Стрела в печень

Событие тридцать шестое

— Товарищи учёные, доценты с профессурою, вы совсем охренели? Ещё раз перебьёте и я, как настоящий самодур, как засамодурю, как засамодурю, что мало не покажется. Никому не покажется. Если я сказал, что самоопыляемые, значит — самоопыляемые.

Профессора, которые, наплевав на Бирона, устроили обсуждение его высказывания о томатах или помидорах, не сразу, но успокоились.

— Кто вам сказал? — Не Линней, в смысле Линней, конечно, но не тот ещё, так — пацан молодой. Всего двадцать три года. Не доктор ещё. Нет денег, чтобы съездить в Голландию и защититься. — Чего же на них шмели и пчёлы садятся?

— А налейте на тарелку сладкой водички, туда все насекомые из сада соберутся. И что тарелка опыляется пчёлами или мухами? Всё, товарищи, хорош пререкаться, давайте я дальше вещать буду.

Брехт, раздавая всем посланникам через Остермана команду пригласить в России, в академию, химиков, на авось не стал надеяться. Он же немец, а не русский. Не помнил он поговорок про немецкий «Авось». Потому каждый день ломал себе голову, пытаясь выудить из неё фамилии известных химиков.

Время от времени в голове всплывали разные фамилии, но проверить как без интернета и википедии, годы жизни этого человека? Один единственный раз осенило его правильно, и он — преподаватель физики это знал. Был всплывший в памяти человек не химиком, а физиком и астрономом, и величины был не первой. Не светило. Однако, по зрелым размышлениям Брехт решил его позвать в Российскую академию наук. Да и помочь сделать свой открытие на несколько лет раньше.

Звали учёного Андреас Цельсий. Тот самый, что изобретёт шкалу современного термометра. Кроме того, он что-то там писал про магнитные бури и северное сияние. Брехт точно знал, когда шкала приобретёт тот самый вид, который и войдёт в физику и в жизнь каждого человека. Это был 1745 год. Он это школьникам тысячи раз рассказывал. Вот пусть будет 1730, и пусть это сделает не шведский профессор, а российский.

Пришёл он к Андрею Ивановичу и в лоб того двинул, а, тьфу, спросил:

— Граф, а скажи мне — тёмному, кто у нас посланник в Швеции сейчас?

— Чрезвычайным посланник сейчас у нас там Николай Фёдорович Головин.

— Адмирал Головин? — Флотом же будет командовать в следующую войну со Швецией. Про него Витгенштейну старший Чичагов рассказывал.

— Генерал-адъютант. — Кивнул Андрей Иванович.

Бирон уже в современных званиях разобрался. Это ноне капитан 1-го ранга. Иван Яковлевич уже подготовил прожект о переводе всех званий, чтобы самому не путаться и других не путать к образцу армии СССР периода Перестройки, где не будет уже ни штабс всяких капитанов, ни адъюнкт майоров с секундами и генерал-адъютантов тоже.

— Поменяй, Андрей Иванович. Моряков хороших в стране не осталось почти, а ты последних не по назначению используешь. Да, и пусть он захватит с собой, если сможет, из Уппсальского университета некоего Андреаса Цельсия. Стоп, а если тот родичей привезёт или других профессоров, то премию от Анны Иоанновны получит большую и адмиральское звание от меня.

Уже уходил от Остермана Брехт и тут вспомнил забавный… случай. Казус? Он же об этом даже детям всегда на уроках рассказывал, когда про шкалу Цельсия говорил. Там этот Андреас шкалу предложил именно такую от нуля до ста градусов и взял те самые точки, кипения воды и таяния льда при одной атмосфере, только поставил их, наоборот. Сто градусов — это таяние льда, а ноль — кипения воды. А перевернул эту шкалу и сделал её нормальной и привычной нам его друг — и тоже профессор Уппсальского университета, только в том и казус, что не физик, а биолог — Карл Линней.

— Эврика! — Завопил Иван Яковлевич и стал обнимать сжавшегося от его напора Остермана.

— Андрей Иванович предыдущая команда не отменяется. Головина верни и Цельсия с родичами пригласи. Но сейчас организуй мне прямо сегодня десяток гонцов на десяти лучших конях в Швецию в Уппсалу. Мне нужен, кровь из носа, человек из этого университета — Карл Линней. Любые деньги, чтобы он сюда переехал. Здесь защитит диссертацию и профессором станет. Да, и пусть всех своих учителей привезет. Ох и заживём!

— Правда?

— Даже не представляешь себе, Андрей Иванович. Это, как в лотерею миллион выиграть. Сегодня же гонцов шли.

В конце августа в Москву делегация шведских профессоров приехала. Толпой целой. И хорошо. Ну, есть и есть. А вот то, что приехал Карл Линней и Андреас Цельсий просто замечательно. Это как можно сразу толкнуть науку в стране, и заявить о России во всём мире.

Кроме двух, вышеперечисленных, приехал, пока каникулы у студентов, посмотреть на Москву и прицениться к щедрости Анны Иоанновны дядя Андреаса — Улоф Цельсий известный, как оказалось, в мире теолог, ботаник, историк и востоковед. Как выяснилось сразу, он ещё и учитель Карла Линнея и тот даже живёт в его доме. С ними и сын родной Улофа и тоже Улоф пожаловал. Улоф Цельсий младший. Пацану шестнадцать лет, и он учится на первом курсе всё того же университета в Уппсале. На этом десант не закончился шведский. Линней пригласил и своего первого учителя известного в Швеции врача и профессора философии, медицины и естествознания в Лунде — Килиана Стобеуса. А ещё, и это просто подарок — своего брата Самуэля Линнеуса — автора книги по пчеловодству. Последним шведским десантником был профессор медицины Ларс Руберг. Бирону его представили, как автора нескольких книг, в которых товарищ доказывает, что человек — это машина. Сердце, мол это насос, лёгкие — кузнечные мехи, а живот — корыто. А ещё человек — это животное.

Ух ты. И это за много — много дет до Дарвина. Ну, пообщаемся.

Сейчас со всеми этими товарищами Иван Яковлевич встретился с целью поближе познакомиться, насовать им пряников в виде кафедры в университете и больших зарплат, а также хорошего тёплого жилья. В виде вот таких теремов. Ну и разговорились про растения и пчёл. Брехт и сказал им, что в будущем появятся много растений самоопыляемых, да и сейчас такие есть. Например — томаты. И опять спор на час.

Взбесило.

Событие тридцать седьмое

— Так, господа профессора, я с вами в диспуты вступать не хочу, а то на личности перейдём. Просто отметьте себе, а когда будете работать у нас в России… Скорее всего, здесь в Москве, в Академии Сельскохозяйственных наук, то мои слова проверите. Если подтвердится, то я вам щелчок по носу. Не фигурально, а материально, а если я неправ окажусь, то вы мне. Каждый щёлкнете. Я знаю далеко не все самоопыляемые растения. Какие уж запомнил, те и назову. К самоопыляемым растениям относятся горох, фиалки, пшеница, помидоры, ячмень, фасоль. Может и другие бобовые и злаковые. При этом злаковые ещё и ветроопыляемые. — Говорил со шведами Бирон по-немецки, но часть понятий не знал на этом языке, приходилось и русские вставлять и латынь примешивать. Как на немецком будет паслёновые? Да, хрен его знает.

— Бобовые? Злаковые? — Линней руку вытянул, как прилежный ученик.

— Да. Беда. Отсталый вы народ. Ничего, пообщаетесь со мной, ума наберётесь и знаний.– Блин блинский, сам дурак. Линней-то вот он сидит, и он ещё свою классификацию не придумал.

— Где же вы учились, господин Бирон? Кто ваши учителя? — Это Цельсий старший вылез.

— Все мы учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь. Учился в Кёнигсбергском университете, а учителем мне жизнь служила. На этом закончим. Давайте я вам обрисую задачи, кои необходимо будет решить Московской Государственной Сельскохозяйственной академии. И вам, конечно, если вы согласитесь в ней преподавать и вести исследовательскую деятельность.

— Я астроном…

— Господин Цельсий, ну просил же помолчать хоть немного. Как вы будете учить людей, как с них дисциплину требовать, если сами этого не умеете? Отвечу в последний раз. Только из уважения к вашим будущим заслугам. В Сельхозакадемии будет картографический факультет. Нужно межевание уже имеющихся пахотных земель и намётки на картах, где можно пахать, а где глины и суглинки сплошные. Почвоведение будет преподаваться. А чтобы составлять карты, нужна астрономия. И один вы с целым факультетом не справитесь. Пишите письма знакомым. Картографы и астрономы нужны. Да, если и ученики переедут некоторые, тоже неплохо. Оплату обучения и последующей защиты диссертации возьмёт на себя государство, выпускник только потом обязан будет десять лет в России отработать, но думаю, ни один нормальный человек и после не уедет. Климат лучше, зарплаты больше, а русские девушки в сто раз красивее европеек. У нас охоты на ведьм не было и красавицы сохранились. Плюс смешение кровей даёт положительный результат, а в России есть все расы и народы. Всё, теперь про задачи Академии и ваши, соответственно, если примите мои предложения.

Практически никто на государственном уровне не занимается селекцией. Знаю я про тюльпаны. Я про другую селекцию. Про урожайность растений. Она сейчас есть, в мизерных масштабах, и она не наука, а набор случайностей. Вам же надо сделать это наукой. Давайте на картофеле пример приведу, как и что надо делать. Первоначально нужно устранить все факторы, которые исказят картину. Нужно взять земли из-под пара, внести в неё, не жадничая, конский навоз, дать ему год усвоиться, посадив, скажем, горчицу и летом всё это перепахав, пока семена не созрели, снова посадить горчицу и опять перепахать. Вот, и весной посадить картофель. Нормально его полоть и окучивать, за пару недель до выкапывания срезать ботву. Ах, да, ещё забыл, обязательно отрывать все соцветия. Говорят, что это процентов на десять — пятнадцать увеличивает урожай. Потом проверите. Высадите так же в одинаковых условиях два поля и на одном оборвёте цветы, а на другом оставите. Осенью взвесите. Вернёмся к нашей экспериментальной посадке. Когда придёт время собирать урожай, то обращаете внимания на два показателя. Во-первых, и в главных, общий вес всех картофелин в кусте. Самые урожайные кусты откладываете в сторону. Второй показатель — крупность картофеля, несколько десятков самых крупных сажаете в следующем году отдельно. И так десяток лет. А с урожайными кустами то же самое. Сажаете на следующий год только их, и всё повторяете осенью. И так тоже десяток лет. В результате у вас должно получиться два сорта картофеля: один с большими клубнями и, скорее всего, их будет не много в кусте. Но иметь очень крупные картофелины тоже неплохо. Научу потом нескольким интересным блюдам. Второй сорт — это высокоурожайный картофель. В результате, не увеличивая количество пахотной земли, можно увеличить количество урожая. И при этом заметьте, что общие трудозатраты на кило… На пуд картофеля резко снизятся. Пашешь и полешь, и окучиваешь всё ту же десятину, а урожай собираешь, как с трёх.

По пшенице, ржи, овсу, репе, моркови принцип тот же самый. Отбор в течение нескольких лет.

Только это долгий путь и не всегда благодарный. На следующий год после покупки сортового картофеля крестьянин соберёт все в кучу и выберет крупную на еду, а мелкую на семена. Несколько лет и картофель опять мелкий и малоурожайный.

Есть второй путь. И вам, как ботаникам, он интересней.

— И до этого много нового узнали, — не удержался от комментария Линней.

— Вот и хорошо. Теперь второй способ, ничего нового. В тюльпанах именно этот способ и использовали, это опыление растения вручную предварительно стерилизовав или попросту удалив тычинки на выбранном цветке. Итак. Получили вы при выращивании в первый год крупные клубни. Они разной, предположим, формы, одни вытянутые, другие круглые. А ещё они разного цвета, есть белые, есть красные. Сажаете их на приличном расстоянии друг от друга и как только цветочки появятся берете обрываете тычинки на одном и пыльцой с других ваточкой опыляете цветок. Осенью собираете семена и высеваете их. Процесс тоже не быстрый. Понятно, что в первый год картофелинки будут мелкими. А вот на следующий год уже видно будет, не зря ли вы потратили три года жизни, есть ли среди клубней интересные, которые могут дать начало новым высокоурожайным сортам.

Не всё ещё, перестаньте руки тянуть. Как закончу — зададите вопросы. Конечно, на все отвечу, ну, на которые ответ знаю. Есть же кроме картофеля куча всего. Яблонями, например, интересно заняться. Хотелось бы здесь в Москве получать крупные плоды. Только яблони — это не картошка, здесь на следующий год и даже через три результата не увидишь. Подскажу интересный способ ускорить результат. Всё тоже сначала, выбираете яблоню, отрываете тычинки у нескольких цветков и опыляете пыльцой с других яблонь, желательно других сортов. После этого, забыл сказать, цветок в тряпочный мешочек заворачиваете, чтобы пчёлы другую пыльцу не занесли. Получили осенью яблоко. Семечки посадили. На второй год у вас будет веточка. Берёте кончик её и прививаете на дичок взрослый и через год, на второй, у вас будет яблоко нового сорта. Хорошее или плохое, но нового. Смысл в том, что в тот первый год пять лет назад нужно не один цветок самим опылить, а сотни, тогда через пять лет у вас будет из чего выбирать. А чтобы увеличить морозостойкость дерева, нужно через несколько поколений попытаться скрестить полученные крупноплодные яблони с дичком. Дички же не вымерзают.

Почти закончил. Одному человеку справиться со всем невозможно. Нужна и высокоурожайная пшеница, горох нужен, крупная и сладкая морковь, вкусные груши. Сливы на Урале и вашей Швеции. Кукуруза нужна в Москве. Огромное поле для экспериментов. А для того, чтобы было кому этим заниматься вы и нужны. Нужно готовить таких исследователей. Агрономов, селекционеров.

Шведы помолчали, погалдели на своём и самый аксакалистый — Улоф Цельсий за всех ответил:

— Мы принимаем бой! Запиши нас, герцог.

Событие тридцать восьмое

— Ты точно купец третьей гильдии? Тридцать тысяч рублей убытка?

— Двадцать восемь тысяч девять…

— Ты, дебил, что ли купец? Тебе было дадено товару на триста тысяч рублей, ты привез на двести семьдесят и ещё и про тысячу уточняешь.

— Так, Ваше Высокопревосходительство…

— Помолчи. Я вопросы буду задавать, а ты коротко отвечать. Чем короче, тем лучше. «Да» или «нет» вообще желательны.

— Понял, Ваше Высокопревосходительство. — купец, стоящий перед Брехтом, чем-то напоминал Никиту Михалкова из фильма про «мохнатого шмеля». Бородка красивая, рыжая, правда. Одет достойно, сапоги, вон, красные. Высокий, здоровый. Не видно, что настрадался во время тяжёлых переходов.

— Вы шли по маршруту, который называется «Чайный путь»: Москва, Ярославль, Кострома, Вологда, Устюг Великий, Нижний Новгород, Ирбит, Соликамск, Екатеринбург, Верхотурье, Туринск, Тюмень, Тобольск, Тара, Томск, Енисейск, Илимск, Нижнеудинск, Иркутск, Верхнеудинск, Селенгинск, Кяхта? — Брехт прочитал маршрут, почти тот же, что и у Беринга. Чуть в конце на юг заворачивает. Беринг с компанией там и зазимовали в первый раз. То есть, с мая по ноябрь двигались.

— Точно так, Ва…

— Елисей Мартынович!

— Да. Ва…

— Не зли меня.

— Да.

— Чудненько.

— В караване было двести пять человек?

— Так… Да! — и глаза выпучил.

— Караван возглавлял ты, с тобой был правительственный комиссар, четыре целовальника. Кроме того, для охраны каравана, был гвардейский офицер с отрядом из ста казаков.

— Та… Да.

— Ох. Товаров тебе было дадено на двести семьдесят пять тысяч рублей.

— Да.

— Вернувшись недавно, ты чай сдал в казну, а другие товары распродал, получив в сумме, вместе с чаем, если по твоим явно завышенным ценам судить, на двести сорок шесть тысяч товара и денег. Убыток двадцать девять тысяч рублей. Хочу тебе страшную тайну открыть. Содержание полка целого в такую сумму обходится, а всей тайной Канцелярии за двадцать седьмой год в пять тысяч рублей.

— Я… М… Ва… Да! — упоминание ведомстве Ушакова выпучило глаза купца Третьякова ещё больше.

— А как ты купец третьей гильдии попал в начальники каравана?

— Я ва… Да.

— Да. Ладно. Сам виноват. Где деньги, Зин⁈ В смысле, из-за чего убыток случился? Тут у меня есть бумага, что прошлый караван, который возглавил купец Истопников хоть малую прибыль, но принёс, а караван купца Савватеева в 1707 году принёс прибыли на двести с гаком тысяч. Что пошло не так? Теперь рассказывай подробно.

— Две лодьи на Чусовой разбились о берег на стремнине, унесло чай водой и ткани хлопчатые.

— Это стоит тридцать тысяч рублей?

— Ещё у Верхнеудинска ночью на привале напали на нас разбойники, увели коней много и несколько тюков с рухлядью. Опять же в Кяхте украли три тюка с рухлядью и тюк китайки.

— Сто казаков? Сто!!!

— Так не своё… Ой, простите, Ваше высокопревосходительство.

— Да, нет. Это главное. Не свое. Ну и ты небось спутал свою шерсть с государственной.

— Не было в товарах шерсти.

— Плохо.

— Не я товары…

— Стоять. А смотри, Елисей Мартынович… М… Вот сниму я сейчас ограничения на торговлю с Китаем. Всем купцам разрешу свободно торговать, в том числе и пушниной. Объезжайте становища всяких чукчей и эвенков с тунгусами и везите пушнину в Китай. Только в Китай. В Верхотурье поймают если со шкурками, то весь товар конфискуют и дом, и жену с детьми в холопы продадим. А в Китай продавайте. Если с прибытком. Государству с пушнины десять процентов. И всё. Прибыль твоя налогом обкладываться не будет. И таможню в Верхотурье и Тобольске уберем, только досмотр товара.

— Как же так? — оказывается и больше можно выпучиться.

— Зачем нам те копейки. Они во вред торговле. Зато в ответ, так сказать, каждый купец обязан в Кяхте построить большой дом каменный и амбары. И в Тобольске. Кроме того, все купцы, что получат допуск к такой торговле, обязаны будут скинуться и построить в Кяхте школу для детей и школу, или училище, для толмачей, которые будут китайский язык изучать, чтобы толмачить при заключении сделок с китайцами.

— А…

— Помолчи. Построите там церковь хорошую, построите хороший постоялый двор. Наймёте казачков, чтобы они извели воров и разбойников. Чтобы совершенно безопасный стал путь. Должны всю дорогу виселицами уставить. Хотя нет. Казаки должны… Отрубать ворам и разбойникам кисти и отпускать. Пусть своим расскажут.

— А…

— И во всех городах по пути нужно построить караван сараи, постоялые дворы. Гостиницы. Корчмы. Дорогу, где можно, нужно улучшить, нанять людей и перекат какой на речке срыть, растащить. Русло углубить. На следующий год следующий. Налог с вас десять лет никто брать не будет. Улучшайте дорогу, условия путешествия, богатейте. Только одно условие, деньги из страны не вывозить. Что заработал, здесь и тратьте. Дворцы себе стройте, заводы, мануфактуры разные. И последнее из вложений ваших, и оно само вам будет очень выгодно — нужно строить в Кяхте и в других городах там суконные фабрики. Насколько я понял в Китае нет сукна — шерстяных тканей. Шёлк есть, хлопчатая ткань — китайка есть, а вот сукна нет. Так что стройте фабрики и стимулируйте разведение и стрижку овец и коз. Да, и подумайте про ткань из конопли. Не знаю, растёт ли в Китае конопля и делают ли из неё ткань.

— За что же щедрость такая? — обрёл дар речи, наконец Третьяков. Надо думать — предок тех самых Третьяковых, которые картинную галерею построили.

— Часть государственных товаров всё же возить будете. Вам этот товар в частном порядке возить запрещено будет, просто получать будете десять процентов от полученной прибыли. Скажу сразу, что это за товар. Это корни солодки. Сладкие такие корешки из них ещё конфетки делают и мыло.

— Слышал о том, китайцы спрашивали при торге.

— Вот и хорошо. Деньги не нужны от китайцев за корни. Нужны шёлковые ткани, фарфор, чай, фейерверки. Ракеты цветные. Да, если удастся сманить или купить лекарей ихних, то зачтётся особо, как и других мастеров. У них там людишками вроде торгуют.

— Знамо дело. Правда девками в основном.

— Девками, в смысле, для утехи, не надо, а вот если вышивать там умеет или ткать, или ещё каким ремёслам обучена. Да, в первую очередь найти бы специалиста, что тонкую белую бумагу умеет делать.

— А…

— Подожди, Елисей Мартынович. Давай про обратную дорогу расскажи.

— Из Кяхты товары посуху на верблюдах, лошадях и телегах везём до реки Селенги, там их перегружаем на барки и другие суда. По Селенге суда доходят до Верхнеудинска, и через Байкал, Иркутск, реки Ангара и Енисей доходят до Енисейска. Из Енисейска по Маковскому волоку переходим в реки Кеть и Обь. В Томске товары «веснуют», и с началом новой навигации отправляются в Тобольск, и далее в Нижний Новгород, Москву и Петербург.

— Получается два волока. — Брехт, ухо потеребил, говорят думать помогает, кровь к голове приливает.

— Получается.

— Их нужно оборудовать для лёгкого прохождения. Основать там поселения большие. Крестьян купить и заселить там. Покупать в Прибалтике, а… В Курляндии и Лифляндии местных жителей. Пусть картофель сажают на новом месте, рожь, горох. Овёс для лошадей. И коней им добрых купить, чтобы тащить по волоку товары быстрее могли.

— Кто же всё это будет организовывать?

— Ты, господин Третьяков. Организовывай компанию Московско-китайскую, набирай в неё купцов со всей России. И ни одного иностранца. Если только, как я, кто живёт в России и никуда переезжать не собирается. Российское гражданство должно быть. А англичан даже таких не допускать. Сроку тебе три месяца. Придёшь со списком, уставом и прочими документами. Ну, и приведёшь самых именитых гостей торговых, что с тобой решатся в компанию войти. Сразу пряник покажу. Станешь купцом первой гильдии и поставщиком двора, если эту компанию организуешь.