Строптивая красавица

Глава 8

– Не надо держать меня. Я прекрасно могу идти сама!

Алекс и не подумал ее слушаться. Она ныла не переставая, с тех пор как они собрались покинуть больницу. Не женщина, а сущее наказание! Алекс остановился посередине гостиной.

– Почему вы постоянно спорите со мной? Поймите, этим вы только создаете ненужные трудности. Вы не можете сами идти. Я отнесу вас в постель. Неужели не ясно?

– Я прекрасно обойдусь без вашей помощи.

– С ума можно сойти от ваших капризов, – устало сказал он, посмотрев вверх, на ступеньки. – Мне казалось, что вы должны оценить эту маленькую услугу. А вы вместо благодарности ворчите.

Господи, опять сказал не то, что следует! Но было поздно.

– Ах, я должна быть благодарна?! Я ни о чем не просила вас. Слышите, ни о чем! Если вы сейчас отпустите меня, я пойду…

– Вы никуда не пойдете, кроме постели, – твердо сказал Алекс.

У нее сразу вспыхнули глаза, и она стала необыкновенно красива. О этот неповторимый зеленый огонь! Держать ее на руках и убаюкивать, как ребенка, было для него подлинным наслаждением.

Он дошел до конца лестницы и повернул к своей комнате.

– Не понимаю, зачем нужно было нести меня сюда. Почему вы не оставили меня внизу, в моей спальне?

Он поддел локтем ручку двери и открыл ее ногой.

– Если вы сию же секунду не перестанете ворчать, – медленно прошептал он, – я… я… не знаю, что с вами сделаю. Удушу голыми руками. – После этих слов он осторожно опустил ее на постель.

Голова Кэтрин утонула в куче подушек, и тело тоже отыскало себе удобное местечко. В этой просторной кровати она выглядела как-то сиротливо. При виде безобразного лилово-черного синяка на ее левом бедре у Алекса сжалось сердце, и он, чтобы приободрить ее, заставил себя улыбнуться.

– Вот молодец. Послушная девочка. Отдыхайте, а я пойду вниз и приготовлю чай.

– Подождите.

Он, не поворачиваясь, остановился.

– Послушайте, что я вам скажу. Вскипятите воду. Опустите в нее пакетик с чаем. Дайте постоять три минуты. Выньте пакетик. Положите одну чайную ложку меда.

Кэтрин слышала, как он смеялся, спускаясь по лестнице.

Она уронила голову на руки и застонала. Боже, до чего же она несносна! И при этом даже не пытается обуздать себя. Ну что ей делать? Вести себя с ним так же мило, как показывают по телевидению? В действительности таких отношений не бывает, во всяком случае, у нее самой не было подобного опыта. Единственное, чему она научилась в своей жизни, – это жесткости. Она не подходит Алексу. Они несовместимы. Им обоим будет лучше, если они расстанутся.

Она не заметила, как ее начало знобить. Пришлось натянуть на себя огромное стеганое одеяло.

Алекс поставил тарелку с кашей на столик возле кровати.

– Если вы еще раз назовете меня послушной девочкой, получите по носу.

– Ах так! Ну подождите, я вам отомщу. Кто намекает мне все утро об одном одолжении? – Он перешел на высокие ноты, искусно имитируя ее голос: – «О, Макки, я два дня не мыла голову! Я была бы вам так признательна…»

Она с удивлением взглянула на него, потом ее глаза снова загорелись гневом. Не могла находиться в постоянной зависимости от него и от этого непрерывно испытывала муки.

– Спасибо, что вовремя сказали. Я не собираюсь прибегать к вашей помощи. И я не намерена следовать советам вашего доктора.

Алекс откровенно изучал ее. Он блуждал по ней взглядом так, словно сбился с пути, а она была дорожной картой. Она тщетно боролась с румянцем, заливавшим ей щеки, и, чертыхаясь в душе, отводила глаза. Он все время волновал ее. От него невозможно было скрыть ни единого движения. Он следил, как она ест и пьет. А утром она поймала его на том, что он сидел на краю кровати и смотрел на нее, пока она еще спала.

– Если когда-нибудь будут присуждать Нобелевские премии за упрямство, – заметил он, – то вы будете первым кандидатом. Ладно, сейчас я займусь посудой, а потом помогу вам помыться.

Он забрал у нее тарелку и пошел к двери.

Она видела, что Алекс винит себя за ее травму. Все попытки разубедить его в этом терпели неудачу. Стоило ей завести на эту тему разговор, как он обрывал ее. Он говорил, что ему доставляет удовольствие ухаживать за ней, но она убеждена, что это не так – он делает это из-за угрызений совести.

Заслышав шаги в коридоре, она почувствовала, как ее сердце сразу стало биться быстрее.

Громадная фигура Алекса выросла в дверном проеме. Белая спортивная рубашка-поло резко контрастировала с загорелой кожей и темными волосами на руках.

– Вы готовы?

Она кивнула и потянула вниз майку, стараясь как можно больше прикрыть бедра. Откинув в сторону одеяло, она сразу же ощутила прохладный воздух, и, хотя оголенными у нее были только ноги, ей казалось, что она совершенно раздета.

– Осторожнее, – предостерег он, видя, как она зашевелилась и поползла к краю кровати, – не так быстро.

В мгновение ока он оказался рядом. Наклонился и взял ее на руки. Она не успела отвернуть голову, и ее нос, губы и подбородок коснулись его щеки. Она отпрянула и тут же убедилась, что в этом направлении путь тоже отрезан. Наткнувшись на мощный заслон груди, она ощутила знакомый обволакивающий запах: странное сочетание кожи и муската.

Она опустила глаза и, заметив, что майка задралась, быстро одернула ее вниз. Потом посмотрела на него. Алекс впился в нее глазами.

– Так мы будем двигаться дальше или нет?

Алекс улыбнулся хорошо знакомой ей насмешливой улыбкой.

– Будем, отчаянный человечек. Сейчас я отнесу вас в ванную.

Он держался, как всегда, непринужденно и весело. Можно подумать, что нести на руках сто с лишним фунтов – сплошное удовольствие.

– Вот и все, – сказал он спокойно и мягко, после того как пересек ковер и донес ее до дверей. – Видите, как просто.

Из коридора было слышно, как льется вода в душе. Еще до того как они переступили порог, до нее донесся запах лаванды. Она бросила на него изумленный взгляд, но он как ни в чем не бывало шел дальше. Когда он внес ее в ванную, она увидела поблескивавшие лавандовые свечи на бортиках раковины и на каждом из шкафчиков. У нее защемило сердце: этот запах навечно останется в ее памяти, он всегда будет связан с Алексом и теми чувствами, которые он в ней пробудил.

Смесь утреннего солнца с водяными парами и нежным ароматом цветочного букета превратила просторную ванную комнату в уголок какого-то волшебного мира. Кэтрин как зачарованная оглядывалась по сторонам. Повернувшись направо, она увидела свое отражение в зеркале над раковиной. Передвинувшись правее на дюйм, она увидела Алекса.

– Давайте поскорее закончим с этим делом, – сказала она, сама удивившись чрезмерной жесткости своего голоса.

– Подождите. Сейчас я вам все налажу. Поставим стул на середину и снимем шланг. Вот так. Теперь вы можете мыться сидя. Когда управитесь, наденете халат, я вымою вам голову.

– Да, да. – Она поспешно кивнула, беспокоясь, что он передумает и не позволит ей вымыться самостоятельно. – Хорошо, так и сделаем. Только уходите.

– Ох, Кэтрин! – Он покачал головой. – Вы неисправимы. Ладно, оставляю вас. – Он медленно опустил ее на пол.

Стоило ей упереться ногами в пол, как острая боль пронзила колено, но она не подала виду. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она была готова скорее умереть, чем дать понять, что он оказался прав.

– Может быть, мне помочь вам снять майку?

– Может быть, мне сразу послать вас к черту, чтобы вы больше не задавали глупых вопросов?

Алекс улыбнулся и оставил ее одну.

Она свернула снятое белье, положила его на полку возле стены и зашла в кабину.

Шланг от душа лежал на стуле, обдавая длинными пульсирующими струями бледно-голубую плитку. Здесь же находились кусочек лавандового мыла и мягкая белая мочалка. Кэтрин подняла наконечник душа, другой рукой взяла мыло с мочалкой и села на прохладный пластик. Наслаждаясь горячей водой, она вымылась, хотя и второпях, потому что боялась, что с минуты на минуту явится ее страж.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Она выронила наконечник, и он запрыгал по полу вместе со шлангом, извиваясь как змея, прежде чем она успела наступить на него ногой.

– Подождите. Еще одну минуту.

Взяла халат и медленно, контролируя каждое движение, завернулась в него и подвязалась кушаком. Потом села на стул.

– Теперь входите, – крикнула она.

Когда он открыл дверь и заглянул в кабину, она поспешно схватилась руками за отвороты халата.

– Готовы? – спросил он. В одной руке он держал еще один стул, другой – согнутым локтем – прижимал к себе два пластиковых флакона с шампунем.

Она кивнула.

– Откиньтесь назад. Не напрягайтесь. Не бойтесь, я вас не уроню.

Она колебалась.

– Ну что же вы? Давайте нагибайтесь. Видите, я держу вас. Сейчас намочим волосы. Это всего одна минута. Потом вы снова сядете прямо и тогда можете жаловаться, что я не умею мыть голову.

Он попал прямо в точку, хотя было ясно, что он шутит. Кэтрин откинула голову и посмотрела на него, ожидая увидеть широкую улыбку. На секунду их глаза встретились, и она поняла, что его юмор – лишь игра. Лицо его не выражало ни веселья, ни насмешки. Один только жар в глубине карих глаз. Одно обнаженное желание.

Она наклонилась назад и запрокинула голову, полностью доверившись ему. Его рука была надежной опорой. Кэтрин закрыла глаза, почувствовав, как вода потекла по ее волосам. Он промахнулся только один раз, слегка плеснув ей в лицо, но она не стала поднимать шума. Такую промашку мог допустить каждый. Алекс великолепно справился со своей задачей: ее волосы были намочены, а халат нет.

Он легонько подтолкнул ее, чтобы она выпрямилась.

– Так, переходим к шампуню. Я принес два сорта, один зеленый, другой бесцветный. Какой желаете?

Она улыбнулась:

– Зеленый.

Ей не было видно ни его лица, ни рук, но она чувствовала боком его тепло. Она представила, как он сидит на краешке стула с широко расставленными ногами, поддерживает ей голову мускулистой рукой и смотрит на нее голодными карими глазами.

Послышалось шипение – это он открыл флакон с шампунем. Потом его рука коснулась ее макушки. Она вздрогнула, как будто ее ударило током, и заставила себя сделать глубокий вдох. Восхитительный аромат розмарина, лимона и роз перемешался с нежным запахом лаванды.

Алекс аккуратно распределял шампунь по мокрым прядям, а затем втирал в кожу. Обе его руки двигались медленно и ритмично, широкими кругами над висками, лбом и затылком. У нее закрылись глаза, расслабились мышцы, и шея стала такой гибкой, как будто из нее вынули позвонки. Бессознательно она издала звук, похожий на легкий стон. Никогда она не испытывала ничего похожего. Никто никогда не делал для нее ничего подобного. Прикосновение его рук, сочетание запаха лаванды, тепла и горячей воды окончательно расслабили ее. В таком блаженном состоянии она могла бы сидеть бесконечно долго и мысленно просила его не прекращать этого процесса никогда. На секунду она даже позволила себе вообразить, что навсегда останется с ним и что он будет ухаживать за ней всю оставшуюся жизнь.

Он подобрал свободные пряди у нее на затылке, и тело ее с ног до головы покрылось мурашками. Она плотнее завернулась в халат, хотя инстинкт требовал обратного. Ей хотелось придвинуться и потереться об его грудь; казалось, тогда она насовсем избавится от боли, которая то усиливалась, то ослабевала, как приливы и отливы.

Внезапно она заметила, что ее тело независимо от нее все больше и больше подчиняется его чудесным рукам. Еще немного – и она совсем растает. Она так внимательно следила за ритмом его движений, что могла с точностью до доли секунды предугадать его следующий вдох.

– Уф, вот и все, – сказал он слегка изменившимся голосом. – Теперь можем смывать начисто.

Она послушно откинулась назад и опустила голову в колыбель его рук. Он взял душ и начал промывать волосы. На этот раз он был менее точен. Вода дважды попала ей на лицо и за воротник халата. Тем не менее она подумала, что и на это не стоит сетовать. Наверное, он устал.

Алекс как-то вдруг засуетился. Наконец он набросил на нее большое банное полотенце.

– Можете вытираться потихоньку, – сказал он. – Я вернусь через минуту.

Алекс стремглав бросился к лестнице, вытирая на бегу мокрые руки о рубашку. Он примчался на кухню, наклонился к раковине, смочил губку и обтер ею шею. Вода потекла вдоль спины, давая желанную прохладу. Поскольку в доме не выключались кондиционеры, здесь тоже было нежарко, но ему все равно не хватало воздуха.

Если б не ее больная нога, он бы овладел ею. Прямо там же, в душевой кабине, на полу. У него не было сомнений, что он желанен. Это было видно невооруженным глазом, хотя ее чувства и раньше не были для него тайной, особенно после той памятной встречи в ванной. И в тот раз, и сегодня, во время этого чертова мытья, он дошел до предела. Находиться рядом и не иметь возможности обладать ею – невыносимо!

Проникшись ее заботами и страхами, он искренне хотел скрасить ее жизнь. Хотя бы на время. Он понимал, что никакие деньги не позволят ему сделать это так быстро, как хотелось бы. При ее нынешнем положении от него требовалось обеспечить ей максимум удобств, но он должен был с сожалением признать, что и в этой области оказался не на высоте. Как выяснилось, он не способен сварить простой каши. Кэтрин, слава Богу, не подозревала, что утренняя тарелка с хлопьями родилась после пятой попытки.

Он поднял глаза к потолку, как будто через доски и кафель мог видеть, что происходит в ванной. Нужно отнести ее обратно в постель, пока она там не окоченела. Подумал и улыбнулся. Хотя ему было известно далеко не все о Кэтрин Пирс, в одном он не сомневался: она не будет терпеть неудобств. Не станет ждать помощи от мужчины. Она попытается сама выкарабкаться из кабины. Представив, как она снова падает, он стремглав выбежал из кухни и в несколько прыжков преодолел лестницу.

– Оделись? – спросил он, стукнув в дверь.

– Да.

Он вошел. Так и есть. Она уже вышла из кабины и стояла неподалеку от двери, придерживая одной рукой плотно запахнутый халат.

– В чем дело? – сказал он резко. – Почему вы опять не слушаетесь? – Перед глазами снова встало ее скрюченное тело, лежащее у подножия лестницы. – Я же сказал, что сейчас вернусь. Если вы вздумаете сделать что-нибудь подобное еще раз, я…

– Успокойтесь. Я не знала, что мне запрещается даже просто встать.

Он не желал слушать эту чепуху.

– Алекс, ну пожалуйста, послушайте меня. Давайте договоримся, что вы больше не будете ругаться. Вы же видите, я могу ходить. Если вы позволите мне…

– Замолчите.

– Замолчать?! Да как вы смеете…

– Я не намерен слушать глупости. А вы в последнее время только их и говорите. Я готов поспорить, что вы не в состоянии держать рот на замке больше двух минут.

– Ну знаете ли! Если вам угодно, то…

– Что? – Он распахнул дверь во всю ширину. – Ну что вы хотите мне сказать?

В ее глазах было столько огня, что его с избытком хватило бы на освещение небольшого помещения. Он благополучно пронес ее через всю комнату и, уже собираясь положить на кровать, вдруг вспомнил, что забыл поправить простыни. Опять опростоволосился! Он знал свои способности: одну вещь он еще мог сделать хорошо, но на две его уже никак не хватало.

– Подождите, Макки, скоро я вам отомщу. Как только встану на ноги. Вы еще пожалеете.

– Я уже пожалел, – прошептал он и опустил ее на постель бережнее, чем грудного младенца. – Пойду принесу вам что-нибудь попить, и будем сушить волосы.

– Подождите.

Он остановился, продолжая стоять к ней спиной.

– Мне бы… – Она запнулась и добавила гораздо мягче: – Мне нужны майка и нижнее белье. Они в…

– Я знаю, – перебил он, оборачиваясь к ней. – Может быть, что-то еще? Вы не проголодались? А то могу сделать бутерброд или что-нибудь вроде этого.

– Нет, спасибо. Только чай.

Алекс почти ушел, но в последний момент что-то удержало его. Он подошел к кровати. Кэтрин лежала, откинувшись на пестрые подушки. Узор из цветов окружал ее голову наподобие венка.

– Наверное, нужно было сказать вам это раньше, – начал он, – но я все не решался. Помните тот день в ванной? У меня и в мыслях не было напугать вас. Я бы не посмел…

Она улыбнулась и открыла было рот с намерением прервать эту речь. Однако ее вмешательства не потребовалось. Прежде чем она успела произнести хоть слово, раздался звонок в дверь – резкий, как звук рожка в оперном спектакле.

Она подняла брови. Алекс пожал плечами.

– Пойду погляжу, кто это может быть. – Она кивнула. – И принесу вам одежду, – добавил он. – И чай. Только вы не вставайте. – Она снова кивнула.

Он медленно спускался по лестнице, не желая расставаться со своими мыслями, и потому даже после третьего звонка не ускорил шага.

Вот некстати, подумал он о непрошеном госте и отпер дверь.

На пороге стоял Бадди. В одной руке он держал горшочек с кактусом, а другой обнимал за плечо девушку лет шестнадцати – восемнадцати.

– Привет, Макки, – сказал он. – То есть Алекс. А это Джоди, моя двоюродная сестра. Помните, я рассказывал вам о ней, когда вы были у нас в «Фантасмагориях»? Это она будет учиться в колледже.

Девушка смущенно улыбнулась. Она была так похожа на Бадди, что скорее сошла бы за его родную, а не двоюродную сестру.

– Проходите.

Бадди пропустил Джоди, затем вошел сам. Только тогда Алекс заметил у нее в руках завернутую в пакет кастрюлю.

– Это для вашей подруги, – сказала Джоди, протягивая ему пакет. – Запеканка из тунца. Мы с Бадди подумали, что она вам пригодится. Готовое блюдо, только разогреть.

– Прекрасно. Ей это понравится. Проходите. Не стойте, Джоди. Вам налить воды?

Она кивнула.

– Шикарный дом, – сказал Бадди. – И снаружи смотрится великолепно. – Он присел на край кожаной кушетки.

– Да, – сказал Алекс, – дом действительно надежный. И место здесь красивое.

– Как же вы решились продавать его? – неожиданно спросила Джоди.

– Меня ничто не держит здесь. Я строил этот дом для моей жены. А она, как вам известно, умерла.

Джоди посмотрела на свои туфли.

– А как насчет новой жены? В городе уже вовсю судачат о вас с Кэтрин. Все только и говорят о том, какая она славная.