Студент в СССР

Глава 12 Нежданные встречи

Вдоль улицы Поморская выстроилось неровным строем деревянные дома. Частные домики, двухэтажные времен царя гороха и более современные, построенные в шестидесятые. Я уже и забыл, что массовая застройка улицы началась в моем времени не так давно, в середине нулевых. Здесь же еще и конь не валялся. Вид, можно сказать, первозданный. Деревянные мостки по сторонам дорожного полотна, по которым так приятно шагать. В будущем они не исчезнут полностью, а здесь практически везде. Многим приезжим странно ходить по дереву, а у нас еще не так давно по нему и ездили.

И сейчас я примечаю, что многие дома построены давно, чуть ли не в начале двадцатого века. Они исчезли в будущем первыми, но здесь стоят крепко на деревянных сваях из лиственницы. Это дерево не гниет в болоте, потому здания не заваливаются. То и дело попадаются водозаборные колонки. Наши водяные «фонтанчики» детства! За домами сереют вездесущие сарайки. Мой милый деревянный город детства! Сколько я провел часов с друзьями, залезая на сарайки, гоняя голубей и находя в этих дворах новых приятелей. Но была и другая сторона, заслоненная от меня детскими воспоминаниями.

«Дрова, вода помои!»

Проклятье деревянного города. Можно им восхищаться издалека, но жить не очень удобно. В капиталистическом будущем станет еще хуже. Заброшенные властями, покосившиеся деревяшки станут проклятой проблемой дли их несчастных жильцов. Чтобы признать дома аварийными надо пройти все круга бюрократического ада, временное или так называемое маневренное жилье предоставляли лишь на окраинах. А затем позаброшенные здания поджигались олигархами от строительства. Нет дома, нет проблемы! Людей, конечно же, списывали. Что-о мне не хочется в такое неприглядное будущее. Потребительский рай возможен не только при капитализме.

В принципе здешние современные двухэтажные деревянные дома, построенные уже в пятидесятые и шестидесятые вовсе не бараки, как любили обзывать их заезжие столичные полуграмотные блогеры, а благоустроенные квартиры. В них есть отопление, водопровод, канализация, газ, дровяные колонки для горячей воды. В принципе, как вариант дома в пригороде при наличии дешевых пиломатериалов не самый плохой вариант. В деревянном доме лучше дышится, меньше соседей и уютней дворы. Но история у нас пошла по иному варианту.

А пока я иду по мосткам, наслаждаясь свежестью осеннего дня, ретрокартинкой по сторонам, полузабытому виду своего родного города и молодой поступью крепких ног. Как много все-таки за эти десятилетия изменилось! Понемногу, потихоньку, но облик улицы за сорок лет кардинально изменится. Каким он будет здесь я даже не представляю. Не дай бог застроят унылыми девятиэтажками. Я бы хотел здесь увидеть лишь здания индивидуальных проектов и не выше пяти этажей. На первых этажах обязательно место для магазинчиков, кафе и других общественных заведений.

Я внезапно останавливаюсь около перекрёстка.

А ведь, наверное, в моих силах как-то повлиять на будущее хотя бы родного края. Постараться изменить его в лучшую сторону. В масштабах страны и планеты скорее всего не получится. Я реально оцениваю собственные силы. Никогда особо не увлекался политикой, в девяностые просто хотел выжить, поднять семью, затем улучшал свое благосостояние. То есть, буду честными перед собой, я обычный обыватель, а не супермен. У меня нет столько знаний и сил. Но есть ли желание? Пожалуй, есть. Только пока не знаю, как его применить.

— Молодой человек, можно пройти?

— Да, пожалуйста.

Я сдвигаюсь в сторону, пропуская вперед пожилую пару. Задумчиво смотрю им вслед. Старик идет с палочкой, но все равно старательно помогает бабуле перейти дорогу. Мне становится стыдно. Нашел, когда заниматься самокопанием? Вот у этих людей была необычайно насыщенная и тяжелая жизнь! Революция, несколько войн, восстановление народного хозяйства. Бесконечное восстановление нашей бедной страны. Это ведь повторится и двадцать первом веке. Но этому поколению было тяжелей, чем нам. Им много чего пришлось в своей жизни пережить, но они остались людьми и всегда смотрели вперед с оптимизмом. Как его не хватало нам, циничным и ничему не верящим детям конца советской эпохи.

В расстроенных чувствах я дошел до пересечения с проспектом имени Чумбарова-Лучинского. В моем будущем «Чумбаровка» станет Архангельским пешеходным Арбатом. Но свозить сюда старинные и самые интересные в архитектурном плане здания начнут позже. Кстати, а ведь в этом начинании большая заслуга именного городской общественности. Вот отличный пример прямого воздействия! Нашлись смелые и активные люди, а их деянием гордятся десятилетия. Туристов сюда водят, улица стала главной городской фишкой после набережной.

Сейчас же это обычная улица с неказистыми деревяшками и деревянной мостовой. А это что за площадка? Я уже и забыл, что напротив центрального универмага была расположена конечная остановка автобуса пятьдесят пятого маршрута. А ведь он ходил именно по Поморской! Это позже весь транспорт убрали на улицу Энгельса. Вот и автобус подкатил, неспешно разворачивается. Люди с него идут и идут они в универмаг. Вчера мы сюда с мамой не дошли, закупились рубашками в «Гарнизонном». Мне стало любопытно, как этот большой магазин выглядит в этом времени, и я недолго думая, поспешил через дорогу. Благо транспорта не по ней почти не проходило.

Ого, сколько народу внутри! Я уже и позабыл, что в торговых центрах может быть подобное столпотворение. Так сегодня же воскресенье! На неделе люди работают, учатся, у них нет времени ехать в центр за покупками. Еще одна относительная особенность здешней реальности. В будни на улицах намного меньше людей. Да и народ менее мобильный и не такой легкий на подъем. В двадцать первом веке уже сложно понять, когда в пригородах говорили — «В город поехал». Это ведь всего-то двадцать минут езды на автомобиле без пробок! Да и здесь не дольше сорока минут на общественном транспорте. На этом моменте моей истории засмеялись миллионы москвичей. Но так уж тут устроен наш северный неторопливый народ. Зато сейчас потолкаться в отделах — милое дело!

С первых минут меня поразил высоченный потолок и людской круговорот. В остальном по меркам человека из будущего примитивно. Все примитивно. Убранство, прилавки, расположение отделов. Но ничего особенного я и не ожидал от советской торговли. Не зря её даже в далеком будущем поминают лихом. Неожиданно ноги меня сами собой принесли в канцелярский отдел. И только здесь я понял, что второй день подспудно зрело в внутри меня. Фототовары! Вчера я откопал в шкафу примитивный складной фотоувеличитель и несколько фотографических принадлежностей. Хм, очередная загадка. Это ведь я в своем прошлом увлекался фотографией даже в кружок Дворца пионеров ходил, а вовсе не брательник.

Затем в голову пришло озарение. Вот оно! Мой дополнительный заработок. Но для хорошей фотографии нужна хорошая фототехника. Любительская «Смена» точно не подойдет. Внимательно осматриваю полки. Нет, те дальномерные камеры — это привет из прошлого. Мне нужна только зеркальная фототехника. Вот вижу несколько фотоаппаратов марки «Зенит». А это что за птица? «Зенит ТТЛМ», не помню такого. Местный прибабах?

— Девушка можно мне эту камеру посмотреть?

Молодая заносчивая продавщица только что не фыркнула. Не тянул я по её меркам не серьезного покупателя. Но камеру в руки дала. В принципе ничего нового. Диафрагма на объективе выставляется вручную. Подбираешь с помощью измерительного прибора, встроенного в камеру, пару выдержка и диафрагм, выставляешь резкость и нажимаешь спусковую кнопку. Смотрю в видоискатель, а объектив светосильный, все отлично видно! На матовое стекло в центре нанесены клинья, по ним очень удобно наводить на резкость. Помню их в Киеве-19, давали мне его поработать. А вот «Зенитах» что-то было другое.

Вот и стрелка системы ТТЛ, то есть измерения падающего светового потока за линзой, справа работает. Кручу диск с выдержкой, она медленно идет вверх. Ага, значит, батарейки уже вставлены. Поворачиваюсь и в кадр попадает продавщица, в ей отделе не так много покупателей, и она откровенно скучает. А ничего такая, симпотная барышня! Я отрываю взгляд от камеры, она также обращает на меня внимание. Больно уж уверенно я держу фотоаппарат в руках. Профессионализм не пропьешь! Сколько в будущем с его вездесущей автоматикой пришлось использовать чисто ручной режим.

Рассматриваю объектив. «Зенитар 1,7 КС». С — понятно, светосильный. Оптику в СССР делали неплохую, временами и просто отличную. А что такое «К»? Решение пришло сразу. Я отжимаю копку внизу, и поворачиваю объектив, снимая его с камеры.

— Молодой человек, не портите дорогую вещь! — поздно встрепенулась продавщица.

Не обращая на неё внимание, я ставлю объектив обратно. Все понятно. К — это использование японской системы байонета, быстрого и более удобного, чем резьба крепления. Я отдаю фотоаппарат, и девушка успокаивается, бросая в мою сторону любопытствующий взгляд. Я же уставился на ценники.

«Ох, ничего себе!»

Сто восемьдесят рублей. Даже для моего бизнес-бюджета цена нехилая. В задумчивости останавливаю свой взор на продавщице. Кроме общей миловидности девушка блистает знакомым модным начесом. Ха-ха! Подзываю её к себе, и наклоняюсь поближе. Будем налаживать личный контакт!

— Вы случайно не у Марины прическу делали?

Девушка расцветает улыбкой. На поверку она совсем не строгая, в ней присутствует некое обаяние.

— Ах вот откуда и у вас такая необычная прическа.

Мы оба улыбаемся друг другу, нашли общую точку соприкосновения.

— Сергей, можно на ты.

— Вероника.

«Ого, вот значит, когда пошли в народ вычурные имена!»

— Приятно познакомиться.

Девушка у нас отнюдь не скромница, разговор поддерживает сама.

— Ты, гляжу, понимаешь в фотографии. Вон как ловко снял объектив! Мы с девушками полчаса мучились.

— Давай, покажу. Там на самом деле нет ничего сложного.

— Хорошая камера, но цена кусается.

Вероника задумываются:

— Только я тебе этого не говорила. После ноябрьских будет указ о снижении цен. Нам по секрету об этом сказали, чтобы не вызвать ажиотаж. Так вот — фототехника под него попадает. Сечешь?

Понятно, первыми выгодоприобретателями станут сами работники магазины и их знакомые. Очень может быть, что товар даже придержат для «своих». Вынимаю из кармана заготовленную заранее карточку с именем и домашним телефоном, чем здорово удивляю девушку.

— Сможешь позвонить? Не обижу.

Видимо, Вероника рассчитывала на другое:

— Обязательно. Но ты сделаешь мне красивый портрет?

— Обязательно.

И сниму и еще кое-что, малышка! Моя улыбка, видимо, была такой многообещающей, что Вероники долго провожала меня взглядом.

Прогуливаясь по Красной пристани, Архангельской достопримечательности, совершенно не обращаю внимания на свежий ветер со стороны Северной Двины. Меня занимает несколько иное. Уже несколько не самых заурядных девушек в знакомых, а до сих пор ни с кем не было интимных встреч и, ни побоюсь этого слова, секса. Понятно, что в этой эпохе народ не такой развращенной и для получения оного нужны «отношения». Дело, которое меня здорово напрягает. Мне бы с одной Ириной как-то распорхаться. Я же толком не разобрался в собственном к ней отношении. Любовь это на самом деле или просто во мне кипят гормоны? Не хотелось бы обидеть такую чудесную девушку, заведя связи на стороне.

Хотя с другой стороны я свободен и ничто не мешает мне общаться с другими дамами. Ну как общаться… Аж вспотел от этих дурацких метаний совести. Вечно с этими бабами одни проблемы! И с ними заморочки, и без них тошно. Бросаю взгляд на часы и поворачиваю к лестнице. Двухэтажное здание бывшего офиса пароходства нависает над высоким берегом набережной. Здесь начало одной из главных улиц города имени теоретика коммунизма товарища Энгельса.

Мне, кстати, это название больше нравится, чем восставленное в будущем название Воскресенская. Оно тупо короче. Вон и конечная троллейбуса, идти пешком уже совсем не улыбается. Тем более что у меня в кармане мало используемый студенческий проездной. В институт хожу пешком, вечером мало куда выбираюсь. Народ уже залезает в салон, я бегу, чтоб успеть. Внутри пусто, бухаюсь на заднее место. Троллейбус мягко начинает движение, салон ярко совещен, снаружи начинает смеркаться. Все пассажиры отчего-то крайне сосредоточенно уставились в окна. Что они там видят? Будущее?

Чуть не забыл забежать в магазин за хлебушком. К счастью, безо всяческих приключений. Масла нет, так что беру для бутерброда пару сырков. Мама моего к ним почтения отчего-то не понимает, а обычный сыр надо «доставать». В голове полнейший кавардак, на душе сплошное расстройство. Желание сообщить миру, что его ждут великие испытания. И всплывшая внезапно немедленная готовность помочь родной стране не вляпаться в тот пройденный моим поколением ужас. И еще неплохо бы устроить на ближайшие годы свою тушку как можно поудобней. Даже не знаю с чего начать. Задумчиво останавливаю свой взгляд на телефоне и ищу записную книжку.

— Алло, это Нина? Сережа студент, ну тот с импортным каталогом. Как дела? Слушай, Марина сегодня работает? Ага, через полчаса будут.

Отлично, я даже не разделся. Двигаю на кухню замять бутерброд. Мама выглядывает из комнаты:

— Ты куда-то собрался?

— В парикмахерскую прошвырнусь. Оброс весь.

— Ну и правильно. Сегодня по программе перед программой «Время» интересный фильм. Не задерживайся.

— Ладно, мам.

Но все в этот вечер вышло совсем не так. И не сказать, чтобы плохо. Нина сразу же начала делать мне глазки. К счастью, Марина быстро загнала в кресло выговаривая, что не зашел сразу по приезде.

— Да некогда было, Марин. Совсем с этой учебой закрутился.

— Настоящий студент одним словом! — Марина улыбается мне через зеркало. искренне — Ну так даже и лучше. Мы тебе сделаем более модную причу. Кстати, тебе огромное спасибо за тот журнал. У меня сейчас столько клиентов, из общей очереди больше никого не беру. Мымры злятся, но сделать ничего не могут. Я же план перевыполняю, комсомолка-активист! Я тут же поддакиваю:

— И просто красавиц!

Марина заливисто смеется. Я же внимательно слежу за руками девушки. А она легкая на подъем и характер такой же не навязчивый. Для недолгих отношений самое то!

«Что-то тебя сегодня, парень, конкретно плющит от спермотоксикоза?»

Потому от её неожиданного предложения сходить на тусу не отказываюсь.

— Тут через дорогу. Компания отличная, ребята не гопота какая-нибудь. Тебе понравится. Я сейчас.

Нина бросает в мою сторону томные взгляды. Ей, бедняге, еще сидеть до конца смены. Мы же с Мариной летим через дорогу, не обращая внимания на светофор.

— Может, что купить?

Мне как-то неуютно приходить в гости с пустыми руками. Я так в той жизни обычно не поступал и не очень любил приходящих нахаляву. Правда, самых близких людей это не касалось.

— Забей, там все есть. У Хомы родаки в торговле не последние люди. Я же вижу, что маешься, надо тебя развеять! — Марина откровенно ехидничает. — Что, в педе девки не дают?

Я озадаченно кручу головой. Вот они ростки нового бесшабашного поколения!

— Вообще-то у меня есть подруга.

— Дай угадаю — малолетка после школы? Романтик, поцелуйчики и конфетки? И ничего более сладкого?

— А тебе палец в рот не клади.

— Да я такая внезапная! Ты там не теряйся, у Хомы на тусе герл свободных много. И они девчонки простые. Почти как я!

«Бляха муха, а с ней интересно!»

Что-то в самом деле правильная пединститутская жизнь меня как в футляре держит, и я забыл, что это моя вторая и полноценная жизнь.

Мы вываливаемся из лифта. Квартиру искать не надо, по громкой музыке все и так ясно. Дверь не закрыта, внутри полутьма с ночниками. Сбрасываем обувь и входим в большую комнату, народу не так много, а Марина тут же бросается на шею к высокому красивому парню. Понятно, мне против него нечего и думать. Эдакий любимец публики!

— Сереж, это Хома. Хом, я про него тебе рассказывала.

— Привет, камрад. Не стесняйся, проходи, угощайся.

По виду Хома старше меня и смахивает на позднего хиппаря. Да и музыка соответствует. Неужели в стране еще остались любители классического рока? Если не ошибаюсь, это Creedence Clearwater Revival. Были у меня знакомые меломаны, я у них все пласты с классикой прослушал, но фанатом не стал. Спрашиваю об этом сидевшего около импортной акустической системы патлатого парня. Тот одобрительно оценил мои знания, видимо, тут же принял в «свои» и протягивает бутылку вина. «Токайское!» Где взяли дефицитное венгерское вино, не спрашиваю.

По мебели и обстановке заметно, что предки в Хомы люди далеко не бедные. Квартира индивидуальной планировки. Большие комнаты и коридор, на полу настоящий паркет. На стенах ковры, в углу импортный телевизор, около которого прямо на полу сидят несколько человек. Пить из горла не хочется, и я двигаю на кухню. Ого, какой знакомый запашок! Ноздри щекочет аромат «травки». Кучеряво ребята гуляют! Вот не помню наркотиков в этом времени. Хотя откуда? Я еще был мелким. Вот в девяностые много знакомых от наркоты сгорело.

Только пригубил вино, отказавшись от вежливо предложенного косяка, как около уха раздается загадочный шёпот:

— Сереженка, ты какими судьбами здесь оказался?

Я оборачиваюсь и замираю в немом удивлении. Дашка Морозова собственной персоной! Не скажу, чтобы лично её хорошо знаю. Видел в детстве и юности несколько раз. Показалась тогда излишне сиропной, сладкой красоткой. Мне тогда нравились резкие и необычные девушки. Вот дурачок был! Сейчас же оцениваю её совсем по-другому. Ладная и жутко красивая, типаж славянской красавицы с шикарными блондинистыми волосами. Она любила завязывать их в косички тогда, когда это не было мейнстримом. Блузка и узкая юбка только подчёркивают фигуристую фигуру девушки.

«Дьявол, не пялься так на её сиськи!»

— Даша?

— Ну хоть узнал и на том спасибо, — внезапно Морозова оплетает мою шею своими лебяжьими руками. — И где ты пропадал все это время, дурачок?

«Ну, братец, ты даешь! Что у тебя с ней было?»

И как этот тюфяк смог охмурить такую разбитную красавицу. Морозова не была обычной шлюхой, как думали некоторые. Она просто любила жить! Пока её сверстницы доигрывали в куклы, Даша изучала плотский опыт любовных взаимоотношений. Пока те делали первые шаги в длинном пути познавания мира, Морозова устраивала его по своему усмотрению. Её тело было еще молодым и задорным, а она уже имела деньги, шмотки, все возможности для увеселений и сладкого отдыха. Она уже жила тогда, когда другие только готовились к этому. Честно говоря, даже не знаю, стоит ли её за это осуждать.

— Ого, а вы знакомы?

Марина проскользнула в кухню за бокалом. Она с нескрываемым интересом наблюдала за мной. Мой статус прямо на глазах повысился не несколько пунктов. Еще бы — стоять в обнимку с известной на Привозе красоткой.

— И давно, до девятого класса вместе учились. Да, Сереж?

Делаю глоток токайского и только тогда могу ответить:

— Учились, да и позже… общались.

Марина ухмыляется. Похоже, она рада, что привела меня в «нужное» место. А может, жалеет, что не оставила такого ушлого хмыря для себя.

— Мариш, это ты его стригла?

— Так это Сережина идея. Это он достал тот журнал.

— Я так и знала, что ты у меня самый умный.

Щечку ожгло поцелуем, Марина кинула в нашу сторону ироничный взгляд и ушла.

«А что, прикажете, делать мне? Да черту все, живи пока живется!»

Надо ли рассказывать, что вечер для меня прошел в сплошном тумане. А что было после не ваше э…. дело!