Страж (СИ)

— Да пошел ты! — вдруг заорал он. — Отвали от меня, козлина! Или я сейчас вызову полицию.

— Ты не помнишь, что было, — не спросил, просто сказал детектив. — Не помнишь.

— Бармен! — водитель фуры поднял руку, — мне тут напиваться мешают. Журналюги шастают, житья от них нет. Я думал, здесь приличное заведение.

— Слышь парень, — бармен поставил перед очередным клиентом заказанную порцию напитка, — в наше заведение люди ходят отдыхать. Либо расслабляйся сам, либо не мешай делать это другим.

— Да я просто…, - начал было детектив, но тут крепкий мужик, сидящий все время чуть в стороне от остальных ближе к двери, поднялся и многозначительно посмотрел на настырного «журналюгу».

— Ладно, — произнес тот и, бросив еще один взгляд, на недавнего собеседника, отошел от барной стойки.

Он зашел в туалет и положив руки на раковину, какое-то время просто смотрел на себя в зеркало. Он уже знал, что на самом деле, произошло, но пока не представлял, как это можно доказать. Детектив открыл кран с холодной водой и с удовольствием умылся, освежаясь. В отражении зеркала он хорошо видел, появившегося за его спиной мужчину в серой, успевшей набить оскомину за последние дни, куртке с вышитым на плече знаком из рунного алфавита.

Детектив быстро пробежался глазами по парню, оценил новую модель шокера в его руках. Такими совсем недавно стали снабжать полицию. С рунными зарядами. Он незаметно хмыкнул и набрал еще пригоршню воды. Закрыл глаза, отчитывая чужие шаги.

Один. Два. Три. Поднятая рука. Тихий щелчок.

— Барьер, — прочитал он движение губ у своего отражения.

Заряд ударился о невидимый купол. Отрекошетил. И врезался в грудь только что зашедшему вслед за своим товарищем второму обладателю еще одной серой куртки. Тот замер, перевел ошарашенный взгляд на своего коллегу и рухнул на пол. Детектив, не давая никому опомниться, подскочил к первому и со всей силы двинул локтем по лицу, отшвыривая от себя.

Не тратя время, Олег выскочил из туалетной комнаты и больше ни на кого не оглядываясь, быстрыми шагами вышел на улицу. Что за ним слежка он понял уже давно, не слишком то они и скрывались. Словно специально все время были на виду, как живое напоминание, что он должен вести себя правильно. И он уже привык думать, что они так и будут всегда бездействовать. Но видимо, встречаясь с Борисом, он перешагнул ту самую черту, за которой заканчивалось это самое «правильно».

Колеса машины были пробиты. Олег потянулся к телефону. Тихо шелестя шинами, подъехал автомобиль. Остановился в нескольких метрах. Опустилось стекло.

— Неприятности, друг? — слегка развязно спросил водитель.

Олег состроил самое простецкое выражение лица.

— Да, вот хотел выпить чашечку кофе.

— Кофе лучше пить дома и не лезть на чужую территорию, — нравоучительно заметил незнакомец, — тогда и неприятностей меньше и всем спокойней.

Олег всей пятерней провел по короткому ежику волос. Тяжело выдыхая.

— Сигареткой не угостишь? Я свои, по-моему, в баре оставил.

— Это всегда пожалуйста.

Мужчина просунул руку в окно, протягивая пачку.

— Зажигалка есть?

— Найдется.

Олег протянул руку и схватив водителя за кисть с силой дернул вниз. Хруст ломающейся кости заглушил крик боли. Страж создал первый уровень и, наполнив силой едва наполовину, ударил по замку двери. Запищала электроника. Олег рванул дверь на себя. Водитель, чья рука все еще плетью висела на опущенном стекле по инерции выпал вперед. Перемежая ругань с угрозами. Олег схватил его за волосы и несколько раз от души приложил лицом о дверь автомобиля. Мужчина сполз на асфальт и затих.

Краем глаза Олег заметил движение. Поднял глаза. Взгляд его уперся сразу в два черных зрачка пистолета, зависшие над крышей автомобиля.

Арсенин нырнул вниз, прячась за капотом машины. Чиркнуло по крыше. Второй выстрел разнес заднее стекло. Несколько осколков врезались в руку. Страж выстроил сразу три контура, наполняя силой и неожиданно выпрямившись, ударил по стрелку. Его палец все еще жал на спусковой крючок, когда он начал заваливаться назад. Несколько пуль завязли в защитном барьере стража.

Сам же стрелок лежал на асфальте в нескольких метрах от автомобиля. Олег выбил у него пистолет из руки. Старый добрый Д-8. До сих пор пользующийся любовью у военных и почти всех силовых структур.

Послышался вой полицейской сирены. Из бара выбежал обладатель серой куртки, которому Олег дал по зубам. В отличие от своего товарища тот явно любил более современное оружие. Он, не прицеливаясь, вскинул модифицированный «Нокс» и нажал на спусковой крючок.

— Черт!

Олег прыгнул назад к машине, падая на землю, прижимаясь к капоту. По машине лупили пули. Он выставил барьер на все пять уровней, до краев заполнив силой. Оставшейся частью сознания, пытаясь просчитать выход из сложившейся ситуации.

Вой сирены приближался. Олег ползком добрался до валяющегося пистолета и не глядя сделал несколько выстрелов в сторону преследователя. Тот отпрыгнул за фонарь и затих. Со стороны соседнего проулка раздался рев мотоцикла.

— Арсенин! — услышал он незнакомый голос. — Я за тобой. Запрыгивай скорей.

На колебания времени не было. Олег еще несколько раз выстрелив в фонарь, за которым притаился обладатель серой куртки, прыгнул на сиденье за мотоциклистом и тот, дав по газам, рванул с места.

Глава 26

— Я знаю, что он врет, но пока никак не могу связать концы с концами.

Олег Арсенин сидел в большом удобном кресле в просторном, ультрасовременном кабинете, напичканным всякими новомодными техническими штуками и разной электроникой. Хозяин кабинета адвокат Малешский сидел за столом, напротив. Рядом сидел его помощник Александр, тот самый мотоциклист, который вытащил его из передряги в Бране.

— Вы проделали большую работу, Олег, — сказал ему адвокат, когда они встретились, — почему вы сразу не пришли ко мне?

— Не был уверен, что вы меня не пошлете. Я — страж и расследование преступлений не мое дело. Думал, скажете, чтобы я не путался у вас под ногами.

Виктор усмехнулся.

— Почему вы считаете, что водитель врет?

— Наш с ним разговор в баре не единственный. Первая наша встреча состоялась несколько дней назад. Он был чертовски пьян, но более разговорчив. Рассказал мне про свою жизнь, семью, работу. Про то утро. Когда, ожидая окончания погрузки, зашел в кафе, выпить чашку кофе. А потом он резко переключается на саму аварию, при этом постоянно путаясь в основных моментах. Иногда говорит, что это водитель легковушки на него вылетел, в другой раз говорит, что он сам его задел, вчера он мне сказал, что не птичка и взлететь не мог. Когда я его спросил, что было между кофе и аварией, он не смог ничего вспомнить. Словно в голове у него черное пятно. Но ведь так не может быть. Даже если он бы принял наркотики, как официально заявлено и заснул за рулем, он бы все равно помнил, как боролся со сном, как его тошнило или он хотел пить и отвлекся, чтобы достать бутылку. Или слушал пение птичек ранним утром в горах. Или еще что-нибудь!

— Может, он просто не хочет об этом говорить? Тяжело вспоминать, что ты становишься виновником гибели людей.

— Борис большую часть жизни проработал водителем дальних рейсов. С семьей у него не заладилось. Он женился, когда ему было уже почти сорок, у него родилась сначала дочь, а потом сын. Но жена ушла от него через пять лет после рождения первого ребенка. А дети остались с отцом. Видимо ради них он сменил свою работу и устроился развозить грузы для компании «НордХарм». Зарплата меньше, зато больше времени проводит дома. С помощью одного моего знакомого я взломал его соцсети.

Малешский дернул бровью. Видимо это была укоризна.

— Очень аккуратно, — оправдался Олег, — и узнал, что самый близкий человек для Бориса — его дочь. В его же личной переписке ничего интересного нет. Он не обсуждает свои проблемы ни с кем, по крайней мере, в сетях, а вот у девчонки есть, что почитать.

— То есть вы взломали не только сети Бориса?

— Так получилось, — Арсенин развел руками, — одно потянуло другое. Но зато она сильно переживает за отца и делится этими переживаниями со своим другом. Писала, что отец замкнулся в себе, стал много пить и когда она пыталась поговорить с ним, он рассказывал ей примерно тоже, что и мне. Кофе, черный провал, смятая машина, дорога, трупы. И что он ни разу не сказал, как произошла сама авария. Правда последние ее письма были на более радостной волне. Она рассказывала своему другу, как счастлива, что поступила в Главную Академию Художеств Дранкура. Туда не берут ни за деньги, ни по блату. Исключительно по таланту и силе Искры. И для девчонки стало большим удивлением ее зачисление на один из факультетов.

Виктор бросил взгляд на своего помощника.

— Саша, что у тебя?

— Во многом моя информация совпадает с тем, что рассказал Олег. По приезду в Бран я в первую очередь решил поговорить с окружением Вязского. Дочь отказалась со мной встречаться, зато получилось разговорить нескольких его близких друзей. Борис — он не просто водитель дальних рейсов. Он — водитель с Искрой. У него повышенная выносливость организма, которая позволяет не спать сутками и какое-то время быть в высокой работоспособной форме без всяких допингов. Зарабатывал он всегда прилично, но, когда женился, решил поменять образ жизни и ушел работать в перевозки на близкие расстояния. Как сказали его друзья, жена не очень обрадовалась таким переменам финансовому благополучию и ушла. Но пить он не начал и продолжил жить, как и жил раньше. То есть работал и растил детей. Все, кто его знает постоянно подчеркивали его повышенное чувство ответственности и долга перед детьми. Он не влезал ни в какие авантюрные мероприятия, дорожил работой, почти не пил и уж никто никогда не знал, что Борис может баловаться наркотиками. С ним самим я собирался поговорить в тот самый вечер, когда мы с тобой встретились.

Александр посмотрел на стража.

— Ты пришел первым и мне осталось лишь наблюдать за вами со стороны. Заодно я увидел тех двоих, что следили за тобой. Потом, когда ты вылетел как ошпаренный из кафе, я понял, что ситуация начинает меняться и тебе скорее всего понадобится помощь. Тем более Борис явно не был настроен на общение.

— Спасибо, — усмехнулся Олег, — твое эффектное появление было очень своевременным.

— Какие выводы мы можем сделать из всего выше сказанного? — подвел черту Малешский.

— Виктор, у вас же наверняка есть протоколы с места аварии? И дача показаний самого Вязского. Можно их посмотреть? — попросил Арсенин.

Адвокат нажал несколько клавиш на своем ноутбуке и над столом появилась проекция экрана.

Олег внимательно разглядывал снимки с аварии: покореженный автомобиль, окровавленные тела на носилках, люди в форме стражей, помятая фура, растерянный водитель. Виктор видел его сосредоточенное лицо и буквально тонул в океане боли, которую сейчас испытывал сидящий перед ним человек, обреченности, безысходности, невозвратимых потерь.

— Здесь сказано, что после допроса на месте водителя фуры забрали в лазарет для облученных, — голос Олега был по-прежнему спокоен. — Почему?

Малешский пожал плечами.

— При аварии был поврежден бокс, и он получил дозу излучения.

— Это невозможно, — опроверг его доводы страж, — бокс стража невозможно вскрыть, разрезать, разбить чем-то тяжелым. Если бы все было так просто, то даже наша Служба не справилась бы с возросшей на этой почве преступностью и черным рынком Рун.

— Тогда ваша версия?

— Он на самом деле получил дозу излучения, — подтвердил Олег, — но не на месте аварии, а гораздо раньше. Перед тем, как сесть в машину. На него было совершено воздействие Рунами. Проще говоря его подвергли сильному, краткосрочному излучению энергии Источника. И как раз полная потеря памяти, ориентации, погружение в бессознательное состояние — самая обычная реакция носителя несильной или, как сейчас принято говорить, неактивной Искры.

Адвокат задумался на несколько минут, анализирую новую информацию.

— У вас интересная версия, Олег.

— Остается лишь правильно настроить автоуправление фуры и рассчитать время. Гера подъезжает к нужному повороту, на него падает камень, он выруливает на встречку. Вот и авария.

— Я выяснил, что обвал камней в том месте на самом деле естественная катастрофа из-за неправильного использования природных ресурсов. То есть в вашей теории — это форс-мажор, который нельзя предсказать, а уже тем более запрограммировать под него автопилот.

Но Олега было не так-то просто сбить со своей точки зрения.

— В мире уже несколько лет практикуется нейронная стимуляция, чтобы заставить мозг вспомнить то, что человек сам не в силах. В данном случае это тоже может сработать.

— Нейронная стимуляция делается только с согласия пациента или по решению суда. В данном случае не думаю, что Вязский согласится на подобные манипуляции с собственной головой. К тому же он не является обвиняемым в этом деле. Он всего лишь свидетель, так как Георгий сам вылетел на него. Нужны очень веские доказательства его вины, чтобы суд назначил нейронную стимуляцию.

Арсенин вскочил на ноги. Сделал несколько шагов по кабинету.

— Какая гладкая получается картинка. Полковник Стражи Георгий Гронский, пользуясь служебным положением, умыкает из Карьера целый бокс с Рунами. Спокойно кладет их в машину, сажает туда свою семью, которой он дорожит больше всех на свете, и едет на встречу с агентом из Вестленда. По дороге на него падает камень, потом он врезается в фуру, и тут же нарисовывается целая дивизия представителей закона от полиции до Стражи, у него изымают Руны, а самого обвиняют в пособничестве террористам и измене Родине. В этой истории вас самого ничего не смущает?

Александр кашлянул.

— Я — адвокат, — спокойно отреагировал Малешский на прогнозируемую вспышку собеседника. Когда-то же должны были прорваться бушующие в нем эмоции. — Я не могу руководствоваться чувствами и зыбкими предположениями. Но я на стороне своего клиента. Поэтому я и пытаюсь раскрыть это дело. Пока у нас есть только эти факты. И на первый взгляд рассказанная вами история, на самом деле, очень смущает. Но я уверен, что в ней есть звенья, которые пока нам не известны. И они как раз-таки и есть тот фундамент, на котором крепятся все обвинения против Георгия.

— Перед самым моим уходом в отпуск, в который меня отправил Архипов, ко мне подошла одна из наших сотрудниц. Сказала, что перед походом в последний рейд Георгий просил ее найти информацию на одного человека.

— На кого?

— Моршанина Николая Алексеевича.

Александр издал придавленный смешок и повернулся к своему боссу.

— И как? Есть что-нибудь?

— Моршанин Николай Алексеевич — начальник службы безопасности Стражи всего Дранкурского Содружества. Личность то ли мифическая, то ли легендарная. Его настоящее имя Темнов Эдуард, но больше известен как Серый кардинал. Думаю, что лично его знает лишь узкий круг. Зато он владеет информацией обо всех и обо всем, что творится у нас в Службе. Он же руководит многими процессами. По слухам — Серый кардинал либо является настоящим главой Центрального Управления, либо подмял его под себя, либо его ближайший соратник. Официальная его должность — один из клерков в штабе ЦУ.

— Это точная информация?

— Еще какая, — уверенно произнес Олег, — эта дамочка служит в штабе при самом Архипове и имеет третий, то есть самый высший доступ ко всей информации Управления.

— И зачем ей помогать Георгию? — уточник Малешский.

— Эта довольно давняя история. Да и я толком ничего не знаю о ней. Как-то раз Герка со смехом обмолвился, что у него теперь есть личная волшебная фея в аппарате Архипова с номиналом в одно желание. Конечно же ничего толком он не объяснил, просто сказал, что оказал небольшую услугу, а она решила стать его должницей. Я и сам бы никогда об этом не вспомнил, если бы она не подошла ко мне.

Саша тихо хмыкнул. Малешский неопределенно дернул бровью.

— По ходу своего расследования я еще не встречал ни одного человека, который бы сказал о Георгие плохо. Кроме Архипова, но это другой случай. Он человек просто какого-то невероятного магнетизма. Словно в нем зашита какая-то особая программа. Вот вы тоже, Олег, бросили все свои дела, семью и мотаетесь по доминионам, ищите то, что сможет помочь вашему другу. Рискуете жизнью.

Олег пронзительно посмотрел на адвоката, явно пытаясь понять, что стоит за его словами. И Малешский чувствовал в этом взгляде больше осуждения и недовольства, словно его слова чем-то задели собеседника.

— Много лет назад я сам попал в схожую ситуацию. Меня обвинили в преступлении, которое я не совершал. И мне грозил реальный срок, после которого о службе в Страже можно было навсегда забыть. И Гера, рискуя своей уже наметившейся блестящей карьерой в Дранкурском Управлении, репутацией, да и самой службой помог мне выпутаться из этой ситуации. Он не робот с зашитой программой. Просто он никогда не боится помочь. И никогда не закрывает глаза на чужие проблемы. Видимо это и есть тот самый магнит, который притягивает к нему людей.

— Как вы думаете зачем Георгий искал информацию о Моршанине?

— Вы что-нибудь слышали о его командировке в Макку?

Адвокат покачал головой из стороны в сторону.

— Немного, и не от самого Георгия. Эта поездка имеет какое-то отношение к нашему делу?

— При нашей последней встрече Гера сказал, что Архипов впутал его в какую-то очень нехорошую историю и что ему теперь еще надо выпутаться.

— А можно подробнее?

— Это все, что он мне сказал, а еще добавил, что меня он в нее впутывать не собирается. И все, я больше не вытянул из него ни слова. А потом был этот звонок после рейда. Грон сказал, что их туда специально отправили на убой, и он считал, что это опять-таки же из-за этой истории в Макке. Он так и сказал, что не смог выпутаться.

Малешский задумался, осмысливая услышанное.

— Вот оно, — медленно произнес он, — тот самый фундамент, на что сейчас выстраивается все это дело. Он что-то узнал.

— Тогда зачем этот цирк с арестом, обвинениями в предательстве, Карьером? Не проще было его просто убить?

— Возможно у него есть то, что нужно, например, Архипову или Моршанину. Потому что если за всем этим стоит человек такого уровня как Моршанин, то история приобретает все более четкие очертания. Отправить Георгия в нужный рейд, подложить ему Руны, прилюдно разоблачить, навесить обвинения. А ресурсов хватит, чтобы обрезать любые торчащие концы. Наша же задача состоит в том, чтобы успеть зацепиться хотя бы за одну такую ниточку и попытаться распутать весь клубок.

— Виктор Григорьевич, вы собираетесь и дальше вести это дело? — спросил Александр после того, как договорившись держать друг друга в курсе событий, Олег ушел.

— Да, Саша, собираюсь, — рассеяно ответил Малешский, явно пребывая в своих раздумьях.

— Вы ведь теперь точно знаете против кого выступаете? Управление Стражи Дранкура, а может и самого Центрального Управления, это ведь почти как противостоять правительству. Хотя почему почти?

— Зато выиграв это дело, я попаду в десятку лучших адвокатов мира. Достойный куш. Не находишь?

— Его еще надо выиграть, — фыркнул помощник, явно не разделяя столь амбициозных замыслов своего босса.

— Мы должны вытащить это дело на международный уровень.

— Так разве Вестленд не ведет свое расследование? Да и Комитет создал независимую комиссию.

— Ты уверен, они владеют хоть какой-то стоящей информацией? Не думаю, что Дранкур делится чем-то по-настоящему ценным. Нам нужны настоящие союзники, Саша.

Глава 27

Олег много раз слышал фразу «перевернуть весь дом вверх дном». Его две дочери делали это по нескольку раз на дню, когда начинали свои безобидные детские забавы, а жена бегала за ними и кричала, чтобы они уже остановились и прекратили переворачивать весь дом вверх дном.

Но только сейчас он понял, что значит эта фраза. Едва он зашел в квартиру, в глаза сразу бросилась разруха. Перевернутый журнальный столик и кресла в прихожей, выброшенные из шкафов вещи, разбросанные по полу, и явно подверженные обыску. В самом центре гостиной на полу лежал разбитый телевизор, со вскрытой задней панелью, такой же участи была подвергнута и другая техника. Распахнутые шкафы, вывороченные ящики, разрезанная обивка мебели. На кухне рассыпанные крупы и осколки разбитой посуды. Сквозь открытые двери спальной комнаты и детской был виден тот же разгром: валяющиеся на полу вещи, разрезанные подушки, матрасы, разбросанные игрушки.

Георгий подарил эту квартиру Ольге на пятую годовщину их свадьбы. Олег помнил, как они вчетвером — хозяева новоприобретенной жилплощади и он со своей Ириной, сидели среди пустых стен прямо на полу и праздновали новоселье. Пили шампанское, говорили тосты, желали новоселам веселых дней в новых стенах и долгой, счастливой жизни. Теме тогда еще не было трех лет и его страшная болезнь не была обнаружена. И они были счастливы и строили планы на будущее.

Олег еще раз обвел глазами разрушенное пространство. Эта квартира как живое воплощение судеб своих хозяев. Разбитая, превращенная в прах, которая уже никогда не будет прежней.

Ему здесь явно нечего делать. Если в этих стенах и правда что-то было, то это явно нашли до него.

— Добрый вечер, Валерия.

Олег хорошо знал родителей Георгия, так же как они знали его, его семью и поэтому, когда он попросил ключи от квартиры их сына, они дали без лишних вопросов.

— Я не очень поздно? Хотел отдать вам ключи.

— Нет, что ты! Мы как раз собирались пить чай. Проходи в гостиную.

Мама Георгия была видной женщиной. Статной, с безупречной осанкой, со светло-каштановыми волосами, подстриженными в идеальное каре и зелеными глазами. Очень моложавая. Рядом с Герой она никогда не выглядела мамой. Старшей сестрой, возможно даже подругой.

— Здравствуй, Олег. Рад тебя видеть.

Отец Георгия был почти на десять лет старше своей жены. Высокий, по-спортивному подтянутый, русоволосый, с легким, общительным характером. Сейчас было видно, как он сдал. Ссутулились плечи, заметно прибавилось седины в волосах и вокруг глаз сильно стали заметны морщины. Всего каких-то несколько месяцев прошло после трагедии.

— Ты со службы? — спросила Валерия. — Голодный? Тебя покормить или домой спешишь?

— Я сейчас в отпуске, — со слегка натянутой улыбкой ответил Олег. — А Ира с детьми уехала отдыхать.

— А ты почему не с ними? — удивленно спросила женщина.

— У меня здесь дела остались.

Хозяйка дома пронзительно взглянула на него и ушла на кухню. Через десять минут на столе перед гостем стояла тарелка с дымящимся жаркоем, нарезки, соленья. Сергей принес бутылку коньяка и бокалы.

— Ты видел во что они превратили квартиру? — спросила Валерия.

Олег кивнул.

— Пока не могу найти силы. Надо будет туда поехать и забрать, если там хоть что-то осталось целым. Хотя бы вещи Геры. Потом нанять людей, чтобы убрали, вычистили, выкинули все разбитое. Еще и дом привести в порядок.

— Еще и дом, — как эхо повторил за ней Олег.

— Так они даже к нам приходили, — Сергей разлил напиток по бокалам.

— Кто хоть они?

— Представились следственным подразделением Службы.

Гость стиснул зубы. Он-то прекрасно теперь понимал чьих это рук дело.

— Я позвонила адвокату и он, прибыв сюда, доходчиво объяснил, что без ордера им делать тут нечего. И что, если они еще раз посмеют к нам подойти, он напишет на них заявление и передаст дело в суд.

— Думаю, господин Малешский сможет вас защитить. Вы правильно сделали, что позвонили ему.

— Ты знаешь Виктора? — слегка удивленно вскинула брови Валерия.

Олег слегка смущенно кашлянул.

— У меня тут были кое-какие соображения по поводу Геры, вот я с ним и встретился. Поговорили.

— Случайно отпуск твой случился не из-за этих соображений? — уточнил Сергей. — Георгий нам рассказывал о вашем генерале.

— Я же не могу просто уйти в сторону и ждать пока Герке объявят вышку!

Хозяйка вздрогнула. С глухим звуком ударилась бутылка о бокал.

— Простите, — извинился гость. — Малешский на самом деле хороший адвокат. И знает свое дело.

Он поднял бокал и молча отсалютовав, выпил.

— И еще, — замялся Олег, — не хочу быть бестактным, но помимо того, что он хороший адвокат, он еще и очень дорогой адвокат. Разрешите мне разделить с вами оплату гонорара.

Гронские были генетиками. Оба работали в крупной корпорации. Валерия руководила отделом. Сергей инженер — генетик с докторской степенью. И судя по квартире, обстановке, вещам зарабатывали они хорошо и были вполне себе обеспеченными людьми, но тянуть затраты на такого адвоката, как Малешский — это совершенно другой финансовый уровень.

Родители переглянулись. Валерия мягко улыбнулась и положила ладонь на его руку.

— Спасибо, Олег. Ты — очень хороший друг. Но думаю, мы справимся сами.

— Но о моем предложении не забывайте, пожалуйста.

Потому что если кто и сможет помочь Гере, то только Малешский.

Вслух он этого не сказал, чтобы не приносить больше страданий.

Потом они еще поговорили о ходе расследования. Олег, не вдаваясь в подробности рассказал, что удалось узнать. Выпили еще конька. Валерия принесла чай. Несколько раз взгляд Олег падал на небольшой розовый рюкзачок в пайетках, стоящий на журнальном столике.

Хозяйка дома заметила его очередной взгляд.

— Гере пришла посылка из Макки. Он упоминал, что у него было там какое-то задание. Я периодически проверяю их возможные незаконченные дела. Забрала вещи из химчистки, анализы из больницы, где лежал Темка, на всякий случай. Корреспонднцию их забирала. В транспортную недавно съездила, а там посылка. Прислали его вещи из гостиницы, которые он не забрал. Среди них этот рюкзак, — Валерия тоже подняла глаза на яркий аксессуар. — Наверное, подарок хотел сделать Оле.

Олег поморщился.

— Не помню, чтобы Оля носила подобные вещи.

— Согласна, но ты же их знаешь. Гера всегда старался ее как-то удивить, развеселить, сделать неожиданный сюрприз. Может быть они куда-нибудь собирались. Скоро мы с Сережей едем к родителям Оли. Пойдем на кладбище, отвезу ей.

За разговорами вечер уже близился к ночи. Стали прощаться.

— Ты звони, если будут новости. Будем рады тебя снова видеть.

Распрощавшись с родителями друга, уже на улице Олег позвонил адвокату. Коротко рассказал о своем походе на квартиру Георгия.

— Если там что-то и было, то явно это нашли.

— Мне Валерия говорила о том, что на квартире Георгия был обыск, но она не уточнила масштабы произошедшего.

— И опять никаких сдвигов, — мрачно подвел итог Арсенин. — Где теперь искать?

— Суд рассмотрел поданную мой апелляцию и отменил запрет на свидания. Завтра я лечу в Карьер.

***

Айя в очередной раз выглянула в окно. Солнце уже совсем скоро уйдет за горизонт. А Даника до сих пор не вернулась. Женщина распахнула окно пошире. Ни облачка. Ни ветерка. Голубое безжалостное небо. И оранжевый шар, распространяющий волны жара. Даже когда его уже почти не видно. Душно. И с ночью духота никуда не уйдет. Просто станет темно. И это будет единственным различием со светлым временем суток. Уже больше недели прошло после ритуала. Скоро выплеск энергии разойдется по эфиру и все начнет успокаиваться.

— Ловцы!

Услышала она тревожный голос, раздавшийся с улицы. Сердце сжалось от страха и подпрыгнуло к горлу. Дышать стало и вовсе нечем.

— Ловцы!

— Ловцы!

Со всех сторон неслось одно и тоже слово. Айя вскочила со стула. Побежала в комнату. Стала беспорядочно бегать из угла в угол, пытаясь понять, что ей нужно взять. На этот случай у нее, как и у всех жителей их убежища, уже собранные документы лежали в одном месте. Там же и все сбережения, которые удалось сэкономить после переезда на новое место.

Почему? Почему? Почему? Они ведь так далеко убежали из резерваций? Бросили дома. Работу. Имущество. Отлаженную, привычную жизнь. Сколько они уже сменили подобных убежищ, оставленных городов, опустевших поселков, заброшенных домов без привычных благ цивилизаций. Здесь они уже более восьми месяцев. Айя почти перестала бояться и приняла это место, как новый дом.

Наконец глаза наткнулись на то, что она искала. Сумка. Довольно уже потрепанная. Небольшая, чтобы положить все самое необходимое на первое время. Немного еды. Теплые вещи. Плащи, чтобы защититься от ливней. Которые неминуемо грянут после жары ритуала. Рюкзак Даники. Туда можно положить…

Даника!

Сумка выпала из рук. С самого обеда ее не было дома. В «Исполнении желаний» сегодня устраивали представление для детей. Дочь целую неделю помогала ей с делами, слушалась во всем, чтобы получить свой долгожданный билет в парк.

Старая, заброшенная территория с грудой заржавевшего металла, которая когда-то была аттракционами. По мнению Айи это место больше походило на «остров ужасов», чем на мечту ребенка: покореженные карусели, ржавые горки, сломанные фигуры сказочных персонажей с облупленной краской, здания с поросшими в них травой и деревьями.

Не так давно двое из местных жителей решили очистить одно из более-менее целых зданий и устраивать там представления. Нашли разбитый автомат с игрушками, набили его всякой разноцветной всячиной, напекли пончиков, придумали конкурсы и за совсем небольшую плату стали развлекать детвору.

На улице было оживленно. Люди с сумками и рюкзаками бежали от своих домов. На окраине поселка был старый колодец. Там можно было спрятаться и вернуться, когда все уляжется либо же уйти неработающими подземными канализациями. Искать новый дом.

Айя бежала к парку. Иногда ее окрикивали знакомые. Даже хватали за руки. Уговаривали пойти с ними.

— Парк на самом въезде в поселок. Там уже побывали ловцы.

На разговоры времени не было. И она молча вырывала руку и бежала за дочерью. Чтобы сократить путь женщина свернула с главной дороги и помчалась по полю, царапая ноги острой травой и постоянно норовя попасть ступней в яму или споткнуться о камень. Несколько раз Айя все-таки упала, разбив колено и испачкав юбку о сочную зелень травы.

Ворота парка были выбиты и валялись на земле. Рядом стояли несколько тарантул — машины ловцов — с небольшими чаще на два человека кузовом и огромными мощными четырьмя колесами, которыми одновременно удобно было перемалывать людей и разносить преграды, стоящие на пути. Но опаснее своих машин были сами ловцы. Каждый из которых был сильным элементарием с активным даром.

Айя отошла в сторону и нашла дыру в заборе, куда без проблем пролезла и, прячась за деревьями и разросшимися кустарниками, стала пробираться к центру. Туда, где слышались испуганные крики детей и грубые окрики ловцов. Чуть дальше стоял фургон, куда запихивали тех, кого удалось поймать. Рядом стояли два ловца. В черных форменных комбинезонах и очками-экранами, закрывающими половину лица, через которую они получали информацию, передавали ее своим напарникам и сканировали окружающую местность.

Айя уже видела ловцов в своем родном городе, куда они приезжали за оговоренным сбором. И еще несколько раз во временных убежищах. Она облизала пересохшие губы и переместилась за ближайшее дерево. Сейчас надо было понять, где ее дочь. Холодея от ужаса, женщина точно не знала, чем сможет ей помочь. Но оставить собственного ребенка, она тоже не могла.

Она передвинулась еще на шаг вперед. Появились еще двое ловчих. Каждый вел за руку двоих детей, а за ними шли еще, выстроенные в ряд на одинаковом расстоянии. Они шли послушно, плотно прижав руки к туловищу, словно связанные. На одинаковом расстоянии, не пробуя даже сделать шаг в сторону.

Стихийная сеть. Поняла Айя. Об этом она тоже знала. Видела, что делают подобные связки с теми, кто пытается сбежать. Она видела, как женщина, пытавшаяся освободиться из плена, сгорела заживо от вспыхнувшей нити. Еще нескольких просто перерезало пополам, словно гигантским ножом. В зависимости от того, силой какой стихии управлял элементарий.

Больше всего ее пугало то, что дети не пытались сбежать. Шли ровно, затылок в затылок. Значит они уже видели, что бывает с теми, кто сопротивляется. Догадка лишила казалось последних сил. Сколько сгоревших трупов ловцы оставили за собой, пока их пленники не стали такими покорными?

Айя вытерла застилающие глаза слезы. И продолжила наблюдать. В одном из рядов шла Даника. Женщина рванула вперед. Когда неожиданно чья-то сильная рука схватила ее за ногу, и она упала в кусты, царапая лицо, шею, плечи. Жесткая ладонь легка на рот, не давая возможности не только кричать, но и дышать тоже. Потом ее резко, рывком перевернули на спину, и она увидела склоненного над ней мужчину, который прижимал указательный палец к своим губам.

— Идиотка! — одними гудами произнес мужчина. — Замри. Не издавай ни звука.

Айя узнала его. Это был ее сосед из квартиры двумя этажами выше. У него было двое детей. Мальчик возраста Даники лет семи и девочка чуть младше. Мужчина был невероятно худой, даже костлявый, с обветренным, загорелым лицом, покрытым морщинами и ежиком абсолютно седых волос. Он всегда был очень угрюм и сторонился любого общества, кроме своих детей. Соседи не знали о нем ничего и называли его дедом. Однако сейчас рассматривая его в самой непосредственной близи и ощущая силу, идущую от него, Айя не назвала бы его дряхлым стариком.

— Что ты собралась делать?

Айя отчаянно вращала глазами и тыкала пальцем в сторону детей.

— Там твоя дочь, да? — устало выдохнул он.

Она кивнула.

— И ты одна сможешь противостоять троим ловцам? А потом еще обойти двоих? Или сколько их еще?

Айя больше не двигалась.

— Я отпущу руку, но ты не будешь орать или дергаться. Иначе погубишь всех: и себя, и меня и дочери своей не поможешь.

Она и сама уже поняла это и всю безнадежность своего глупого порыва.

— Что же делать? — отчаянно спросила она.

— Их здесь трое. Еще двое у входа. Двое контролируют парк. Уверен, это только часть этих ублюдков. Еще есть те, кто поехал в поселок. Уже темнеет и скорее всего у них есть перевалочная база где-то неподалеку. Утром будут еще прочесывать местность. Искать, тех кому удалось вырваться из первой западни. Вытащить детей ночью — наш единственный шанс.

Вскоре ловцы запихнули всех своих пленников в фургон, расселись по своим транспортным средствам и покинули территорию парка. Айя со своим неожиданным помощником осторожно вышли из разросшихся зарослей кустарника. Смеркалось.

— Подожди здесь, — хмуро приказал Дант и пошел в том направлении, откуда привели детей.

Айя поняла зачем он туда пошел и желания следовать за ним у нее самой не было.

— Сколько? — спросила тихо, одними губами.

— Я видел три тела. Но это только возле постройки, где шло представление. Дальше не пошел. Мне картина и так ясна.

Сосед пошел к сломанным воротам.

— Как мы доберемся до их базы? Как мы вообще их найдем?

Дант не ответил. Уверенно и сосредоточенно шел вперед. Айе ничего не оставалось, как идти за ним, кусая губы от переживая и страха за дочь. Она уже не была уверена, что поступила правильно, послушав этого странного человека. Ей нужно было выйти к ловцам. Они бы забрали ее с собой, и она была бы рядом с Даникой. И обязательно что-нибудь придумала бы. Она уже третий раз попадает в силки, но каждый раз ей удавалась освободиться.

Не дойдя несколько метров до ворот, Дант повернул направо. Там в густых зарослях стоял его старенький пикап. Он был единственным в их поселке у кого был автомобиль. Старая развалюха, выглядевшая, как и ее хозяин.

Пикап пару раз чихнул и мотор затарахтел. Айя устроилась на сиденье рядом с водителем, и они тронулись в путь.

— Как мы их найдем? — повторила она свой вопрос.

— Смотри по сторонам, — довольно грубо ответил он. — До главной магистрали дорога одна.

Женщина отвернулась к окну. Слезы застилали глаза, и она почти ничего не видела. Да и сгущающиеся сумерки не упрощали ей задачу.

— Смотри! — вдруг закричала она от неожиданности, увидев в стороне от дороги недавние следы, оставленные огромными колесами тарантул.

Дант уже и сам увидел их и свернул на обочину в противоположную сторону. Осторожно спустился к берегу речки, поставил свой пикап так, чтобы его не было видно с дороги.

— Видишь огни? — спросил он. — Это и есть перевалочная база.

— Откуда ты о ней знал? Мы ведь не по следам приехали?

Мужчина покачал головой.

— Чуть дальше, отсюда не видно, раньше был большой город. Одна из самых крупных резерваций для пустых. Днем даже отсюда видны остовы уловителей. Это был один из самых крупных и развитых городов вне пределов Мегаполисов. После того как случился прорыв энергии, их лидер начал строить военную базу. У них были на это ресурсы.

Он замолчал.

— И?

— Наверное, это изначально была абсурдная затея. Что могут выставить пустые против силы элементариев и их военной мощи? Вардес был уничтожен. Многие его жители либо убиты, либо отправлены в лаборатории. Собственно, с тех времен и началась эпоха ловцов.

— Откуда ты это знаешь? Эпоха ловцов началась более восьмидесяти лет назад.

Дант махнул рукой.

— Сейчас подождем немного и будем подбираться ближе, — ушел он от ответа.

«Сейчас подождем немного» растянулось на целых два часа. Айя грызла ногти, изводила Данта вопросами, считала шаги от носа до кузова машины.

Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.

На базе зажигались новые огни, подъезжали оставшиеся тарантулы, иногда были слышны какие-то звуки. Потом все стало стихать. Пока не осталось всего несколько тусклых пятен, нечто похожее на дежурные огни.

— Пора, — наконец сказал сосед и вышел из машины.

На базе стояла почти полная тишина. Лагерь спал, выставив часовых. Иногда раздавалось сонное ворчание собак. Голосов людей слышно не было. Так же, как и детей.

Подкрались ближе. Уже были видны ворота и стоящие перед ними два ловца. Сейчас они были без очков-экранов и можно было рассмотреть их лица. Одному было уже более сорока. С крупными чертами лица и суровой складкой между бровей. Опустившись на траву и положив голову на какую-то подстилку, он спал. Второй, еще совсем молодой парень с длинными темными волосами и худым, сильно вытянутым лицом мерил шагами расстояние от начальной до конечной точки.

Дант приложил указательный палец к губам и нырнул в темноту. Неслышной тенью он подкрался к караульному и встал за его спиной. Парень резко обернулся. Дант точным ударом вогнал ему нож в живот, второй рукой зажимая рот. Резко дернул вверх руку с ножом, проводя до самой грудной клетки. Жертва захрипела и стала опускаться на землю. Очнулся второй ловец. Дант выдернул нож. Точным броском, вонзая его в не защищенную шею второго.

Айя почувствовала, как у нее к горлу подкатывает ком. Хорошо, что она не ела уже с самого утра. Дант махнул рукой, подзывая ее к себе.

— Фургон там, будь осторожна, — он подтолкнул ее через ворота.

— А ты? — испуганно спросила она.

— У меня здесь еще есть дела.

Некоторое время Айя стояла, хлопала глазами, неверяще смотря на соседа.

— По-моему ты хотела спасти дочь, — прошипел он ей.

Она еще некоторое время смотрела на него, потом развернулась и побежала в сторону фургона.

Дети вповалку сидели, лежали на полу фургона. Кто-то спал, кто-то просто лежал, ожидая, что будет дальше. Испуганные, уставшие, голодные они жались друг к другу в темноте, почти не издавая звуков.

— Тише, — произнесла женщина, залезая внутрь. — Я за вами. Я — Айя, ваша соседка.

Дети зашевелились, потянулись к ней, стали что-то наперебой говорить.

— Тише, тише, тише, — повторяла постоянно она, — разбудите ловцов. Тише.

— Мама! — в плечо ощутимо толкнулись. Айя развернулась, неловко обнимая дочь, прижимая к себе, чувствуя родной запах, знакомое тепло.

— Даника, — она мимолетом поцеловала девочку в лоб и чуть отстранила от себя.

— Надо уходить, — твердо произнесла она, боясь вызвать панику и растерянность. — Только прошу вас тихо. И все будет хорошо!

Она первой спрыгнула на землю и помогла выбраться самым маленьким. Построив свой небольшой отряд, пошла первой, озираясь по сторонам. У самых ворот на нее неожиданно вылетел Дант. В неярком свете ламп дико сверкнули глаза. Айя отшатнулась. Сосед тяжело дышал. В его руках тускло сверкнули два ножа. Все в пятнах крови. Так же, как и его одежда, кожа, волосы. Женщина нервно сглотнула.

— Я их вывела. Что теперь?

— Идите к машине. В темноте вас не заметят, если уйдете сейчас. Ключ в бардачке. Езжайте вдоль берега реки. Пока не доедете до ограждения. Внизу есть лаз. Сразу не заметишь, но если знать, что он там есть — найдете. Пролезете и пойдете дальше по берегу. Вас встретят. Скажешь, что от меня.

Айя схватила его за руку.

— Я не умею водить машину! — голос сорвался в крик.

Затявкали, протяжно завыли собаки. Выругался Дант.

— Значит идите пешком, — зло рявкнул он, — убирайтесь отсюда.

— Нет! Ты должен их вывести!

— У меня свои задачи.

— Здесь твои сын и дочь.

Мужчина схватил ее за руку.

— Я их нашел в таком же селении, как ваше. Хотел найти им место для жилья.

Лагерь проснулся. Послышались встревоженные голоса. Собаки теперь уже надрывались, а не тихо подвывали. Заплакали дети. Айя сделала шаг назад. Вступила ногой в лужу крови, натекшую от убитого караульного.

— Я отвлеку их на себя. Собаки возьмут след. Выведи детей.

Она сделала два шага назад.

— Встретимся на том берегу реки.

И она побежала. Не оглядываясь. Нутром, всем своим чутьем матери, желающей спасти ребенка, понимая, что именно это единственно правильное решение. Только так она сможет помочь.

Глава 28

Георгий открыл глаза. Резко сел, осматриваясь по сторонам. Все те же бетонные стены. Узкая койка. Дежурный свет над дверью. И один и тот же сон, продолжающийся уже которую ночь. Не повторяющийся, а именно продолжающийся. Каждое утро, обрывающийся на определенной точке, и каждую следующую ночь, начинающийся с остановившегося момента. Как фильм, поставленный на паузу. Чтобы оторваться, сделать дела и вновь вернуться к просмотру. Чересчур реалистичному. С ощущением присутствия в самом центре событий. Словно видишь все собственными глазами. И все эмоции — твои. Страх, боль, страдания, желание помочь самому близкому человеку. Отчаяние, которым пропитана каждая минута существования главного персонажа.

— Гронский, тебя ждут в комендантском корпусе, — ближе к середине первой смены за ним пришли два конвоира.

Георгий ничего не ответил. Уже привычно сомкнул руки за спиной, подставляя их для наручников. Щелкнули замки.

Неужели теперь сам комендант хочет познакомиться?

Как оказалось, он ошибся. В отдельной комнате, за тяжелой металлической дверью его ждал Малешский.

— Виктор, рад вас видеть, — искренне произнес Георгий, растирая освободившиеся запястья и садясь на стул с противоположной стороны стола от адвоката. — Мне Седов объяснил, что я сильно проштрафился и до суда я вас вряд ли увижу.

— Взаимно, Георгий, — Малешский улыбнулся кончиками губ, — я собрал сведения, что с вами здесь произошло и смог доказать судье, что вы действовали исключительно в целях самообороны. Кстати, капитан Оутс отстранен от службы на восемь месяцев, дальше его дело будет рассматривать специальная комиссия, которая разбирает дела о превышении служебных полномочий и применении физического воздействия к задержанным в ожидании суда.

— После суда можно? — Георгий насмешливо сверкнул глазами.

Все это время Малешский внимательно наблюдал за своим клиентом. Теперь, когда он собрал наиболее полную информацию, пообщался с семьей, друзьями, коллегами он смог более отчетливо и точно сложить в своем сознании портрет Георгия Гронского.

Несомненно, сильная личность, харизматичный, с четкими жизненными принципами и своими собственными представлениями о добре и зле, чести и долге, человечности и морали, умеющий расставлять приоритеты.

Даже сейчас в насмешке и словно невзначай брошенном вызове был виден тот самый внутренний стержень, который сохранился в нем несмотря на все свалившиеся беды и перипетии судьбы. Даже здесь, растерявший все свои ценности, выкинутый на обочину собственной жизни, он оставался верен самому себе.

— Надеюсь, Георгий, что после суда на личном опыте вам это проверять не придется.

— Что вы имеете ввиду?

— Я нашел нам союзников.

Георгий все также непонимающе смотрел на адвоката.

— Вы сами говорили, что несмотря на выдвинутые обвинения Дранкурского Содружества против Вестленда и доказательства, которые они готовят, используя в своих целях в том числе и вас, именно Вестленд теряет в этой истории больше всего. Союз Оркли и островитян был очень важен для последних. К тому же если Комитет признает королевство виновным, то думаю, на одном разрыве договоренностей с кочевниками Дранкур не остановится. Скорее всего они захотят наложить на Вестленд и другие штрафные санкции. Мне удалось выяснить, что автором проекта союза с кочевниками является сам Райан Эрвиндэр.

— Действующий глава Комитета? — брови Георгия изумленно взлетели вверх. — Не сладко ему, наверное, сейчас приходится.

— Поэтому и считаю его нашим самым верным из всех возможных союзников. Если нам с ним удастся договориться, то мы сможем вывести ваше дело из-под юрисдикции Центрального Управления Дранкурского Содружества. А они не меньше нашего желают доказать непричастность Вестленда к террористическому нападению на Карьер и отсутствие заговора против Дранкура.

— Высоко метите, — тяжело усмехнулся Георгий.

Его сомнение острым лезвием резануло Малешского по самолюбию профессионала.

— Высоко, — довольно сухо подтвердил он, — но, иначе ваша мама вряд ли наняла меня в качестве вашего защитника.

Георгий тяжело опустил голову на руки.

— Простите, не хотел вас обидеть, — глухо произнес он, — просто никак не могу привыкнуть, что я преступник международного масштаба.

— И чтобы я смог помочь вам, Георгий, вы должны в меня верить. А самое главное, не лгать мне и не пытаться что-то скрыть.

Гронский поднял глаза на адвоката. Задавая немой вопрос.

— Вы скрыли, что имеете близких друзей среди вестлендской Стражи.

Георгий сначала нахмурился, потом недоуменно усмехнулся.

— Вы имеете ввиду Элфи, и конечно же его тестя. Я никогда не думал о них, как об агентах-вербовщиках, которые тайно переманили меня на свою сторону. С Элфи мы даже не говорили о нашей службе. Иногда, вскользь шутили или вставляли общие фразы. Генерал Периш несколько раз предлагал перейти мне в их Управление, но даже если бы я согласился, мой переход был бы оформлен официально, безо всяких шпионских страстей.

— Да, мистер Ноа рассказал мне о ваших отношениях и о событиях им предшествующих. Он пообещал, что сделает все возможное, чтобы помочь вам.

— Я всего лишь выполнял свой долг. Честь офицера не позволила мне бросить товарища в трудной ситуации. Я давал присягу.

Малешский кашлянул.

— Да, Георгий, об этой стороне вашего характера я уже много наслышан. И как бы там ни было ваши жизненные убеждения приносят свои плоды. Именно к мистеру Ноа я обратился, когда мне нужна была помощь в организации личной встречи с эрлом Эрвиндэром.

— И как? — скептически уточнил заключенный.

— Он переадресовал мою просьбу своему тестю. У нас с ним уже назначена встреча.

Георгий тяжело выдохнул. Провел рукой по волосам. Малешский напрягся. От его клиента исходили эмоции, которые люди испытывают, когда их уличили или они сами хотят признаться во лжи.

— Я вам солгал, — подтвердил его опасения собеседник. — Сразу после разговора с Фернсби, я позвонил Шейлу Перишу и попросил его сделать для нас с Олей и Артемом паспорта с гражданством Вестленда.

— Его не смутила подобная просьба? — сухо спросил адвокат, думая о том, как ему теперь поступить дальше. Две лжи от клиента — это уже повод отказаться от дела.

— Мы с ним участвовали в одной спецоперации и так получилось, что я спас ему жизнь.

Виктор едва заметно дернул бровью.

— Служба у нас такая, — Георгий все же заметил его мимику. — Он сказал, что теперь передо мной в долгу.

Он опустил глаза на ровную поверхность стола.

— Сам никогда не думал, что когда-нибудь придется этим воспользоваться. Но я должен был дать сыну шанс на новую жизнь. Потом закрутилась вся эта история. А он все равно выполнил мою просьбу. Мне ведь обвинения выкатили не сразу. Ждали, когда я приду в себя, может надеялись, что смогут напугать, продавить и я подпишу признание. Но паспорта Периш уже выслал мне. И их нашли у меня дома. Я их и в правду никогда в глаза не видел.

— Почему же вы раньше не сказали мне об этом?

— Не хотел его подставлять. Ведь он никогда не вербовал меня, и я не агент Вестленда. Но если на эту ситуацию взглянуть под другим углом, то получится очень нужная многим картинка. И будет сломана еще одна жизнь.

Малешский, чтобы потянуть время, делал вид, что просматривает свои записи. Как говорил Александр, дело довольно темное и с не самыми большими перспективами на победу. А тут еще вскрываются подобные нюансы. Самое время, а самое главное повод выйти сухим из воды, не потеряв репутации и не запятнав своего имени.

— Я знаю, что незадолго до вашего последнего рейда вы просили вашу коллегу майора Невскую найти информацию о Моршанине. И не просто информацию, а ту которая хранится в закрытых базах Управления. Хотя при первых наших встречах вы мне не рассказали о вашем столь сильном интересе к этому человеку и причинах, которыми он вызван.

— Даже не буду спрашивать, как вы об этом узнали? — обескуражено выдохнул Георгий.

— Я легко вам отвечу: от вашего друга полковника Арсенина. Олег поругался с генералом Архиповым и тот отстранил его от службы на несколько месяцев. И чтобы не скучать ваш друг стал заниматься расследованием вашего дела. Могу заметить у него есть все задатки стать отличным частным детективом.

Гронский на мгновение прикрыл глаза и выдохнул через сжатые зубы.

— Какого черта он полез в это дело? Хочет в соседнюю камеру?

— Он очень хочет вам помочь.

Георгий откинулся на спинку стула.

— Теперь ясно от кого вы узнали о моих жизненных убеждениях, — делано засмеялся он, — это Арсенин рассказал вам? Он вдруг решил, что по жизни обязан мне и теперь желает расплатиться, как он считает равноценной монетой?

— Он сказал, что однажды вы ему сильно помогли.

На Малешского повеяло разочарованием и необъяснимой усталостью.

— Я просто считаю его своим другом. Мы с ним шесть лет жили в одной комнате в училище. Разговаривали, делились своими ожиданиями, поддерживали друг друга. Вместе учились, вместе отдыхали, вкалывали до седьмого пота и ходили по девчонкам, до моей женитьбы. Я пригласил его на свою свадьбу в качестве друга жениха.

Георгий выдохнул. Хотя аура неожиданной злости и обиды никуда не делась.

— Перед самым выпуском он попал в очень нехорошую историю. На тот момент я уже был зачислен на службу в Дранкурское Управление и должен был уехать. Я остался, чтобы помочь ему выпутаться из этой ситуации. Мне это грозило лишь тем, что генерал Красов на тот момент глава оперативного отдела просто откажет в поступлении на службу охреневшему курсанту, который не соизволил явиться в первый же день, а Олегу от семи до десяти лет лишения свободы, полное отстранение от службы и возращение в родной поселок, где его ждало место в каком-нибудь рыбообрабатывающем цеху. На мой взгляд несопоставимые потери. Вот и весь мой подвиг.

На протяжении всей речи Малешский постоянно прощупывал своего клиента на исходящие эмоции, но не почувствовал даже ноты фальши в его словах.

— Вы правда считаете, что на вашем месте так поступил бы каждый? — уточнил он.

Некоторое время Георгий молчал, потом ответил. Тоном взрослого человека, который объясняет что-то непонятливому ребенку.

— Это мой выбранный путь. Быть на защите Отечества и людей. Долг, честь, служба — для меня не пустые слова. Дар, данный мне Источником, он на самом деле особый. И даже дело не в том нравится ли мне это или нет. Я уже это выбрал. А если это касается близких мне людей, то выбора как такового вообще не существует. Отвернуться в сложную минуту — это предать не только их, но и самого себя. И если Олег до сих пор мучается чувством неоплаченного долга, передайте ему, что все счета давно закрыты. Мамочка может отдыхать.

Виктор покачал головой. Он не мог понять, почему до сих пор сидит здесь и продолжает общаться, как ни в чем не бывало. Гронский и вправду обладал каким-то необъяснимым магнетизмом, под который неожиданно попал и он сам.

— Мамочка просила вам кое-что передать, — в тон клиенту ответил адвокат и положил на стол раскрытый планшет. Экран которого был разделен на три части, в каждой из которой был рисунок, состоящий из непонятных простому обывателю скоплению точек.

Георгий замер. Целую минуту он неотрывно смотрел на экран ничего не выражающим взглядом. Потом поднял глаза на адвоката и отодвинул от себя планшет.

— Не думаю, что мне когда-то это сможет пригодиться. Тем более вкупе с этой милой штуковиной, — он дотронулся до обруча на шее. — Мне уже никогда не быть стражем.

— Мы вряд ли можем предугадать, что с нами будет через какое-то время. И уже тем более в такой огромный промежуток как никогда. Я бы на вашем месте не отказывался от своих новых Искр.

Георгий бросил в него очень неоднозначный взгляд.

— Я запомнил, — сухо произнес он.

— Вы смотрели на экран не больше минуты.

Теперь Гронский рассмеялся. В этот раз искренне.

— Шесть лет училища. Двенадцать — службы. Этого более чем достаточно. Это как дышать.

Малешский повернул к себе экран, с сомнением смотря на хаотичное скопление точек.

— Расскажите мне кто такой Моршанин? — спросил Георгий. — У меня от всех этих мыслей голова взрывается. И от нехватки информации в том числе.

Пока адвокат рассказывал, Гронский слушал. Очень внимательно, не перебивая, не задавая ненужных вопросов, словно впитывал в себя каждое слово.

— Теперь вы понимаете, почему я сказал, что нам нужны союзники. Слишком крупные игроки задействованы в этой партии. И если не привлечь столь же сильных сторонников, нам не добиться правды.

— А что с капитаном Ивохиным, вы не знаете? Он только заступил на смену, а потом его заменили, и я его больше не видел.

— Взял срочный отпуск по семейным обстоятельствам. На ферме, где живут его родители случились какие-то неприятности, и он вынужден был уехать. Но он заверил меня, что на суд обязательно приедет.

— Неприятности сразу после того, как он стал свидетелем по моему делу?

— Так бывает, — спокойным голосом ответил адвокат, — совпадения бывают в любых делах.

Георгий не стал больше спорить.

— Вам удалось выяснить кто такой доктор Фернсби?

— Долгое время он работал в одном научном институте на окраине Хардана. Написал несколько работ по Источнику и влиянии его энергии на носителей, отличных от общепринятых мнений. Привлек внимание Оллина Берквитта, и они сотрудничают уже несколько лет.

— Его теория об Источнике и о возможном избавлении от синдрома Ларанга абсолютно похожа на то, что мне говорил при встрече Еларин. А также Еларин упомянул, что Фернсби его ученик и ушел от него из-за возросших амбиций.

Малешский резко хлопнул ладонью по столу.

— Вы издеваетесь надо мной?

Георгий непонимающе смотрел на адвоката.

— Здесь я вам не врал, — понял он наконец его реакцию. — Думаю, что вряд ли Еларин вообще какой-то ученый. За мной следили еще в самой Макке и видели, как я общаюсь с Фернсби, вот и подослали ко мне этого Еларина, чтобы тот зацепил меня идеями вестлендца. Ведь именно поэтому я позвонил самому Фернсби, а не Еларину.

— Но след этот все равно проверить стоит. Может, Фернсби сможет пролить свет на то, кто вообще этот Еларин.

— Извините, не всегда вспоминаешь все и сразу в нужное время. Я в те дни вообще мало, что соображал. Это сейчас у меня появилось время на раздумья.

Малешский сделал несколько отметок в своем планшете.

— Виктор, а что удалось выяснить по самому главному для меня вопросу?

Адвокат на мгновение замер, явно не понимая, о чем его спрашивают. Ему понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить заданный вопрос.

— Экспертиза подтвердила, что во время аварии машина перевернулась. Страховочный ремень был порван, а в двери остался вмятина, как от удара тела. Ваш сын на самом деле мог выпасть в сторону моря. Кровь на склоне и остатки одежды принадлежат именно ему. Мне очень жаль.

Он еще не успел договорить, как почувствовал, что на него сначала выплеснулась волна безысходности и обреченности, а потом выросла стена. Равнодушия, безразличия, апатии. Закрыла от него собеседника. Словно среди белого дня, наполненного надеждой и верой в еще возможное будущее, а потом резко выключили свет.

— Георгий, не отдаляйтесь от меня, — жестко произнес адвокат, словно пытаясь разбить стену. — Вы не должны отказываться от борьбы.

Стена стала темнее.

— За что мне бороться? Чтобы всю оставшуюся жизнь корить себя за их гибель? Сожалеть. Вспоминать. Представлять, что могло бы быть.

— Это не ваша вина.

— Я не должен был втягивать их в это безрассудство. Я хотел спасти сына, а убил Ольгу.

— Через неделю после похорон у вашего отца случился инфаркт, а еще через несколько дней инсульт.

Стена дрогнула. Светлее не стало. Но теперь в ней кляксами расцветала страх и переживание.

— Слава Богу наша медицина сейчас на высоком уровне и врачи научились смягчать последствия подобных отклонений со здоровьем. Но бесследно не проходит ничего. После того, когда к ним в дом пришли с обыском, ему вновь было плохо. Ваша мама смогла вовремя оказать ему помощь. Они вас ждут.

Георгий молчал. На его лице явно были видны следы борьбы. Он словно искал в себе силы вернуться и не понимал зачем ему это делать.

— Расскажите мне про поездку в Макку, — вернулся адвокат к сути дела, не давая клиенту возможность передумать и вновь уйти за стену. — Вы считаете, что именно с нее все началось?

— Да, — в голосе Гронского больше не слышалось ни удивления, ни сомнений, — и я не знаю был ли выбор исполнителя случайностью или Архипов уже тогда задумал подставить меня, но именно с этой поездки все началось.

— Мне нужно знать все подробности, любые детали. Даже если вам вдруг кажется что-то незначительным, все равно расскажите.

Георгий говорил. Малешский писал, делал пометки, перелистывал свои записи, сравнивал, что-то дописывал.

— Получается, что в этой истории участвуют три игрока. Первый и единственный известный игрок — Дранкурское Содружество, которое должно было получить от Оленева что-то очень важное. Второй игрок — тот, у кого Оленев это что-то важное забрал, и третья сторона — те, кто должен был это получить в обход Дранкура. Так как получается, что наш ученый был двойным агентом, и в конечном счете работал не на Дранкур.

Георгий кивнул.

— Вы думали о том, кто может быть номером два и три?

Гронский пожал плечами.

— Думаю, что один из них должен быть Вестленд.

— Куда уж без них? Слишком все масштабно получается. А третий игрок тогда кто?

— Альтхам, например. В последнее время они вели себя очень тихо. Несколько лет назад бросили миру МАГи, как подачку или чтобы отвлечь внимание от чего-то более важного. Или Нортландия. Они наоборот все эти годы, после их отделения от Альтхама только и делают, что из кожи вон лезут, чтобы доказать, что они не маленькая часть когда-то одной большой страны, а отдельное и независимое государство, которое еще всем обязательно покажет. Может, они и вправду что-то такое эдакое изобрели, а вездесущие Дранкур с Вестлендом об этом пронюхали и как всегда захотели присвоить себе.

Георгий замолчал. Потом горько усмехнулся.

— Оленев знал, что я — страж. Ему несложно было догадаться. Он работал на Дранкур и все это дело курировалось именно нашим Управлением. Поэтому он понимал кого ему дадут в «телохранители». Он мне сказал, что встречался в отеле с девушкой, чтобы передать ей кое-что. Так как я всегда чувствовал от него излучение энергии, я решил, что он собирается передать Руны той девушке, которая была с ним и которую потом выкинули из окна в гостинице. Но Руны это была приманка, чтобы я повелся на них и больше ничего не пытался вынюхать, — он поднял глаза на адвоката. — Как кость собаке. Апорт! И щенок, виляя хвостом, кинулся за подачкой. Тяв-тяв! Самое главное — это был диск, которого я никогда в глаза не видел. И до сих понятия не имею, где он может быть. Но именно из-за него погибли Оля и Артем. Именно из-за него я здесь.

— Судя по тому, что Моршанин уже после аварии пытался узнать у вас про диск, значит он так и не всплыл. Видимо, на нем такая информация, что как только она попадет в чьи-то руки, это не останется незамеченным.

— Думаю, да. Так как даже те Руны были необычны сами по себе. Они уже таят себе ту самую тайну из-за которой убивают, не глядя и не задумываясь.

— Что значит необычны?

Гронский резко выдохнул. Еще сильнее сжал, сцепленные в замок пальцы. Поднял глаза на защитника и твердо, уверенно произнес:

— Они не от нашего Источника.

Малешский замер, осмысливая услышанное.

— Поясните.

— Я понял это лишь здесь. Постоянно находясь вблизи Источника и чувствуя его излучение. В моей голове что-то происходит. Словно какое-то шуршание, шелест или скорее я назвал бы это шепотом. Навязчивым и непреходящим. Такого никогда не было раньше, а ведь я часто имел дело с Рунами. И это в первый раз появилось, когда я взял те Руны у Оленева. Мне в черепную коробку словно игла вошла. А потом, когда вынужден был вскрыть тот бокс и позже, когда сдерживал энергию Рун и ждал своих, я постоянно их слышал. И этот звук — он разный. От тех Рун и от Источника.

Во время своей речи Георгий смотрел прямо перед собой. Он понимал, что реакция нормального человека на подобный бред может быть лишь одна: исповедь сумасшедшего. Он и сам уже точно не был уверен, что не сошел с ума. Но ему нужно было выговориться. Может, хоть немного станет легче.

Он с вызовом поднял глаза на Малешского.

Что вы скажите сейчас, господин чтец человеческих эмоций и чувств?

— Вы считаете, что на том диске, который все так упорно ищут, информация о том, что это за Руны и откуда они взялись?

— Теперь думаю, что да. Хотя Оленев и был вынужден мне отдать эти Руны, чтобы отвлечь мое внимание, но он видимо знал, что без диска обладание этими камнями ничего особо не стоит.

Адвокат смотрел очень внимательно, словно сканируя своего подопечного.

— Вы что-то не договариваете, Георгий. Есть что-то, что вас сильно тревожит.

— То, что я нахожусь в Карьере по обвинению в международном терроризме, шпионаже, похищении Рун, вы не считаете достаточным поводом? Я уже не говорю о том, что я вам только что рассказал, что общаюсь с Источником. Вернее, он со мной общается. О других Рунах. Об этом чертовом диске.

— Есть что-то еще, — спокойно ответил адвокат на его иронию. — Что-то, что вы скрываете в себе очень глубоко, но фон этих эмоций я все равно чувствую. И когда вы сейчас перечисляли ваши беды, ни одна из них не соприкоснулась именно с той эмоцией, о которой я говорю.

Георгий криво усмехнулся. Положил предплечье правой руки на стол и медленно закатал рукав рубашки. От запястья до самого локтя тянулась яркая черная полоса орнамента, состоящая из неизвестных символов и знаков.

— Вы сделали себе татуировку? — дернул бровью Малешский.

— Вы считаете, что за два месяца я настолько проникся пребыванием в Карьере, что мне нужно об этом пожизненное воспоминание?

— Тогда я вас не понимаю.

— Она проступила сама. Из-под кожи. Сначала был непонятный зуд, боль, покраснения. Потом появилась серая, нечеткая полоса и буквально два дня назад она стала вот такой.

Малешский какое-то время разглядывал «татуировку».

— Эти символы напоминают вязь Источника. Рунные иероглифы.

— Это они и есть, можете не сомневаться, — Георгий раскатал рукав, закрывая свое приобретенное украшение.

— Вам здесь дают какие-то препараты или что-то колют?

Гронский саркастически скривил губы. С другой стороны, какой он еще мог ждать реакции?

— После драки с Оутсом и его охранниками я какое-то время был без сознания. Потом меня поместили в капсулу в бункере. С того дня у меня, на самом деле, какие-то непонятные сны, видения, галлюцинации.

— Георгий, не возражаете, если я возьму на экспертизу несколько ваших волос? Проверю на запрещенные вещества. И у судьи сегодня же попрошу назначение на ваше полное обследование. В том числе вам сделают и соскоб с татуировки. Если мы найдем что-то противозаконное, нам это будет хорошим подспорьем в суде.

— Делайте, что считаете нужным.

Глава 29

Вестленд. Хардан.

Главный офис корпорации Эрвиндэр

— Отец, я не понимаю, как ты мог согласиться на эту встречу?

Тонкие ноздри Кристины Эрвиндэр гневно трепетали. Грудь под застегнутой до самого верха деловой блузкой высоко поднималась опускалась в такт ее раздраженному дыханию. А серые глаза, потемневшие до цвета штормового моря, казалось еще чуть-чуть и начнут отстреливать молнии.

Илай Дейрлл поймал себя на мысли, что с самого начала разговора не отводит взгляд от леди Эрвиндэр. Холеное узкое лицо, тонкий аристократический нос, властная линия чувственных губ, гладко зачесанные назад и собранные в тугой хвост русые волосы. Она была умна, честолюбива, уверена в себе, эгоистична и обладала по истине железной деловой хваткой. Что было совершенно оправданно, так как после нелепой, случайной гибели ее старшего брата, Кристина являлась единственной наследницей огромной империи Эрвиндэр и управляла немалой частью семейного бизнеса.

Илай перевел глаза на свою чашку, в которой плавали несколько тонких льдинок. Едва удержался, чтобы не растереть замерзшие пальцы и украдкой посмотрел на хозяина кабинета. Тот пока делал вид, что не замечал ни ледяного кофе, ни облачко пара каждый раз слетающее с губ вместе со словами.

— Что тебе именно не нравится? — поинтересовался Райан Эрвиндэр, действующий глава Комитета, вестлендский эрл и потомственный аристократ.

Кристина зло мотнула головой. Резким движением развернула смарт на руке до размеров небольшого планшета. Нажала несколько кнопок. Над столом, так чтобы было хорошо видно всем присутствующим, вспыхнула проекция с ее экрана.

— Кто он? — она жестким кивком головы указала на изображение молодого мужчины. Светлые короткие волосы, сине-голубые глаза, высокие скулы, четко очерченные губы.

Собеседники Кристины переглянулись.

— Это тот самый офицер Дранкурской Стражи, которого обвинили в пособничестве Вестленду в террористическом нападении на Карьер, — осторожно ответил Илай не совсем понимая, что именно она хочет услышать, но не желая злить ее еще больше. У него уже и так скоро зуб на зуб попадать перестанет.

— Дранкурец! — саркастически хмыкнула леди Эрвиндэр. — С ярко выраженными чертами высшего аристократического рода Альтхама!

Райан поморщился.

— Ты перебарщиваешь, Крис. Конечно не южанин явно, но и на короля Асгиля Оддгейра двенадцатого он не похож.

Кристина быстро пробежалась по клавишам клавиатуры. На экране замелькали фото отдельных фрагментов лиц: глаз, скул, волосы, овалы лица без акцента на индивидуальные черты, схемы, таблицы, какие-то формулы.

— Этим я занималась сегодняшней ночью. Конечно мы все знаем, что Альтхам — страна голубоглазых и светловолосых придурков, и любого более-менее выраженного блондина мы считаем альтхамцем, несмотря на то, что половину Нортландии заселяют люди с похожей внешностью, так же, как и Оросию. Да даже жители северной части Эверийского королевства имеют подобные черты. Но глаза цвета застарелого льда встречается отнюдь не у каждого блондина. Посмотрите.

И снова мелькание картинок. Фото короля Асгиля Оддгейра двенадцатого, его отца, деда, близких родственников мужского пола, маленького наследника.

— Цвет глаз, овал лица, выверенный словно линейкой, очертания губ, — продолжала Кристина, — весь мир знает, как Альтхам дорожит своей королевской династией и как они работают с генетическим материалом. И эти фото тому доказательство.

Она нажала на клавишу и на экран вернулась первая фотография.

Эрл Эрвиндэр неопределенно дернул плечом.

— Что-то есть, — не мог не признать он, — но очень отдаленно.

— Далекий родственник, незаконно рожденная ветвь, — согласно кивнула Кристина, — тем, кем с одной стороны не жалко пожертвовать, а с другой можно доверить важную миссию.

— Георгий Гронский родился и вырос в Дранкуре, его родители граждане Содружества, школа, спецучилище для стражей, двенадцать лет службы, семья, дом. Все в Дранкуре.

Вставил свое мнение Илай.

— Подделать столько документов за столь длительный период бесследно невозможно.

— Самое главное — зачем? — задал основной вопрос Райан.

— Вы помните сколько лет назад Вестленд помог одному молодому государству отделиться от так сказать своих корней и стать независимым? Вы думаете Альтхам это нам когда-нибудь забудет? Они затаились и ждали подходящего момента. И сейчас, когда Вестленд был в шаге от того, чтобы стать самым сильным государством нашего мира, они нанесли расчетливый удар.

— Против нас выступает Дранкур, — возразил ей эрл.

— Ты правда считаешь, что они что-то могут? — скривилась его дочь. — В эпоху Разрушения на юг пришлась основная сила выплесков Источников. Южные города были наполовину уничтожены, остальные жители бежали куда глаза глядят, бросая все, что у них было. Более-менее уцелел лишь Дранкур. Позже собравший всех оборванцев, которые по каким-то причинам остались жить в тех землях и, придав каждому полуразрушенному, обнищавшему городишке статус доминиона, создал Дранкурское Содружество. Видимо только они и считают себя ведущей мировой державой. Что у них вообще есть? Повышенный коэффициент получения Рун? И несколько природных ресурсов? У них до сих пор самая широкая полоса зон отчуждений.

Потому что граница Содружества и пустыни Нохар- Аг самая вытянутая и занимает большую площадь, чем в каком-нибудь государстве.

Свои мысли Илай озвучивать вслух не стал. Кристина была еще более высокомерна и еще большим снобом, чем ее отец. Вестленд, как и Альтхам были самыми далекими государствами от пустыни и от самого Источника, как следствие. Во время эпохи Разрушения правительство Вестленда приказало закрыть границы государства и не впускать в королевство всех, кого не попадя. Принимая в ряды своих подданных лишь тех, кто мог заплатить очень немалую пошлину или внести другой ощутимый вклад в развитие страны.

Таким образом им удалось привлечь в свои города самых первых носителей Искр и получить от этого очень неплохие дивиденды, подняв Вестленд на пьедестал крупнейшей мировой державы. От всех остальных они смогли откупиться гуманитарной помощью, которой периодически снабжали нуждающиеся страны.

Большую же часть беженцев принял на себя Альтхам и та часть страны, которая сейчас называется Нортландия. Правящий род северного королевства всегда кичился своей избранностью. И искренне считал себя особенным и стоящим выше других. Шовинисты, стремящиеся к всемирному могуществу, они, собрав в своих северных землях всех испуганных, нуждающихся в новом доме, не знающих куда бежать людей, в очень короткий срок навязали выжившим жителям Скаллы свои правила, убеждения, даже свой язык, сделав его общим и для других стран. В великом стремлении объединить всех выживших после эпохи Разрушения людей под своей покровительственной дланью.

Тем самым пошатнув пьедестал Вестленда. После чего тот, воспользовавшись бедственным положением людей, потерявших свой дом и вынужденных ютиться в довольно тесных условиях в не самых обширных и благополучных северных землях, предложил части королевству отделиться от своего правителя и создать новое государство, где они будут думать лишь о своих жителях и вытаскивать их из нищеты, безработицы, голода, в которые погрузились переполненные Альтхамские города.

Так образовалась Нортландия. И вечная непримиримая вражда между Альтхамом и Вестлендом. В это время на пороге уже стояла эпоха Возрождения. Люди выбирались со дна ямы, славили Источник, перестраивались под новую жизнь. Образовывались новые государства и города. В том числе и Дранкурское Содружество, которое объединив всех людей юга, отстраивало новую жизнь, отдельно от Вестленда и Альтхама. Вело довольно затворническую политику, не давало лезть в свои дела чужакам, возрождало земли, открывало ресурсы. После чего, набравшись сил и твердо встав на ноги, заявило, что тоже не против занять место на облюбованном вестлендцами и альтхамцами пьедестале.

— Крис, я тебя очень прошу, контролируй Искру, — поморщился Райан, — я хотел выпить горячего кофе. Да и Илай скоро подхватит воспаление легких. Мне нравится ход твоих рассуждений, но очень прошу контролируй себя. Если мне захочется прохлады, я включу кондиционер.

Кристина слегка прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Илаю захотелось положить ей руки на плечи и сделать массаж. Провести кончиками пальцев по напряженным мышцам. Расстегнуть пуговицы блузки, обнажив тонкую шею, изящные ключицы, соблазнительную грудь, едва прикрытую легким кружевом.

Сквозь свои мысли он слышал, как хозяин кабинета попросил кофе у своего секретаря.

— Вчера вечером я разговаривал с его величеством, — вновь обратился эрл к своим собеседникам.

Кристина глубока вздохнула, словно выходя их транса или внезапного сна и вновь вернулась в прежнее положение. Провела рукой по безупречной прическе, пытаясь убрать несуществующую выбившуюся прядь.

— Его величество считает, что сейчас недальновидно и ошибочно пытаться и дальше настаивать на нашем союзе с Оркли. Общественность всполошена и это может вызвать неправильный резонанс. Однако он считает, и я его в этом абсолютно поддерживаю, что мы далеко не проиграли эту битву. Как глава Комитета я возглавляю международную комиссию, которая занимается расследованием дела о террористическом нападении на Карьер. И у Дранкура или кто бы ни стоял за ним нет никаких серьезных обвинений против нас. Максимум, что они смогли предъявить какие-то доказательства вины своему же офицеру Стражи. Но доказательств, что он именно наш шпион у них нет. Пока все сводится к тому, что наши противники выдвинули против нас ложные обвинения в целях оклеветать нас и сорвать подписание договора с Оркли.

— Вот именно! — Кристина подняла вверх указательный палец. — И зачем нам что-либо предпринимать? Гроза и так идет мимо нас. Нам надо лишь ее переждать.

— Через полгода я ухожу с должности главы Комитета. И не для никого не секрет, что одним из первых претендентов на эту должность является льяр Балдер Лертен

— Магистр верхней палаты и один из многочисленного королевского рода Альтхама. В последние десять лет особо приближенный короля Асгиля Оддгейра двенадцатого. Его правая рука и ближайший советник.

— Именно.

— Слишком много в последнее время стало альтхамцев, не находишь? Комендант Карьера, управляющий Лазаретами, главный следователь, ведущий дело о нападении на Карьер!

— И наше дело сейчас исправить этот перевес. Если доказать, что Вестленд ложно обвинили, его величество сможет запросить у Комитета о некоторых преференциях в качестве возмещения ущерба. Например, назначить новым главой Комитета эрла Берквитта. Нам нужны союзники. Поэтому я и согласился на встречу с господином Малешским.

Кристина развела руки в стороны.

— И это еще один очень неоднозначный штрих в этом более чем странном деле. Адвокат Малешский входит во всемирный рейтинг самых лучших защитников. И его ценник так же высок, как и его место в этом самом рейтинге.

— Дело это тоже не рядовое, — пожал плечами эрл Эрвиндер.

— И кто же оплачивает его услуги? Я конечно знаю, что Стража — в наше время самая привилегированная каста военных и почти любое государство тратит немалые средства на ее обеспечение. Но вряд ли настолько, чтобы стать вровень с богатыми корпорациями или семьями знати, которые так любят услуги юристов подобного уровня и не глядя могут позволить себе оплату их работу.

— Во время нашего с ним разговора я поднял этот вопрос. Его наняли родители клиента.

Кристина дотронулась кончиками пальцев до своего смарта. Снова вспыхнул экран.

— Родители обвиняемого офицера — генетики. Его мать Валерия Гронская, в девичестве Элликор приехала в Содружество будучи еще совсем молодой девушкой на практику после окончания академии из небольшого городка Роммис в Нортландии. Отец — дранкурец Сергей Владимирович Гронский. Оба работают в одной крупной международной компании, расположенной в столице Содружества. Оба ученые с докторской степенью. Она руководит крупным отделом. Он — инженер — генетик. Не сомневаюсь, что доход у них очень неплохой. Так же, как и сомневаюсь, что его хватит на такого адвоката, как Малешский. И кстати посмотрите на эти фотографии.

Мужчины перевели глаза на экран. С которого на них смотрела зеленоглазая, миловидная женщина с волосами теплого золотистым оттенка, с небольшим, слегка вздернутым носом и мягкими, округлыми скулами. И русоволосый, темноглазый мужчина с широкими скулами и крепким раздвоенным подбородком.

Кристина переключила картинку, вернув их к первой фотографии со светловолосым парнем с пронзительными голубыми глазами.

— Кто он? — повторила она свой изначальный вопрос.

— Возможно он просто приемный ребенок, — сделал предположение Илай.

— Дранкурец с ярко выраженной внешностью альтхамца, с приемными родителями, которые могут по щелчку нанять одного из самых дорогих адвокатов нашего мира.

Райан тяжело вздохнул.

— Кристина, Малешский будет у нас в пять вечера. Ты как раз сможешь задать ему все свои вопросы.

— А что, если эта встреча лишь продолжение игры. Что если этот офицер Стражи на самом деле незаконнорожденный сын какого-нибудь альтхамского лорда? Который и оплачивает его дорогущего адвоката. А ваша встреча с ним всего лишь ловушка для тебя и всего Вестленда в целом. Зачем вестленскому эрлу, приближенному короля Эттона VI встречаться с адвокатом человека, которого обвиняют в том, что он работает на наши спецслужбы?

— Обвиняемому грозит от пятнадцати лет Карьера. Это смертный приговор. Кто согласится на такое? Если ты говоришь, что он всего лишь подсадная утка?

— А получит два, от силы три, когда лорд Балдер станет главой Комитета. А потом уедет в свой Альтхам, где получит место при дворе, доходную должность или даже имение и титул. Я тут недавно вспомнила, как читала очень интересное интервью с одним ученым из Нортландии, который работал в ведущем научном институте Рунгарда. Так вот он в своих откровениях рассказал одну занятную вещицу. Что в аристократических семьях Альтхама на клеточном уровне закладываются такие понятия как верность, долг, служение своему роду и его главе, этакое программирование. А не для кого уже не секрет, что благодаря разработкам генной инженерии и умению приводить в порядок свой генофонд у альтхамцев уже давно разрешены браки между родственниками до двоюродных братьев и сестер. И они там все, как одна большая семья, где старший его величество король. И подобный зов крови нельзя исключить и у нашего героя. И не важно, кто его растил и воспитывал.

Эрл Эрвиндэр опустил глаза на стол. Сделал несколько глотков кофе.

— Илай, оставь нас с дочерью наедине, пожалуйста.

Когда молодой человек вышел, Райан внимательно посмотрел на дочь.

— Как я вижу ваши эксперименты с Илайем не проходят напрасно, — сухо произнес он, — он на самом деле умеет влезать в мозги?

— Не влезать, папа, — досадливо поморщилась Кристина, — заставлять их работать быстрее и качественнее, активировать ту часть мозга, в которой лежит массив информации и которым мы обычно не имеем возможности пользоваться. После взаимодействия с ним, я могу пользоваться всей когда-либо доступной мне информацией, анализировать, раскладывать по полочкам и думать гораздо быстрее и эффективнее.

— Мне не нравится это ваше взаимодействие. Вернее, его результат. Ты перестала мыслить рационально. Видимо, когда столь много информации, мозг просто не может ее правильно обрабатывать и начинает подкидывать различные креативные идеи только чтобы они опять не пропадали всуе. А проще — сочинять разную фантастику. К тому же ты перестала контролировать и развивать свою Искру. Я запрещаю тебе подобное взаимодействие с Илайем.

— Тебе не кажется, что я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, как мне распоряжаться своей Искрой, впрочем, как и другими своими ресурсами.

— Тогда я отправлю его назад, где когда-то и нашел. Несмотря на все его таланты и перспективы. Место для таких молодых самородков везде найдется.

— Он руководит моим юридическим отделом.

Райан сделал последний глоток кофе и поднялся с кресла.

— Сейчас мне надо отъехать на несколько часов. Встречаемся в пять.

Оставшись одна, леди Эрвиндэр снова откинулась на спинку кресла и вытянула ноги. Тихо щелкнула дверь. Илай подошел к ней и сделал, о чем мечтал последние несколько часов. Положил руки на плечи, осторожно сжал пальцы, разминая, снимая усталость. Действия с пуговицами, представленные в его воображении, повторить не решился. Кристина явно было не в том настроении.

— Устала? — сочувственно спросил он.

— Голова ватная. Мысли словно тяжелые жернова. Как теперь общаться с этим Малешским?

— У тебя есть еще несколько часов на отдых.

Она покачала головой.

— Я иногда завидую твоей Искре.

— Моей?! — удивился он. — Ты самая сильная стихийщица, которую я встречал.

— Очень удобно, — вяло согласилась она, — всегда можно остудить кофе или заменить собой вентилятор.

Илай тихо засмеялся.

— Тебе помочь? — тихо спросил он.

Кристина кивнула. Мужчина мягко положил ей пальцы на шею, нащупывая ровное биение пульса. Она взяла его за запястье, повторяя действие. Закрыла глаза. Чувствуя подушечками пальцев ток его крови. Расслабилась, пытаясь слиться, раствориться в этом пульсирующем потоке.

Глава 30

Айя оглянулась один только раз. Сделав остановку на небольшом холме. С которого освещенный, растревоженный лагерь был виден как на ладони. Теперь она понимала, что Дант сделал что-то такое, что если их поймают, то уже не отпустят живыми.

Переведя дыхание, она побежала вновь. И уже почти была на берегу реки, когда услышала тяжелое дыхание сзади. Краем глаза Айя успела заметить одного из псов ловцов. Она собрала силы для последнего рывка, когда сильные челюсти вонзились ей в ногу. Женщина закричала. Упала на песок, пытаясь второй ногой ударить по морде собаке. На грудь упала тяжелая, невидимая сеть. В двух шагах от нее стоял ловец.

Потом она помнила комнату, кровать и черную вязь символов, которые день за днем наносили ей на кожу. Пока она вся не покрылась этими письменами. Боль заполняла каждую клеточку тела. Горела кожа. А голова была словно в вакууме отрешенности и безразличия. Она внезапно поняла, что ей все равно, что с ней происходит сейчас. Что было в прошлом и что ее ждет в будущем. Она даже не понимала сколько дней провела в этом тупом оцепенении.

Пока не открыла глаза и не увидела их.

Элементы. Четыре огромных камня. Четыре столпа, разных форм, размеров и степени разрушенности. Айя замерла, широко раскрыв глаза. Суть их мира.

Будь они прокляты!

Но это была последняя и единственная вспышка эмоций, которая родившись где-то глубоко внутри нее так и не нашла выхода. Она вновь погрузилась в омут вялой апатии, где ничего не было кроме этих серых камней и желания стать с ними единым целым.

Айя закрыла глаза.

Георгий рванул наверх из темноты колодца. Он уже видел это горное плато, чужой Источник и людей, приговоренных к жертвоприношению.

Очередной отрывок его сна. Словно завершенный цикл. С чего все началось, тем все и закончится. Сеанс завершен. Пауз больше не будет. Он уже видел просвет, который тускло освещал ночной свет камеры. И был к этому готов. С того самого момента, как Малешский показал ему рисунки его новых Искр. Да, стражем ему больше не быть. Какие философские основания к этому не подводи. Но воспользоваться своим даром для своего блага он сможет. И ошейник ему в этом не помеха. Ему не нужна внешняя сила и барьер. Ему нужно всего лишь выстроить в своей голове заслонку, наподобие той, которой он защищался от попытки внедрения в его мозг Моршаниным. Закрыть часть сознания, которая постоянно тянет его в этот чертов колодец.

Барьер.

Произнес он про себя. Это не было необходимостью. Но это была часть его жизни. Его сущность. Выстроил контуры всех Искр. Георгий знал, что здесь и сейчас это можно. Наполнил силой и сформировал что-то наподобие тяжелого металлического люка, которым обычно закрывают колодцы или стоки.

Рванул вперед, наверх, выныривая в духоту барака. С грохотом захлопывая крышку, оставляя за ней колодец, горное плато, чужой Источник и часть сознания, которая постоянно тянула его в эту яму. В голове будто что-то оторвалось, царапающим скрежетом, заполняя его рассудок.

Георгий резко сел. Сжимая голову двумя руками, словно она могла расколоться. Некоторое время он так и сидел, обдумывая случившееся. Стараясь понять, когда он чувствовал себя более сумасшедшим, когда видел свои ненормальные, выматывающие сны или сейчас, когда в голове до сих пор стоит скрежет закрывающегося люка.

— Добрый день, господин Гронский, меня зовут Аврил Байо, я новый следователь, назначенный по вашему делу.

— А что случилось с господином Седовым? Так расстроился, что я не написал сочинение по его запросу, что не может дальше нести службу?

Георгий был растерян. Сегодня с утра его опять сняли со смены и сообщили, что у него новое свидание.

— Господин Седов был отстранен. Ваш адвокат предоставил комиссии, созданной вести расследование вашего дела новые сведения, и мы поняли, что сторона обвинения скрывала от нас некоторые обстоятельства, которые могли повлиять на ход расследования. Глава Комитета эрл Эрвиндэр дал задание следователям, входящим в состав комиссии, провести самостоятельное расследование.

За десять дней до суда.

— До суда осталось десять дней, — озвучил Аврил Байо мысли своего клиента, — но с теми материалами, которые нам предоставил ваш адвокат, думаю мы сумеем достучаться до правды.

Георгий молчал. Что здесь можно было сказать. У Малешского получилось то, что он задумал. И осталось уже совсем немного ждать, чтобы понять какие результаты это принесет.

— Я не буду просить вас рассказывать все с самого начала, — следователь открыл ноутбук, — протоколы с ваших допросов у меня есть, и я их подробнейшим образом уже изучил. Я задам вам лишь несколько вопросов, чтобы уточнить моменты, которые я не совсем понимаю.

***

— Александр?

Молодой, слегка неуверенный голос был незнаком Александру.

— Да, я — Александр Норский, вы позвонили в офис адвоката Малешского.

— Мне Макс сказал, инструктор с турбазы, что вас интересует видео.

— Какое видео? — не очень понял несвязную речь собеседника Александр.

— Моя подруга — любительница снимать разные природные явления. В то утро на небе была какая-то необычная радуга, то ли перистая, то ли огненная, я не очень запомнил. Она сказала, что ее можно увидеть только, находясь в горах, так как с земли этот феномен увидеть невозможно. Вот она и снимала. А там как раз дорога в аэропорт и… в общем эта авария.

Александр молчал, анализируя полученные данные.

— Вас это еще интересует?

— Да, конечно, — быстро произнес помощник Малешского, испугавшись, как бы его задумчивость парень не принял за отказ. — Когда я могу его получить?

— Макс сказал, что вы готовы заплатить двадцать тысяч альтхов.

Голос паренька слегка дрогнул, как будто он сам не верил, что говорит. Александр поморщился. Он уже не надеялся ни на какой результат, слишком много прошло времени. Но сумма вознаграждения с первоначальной возросла почти в три раза.

— Да, но сначала я должен увидеть, что на этой записи.

— Давайте встретимся в кафе «После учебы» в студенческом квартале, через два часа.

Когда Александр прибыл по указанному адресу, молодой человек уже ждал его за одним из столиков. Перед ним стоял ноутбук, на который он положил две руки, как на главное сокровище. Парень был совсем молодым. Второй, максимум третий курс. Он с жадным интересом рассматривал прибывшего.

— Добрый день, — еще раз поприветствовал нежданного свидетеля Александр.

Парень важно кивнул, стараясь придать себе взрослости и солидности, и конечно же скрыть волнение.

— Вы мне показываете видео, — начал Александр, чтобы не затягивать время, — если оно на самом деле содержит нужную мне информацию, я сразу перевожу обещанную сумму гонорара, а вы мне записываете информацию на диск. Устроит?

— Да, — парень быстро кивнул, — только имейте ввиду, ни в какой суд вы меня не затащите. Ни я, ни моя девушка в эту историю вписываться не будем.

Александр понятливо кивнул. Парень повернул к нему ноутбук и включил видео. Первые минуты шла запись неба и действительно красивой волнистой дуги, растянувшейся по светлеющему горизонту. Молодой девичий голос восторженно комментировал происходящее. Потом камера начала отъезжать, видимо, чтобы сделать обширную картинку и вписать эту красоту в окружающий пейзаж. Показалось море, склон горы, дорога между ними и большая фура, медленно едущая по шоссе.

— Я потом читал, — парень закрыл ноутбук, когда запись закончилась, — что в той аварии погибли женщина и ребенок.

Александр задумчиво кивнул, осмысливая увиденное.

— Не повезло им, — в голосе собеседника прорезалось искреннее сочувствие, — если бы не эта каменюка все обошлось бы.

Помощник Малешского еще раз кивнул.

— Почему не позвонили раньше? — слегка рассеяно спросил он.

— Ната испугалась сначала, дело-то громкое, подумали по судам затаскают. Нам это надо? А потом…, - парень замялся.

А потом, когда сумма гонорара возросла, жажда быстрых и больших денег пересилила страх. Александр положил перед студентом небольшой полупрозрачный диск.

— Переходник есть? — спросил он, досадуя на себя, что не захватил сам. Не все ноуты были приспособлены для подобных носителей информации.

— Конечно, — студент аккуратно подцепил пальцами диск. — Пару минут и все будет сделано.

— Тогда давай свой код, перечислю тебе деньги.

— Добрый вечер, Саша, — несмотря на поздний вечер голос Малешского звучал бодро, — сегодня весь день пробыл в лазарете, куда доставили Гронского после рейда, общался со свидетелями.

— Есть какие-нибудь подвижки?

— Пока не очень, но у меня есть одна мысль. Сейчас не об этом. Я просмотрел всю информацию, которую ты мне сбросил. Я впечатлен, ты молодец. Это видео нам очень сильно поможет в суде.

— Я оцифровал фото водителя, выслал вам в отдельном файле.

— Видел, — усмехнулся адвокат, — теперь понятно почему Борис Вязский не помнит саму дорогу, потому что он не управлял фурой. И версия Арсенина обретает все больший вес. Его оглушили рунным шокером и он отключился, а потом просто посадили на водительское место и, возможно сделали укол какого-нибудь сильного препарата, который потом в лазарете определили, как наркотическое вещество. Поэтому все его воспоминания начинаются после самой аварии.

— Кстати, вы обратили внимание на скорость фуры? Она ехала довольно медленно и так же медленно стала заворачивать на встречную полосу, чтобы снизить силу удара при столкновении. Как я могу предположить, Гронского, а уже тем более его семью вряд ли хотели убить. Скорее всего расчет был на то, чтобы задержать. То есть он поворачивает, тут фура, якобы с пьяным водителем сошла со своей полосы, он начинает тормозить, удар и легкие травмы максимум, если он вообще не успел бы вырулить. Потом приезжает полиция, которая уже на хвосте, снимают уровень излучения, находят Руны, ну а дальше пошло-поехало. Понимаете, его не хотели убивать. Нашему клиенту просто очень не повезло. Из-за этого камнепада, он вылетел на скорости и врезался в фуру. Удар был сильным, их перевернуло, но Гронский прикрыл жену барьером, если бы не камень, который упал на них сверху, могу предположить, что Ольга Гронская осталась бы жива. Несчастный случай.

Адвокат некоторое время молчал.

— Согласен с твоими выводами о том, что Георгия убивать не хотели. А уж тем более его жену. Для меня всегда была большой нестыковкой эта авария. Я был уверен, что все дело здесь не только в политике и дрязгах на международной арене. Если быть честным, то с такими возможностями, какие нам демонстрируют наши противники, им было бы легче найти подставное лицо, которое бы написало признание в своих преступлениях, его посадили бы года на три, а потом, когда шумиха улеглась, нашли бы повод отпустить. Им нужен именно Гронский. И пока, скажу тебе честно, я так и не смог найти ответ на этой вопрос. Но я не согласен с тобой, что это был несчастный случай. Если бы не эта фура Георгий увернулся бы от первого камня и уж точно не попал бы под второй, который собственно говоря и стал причиной смерти его жены.

— Как вы думаете, а что случилось с мальчиком? — задал Александр вопрос, который не давал ему покоя. К сожалению, видео обрывалось неожиданно. После того, как на машину Гронского упал огромный валун, изображение резко ушло в сторону, потом пошла частая смена картинок: камни, деревья, небо, деревья, море, камни. Видимо то ли от испуга, то ли от неожиданности девушка, которая снимала, уронила камеру и что происходило дальше не было снято.

— После столкновения с фурой автомобиль Гронского, на самом деле, перевернулся и теоретически ребенок мог вылететь на склон.

— Только на видео ничего подобного мы не увидели. На момент, когда машину придавило валуном, мальчик оставался в ней. И задняя часть автомобиля почти не пострадала.

— Ты хочешь сказать, что мальчик мог остаться в живых?

— Да. Правда с его болезнью здесь трудно дать точное определение этому слову.

— Георгий не раз говорил, что ему оставалось жить максимум неделя. А без родителей, которые о нем непрерывно заботились бы, он вряд ли протянет даже эти дни.

— Тогда зачем Управлению выдавать версию, что он вылетел на склон и утонул в море, если он и так не жилец? — задал резонный вопрос Александр.

— А здесь, как и с самим Георгием мы утыкаемся в одну и ту же стену. В ту самую пока неизвестную для нас причину.

— Может это как-то связано с тем диском? И Гронского не хотели убивать, так как думали, что он все же у него? Только тогда причем здесь мальчик?

— Пока не знаю, Саша, но насчет диска у меня есть кое-какие соображения. Думаю, что Оленев, когда понял, что его преследуют, мог спрятать диск в том номере, в котором он остановился с девушкой. Либо же в том номере гостиницы, где он проживал во время конференции.

— И что вы предлагаете делать?

— Искать. Уверен, это ключ ко всему.

— Вы рассказали эрлу? — уточнил вдруг секретарь

— У нас был с ним разговор, уже без его дочери и ее помощника. Я видел, что он не понимает, о чем речь, но явно заинтересовался.

— Простите, Виктор Григорьевич, но может, вам просто оставить это дело. Диск — не наша забота. И за него готовы перемолоть в труху, любого, кто встанет на пути. Слишком большой риск.

— Этот диск в рамках нашего дела. Я не совсем понимаю твои претензии, Саша. Нашего клиента хотят упрятать в Карьер на долгие годы, я согласился защищать его интересы и помочь ему избежать незаслуженного наказания. Я ему верю.

— Пришли результаты анализа волос на психотропные вещества. Они — отрицательные. В волосах Гронского не нашли содержания никаких психотропных, запрещенных, сильнодействующих веществ. Вы не находите это странным?

— И?

— Думаю он снова вас обманывает.

Малешский поморщился. Удар по его профессионализму был нанесен серьезный.

— Не думаю.

— Вы сами сказали, что стражи такого уровня как Гронский имеют способности закрывать часть своего сознания от проникновения и прятать там эмоции или чувства.

Малешский кивнул, сдержав тяжелый вздох. Теперь он даже не сомневался, что подобное возможно.

— А татуировка у него на руке проступила сама? — все же заступился за своего клиента адвокат.

— Моршанин, поездка в Макку, дружба с вестлендскими стражами, паспорта, диск, наконец эта дурацкая татуировка — в каждом ключевом моменте он вам врал. Всегда у него было несколько версий.

— И какие ты делаешь из всего этого выводы?

— Может он на самом деле и есть та самая подсадная утка, о которой вы говорили. Посмотрите на эту историю, с другой стороны. Зачем Управлению терять такого стража, как Гронский? Им надо узнать, где диск вот они и подключили его к этой игре.

— У него погибла семья, — сухо напомнил Виктор.

— Это был несчастный случай!

— Саша, а ты случайно не знаком с Кристиной Эрвиндэр? — с улыбкой в голосе спросил адвокат.

Александр задумался на несколько секунд, пока до него не дошел смысл вопроса.

— Смешно, Виктор Григорьевич, — насупился молодой человек, — при чем здесь дочь эрла Эрвиндэра?

— Она крайне отрицательно настроена к нашему клиенту, да и ко мне тоже. Его она считает альтхамским агентом, а меня его пособником. И уверена, что мы подставные фигуры, подосланные к ее отцу, чтобы доказать причастность Вестленда ко всему произошедшему в Карьере.

— Она вам что так прямо и сказала об этом?

— Нет, но она задавала вопросы, а я читал ее эмоции и отголоски чувств.

Секретарь хотел, что-то добавить, но Малешский резко перебил его.

— Уже ночь, Саша, ты устал. Завтра с утра я тебе позвоню, сообщу наши дальнейшие действия.

И отключил свой смарт.

За свою долгую карьеру адвокат Малешский брался за разные дела. И риска, и адреналина, и азарта в его жизни было много. На бытовых или семейных дрязгах далеко не уедешь. А его имя сейчас знает любой, кто хоть как-то связан с миром юриспруденции и правовой защиты. И еще ни разу он не ошибался и не проигрывал по-крупному. Да и его интуиция говорила, что он идет по правильному пути. Осталось совсем чуть-чуть, копнуть чуть глубже и завесу с тайны можно будет наконец-то сорвать.

Глава 31

Олег проснулся за несколько часов до звонка будильника. В последнее время бессонница стала его верной спутницей. Он все время думал, вспоминал, перебирал в голове, что еще может сделать, как помочь. Может, что-то упустил, или недоделал, или недодумал.

После встречи с адвокатом Олег больше не играл в частного детектива и не пытался бежать впереди паровоза, так как понимал, что каждый должен заниматься своим делом и что такому профессионалу, как Малешский лучше не мешать. Правда и Виктор был верен своему слову и держал его в курсе событий через своего помощника. Несколько дней назад даже позвонил сам, рассказал последние новости, а самое главное о своем визите в Карьер.

— Как Гера?

— Как человек, несколько месяцев пробывший в Карьере. Я передал ему послание от вас. Он просил передать вам благодарность.

Олег насмешливо фыркнул.

— Или послать меня куда подальше и сказать, чтобы я не совал нос не в свое дело?

— Он не хочет, чтобы и вы попали в похожую ситуацию.

И именно эта ситуация выводила его из себя тем сильнее, чем меньше оставалось дней до окончания его спонтанного отпуска. Как он вернется? Как будет общаться с людьми, которые так обошлись с его лучшими друзьями? Чем бы не закончился суд, жизнь Георгия сломана, Ольги и Артема больше нет. Сможет ли он и дальше быть там, среди этих людей? Можно ли такое отпустить? Простить. Быть прежним. Зная, что в любой момент с ним могут поступить также. Потому что никто не знает, что его ждет завтра и какая судьба уготовлена.

Заворочалась Ирина. Повернулась. Тихо провела пальцем по щеке.

— Опять не спишь? Сколько можно поедать себя?

— Две минуты назад проснулся, — соврал он, обнимая, притягивая жену к себе. — Вспомнил, что ты вернулась и не могу уснуть от счастья.

Суженная фыркнула, но не стала отрицать для нее очевидное.

Спонтанное возвращение жены с детьми стало самой большой проблемой. Ему было бы спокойнее, если семья по-прежнему оставалась дальше от дома и от него. Так как пусть сейчас он вел спокойный, размеренный образ жизни, ожидая суда, но всегда был готов оказать любое содействие по первому требованию, о чем он и сказал Малешскому при их последней встрече.

Утром после совместного, семейного завтрака, когда Ирина с девочками уехала по магазинам, Олег все же не выдержал, позвонил адвокату. На задворках сознания у него постоянно маялась одна мысль. И он никак не мог выбросить ее оттуда. Хотя понимал, что это полная чушь и просто от ожидания и безделья, он уже становится параноиком.

Малешский не ответил. Но автоответчик извинился и попросил оставить свое сообщение, пообещав, что его хозяин обязательно перезвонит.

— Виктор, вы меня просили говорить обо всем, что мне кажется странным или необычным, даже если это какая-то мелочь. Несколько дней назад я заезжал к родителям Герки. У них я увидел очень странный рюкзак. Вернее, такой рюкзачок, как для маленьких девочек, весь розовый, в пайетках и стразиках. Валерия сказала, что его Гере прислали из гостиницы в Макке, где он останавливался, вместе с другими оставленными им вещами. Она предположила, что Гера купил его Ольге в подарок. Но я никогда не видел, чтобы Оля носила подобные вещи. Мне показалось это странным. Я как сторонний человек не могу знать об их личных отношениях все до последних мелочей, но эта штуковина так не вяжется ни с Герой, ни с Олей, что я просто должен был с вами поделиться своими мыслями.

***

Валерия быстрыми шагами шла по аллеям центрального парка. Холодный порыв ветра срывал оставшиеся листья с уже почти голых деревьев и кружил их в последнем танце осени. Скоро уже совсем похолодает и выпадет снег. Женщина зябко повела плечами. Поправила воротник довольно легкого пальто, которое особо не спасало от промозглого ветра. Посмотрела на экран смарта.

«Здравствуй, Лесса. Жду тебя сегодня в центральном парке в пять часов. У фонтана».

Она даже не совсем помнила, как покинула квартиру. Просто взяла первую попавшуюся вещь из шкафа и надела на себя. Хорошо, что это было хотя бы ее пальто. Как она обувалась вообще не помнила. Как и все, что происходило после.

Лесса, здравствуй. Лесса.

Лесса.

Валерия огляделась. Она стояла в самом центре парка, у огромного многоярусного фонтана, от которого по всему парку разбегались многочисленные аллеи. Она пробежалась глазами в одном направлении вдоль длинных рядов скамеек. В другом. Третьем.

Пока не увидела одиноко сидящего мужчину на одной из скамеек чуть в стороне от главных аллей. Вдоль позвоночника пробежалась стая мурашек. Ее бросило в жар. Потом в озноб. Она прикрыла глаза, пытаясь унять глухо бьющееся о грудную клетку сердце. Сжала дрожащие пальцы на ручке сумочки.

Мужчина сидел, вальяжно откинувшись на спинку скамьи, вытянув ноги. Худощавый, чуть выше среднего роста, неброско одетый, в круглых очках с темной оправой. На вид ему было лет пятьдесят, возможно чуть больше.

— Здравствуй, Вигго, — пока она прошла эти несколько метров, вся вспотела. И теперь тонкая блузка липла к спине, добавляя еще больше холода и дрожи. Еще чуть-чуть и она начнет клацать зубами.

Мужчина поднял на нее светлые, серые глаза. Секунду в них стояло непонимание и явное раздражение от того, что кто-то посмел потревожить его. Валерия села на край скамьи. Выпрямив спину и слегка поджав под себя скрещенные в лодыжках ноги. Ее пальцы все так же крепко держали ручку сумочки, которую она поставила себе на колени.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом он медленно поднял руку и легко дотронулся до дужки очков, поправляя их. Она никогда не могла понять, зачем он носит этот аксессуар прошлого у себя на лице.

— Какая же ты все-таки идиотка, Лесса, — вынес мужчина свой вердикт.

Женщина задрала подбородок. И еще больше выпрямила спину, хотя секундой раньше казалось, что это уже невозможно.

— Но не могу не признать, что на целых тридцать шесть лет ты меня обыграла. Сменила внешность, имя, страну проживания, даже сделала себе новое прошлое.

— На это я потратила большую часть состояния, оставленного мне бабушкой, — холод в голосе Валерии легко соперничал с льдом в его глазах.

— Я искал тебя десять лет. Потом перестал. Я и так потратил довольно много своего времени на безмозглую девчонку, не способную оценить какой вклад она могла бы внести в будущее своей страны и на благо своего короля.

— И как же ты меня нашел?

Вигго Одхран поправил полы пальто, слегка запахивая их.

— Мне помог случай. Если честно я не верил, что в жизни бывают такие случайности, но видимо Господь решил отплатить мне за все мои мучения и неприятности, которые ты мне доставила.

— Так как?

— После того, как ты испортила труды стольких лет и сорвала реализацию уникальнейшего проекта, я нашел в себе силы вернуться к своему делу и приступил к работе над новыми идеями.

В его голосе слышалось одновременно и осуждение, и презрение, и восторг. Годы не ослабили его безумия. Он так и остался неисправимым фанатиком.

— И, наверное, ты будешь рада это услышать, но меня опять предали.

Губы Валерии изогнулись в саркастической усмешке.

— Да, видимо, это моя карма. Доверять людям.

— Если бы ты мог, ты бы уничтожил всех людей, оставив только тех, кто пригодился бы тебе для опытов. О каком доверии ты говоришь?

— Естественно в этот раз я подстраховался. Смог вычислить предателя и отыскать его. Но в тот момент, когда мои люди его уже почти взяли, ему помог сообщник. Ты, представляешь, Лесса, как я зол?

— Причем здесь я? — Валерия даже не пыталась скрыть неприязнь в своем голосе. — И ты так и не ответил на мой вопрос.

— Ты хорошо помнишь своего отца? — поинтересовался Вигго. — Как он выглядел в молодости?

Женщина почувствовала, как у нее резко пересохло во рту.

— Вот, вижу! По глазам вижу, что наконец меня поняла. Твой сын, он почти полная копия своего деда в те годы. Его невозможно не узнать, хотя я и видел его в последний раз тридцать шесть лет назад.

Страх и слабость ушли в одно мгновение. Их вытеснила ярость.

— Впрочем, кому я это рассказываю? — мужчина проигнорировал вспышку эмоций. — Ты ведь это специально сделала?

На лице женщины застыла неподдельная маска высокомерия.

— Конечно, — холодно произнесла та, которую когда-то звали Лесса. — Наследственность моего сына, ммм, скажем так, очень специфична, самое главное неизвестна. Я не хотела рисковать. Я скорректировала гены эмбриона, делая его в первую очередь моим.

— Со всеми присущими истинному альтхамцу качествами? — насмешливо уточнил собеседник, которого совершенно не затронули ни изменившееся выражение лица, ни интонации в голосе. Слишком все было ненатурально. Она уже давно потеряла право и на подобные взгляды, и на подобный тон. — С верными понятиями о чести, долге, службе нашему королю. Нашему прародителю.

Валерия вдруг поняла, что на грани того, чтобы вцепиться в это ненавистное лицо всеми десятью ногтями и изорвать его в клочья. На что у нее не хватило смелости тридцать шесть лет назад. И она всего лишь позорно бежала.

— Ты — единственная дочь у своего отца. И ты надеялась, что со временем он принял бы и внука, пусть даже незаконнорожденного, особенного, когда увидел бы, что мальчик, вылитый Лертен, да еще и истинный альтхамец. Я ведь прав? Ты ведь этого хотела?

Валерия не ответила.

— Можешь не отвечать, я и так знаю ответ. Ты подстраховалась, — уголки губ Вигго печально опустились вниз, — так почему же ты не поступила так, как изначально планировала? Я бы просто наблюдал, как он растет, как у него развивается Искра. Ты бы занималась своим любимым делом. А у мальчишки было бы большое будущее. Как и должно быть у наследника древнего и великого рода.

— А если я расскажу отцу всю правду? Что его лучший друг и соратник втянул его молодую, неопытную дочь в свои безумные эксперименты и издевался над его внуком?

— Предстанешь перед ним вот в таком виде? С этой своей изуродованной внешностью? Ты думаешь он вообще узнает тебя? Его дочь — высокорожденная, истинная альтхамка. А не это позорище южных степей в которое ты себя превратила.

Валерия презрительно скривила губы на его слова.

— Ты думаешь Балдеру Лертену сейчас нужен незаконнорожденный внук? Я ему все рассказал.

Она несколько мгновений прожигала его взглядом. Мужчина подобрался. Оторвал спину от скамьи и напряженно расправил плечи, словно и в самом деле мог ожидать нападения.

— Так это ты?! — разъяренной кошкой зашипела она. — Ты все это устроил? Ты отправил моего сына в это ужасное место?

— Милорд требовал его полного физического устранения. Он сейчас вообще ничем не хочет рисковать. Я подождал пока он немного остынет и предложил ему другой вариант. Эксперимент можно и даже нужно продолжить, и Карьер — лучшее место для такого, как твой сын. Подальше от людей, всего мира и чего уже греха таить от самого лорда.

— Мой сын такой же как все.

— Нет и ты это знаешь. И чем дальше, тем ярче это будет проявляться. Все его самые яркие, выдающиеся черты характера смоделированы в нем не матушкой-природой. Гены в его крови принадлежат старинным, благородным домам, у которых в подкорке зашиты определенные программы поведения и жизненных убеждений. С самых младенческих лет ты лишила возможности проявить себя тому, кем он по-настоящему является.

— Донору для появляющихся потомков королевской семьи? Чтобы передать им его врожденную способность управлять Искрами, а через них и другими носителями.