Страшная тайна Кощея

7. Рыжая девочка

Они поиграли в бадминтон, позагорали. Андрей достал из рюкзака учебник русского языка и начал готовиться к проверочной работе. Девочки собирали цветы. А Генка просто сидел, прислонившись к высокой сосне.

Ему казалось – они смеются за его спиной. И он чувствовал себя обманщиком, и чем дольше он думал о той странной истории, что приключилась с ним, тем меньше она казалась похожей на правду. Он и сам уже начал сомневаться в том, что слышал слова дуба наяву. Может, приснилось, в самом деле?

– Здравствуйте! – раздался чей-то голос у него над ухом.

«Ну вот, – подумал он, – уже и сосны разговаривать начали. Наверно, снова уснул».

– Простите, я вас напугала, – сказал тот же голос.

Генка испуганно вскочил.

Нет, говорила с ним не сосна, а какая-то рыженькая девчонка со смешными косичками, появившаяся невесть откуда. Она держала корзинку в руках и смотрела на Генку с нескрываемым любопытством.

– Ты откуда взялась? – удивился он.

– Из Патракеевки, – улыбнулась она. – Это деревня такая – вон там, за лесом.

И махнула рукой куда-то в сторону.

Андрей оторвался от учебника и спросил с ухмылкой:

– Девочка, скажи, пожалуйста, ты случайно не видела в лесу ничего необычного?

Она покачала головой:

– Что же в лесу может быть необычного?

– Слыхал, Емеля?

Генка рассердился – ох, и врезал бы он этому академику!

Девочка удивилась:

– А вас Емелей зовут?

Он еще больше рассердился:

– Генкой меня зовут.

– А меня – Стешей, – девочка протянула ему руку, и он, удивляясь своей вежливости, легонько ее пожал.

– А что это вы с корзинкой по лесу ходите? – полюбопытствовала Галя. – Разве уже ягоды есть?

– А я за травками лекарственными ходила. Здесь очень много полезной травы растет.

– Как интересно! – всплеснула руками Алла. – А нам по биологии как раз доклад написать нужно о лекарственных растениях нашей области. Может быть, вы нам расскажете что-нибудь?

Девочка снисходительно улыбнулась:

– А, городские! Первый раз в лесу? Деревья-то раньше, небось, только на картинках видели?

На носу и на щеках у нее была целая россыпь веснушек, и вся она была какая-то солнечная, лучистая.

Андрей обиделся:

– У нас, между прочим, в городе парк есть. А еще – дендрарий. Знаешь, что это такое? Это место, где разные растения собраны – даже такие, которые в нашем регионе обычно не растут.

Девочка засмеялась:

– Ну, если у вас в городе всё есть, то чего же вы тогда сюда приехали?

– На рыбалку, – сказал Андрей.

А девочка вздохнула:

– А я думала, вы нам помочь хотите.

– Кому это вам? – удивился Генка и подумал – странная какая-то девочка.

– Ну, лесу этому, птицам, зверушкам, цветам. Разве вы не поняли, что лес гибнет? – она нахмурилась и уже требовательно спросила, строго посмотрев на Генку. – Разве вы не тот мальчик, о котором мне рассказывали? Мне ваш портрет очень похоже нарисовали.

– Да кто нарисовал-то? – ошалело спросил он.

– Дрон Дроныч, лукоморский дуб.

Андрей сразу учебник из рук выронил. Девчонки затаили дыхание. А Генка, всё еще не веря своим ушам, переспросил:

– Дрон Дроныч?

– Ну да. Я думала, он объяснил вам всё.

На лице ее так явно отразилось разочарование, что ему захотелось сказать ей, что он-то как раз всё понял, а вот товарищи подняли его на смех, и вот им-то и нужно всё объяснить – да так, чтобы уже не сомневались.

Но Андрей не дал ему сказать ни слова – он отложил учебник в сторону, своим знаменитым жестом протер очки и заявил:

– Я знаю, ты – подруга Степанова. Нет, не спорь, это же ясно. А ты, Генка, – молодец, сообразительный. Хитро придумал.

– Да ничего я не придумывал, – попытался объяснить он.

Но Андрей не стал слушать.

– Давайте лучше пить чай, – предложил он. – Стеша, ты в бадминтон играть умеешь?

Рыженькая девочка покраснела от досады, и веснушки на ее лице стали еще ярче.

– Ребята, давайте жить дружно, – сказала Алка – совсем, как кот Леопольд из известного мультфильма. – Стеша нам сейчас всё еще раз объяснит, а мы посмотрим, верить ее словам или не верить.

– Да некогда мне тут с вами беседовать, – рассердилась девочка. – Если вы нам помочь решили, так нечего глупости говорить, а если просто так, порыбачить приехали, так и рыбачьте, сколько угодно.

– Стеша, вы, пожалуйста, не обижайтесь, – попросила Галя. – Мы сюда не просто так, мы за чудесами приехали. Только мы русалку или кота говорящего встретить тут думали, а вы вон какая – обычная.

Ничего особенного в этом рыжике не было – обычная деревенская девчонка. И платье у нее было обычное – ситцевое, в горошек. И забавные косички.

Стеша вздохнула:

– Ох, уж эти горожане. Всё-то вам доказывать нужно.

Она достала из корзинки шелковую, расшитую разноцветными узорами салфетку, расстелила ее на траве, прошептала что-то тихонько (так тихо, что даже стоявший рядом Генка ни слова не разобрал), и в ту же секунду на салфетке появились глиняная кружка, кувшин с молоком и каравай.

Ребята ахнули, испуганно попятились. А Стеша засмеялась:

– То-то же. Теперь-то спорить не будете?

Генка сначала тоже испугался, потом осмелел, подошел поближе и даже дотронулся до кружки. Кружка с виду тоже была совсем обычной. Конечно, не такой, как сейчас в магазинах продают, а старинной, какие только в деревнях встретить можно.

– Можете даже молоко попробовать, – разрешила Стеша. – Оно у нас не такое, как в городе, вкусное, настоящее.

Против такого аргумента, как скатерть-самобранка, даже у Андрея Баринова возражений не нашлось – он, правда, пытался сказать, что это – совершенно не научный подход к делу, но Стеша его перебила:

– Да перестаньте вы со своей наукой! Тут дело серьезное.

– А если дело серьезное, – вполне справедливо заметила Шень Сюа, – почему вы к школьникам, а не ко взрослым обратились? Позвали бы ученых, академиков – уж они-то во всём бы разобрались.

Стеша рукой махнула:

– Куда им! Они разве в чудеса верят? А у нас правила такие – мы только с теми можем говорить, у кого сказка в сердце живет. У нас с этим строго.

Алла фыркнула:

– Между прочим, Андрей у нас больше всяких ученых в сказки не верит. Да он их никогда, наверно, не читал даже. Как же вы этого не поняли?

Баринов почему-то покраснел.

А Стеша головой покачала:

– Это он с виду такой – недоверчивый. А в душе наверняка совсем другой. Разве бы иначе он поехал сюда?

Баринов вдруг засмущался:

– Да ладно, ты лучше про дело свое важное расскажи.

Стеша села на траву. Они расселись рядом, приготовились слушать. Генка только боялся, как бы капитан раньше времени с рыбалки не вернулся.

– Началось всё с Кощея, – сказала Стеша.

А они даже не удивились. Конечно, раз скатерть-самобранка есть, почему бы не быть Кошею?

– Это он, злодей, весь народ против себя восстановил. Все деревни непомерной данью обложил, а ежели кто платить отказывался, так он грозился все хлеба огнем пожечь, – а без хлеба разве можно прожить? А недавно вовсе обнаглел – царевну Несмеяну в жены себе потребовал. Сперва царь Горох ему отказом ответил. Тогда Кощей ультиматум предъявил – сказал, войной на наше царство пойдет, самого Гороха в плен захватит и в подземелье заточит. Тот испугался и Несмеяну ему отдал. Так и увез ее Кощей в свое царство темное, а когда жених ее, Емеля, про то узнал, уж поздно было.

– Это какой Емеля – дурак, что ли? – уточнил Андрей.

– И вовсе он не дурак, – обиделась Стеша. – Он даже умный очень. Он у нас самый главный изобретатель. Про печь самоходную слыхали? Его как раз изобретение. А ежели не верите, так у него и патент имеется.

– А разве печь самоходная у него не по щучьему велению появилась? – удивилась Галя.

Генка детские сказки давно уже не читал, но про говорящую щуку тоже помнил.

– Вот еще! – возмутилась Стеша. – Да если бы щуки печи самоходные делать умели, так народ бы, наверно, и работать не стал – сидели бы все у проруби да щук добывали.

Генка на Андрея с торжеством посмотрел – так-то вот, нечего Емелю дурачком называть!

– Емеля, как про Кощеево коварство услыхал, сел на печь свою самоходную и хотел ехать яйцо добывать, в котором иголка Кощеева хранится. Ежели эту иголку переломить, пропадет Кощеево бессмертие. Да знающие старики Емелю остановили – не простая, сказали, то иголка – ее даже самому сильному воину надвое не переломить, потому что из очень крепкого металла она сделана. Тогда Емеля в мастерской своей закрылся и думать стал. День думал, другой думал, а на третий день такое зелье изобрел, которое любой металл хрупким как стекло делает. Решил он бутылочку с этим зельем царевне Несмеяне передать – ей-то проще было до Кощеевой иглы добраться да жидкостью этой на нее капнуть. Гуси-лебеди отнесли склянку в царство Кощеево да в руки Несмеяне передали.

Стеша замолчала на секунду – дыхание перевела, молока из кувшина в кружку налила и несколько глотков сделала.

– Дальше-то что было? – заволновалась Галя. – Не получилось у Несмеяны?

Стеша нахмурилась.

– А царевна уж не та была, что прежде. Правду говорят – золото Кощеево у людей разум отнимает – кто на него взглянет, тот жадным, как Кощей, становится. И Несмеяна такой стала – взяла она склянку у гусей-лебедей, но супротив Кощея не пошла. Наоборот, про Емелин план ему рассказала и даже зелье ему отдала. А Кощей и доволен – вы, сказал, для меня зелье приготовили, а я теперь для вас другую гадость сварю. И сварил – да такое зелье, про которое никто раньше слыхом не слыхивал. У себя во дворце сварил. А дворец его – на высокой горе, а с горы на равнину река бежит. Так Кощей в эту реку теперь зелье свое льет – травит народ потихоньку. А та горная река в другую реку впадает, а другая – в третью. Так и чахнет всё вокруг – деревья, цветы. Животные и люди болеть стали. И нет на Кощея никакой управы.

– А может, Несмеяна не виновата? – пожалела царевну Галя. – Может, Кощей ее заколдовал?

– Всё может быть, – признала Стеша. – Он такой хитрый!

Генка от женщин ничего хорошего не ждал, поэтому к Несмеяне жалостью не проникся.

– А от нас-то что требуется? – не выдержал он.

– Не знаю, – призналась Стеша. – Мне про это не сказали. Мне велели только вас на Утином озере разыскать да к деду Пафнутию доставить.

– Это еще кто такой? – удивился Андрей.

– Дед Пафнутий-то? – еще больше удивилась его вопросу Стеша, словно все вокруг должны были знать, кто такой дед Пафнутий. – Это очень умный дед. Он живет в лесу, в сторожке.

Они послушно посмотрели в ту сторону, куда она указала. А она вдруг спросила:

– Вы книги про разведчиков читали?

Генка кивнул – ясное дело, он и кино про разведчиков смотрел.

– Ну, так вот – дед Пафнутий – это вроде как наш резидент в вашем мире. Понятно?

Генка снова кивнул, хотя ничего еще ему было не понятно. А Андрей решил во всём разобраться:

– Стеша, а ты кто такая сама?

– Я? – она растерялась. – Ну, вроде, посол – так это, кажется, называется.

На посла она была совсем не похожа. Да разве плюгавенькая девчонка может быть послом? Неужели они там, в своем Лукоморье кого посерьезней не могли найти?

– Стеша, а ты в городе хоть раз была? – это уже Алка спросила.

– Конечно, была, – рыжая девочка презрительно усмехнулась.

– И что? – не утерпел Генка. – Как тебе город? Ты мороженое ела? На автобусе ездила? У вас ведь, наверно, автобусов нет?

– Нет, – признала Стеша.

– И что? – не унимался Генка. – Разве тебе не хочется тут, у нас остаться?

Стеша удивилась:

– Зачем?

– Как это «зачем»? – Андрей тоже удивился. – У нас тут телевидение есть, интернет, книги, самолеты. Разве тебе не интересно? Ты представь только – нажимаешь на кнопочку и смотришь, что хочешь.

Стеша засмеялась:

– Ну, книги и у нас есть. А телевидение ваше – вчерашний день. И вовсе вы не то смотрите, что хотите, а то, что показывают. А у деда Пафнутия есть яблочко с золотой тарелочкой – бросишь яблочко на тарелочку, скажешь, что ты увидеть хочешь, то тебе тарелочка и покажет. Вы думаете, почему у вас антенны спутниковые тарелками называть стали? Был у нас в гостях один из ваших, очень ему идея эта понравилась – сказал, когда вернусь, что-нибудь подобное изобрету. Вот и изобрел. А самолеты, думаете, у вас сами по себе появились? Да у нас на коврах испокон веков летали.

– Ерунда всё это, – решительно заявил Андрей. – Антинаучная фантастика.

Стеша возразить не успела – дядя Витя с ведром рыбы из лодки вылез. Увидел ее и обрадовался:

– А, у вас гости! Вот и славно – сейчас рыбу почистим и уху сварим.

Стеша головой покачала:

– Лучше к деду Пафнутию пойдем – он тоже гостей любит.

– Деду Пафнутию? – задумался дядя Витя. – Сколько лет сюда на рыбалку езжу, а про такого не слыхал.

– Он в лесу, в избушке живет, – пояснила Стеша.

– А, лесник? – догадался дядя Витя.

– Ну да, что-то вроде этого, – подтвердила Стеша. – Он рад будет с вами поговорить – скучно ему в лесу. Он и чаем вас напоит – не покупным, самодельным. И пирогами накормит – он у нас мастер пироги с брусникой печь. Брусника, правда, прошлогодняя, моченая, но вкусная.

Дядя Витя отказываться не стал. Он любил новые знакомства. И очень ему было любопытно на здешнего лесника посмотреть. Они собрали вещи и пошли вслед за Стешей по тропинке.

– Нелегко, наверно, посреди леса жить? Страшновато? Здесь охота запрещена, но браконьеров, наверно, хватает? Я одну историю слышал – бывалый охотник рассказывал. Приехал он однажды с товарищами в Берендеев лес – на куропаток охотиться. Только на ночлег устроились, ветер поднялся – да такой, что деревья к земле гнулись. А еще звериный рев слышен был и голоса чьи-то. Словом, так они испугались, что в ту же ночь в город вернулись, даже ружья в лесу оставили, – дядя Витя засмеялся. – Я так думаю – спьяну им всё померещилось.

А Стеша шепнула Генке:

– Это всё дед Пафнутий.

Она говорила об этом с гордостью. А ему стало как-то не по себе.

Изба, в которой жил таинственный дед Пафнутий, была небольшой и совсем не сказочной. Обычная бревенчатая изба с окошками и крыльцом.

Когда они подошли, на крыльцо вышел хозяин – невысокий старичок с длинной косматой бородой и озорным взглядом.

– Ну, здравствуйте, гости дорогие! Навестили старика, уважили. Ты, Степанида, их в комнату веди, чаем потчуй, а я сейчас варенье достану. Вы какое варенье любите – малиновое или смородиновое?

– Что вы, что вы, не беспокойтесь, – заволновался дядя Витя.

– Да какое же это беспокойство? Мы завсегда рады с хорошими людьми побеседовать. А до ближайшей деревни тут несколько верст, кругом только лес да зверушки.

Через полчаса на столе стоял горячий самовар, от заварочного чайника шел аромат душистых ягод – такой сладкий, что кружилась голова. В стеклянные вазочки было наложено варенье разных сортов.

– Вы варенье-то на хлеб намазывайте. Хлеб у нас только-только из печи – попробуйте.

Хлеб был очень вкусный, и они ели да нахваливали. Даже Алла, которая сидела ни диете и уже две недели мучного в рот не брала, не удержалась – один кусок с вареньем съела, другой – с медом гречишным, третий – с маслом, а четвертый – просто так, с молоком.

После чаепития дядя Витя на крыльцо вышел – рыбу чистить. А дед Пафнутий тут же рассказывать принялся:

– Дело тут, ребята, серьезное. И опасное очень – с Кощеем шутить нельзя. Так что каждый сам решить должен – соглашается он нам помочь или нет.

Он сначала на Генку посмотрел. А тот под его взглядом смутился. Впервые подумал, что не игра это, не розыгрыш. Нет, ответственности он не испугался – про мать подумал, про брата Димку. Но ответил твердо:

– Я согласен.

Шень Сюа тоже сказала решительно:

– Я тоже.

И Андрей сказал:

– И я.

И Алла тоже сказала:

– Согласна.

Галя замешкалась, растерялась, но потом кивнула.

Дед Пафнутий обрадовался:

– Славные вы ребята. Еще бы вас похвалил, да задание объяснить надобно. Задание это – не простое, а потому за один день не решается – на это дело, может, все каникулы потратить придется.

– Ой! – испугалась Галя. – А мы же на один день только сюда приехали. Если мы к вечеру в город не вернемся, что же родители подумают?

Тут даже Генка забеспокоился. Нет, он, конечно, не отказывался всей планете помочь, но волновать мать второй раз за одну неделю было как-то не по-мужски.

– Вы сейчас домой поедете, – пояснил дед. – А сюда должны вернуться в ту ночь, когда папоротник в лесу зацветет.

Этого Генка вовсе понять не мог. И чего дед Пафнутий загадками говорит? Ну, откуда им знать, когда папоротник цветет? Нет, если вам помощь нужна, так вы прямо скажите – что да как.

– Науке давно известно, что папоротник не цветет, – авторитетно заявил Андрей. – Это все легенды. Он вообще цвести не может.

– За день до дня Ивана Купалы сюда приезжайте, – сказал дед Пафнутий, не обратив на его слова никакого внимания. – Родителям скажите, что дед подружки вашей Стеши на каникулы вас к себе погостить пригласил.

Андрей головой покачал:

– Они не разрешат. Они вас совсем не знают. А про Берендеев лес чего только не говорят.

Стеша хихикнула:

– Вы тоже деда Пафнутия еще не знаете. Он кого хочешь в чем хочешь убедить может. К нему люди всегда доверием проникаются.

Но Алла согласилась с Андреем:

– Нет, они не поймут, почему мы вдруг решили все каникулы в лесу просидеть. Я, между прочим, летом должна с репетитором английским заниматься.

– А я должна в Москву ехать, на выставку народных ремесел, – сказала Галя. – Как я могу отказаться? Я же всю нашу область на этой выставке представляю.

Тут Генка рассердился:

– Странные вы всё-таки люди! Вам такой шанс выпал – в сказку попасть, мир спасти от Кощея, а вы – английский, выставка.

И плюнул раздраженно.

Шень Сюа его поддержала:

– Давайте попробуем, ребята! Ведь если мы сейчас им не поможем, так не будет потом уже ничего – ни уроков английского, ни школы, ни выставок. Кощей всю природу загубит – и у них, и у нас.

Тут с улицы вернулся дядя Витя, и они перестали спорить.

А дед Пафнутий вдруг спросил:

– А вас, Виктор, как по батюшке величают?

Тот удивился, но ответил:

– Антонович. Виктор Антонович Дерюгин.

– Дерюгин, значит? – отчего-то обрадовался дед Пафнутий. – А не из тех ли ты Дерюгиных, которые в селе Давыдово проживали?

А когда гость кивнул, схватил его за правую руку и, улыбаясь, принялся ее трясти.

– Вот и свиделись. Через столько-то лет! А ведь еще в колыбели тебя качал. Ты-то, конечно, не помнишь – маленький еще был. Я, между прочим, твоему деду родственником приходился – десятая вода на киселе, а всё же родство.

Дядя Витя обрадовался, что старого знакомого повстречал, и они долго вспоминали каких-то тетушек и дядюшек, которых Виктор не помнил, и которых дед Пафнутий вообще не знал, но о которых говорил с удовольствием.

Стеша при этом едва сдерживала смех, и чтобы дядя Витя ни о чём не догадался, отворачивалась в сторону.

К вечеру, когда они стали собираться на автобус, дядя Витя и дед Пафнутий стали лучшими друзьями и отзывались друг о друге с большим уважением.

– Дело в шляпе, – прошептал Генка на ухо Шень Сюа. – Если дед Пафнутий и остальных взрослых так же обработает, они нас в лес не только на каникулы, но и на весь учебный год отпустят.