Странный каприз

Глава 2

С обычной непринужденностью Присцилла уселась напротив мистера Эмхерста и, не тратя времени на пустые любезности, сразу приступила к делу:

— Вы не имели права без разрешения давать кому бы то ни было мой телефон. Если бы я хотела, чтобы мне звонили все подряд, внесла бы его в телефонную книгу.

— Приношу извинения. — Эмхерст тяжело заворочался в кресле, вертя в руках незаполненную заявку. — Но, знаете ли, мистер Пинкни — это не «все подряд». Его семья хорошо известна в Бостоне. Он был так любезен, что согласился задержаться ради вас, и я подумал, что… ну, может быть, вы что-то забыли в доме и он хочет связаться с вами по этому поводу.

Он вопросительно взглянул на нее, но Присцилла не собиралась удовлетворять его любопытство.

— А что, если он хотел переманить у вас клиента?

— Нет, нет, что вы! Ни один порядочный агент не станет переманивать у другого клиентов, а у мистера Пинкни безупречная деловая репутация. И потом, я не удивлюсь, если он сам захочет купить этот дом. Он задал мне множество вопросов и собирался сегодня утром съездить туда еще раз.

— Значит, мы подаем заявку немедленно, — ответила Присцилла. — Все данные у вас уже есть. Мне не хотелось бы думать, что безупречная репутация мистера Пинкни заставит вас забыть о своих обязанностях по отношению к клиенту.

Мистер Эмхерст поморщился, но покорно вставил бланк заявки в машинку и принялся его заполнять. Еще вчера, все обдумав, Присцилла сообщила ему свою цену, рассчитанную с большим запасом. Если понадобится, она сможет заплатить и больше, но без особой нужды швыряться деньгами не стоит. На перестройку дома уйдет целое состояние — а ведь еще надо его обставить!

— Я подам заявку сегодня, — сообщил мистер Эмхерст, протягивая ей бумагу для подписи. — Остается еще один вопрос. Вы собираетесь платить в рассрочку, и не исключено, что Говарды захотят… э-э… выяснить состояние ваших финансовых дел. Видите ли, такая крупная сумма…

Присцилла молча вырвала из блокнота листок, черкнула на нем имя и номер телефона.

— Мистер Эмхерст, это менеджер моего банка. Можете позвонить ему прямо сейчас и проверить мою платежеспособность. Необходимые бумаги подготовит мой бухгалтер. Проблем не будет.

— Нет, нет, разумеется, я и не…

Присцилла слегка прищурилась.

— И еще одно. Мистер Эмхерст, мне хотелось бы, чтобы эта информация хранилась в тайне. Чтобы не получилось, как с телефонным номером.

— Ну это же совсем разные вещи! — пыхтя от негодования, запротестовал мистер Эмхерст. — Финансовая информация, разумеется, сохраняется в строгой тайне. Она предоставляется только продавцам и только в случае выплаты в рассрочку.

— Но если мистер Пинкни надеется заполучить дом, думаю, он будет присутствовать на подаче заявок.

— Мистер Пинкни ничего не узнает, — с достоинством возразил мистер Эмхерст. — Можете не беспокоиться, мисс Ларсон, моя фирма умеет хранить коммерческую тайну. Присцилла подняла брови, но ответила только:

— Спасибо. Вы меня просто утешили. Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только получите ответ.

— Разумеется, — пообещал мистер Эмхерст.

В магазине день прошел тихо. Впрочем, здесь и не бывало шумных дней: еще в Сан-Франциско Присцилла усвоила, что главное — не количество покупателей, а их платежеспособность. Там же она узнала цену высококачественных товаров, привлекательного оформления, а еще — капельки личного обаяния.

А ведь в Сан-Франциско, где на улице не встретишь двух похожих людей, выделиться из толпы гораздо труднее, чем в чопорном Бостоне. Здесь имя Присциллы Ларсон скоро стало нарицательным обозначением веселого сумасбродства. И Присцилла делала все, чтобы поддержать имидж. В местных газетах даже время от времени появлялись заметки о ней и ее «Антикварии». Добиться этого было не так уж и сложно: нужно просто помнить, что пресса — великая сила, и уметь завязывать полезные знакомства.

Лучше всего у Присциллы шла продажа мебели крупными партиями. Клиенты, желавшие обставить «под старину» комнату или даже целый дом, спрашивали ее совета — и Присцилла, хотя и никогда не обучалась искусству дизайна, безошибочно подсказывала, как превратить безликое помещение в комнату, красивую и уютную. Какая-нибудь вещица — латунная пепельница или причудливая керамическая фигурка — оживляла помещение, наполняла его теплом и дыханием неподдельной старины. Любой хороший антиквар разбирается в мебели: но немногие способны так чувствовать ее, улавливать ее аромат, жить своим делом, как жила им Присцилла.

Решив переехать в Бостон, Присцилла первым делом посетила все крупные антикварные магазины города — чтобы узнать, с кем ей придется соперничать, а с кем, может быть, удастся сотрудничать. Не желая идти проторенным путем, она сняла на окраине города помещение, прельстившее ее удивительной после Сан-Франциско дешевизной. У помещения было два достоинства: размеры, позволявшие организовать склад, и удобное место для парковки. Был и недостаток: неудобное расположение. Присцилла понимала, что богатые клиенты привыкли делать покупки в самых престижных салонах, расположенных в центре города. Но она не особенно переживала по этому поводу: главное, чтоб магазин «открыли», и тогда покупатели потянутся сами собой.

Цены у Присциллы были немного ниже, чем у конкурентов, а вместе со старинными диванами и столиками она предлагала свой взгляд на мир, интересный и непохожий на взгляды ее коллег. И вскоре ее дело процветало. Почти сразу Присцилла смогла нанять помощника. Правда, все ее продавцы задерживались ненадолго: неистощимая энергия начальницы вливала и в них стремление к новым высотам. Нынешняя помощница Присциллы, Клара, была, пожалуй, одной из лучших, но по некоторым признакам Присцилла уже догадалась, что и Клара скоро с ней расстанется.

Весь день Присцилла ждала звонка. Но телефон зазвонил ближе к вечеру, когда она, уединившись в своем офисе за антикварным столиком, с которым не желала расставаться, подсчитывала сегодняшнюю выручку. Вглядываясь в колонку цифр, Присцилла рассеянно сняла трубку и произнесла:

— Магазин «Антикварий».

— Будьте добры мисс Ларсон.

«Пора бы уже мистеру Эмхерсту узнавать меня по голосу, — подумала Присцилла. — Я же его сразу узнала».

— Я слушаю, мистер Эмхерст.

— Я только что от Говардов. Подано две заявки.

— И вторая, конечно, от мистера Пинкни!

— Совершенно верно. Его начальная цена немного выше вашей, но владельцы дома хотят большего. Они требуют две тысячи сверх вашей цены.

— Он был там? Он согласился? — Сердце у Присциллы колотилось как сумасшедшее. Черт возьми, ей нужен этот дом!

— Нет, его там не было. Его служащий подал его заявку, а я вашу. Для продавца гораздо удобнее иметь дело с покупателем через посредника. Для этого, мисс Ларсон, и существуют агенты.

— Значит, теперь все зависит от того, кто быстрее предоставит требуемую сумму?

Мистер Эмхерст поморщился. Что за варварские представления о бизнесе у этих калифорнийцев! Нет, Бостон — цивилизованный город, и в нем дела так не делаются.

— На размышление вам дано двадцать четыре часа. Если один претендент согласится, а другой откажется — говорить не о чем. Если согласитесь вы оба, не имеет никакого значения, кто подаст заявку первым. Решение будет принимать продавец. Я думаю, вы должны выиграть. Владельцы обычно не любят отдавать недвижимость в руки агентов.

Присцилла задумчиво смотрела в окно, где быстро сгущались сумерки. Меркнущий свет падал на стопку гроссбухов. Две тысячи — это еще терпимо, думала она. На пределе, но терпимо.

— Подготовьте мне, пожалуйста, новую заявку, — сказала она наконец. — Цену поставьте на пятьсот долларов выше назначенной. Я заеду к вам по пути из магазина и подпишу.

На другом конце провода воцарилось молчание. Наконец мистер Эмхерст произнес:

— Но, мисс Ларсон, мы же не знаем, пойдет ли на это мистер Пинкни…

— Разумеется, пойдет, — нетерпеливо перебила его Присцилла. — И скорее всего предложит целую тысячу сверх назначенного. Я этого пока делать не хочу. Нам обоим невыгодно покупать дом по слишком высокой цене — тогда он не окупится. Возможно, мистер Пинкни может добавить и пять тысяч — но не станет, потому что умеет считать деньги. Прибавьте пятьсот долларов, мистер Эмхерст.

— Хорошо, как скажете. Значит, я вас жду… когда? Через час?

Присцилла взглянула на мужские часы, странные на ее тонком запястье.

— Да, примерно через час.

Следующие сутки Присцилла провела как на иголках. В своем воображении она уже открыла гостиницу, и мысль, что дом может ей не достаться, была для нее невыносима. Подумать только, первое приличное предложение за полгода! А ведь мистер Эмхерст, при всех своих недостатках, держал ее в курсе всех новостей рынка недвижимости. Конечно, он не знал, что она затевает: Присцилла просто попросила его сообщать обо всех зданиях, достаточно больших и находящихся достаточно близко от города.

Наконец раздался телефонный звонок. Присцилле пришлось сделать над собой усилие, чтобы снять трубку и выслушать новости.

— Вы были правы! — сообщил мистер Эмхерст — в голосе его недовольство смешалось с восхищением. — Мистер Пинкни, как и вы, предложил пятьсот долларов сверх назначенной цены. Но, знаете ли, мисс Ларсон, продавцы — странные люди. Стоит им увидеть, как за их недвижимость сражаются несколько покупателей, и они уже воображают, что их дом стоит золотые горы. Надеются, что смогут разбогатеть на этой сделке…

— Что вы хотите сказать, мистер Эмхерст?

— Они подняли цену еще на три тысячи.

Присцилла закусила губу.

— Тогда ни мне, ни мистеру Пинкни нет смысла делать покупку.

— Мне тоже так кажется. Что я должен делать?

— Я подумаю. Они дали еще двадцать четыре часа?

— Да, условия те же.

— Если что-нибудь изменится, звоните.

Едва она повесила трубку, как телефон зазвонил снова.

— Мисс Ларсон?

— Да. — Этот голос она, как ни странно, узнала сразу же. Только сейчас в нем слышались властные нотки, которых не заметила Присцилла при первой встрече.

— Это Крейг Пинкни. Мне не хотелось бы докучать вам, мисс Ларсон, но, боюсь, нам необходимо поговорить о доме Говардов.

Присцилла неохотно признала, что он прав.

— Может быть, обсудим наши дела за ужином?

— Сегодня вечером я занята.

— А как насчет обеда завтра? Нам нужно обсудить новое предложение продавцов.

Присцилла нахмурилась, глядя на телефонный аппарат.

— Хорошо. Когда и где?

— Например, в полдень в «Локобере».

— Хорошо. Я приду.

«Локобер» был одним из самых фешенебельных ресторанов города, так что Присцилла извлекла из гардероба свой любимый костюм — черную шерстяную юбку с разрезом, ярко-желтую шелковую блузку, поверх которой накинула черно-желтую куртку. Дополнили ее наряд ковбойская шляпа и черные сетчатые колготки. И без того высокая, Присцилла надела черные туфли на невероятной высоты шпильках, — по ее мнению, эти колготки требовали именно таких туфель.

Она пришла точно в полдень, но его еще не было на месте. Подозвав метрдотеля, Присцилла объяснила, что у нее назначена здесь встреча с мистером Пинкни, и была тут же препровождена к зарезервированному столику в центре уютного зала, стилизованного под клуб прошлого века.

Под перекрестным огнем изумленных взглядов Присцилла проследовала к своему месту, заказала коктейль и откинулась на спинку стула, с интересом оглядываясь по сторонам. За соседним столиком она заметила пару, с которой была немного знакома, и кивнула им. Те поспешно закивали в ответ, а затем начали шептаться друг с другом. Присцилла поняла, что речь идет о ней. «Как просто обратить на себя внимание, — подумала она, покачиваясь на стуле и обводя глазами зал. — Достаточно поярче одеться».

Крейг Джеймс Пинкни-третий опоздал на пять минут. У него отстали часы, и это он понял, только взглянув на циферблат уличных часов при входе в ресторан. Крейгу стало неловко: никогда в жизни он не опаздывал и тем более не заставлял ждать женщину. Впрочем, мисс Пончо, кажется, не из тех, кто приходит вовремя.

Он осознал свою ошибку, едва войдя в зал. Мисс Ларсон восседала посреди зала во всем своем великолепии, притягивая к себе изумленные взгляды посетителей. Она его не заметила, и на какой-то безумный миг Крейга охватило желание сбежать. Повернуться и тихонько уйти, а потом позвонить из автомата и принести мисс Ларсон свои извинения. И, разумеется, оплатить ее заказ. «Она будет только рада, — подумал Крейг. — Ей, кажется, и без меня здесь неплохо».

Но Крейг тут же отверг эту мысль. Что за малодушие? Он не подросток, который, придя на «свидание вслепую» и увидев свою предполагаемую даму, кидается прочь со всех ног. Сам виноват, что пригласил ее в «Локобер». Знал же, с кем имеет дело. Мог бы назначить встречу в ближайшем «Макдоналдсе». Или в цирке.

Крейгу ничего другого не оставалось делать, как двинуться к столику. Взгляды всего зала оторвались от женщины в безумном наряде и переместились на него. К несчастью, в «Локобере» сегодня словно бы специально собрались знакомые Крейга: приятели родителей, деловые партнеры… И каждого из них он должен был поприветствовать.

— Извините за опоздание, мисс Ларсон, — заговорил он, наконец садясь. — У меня отстали часы.

— Советую носить кварцевые, — ответила она, показывая ему свои мужские часы, казавшиеся слишком массивными на тонкой руке. — Их не нужно заводить, и ходят они довольно точно.

— Обязательно последую вашему совету, — с едкой иронией ответил Крейг. Подоспел официант, и Крейг заказал мартини. — Хотите еще выпить?

— Нет, благодарю. С меня достаточно.

Крейг заметил, что она пьет коктейль маленькими глотками, редко поднося бокал ко рту. Может быть, она не так уж уверена в себе, как хочет показать? Но он тут же отбросил эту мысль. Не хочет, чтобы на нее глазели, — пусть не одевается, как на маскарад! Нет, скорее всего она просто не хочет пить перед серьезным разговором.

Официант принес меню. Быстро просмотрев список блюд, Присцилла выбрала салат «Ньюберг» из морских продуктов — одно из самых дорогих блюд в меню. Крейг заказал то же самое.

— Что касается дома, — заговорил он, как только официант отошел, — я не вижу смысла за него бороться. Назначенная цена — это предел возможного. Еще тысяча или две — и покупка дома потеряет всякий смысл.

— Я с вами согласна. — Присцилла наклонилась к нему и заговорила взволнованно и настойчиво: — Послушайте, мистер Пинкни! Зачем вам именно этот дом, когда в округе продается десяток других, вполне подходящих для ваших целей? Дом Говардов слишком велик, расположен слишком далеко от Бостона… Вы потратите кучу денег на ремонт и в конце концов не получите никакой выгоды. Я понимаю, что вы любите свое дело… — она выразительно пожала плечами… — но нельзя же любить его в ущерб себе!

— Подходящих домов много, мисс Ларсон, но немногие из них стоят переделки. Этот — стоит.

Она не отрывала от него настойчивых изумрудных глаз — и вдруг острое влечение пронзило Крейга. На мгновение он ощутил в этой странной женщине энергию и необоримую жажду жизни, наполнившую его желанием. Крейг тряхнул головой и покосился на Присциллу — но она, кажется, ничего не заметила.

— Ваша затея, мисс Ларсон, гораздо рискованней моей, — продолжал он. — Что, если местные власти не дадут вам разрешения на открытие гостиницы? Об этом, знаете ли, нужно подумать в первую очередь.

— Разрешение я уже получила.

Официант поставил перед ней тарелочку с экзотическим салатом, и, взяв вилку, Присцилла продолжила:

— Я знаю, что делаю, мистер Пинкни. Вы звонили мне в магазин, так что знаете, что у меня свое дело. Гостиница позволит мне проявить талант дизайнера, которому я пока не нашла применения. Я мечтаю о гостинице уже год. За это время я уладила все бюрократические вопросы, разработала план, составила смету. Наконец-то нашла подходящий дом. Вы, мистер Пинкни, агент, и торговля недвижимостью — ваша профессия. Не все ли вам равно — этот дом или другой? Я уверена, стоит поискать — и вы найдете недвижимость, более подходящую для ваших целей. А бороться дальше нам в самом деле нет смысла.

Сказав все, что хотела, Присцилла занялась салатом. Крейг тоже взялся за вилку. «Тупик», — подумал он. Она не хочет уступать — но и он, когда речь идет о деле, не ощущает в себе рыцарского благородства. Несмотря на все заверения мисс Ларсон, он не верил, что она осознает всю сложность задуманного дела. Однако одна ее фраза привлекла его внимание. Она сказала, что собирается проявлять свой не нашедший применения талант дизайнера.

— Что, если мы купим дом вместе? — предложил он вдруг. — Разделим и расходы, и прибыль. Я займусь перепланировкой, а вы обставите дом старинной мебелью. Мне ни разу еще не приходилось продавать дом вместе с обстановкой. Хотелось бы попробовать для разнообразия.

Присцилла сморщила нос.

— Мистер Пинкни, я вовсе не стремлюсь вносить в вашу жизнь разнообразие. Мне-то от этого какая выгода?

— Когда дом пойдет на продажу, в рекламном буклете будет сказано, что он обставлен мебелью магазина «Антикварий». Вы получите известность.

— Ерунда! Сколько людей вообще увидит дом? Десяток, два? Самое большее полсотни. Нет, моему бизнесу это не поможет. Мне нужна гостиница. И потом, я взяла за правило не участвовать в совместных предприятиях.

— Почему?

— Потому что я никому не доверяю, — с очаровательной улыбкой ответила Присцилла. — Не принимайте это на свой счет, мистер Пинкни. Просто я предпочитаю полагаться только на себя. Так проще. А в данном случае даже никаких разговоров быть не может. У нас с вами совершенно разные цели.

Крейг взял нож и начал мазать хлеб маслом, чтобы скрыть раздражение. С этой чокнутой невозможно спорить, думал он. Упряма и заносчива. Конечно, Крейг мог бы применить свое хваленое обаяние, но боялся, что на нее это не подействует. «А действительно, — подумал вдруг он, — почему я с самого начала знакомства даже не пытался произвести на нее впечатление?» Куда делась его знаменитая галантность? Почему мисс Пончо с первого взгляда вызвала у него раздражение?

Его размышления прервал голос Присциллы. Она больше не улыбалась, выглядела озабоченной, даже встревоженной.

— Вот мое предложение, — объявила она. — Давайте посчитаемся. Проигравший даст слово отозвать свою заявку и освободить поле деятельности для другого. Мы уже согласились на назначенную цену, так что, думаю, никто не обвинит нас в сговоре.

Крейг недоумевающе уставился на нее.

— Простите, что мы сделаем?

— Ну, неужели не помните? — удивилась она. — «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…» Мне кажется, в детстве в прятки играют даже отпрыски аристократических семейств.

Крейг вытаращил на нее глаза, словно увидел динозавра.

— Может быть, проще кинуть монетку?

— Не люблю орлянку. Я в нее всегда проигрываю.

«Значит, в считалках она всегда выигрывает», — отрешенно подумал Крейг. Но в любом случае он не собирается выставлять себя на посмешище посреди переполненного ресторана.

— Мисс Ларсон, здесь это едва ли возможно.

Присцилла фыркнула.

— А, собственно, почему? Боитесь, ваши друзья решат, что вы впали в детство? Но у меня нет других предложений.

Крейг обвел взглядом зал и обнаружил, что по меньшей мере две компании за соседними столиками не спускают с него глаз.

— Простите, нет. Может быть, нам лучше продолжить разговор наедине…

Не успел он договорить, как Присцилла наклонилась и полезла в принесенную с собой громадную черную сумку — в таких сумках художники носят свои картины. Покопавшись в ней, она извлекла две бумажки — двадцатидолларовую и пятидолларовую, — положила их под тарелку и поднялась на ноги.

— Вы упрямый человек, мистер Пинкни. Не трудитесь больше мне звонить. Я сделаю все, чтобы купить этот проклятый дом.

И ушла, не оглядываясь, а Крейг долго смотрел ей вслед. Вместе с ним провожал ее глазами весь ресторан. Присцилла скрылась за дверью, и головы обедающих, как по команде, повернулись к Крейгу. Тот доедал свой салат, с трудом сохраняя внешнюю невозмутимость. Какого черта ей не понравилось? Может быть, она неправильно поняла слово «наедине»? Или просто обиделась, когда он не захотел валять дурака на людях?

— Чем это вы так обидели свою даму? — поинтересовался из-за соседнего столика его деловой знакомый, когда Крейг мимо него направился к официанту, торопясь поскорее расплатиться и покинуть ресторан.

— Понятия не имею, — сухо ответил Крейг.

Она оставила слишком много денег, но будь он проклят, если станет встречаться с ней еще раз. Заплатив по счету и оставив на столе две недоеденные тарелки салата, Крейг вышел на улицу. Чем бы ни кончилась история с домом Говардов, приятно сознавать одно: он никогда больше не увидит мисс Ларсон.

Из ресторана Присцилла отправилась прямо в контору мистера Эмхерста и подписала следующую заявку. Она дала только пятьсот долларов сверх назначенного, полагая, что мистер Пинкни поступит так же.

— Я хочу поговорить с Говардами, — сказала она. — Они должны позвонить мне до того, как примут решение.

— Но это очень необычное требование… — начал агент.

— Не важно. Впишите это в заявку. Пусть позвонят сегодня вечером, после того, как получат оба предложения. Я не собираюсь торговаться или проклинать их за жадность. И порочить доброе имя мистера Пинкни тоже не стану. Просто объясню им, почему для них выгоднее продать дом мне, а не кому-то другому.

Уговаривать мистера Эмхерста ей пришлось недолго. В конце концов, он тоже хотел получить свои комиссионные, пусть и с помощью необычного условия. Может быть, утешал себя тем, что во время ее разговора с Говардами будет рядом и успеет вмешаться, если назреет скандал. Да не все ли равно, что он думал? Главное — он сделал так, как нужно Присцилле.

Из конторы Присцилла вернулась в магазин, где ждали ее два неотложных дела: одно — важное и срочное, другое — скорей для души. Во-первых, она обещала клиенту с Бикон-Хилл найти несколько предметов меблировки для нового дома и возлагала на эту работу большие надежды по части завязывания контактов с бостонским высшим светом. Во-вторых, покупатели из Ньютона попросили ее помочь обставить целую комнату в чудесном старом особняке. Если все пройдет удачно, Присцилла надеялась получить заказ и на оформление всего дома.

Однако, занимаясь делами, Присцилла ни на миг не забывала об ожидаемом звонке. Когда телефон наконец зазвонил, она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Сейчас она должна показать, на что способна!

Сперва мистер Эмхерст сообщил ей, что мистер Пинкни предложил такую же цену, но гораздо более выгодные условия оплаты. Агент объяснил, что для Говардов это очень важно: они переезжают в Аризону, и, чтобы обосноваться на новом месте, им понадобятся большие деньги.

Присцилла закусила губу. Она не могла поднять размер первых выплат. Черт, можно было догадаться, что Пинкни пойдет на хитрость!

— Но Говарды еще не приняли его предложение?

— Нет, но собираются. Они готовы поговорить с вами, но только из вежливости. Мисс Ларсон, не расстраивайтесь, если вам не удастся их переубедить. У всех у нас, знаете ли, случаются тяжелые времена, и не стоит обвинять этих людей за то, что они хотят продать свой дом повыгоднее…

— Да, конечно, — кивнула Присцилла. — Пожалуйста, позовите кого-нибудь из них к телефону.

Трубку взял мистер Говард. Судя по голосу и тону, ему вовсе не хотелось общаться с Присциллой. Но та как будто не замечала его неприветливости, помня о его почтенном возрасте и о том, что от него зависит судьба дома. У Присциллы остался единственный шанс вырвать дом Говардов из цепких лап Крейга Пинкни, и для этого она должна сделать все, что может. Для начала она объяснила Говарду, что собирается сделать с домом.

— Мне кажется, это здание как нельзя лучше подходит для гостиницы. Знаете, в старых домах есть какой-то особый уют, очарование, привлекающее посетителей. Я сама занимаюсь антиквариатом и знаю обаяние старины. Дом я обставлю антикварной мебелью: для каждой комнаты — свой особый стиль. Ни один другой покупатель не станет с этим возится: просто чуть-чуть подремонтирует и перепродаст. Тогда наслаждаться обаянием вашего дома сможет только одна семья. У меня же, мистер Говард, ваш дом будет открыт для всех, кто способен его оценить. В рекламном проспекте было сказано, что ваши предки владели домом на протяжении нескольких поколений. Я понимаю, что вам не хочется отдавать в чужие руки дом, с которым связано столько воспоминаний. Но я надеюсь сохранить семейный дух. Если не возражаете, я хотела бы описать историю дома в рекламной брошюре гостиницы, чтобы она, так сказать, сохранилась для потомков.

Мистер Говард пробормотал что-то неразборчивое. Присцилла вздохнула и выложила на стол своего козырного туза.

— Мистер Говард… Я знаю, это дерзко с моей стороны, но я надеюсь… может быть, вы позволите мне использовать в названии гостиницы ваше имя? Я назову ее «Дом Говардов».

— Как-как? — Впервые в его голосе послышался интерес.

— «Дом Говардов». Я не люблю броских названий. Фамильное имя, тем более такое известное в здешних местах, придаст гостинице ореол солидности, надежности. Мне нужно спокойное достоинство, особый аромат старого очага. Мне нужна гостиница, где посетители смогут расслабиться и спокойно наслаждаться духом Новой Англии. Но, разумеется, я не стану использовать ваше имя без разрешения. Если вы не согласны, употреблю другую фамилию, подходящую по звучанию.

— Подождите минутку.

Присцилла вздохнула с облегчением. Она победила! Мистер Пинкни остался ни с чем. Какое его предложение может поспорить с этим?

В трубке снова послышался дребезжащий голос мистера Говарда:

— Жена согласна. Говорит, ей это по душе. А размеры выплат вы поднять не сможете?

— Боюсь, что нет. Ведь перепланировка дома под гостиницу стоит целого состояния. Я собираюсь провести капитальный ремонт: все будет сделано по высшему классу. Я пошлю вам фотографии, мистер Говард, и вы убедитесь, что я работаю на совесть.

— Да… гм… ну… думаю, мы примем ваше предложение. И что, вы действительно назовете гостиницу «Дом Говардов»?

— Да, обещаю.

Присцилла знала, что сдержит слово. Ей самой эта мысль очень понравилась. Может быть, в истории семейства Говардов отыщется что-нибудь привлекательное для туристов… а если нет, ничто не мешает ей самой сочинить романтическую историю.

Трубку снова взял мистер Эмхерст.

— Дом ваш, мисс Ларсон, — произнес он, запинаясь, как будто не мог прийти в себя от изумления. — Поздравляю.

— Благодарю вас за помощь, мистер Эмхерст. Пожалуйста, передайте Говардам, что я хотела бы поговорить с ними еще раз. Мне нужно выяснить кое-какие детали.

И со счастливой улыбкой на устах она повесила трубку.