Стратегия одиночки. Книга третья

Глава 26

После того как покинул песок, сразу направился в отведённую мне комнату, где умылся, переоделся в своё и вместо того чтобы подняться на трибуны, лёг на скамью, предварительно попросив проводить ко мне Ауна, как только юноша появится. Смотреть сегодня остальные бои у меня не было ни малейшего желания.

Закинув руки за голову и разглядывая каменный потолок, я задумался над тем, что отреагировал на применение Тарроем Сакрального Барьера излишне эмоционально. Хорошо ещё, что, находясь в образе, не позволил своим чувствам в тот момент проступить на лице.

Ещё совсем недавно я таким же по сути приёмом атаковал пиратского боцмана, «взболтал» тому мозги и затем добил. Но то было в реальном бою, в сражении не на жизнь, а на смерть, где нет никаких правил и условностей. Правила же данного турнира запрещали сторонние усиления на участниках. А Сакральный Барьер, так как был наложен не самим Тарроем, а, видимо, кем-то из его семьи и куда более могущественным, относился именно к подобным сторонним усилениям. Скорее всего, этот выходец из Кхэтно так и побеждал. Сближался с противником и, выждав момент, говорил тому правду о своём происхождении. На что тут же реагировал наложенный на него Сакральный Барьер и приводил его противника в короткое замешательство.

Вопрос только в том, почему никто из проигравших Таррою не подал жалобу на нечестный бой? Но и здесь я быстро нашёл ответ. Сакральный Барьер — очень редкая магия, и большинство жителей Айна проживают всю жизнь, ни разу с ней не пересекаясь. Не у всех же есть за спиной столь богатый жизненный опыт, как у Эндера, шерифа Унудо. Это заклинание легко перепутать с обычной атакой магией Ментала. Да, Ментал — очень сложная магия и её начинают изучать обычно не ранее Сапфировой ступени, это так. Но в любом правиле есть исключения и уникумы, которые смогли освоить пару заклинаний даже на Бронзе. А может быть всё ещё проще. Так как удар Сакрального Барьера сопровождался словами, то Таррой мог сослаться на знание такого раздела магии Воздуха, как магия Звука. Тоже не самое распространенное умение, но его сила как раз завязана на словах, и эффект зачастую близок к проявлению Ментальных заклинаний. Этим подразделом магии обычно пользуются барды и арфисты, но никто не запрещает её изучить любому другому, если есть на то склонность. Так что если противники Тарроя ранее не встречались с проявлением Сакральных Барьеров, то легко могли принять его применение за дезориентирующую атаку Звуком.

К тому же Сакральный Барьер — магия тайная, и её применение человеку, наблюдающему со стороны, отследить невероятно сложно. Если бы распорядитель судил бои с песка, то, возможно, определил бы нарушение правил, но так как все судьи были на трибунах, то могли банально не заметить применение столь тонкой и весьма специфической магии. Несмотря на частичный успех Тарроя из Кхэтно, я по-прежнему считал, что применять Сакральный Барьер на этом Турнире было слишком рискованно и недальновидно. Действия Тарроя в любой момент могли заметить, что повлекло бы сразу мгновенную дисквалификацию.

Разобравшись с этим вопросом, погрузился в глубокую медитацию с целью понять причину моего срыва. Даже столкнувшись с проявлением подобной подлости, я не должен был реагировать так, превращая противника в сломанную и корчащуюся от боли куклу. Достаточно было его просто вырубить, и всё, но я поступил иначе, позволив злости взять верх над рассудительностью.

Когда на пороге комнаты показался Аун, я уже примерно разобрался в себе. Скорее всего, виной моего срыва было всё то же оставшееся безнаказанным убийство Кристо и ещё десятка человек. Эта мысль, словно раскалённая игла, всё ещё сидела у меня в голове, заставляя особенно остро реагировать на некоторые раздражители. Словно не отомщённая гибель Кристо была моими гвоздями Ангрона*. /Прим. Автора: Если вам это сравнение ни о чем не говорит, то просто пройдите мимо, это не обязательная отсылка. /

— Мастер! — Закрыв за собой дверь, Аун присел на табурет и посмотрел на меня взглядом, в котором читалась тревога. — С вами всё хорошо?

— Всё нормально. — Кивнул я, принимая сидячее положение.

— Точно? А то я по-настоящему испугался… Испугался, когда вы с совершенно непроницаемым лицом начали монотонно ломать кости этому Таррою! Вы были, словно не человек, а магический голем без чувств и эмоций. Хруст костей стоит на всю Арену, а у вас глаза такие спокойные… — Юношу всего передернуло. — Жуть. Натуральная жуть!

— Повторяю, я в норме, — сказал и улыбнулся живой тёплой улыбкой.

— Он же вам что-то сказал? Что вы его так… Я же правильно понял? И именно из-за его слов вы его и… — Парень не договорил, а только шумно сглотнул ком в горле.

— Ты верно понял, он кое-что сказал. То, что говорить не стоило. За что и поплатился.

— Мастер, а можно я никогда не узнаю, что он вам наговорил? — Лицо у мальчишки в данный момент такое, словно он опасается стать соучастником преступления, за которое положено четвертование.

— Договорились. — Легко соглашаюсь и спрашиваю. — А ты как? Узнал что-нибудь о будущем «Кровавой волны»?

— Мастер! — Аун даже подскочил на табурете. — Вас сейчас действительно это волнует?

— Ну, раз спросил, то, видимо, волнует. — Моя усмешка совсем незлая.

— Да, полтора часа потратил почти зря! — Отмахнулся мальчишка. — Дальнейшая судьба галеры — дело флота, и в муниципалитете никто вообще ничего не знает. Кого ни спрашивал, никто не в курсе.

— Ты сказал, потратил время «почти» зря. — Уточняю на всякий случай.

— Даже не знаю, говорить или нет. Там не информация, а намёк скорее.

— Говори.

— Случайно услышал, как два флотских офицера упомянули в разговоре между собой, что завтра, после заката, будет какая-то большая попойка в «Суши вёсла». Помните, я рассказывал о том старом кабаке, что почти в трущобах.

— Рассказ твой помню, но не очень понимаю связь.

— Последние годы в «Суши Весла» принято обмывать только вступление в должность капитана. А так как в этом месяце не было спущено на воду новых кораблей, и никого из действующих капитанов в отставку не отправляли, то я подумал, что… Что праздновать там могут только назначение именно на «Кровавую волну». Может это бред, конечно, и я всё себе напридумывал… — Паренёк сбился и замолчал, опустив взгляд в пол.

— Да, ты молодец! — Это была отличная зацепка для моего негласного расследования.

Нет, я не собирался собственноручно мстить кому-либо за смерть Кристо. Но и забывать подобное также не входило в мои планы. Тот, кто устроил сожжение бывших пиратских рабов, заплатит за свою хитрую игру, повлекшую столько смертей. Заплатит не сейчас, позже, но заплатит. Сейчас я слишком слаб, чтобы взять правосудие в свои руки. Насколько помню, тот офицер был на Булате и выглядел по-настоящему опытным бойцом. Слишком велик риск, и многое может пойти не так. Как бы у меня ни чесались руки, я не могу себе позволить так рисковать. Тем не менее сейчас возможно собрать дополнительные доказательства и узнать имя того, кто за всем стоит. А затем, позже, когда достигну Рубина или выше, я сюда вернусь и сломаю ему шею. Или, если буду слишком занят для подобного путешествия, то не пожалею золота и найму профессионалов. Но для подобного мне нужно точно знать все детали, чтобы случайно не «заказать» невиновного. Этот только что сформировавшийся во всех деталях план подействовал на меня, словно ведро успокоительного. Что не осталось незамеченным Ауном.

— Вот теперь я вижу, что с вами всё нормально, у вас глаза ожили! — Радостно сказал юноша.

— Вот и хорошо! Так как я не собираюсь смотреть последний бой, то пойдём и где-нибудь поедим, причём поедим вкусно!

С этими словами я вытолкал Ауна из комнаты и сам вышел следом за ним.

— Кстати, так как не видел ни одного боя после своего, скажи мне, что Парави Малик проиграла поединок.

— Не могу. — Тихо пискнул мальчишка. — Она выиграла.

— Да что же за напасть! Хоть раз за весь турнир могло же повезти, но нет! — в сердцах я хлопнул себя по бёдрам.

— А что вы так переживаете, мастер? Она же вам явно неровня. — Не понял моего восклицания Аун.

— Неровня, да, но если я случайно поврежу её красивое личико, то толпа её почитателей меня на кусочки разорвёт!

— Мастер, вы преувеличиваете. — Беззаботно рассмеялся мальчишка.

— Если бы. — «Прошлый я» лично видел пример подобной расправы, правда, конечно, не в Триесе, а в Фейсте, в городе, в котором стоит башня Сино.

Когда мы покинули Арену и вышли на центральную площадь, то сразу стало заметно немного иное отношение людей. Ко мне уже не подходили, стараясь якобы случайно дотронуться, скорее наоборот, расступались, стоило заметить меня. Думаю, после подобного «представления» на Земле от меня бы в испуге шарахались, здесь же скорее почтительно сторонились. На Айне умели ценить многое, в том числе и жестокость, проявленную к врагам или даже к случайным противникам. Ни в одном бросаемом на меня взгляде я не заметил и тени осуждения. А если бы эти люди знали, за что мною был так жестоко избит Таррой из Кхэтно, то вполне могли бы и донести меня на руках до лучшего кабака в городе. «Читеров» и «крыс» не любят не только на Земле, но и на Айне тоже.

Мы пересекли площадь наискосок и повернули на север, прошли ещё пару кварталов и свернули на небольшую малолюдную улочку. Пройдя по которой около ста шагов, зашли во внешне неприметные двери, где оказалась простенькая на вид корчма. Несмотря на середину дня, из пятнадцати столиков было занято десять. Ни секунды не раздумывая, Аун направился к свободному месту и сел за стол, жестом приглашая меня присесть рядом.

— Предлагая поесть вкусно, я думал, ты поведёшь меня в богатые районы, — прокомментировал я после того, как уселся.

— Мастер! Здесь готовят лучший в городе рамен! — Сказав это, юноша демонстративно облизнулся.

Меня нельзя было назвать большим любителем рамена, но так как я уже немного устал от морепродуктов, то заказал себе блюдо с куриным мясом.

— Кстати, — после того как у нас приняли заказ, Аун откинулся на спинку стула и обратился о мне, — вы не задумывались всё же немного задержаться в городе после завершения турнира?

— К чему твой вопрос?

— Да, просто… — Юноша замялся, но, подгоняемый моим жестом, продолжил: — Пока сегодня бродил по муниципалитету, ко мне подходили довольно влиятельные личности…

— И?

— Внешне могло показаться, что они просто подходили перекинуться со мной парой фраз, но за этим стояло немного другое. Они прощупывали почву по поводу моего влияния на вас. Мне кажется, как бы ни закончился Турнир Цеха Алхимиков, в Триесе вы найдёте множество отличных предложений работы.

— Меня это не интересует. — Отрезал я.

— Ко мне подходили представители очень влиятельных и очень богатых семей. — Мальчишка ненадолго замолчал, так как нам принесли еду, а когда служанка отошла, повторил, — очень!

— У меня свой Путь, и, следуя ему, мне надо покинуть Триес сразу после гранд-финала. — Закрыл я эту тему на понятном Ауну языке.

Рамен и правда оказался замечательным, на уровне мишленовских ресторанов, но наслаждаться его густым и насыщенным бульоном мне мешали новые мысли. И эти мысли буквально кричали, что сразу после награждения мне надо валить из Триеса и как можно быстрее. Потому как я привлёк внимание власть имущих, и, видимо, многие из них решили прибрать меня к рукам. Мне придётся отказывать, а такие люди очень обидчивы и отказ могут воспринять как оскорбление, что приведёт к неприятностям. Впрочем, я и ранее не собирался задерживаться в городе, а сейчас получил ещё одно подтверждение своим планам.

Нарабатываемый мной имидж, тот образ, который я себе создавал, нужен был для дальнейшего взаимодействия с Цехом Алхимиков и через них с другими большими гильдиями, а не со знатью свободных городов юго-востока континента. Правда, как часто бывает, одно тянет за собой второе, то третье и так далее. Показав себя настолько сильнее всех других участников турнира на Бронзе, я не мог не заинтересовать местных. Это было заложено в моём изначальном плане, так как я собирался сбежать из Триеса до того, как эта заинтересованность скажется на мне отрицательно.

— Какие у нас планы на сегодня? — Дождавшись, пока я неспешно доем свою довольно немаленькую порцию, осведомился Аун. — Будем тренироваться? — Вот откуда у него столько энергии?

— Тренировка на набитый желудок? — Мне даже вставать со стула было лень, а он о занятиях. — Сперва надо расходиться.

— И куда пойдем?

— Ты же знаешь, где в городе можно посмотреть на предлагаемые на продажу артефакты для путешественников и прицениться к ним?

— Конечно, знаю. — Закивал головой мальчишка. — В городе есть три возможности. Первое место на караванном рынке, где торгуют чужестранцы, там в основном дешёвый хлам, но иногда попадаются уникальные вещи, как говорил мой отец. Второе — в квартале от центрального рынка есть небольшой переулок, но, как говорил ещё мой дед, там всё простое. Что-то интересное найти там трудно, но если нужен обычный набор для проходчика, то лучше закупаться именно там. И третье — это частные аукционы знати, вот там бывают уникальные предложения, но мне туда доступа нет. — с лёгким сожалением произнёс Аун.

— Тогда, пока солнце ещё не садится, сходим на караванный рынок. — Озвучил я свой выбор.

Разумеется, я понимал, что самый большой выбор интересного снаряжения находится в Детрайне, в торговой столице мира, и закупаться собирался именно там. Но и столь далеко от Пятиградья можно было найти что-то любопытное и часто буквально по бросовой цене, так как продавцы могли не понимать истинной ценности некоторых специфических артефактов. Не то чтобы я реально рассчитывал найти в Триесе что-то уникальное и недорогое, но проверить такую возможность, раз выпало свободное время, было совсем не лишним.

В отличие от центрального рынка города, который выглядел относительно цивилизованно: опрятные лотки и прилавки, чистые магазинчики — караванный рынок больше напоминал бесконтрольный восточный базар. Вместо лотков и прилавков — развалы прямо на мостовой, вместо магазинчиков — торговля из палаток. И всё это сопровождается постоянными криками громкой торговли, часто перерастающей в откровенные угрозы. Меланхоличные городские стражники, которым ни до чего не было дела, даже не делали вид, что следят за правопорядком: играли в кости, пили пиво, а кто-то откровенно дрых.

— Мастер, будьте аккуратнее, здесь легко могут обворовать. — Предупредил меня Аун, словно я сам до подобного бы не додумался.

Караванный рынок Триеса не только внешне выглядел, словно восточный базар в не самой благополучной стране, но и был им по своей сути. Здесь тебя не только активно зазывали что-то купить. Особо ретивые продавцы могли схватить потенциального покупателя за рукав и потащить в свою палатку. Зазывалы орали прямо в ухо. Завёрнутые в тёмные одеяния с ног до макушки подозрительные личности, ничуть не стесняясь и без всякой опаски, предлагали запрещённые в Триесе тёмные ритуалы. Громкая торговля то тут, то там перерастала в небольшие потасовки. Даже явно не первый раз здесь бывающий Аун и тот старался держаться поближе ко мне. С одной стороны, пойти сюда с мальчишкой, пока мы не выяснили, кто стоит за покушениями на его жизнь, было опасно. С другой же, я не только хотел посмотреть на торговые предложения, но и спровоцировать убийц сделать очередной шаг, и был ко всему готов.

Видимо, каким-то особым чутьём потомственного торговца Аун безошибочно определял, куда нам надо идти, где что спросить и в какую внешне ничем не примечательную палатку заглянуть. Всего за час я насмотрелся на такое количество подделок, имитаций и плохих копий различных артефактов, сколько не увидел бы за неделю в Дейтране. При этом каждый из торговцев уверял, что у него настоящие и уникальные вещи, и мог даже поклясться на стоящем рядом переносном алтаре Камо. Впрочем, все эти алтари тоже были поддельными и не несли в себе ни грана божественной благодати.

На исходе второго часа я нашёл всего два интересных предмета. Первый при ближайшем рассмотрении оказался очень качественной копией. А вот второй был куда любопытнее. Выглядел он как шпилька для длинных волос, сделанная из серебра, с украшением в виде небольшого, но чистейшего изумруда. На вид просто красивое, но обычное украшение, которое подошло бы к моей новой причёске. И если бы я не видел нечто похожее в Прошлом Цикле, то прошёл мимо, даже не задержав взгляда. Попросив у торговца посмотреть шпильку поближе, взял её в руки и принялся рассматривать внимательнее. Благодаря разогнанной Ауре Восприятия, мне удалось разглядеть очень мелкую вязь, которая спиралью шла по спице шпильки.

— О! Ви лазглядели! — Тут же отметил мою реакцию тощий, как палка, торговец. — Осень тонкая лабота! На такая маленькая спица так много написана! — Его речь была невнятна из-за отсутствия передних зубов. — Если плиглядедесь, то ви заметите, знаменитый стих из жизнеописания Ишии. Стих о чистоте. Эта шпилька не только выглядит исысканно, но и пледохраняет волосы от плохих насекомых!

Торговец ошибался, тот стих был не о чистоте волос, а о чистоте разума. Впрочем, чтобы понять разницу и нюансы написания стиха, надо быть жрецом или самому читать жизнеописания богов. На самом деле эта шпилька была сигнальным артефактом, извещающим хозяина о Ментальной магии. «Звон чистого разума» было его название, и на рынке Дейтрана подобное изделие стоило более шести сотен полновесных золотых. Дорого, потому как создать его мог только мастер Ментала Легендарных Ступеней, а те не особенно любили делать артефакты, осложняющие их работу. Да, этот предмет не давал никакой защиты, а только предупреждал тихим мысленным звоном об атаке, но и это было очень хорошо. Хорошо, потому как главная опасность магии Ментала в том, что ты до самого конца часто даже не подозреваешь, что тебя околдовали.

— Сколько? — Спросил я скучающим голосом.

— Тлидцать тли золотых и тли селеблянных!

— Я ищу подарок для одной вдовушки, с которой провёл приятную ночь. — Откровенно зевнул я на это предложение. — И такая сумма за одну ночь мне кажется слишком большой. Так что откажусь. — Договорив, я бросил шпильку на ковёр, расстеленный перед торговцем, словно она не стоила вообще ничего.

— Господин! — Тут же закричал продавец, — как можно! Да тут только один камень стоит два десятка! — Его плохая речь пропала, словно её и не было никогда, став вполне понятной и чёткой.

— Три, три золотых стоит столь малый камень. — Осадил я торговца.

— Где вы видели такие цены?!! — Продавца понесло, и он вскочил на ноги. — Три золотых за изумруд такой чистоты?!!

Торговаться на базарах — это настоящее искусство, представление, спектакль. Увы, я от подобного не получаю удовольствия, но «прошлая жизнь» научила меня этому навыку. Так что торговался я самозабвенно, до хрипоты, даже два раза покидал палатку, но оба раза позволял торговцу вернуть меня назад. Этот торг длился почти час, и по его результатам я вышел от этого беззубого купца с покупкой.

— Мастер, — когда мы отдалились от той палатки на десяток шагов, подал голос Аун, — я, конечно, впечатлён, что вам удалось сбить цену с тридцати трёх золотых и трёх серебряных, до всего двенадцати золотых и десяти серебра. Говорю это как торговец. Но, мастер, даже двенадцать золотых не кажется ли вам слишком большой суммой, потраченной на подарок за одну ночь любви? — в голосе мальчишки слышится неприкрытое осуждение.

— Так я и не для госпожи Тальи купил это украшение. — Усмехаюсь в ответ. — А для себя. — в подтверждение сказанного, я тут же вставил шпильку себе в косу.

— О! — Глаза Ауна округлились, словно блюдца.

— И кстати, — наклонившись к уху юноши, прошептал я, — на рынке Дейтрана подобную вещь продают знаешь за сколько?

— Неужели дороже тридцати трёх золотых? — Усмехнулся мальчишка.

— Дороже шестисот. И да, ты не ослышался, дороже шести сотен золотом.

Эти слова настолько шокировали паренька, что мне пришлось толкать его вперёд, потому как у него на какое-то время, видимо, отказали ноги.

— Так что если кто-то тебе скажет, что чтение божественных жизнеописаний — занятие бесполезное, то вспомни этот случай. Торговец вот не читал и продал дорогую вещь за бесценок, а я читал и смог эту вещь определить, потратив на покупку почти на шесть сотен меньше её реальной стоимости. Так что чтение святых текстов не только для души полезно, но и для кармана!

Аун явно не ожидал от меня подобной проповеди, но я видел, что мои слова упали на благодатную почву. Потому как столь наглядная демонстрация, как настолько выгодная сделка, заденет за живое любого торговца.

Мы проходили по базару почти до заката, но так больше ничего интересного не нашли. Также никто не пытался как-то навредить Ауну, хотя я кожей чувствовал слежку. Но как ни вертелся и ни крутился, так и не смог определить, кто за нами наблюдает. Поэтому не стал рисковать, и покинули караванный рынок до того, как солнце начало убегать за городскую стену. Оставаться здесь в вечерней полутьме было уже неоправданно опасно.

Что любопытно, за всё время, проведённое нами на караванном базаре, нас никто ни разу не попытался обворовать. Думаю, виной тому было то, что я устроил сегодня на Арене, и любой воришка наглядно мог представить, что с ним произойдёт, если он будет мною пойман.