Странствия Ветра

Глава 2

В Великом Лесу множество троп. Все они переплетены в сложный лабиринт, и только высокородный эльф безошибочно определит — кто первым протоптал ту или иную стежку. Конечно, лесные обитатели прекрасно в нем ориентируются, но заглянуть так глубоко в прошлое Великого Леса могут лишь представители благородного сословия. Когда-то давно, на заре веков в среде эльфов не существовало никакого разделения. Магия жизни была доступна любому представителю лесного народа, но катастрофа изменила облик Великого Леса и разделила некогда единое племя.

Бедствие пришло с небес. В тот день они взорвались раскатами грома. Раскаленные докрасна камни огненными росчерками раскрасили небеса, и рухнули вниз. Огромные ямы-оспины обезобразили лик Великого Леса, а затем начался пожар. Он бушевал седмицу, а поднявшийся ветер раскидывал волны огня по стонущему от боли зеленому океану. Пыль и гарь заполнили воздух, и день превратился в сумерки. Наконец пошел дождь, но не обычный, а холодный. Дождинки превращались в хлопья грязно-серого цвета и ложились на землю хрустящим ковром. Вода стала твердой, и магия жизни надолго покинула эти места. Немногочисленные остатки лесного народа оплакивали погибших и скитались в поисках пищи. Но Великий Лес огромен, и, чем дальше от центра катастрофы проживали выжившие эльфы, тем им проще было отыскать уцелевшие участки живого Леса, да и вода здесь затвердела не везде. А на самом краю, на границе с соленым океаном, в котором плавала земная твердь, магия жизни по-прежнему заполняла все сущее.

Лесной народ не сгинул в катастрофе, но значительно поредел и оказался разделен. В мелкие прибрежные поселки стали стекаться все выжившие в катаклизме эльфы. Но оказалось, что уцелевший Лес в окрестностях факторий не в состоянии прокормить такое количество народа. Среди соседних поселений, решивших определиться с границами владений, стали вспыхивать споры, и очень скоро пролилась первая кровь. Смутные времена междоусобицы продлились целое столетие, еще больше проредив лесной народ и окончательно разделив его на пять королевств. В каждом королевстве образовались сословия. Где-то, как например в Западных пределах, власть захватили эльфы, пришедшие из выжженных дубрав, а где-то местные жители, воспользовавшись магией места, сумели низвергнуть пришлых в ранг прислуги. Но везде сильный смог возвеличиться над слабым и стал повелевать. Многие знания были утеряны, а носители сохранившихся не спешили ими делиться со всеми своими соплеменниками, предпочтя узкий круг приближенных правителя и тем лишь закрепляя сословное разделение.

Конец междоусобной войне, со временем перешедшей в вялотекущую стадию, положила королева Южных пределов — Россэамила. Ей удалось убедить правителей оставить вражду и обратить свои взоры на постепенно возрождающиеся земли выжженных дубрав. Зелень молодого Леса шаг за шагом отвоевывала у черных пустошей жизненное пространство, и заключившие перемирие эльфы теперь связывали свое будущее с возрождением Великого Леса. В своем благородном стремлении Россэамила собрала вокруг себя всех могущественных магов жизни. Так появился Круг Возрождения, ставший впоследствии самой влиятельной в мире силой, решения и рекомендации которой были обязательны для исполнения подданными всех королевств.

Шли годы, огромные лесные пространства вошли в тот возраст, когда у деревьев-исполинов рождаются души — дриады. А с появлением дриад и магия жизни вернулась в возрожденный Лес. Магия вернулась, вот только делиться с подданными всеми ее секретами закрепившееся у власти сословие не стало. К тому же, в смутные времена у эльфов, наделенных долгим сроком жизни и оттого не склонных в браке к многодетности, случился демографический провал. Мужское население эльфийских королевств в междоусобной войне значительно сократилось, а среди новорожденных отчего-то стали преобладать девочки. Конечно, молодые эльфийки из аристократического сословия легко находили себе спутника жизни, а все остальные, оставшиеся не у дел девушки были вынуждены искать партнеров на стороне. Кто-то находил себе суженого среди дриад, ведь общеизвестно, что дриады-мужчины ничем не уступают эльфам во внешней красоте и мужественности. Однако, выбрав себе в мужья дриада, эльфийка обрекала себя на отшельническую жизнь вдалеке от поселений сородичей. А все потому, что древесные души не могут далеко и надолго отлучаться от древа, давшего им жизнь. Некоторые девы стали выходить на охоту в надежде отследить и пленить молодого неженатого охотника или травника из отдаленного поселения. А кто-то искал счастья среди малочисленных и отсталых представителей других рас, из ниоткуда появившихся в возрожденном Лесу — куцеухих людей, пресноводных русалов или полуросликов халфлингов. Правда, от таких браков рождались метисы, к коим высокородные эльфы относились с презрением, но даже это не останавливало некоторых отчаявшихся девушек.

Оперировать природной магией каждый эльф способен с момента достижения подросткового возраста, и вплоть до совершеннолетия эта способность только развивается. А затем, когда юный организм окреп и полностью сформировался, неизбежно наступает период застоя. Дальнейшее совершенствование магических способностей возможно лишь в любви. Магия жизни и любовь неразделимы. Ведь, по сути, любовь — самый сильный источник созидательной магии. Без этого чувства жизнь замирает и чахнет, а с его появлением бурно развивается, порождая новые формы и расширяя освоенные горизонты. Дабы не зачахнуть и не утратить внутреннюю и внешнюю красоту, остановившись в магическом развитии и тем самым значительно сократив срок своей жизни, одинокие эльфийки неблагородного сословия порой проявляют настоящие чудеса изобретательности. Впрочем, Лаэль никогда не причисляла себя к последним и каждый раз, выходя на охоту, надеялась лишь на удачу. Повстречать в молодом лесу неженатого и беспечного эльфа попросту невозможно, в окрестных поселениях давно не осталось незанятых мужчин. Оставалась надежда столкнутся с только что появившимся в Лесу представителем отсталой расы, и он окажется молодым и достаточно привлекательным мужчиной. Но пока что все встреченные Лаэль пришельцы — это старый немощный старичок халфлинг да две дородные куцеухие женщины, лепетавшие что-то на режущем слух грубом каркающем языке.

Молодая эльфийка часто задавалась вопросом — откуда в Лесу появляются пришельцы, но так и не смогла прийти к однозначному ответу. Старейшины поселения объясняли их появление стремлением молодого Леса увеличить разнообразие своих жителей. Вот сырая магия Леса и воплощает обитателей далеких звезд. Оттого они и говорят на незнакомых языках, а выучив эльфийский, рассказывают причудливые истории из своей прошлой жизни. Но как объяснить появление в Лесу смердящих запахом разложения умертвий, низводящих магию жизни и с каждым годом захватывающих все большие области Великого Леса? Даже Круг Возрождения никак не может справиться с этой напастью, время от времени объявляя о наборе резервистов и повышая повальный налог. Сырая магия Леса воплотить подобную гадость никогда бы не смогла!

В очередной раз размышляя над этим, Лаэль вышла на небольшую лужайку, усеянную цветущими ландышами, и остановилась, прикидывая, как лучше ее преодолеть, чтобы не потревожить покой духа поляны. Вдруг она почувствовала, что магический фон пошел рябью и всколыхнулся, будто воды озера от брошенного в зеркальную гладь камня. Определив точное направление, Лаэль стремглав бросилась в лес, понимая, что ей впервые удалось оказаться так близко к месту воплощения пришельца. С трудом заставив биться медленнее готовое вырваться из груди сердце, эльфийка замедлила шаг и, мягко ступая, вышла к поросшему подлеском оврагу-шраму, некогда проделанному упавшим с небес камнем. Рядом с наполовину засыпанным землей небесным булыжником стоял и озирался одетый в сливающуюся с зеленью леса одежду молодой куцеухий. Его аура не была переплетена с женскими эманациями, и сам он был весьма недурен собой. Сердце вновь забилось так, что пришлось сделать несколько глубоких вдохов магической праны. Это был ее шанс, который нельзя упускать! Обратившись к внутреннему источнику силы, Лаэль сотворила заклинание обворожение и, появившись в поле зрения пришельца, активировала его. Но, к великому удивлению молодой эльфийки, на куцеухого человека ее чары не произвели никакого воздействия. Мазнув по Лаэль взглядом, он еще более пристально осмотрелся и лишь только после этого, улыбнувшись, кивнул головой, всем своим видом выказывая дружелюбие.

«И это все!» — удивилась Лаэль. Обычно пришельцы, недавно воплотившиеся в Великом Лесу, легко поддавались даже самым легким магическим воздействиям. А этот человек, как показалось, вообще не заметил направленного на него заклинания. Правда, поговаривали, что иногда появляются пришельцы, изначально способные к некоторым магическим воздействиям. Но до сегодняшнего дня никто из многочисленных знакомых эльфийки с таковыми не сталкивался. Лаэль даже показалось, что человек сейчас просто пройдет мимо нее и спокойно удалится. А она так и будет растерянно стоять и наблюдать, как исчезает ее шанс на любовь, долгую жизнь и полноценную магию. К горлу подкатил комок обиды и злости на себя. Лаэль решила действовать так, как если бы сейчас напротив нее стоял не куцеухий, а равный ей в магической силе молодой эльф.

Вновь потянувшись к внутреннему источнику, она направила заклинание изгородь на растущие по склонам оврага поросли жимолости и, спохватившись, бросила вдогонку силки. Вьющиеся побеги кустарника мгновенно разрослись и переплелись между собой, окружая куцеухого, а выстрелившие в его сторону прочные, лишенные листвы ветви должны были плотно опутать пришельца… Любой молодой эльф попытался бы сотворить контрзаклинания, но человек снова удивил. Каким-то непостижимым образом он успел выхватить два коротких клинка и перерубить ими ветви силков. Затем в высоком прыжке преодолел изгородь. Приземлившись на руки, кувыркнулся через голову, а в следующее мгновение оказался за спиной Лаэль. Крепко обхватив эльфийку, он прижал к ее горлу остро заточенный клинок. Лаэль с ужасом поняла, что из охотницы превратилась в дичь. Куцеухий оказался не простым обывателем своего звездного мира, а опытным воином. И это не сулило для нее ничего хорошего. Лаэль прекрасно знала, что делают воины-эльфы со своими живыми трофеями, а уж дикари куцеухие и подавно! Но то, что произошло дальше, просто не укладывалось в голове. Пришелец на чистейшем общеэльфийском спросил:

— Ты зачем на меня напала, красавица?