил тот.

Джейсон тихо вошел и прикрыл за собой дверь.

— У тебя красивая взрослая дочь, — ободряюще констатировал он.

— Да, — вновь согласился Сэм.

— Думаешь, она здесь из корысти? — (Сэм посмотрел на друга, но ничего не ответил.) — Можешь не таиться от меня. Я считаю, ты имеешь все основания подозревать ее в этом. Лучше быть во всеоружии. Ты можешь попросить ее уехать… Если хочешь, я сделаю это вместо тебя.

— Нет. Не надо. Я обязан попытаться, Джейсон. И у меня нет никаких причин подозревать девочку в корысти. Когда-то она была доброй и ласковой. Другой и ее не знал, — сглатывая ком, сипло проговорил пожилой мужчина. — Я обожал ее, свое дитя… Лоррейн не имела права так поступать со мной… с нами. Ради Дженни я готов был на все.

— Ты уверен, что выдержишь очередное испытание? — обеспокоенно спросил Джейсон.

— Должен, — коротко ответил Сэм.

— Будь осторожен.

— Она моя дочь! — воскликнул пожилой человек. — Почему я должен остерегаться ее?!

— Она не только твоя дочь, но и дочь Лоррейн. Поэтому будь осторожен, — повторил свое напутствие Джейсон. — Не торопись с выводами, ни с обнадеживающими, ни с дурными. Пусть все идет своим чередом.

— Да… — апатично согласился с ним Сэм и отвернулся, демонстрируя желание побыть одному.

Джейсон вышел из его комнаты.

Сэм Сандерс слишком поздно понял, что практичная женщина Лоррейн Уотсон стала его женой только ради финансового благополучия. Молодая женщина была весьма разочарована, когда оказалось, что любящий муж не собирается безоговорочно расточать деньги на все ее капризы, предпочитая вкладывать их в развитие хозяйства. Она бы ушла от Сэма и раньше, но оказалась беременна.

Когда родилась Дженнифер, Лоррейн почти не приходилось заниматься дочерью. Уход за ребенком, как и ведение домашнего хозяйства, взяла на себя сердобольная Рейчел. Супруги прожили вместе еще восемь лет, после чего Лоррейн объявила, что намерена взять Дженни с собой в Нью-Йорк, показать девочку бабушке. Они уехали и не вернулись.

Даже если этот брак и можно было назвать ошибкой, то рождение дочери, которую Сэм обожал, было для него счастьем. Поэтому он сел на самолет и полетел в Нью-Йорк. Он был намерен привезти дочь назад в Оклахому. Но Лоррейн встретилась с ним на нейтральной территории, отказалась отдать дочь, отмела все его требования. Сэм вернулся на ранчо в удрученном состоянии, из которого сумел выбраться лишь много лет спустя, встретив Джейсона Уэлборна.

Незаметно для самого себя он пристрастился к выпивке, забросил хозяйство, и ранчо постепенно стало погружаться в запустение. Попытки Рейчел вернуть его к жизни оказывались безуспешными.

И тут Бог послал Сэму Джейсона. Парень оказался удивительно чутким и предприимчивым. Он вошел в долю, поднял хозяйство, помог избавиться от опасного пристрастия в выпивке, стал настоящим другом для измученного отчаянием, раньше времени постаревшего Сэма.

Теперь Джейсону Уэлборну официально принадлежало сорок девять процентов от ранчо. Сэм слукавил перед Дженнифер, объявив, что уже не столь богат, как в прежние времена. Это не соответствовало действительности, так как, владея лишь половиной доли столь успешного хозяйства, он уже владел средствами намного большими, чем когда был женат, и к тому же ежегодно повышал свой достаток.

Да, он подстраховался. Ему нужно было знать наверняка, что дочь вернулась не ради денег.

Дженнифер сосмешанными чувствами обустраивалась в своей прежней детской. Стены под новыми обоями казались родными, но от них исходила прохладца, как от отцовского прищура.

Она присела на край кровати и, усмиряя свои эмоции, рассудила, что не следует сокрушаться о пролитом много лет назад молоке. Нужно решать, что делать теперь.

За эти годы разлуки Дженнифер научилась быть сильной, научилась владеть своими чувствами. Восемнадцать лет назад ее никто и не спросил, ей просто не дали выбора, и она вынуждена была смириться. Теперь все иначе. Она не обязана следовать примеру своей матери, больше всего любившей светскую жизнь и мишуру, сопряженную с нею. Но матери уже нет…

Все, что Дженни помнила о своем городском детстве, — это няня, издерганная претензиями ее матери и бабушки. Заботам этой чужой женщины девочка и была вверена, когда они приехали в Нью-Йорк. Мама не находила времени заниматься дочкой — ей надо было блистать в обществе. С матерью и бабушкой Дженни пересекалась лишь за ужином, который, из-за ритуальной обязательности и церемонности, превращался для живого и непосредственного ребенка в своего рода пытку, после которой, впрочем, Дженни опять передавалась в руки все той же няни.

Это было непростое для девочки время. Там, в Нью-Йорке, она вспоминала свою жизнь на вольных просторах Оклахомы как что-то нереальное. Вспоминала, как, одетая маленьким ковбоем, слушала отца, объяснявшего будущие ее обязанности ранчеро. Отец обещал научить малышку ездить верхом, и, помня об этом, Дженни постоянно твердила о лошадях. В Нью-Йорке, вынужденная внимать просьбам дочери, мать отдала ее в школу верховой езды, куда Дженни водила по субботам няня. Но это было все не то. Лишь прикрыв глаза, девочка могла представить, как правит конем на полях Оклахомы…

Дженнифер спустилась в кухню к ленчу, за приготовлением которого и застала Рейчел.

— Тебе помочь? — кротко спросила она женщину.

— Нет необходимости, детка. Просто составь мне компанию, — ответила та столь мило и непринужденно, словно Дженнифер никуда не уезжала, не пропадала все эти долгие годы в далеком и загадочном городе.

Дженни вновь ощутила себя маленькой девочкой.

— Признаться, я неплохо умею готовить, — смущенно проговорила она. — Мамин повар меня многому научил. Мне будет приятно помочь тебе.

— Мамин повар? — недоверчиво переспросила Рейчел. — И он учил тебя? Это, должно быть, очень интересно — учиться у профессионального повара. Но ленч не предполагает изысков. Я справлюсь.

— Ты всегда все делала с легкостью, Рейчел. Так, словно любое, даже самое сложное, дело не составляет для тебя ровным счетом никакого труда. Дом огромный, жильцы в нем требовательные, и тем не менее всегда довольные.

— Такова уж моя работа, дорогая, — скромно отозвалась экономка.

— Но поскольку я здесь, то обязана помочь тебе, — решительно подытожила молодая женщина. — Что ты можешь мне доверить?

— Почисть для начала картошку, — столь же решительно ответила Рейчел.

— Отлично! — охотно засучила рукава Дженнифер. — Как думаешь, позволит мне Сэм однажды прокатиться с ним верхом?

— Ну, не знаю, детка… А ты ездишь верхом?

— Да, я каталась по субботам в Центральном парке. В английском седле, конечно, не как здесь принято. Но мне бы очень хотелось скакать на здешних лошадях, привыкших к просторам, — доверительно сообщила Дженни.

— Вот твой отец удивится, когда узнает, что у тебя есть такое желание! Помню, твоей матери не правилось твое увлечение сельскими забавами, — нейтрально констатировала мудрая женщина.

— Да. Я знаю. Мне пришлось отстаивать мое желание заниматься лошадьми. Маме ничего иного не оставалось, как уступить. Я тогда еще думала, что мама устанет в этом городе и согласится вернуться на наше ранчо. Но моим надеждам не суждено было свершиться, — с сожалением произнесла она, укладывая очищенную и помытую картофелину на блюдо. — Представляешь, она заявила, что никогда и ни при каких обстоятельствах не вернется в Оклахому!

— Бедная девочка…

— Под Рождество я проплакала несколько дней, узнав, что не смогу повидаться с папой на праздник… Тогда-то мама и сообщила, что не собирается с ним воссоединяться. Поэтому в качестве компенсации мне и было позволено регулярно брать уроки верховой езды.

— Быстро ты справилась, — отметила домработница, приняв полное блюдо очищенного картофеля. — Сделаем на обед пюре… Хочешь, я сама спрошу у твоего отца, не пожелает ли он прокатиться с тобой? Уверена, идея ему придется по душе.

— Спасибо огромное, Рейчел! — обрадовалась Дженни. — Боюсь, без твоего участия нам не наладить отношений, — признала она. — А мне бы так хотелось узнать Сэма поближе.

— Думаю, это желание у вас взаимно… да и мне будет только проще, если ты обоснуешься здесь. С возрастом все тяжелее справляться с таким большим хозяйством. Еще одна пара женских рук в доме не помешает…