Страж (СИ)

Пролог

Пустыня Нохар-Аг

Пустыня Нохар-Аг была местом удивительным. Находящаяся на самом густонаселенном континенте и занимающая обширные площади, она постоянно манила к себе исследователей, археологов, просто путешественников и любителей необычных мест: огромные кратеры пересохших озер, лава, застывшая причудливыми фигурами, очертаниями напоминающая неизвестных животных, огромная река. Один только хребет Зурд-Нохар чего стоил. Длиной более десяти тысяч метров, он охватывал девять стран и закрывал пустыню полукольцом, словно защищая от всего остального мира.

Примерно с полгода назад в Нохар-Аг была замечена очередная аномалия. Недалеко от Данакуджа — самой высокой горы Зурд-Нохара в песке стали появляться кратеры. Словно некие воронки закручивались под землей и вновь опадали, выбрасывая вверх фонтаны песка.

Сейчас на пустыню Нохар-Аг опускалась ночь. Очередной день выдался пустым и изматывающим. И группа археологов, которая торчала здесь уже почти две недели, пытаясь разгадать, чем вызваны эти спонтанные выбросы и что скрывается под ними, готовилась ко сну. Джейн, которой несмотря на усталость никак не удавалось расслабиться и спокойно уснуть, вышла из своей палатки, попав в сети ночной прохлады и невероятной тишины.

И в самом деле снаружи было необычайно тихо. Ни звука, ни шороха — словно пустыню накрыло плотным куполом. Ветра тоже не было. Лишь усилившаяся духота, а вместе с ней, где-то на подсознательном — растущая тревога. И Джейн поняла, что именно этот образовавшийся вакуум и сводил ее с ума.

Женщина опустилась на землю возле палатки. Внутрь возвращаться не хотелось. Она словно боялась пропустить что-то важное. Однако несмотря на ее упорство, усталость все же взяла вверх. И Джейн сама не заметила, как сомкнулись веки, и она погрузилась в сон.

Предчувствие беды будто толкнуло археолога изнутри, и она резко распахнула глаза. Огляделась вокруг. Посмотрела на небо. Для предрассветных часов было довольно темно. Весь небосвод затянуло темными тучами, спрятавшими лучи восходящего солнца. Подул ветер, разрывая вакуум. Ощущение тревоги усилилось. И теперь она неподъемным грузом лежала на плечах. Женщина закрыла глаза, прислушиваясь к себе. Земля мелко подрагивала, и эта дрожь от ступней поднималась вверх по ногам, сотрясая тело.

По песку ползла трещина, петляя меж камней и кустарников и уходила вдаль. Джейн проследила ее путь глазами. Скорее всего она брала начало от скал, пересекая пустыню, и уходила вдаль. Под ногами тряхнуло куда более ощутимее. Несколько секунд ушло на то, чтобы понять, что вот-вот должно произойти. Усилием воли, скинув с себя оцепенение, Джейн побежала к ближайшей палатке.

— Землетрясение! — закричала она, распахивая полог. — Земля трескается! Будите остальных.

Люди стали выбегать из своих палаток. Везде слышались изумленные голоса.

Джейн вернулась в палатку к мужу.

— Макс, нас трясет! — заорала она. — Надо уходить!

Видя, что он проснулся, вновь выскочила на улицу.

— Шевелитесь! — закричала она, стараясь, чтобы ее услышали остальные. Перевела взгляд на самого крепкого парня в компании. — Михей, обеги всех, кто еще не слышал. Пускай выходят из палатки! По машинам! Уезжаем!

Трещины множились. Черными змейками они прорезали поверхность пустыни и расходились во все стороны. Ширились. Угрожающе затягивая в себя податливый песок.

Заметно усилился ветер. Набирал скорость.

— Только еще бури нам не хватало, — пробормотала Джейн, слыша, как просыпается лагерь. Наполняется голосами. Суетливым шумом. Пробуждающимся страхом.

— Всем по машинам! — раздался зычный голос Макса, где-то совсем рядом. — Уходим без вещей! Если обойдется, потом вернемся.

Землю хорошенько тряхнуло. Джейн видела, как упали две девушки, бегущие к машине, но Михей подхватил их за руки и потащил за собой.

Трещины разрастались. Их уже и нельзя было назвать трещинами. Темнеющие провалы, разрывающие пустыню на множество частей.

Завелись первые моторы. Взвизгнули тормоза. Когда автомобили один за другим начали покидать лагерь.

По ногам с силой ударило. Будто кто-то невидимо гигантский рвался из недр земли. Вверх выстрелил фонтан песка. Закружил, подхваченный ветром и взмыл вверх грязным, пылевым столпом. Джейн замерла, завизжала, когда он с тяжелым шорохом начал осыпаться вниз. Рядом завизжали тормоза. Джейн с трудом поднялась на четвереньки, и сильная рука схватила ее за предплечье, затащив внутрь салона.

— Макс, — выдохнула Джейн, выплевывая песок, забившийся в рот. — Ты очень вовремя.

— Я заметил, — хмуро бросил мужчина, — как всегда о себе думаешь в последнюю очередь.

Он нажал на газ, и они понеслись вслед уносящимся автомобилям. Ветер поднимал песок и швырял его в стекло. Видимость заметно снизилась. Видны были лишь фары впереди и, если присмотреться, черные разрывы на земле.

Неожиданно впереди послышались глухие, тяжелые удары, а потом и их автомобиль врезался в капот идущей впереди машины. Макс нажал на тормоз и чуть сдал назад.

— Что? — заорал он, приоткрывая окно.

— Там большой разрыв, — услышал ответ, приглушенный воем ветра, — идет по кругу. Надо возвращаться. У лагеря меньше всего трясет.

— Что будем делать? — Джейн изо всех сил вцепилась в потолочную ручку.

— Возвращаться, — коротко ответил Макс и снова сдал назад.

Сильный толчок снизу буквально подбросил машину вверх. Джейн взлетела и ударилась головой о потолок. Потом ее швырнуло в бок и приложило скулой обо что-то твердое и она потеряла сознание.

Когда она очнулась, солнце уже стояло высоко в небе. Стих ветер. Джейн посмотрела в окно. Пустыня была похожа на золотистое одеяло с прошитыми черными швами, разбросанными в произвольном порядке. Она ощупала себе голову, обнаружив где-то в районе виска приличную шишку. Облизала пересохшие губы.

Рядом зашевелился Макс.

— Стихло? — спросил он, щурясь от яркого солнечно света.

— Вроде да, — Джейн открыла дверь машины и осторожно поставила ногу на песок. Потом вторую и подождав несколько секунд, вышла наружу, оглядываясь. Все их автомобили стояли кучкой, словно сбившееся стадо перепуганных барашков после урагана.

Хлопнула дверь машины, показался взъерошенный Алекс, за ним следом появился Марк. Новый хлопок и появились две русоголовые головы девчонок, которых тащил за собой Михей. Стали слышны голоса. Люди ошарашенно оглядывались вокруг.

Одна из машин пострадала больше остальных. Она лежала на боку и рядом с ней уже суетились Михей и Марк, помогая застрявшим внутри товарищам. Джейн, чувствуя, как в груди кольнуло от плохого предчувствия, быстрыми шагами направилась к ним, по пути отмечая, что они остановились недалеко от их лагеря и еще можно было видеть остатки инвентаря, разбросанные палатки.

К счастью никто из людей не пострадал. Джейн растеряно слушала возбужденные голоса своих товарищей. Бесконечные вопросы о том, как такое вообще могло произойти, перебивающие друг друга, наполненные только что пережитыми эмоциями.

Крик Макса вернул ее в реальность. Джейн встрепенулась и повернулась на голос мужа. Рядом с ним стоял Кока и другие челны их группы, из тех, кто не был задействован в спасении пострадавших. Женщина проглотила вставший в горле комок и на негнущихся ногах пошла в их сторону.

В нескольких метрах от того места, где они вели раскопки образовался большой круг неровной формы, в котором хорошо были видны каменные сооружения засыпанные песком. Какие-то были видны почти целиком, а от каких-то торчала лишь самая верхушка. Четыре столпа, расположенных в произвольном порядке, разной формы, величины и степени разрушенности.

Джейн, не отрывая глаз смотрела на это чудо. Сейчас она уже не вспоминала ни о непонятном землетрясении, ни о пережитом ужасе, о фонтанах песка, осыпающихся над ее головой. Словно через пелену она слышала голос Макса собранный, жесткий, четкими, скупыми фразами, отдающий распоряжения. Такой какой должен быть у руководителя экспедиции. Краем глаза видела, как подтягиваются к ним остальные участники группы.

Чувствовала восторг и возбуждение, когда наконец очутилась рядом с одним из сооружений. Вблизи камень выглядел несколько иначе, чем казался изначально. Он был пористым, темно-серого цвета с вкраплениями более светлых полос и весь от верха до самого основания исписан незнакомыми письменами. И от этих знаков веяло забытыми, неизученными эпохами. Сгинувшими цивилизациями. И новыми сенсациями.

Необычным было еще и то, что вся эта роспись плавными, ровными линиями спускалась сверху вниз к самому основанию. В самом центре стелы Джейн заметила углубление формой, размерами и объемом похожее на человеческую фигуру. И камень в нем был самым обыкновенным — серым, слегка шероховатым, без единой надписи.

Джейн подошла ближе, аккуратными движениями вычищая забившийся в небольшие трещинки песок. Она уже почти закончила, когда глаза наткнулись на маску в углублении на уровне ее головы. Женщина вздрогнула от неожиданности. Как она не могла заметить ее раньше?

Маска своей формой напоминала лицо с прорезями для глаз, носа и рта. Однако Джейн не могла бы со сто процентной уверенностью сказать, что это лицо было человеческим. Или же это так казалось из-за застывшего на ней выражения неподдельного, животного ужаса, что археолог на мгновение закрыла глаза, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание. Когда же она вновь посмотрела на маску, на ней была отображена скорее скорбь…

— Уже тоже докопалась? — голос мужа раздался над самым ухом и Джейн едва не подпрыгнула. Она только сейчас поняла, что последние минуты, наверное, даже не дышала и не отводила глаз от маски.

— Что? — растеряно спросила она.

— Я говорю, что подобные углубления есть в каждом сооружении. Только маски разные. На той, которой занимался Алекс изображена неподдельная радость и счастье. У Маришки с Кокой — похоже на высокомерие что ли, у меня словно огонь горит, а здесь — сострадание.

Джейн вновь повернулась к маске. И не могла не согласиться с мужем — на маске и вправду застыло выражение глубочайшего сострадания.

— Наверное, здесь был Храм или это капище, и в этих углублениях были установлены идолы богов, а маски и их выражения означают, что это было за божество.

— Теория хорошая, — кивнул Макс, — надо будет понять, что это за письмена. Возможно тогда поймем какому народу они принадлежали и в какое время были сооружены.

Джейн осторожно провела рукой по маске, которая как ей показалось опять поменяла свое выражение. Теперь она словно молила о помощи.

В том месте, где маска была соединена с камнем, пошла трещина. Джейн от неожиданности ахнула и убрала ладонь.

— Лучше их не трогать, — сделал выводы Макс, — надо предупредить остальных, чтобы были осторожны.

— Да, ты прав, — ответила женщина, чувствуя, как у нее темнеет в глазах. Ее повело в сторону, и она схватилась за плечо мужа. — Ну и денек, — улыбнулась она на встревоженный взгляд мужа. — Столько всего произошло. И еще ночь бессонная. Надо отдохнуть.

— Ты устала, мой маленький исследователь, — Макс обнял жену.

— Что это было, как ты думаешь? Это землетрясение? Они словно просились наружу.

— С этим мы еще будем разбираться. Я уже позвонил в наш департамент. Рассказал, что произошло и о находке. И что нам нужна помощь.

— Я бы не хотела отсюда уезжать, пока не изучим все более основательно.

— Мы никуда и не уедем. Это сделали мы, Джейн! Это место, чем бы оно ни было — настоящая сенсация! Оно изменит наши жизни.

Джейн похлопала его по плечу и слегка пошатываясь, вылезла наверх из круга и пошла к палатке.

— С тобой все нормально? — услышала она рядом с собой голос одной из девушек, которых Макс поставил расчищать завалы и искать съестные припасы и другие необходимые вещи. — На тебе лица нет.

Сил хватило только, чтобы вяло махнуть рукой. Джейн и в самом деле чувствовала себя так, как будто у нее закончилась вся жизненная энергия. Она зашла в одну из восстановленных палаток и буквально рухнула на пол, подтянув под голову подушку. Невольно отметила, что ее рука в сумраке палатки выглядит как рука мумии. С тонкой словно пергамент, иссохшей кожей.

— Ерунда, — прошептала она, — зато наше открытие будет настоящей сенсацией. Очередным чудом света.

***

— Совсем недавно стали известны шокирующие подробности недавней находки археологов в пустыне Нохар-Аг. Сенсация, которую уже успели окрестить очередным чудом света, обернулась настоящей трагедией. Как только сегодня стало известно корреспонденту нашего канала, вся группа археологов, сделавшее это удивительное открытие, была найдена мертвой.

Глава 1

Государство Маккаа. Столица Макка. Всемирный научный конгресс.

На ярко освещенный полукруглый подиум вышел мужчина в дорогом костюме. Легкими шагами уверенного в себе человека он дошел до трибуны. В зале послышались сначала одиночные хлопки, которые спустя несколько мгновений перешли в бурные аплодисменты.

Двадцатый юбилейный международный съезд ученых, посвященный Источнику и его влиянию на жизнь современного общества открывал сам Аскер Карлтон. Известный во всем мире потомственный ученый, сын и внук прославленных и достопочтимых людей.

— Дамы и господа! — начал Карлтон, поднимая руку и призывая к тишине. Которая, к слову сказать, после его призыва наступила достаточно быстро. — Рад приветствовать вас всех на таком значимом событии, как для нас всех в общем, так и для всего человечества в целом. Источник существует в нашем мире уже сто лет. Мы же собираемся здесь каждые пять, чтобы подвести очередные итоги, поделиться своими открытиями и новыми достижениями, обменяться опытом.

За спиной оратора вспыхнул огромный экран во всю стену, на котором образуя фигуру, напоминающую скорее неправильный овал, с неровными, словно обрезанными краями отобразились четыре огромных камня. Четыре столпа, расположенных в произвольном порядке, разной формы, величины и степени разрушенности.

— Не буду сегодня утомлять никого из нас ненужными, всем хорошо известными подробностями. Не одно поколение людей уже успело вырасти после того, как в наш мир пришли эти необычные сооружения. Мы все знаем, помним и чтим имена археологов, открывших для нас это величайшее из чудес света. Они были настоящими героями, принесшими свои жизни на благо всего человечества.

Зал снова наполнился аплодисментами. Карлтон легко постучал в один из микрофонов. Весь его вид от уложенной волосок к волоску прически до начищенных блестящих туфель выражал скорбь. Люди притихли, отдавая дань памяти погибшим.

Георгий чуть ослабил узел галстука и сделал глоток воды из бутылки. Чертов дресс-код!

Он слегка повернул голову на своего подопечного. Оленев Илья Михайлович перспективный ученый, приехавший на конгресс, как представитель одного дранкурского научного сообщества. Как раз в этот момент Илья Михайлович подносил к губам небольшую флягу. Видимо просто почтить минутой молчания ему показалось мало, он решил еще и помянуть героев. Сделав глоток, он убрал флягу назад во внутренний карман пиджака.

Георгий слегка поморщился. Надо заканчивать задирать Архипова. А то скоро тот его нянькой в детский сад отправит.

— Конечно же, — опять разнесся над залом голос лорда Карлтона, — мы не можем не вспомнить и не отблагодарить тех, кто вошел в состав первого Комитета по защите мира. Двенадцать человек — представители разных государств, они не побоялись и взяли на себя ответственность за судьбу мира и жизни миллиардов людей.

Георгий скривил губы. Ему было невероятно скучно. А еще он был безумно раздражен. Он злился на себя, Оленева, Архипова и даже на этого зануду Карлтона, который так умело, но предсказуемо манипулировал фактами, отметая все сомнительные действия Комитета, а выставляя напоказ лишь заслуги и достижения.

Как-то совершенно без зазрения совести знаменитый ученый забыл сказать, что первый Комитет был создан для того, чтобы защитить мир от сверхъестественной угрозы, которой в те времена считали Источник. Что после гибели почти двух тысяч человек в впервые месяцы от выброса неизвестной энергии, находка была возвращена в землю, а сверху залита бетонной пломбой в несколько десятков метров толщиной.

— Но энергия Источника уже успела дать новый импульс для развития целой цивилизации и навсегда изменила жизнь нашей планеты! — голос Карлтона вибрировал от важности и значимости произносимых им слов. — Люди уже не смогли вернуться в прошлую жизнь. Люди изменились. Мы помним те великие, сенсационные открытия, которые были сделаны вчерашними лаборантами, к которым их коллеги с более высокой ученой степенью шли годами или десятками лет. Помним музыкантов, художников, создавших свои нетленные шедевры, достойные стоять в один ряд с известным наследием великих деятелей разных эпох. Врачей, изобретающих лекарства, которые ставили на ноги даже безнадежно больных. Инженеров, конструкторов, генетиков, политиков, военачальников, которые вошли в историю, в честь которых были названы улицы, проспекты, исследовательские центры. И это все дал нам Источник! Наша эпоха Возрождения!

Пользуясь тем, что зал предсказуемо взорвался аплодисментами, Георгий фыркнул и прикрыл глаза.

Да, Источник изменил жизнь, оголив в людях их скрытые возможности тела и разума. Благодаря новым клеткам, которые образовывались в крови измененных, вроде неких вкраплений различных форм и объемов, похожих на искры и создающие определенный рисунок, человек получил способности, о которых он раньше даже мечтать не мог.

Георгий чуть сполз по креслу, приняв более удобную позу. Оленев делал уже третий или четвертый глоток из своей фляжки. Так его зацепила речь коллеги! Расчувствовался светоч науки хренов!

Так если они тут все собрались, чтобы почтить память, почему ее действительно не почтить? Да, сейчас благодаря Источнику и излучаемой им энергии, мир достиг необычайных технологических, научных, культурных высот. И это, как твердят все великие деятели разных отраслей, еще не пик.

Только какую цену за все это пришлось заплатить? К чему скрывать то, что было? Ведь это и есть история.

Георгий вслушался в льющуюся с подиума речь. Может, этот оратор все же вспомнит и почтит память тех, чьими жизнями человечество выстлало себе дорогу в рай? Но Карлтон уже перешел к повестке съезда в целом, а потом сузил до тем первого дня. Слушая его ровный, уверенный голос, Георгий сам и не заметил, как задремал.

Разбудило его движение сбоку. Пахнуло перегаром. Он резко вскинул руку. И нос Оленева уткнулся ему в тыльную сторону ладони, одновременно с приглушенным «гав».

Дегенерат!

Георгий бросил на своего подопечного холодный взгляд.

— Выспался? — весело поинтересовался тот. — Пойдем, будешь теперь охранять мое тело на банкете.

Судя по тому, как его развезло, вряд ли дело было в небольшой фляжке, укрытой в пиджаке. Скорее всего он начал почитать Источник еще в номере.

Пробираясь сквозь ряды кресел, Георгий заметил, что зал существенно опустел, хотя на подиуме еще стоял один из участников съезда, рассказывая о своих достижениях.

— … в том числе и синдром Ларанга, — донесся до Георгия голос ученого. — Всем хорошо известно…

Он резко остановился, и Оленев не ожидавший подобного, буквально врезался в него и запутавшись в ногах, упал на кресло.

— Что? — раздраженно зашипел он.

— Илья, — рассеянно отозвался Георгий, — вы идите, я вас догоню на банкете.

Оленев недоуменно посмотрел на него, перевел взгляд на подиум, закатил глаза и стал пробираться дальше к выходу.

— Всем известно, что Руны — это главная ценность современного человечества. Осколки, которые мы получаем от Источника. Маленькие камешки, заряженные энергией и сохраняющие ее в течение определенного отрезка времени. И где используется то, что напрямую дает Источник человечеству?

Георгия отвлек небольшой шум, похожий на вибрацию. Он обернулся. Сзади через два ряда сидел мужчина, как и все одетый в строгий костюм. Он был в стильных очках с тонкой металлической оправой и густой бородой, закрывающей половину его лица. Мужчина отключил свой смарт и убрал в карман.

— В оборонной промышленности, в военной, космической. Но никогда в медицине, в реабилитационных центрах, хотя бы даже в спорте. То есть Руны — всегда для человечества в целом, но никогда для человека напрямую.

Поднялись еще несколько человек и стали пробираться к выходу.

— Если бы Комитет, а с ним правители стран, которые постоянно получают свою квоту от Источника, выделяли хотя бы малую часть из своих рунных запасов на мирные цели и думали бы о людях, то и наука, и прогресс, и все человечество в целом получили в разы больше!

С этими словами ученый, резко закрыл крышку своего ноутбука, тем самым убрав картинку каких-то молекул с большого экрана, и покинул подиум.

Георгий выругался сквозь стиснутые зубы, тяжело выдохнул и начал пробираться на выход.

На фуршете народа было много. Как показалось больше, чем в зале. Но возможно, что не все кто выступает в следующие два дня, присутствовали на открытии и торжественной речи. Однако, несмотря на многочисленность публики, столы ломились от изысканных, дорогих блюд, а официанты без устали сновали между гостями и разносили напитки.

Чтобы не привлекать к себе внимания и поддерживать образ младшего сотрудника, которого начальство взяло с собой мир посмотреть, Георгий взял с одного из проносившихся мимо подносов бокал шампанского и теперь восторженными глазами рассматривал разношерстную публику, не забывая при этом перемещаться так, чтобы его подопечный всегда оставался на виду.

Оленев же не отказывал себе в удовольствии. Он шумно общался с коллегами, перемещаясь от одной группки людей к другой. Заигрывал с девушками. Без стеснения налегал на блюда и уж тем более не забывал знакомиться с содержимым большинства подносов.

Смотря на него, Георгий не совсем понимал, что такого ценного может завтра рассказать миру этот клоун и уже тем более зачем ему нужен был телохранитель.

Через некоторое время Оленев присоединился к группке своих коллег с виду столь же веселых, как и он сам. Вскоре один из них подозвал официанта и что-то ему сказал. Георгий заметил, что при этом он сунул молодому человеку в карман несколько свернутых купюр. После чего, став обладателем двух бутылок виски и бутылки шампанского, компания направилась к выходу из зала.

— Илья, вы куда? — Георгий догнал своего подопечного уже у самых лифтов.

— О! — Оленев вальяжно похлопал его по плечу. — Это мой аспирант. Заботится обо мне.

— Давай возьмем его с собой, — предложила одна из девушек, мало похожая на ученую даму. Впрочем, может на самом деле чья-то аспирантка. — Он симпатичный.

— Он — зануда, — отрезал Илья и покачал пальцем из стороны в сторону прямо под носом своего телохранителя. — Он испортит мне все веселье. Лучше жди меня внизу или хочешь в номер поезжай. В общем сегодня ты мне больше не нужен.

Георгий стиснул зубы изо всех сил стараясь держать себя в руках, чтобы не схватить этого пьяного придурка и не потащить в номер. Однако, не имея на это никаких прав, ему оставалось лишь смотреть, как компания загружается в просторную кабину с огромным зеркалом и уезжает. Он подождал пока лифт остановится, чтобы посмотреть на каком этаже будет отдыхать компания и, вызвав другой лифт, спустился вниз в вестибюль, ждать клиента.

Золотые лучи уходящего солнца били в окна, окрашивая холл гостиницы мягким, теплым светом. Маккаа готовилась к ночи. Малюсенькое государство размером с не самый большой город любой страны, окруженное на одну треть зонами отчуждения, являлось научным мировым центром, появившимся в их мире после эпохи Скорби.

Здесь круглогодично проходили различные симпозиумы, выставки, фестивали из различных областей человеческой деятельности. Днем Макка одетая в строгие костюмы, следовала деловому настрою своих гостей и удовлетворяла все их духовные и научные устремления. Вечером блистая фривольными нарядами и разноцветными огнями, столица прогресса и мировых технологий дарила людям вечный праздник и неутомимое веселье.

Сидя в вестибюле гостиницы, Георгий уже три часа наблюдал за непрерывным потоком посетителей, отмечая смену их поведения, настроения, нарядов. Он поднимался в номер, где веселился его подопечный с коллегами примерно час назад, благо найти его по крикам, раздававшимся из-за двери и громкой музыке было не сложно. Открывший дверь мужчина, окликнул его подопечного и тот, выйдя к нему с недовольном физиономией, снова заявил, что не нуждается в охране своего тела и послал его отдыхать.

К стойке администрации подошел мужчина, протянул девушке карту от номера и, улыбаясь, что-то ей сказал. Он все еще был одет в костюм, как и во время выступления, чем заметно отличался от большинства, уже переключившихся на ночной режим. Собственно, именно этим он и привлек внимание скучающего и все больше раздражающегося с каждой минутой Георгия.

— Простите, — он успел поймать мужчину уже у самой двери. — Я видел ваше выступление днем. Там в зале, — зачем-то уточнил он.

— Очень приятно, — оживленно и несколько удивленно ответил ученый и протянул ему руку. — Доктор Фернсби.

— Георгий, — представился в ответ тот и, видя вопросительный взгляд, добавил, — я не из вашего круга, я сопровождаю здесь одного вашего коллегу. Я слышал вы что-то говорили о синдроме Ларанга. Простите, я не имел возможности услышать все, что вы говорили целиком, но меня очень интересует эта тема.

Доктору Фернсби на вид было лет сорок или около того, а может наоборот чуть больше. Он был невысокого роста, щуплого телосложения, с тонкими руками и небольшими кистями рук, как у подростка. Его русые волосы были зачесаны назад, но было видно, что это для них в новинку и они явно пытались принять более привычное положение, норовя упасть вбок. Еще у него были светло зеленые, водянистые глаза, близко посаженные друг к другу, маленький слегка вздернутый рот и тонкие губы. Если бы его нужно описать одним словом, то очень хорошо подошло бы слово маленький или компактный.

Видно было, что ученому польстило внимание человека со стороны и он предложил отойти от дверей и где-нибудь присесть. Они устроились на одном из мягких, удобных диванов, куда сразу подошел услужливый официант и предложил чего-нибудь выпить. Оба заказали по чашке кофе. Фернсби попросил еще и бокал коньяка. Георгий отказался. Пока он не доставит своего клиента в номер — он на работе. А после он обязательно выпьет и скорее не один бокал. Так его достал и весь сегодняшний день, и окружающая обстановка, но больше всего Оленев, который, как Гронский предполагал, еще попытается попортить ему нервы.

— Понимаете, Георгий, я занимаюсь вопросом Источника, Рун, излучения и влияния всего этого на людей уже очень много лет. Еще со студенческой скамьи. Вся моя жизнь принадлежит Источнику, как бы пафосно это ни звучало. В какой-то момент своей работы, я понял, что Источник — это не просто излучатель энергии, это подобие антенны из другого измерения или Вселенной.

Георгий, который как раз в этот момент делал глоток из своей чашки, подавился напитком и закашлялся. Горячая жидкость больно обожгла губы. Однако доктор будто не заметил его реакции и продолжил.

— А Искры — это некое коллективное целое, которое сетью окутывает наш мир.

— Для чего? — выдавил собеседник, все еще откашливаясь.

— Этого я пока понять не смог, — покачал головой доктор, опрокинув в себя порцию коньяка.

Георгий сжал губы, пытаясь унять пекущую боль. В который раз обвел глазами холл, чтобы не упустить своего подопечного, если тот вдруг решит уйти без него. За барной стойкой увидел того же мужчину в очках и с бородой, которого заметил в зале во время выступления Фернсби.

— И как это связано с синдромом Ларанга? — вернул он ученого к интересующей его теме.

— Согласно моей теории, люди, страдающие синдромом Ларанга, как это принято считать, не отторгают Искру, их тела также, как и тела других носителей принимают ее, но их организмы не способны мутировать. Они не становятся частью единого целого. Подобный организм делает Искру бесполезной как частицу одного чего-то большего. И она старается избавиться от такого носителя, разрушая его организм, чтобы освободиться.

— А кроме этой теории у вас что-нибудь есть? — уже не совсем вежливо спросил Георгий. Он чувствовал себя обманутым. Снова и снова. Как бег на месте, где никогда не стать победителем.

— Почему вы так интересуетесь этим вопросом? — Фернсби пристально смотрел на него.

— Личное.

— Мне жаль, — искренне произнес собеседник, — синдром Ларанга довольно редкое в наше время заболевание. Насчет же моей теории, мне сложно что-то сказать. Для меня синдром Ларанга не является самой целью. Да у меня и практического материала нет.

Георгий бросил на доктора предостерегающий взгляд.

— Рун, — поправился доктор, — да и страдающего этой болезнью тоже, но если…

— Нет, — резко ответил Гронский и встал, — спасибо, что уделили время.

Доктор Фернсби тоже поднялся, положил на стол прямоугольный кусочек пластика.

— Если вы захотите более подробно изучить этот вопрос, обязательно свяжитесь со мной.

Он ушел. Гронский некоторое время смотрел ему вслед. Потом, даже не взглянув на визитку, пошел к стойке бара, поняв, что без коньяка ему все же не обойтись.

После чего он снова поднялся в номер, где проводил время Оленев. В этот раз ему открыла девушка, которая сообщила, что его клиент дрыхнет уже больше часа и его не могут добудиться. И посоветовала зайти попозже.

Глава 2

— Вызови мне такси, — Оленев, как он думал, появился неожиданно из-за спины Георгия и попытался хлопнуть его по плечу. Тот мягко ушел в сторону и подопечный, не получив опору, рухнул вниз, уткнувшись лицом в спинку дивана. — Раз уж ты до сих пор здесь.

У ученого мужа за спиной болтался какой-то совсем миниатюрный рюкзак в розовых стразах и пайетках. От него несло алкоголем, сигаретами и женскими духами. А еще от него фонило Рунами.

Георгий подобрался. То, о чем ему говорил Архипов?

— Назовите адрес, куда мы едем.

Оленев покачал головой.

— Еду я, ты свободен на сегодняшний вечер.

— Простите, Илья, но меня нанимали не вы. И не вам менять мои должностные обязанности.

— Ладно, — слегка раздраженно дернул плечом ученый, — квартал зодчих, гостиница «Алехандро Сирэ».

— Вы ночуете не в нашей гостинице?

— Пока не знаю, хранитель моего тела, — Оленев продемонстрировал ему свое приобретение. — У меня обширные планы на этот вечер. Ты не теряй мое время напрасно, вызывай такси, раз уж напросился в помощники. Я сейчас подойду.

Георгий вышел на улицу и развернул браслет на руке. Легко провел пальцами по экрану, вызывая отклик смарта. Краем глаза, через стеклянную дверь, он видел, как Оленев о чем-то щебетал с девушкой с ресепшена, а потом протянул ей рюкзачок. Девушка с улыбкой ответила, тут же вызвала портье и передала аксессуар ему. Оленев приложил руку к груди и отвесил девушке поклон, после вышел на улицу, где его уже ждал телохранитель и прибывшее такси.

— Не хочу выглядеть чучелом, — заявил он и уселся в машину, — попросил отнести мою находку в номер. Думаю, с милашкой, которая его забыла, я лучше встречусь завтра.

— А я думал вы ограбили Барби, — сухо отреагировал Георгий и отвернулся к окну, погрузившись в свои мысли. Машина мягко катила по вечерней Макке, сверкающей яркими огнями.

— Дранкурец, — все таким же развязано вальяжным тоном неожиданно произнес Оленев, — странная легенда. С твоей-то внешностью.

Из отражения в стекле на Георгия смотрели ярко-голубые глаза, которые дополняли светлые волосы и высокие скулы.

— Я родился в Содружестве в доминионе Дранкур. И явлюсь его гражданином, так же как и мои родители.

Он уже привык к такой реакции незнакомых людей на его внешность. Дранкурское Содружество — юг Скаллы, пески с одной стороны, моря и океаны с другой. Смуглая кожа, темные волосы, карие глаза — вот внешность южан с небольшой амплитудой различий в зависимости от доминиона.

— Я видел, как ты кривил губы во время речи нашего светила, — не унимался Оленев, в котором пробудилась острая жажда общения. — Не любишь официоз?

— Любишь не любишь это не те понятия, которыми я руководствуюсь на работе, — сухо ответил Гронский. — В мои обязанности входит сопровождать вас.

— А мне показалось, что у тебя были претензии к оратору, — усмехнулся ученый.

Георгий медленно повернулся к своему клиенту. Сейчас то ощущение близкого излучения энергии Источника отдалилось, почти исчезло. Но профессиональное чутье никак не давало расслабиться. Даже слегка притупленное порцией алкоголя.

— Считаешь, что Комитет был неправ, когда принял решение снять пломбу с Источника? — неожиданно прямо спросил Оленев.

— Мне просто всегда было интересно, чем они руководствовались, поступая подобным образом. Те самые люди, которые сначала спасли этот мир, а потом погрузили его в хаос?

— Они посчитали, что через десять лет камни больше не являются угрозой, а люди с Искрами стали необходимостью для уже измененного мира. Что носители смогут изменить жизнь всего человечества к лучшему. Будут сделаны новые сенсационные открытия, люди смогут дольше жить, меньше болеть, наконец покорят космические просторы.

Георгий фыркнул и снова отвернулся. Пикироваться на эту тему он точно не хотел. Это было все равно, что спорить о том, что было в начале: яйцо или курица.

Только перед тем как люди стали покорять космические просторы и выращивать органы в пробирках, чтобы продлевать жизни, погибли сотни тысяч невинных и были разрушены десятки мегаполисов. Энергетическая волна, выплеснувшаяся после освобождения Источника сожгла города, стоящие вдоль границ Нохар-Аг. Вторая волна развеяла пепел, оставшийся от домов и людей и пошла крушить дальше все, что попадалась ей на пути. Третья — распространилась далеко за границы пустыни нанося урон всему живому, что оказывалось в радиусе ее излучения.

Люди в страхе и панике бежали от границ выжженных территорий. Оставляли дома, нажитое, имущество, лишь бы быть дальше от смертоносного излучения. В уцелевших городах, селах, деревнях не справлялись с потоком вновь прибывших. Повсеместно образовался дефицит рабочих мест, уменьшились зарплаты, исчезли социальные выплаты. Жилье превратилось в большие общежития. Настал длительный период хаоса и разрухи. В эти страшные годы от голода и болезней умерли еще сотни тысяч людей по всему миру.

Правда спустя несколько лет потрясений, чаяния тех, кто принял решение снять пломбу с Источника, начали сбываться. Количество носителей Искр заметно выросло. Новоявленные уникумы предлагали выход из кризисной ситуации. Огромными темпами начала развиваться промышленность и сельское хозяйство, подтянулась медицина.

— Мы живем в светлую Эпоху развития и всевозможного прогресса, — опять поддел Оленев, игнорируя его нежелание продолжать этот разговор. — Не зря же те первые члены Комитета получили почетные звания Прогрессоров. Светлая им память.

— В народе их больше принято называть безумными жрецами. Ибо еще никто и никогда в этом мире не приносил в жертву такое количество народа. Пусть даже и на благо всего человечества в целом, — все же парировал Гронский.

Из-за отекших после долгого пьянства век на него остро глянули темно-карие глаза собеседника. Впрочем, Георгий уже и сам отметил абсолютно связную речь, скоординированные движения, отсутствие вальяжности, которую его клиент позволял себе на протяжении всего их общения. Несмотря на уляпанную пятнами различного происхождения рубашку, сбитый набок галстук, помятую щеку со следами помады Оленев был не менее трезв и адекватен, чем сам Георгий.

Теперь профессиональное чутье не просто подвывало на затворках сознания, оно встало на дыбы, распушив холку.

— Ты слишком вольно рассуждаешь об устройстве нашего мира, — уже гораздо тише произнес Илья. — Ты не доволен, чем наделил Источник лично тебя?

Георгий едва заметно дернул бровью. Что здесь можно было бы сказать, если бы он захотел пооткровенничать со своим подопечным? Источник дал ему много, но и цену запросил немалую. Он — Бог, который любит жертвоприношения.

— Дата появления Источника в нашем мире — есть начало всего! Нам этого уже не изменить, дранкурец.

Такси остановилось у гостиницы, названной в честь выдающегося архитектора современности, который спроектировал и здание самой гостиницы в Макке и много других оригинальных, где-то даже эпатажных зданий по всему миру.

— И какая у тебя установка насчет меня? — усмехнулся ученый. — Ты не похож на обычного телохранителя. Впрочем, я догадываюсь, кто ты и без твоего чистосердечного признания.

— Доставить домой твою шкурку целой и невредимой, — в тон ему ответил Георгий, — со всем содержимым и аксессуарами, если они имеются.

— А если я не захочу?

— А ты можешь не захотеть?

— Каждый сам делает свой выбор.

Оленев тяжело провел ладонью по лицу, словно переодевая маску. На Георгия снова смотрели мутные глаза человека, сильно перебравшего алкоголь, но явно нежелающего на этом останавливаться.

— Бывай, хранитель моего тела, — с вновь вернувшейся вальяжностью, подопечный похлопал его по плечу, — увидимся завтра на конференции.

— Илья, — остановил его Георгий, когда тот уже положил руку на слегка проступившее очертание ладони на внутренней стороне двери, желая ее открыть. — Я могу тебе помочь.

— Не можешь, дранкурец, — качнул головой Оленев, — потому что сам еще не знаешь в какое дерьмо ты влез.

С этими словами он открыл дверь, вышел из машины и слегка покачивающейся походкой уже расслабившегося человека направился в сторону гостиницы.

— Кирилл Игоревич, вызывали? — Георгий вошел в кабинет генерал-майора Архипова, заместителя главы службы по оперативной работе и его непосредственного руководителя.

— Полковник! — генерал кивнул, приветствуя подчиненного, — заходите, Георгий Сергеевич. Хотел сообщить вам очень радостную новость. Я все-таки ошибся.

Георгий слегка скривил губы, цепляя на лицо самое свое непроницаемое выражение, на которое был способен. Архипов был старше самого Георгия на пятнадцать лет и стал самым молодым генералом за всю историю дранкурской Стражи, имеющим подобное звание и занимающим столь высокую должность. Только вот отношения руководителя и подчиненного не сложились с самого первого дня.

— Незаменимые люди бывают, — осчастливило Георгия высокое начальство, — и это ты, полковник.

После подобного начала ждать хорошего продолжения явно не стоило.

— Через несколько дней в Макке начинается очередной съезд ученых, посвященный появлению Источника в нашем мире. Туда приедет наш выдающийся деятель Оленев Илья. Его очень давно не было дома, и он забыл поделиться с нами своими многообещающими находками в мире науки. Ты будешь рядом с ним на протяжении всей конференции, а после вернешь его домой.

Георгий замер, не веря тому, что только что услышал.

— Вы издеваетесь, генерал?

— Отчего же? — тот состроил самую непонимающую физиономию.

— Я — страж. А не телохранитель.

— Кстати, о телохранителе. На время поездки — ты Георгий Сергеевич Гронский, телохранитель высшего разряда, работаешь в охранном агентстве «Крепость». Кстати одна из элитных контор в Содружестве. Там работают только очень крутые парни. Вот твои документы.

Генерал достал из ящика стола и положил перед Георгием карту с чипом, на котором были его данные и код личности.

— В принципе привыкать ни к чему не надо. Ты-это ты, со всеми твоими данными, вплоть до места проживания, только работаешь на охранное агентство. Это для самого Оленева, для остальных — ты его аспирант. То, что ты страж — знаешь только ты.

— Нет, — ровно ответил Георгий. — Я сегодня же напишу рапорт.

И он, развернувшись, пошел к двери.

— Вернись, Гронский, — остановил его голос Архипова. — Сядь и слушай меня внимательно. Да — ты страж. А наша служба была создана именно для того, чтобы стоять на защите Родины и Источника. Именно он дал тебе твои умения, способности, твою судьбу и, однажды присягнув, ты не имеешь права уйти с этого пути. Мы особенные. И наша служба не прихоть. Призвание.

Еще Архипов был фанатиком. Службы, Источника, Искры. И это знал каждый, кто хоть более-менее общался с ним. Так же, как и знал, что если генерал садится на своего любимого конька, то с ним лучше не вступать ни в какие прения.

— Ты же не идиот, полковник, и не ребенок, чтобы не понимать, что происходит сейчас в мире. Мы на пороге новой гонки. И впереди два лидера Содружество и Вестленд. И речь идет не об очередном витке создания какого-то сверхмощного оружия. В этом мире его и так столько, что, если кто-то начнет по-настоящему войну, эпоха Скорби нам покажется манной небесной. Грядет эпоха Разума и кто окажется на гребне этой новой волны, тот и выиграет гонку.

Георгий едва удержался, чтобы не поднять руку и не попытаться стряхнуть с ушей всю патоку, приправленную пафосом, которую ему здесь навешал собеседник.

— На этой конференции Оленев кое с кем должен встретиться и получить от него вещь, которая очень интересует нас. Но есть подозрение, что он не захочет везти ее домой. Ты должен не спускать с него глаз и ни в коем случае не допустить, чтобы то, что нужно нам, перешло в чужие руки.

После того как Архипов перешел на серьезный, деловой тон общения, Георгий тоже собрался.

— Что это за вещь, я могу знать?

— Как ты думаешь, если для ее транспортировки нужен страж? — остро взглянул на него генерал.

— Как мне провезти ее в Дранкур, через две границы?

— Когда она будет у тебя, позвонишь мне. Я дам дальнейшие распоряжения.

— Что с Оленевым? Его тоже надо тащить домой?

— Смотри по обстоятельствам. В принципе, если будет упираться, то и черт с ним. Но знать о тебе он должен ровно столько, сколько прописано легендой. Нам пришла команда из самого Центра, чтобы все было тихо, мирно, гладко и надежно. Именно поэтому я отправляю тебя. Несмотря на наши некоторые разногласия, я не могу отрицать твой высокий профессионализм.

Георгий кашлянул. Теперь точно надо было писать рапорт и валить на все четыре стороны.

Все было слишком неправильно с самого начала. И искренняя откровенность генерала, и открытая похвала в его сторону и неприкрытая дружелюбность. До самого отъезда в Макку Георгий много раз прокручивал разговор с Архиповым, пытаясь найти в нем то, за что можно зацепиться и вывести генерала на чистую воду и только сейчас, смотря вслед уходящему Оленеву, он нашел то, что искал.

Если Оленев ученый, то он — на самом деле телохранитель. А Архипов — скотина. Вне зависимости от всех переменных.

— Вы можете какое-то время еще постоять здесь? — вслух спросил он у водителя.

— Счетчик поставлен на время, — легко ответил он. — Сами решайте.

Гронский кивнул, не отрывая глаз от окна. У самого входа к Оленеву подошла довольно привлекательная девица в элегантном, но возможно чуть более открытом наряде чем следовало бы даже в вечерней Макке. Впрочем, с таким телом ей это было простительно.

После ухода подопечного дышать в машине стало легче. Исчезло давление излучения.

Оленев обнял подошедшую блондинку и, уткнувшись ей в ухо, что-то замурлыкал. На девушку у лифта та совершенно не была похожа. Девица радостно засмеялась и прильнула к его губам. После чего оба исчезли за сверкающими дверями отеля.

Георгий резким движением достал карту из кармана пиджака и протянул ее водителю. Тот приложил к светящемуся треугольнику на приборной панели с логотипами ведущих мировых банков, и как только расчет был произведен, Гронский бросился вслед за своим подопечным.

Оленева он увидел сквозь стекло в холле. Он, все так же обнимая свою спутницу, шел в сторону лифтов. Георгий остановился у входа, отыскивая глазами парнишку в форменной одежде отеля.

— Привет, — он подошел к молодому человеку, стоящему у самой двери. — Помощь твоя нужна.

С этими словами он вложил несколько купюр в руку портье. Тот скосил глаза, оценивая оплату будущей услуги и слегка приподнял одну бровь.

— Видел тут мужик в стельку пьяный с одной красоткой заходил только что? Мне нужно знать в каком номере они остановились.

На лице парня проступила настороженность, борющаяся с желанием заработать.

— Да ты не переживай, я не ревнивый муж и не из органов. Это мой босс, я обязан его завтра на конференцию доставить, а если он всю ночь пробухает, то его доклад накроется медным тазом. А влетит нам обоим.

С этими словами Георгий продемонстрировал последний аргумент. Еще несколько купюр с таким же номиналом, что уже лежали в руках служащего гостиницы.

— Узнаешь — это твое.

Вернулся паренек минут через пять и с довольной улыбкой сообщил своему неожиданному спонсору этаж и номер комнаты.

— Номер они сняли аж до десяти утра, — улыбнулся он, когда обещанные купюры перешли к нему, — придется тебе сильно постараться, чтобы доставить своего шефа на вашу конференцию.

Георгий поблагодарил его, демонстрируя кислую физиономию, что было совершенно искренне и вышел из отеля. Напротив был небольшой сквер, со скамейками, фонтанами, клумбами и миниатюрной копией Источника, которая обязательно должна была быть в каждой столице любого государства и в крупных мегаполисах

Сквер, в котором он расположился, оказался достаточно многолюдным. Сюда постоянно заходили люди, останавливаясь около Источника. Стояли несколько секунд с торжественными лицами и шли дальше. Часто мимо Георгия проходили родители с детьми. Он знал, что через несколько улиц начинается детский квартал. Он уже не раз видел рекламные проспекты и щиты, развешанные повсюду и приглашающие маленьких путешественников окунуться в сказочный мир.

Георгий хорошо помнил интерактивный мост, по своей форме напоминающий сказочный портал с голограммой одного из героев легендарного мультфильма, который одетый в черную, закрывающую лицо маску, с ног до головы закутанный в такой же плащ с летящими по нему сверкающими звездами, протягивал раскрытую ладонь каждому проходящему мимо, говорил дежурные фразы вроде: «давай пять», «как дела, старина, давно не виделись», «приходи еще — поболтаем». Дальше любого вступившего в портал ждали такие же трехмерные изображения принцесс, единорогов, рыцарей и драконов, превращая переход по мосту в волшебное путешествие.

Темке бы здесь понравилось. И это здание, и этот мост, и волшебный лес сразу за порталом с напичканными там чудесами электроники и техники их современного мира.

Только вот за шесть прошедших лет он так и не смог заставить себя приехать сюда снова.

Глава 3

Государство Маккаа. Столица Макка.

6 лет назад

— Сегодня мы наглядно покажем, какое зло может причинить энергия Источника.

Генерал-лейтенант Гилмор Рейли из центрального Вестлендского Управления Стражи нажал на кнопку своего ноутбука и лицо террориста застыло на экране.

— Это пришло сегодня через час после второго взрыва, — обратился Рейли к стражам, собравшимся в комнате для переговоров, которую один из отелей выделил для экстренного сбора и служебного совещания.

— Больше ничего нет. Как и прежде они не выдвигают никаких требований. Просто сообщили, что будет еще как минимум один теракт. Сейчас полиция и силовики прочесывают каждое здание в квартале, а власти города пытаются эвакуировать всех гостей.

Один из присутствующих поднял руку.

— Полковник второго ранга Шейл Периш, Управление Хардана, — представился он, — что вообще известно об этой секте?

Взгляды присутствующих переметнулись к говорившему. Оперативник с седьмым уровнем — большая редкость. Или вестлендцы, как обычно, решили выпендриться и быть на голову выше остальных?

Генерал быстрым движением провел по экрану своего планшета, лежавшего рядом. Смахнул несколько страниц.

— Они существуют уже три года. Но никаких агрессивных действий за ними не было замечено. Так, клоуны, которые призывали людей отречься от Источника и вернуться к истокам. Такие всегда были. Власти на них внимание не обращали. Несколько часов назад полиция накрыла их главный офис в одном из горных графств в Эверийском королевстве. Как оказалось, в их «Армии Просветления» уже более ста человек и судя по всему есть богатые спонсоры. Другой информации пока нет. Какие у кого мысли?

— Я считаю, что следующих заложников они попытаются убить с помощью энергии Источника, дабы наглядно показать свою правоту, — произнес один из офицеров и тут же быстро добавил, — майор Гронский, Дранкурское Управление.

— Дранкурец, значит, — хмыкнул генерал. — С чего вы решили, майор, что будет использовано излучение?

— На всех видео один и тот же человек, но посмотрите на него здесь, — Георгий махнул головой в сторону экрана, — на его красные глаза, на лицо, на сетку набухших, выпирающих сосудов. У этого человека был явный контакт с Рунами.

— Откуда же у него могут быть камни, майор?

— Семь месяцев назад нападение на кочевников. Когда неизвестные устроили бойню почти на самой границе с пустыней. Тогда со слов орклийцев у них были похищены Руны, недавно ими полученные. То есть излучение от них идет очень сильное. Для детей, которые в большинстве своем потомственные носители, этой дозы хватит, чтобы убить.

Генерал отбил нервную дробь пальцами по столу. Поднялась еще одна рука.

— Колонель Алан Альжбет, Управление Макки, — взял слово еще один участник совещания, невысокий, широкоплечий, крепкого телосложения. — Согласен с доводами майора. Сам думал примерно также, только никак не мог понять, откуда у них могут быть Руны. И если наши предположения верны, то мы должны взять обыск зданий на себя. Мы стражи сумеем почувствовать излучение.

— Полиция сейчас занимается этим, — заметил Периш.

— Нам надо начать с тех мест, где по тем или иным причинам затруднена эвакуация — опять взял слово Гронский. — Отдаленные улицы или зона аниматоров. Там в большинстве своем дети, оставленные на временных воспитателей и это, затруднит процесс их передвижения на другое место.

Генерал пролистал несколько файлов на ноутбуке и на экране появилась карта квартала.

— Сейчас разделим на секторы и за каждым закрепим участок.

Его прервал резкий звук звонка.

— Отставить, — произнес он, почти сразу отключив связь, — зона растениеводства, Шатер Цветов.

Служебный микроавтобус гнал по улицам. Стражи, чтобы не тратить лишнего времени по пути надевали защитные формы, проверяли свои ВИРСы^[1], настраивая оружие под себя. Около здания с куполообразной крышей, по форме на самом деле, напоминающей шатер, украшенный ажурными металлическими цветами, уже собралась полиция и силовики спецназначения, стояла машина саперов и скорой помощи.

— Моему адъютанту удалось связаться с архитектором здания, — генерал Рейли сосредоточенно смотрел в свой планшет. Быстрыми, скупыми движениями, перелистывая страницы. — С обратной стороны купола на расстоянии двух третьих по высоте от земли есть окно, за ним небольшая площадка, от которой отходят четыре трубы. Стебли ромашек.

В другое время картина, описанная генералом, показалось бы забавной. Однако сейчас никто не думал веселиться.

— Откройте каналы для передачи данных, я вам сейчас сброшу подробные схемы. Трубы эти для спецэффектов каких-то были спроецированы, рассчитаны на небольшие вагончики с сюрпризами, поэтому они не сильно надежные, есть все шансы рухнуть. Но с другой стороны и ждать вас оттуда никто не будет. Пойдете по два человека. Всего четыре группы. Эти ромашки, находятся на лугу в самом центре шатра. Дальше сориентируетесь. Осталось шестнадцать минут выделенного нам времени. Полковник Периш — старший на время операции.

Луч карманного фонаря разрезал темноту надвое, позволяя разглядеть абсолютно черное нутро трубы примерно на полметра вперед. Подвесной тоннель, по которому передвигались стражи, начинался с крутого наклона. Благо пропитанная специальным составом куртка липла к металлу, замедлив предвиденное падение.

— Черт! — выругался Георгий сквозь зубы и, цепляясь за рельсы для вагончика, пополз вперед. ВИРС, пристегнутый к ноге, ответил протяжным скрежетом. Он перетащил оружие выше, зажав подмышкой, чтобы оно не билось о трубу и не создавало ненужного шума. Правда если верить описанию проектировщика, все тоннели были обиты звуконепроницаемыми материалами для бесшумного передвижения праздничной атрибутики.

Георгий посмотрел на часы.

Полторы минуты, как они начали спуск. И почти шесть, как расстались с генералом.

Чиркнул по стене ВИРС. Гронский еще плотнее прижал к себе оружие. Передвигаться по узкой трубе в полной защитной форме, да еще с зажатым подмышкой ВИРСом было тяжело. Пот под шлемом стекал, заливая лицо, щипля глаза. Форма под защиткой тоже была насквозь мокрая и липла к телу, что тоже не придавало резвости.

Да еще в мозгу будто будильник подвесили, которые беспрестанно тикал, напоминая о том, что время безостановочно бежит.

Георгий поднес часы к глазам.

Плюс две минуты.

Он снова оттолкнулся ногой. Движение получилось слабым, и он почти не продвинулся. Приклад ВИРСа уткнулся в трубу. Георгий перебросил его за спину, закрепив ремнями, теряя драгоценные секунды. Кляня себя за вынужденное промедление, со всей силы оттолкнулся и рванул вперед. Стало легче.

Неожиданно плечи уперлись в стены. Георгий сделал попытку сильнее оттолкнуться ногами, но ботинки скользили и пробуксовывали. Бесполезно пропадали секунды. Он по кругу осветил тоннель. Даже на глаз тот заметно сузился.

— Валер, — Гронский оттолкнулся руками, уходя назад, — отползай. Я возвращаюсь.

— Не понял???

— Мы почти пришли, как и указано в схеме. Только нам здесь не пройти. Надо снимать форму.

Он выполз на более широкое пространство. Перетащил ВИРС вперед себя, снял шлем.

— Это самоубийство, — услышал он натужный голос напарника, который, как и сам Георгий, извиваясь ужом, пытался стянуть с себя защитную куртку, — там полно Рун.

— Заложники там без формы.

Плюс пять минут двадцать три секунды.

В обычной форме ползти стало гораздо быстрее даже с учетом того, что приходилось толкать перед собой оружие и защиту.

Плюс две минуты.

Наконец поклажа уткнулась во что-то твердое.

Георгий опустил взгляд на часы.

Итого двадцать девять минут двадцать девять секунд. От тридцати минут, данных им террористами до того, как они начнут убивать заложников.

Луч фонаря осветил большой ровный круг, которым заканчивался их лаз. Сердцевина ромашки. Сквозь защитку Георгий нащупал ВИРС и с силой двинул прикладом по центру цветка. Дверца бесшумно отворилась.

Он и в самом деле оказался на лугу. Четыре огромных ромашки с белыми блестящими лепестками и яркими желтыми сердцевинами склонялись над поляной с сочной зеленой травой.

Посреди всей этой безмятежности и удовлетворения в самом центре луга кучкой, прижавшись друг к другу, сидели заложники. Сорок девять детей и пять, сопровождающих их взрослых. Чуть в стороне лежали трупы. Георгий успел рассмотреть троих.

Фонило энергией Источника.

Бахнула входная дверь, незаметная за одним из лепестков.

Мягко прошелестел ВИРС.

Террорист, ворвавшийся на поляну, с огромной дырой в груди вылетел обратно, в еще не закрывшийся проход.

Георгий вытолкнул форму. ВИРС. И головой ушел вниз. Перевернулся в воздухе, приземляясь на ноги и хватая оружие.

Барьер.

Мысленный приказ самому себе. И сознание стража привычно разделилось на части. Одна часть по-прежнему контролировала внешнюю обстановку. Остальные выстраивали рисунок Искры, формируя энергетические барьеры. Четыре силовых контура, наложенных друг на друга. Почти на полную мощь. Его защитное поле слилось с барьерами прибывших первыми полковника Периша и его напарника Джэрсона, накрывая куполом заложников.

В дверь за лепестком ввалились еще трое бойцов из «Армии». Ливень пуль обрушился на созданные барьеры, пытаясь пробить в них прорехи. Георгий почувствовал, как рвутся два его контура. Досадно вскрикнул Джэрсон.

— Держите барьеры, — приглушенно прорычал Периш, — у третьего МАГ^[2].

Да чтоб их! Против МАГов нам долго не продержаться.

— Где Мартин и маккцы? — словно вторя его мыслям, проскрипел Периш, — Долго не выдержим. Джэрсон ранен.

Георгий нащупал свой ВИРС.

— Надо снимать этого урода. Я сейчас чуть выйду из контура. Прикроешь?

Он нырнул в центр луга, падая на колени рядом с детьми. Как можно ближе. Так, чтобы защита вокруг них была самая прочная. Сосредоточился, отрывая от сознания еще один фрагмент, пытаясь создать пятый контур. Впереди, если выберется, его ждала учебка и новый уровень.

Краем глаза Гронский видел, как один за другим вышли из строя два террориста. Его четыре уровня держались крепко, защищенные неполным пятым. Бесперебойно работал МАГ. Частицы расплавленного металла со сверхзвуковой скоростью, разлетались по поляне, пытаясь пробить защитное поле. Неожиданно террорист дернулся, рука с МАГом уехала в сторону, и он начал заваливаться на бок. Гронский обернулся.

— Похоже я вовремя, — Валера обвел глазами место бойни.

За дверью послышался топот ног. Сзади заскрипела одна из труб, распахнулась сердцевина очередного цветка и на поляну выпрыгнул колонель Мартин.

— Извините, ребята, но эти трубы…, - дальше шла непереводимая эверийского игра слов.

Георгий, чувствуя, как усилилась защита, бросился вперед, к одному из убитых террористов, забирая у него оружие. МАГи по своей мощности где-то даже превосходили ВИРСы, но в отличие от личного оружия стража, воспользоваться им мог кто угодно. В нем оставалось еще больше половины патронов.

— Джэрсон, прикрывай Дранкурца, — отдал команду Периш.

Первые два ворвавшихся террориста были буквально размазаны по стенам беспрерывной очередью МАГа, вторые успели сориентироваться и начали огрызаться одиночными выстрелами. Георгий почувствовал острую боль в боку.

— Черт! — скривился он. — У двоих АРП^[3]. Они гасят барьеры.

Зашелестели ВИРСы. Сзади послышались приглушенные голоса детей. Георгий обвел глазами испуганных заложников, которые теперь жались друг другу, глазами полными ужаса, смотря на происходящее вокруг них. Старшей девочке было лет девять не больше. В основном малыши пяти-шести лет.

Перед глазами мелькнуло худое, бледное лицо сына. Георгий отогнал ненужные сейчас эмоции.

Со страшным скрежетом стала раскачиваться очередная труба. Потом ее железные бока оплавились и с треском разошлись в стороны под натиском силы. На поляну вывалилась последняя группа.

Сейчас должно стать полегче. Словно вторя его мыслям, в воздухе разлились новые выплески силы.

За дверью вновь раздался шум. Алан, держащий вход под своими контурами, слегка поморщился.

— Фон усиливается, — сообщил он.

Из-за двери потянуло дымом.

— Излучение Источника резко возросло. Они притащили Руны, — напряженный голос Периша.

Комнату наполнила тяжелая энергия Источника. За дверью раздался сильный взрыв. Деревянное полотно разлетелось на щепки. Сорвало одно из соцветий и выбросило в центр поляны. С диким скрежетом оторвалась оставшаяся без опоры труба и обвалилась на пол.

По разрушенной поляне расползался огонь. И энергия Рун.

— Надо эвакуировать детей, — произнес Гронский, обращаясь к старшему.

— Мы в ловушке, — хрипло ответил Периш, пытаясь откашляться. Дым забивал рот, нос, слезились глаза.

— Нет, — резко качнул головой Георгий. — Через трубы.

Все, кто слышал их разговор, повернули головы к оставшимся металлическим конструкциям.

— Не выдержат, — с сомнением произнес Джэрсон. — Их слишком много.

— У них вес-то какой.

— Испугаются, остановятся, назад поползут. Застрянут. Мы уже не сможем помочь. А если нас в этот момент взрывчаткой? Посмотри, что стало с той трубой! Они же даже вылезти не смогут.

— Если пойдем на прорыв — всех положим. Я возьму эвакуацию на себя.

Время на принятие решения больше не осталось. Дым заполнил все небольшое пространство комнаты. Еще чуть-чуть и заложники просто задохнутся от этой гари. Энергия Рун мутила сознание и отбирала силы, несмотря на все барьеры. Сквозь языки пламени в развороченном дверном проеме можно было видеть вооруженных людей, заполняющих коридор.

— Дранкурец, эвакуация на тебе, — отдал приказ Периш. — Мы прикрываем. Выиграем вам время сколько сможем. Ты знаешь, если они все же прорвут наши барьеры, ты останешься в самом эпицентре событий. Один на один. Без права уйти.

Георгий бросил на него пронзительный взгляд и тихо фыркнул.

Энергия рун переплеталась с черным дымом. Трещал и плавился воздух, сжигаемый взрывами. Гвалт выстрелов, ругань бойцов, испуганные крики детей переплетались в клубок. Георгий, закрытый от прямых атак террористов защитными барьерами стражей с женщиной-аниматором и еще одним парнем, поднимали, запихивали перепуганных детей в трубы.

С диким грохотом рухнула еще одна ромашка. Поляна сотряслась. Труба, в которую недавно залезло около десяти детей устрашающе качнулась из стороны в сторону. Послышался перепуганные визги. В барьер ударила взрывная волна. Боковым зрением Георгий видел, как упал Джэрсон. Как Периш бросился вперед, прикрывая напарника. Поймавшего сразу несколько пуль Мартина, отползающего за упавшую ромашку, пытаясь выставить уровни. В ушах стоял плотный, вязкий шум. Очередное маленькое тельце в его руках. Плачь. Утешающий, почти ровный голос девушки — аниматора.

Тяжесть излучения навалилась в полную силу. Георгий повернул голову, пытаясь понять, что случилось с рассеивателями.

— Валер, — прошептал он, падая на колени рядом с напарником.

— Есть кто-нибудь на связи? — голос Рейли где-то невозможно далеко.

— Майор Гронский, — с трудом ответил он.

— Вытащили всех. Теперь отойдите с того места. Спускаем десант. В павильоне уже группа зачистки. Держитесь.

Георгий нащупал, валяющийся рядом ВИРС. Краем глаза заметил движение справа. Присмотревшись, он различил несгибаемую фигуру вестлендца. Периш со своим седьмым уровнем пока еще держался. После грохота, царившего здесь, заполнившая павильон тишина, заставляла нервничать и постоянно держать палец на спусковом крючке.

Вестлендец увидел его, обернулся.

— Рейли сказал, что идет подкрепление.

— Вовремя, — усмехнулся Периш и оценивающе посмотрел на него. — Майор? С пятым уровнем?

— Сорвали сюда перед самой учебкой.

— Поздравляю, считай экзамен ты прошел. Доложу в рапорте для твоего руководства.

Громыхнуло сзади. Упала часть стены. Автоматные выстрелы прорезали черный дым.

— Полковник! — заорал Гронский, как перчатку, на одном вдохе стянул с себя оставшиеся три контура, и швырнул защиту в вестлендца, сбивая с ног и уводя с зоны поражения. И тут же две пули вошли в шею и живот.

Если бы его не вызвали на это задание, он бы в эти выходные привез сюда сына.

Как все правильно сложилось…

— Иди! Я прикрою. Выполни свой долг!

Приятный уверенный баритон с металлическими нотками врезался в поток воспоминаний. Гронский от неожиданности вздрогнул и повернул голову. Мальчишка лет десяти держал в руках одного из знаменитых супергероев, который весь переливался огнями, махал страшным топором и говорил, записанные на чип фразы.

Георгий улыбнулся, хотя и был удивлен. Такие были популярны скорее в его детстве, чем у нынешнего поколения детей. Потом увидел отца мальчика, который постоянно нажимал на какие-то кнопки на игрушке и возбужденно рассказывал сыну о героях прошлых времен.

Надо бы Темке такого приобрести. Поиграем. И привезти его наконец сюда. Прошлое надо оставить в прошлом.

Гронский резко поднялся со скамейки и быстрыми шагами пошел к отелю. Нет, его так и не отпустило до конца. За годы службы он успел поучаствовать во многих операциях, но ни что не оставило такой глубокой зарубки, как то, что случилось в шатре Цветов.

Что-то тяжелое упало на асфальт почти перед самым входом в гостиницу. Закричала женщина. Туда, откуда послышался звук, стали подтягиваться люди. Гронский вскочил на ноги и бегом бросился к толпе. Бег в ночной Макке был почти преступлением. Но что-то необъяснимое гнало его вперед. То ли сознание, растревоженное непрошенными воспоминаниями, то ли потому что город науки у него прочно ассоциировался с чем-то плохим, то ли не давало покоя излучение, которое он ощутил от Оленева.

У входа в отель собиралась толпа народа. Люди возбужденно переговаривались между собой, периодически смотря на верхние этажи. Кто-то снимал на смарт. Повинуясь интуиции, Георгий подошел к толпе. Осторожно раздвигая толпившийся народ, он добрался до эпицентра события.

На асфальте в луже собственной крови и разбросанных мозгов лежала подружка его подопечного.

Глава 4

Гронский, подражая возбужденному настрою людей, мягко дотронулся до смарта на тыльной стороне руки и сделал несколько кадров. Нельзя было ничем выделяться из общей массы. Не переставая фотографировать, он вышел на свободное пространство и набрал номер Оленева. Впрочем, не особо надеясь, что тот ответит.

Потому что сам еще не знаешь в какое дерьмо ты влез.

Ученый ответил после двух гудков.

— Оленев, а ты не думаешь, что самый лучший выбор — просто остаться в живых.

Жестко, пока собеседник не разорвал соединение, произнес Гронский.

— Ты, о чем? — голос подопечного звучал собранно. А еще рвано, как дыхание у человека, который быстро идет или даже бежит. Или бежал недавно.

— О том, что я видел, как полицейские собирают мозги твоей подружки с асфальта. Где ты?

Оленев колебался, но не долго. Видимо, все же умел выбирать правильно.

— Район «подушек», пересечение улиц Озерной и Магистральной. Бар «Пятое колесо».

В трубке послышалась громкая музыка. Потом абонент отключился.

Георгий огляделся вокруг. Нашел глазами несколько такси на стоянке гостиницы. Побежал туда, наплевав на все условности. Район «подушек» — обычный спальный квартал, который есть в любом городе. Заставленный небоскребами и напичканный последними достижениями техники, которыми макцы любят подчеркнуть свою особенную близость к науке и достижениям человечества.

Бар «Пятое колесо» находился в самом начале Магистральной улицы, широкого проспекта с магазинами и многочисленными заведениями, где можно было отдохнуть, перекусить, привести себя в порядок и порадовать всевозможными благами, которые привык получать современный человек. Сама улица выходила на основную магистраль Макки, предоставляющую возможность уехать в пригород или к трем основным вокзалам: аэро, авто и железнодорожному.

Вот, значит, как, господин Оленев, решили смыться?

Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, зачем «ученый» назначил встречу именно на этой улице.

Георгий уже видел броскую вывеску бара, которая освещала довольно большую площадку перед самим заведением и часть дороги. Впрочем, в Макке вообще любили яркое освещение, так что само понятие ночь здесь растворялось в неоне и других всевозможных огнях, заполняющих улицы.

Распахнулась дверь и на улицу быстрыми шагами, переходя на бег, выскочил Оленев. Оглянулся на бар, откуда уже не скрываясь выбежали еще двое. Ученый рванул через дорогу. У одного из преследователей в руках появилось оружие.

Луч лазера заскользил по асфальту, уверенно цепляя фигуру беглеца. Выстрелы разрезали воздух.

Барьер!

Первый уровень с самым минимальным наполнением силы. Но этого хватило, чтобы сбить Оленева с ног и смертоносные снаряды пролетели мимо. Ученый лежа на асфальте оглянулся назад. Увидел луч, скользящий по его ноге и резво перекатился в сторону. Пули одна за другой отскочили от асфальта.

Барьер!

Выставив все пять контуров, Георгий бросился вперед, закрывая собой Оленева.

— Держись рядом! — рявкнул он подопечному. — Сделаешь шаг в сторону — ты мертвец.

Очередная очередь ударилась о защиту и отлетела. Вступил в игру «Нокс»^[4] второго. Георгий выругался, когда пули с бешенной скоростью разрывали контуры, срезали защиту.

Барьер!

Гронский едва успевал выстраивать разлетающиеся уровни. В голове начало шуметь. Фон Рун, появившийся вместе с Оленевым, не помогал. Наоборот отвлекал.

Он сделал еще два коротких шага вперед. У «Нокса» закончился заряд. К счастью оружие у противника было не самой последней модификации, и нуждался в более частой перезарядке.

Четыре секунды на смену. Пошел отчет.

Раз.

Георгий молниеносно воспроизвел пять уровней защиты.

Из «Нокса» выпал использованный цилиндр.

Два.

Страж смял два контура, переходя от защиты к нападению.

Новый заряд встал в нужный отсек.

Три.

Щелкнул держатель.

Сгусток силы ударил ближайшего преследователя по корпусу. От резкого удара того развернуло и отшвырнуло на несколько шагов.

Четыре.

Георгий воссоздал четыре контура, пользуясь ситуацией. Ударил, вливая в рисунки всю имеющуюся силу. Стрелок дернулся несколько раз и бесформенным кулем осел на асфальт. Со смятыми в кашу внутренностями уже не до стрельбы.

Гронский едва сдержал стон боли, когда сознание вернулось в привычный режим. Оленева рядом уже не было. Он поборол желание подобрать валяющийся в двух метрах «Нокс». Полиция в Макке, как и шесть лет назад не очень любила быстрые действия, искренне считая, что в напичканном электроникой, камерами слежения и другими техническими штучками городе, ни один преступник не окажется безнаказанным.

Страж был уверен, что дроны уже засекли случившуюся перестрелку и явно зафиксировали личности нарушителей порядка. Поэтому разгуливать с оружием без имеющегося на то разрешения только привлекать к себе совершенно ненужное ему сейчас внимание.

— Эй, страж!

Услышал Георгий приглушенный голос ученого. Потом его голова показалась из-за одной из припаркованных машин. Он махнул рукой и побежал по указанному направлению.

Из-за поворота вывернул темно-синий «Крезер». Гронский рванул к своему подопечному, жестами показывая, чтобы тот двигался быстрее.

— Через два дома у меня машина припаркована, — сообщил Оленев, когда страж поравнялся с ним.

Барьер!

Мысленно взвыло то ли подсознание, то ли интуиция.

— Держись рядом, — приказал Георгий, чувствуя, как по вискам, лбу стекают капли пота. Непрерывно держать барьер на максимальном уровне довольно тяжело.

В это время что-то тяжелое ударило по внешнему контуру. Опалило жаром.

— Ты горишь, — любезно сообщил Оленев.

— Заткнись, — не так вежливо ответил Гронский. Пришлось разрывать сразу три контура, избавляясь от огня.

Надо было взять «Нокс». Полиция далеко. А их безумные фанаты уже на пятки наступают. Георгий чуть повернул голову, желая рассмотреть, чем их пытаются убить.

Новый удар по защите. Контур стал совсем тонким. Оступился Оленев и растянулся на тротуаре. На перекресток выехало несколько машин, перекрывая дорогу преследователям. Георгий подхватил ученого под локоть и рывком поставил на ноги.

— Там, — слегка скривившись, он указал на стоящий в нескольких метрах «Ларс». Мощный, стильный, безупречно сияющий своими стальными боками спорткар, гордость эверийцев, по праву считающихся лучшими автопроизводителями после эпохи Скорби.

Оленев положил руку на ручку двери, плотно прижав все пять пальцев к внутренней стороне. Автомобиль тихо пикнул, показывая, что признал хозяина.

— Садись за руль, — он снова поморщился и пропустил Георгия вперед. Гронский заметил следы крови.

— Зацепило? — спросил он, ныряя на водительское сидение и снимая автомобиль с автоматизированного управления.

— Есть немного, — Оленев тяжело упал на сидение рядом.

Георгий посмотрел в зеркало заднего вида. Темно-синий знакомец ехал сзади. Страж выругался сквозь зубы.

— Хорошая у них машинка, трудно будет уйти. У него мощность почти как у твоего.

— Это не мой, я его в прокат взял, — подопечный закрыл глаза и положил руку под куртку куда-то в район печени.

— Куда ехать? — Георгий досадливо поморщился. Очень плохо. Им бы сейчас в больницу.

— Давай на главную магистраль. Попробуем затеряться в потоке. Потом посмотрим по ситуации.

С перекрестка выруливал большой белый джип. Георгий резко рванул вперед, оставив внедорожник позади себя и отгородившись им от преследователей. Водитель послал вдогонку возмущенный сигнал.

— Лихо ты, — хмыкнул подопечный. — Часто водишь сам?

— Да, — довольно сухо ответил Георгий, — люблю рулить.

— Заметно.

Гронский уверено гнал вперед. Проскочили первый светофор. С легкостью обогнали несколько автомобилей. За ними словно привязанный следовал внедорожник, не подпуская преследователей ближе.

— Где Руны?

Оленев резко повернулся к нему.

— Как ты узнал?

— От тебя фонило, когда мы ехали в такси, около отеля, да я и до сих пор чувствую их излучение.

Проигнорировав предупреждающее мигание светофора, Георгий наконец вылетел на автостраду, оторвавшись от погони. Впереди маячил двухэтажный туристический автобус. Сзади пристроился фургон, разрисованный пиццей. На соседней линии, отставая от «Ларса» на несколько автомобилей, пристроился знакомый «Крезер».

— Да чтоб тебя!!!

— Немного вдоль реки пройдем и свернем к автовокзалу, — Оленев откинулся на спинку кресла. Теперь Георгию хорошо было видно расползшееся красное пятно по рубашке. — Скоро будет дорожная развязка. Сейчас там в связи с новым туристическим маршрутом через Нохар-Аг постоянный ажиотаж. Легко затеряться.

Автомобиль преследователей переместился на их полосу позади фургона. Взвизгнули тормоза и раздался громкий гудок. Автобус свернул с магистрали на шоссе, ведущее к речному порту. Гронский вывернул за ним, успев проскочить очередной светофор.

Оленев с трудом оторвался от кресла и стянул с себя куртку. Под ней у него оказался совсем небольшой рюкзак, в котором проступали края какой-то коробки. Сзади послышался разъяренный гул машин. Георгий резко обернулся. Нарушая все возможные правила движения, автомобиль преследователей, выскочив перед фургоном с пиццей, рванул через светофор, подрезая встречные машины на перекрестке.

— Твою ж мать! — снова выругался он сквозь зубы. Гронский подал машину в сторону, съезжая на обочину и прибавив газу, обогнал автобус. Теперь он несся вперед вдоль набережной, бросая поочередно тревожные взгляды то в зеркало, то на своего подопечного.

Еще его безумно раздражало непрекращающееся шуршание, поселившееся в голове, как только он встретил Оленева. Ученый со стоном сквозь стиснутые зубы стянул с себя рюкзак и бросил на колени стража. Георгий одной рукой расстегнул молнию и достал из рюкзака металлическую коробку. Защитный бокс для хранения и транспортировки Рун.

— Дата появления Источника, — прошептал тот, поймав его взгляд.

Вот же олень безмозглый!

Георгий едва сдержался, чтобы не взвыть в голос.

Знакомый «Крезер» опять показалась сзади. Теперь между «Ларсом» и преследователями не было больше никого и расстояние между ними начало заметно сокращаться. Гронский снова подался влево, пытаясь повторить маневр с объездом. Но расстояние между ограждением и боком впереди ехавшей машины было совсем узким и ему пришлось сдать назад. Сосед возмущенно просигналил.

— Я должен был отдать его в том отеле… Той девушке…

— Почему не сказал мне? Я для чего тебе был нужен?

— Ты для меня помех. У нас с тобой изначально были разные пути. Я не работаю ни на твою контору, ни на Дранкур в целом.

«Крезер» наседал. Уже хорошо были видны лица преследователей. От сильного удара по машине Оленева бросило на приборную панель. Тот застонал и сполз вниз. Георгий взял его за плечо, откидывая назад.

— Сейчас оторвемся. На вокзале обязательно какой-нибудь медпункт должен быть. Зажми рану.

Георгий снова сдал влево, но вместо того, чтобы ехать вперед, неожиданно остановился. Преследователи вместе с потоком машин пронеслись мимо. Страж начал сдавать назад. Доехав до уже знакомого поворота, он пристроился в крайнюю правую линию и вновь поехал вперед.

Они доехали до поворота с указанием «Речной вокзал» и съехали с трассы. Автомобиля преследователей не было видно. Остановились у очередного светофора. Впереди уже была видна река и мост. Где-то вдалеке по воде шел прогулочный кораблик. Справа виднелось здание вокзала.

— Мне всегда казалось, что ваша служба дутая величина… Никогда в вас не верил…

— Я тебе не зубная фея, чтобы в меня верить, — Георгий скосил глаза на подопечного.

Загорелся разрешающий свет светофора, и он начал выворачивать направо. С противоположной стороны перекрестка вылетел уже знакомый джип. Гронский резко выкрутил руль, пытаясь избежать столкновения. «Ларс» понесло вбок. Колеса не удержали сцепления и автомобиль со всего маха врезался в ограждение.

Из внедорожника уже выходили двое незнакомых парней. Гронский положил руку на шею ученого, пытаясь нащупать пульс. Его не было. Георгий выругался сквозь зубы. Схватил рюкзак и выскочил из машины. Преследователи бросились за ним. Что-то больно распороло кожу щеки и ударило по плечу. Страж неожиданно вильнул вбок и перескочил за ограждение моста. Под ним в свете солнечных лучей сверкала река. Он оттолкнулся и прыгнул вниз.

Из-под моста не спеша выплывала баржа.

Барьер!

Все пять уровней в считанные мгновения выстроились в защитный контур. Это смягчило удар о металлические контейнеры, которыми была заставлена палуба баржи. Что-то противно хрустнуло в спине. Некоторое время он лежал, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба.

На мосту стояли двое из джипа. Первая пуля ударила по ящику возле самого уха и отскочила. Вторая — где-то в районе ноги.

Разлеживаться времени не было. Оторвав тяжелое, непослушное тело неуклюже перекатился и упал в образовавшуюся щель между контейнерами. Сзади, где он только что лежал, послышались глухие удары.

Из-за контейнеров было видно, как преследователи бегут по мосту в сторону самого вокзала, где размещалась точка проката с многочисленным водоплавающим транспортом. Гронский отлично понимал, что на скоростном катере его догонят уже в течение пяти-семи минут. В зависимости от того как быстро бегают эти головорезы и расторопности работника проката. Или же последний пункт можно вычеркнуть. Судя по тому, что они творили на дороге им было глубоко наплевать на законы и человеческие жизни.

Баржа тем временем проплывала мимо искусственного островка посреди реки с красиво засаженной зеленой рощей, словно игрушечным домиком и небольшой пристанью для мелких судов. Подождав, когда его грузовоз подплывет как можно ближе к импровизированной суше, Георгий ползком добравшись до борта, чтобы его не было видно издалека, упал в воду.

Проплыв почти до середины островка, он остановился, ожидая, когда промчится катер, преследуя его баржу. Его расчеты оправдались и ждать пришлось недолго. Поднимая волны, преследователи с немалой скоростью приближались к баркасу.

Гронский выбрался на сушу и прячась среди деревьев добежал до моста, соединяющего островок и большую землю, понимая, что сумел выиграть немного времени для маневра. Даже если те из джипа уже доплыли до баржи, им еще ее нужно будет проверить, после чего они скорее всего поплывут на островок и будут обшаривать его. Небольшую фору он смог себе отыграть.

Георгий выбежал на набережную. Люди с удивлением оглядывались на него. Еще сутки назад его дорогой костюм теперь висел на нем мокрой грязной тряпкой. Пиджак и брюки были порваны в нескольких местах. Рассеченная пулей щека, больше не кровоточила, но судя по ощущениям выделялась распухшей бордовой полосой.

Затеряться не получится.

Стараясь не привлекать к себе еще большего внимания и не переходить на совсем уже откровенный бег, Георгий лихорадочно думал, как ему лучше выбраться из Макки. Звонить Архипову сейчас нет времени. Пока подоспеет помощь, его тут на куски разрежут. Надо выбираться самому.

С Рунами по воздуху не получится никак. Проверки на аэровокзалах всегда самые строгие. На поезде чуть меньше, но риск попасться с Рунами все равно велик.

Машина — тоже не вариант. Между границами двух государств Маккаа и Дранкурским Содружеством лежал кусок пустыни и зона отчуждения. Тут надо специальное разрешение. Конечно он мог запросить его у своего Управления, но это время.

Георгий остановился, перевести дыхание.

Думай, Гронский, думай! Надо выбираться.

Он оглянулся, внимательно сканируя местность. На глаза попалась рекламная вывеска. С яркого, подсвеченного щита, подмигивая ему фарами, смотрел туристический автобус.

Сейчас там в связи новым туристическим маршрутом через Нохар-Аг постоянный ажиотаж.

Вот оно! Туристов не проверяют так тщательно, и он сможет провести свой груз. Главное, чтобы деньги у туриста были. Да и до развязки здесь недалеко.

Гронский заказал кофе и горячие бутерброды в небольшом кафе при автовокзале, ожидая свой рейс.

Первый автобус выезжал рано утром, и до отбытия было еще чуть более получаса. Как и говорил Оленев, народа здесь действительно было очень много. Кто-то покупал туры по Макке, другие хотели посмотреть окрестности и пригород, но больше всего людей жаждало увидеть Нахар-Аг и зону отчуждения. Проехаться, как вещали экскурсоводы по краешку истории. Приблизиться к сердцу их современного мира.

Ведь долгие десятилетия пустыня была полностью закрыта для праздных путешественников. Слишком большой риск. Но после возведения Карьера сила излучения в этих местах значительно снизилась и ученые пришли к выводу, что недолгое пребывание в наиболее отдаленных от Источника местах пустыни не принесет вреда. А где, как не в Макке верить выводам ученых?

Георгия не интересовал второй этаж автобуса, который пользовался наибольшим спросом любопытствующих туристов. Пустыню Нахар-Аг он видел десятки раз. И из иллюминаторов аэрокапсул, и из окон служебного микроавтобуса, и даже посреди песчаной бури, прячась среди туч пыли и песка от одной из банд отщепенцев.

Поэтому билет в самый дальний угол автобуса на первом этаже для него был идеальным вариантом. Для женщины в туристическом павильоне, где Гронский приобрел кусок пластика, сообщающего, что он стал счастливым обладателем двух мест в последнем ряду, он был неожиданным клиентом. Потому что купленные им места хотя и были самыми дешевыми, обычно оставались пустыми, так как из них почти не было обзора. И продать их было большой удачей.

— С девушкой поругался, — жалостливо рассказал Георгий придуманную на ходу легенду для отвода глаз, если его преследователи все же доберутся и до этого места, — думал сделаю ей сюрприз, она простит.

Женщина участливо кивала. Но в ее взгляде, которым она периодически окидывала обычные дешевые джинсы и слегка помятую футболку, на которые Георгий успел сменить свой многострадальный костюм в привокзальном торговом центре, заросшую двух дневной щетиной, да к тому же поцарапанную физиономию, явно было видно, что с такой шпаной, да еще явно жлобом нормальной девушке делать нечего.

На табло загорелась информация, что на его автобус началась посадка. Гронский допил кофе и, засунув в рот последний кусок бутерброда, вышел из кафе. Из зала ожидания вышла молодая женщина в легком светлом платье, на высоких каблуках и огромным чемоданом. Перед самой лестницей она остановилась и в легком замешательстве оглянулась назад в поисках помощника.

— Простите, — обратилась она к Георгию, — вы мне не поможете?

И обворожительно улыбнулась.

Гронский кивнул и потянулся за ручкой. В последний момент по привычке все проверять, поднял глаза и успел зацепить напряженный взгляд девушки ему за плечо.

Георгий начал разворачиваться, когда игла вошла ему в шею.

Глава 5

Первое, что почувствовал Георгий, как только сознание начало возвращаться к нему, уже знакомый шелест в голове и фоновое излучение Рун. Бокс по-прежнему был где-то рядом. Сам он сидел посреди комнаты, похожей на гостиничный номер, пристегнутый к стулу наручниками.

— Очнулся, шустрый ты наш, — оповестил остальных присутствующих в комнате светловолосый, здоровенный тип, на руке которого была надета перчатка с металлическими нашлепками. Водитель того самого джипа, который смял их на перекрестке. Второй — его напарник, которого Гронский тоже узнал, держал в руках цилиндр напоминающий отрезок металлической трубы, что-то среднее между бейсбольной битой и полицейском дубинкой.

Здоровяк взял со стола шприц и не церемонясь вколол его в плечо пленнику.

— Теперь рассказывай по порядку. Кто ты? Откуда у тебя Руны? Где диск? — первый показал рукой на стол, где третий их коллега с помощью специального счетчика считывал уровень излучения с бокса, который отдал ему Оленев.

— Георгий Гронский, приехал на конференцию с Оленевым Ильей…

Кулак, затянутый в перчатку с силой врезался в скулу, разрывая кожу на щеке, подтверждая мысли пленника насчет нелепого аксессуара одежды у здоровяка. Перед глазами запрыгали красные искры.

Светловолосый пододвинул еще один стул ближе к нему и сел.

— Так называемый Оленев Илья кое-что забрал у нас без спроса. Мы просто очень хотим вернуть наше имущество.

В голове шумело. После химии, которой его накачали, четкость сознания пока не восстановилась и у Гронского никак не получалось выстроить барьер. И сколько его организм будет отходить от этой дряни он не знал. Надо тянуть время.

— Ладно! — зло выдохнул он, отбрасывая уже отработанную первую легенду и примеряя вторую. — Мое имя на самом деле Георгий Гронский, я работаю в охранном агентстве, — начал он. — Меня наняли сопровождать ученного на конференцию в Маккаа.

Теперь удар пришелся по второй щеке. Георгий стиснул зубы, пережидая первую, острую боль.

— Мы видели тебя у бара на Магистральной. И как ты наших положил. Очень похоже на штучки стражей. Еще раз солжешь мне, познакомишься с моим приятелем, — белобрысый показал на своего дружка, стоящего с битой за его спиной.

— Это был обычный силовик на несколько зарядов. Я работаю в охранном агентстве «Крепость». Мне всего лишь надо было сопроводить, а потом вернуть домой моего подопечного.

Здоровяк ударил в нос. Тот противно хрустнул и на губы, подбородок потекла кровь.

— Я тебе лошадиную дозу мекса ввел, ты не можешь мне врать. Хочешь сказать, что простым охранникам вшивают кодировку от сыворотки?

— Потому что нет никакой кодировки! Осел! Я не вру.

Белобрысый ударил.

— Кто ты? Где диск?

Каждый вопрос чередовался с ударом по лицу.

— Да пошел ты! Иди уши прочисть, мудила! Говорю же тебе, я ничего не знаю о делах Оленева.

Гронский пытался выстроить рисунок Искры, но каждый удар ослабевал связь сознания с его телом. И контур размывался вместе с сознанием.

Потому что сам еще не знаешь в какое дерьмо ты влез.

— Что тогда это?

Здоровяк указал на бокс, лежащий на столе рядом с программистом.

— Оленев отдал в машине, когда понял, что кранты ему. Сказал, что я должен отвезти своему руководству.

— А диск?

— Не знаю я ни о каком дис…

Договорить он не успел. Дубинка врезалась в ребра, выбивая дыхания. После второго удара внутри что-то хрустнуло. Третий раз дубинка со всего маха опустилась ему на колено. Светловолосый плеснул в лицо чашку воды, не давая попрощаться с сознанием.

— Не надоело героя из себя строить? Просто скажи, где он.

Георгий облизал разбитые губы.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — сипло ответил он. — Никогда его не видел.

Здоровяк ударил дважды. По губам и скуле, в очередной раз вспарывая кожу. Сознание опять скользнуло куда-то в сторону небытия, но удержалось на самом краю. Георгий глухо застонал.

— Уровень сильный, порядка девяти-десяти условных единиц, — сообщил тот, который возился с боксом, — равен только что отделенным Рунам. Защита бокса выдержит еще пару часов, потом надо менять.

Георгий прикрыл глаза, в который раз пытаясь выстроить рисунок. Пока его не трогали, возможно получится сосредоточиться. Он понимал, что время его почти закончилось. Знать бы еще за что он все это терпит. И что за диск от него требуют. Оленев, сука, ничего не сказал. И Архипов тоже.

Я не работаю ни на вашу контору, ни на Дранкур.

А Архипов знал об этом диске? Он дал понять, что у Оленева надо найти и забрать Руны.

— Ингрис, Нарси, — наконец подал голос еще один. За все часы это были его первые слова. До этого он или сидел в кресле, отстраненно читая что-то на своем смарте или смотрел в окно. Ни во что не встревая. Он был одет в легкую светлую рубашку и джинсы, как обычный турист. — У нас нет больше времени. Решите наконец вопрос.

Георгию удалось выстроить два контура. Слишком слабо, чтобы вывести из строя всех сразу.

— Слышал? — обратился к нему светловолосый. — Просто скажи, где диск. И мы уйдем. Даже убивать тебя не станем. Ты нам в общем-то не нужен.

— Я не знаю, где диск.

Здоровяк подошел к нему, расстегнул наручники, освобождая руки.

— Говорю же я всего лишь сопровождал Оленева в поездке, — Георгий сжал зубы, понимая, что ничем хорошим это освобождение для него не светит.

Подтверждая его мысли, Ингрис схватил его руку и положил на деревянный подлокотник стула.

— Держи! — отдал он приказ своему коллеге, — сейчас ты мне все скажешь.

Это он уже к пленнику, занося биту.

— По пальцу за каждый неверный ответ. Пока не скажешь, гаденыш. Надоело с тобой возиться!

Барьер!

Дубинка обрушилась на мизинец, разрывая в клочья выстроенный контур. Георгий взвыл.

— Не слышу!

После второго пальца на глаза опустилась кровавая пелена.

— Где?!

Третий Георгий уже не чувствовал.

Вода освежала. Он текла по избитому лицу, смывая кровь, боль, проясняя рассудок. Георгий слизывал с губ живительную влагу вперемешку с кровью. Болела каждая клеточка тела. Рука горела словно в огне. Но в голове было ясно. Если не считать усилившегося шелеста. Фон излучения усилился. Наверное, истончилась защита бокса. Или они пытались его открыть. С этих недоносков станется.

Перед глазами всплыл рисунок. Неожиданно четко и ярко. Рисунок стихийной Искры. Что с этим делать страж не знал. Его основная Искра — сила. Как у любого стража. Все они знали контуры всех своих Искр, но умели использовать только основную. Другие могли лишь фоново дополнять, укреплять, усиливать, но не больше. Соединить рисунки это была мечта всех теоретиков, которые писали целые трактаты о возможном прорыве и что это даст человечеству.

Георгий еще раз облизал губы. Сейчас он очень бы хотел знать, что это даст ему лично. Здесь и сейчас.

Сознание привычно расслоилось на пять сегментов. Пять контуров стихии уверенно встали один на другой. Мысленно соединить. Наполнить силой.

Краем глаза Георгий видел ноги здоровяка и часть биты.

Барьер!

Защитный контур ударил здоровяка по ногам. Как оказалось, стихийная Искра была гораздо слабее основной. Если бы страж ударил пяти уровневым барьером по незащищенной плоти, любитель ломать кости остался бы без ног. Так, к огромному сожалению Георгия, он отделался переломами и рванными брюками, из которых торчали обломки костей.

Энергия Искры притупила боль. Он чувствовал потоки крови внутри своего тела, наполненные силой. В сознании ярко вспыхнул рисунок.

Краем глаза страж увидел ствол пистолета, направленный на него.

Барьер!

Искры Силы сомкнулись в рисунок, сминая, погребая под собой стихийные Искры. Пять контуров привычной силы наполнили его сознание ощущением собственной мощи. Близкое излучение Рун делало его барьер смертоносным оружием.

Одна из граней контура врезалась в главаря, выбила оружие из его руки. Мужчина булькнул, замер. Его светлая рубашка разошлась, обнажая глубокую кровавую полосу, разделившую на две части не только ткань, но и тело.

В барьер врезались пули. Георгий обернулся. Третий, отбросив свои электронные игрушки, лупил по нему чем-то очень похожим на уменьшенный МАГ.

Два контура слетели за пару секунд.

К Нарси присоединился хозяин дубинки. Его оружие хотя и не было карманной версией самого крупного достижения оружейников последнего века, но тоже заметно подтачивало ресурсы Искры.

Барьер!

Георгий подправил контуры и бросился к стволу, выроненному убитым главарем. Размозженное колено не выдержало подобной прыти. Нога подвернулась, и он упал. Шипя от боли, Гронский перекатился по полу и схватил оружие.

Третий строчил не переставая. Теперь к нему присоединился еще и белобрысый. Контуры рвались. Истончалась защита. Беспрестанно вливая силу в контуры, он рванул к столу, хватая бокс с рунами.

Возиться с кодом возможности не было, и Георгий ударил силой, вскрывая замок.

Когда трое вооруженных головореза в упор палят по тебе достижениями современных оружейников можно и так.

Барьер!!!

Волна излучения ударила по врагам. Георгий схватился за голову, в которой словно бомба взорвалась. Из носа хлынула кровь. Неконтролируемая сила выжигала сознание сегмент за сегментом. Он перестал за него хвататься и в который раз за прошедшие часы провалился в темноту.

Очнулся на этот раз он довольно быстро. Излучение Рун висело в воздухе плотным туманом. Шелест в голове усилился. В комнате в живописном беспорядке валялось четыре трупа и фрагменты их тел. Того, кто был с МАГом в буквальном смысле размазало по стене.

Гронский прислушался к себе. В голове стоял тот же туман, прорезаемый вспышками острой боли при любой попытке выставить хотя бы один рисунок для создания защиты.

Он повернул голову и наткнулся на собственное отражение в висящем на стене зеркале. Отекшее и посиневшее от побоев лицо с рваными кровавыми разрезами. Залитая кровью одежда. Распухшее колено, которое отказывалось работать. И рука, словно в бочке с огнем.

Откатывал адреналин боя. Избитое тело отказывалось игнорировать полученные травмы. Не помогали ни уговоры, ни угрозы, ни попытки принуждения. Чувство самосохранения убеждало, что четыре лично сотворенных трупа не самое лучшее соседство. Даже если он докажет, что это была самооборона и они сами виноваты, легко он не отделается.

Гронский с трудом дотянулся до валяющегося на полу бокса. Выставил максимальный барьер и открыл разбитую крышку. Остановил взгляд на невзрачных, серых камнях примерно с половину ладони каждый, исчерченных линиями. Излучение било по контурам. Виски сжимало так, что казалось голова сейчас лопнет.

Георгий захлопнул хранилище и попытался починить замок, понимая, что у него не получится. Герметизацию уже не восстановить. И пока Руны не поместить в исправный бокс они будут распространять вокруг себя энергию Источника.

Георгий доковылял до окна, пытаясь рассмотреть, где находится. Опознать место получилось довольно легко. Он был на берегу той же реки в какой-то зоне отдыха, в одном из похожих друг на друга бунгало. Время было раннее, но из других коттеджей уже начали выходить люди, устраиваясь на лежаках загорать или шли купаться, где-то был слышан детский визг.

Энергия Рун уже заполнила пространство его убежища, скоро она начнет выходить во внешний мир. И люди, которые приехали весело провести время на берегу милой речушки начнут получать опасные дозы излучения. Что ему делать? Выходить с таким боксом еще опаснее. Для окружающих он будет как бомба замедленного действия. Позвонить местным властям? Значит провалить все дело. Позвонить Архипову? Помощь от него придет минимум через два часа. В самом лучшем раскладе.

Георгий посмотрел на бокс. Сколько он сможет удерживать излучение? Он сел в кресло, подтянул к себе Руны. Так чтобы они попадали под сдерживающие излучение контуров. Выставил барьер на предельном уровне. Положил на колени ту самую мини копию МАГа, которая была у программиста. На всякий случай. Два часа — не самый большой срок, в конце концов. Бывали ситуации и похуже. Включил смарт и набрал Архипова.

Георгий откинул голову на спинку кресла. Тело ломило от боли. Хотелось просто закрыть глаза и отключиться, чтобы больше ничего не чувствовать. Да еще под черепной коробкой постоянно стоял все тот же непонятный шелест, превратившийся в навязчивый гул.

នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងម ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូ ជាផ្នែកមួ ជាផ្នែកមួយនៃការទាំងមូល នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ часть ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូល នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងម ជាផ្នែកមួយ នៃការទាំងមូ ជាផ្នែកមួ

Что ему теперь делать со всем этим добром? Контуры рисунков рвались один за другим. Поправлять их становилось все сложнее. Он уже почти чувствовал жар излучения. Глаза невыносимо горели. Голова казалось сейчас лопнет.

Он должен выдержать. Этого его долг. Он клялся защищать…

— Курсант Гронский!

— Я — Гронский Георгий Сергеевич, принимаю на себя огромную ответственность и имею честь вступить на особую службу, называемую Стражей.

Торжественно клянусь быть верным Службе, беспристрастно служить ее идеалам, и добросовестно выполнять возложенные на меня обязанности.

— Гронский, ты меня слышишь? Гронский!

Я принимаю на себя высокое право быть частью единого, великого целого. И всегда стоять на защите своего Отечества и людей.

Я осознаю, что дар данный мне Источником особый. И я клянусь не растерять эту ценность до конца своих дней и всеми силами способствовать его сохранению и приумножению.

— Никос, давай ранд. Времени больше нет.

— Николай Алексеевич, — новый, растерянный голос. — Может не выдержать, мы ему уже столько вкололи.

— Я сказал — коли! Я отвечаю.

В плечо вошла игла. Георгий с трудом разлепил непослушные веки. Перед ним сидел тот самый бородач, которого он видел на конференции и в холе гостиницы.

— Гронский, — мужчина пристально смотрел на него. — Тебе лучше?

Что это? Смена галлюцинаций?

— Дайте воды, — на всякий случай попросил Георгий, пытаясь осмотреться. Тот же номер. Окно. И даже то же кресло, в котором он сидел. Не было МАГа, бокса, Рун.

В голове нарастал шум. Сердце неожиданно бухнуло, с удвоенной силой ударилось о ребра. Георгий почувствовал, как расслабляется каждый нерв. Захотелось вновь закрыть глаза и больше ничему не сопротивляться.

Он изо всех сил вцепился в подлокотники кресла. Словно хватаясь за ускользающее сознание. В руку ткнулся холодный стакан. Он сделал несколько глотков, остальное выплеснув себе на лицо.

Бородач напрягся. Но уже было ничего не важно. Что такое «ранд» он не знал, но сопротивляться влиянию препарата не было больше сил. Гронский закрыл глаза. Его голова против воли опустилась на грудь. Рисунок стихийной Искры вспорхнул под закрытыми веками. Наложить друг на друга пять контуров, отделить ту часть сознания, которая еще принадлежит ему от гнетущего давления сыворотки. Сосредоточиться на этих маленьких только ему подвластных точках. Все остальное не он.

— Откуда у тебя Руны? — словно из другого мира прозвучал голос бородача.

Небольшая пауза.

— Мне их дал Оленев.

— Что с ним случилось?

Георгий чуть помедлил с ответом. Казалось произошедшее было уже не в этой жизни. И не с ним.

— Он сказал, что встречался с какой-то женщиной, чтобы отдать ей Руны. Но их выследили и ее убили. Он сбежал.

Пауза.

— Дальше.

— Мы с Оленевым уходили от погони. Его ранили. Он отдал мне Руны. Он понял, что я страж.

— Где диск?

Молчание затянулось чуть больше обычного.

— Какой диск?

— У Оленева был диск.

Пауза.

— Диск.

В голосе бородача появился метал, словно он пробивал стену.

— Я не знаю. Я уже говорил.

Пауза.

— Я хочу еще раз услышать. Где диск?

Если же я нарушу мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара и всеобщее презрение человечества!

Стража превыше всего!

— Береги Искру, лейтенант. Теперь ты один из нас.

Глава 6

Доминион Дранкур.

Георгий не отрываясь смотрел на спящего Артема. Его веки беспокойно трепетали, словно он хотел сбросить с себя болезненный сон и распахнуть глаза. Худенький, десятилетний мальчик… Какой же он худой! И бледный. С ввалившимися щеками и черными кругами под закрытыми веками.

Ольга приютилась осторожно с самого края кровати, боясь потревожить его тяжелый сон. Слегка обняла одной рукой, едва прикасаясь губами к темным, взъерошенным волосам. Ее глаза были плотно закрыты. Георгий знал, она это делала специально, не хотела смотреть на него.

Несколько ночей назад сердце Артема остановилось на пять минут. Целых пять минут он был без сознания, не дышал и мозг не реагировал ни на какие внешние воздействия.

— Он пережил клиническую смерть, — голос жены из телефона звучал глухо и отстраненно, — его организм почти разрушен. Он смог прожить даже больше, чем нам обещали. Как сказал Владимир Александрович, внезапная смерть от инфаркта самое легкое и безболезненное, что с ним может произойти. Это лучше, чем если он будет мучиться.

Артем родился обычным ребенком. Отмеченный сразу тремя Искрами: сила, разум и стихийные. Ему измерили размеры рисунков, поставили на учет и выдали положенный сертификат носителя. А через три года, когда они с Артемом приехали на первую положенную проверку и новые замеры, встревоженный врач, который вместо обычных полчаса стандартных процедур забрал мальчика на несколько часов дополнительных исследований, вынес им приговор.

— У вашего сына синдром Ларанга, — Мещиненко смотрел с искренним сочувствием, — мне жаль.

Судорожно вздохнула Ольга. Она была успешным и талантливым врачом и сразу поняла термин, который произнес ее коллега.

— Синдром Ларанга? — переспросил Георгий, не обладая подобными знаниями.

— Неприятие Искр, — пояснила жена.

— Ольга Дмитриевна абсолютно права, — подтвердил ее слова Владимир Александрович, — у людей с синдромом Ларанга тело не выдерживает давление силы, которое идет от Искры и носитель погибает.

— Но уже прошло более ста лет с тех пор, как в жизнь людей вошел Источник! — Георгий никак не мог понять, что хотел до него донести врач, — с тех пор люди изменились, подстроились, научились даже управлять своей Искрой.

— Пока ученые не смогли объяснить появление подобного недуга. Медицина не способна ни управлять процессом разрушения тела носителя, ни справиться с ним.

— В наше время медицина научилась справляться с раком на любой стадии, — упорно произнес Георгий, — уничтожила большую часть вирусов и избавила человечество от всех пандемий. Мы летаем в космос, доктор!

— Что нас ожидает, Владимир Александрович? — твердый голос Ольги прервал их спор.

— Пять лет, — Мещиненко уже ждал этот вопрос, — максимум семь. Первое время он будет как все дети, но потом его организм начнет разрушаться. Это будет чудо, если Артемий доживет до десяти лет. Слишком рано у него проявился сидром.

Первые два года Артем и вправду был самым обычным ребенком. Уже начали стираться и ужас приговора, и тяжесть, оставшаяся от разговора с доктором, и ощущения беды, притаившейся у порога. А потом сын начал болеть. Так они с Ольгой называли любой несчастный случай, происходящий с Артемом. Это была просто болезнь, обычное недомогание, от которого можно избавиться с помощью домашней аптечки, стараясь не впускать внутрь себя то, что их жизнь неуклонно катится под откос.

Если Тёма играл с друзьями в футбол, то любое падение или столкновение заканчивалось травмой или переломом. Если уходил с одноклассниками в поход, то возвращался на скорой с каким-нибудь отравлением. Или мог потерять сознание в школе от переутомления или любого даже незначительного волнения.

Вскоре он перестал общаться друзьями и часто сидел дома, общаясь лишь с мамой, которая ушла с работы, чтобы быть с сыном все время, и реже с отцом, которому приходилось часто отлучаться на службу.

В семь лет организм Артема перестал принимать пищу, и он стал таять буквально на глазах, пока не оказался в больнице под капельницами. Через несколько месяцев все снова наладилось, и он смог вернуться почти к нормальной жизни. Еще через полгода он вновь оказался в реанимации, когда неожиданно отказали почки, а через две недели уже был дома под опекой Ольги.

— Рисунок Искры разрастается. Она укрепляется в его крови, мутирует, а его тело не может выстроить защиту. Потом, получив силу из какого-то органа, ее рост прекращается. Но только на время, пока не будет нового всплеска.

Объяснял лечащий врач перепады со здоровьем у их сына.

Потом были и астма, и припадки эпилепсии, и кровотечения. Но они научились бороться, научились жить с этим, научились даже быть счастливыми и радоваться каждому новому дню, которые дарила им жизнь. Пока несколько ночей назад у Артема не остановилось сердце. Словно судьба, которая отвела несколько лет на остаточное счастье, постучала в дверь и сказала: «Пора!»

Георгий тихо поднялся и подошел к жене. Ольга все так же не реагировала на его присутствие. Он мягко провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Устала. Как же она устала! Как у нее осунулось лицо. И скорбные морщинки залегли вокруг губ и между бровей. Еще совсем недавно только веселые лучики разбегались вокруг глаз, когда она смеялась.

— Олька, прости, — шепотом произнес Георгий. — Это была командировка на три дня. Я тебе не врал. Просто я допустил ошибку и дал своему подопечному сесть за руль в нетрезвом состоянии. Он переключил управление на себя. А там огромный такой джип вырулил с перекрестка. Я-то почти не пострадал, ты же видишь лишь царапины. А он всмятку. Потом допросы, что да как. Архипов сказал, что я должен до конца это дело вести.

— Ты попал в аварию, когда сопровождал клиента. Он погиб. Ты получил травмы. Это то, что остальные должны знать о твоем пребывании в Макке. У моего помощника подпишешь бумагу о неразглашении. У тебя есть, что мне сказать?

Архипов вызвал его к себе после нескольких дней пребывания в лазарете Управления. Когда начали потихоньку уходить синяки с лица и затягиваться порезы. Хуже дело обстояло с коленом и рукой, но за столь короткий срок даже с учетом возможностей современной медицины его тело не смогло бы восстановиться от полученных травм.

Поэтому он и не вернулся домой, и его командировка затянулась на более длительный срок, чем он обещал Ольге. Больше всего ему хотелось к семье, но знал, что, если в таком виде покажется жене, будет только хуже.

— Я так и не понял, почему вы отослали в Макку именно меня. Моя легенда никуда не годилась. Как телохранитель, я не мог ни на что повлиять. Оленев меня посылал при любом удобном случае.

Архипов удивленно поднял брови.

— А кто бы мог повлиять? Кого бы можно было к нему приставить, чтобы он не имел право послать. У нас свободная страна и граждане не рабы. Если бы мы его к чему-нибудь принудили, он поднял бы шум, а все вокруг стали кричать о произволе дранкурцев и попирательстве прав человека. И только страж мог почувствовать Руны. И ты с этим справился, полковник.

Георгий криво улыбнулся.

— Тебя тревожит что-то еще? — уточнил генерал, слегка подаваясь вперед.

— Я не уберег своего подопечного.

Архипов откинулся назад в кресло.

— Ты — не телохранитель, Гронский. Твоя задача была почувствовать Руны и не дать им уйти в чужие руки. О предателях не стоит жалеть.

— Как скажите, Кирилл Игоревич. Я могу идти?

Генерал кивнул. Георгий поднялся, но дохромав до двери, остановился.

— Есть еще кое-что, — медленно начал он, — не знаю насколько это будет вам интересно. Мелочи, конечно, но мне кажется, я должен вам сказать.

Было видно, как Архипов напрягся. Его взгляд, казалось, сверлил подчиненного насквозь.

— Слушаю.

— Когда меня поймали, напичкали какой-то химией, и я никак не мог собраться, чтобы воссоздать рисунки в голове. Но я постоянно чувствовал эти Руны. Они были рядом. Когда я потерял сознание, меня стали обливать водой. И что-то во мне словно переключилось. Я смог очень четко сделать рисунок стихийной Искры. Все пять уровней, наполнить их силой и ударить по одному их этих головорезов.

Генерал аж подскочил на своем стуле. Помимо того, что он был главой оперативного подразделения, под его руководством был еще исследовательский отдел. И Архипов очень много своего времени и внимания уделял развитию Искры в носителях и любое, что выходило за рамки обычного, становилось предметом его изучения и страсти.

— Ты считаешь это мелочью, Гронский?

Нет, он не считал. Именно поэтому и сказал об этом. Ему нужно было заинтересовать собой генерала. Дать себе время на обдумывание сложившейся ситуации. Найти выход.

Она даже не пошевелилась. Все так же лежала, уткнувшись в волосы сына.

— Мне так жаль, Олька, что меня не было с вами в этот ужасный момент. И тебе пришлось одной все это тянуть на себе. Я и сам не знаю, как мне теперь все это пережить.

Жена молчала. По ее щеке проскользнула одинокая слезинка. Георгий опустился на пол рядом с ней, облокотившись спиной на кровать и прижавшись головой к ее напряженной спине.

Через некоторое время дыхание Ольги выровнялось, и она по-настоящему уснула. А он все сидел, слушая рваное, тяжелое дыхание сына и тревожное, беспокойное жены. За все эти семь лет он так и не смог найти ответ на вопрос почему все это случилось с ними. Как вообще в их прогрессивном и постоянно развивающемся мире может существовать подобное. Он устало опустил веки погружаясь в свое уже привычное состояние непреходящей боли и мучивших его каждодневных вопросов. На которые он так и не смог найти ответа.