Студент-медик из Дублина

13 Домой — и завалиться на диван

Мастер Фингал, так вы говорили, они будут здесь к полудню?

— Кухарка прятала руки в большой карман на белом переднике, стараясь распрямить сутулые плечи. — Миссис О’Рейли всегда предупреждает заранее…

— Извините, я получил телеграмму вчера поздно вечером, — Фингал сунул руку в карман пиджака, извлек телеграмму и прочитал: — «Возвращаемся домой тчк отцу нездоровится тчк скажи ларсу тчк прибываем в полдень 13 тчк мама».

Бриджит шмыгнула носом.

— Бедный профессор… Мы-то с кухаркой знали, что ему нездоровится, а миссис О’Рейли присылала нам такие открытки…

— И мне тоже, — кивнул Фингал. Открытки и телеграммы от родителей всегда были жизнерадостными.

В дверь позвонили.

— Это, наверное, мой брат. — Фингал сам открыл ему дверь.

— Я приехал сразу же, как только смог вырваться, — сообщил Ларс.

— Вот и хорошо, теперь мы оба встретим их дома, — ответил Фингал, — и с твоей помощью быстрее все уладим. — Он открыл дверь кабинета. — Надо перенести сюда кровать. На первом этаже туалет расположен удобнее. Если мы перенесем кровать в кабинет, папе не придется ходить туда-сюда по лестнице. Да и кухарке с Бриджит будет проще носить ему еду в постель.

Лестница была достаточно широкой, чтобы они поднялись по ней, шагая плечом к плечу.

— Извини, что не смог подробнее объяснить по телефону. Я не знал, что они консультировались с врачом в Париже, — заговорил Фингал. — Сегодня утром я первым делом разыскал доктора Миккса. Он получил результаты анализов и рентгеновские снимки из Франции. Он будет здесь в половине третьего.

— Профессор и миссис О’Рейли, — заговорил доктор Миккс со своего места. Он устроился во вращающемся кресле отца, — мой парижский коллега прав.

Врача сразу же после прихода провели в заново обставленный кабинет, где на кровати, обложенный подушками, лежал отец.

Фингалу казалось, что отец уменьшился в размерах.

— Не стану утомлять вас и перейду сразу к делу. Я изучил результаты вашего обследования. Болезнь прогрессирует.

— Это известие меня не удивляет, — подал голос отец. — Я слаб, как котенок. — Его щеки стали пепельными, глаза запали. С трудом улыбнувшись, он продолжал: — Мы поняли, что пытался растолковать нам профессор, но, несмотря на то что за месяцы пребывания на Ривьере мой французский улучшился, в области гематологии мой словарный запас по-прежнему невелик.

— Понимаю, — кивнул доктор Миккс, — поэтому не буду вдаваться в медицинские подробности. Выработка костным мозгом незрелых белых кровяных телец увеличилась, на снимках видно, что поражено ваше левое легкое. Неудивительно, что вы чувствуете слабость.

— Можно ли что-нибудь предпринять? — спросил отец.

— Непосредственно для лечения — нет, но мы можем сделать вам переливание крови.

— Не нравится мне это, — призналась мама и нахмурилась. — Помню, у моей тетушки после родов было кровотечение. Врач решил перелить ей кровь, а она свернулась в венах.

— Это случилось до 1901 года? — осведомился доктор Миккс.

Мама задумалась.

— Да, кажется. А что?

— В том году было сделано важное открытие: оказалось, кровь у людей бывает разной. Если перелить кровь одной группы пациенту с кровью такой же группы, свертывания не произойдет. Но я буду откровенен, — продолжал доктор Миккс, — это лишь паллиативная мера. Она не принесет исцеления, разве что на некоторое время придаст вашему мужу сил и энергии.

— Надолго? — спросил отец.

— Приблизительно на шесть — двенадцать недель.

Отец повернулся к Фингалу.

— Когда состоится выпускная церемония?

— Первого июля, через семь недель. Конечно, если я сдам вторую часть экзамена.

— «Если»? — Отец негодующе уставился на Фингала. — «Если»? — Он покачал головой. — «Когда», сынок.

Совсем как в прежние времена.

— Когда, — послушно повторил Фингал.

— Итак, — продолжал отец, — как скоро мы сможем провести переливание крови?

— Профессор О’Рейли, — ответил доктор Миккс, — мы знаем, что у вас кровь третьей группы. Мне предстоит найти донора с кровью той же группы или первой, которую можно переливать людям с любой группой.

Фингал спросил:

— Если не ошибаюсь, сэр, у близких родственников кровь часто бывает совместимой?

— Верно.

— Тогда я готов стать донором. — Фингал повернулся к брату. — А ты, Ларс?

— Разумеется.

Доктор Миккс пообещал:

— Мы возьмем кровь на анализ у вас обоих завтра, в больнице сэра Патрика. Если кровь кого-нибудь из вас подойдет, мы возьмем две пинты, применим антикоагулянт, и завтра днем перельем кровь вашему отцу.

— Уже почти заканчиваем, папа, — предупредил Фингал. Он прижал ватный тампон к предплечью отца, где игла вонзалась в кожу. — Будет немножко больно, — добавил он, извлекая иглу.

Отец прерывисто вздохнул.

— Отличная работа. Спасибо, сынок.

Фингал не ответил, занятый сначала тампонированием прокола, затем принялся убирать капельницу.

— Готово, — наконец объявил он. — Хорошо, что у нас с Ларсом третья группа, как у тебя.

— Яблочки от яблоньки, — усмехнулся отец. — А теперь можно встать? — И он кивнул в сторону двери кабинета.

Фингал понял: в организм поступило слишком много жидкости, отцу срочно требовалось посетить туалет. Он спустил ноги с кровати, набросил халат и зашагал через кабинет — тверже, чем на предыдущей неделе.

— Не уходи, — сказал он. — Я скоро вернусь. И хочу поговорить с тобой.

Фингал сел. В окно был виден стадион на Лансдаун-роуд. В этом сезоне Чарли отыграл три матча. Может, в следующем сезоне удастся присоединиться к нему, думал Фингал, но пока участие в матчах не имело для него особого значения.

Дверь открылась.

Отец снова прошелся по кабинету и сел в свое любимое вращающееся кресло.

— Как приятно снова иметь возможность сидеть в кресле! Кровати слишком ограничивают свободу.

— Надеюсь, кровь поможет, — сказал Фингал.

— Уже помогает. — Отец улыбался. — Вот уж не думал, что иметь в семье врача настолько полезно. — Он подался вперед. — А ведь я был твердо уверен, что твое призвание — естественные науки.

Фингал выпрямился. Неужели отец решил предпринять последнюю попытку убедить его сменить профессию?

Отец откинулся на спинку кресла, склонил голову набок и обвел сына взглядом.

— Я отчетливо помню наш последний тет-а-тет, который состоялся здесь. Я еще сказал, что финансировать твою учебу не стану.

— И все-таки делал это последние два года, за что я тебе очень признателен, папа.

— У твоей мамы удивительный дар убеждения. — Отец улыбнулся. — Фингал, я ошибался. Жестоко ошибался, вдобавок был слишком упрям, чтобы признать это.

Фингал от удивления разинул рот.

— Доктор Миккс считает, что такого способного студента у него не было уже много лет, хоть временами ты и бываешь слегка безответственным.

Фингал опустил голову, потом снова поднял и улыбнулся.

— Я наблюдал, как ты работаешь, — отец усмехнулся, — с близкого расстояния. Ты действуешь внимательно и технически ловко. Ларс рассказывал мне о пациенте, которого ты потерял. О том, как ты мучился. И как все-таки вернулся в медицину. Я восхищаюсь твоим поступком.

Фингал удивленно раскрыл глаза.

— В настоящий момент, Фингал Флаэрти О’Рейли, я убежден: ты был прав с тех пор, как тебе минуло тринадцать. Ты создан для того, чтобы заниматься медициной, и ты усвоил мудрость, которую я не уставал напоминать тебе: «Главное — будь верен сам себе». Ты молодец.

— Спасибо, папа, — тихо произнес Фингал. — Я старался следовать совету, который Полоний дал своему сыну Лаэрту.

— И этим, признаться, доставлял мне немало огорчений. — Отец склонил голову, смущенный своей ошибкой, потом продолжал: — Возможно, теперь мы не сходимся лишь в одном вопросе. Я, как и доктор Миккс, считаю, что тебе надо выбрать конкретную врачебную специализацию.

— Пожалуй, я так и сделаю, — кивнул Фингал. — Наша акушерская практика почти закончилась, и она понравилась мне больше всех остальных.

— Превосходно, — воскликнул отец. — Я очень рад. — Он засиял улыбкой.

Обман был незначительным, и ради этой улыбки стоило решиться на него. После разговора с Падди Кьоу и длительных размышлений Фингал решил, что после получения диплома поработает врачом в медпункте района Либертис, но раз и навсегда ставить крест на карьере специалиста узкого профиля не станет.

— Все это замечательно, но ты же знаешь: меньше чем через три недели начинается последняя часть выпускных экзаменов. Сначала надо сдать их.

— Ты сдашь, — уверенно заявил отец. — Я пообещал твоей матери присутствовать на выпускной церемонии, и, клянусь Богом, я доживу до нее. Но ведь я мог посетить ее четырьмя годами ранее, ни о чем не беспокоясь. — Он кивнул на стойку капельницы. — Я ошибался. Прости, Фингал, я ошибался. Приношу свои извинения. — Он поднялся. — Встань.

Фингал подчинился.

— Теперь я горжусь тобой, сынок, и, когда я увижу тебя на сцене получающим диплом, мое сердце переполнится гордостью сильнее, чем у кого-либо в тридцати двух графствах Ирландии. Сделай так, чтобы я тобой гордился. — С этими словами отец шагнул к Фингалу и заключил его в объятия.

— Как же страшно я устал, — пробормотал Боб Бересфорд.

— Не ты один, — отозвался Фингал. — Никто и не говорил, что выпускной экзамен — пара пустяков. — Он поерзал на стуле. В окно квартиры Боба заглядывало вечернее солнце.

Десять дней назад, в понедельник, они взялись за дело в девять утра и за два дня написали ответы на три вопроса, проверяющие знания в области общей медицины, хирургии, акушерства и гинекологии. Каждый вечер студенты собирались у Боба — обсудить итоги прошедшего дня и подготовиться к следующему.

После сдачи письменных ответов студентам полагалось каждый день являться в одну из учебных больниц Дублина для сдачи практической части экзаменов — обследовать пациентов, ставить рабочие диагнозы, докладывать о результатах, предлагать схемы исследований и лечения двум экзаменаторам.

— Итак, — заговорил Фингал, усаживаясь поудобнее, — что припасли тебе на завтра инквизиторы из колледжа Троицы?

— Практический экзамен по акушерству в десять, устный — днем. В Ротонде, — сообщил Боб.

— Мне тоже.

— Тогда я тебя подвезу. Заеду за тобой в девять.

— Спасибо, Боб.

Теперь, когда учеба закончилась, Фингал снова жил на Лансдаун-роуд. Так он имел возможность присматривать за отцом, который, если не считать кашля, чувствовал себя неплохо. Переливание крови придало ему сил и помогло немного окрепнуть.

— А что у вас? — спросил Фингал у Кроми и Чарли.

— Хирургия, — отозвался Кроми.

— Душевные болезни, — добавил Чарли. — Я так насобачился заполнять бланк приема сумасшедшего в психиатрическую лечебницу, что способен сделать это во сне. Вчера я сдавал хирургию. Желчнокаменную болезнь.

— Никто не слышал, какой Фицпатрик везучий? — спросил Боб.

— Нет, а что у него? — удивился Чарли.

— Щитовидка.

— Хочешь сказать, у него самого? — уточнил Кроми. — Надеюсь, случай нетривиальный.

Боб покачал головой.

— Нет, Фиц — воплощение здоровья, но ему уже несколько раз — на хирургии, акушерстве и гинекологии — доставались пациенты с болезнями щитовидной железы. А этот предмет наша ходячая энциклопедия знает назубок.

Фингал заметил:

— Наверное, он блестяще сдает экзамены.

Несмотря на все желание помешать Фицпатрику получить диплом с отличием, ничего поделать он не мог.

— Блестяще? Да этот чертов диплом у Фица уже в кармане! — воскликнул Боб. — Конечно, если под конец он не сдуется.

— Я не желаю ему зла, но как подумаю, что лавры достанутся ему… — Фингал помолчал. — Впрочем, гораздо больше меня интересует, что будет с нами. Где ты сдавал хирургию, Чарли?

— На Бэггот-стрит, — ответил тот. — И знаешь… столкнулся с Китти.

Фингал старался не вспоминать встречу с Китти в январе.

— Как она? — Фингал с удивлением отметил, что сумел выговорить эти слова почти равнодушно.

— Желает всем нам большой удачи. Просила передать тебе привет, — добавил Чарли. — В пятницу вечером она придет к нам вместе с Вирджинией, которая хочет побыть с Кроми, пока декан зачитывает результаты.

— Всесторонняя поддержка мне обеспечена, — добавил Кроми. — Это вам не жалкий листок с результатами на доске объявлений. Экзаменаторы встречаются в пятницу, в пять вечера. И решают, кто выдержал, кто срезался. А потом его святейшество, наш декан, выходит к народу и зачитывает алфавитный список. — Он покачал головой. — Говорят, даже мужчинам случалось падать в обморок, слушая его.

Если Китти передала привет лично ему и собирается прийти в пятницу, значит ли это, что она отвергла предложение? И воспользовалась удобным предлогом, чтобы повидаться с ним?