Суд над Роксаной

Глава 3 ТАЙНА

Метрия вихрем пронеслась через весь Ксанф в свой замок, где несколько раз столь потрясающе осчастливила мужа, что он впал в транс на несколько дней, и она могла заняться своим поручением. Поскольку — это чувствовалось по весу — повесток в мешке было немало, она решила разложить их по порядку, чтобы организовать поиски адресатов оптимальным образом.

Черных берилловых дисков, когда она разложила их перед собой и сосчитала, оказалось ровно тридцать. Большинство начертанных на них имен было знакомо Метрии, но некоторые она видела впервые. На одном диске она обнаружила имя до сих пор внушавшего ей трепет профессора Балломута. Заинтересовавшись, какая роль отведена ему в этой истории, она перевернула диск и увидела надпись «судья». Ну конечно, для этой роли старый демон подходил идеально. На другом диске оказалось имя самой Симург, с пометкой на обратной стороне: «свидетель». Сначала Метрия возмутилась: почему бы птице просто не составить повестку у себя, но потом сообразила, что это, пожалуй, к лучшему. Вдруг у нее возникнут затруднения с поисками кого-нибудь из адресатов и ей потребуется проконсультироваться у Симург. Просто так к ней не больно-то сунешься, а вот вручение повестки — это великолепный предлог. Бери берилл, а заодно скажи, что мне нужно. Однако этот вариант следовало приберечь напоследок, так что диск с именем Симург будет в конце списка.

На одном диске никакой надписи не было, и это представляло собой загадку. Возможно, тут вкралась ошибка.

Раскладывая и перекладывая жетоны, Метрия в конце концов пришла к выводу, что классифицировать их лучше не по именам, а по отводимым в процессе ролям, а потому перевернула все до единого. Одна повестка предназначалась обвинителю, другая адвокату, а остальные для присяжных, свидетелей, судебного пристава, эксперта по специальным эффектам и переводчика. Последнее заинтриговало Метрию, и она перевернула жетон. На другой стороне, разумеется, было начертано имя голема Гранди, он понимал речь любых живых существ, включая растения, и мог с ними общаться. Ну а экспертом по специальным эффектам, конечно же, оказалась Ирис, волшебница Иллюзий. Роли для каждого были подобраны наилучшим образом, что, впрочем, не удивляло: этим занималась сама Симург, а она, что ни говори, мудрейшее существо во всем Ксанфе.

Удивляло одно: с чего ей взбрело в голову устраивать процесс над Роксаной? Даже из своего ограниченного опыта общения с Симург Метрия вынесла убеждение, что та сторонница справедливости, Роксана же всегда отличалась основательностью и серьезным отношением к порученному делу. Причем дело это было поручено ей самой Симург, и работу она выполняла в том самом Безымянном замке, где должен был состояться процесс. Такой способ вознаграждения за труды казался Метрии по меньшей мере странным.

Впрочем, ей тут же пришел в голову самый простой способ выяснить, что к чему: полететь к Роксане, вручить повестку и заодно спросить птицу, в чем она провинилась. После обвиняемой она направится к остальным участникам процесса, оставив напоследок присяжных. Эта категория являлась самой многочисленной, и демонесса опасалась, что именно с ними будет связана сама большая нервотрепка. Сложив диски в мешок и преобразовав мешок в рюкзачок, она закинула его за спину и устремилась к Безымянному замку.

Замок представлял собой самую настоящую старинную крепость с башнями, парапетами, зубчатыми стенами, рвом, валом, штандартами на флагштоках и всеми прочими атрибутами: от обычных замков он отличался лишь тем, что был сделан из уплотненного тумана, и находился на облаке, похожем на небесный остров. С земли замка, понятное дело, видно не было, его основа выглядела как обычное кучевое облако, и во всем Ксанфе о нем знали лишь немногие.

Поднявшись к главному входу, Метрия постучалась, во-первых, потому что входить без стука невежливо, а во-вторых, потому что особое заклятие препятствовало несанкционированному проникновению демонов в помещение. Спустя мгновение изнутри донесся птичий крик.

— Я демонесса Метрия, пришла по делу, — промолвила гостья, и дверь со скрипом отворилась.

Прихожая выглядела весьма элегантно: она была выложена подобранной по тону облачной плиткой, по стенам висели ковры. Хотя материалом для строительства Безымянного замка и послужил туман, замок был весьма прочен и вполне мог противостоять всему, чему должен противостоять настоящий замок. Сцементированный магией туман являлся строительным материалом, прекрасно сочетавшим в себе легкость и твердость.

В просторном центральном зале находилось огромное гнездо из облицованного мрамором гранита, на котором восседала птица рок по имени Роксана, столь огромная, что ей не составило бы труда проглотить человека, как червячка, не разжевывая. Размером она могла сравниться с Симург, хотя не обладала тем импозантным великолепием: оперение ее было серовато-коричневым. Несколько веков назад Симург поручила ей высиживать особенное каменное яйцо, чем Роксана с тех пор и занималась.

— Привет, Роксана, — поздоровалась Метрия, влетая в зал, и объявила: — Вообще-то у меня для тебя повестка, но мне хотелось бы узнать…

Роксана открыла клюв и пророкотала нечто совершенно невразумительное.

Метрия выругалась, она совсем забыла о том, что совершенно не понимает птичьего языка, тогда как рок, понимая человеческий, не умеет на нем говорить. Конечно, она могла просто вручить повестку и улететь, но ее донимало любопытство, и она решила слетать за големом Гранди. Раз он переводчик, пусть переводит.

— Я мигом обернусь, — пообещала Метрия Роксане и устремилась к голему

Гранди со своей женой Рапунцель и семилетней дочкой Сюрприз жили в маленьком деревянном доме. В семье у них все были маленькие, поскольку любой человек мог поднять Гранди одной рукой, а Рапунцель, хотя и могла менять рост по своему усмотрению, предпочитала соответствовать размеру мужа. Ну а Сюрприз, девочка весьма многообещающая, пока еще была ребенком. Во избежание контраста демонесса уменьшилась до размера хозяев и в таком виде появилась на пороге их жилища.

— О, Метрия, какими судьбами? — воскликнула Рапунцель так, словно обрадовалась этой встрече. По правде сказать, мало кто в Ксанфе имел обыкновение радоваться встречам с демонами, но Рапунцель, прекрасная и душой и телом, являла собой полное противоречие своему язвительному, острому на язык супругу. Ее отличительной чертой (помимо доброго нрава) являлись бесконечно длинные струящиеся волосы, менявшие цвет от макушки к кончикам.

— Чему мы обязаны удовольствием видеть тебя?

Рапунцель удалось сделать почти невозможное: смутить демонессу, которая уклонилась от прямого ответа и промямлила:

— Э… могу я поговорить с Гранди?

— Разумеется! — Рапунцель приподняла с пола волосы, чтобы они не мешали пройти, и окликнула мужа:

— Дорогой! Тут кое-кто хочет тебя видеть.

В переднюю вышел Гранди, в облике которого, хотя он уже давно являлся живым существом, можно было углядеть признаки того, что первоначально его изготовили из тряпочек и прутьев.

— Это не кое-кто, — заявил он, едва завидев гостью, — а вредина и негодница Метрия, которая вдобавок редкое слово может вымолвить правильно.

— Голем Гранди, — торжественно заявила Метрия, напустив на себя важный вид. — Я прибыла, чтобы вручить тебе подвеску.

— Что за вздор? Какую еще подвеску?

— Фреску, феску, невестку…

— Может, повестку!

— Не важно, — сказала она с демонической улыбкой, вручая ему диск, — бери берилл, маленький болтун.

Обычно Гранди старался, чтобы последнее слово осталось за ним, но, получив диск, так растерялся, что даже не отреагировал на «болтуна».

— А куда меня вызывают? — спросил он.

— На суд над Роксаной.

— Это над той здоровенной птицей? Она же смирная, солидная особа! Худшее, что могла сделать Роксана, — это рассердить Симург, пролетев слишком близко к Парнасу. В чем ее обвиняют?

— Сама хотела бы это знать. Пойдем со мной и спросим.

Гранди кивнул. Его тоже заинтересовала эта история, тем паче что он любил переводить разговоры всякого рода чудных существ.

— Я не против, — сказал он, — но не хотелось бы оставлять Рапунцель одну.

— А у меня и для нее есть повестка, — сообщила Метрия, доставая диск с именем Рапунцель. — Она назначена в жюри присяжных.

— А как же Сюрприз? — спросила Рапунцель, изучая свою повестку.

— Ее в списке нет. Не исключено, что в ходе процесса будут затронуты Взрослые Тайны, так что дети туда не приглашены.

— Если надо, я могу стать хоть подростком, хоть переростком, — заявила девочка.

— Нет, доченька, — тут же откликнулась Рапунцель. — Побереги магию для тех случаев, когда она действительно будет необходима, а не растрачивай ее впустую ради того, что тебе на самом деле не интересно. Пока мы в отлучке, поиграй с Распутником.

— Ладно, — с готовностью согласилась девочка. Распутник прежде являлся древопутаной, но в процессе магического воздействия, описанного в вычеркнутой цензурой главе, полностью распутанился и превратился в веселого зеленого великана. Однако растительное происхождение сказывалось на его умственных способностях: он был простоват и потому лучше всего ладил с детьми.

— Вообще-то суд состоится через пару недель, — сообщила Метрия, — поэтому присяжным незачем отправляться в Безымянный замок до той поры. Я зашла к вам первым, потому что очень хотела узнать, что такого натворила Роксана. А без Гранди с ней не поговоришь.

— Это мы устроим, демонесса, можешь не сомневаться, — с энтузиазмом заверил голем. — Слушай, а сама-то ты каким боком к этой истории притерлась? Да и вид у тебя какой-то… ты часом замуж не вышла?

— Вышла, получила половинку души и влюбилась — вот в таком порядке, — подтвердила Метрия. — Теперь мы с мужем пытаемся добиться внимания со стороны аиста, а он от нас клюв воротит. Я, понятное дело, побывала у Хамфри, но он спровадил меня к Симург, а та приставила меня к делу: повестки разносить. Но, улучив свободную минутку, я всякий раз возвращаюсь домой, чтобы сделать мужа ужасно счастливым.

— О, я знаю, каково это, — заметил Гранди, бросив взгляд на Рапунцель, чьи волосы тут же приняли форму сердечка, окаймлявшего ее фигурку, в то время как она подмигнула супругу.

— Что ж, в дорогу! Вези меня в этот Небесный Курятник.

Подхватив голема, Метрия устремилась к Безымянному замку. Стучаться не пришлось, ибо отверстие в защитных чарах сохранилось, дожидаясь ее обещанного возвращения. Очень скоро они оказались в центральном зале, перед каменным гнездом.

— Роксана, я уполномочена вручить тебе повестку, — заявила Метрия, в то время как Гранди повторял за ней то же самое по-птичьи. Вообще-то в этом нужды не было, ибо птица рок прекрасно понимала человеческую речь. Это люди, увы, воспринимали ее речь как рокот. Ближайший к ним глаз птицы расширился, послышалось рокочущее карканье.

— Она говорит, что ни по какой повестке никуда не отправится, поскольку не может допустить охлаждения яйца. Оно почти высиделось, и птенец может вылупиться в любой момент. Это задание Симург.

— Так ведь и повестка от самой Симург, — возразила Метрия и швырнула диск огромной птице.

Та поймала его клювом, выказав удивительную ловкость, положила на край гнезда и сфокусировала на нем один глаз. Потом, воспользовавшись чудовищных размером когтем, перевернула диск, прочла надпись на обратной стороне и каркнула.

— Она говорит, что не понимает, в чем ее обвиняют, — перевел Гранди. — Уже шестьсот лет она клюва не высовывала из этого замка и все указанное время старательно высиживала яйцо. Спрашивает, не дуришь ли ты ее, дымная башка?

— И это все она выразила одним рокотом? — изумилась Метрия. — Ты точно перевел?

— Почти. Птица рок, чтобы ты знала, обладает исключительной выразительностью. Но если тебе интересно, как она назвала тебя на самом деле…

— Не в этом суть, — отмахнулась Метрия, зная, как любит Гранди задевать за живое. — Так ты говоришь, что она не знает, за что ее собираются лудить?

— Что делать?

— Нудить, водить, будить…

— Может, судить, лягушачьи мозги?

— Не важно. Сам подумай, раз этим занялась лично Симург, дело, должно быть, серьезное. Неужели у нее нет даже предположений?

Последовал короткий обмен репликами по-птичьи, после чего Гранди сказал:

— Решительно никаких, даже самых отдаленных. Она шесть веков сидит здесь и добросовестно выполняет свою работу. Видимо, произошла какая-то ошибка.

— Чтобы Симург да допустила ошибку? — Метрия пожала плечами, вспомнив гремевшие в ее сознании МЫСЛИ самого сведущего существа Ксанфа. — Да и надписи на диске не вызывают сомнений. Роксана предстанет перед судом здесь, в замке, через две недели.

Гранди перевел. Птица пожала крыльями с весьма озадаченным видом и заявила, что в любом случае останется здесь. Потому что яйцо не бросит.

Кончилось тем, что они покинули замок и Метрия доставила Гранди домой.

— Если понадобишься, я за тобой залечу, — сказала она голему. — Но главное не забудьте: ты и Рапунцель будете участвовать в процессе.

— Да уж не забудем, — заверил ее Гранди. — Рапунцель сделается ростом как раз до того облака, поставит меня туда и станет маленькой, так что я втащу ее наверх за руку. Можешь не беспокоиться: я ни за что на свете не пропущу этот суд.

— Я тоже, — призналась Метрия, — Здесь происходит что-то неопрятное.

— Какое?

— Невнятное. Неаккуратное, неприятное…

— Может, непонятное?

— Вот-вот, — сердито согласилась она.

— Это точно. Не будь в дело замешана Симург, я заподозрил бы розыгрыш.

— Симург не шутит.

— Не шутит, — согласился голем.

На том они распрощались, и Метрия помчалась к тому единственному в списке, кто, по причине своей чрезвычайной осведомленности, мог что-то знать о намечавшемся суде, — к профессору Балломуту. Помимо всего прочего, она намеревалась получить истинно демоническое, нечестивое удовольствие, вручив старому ворчуну повестку.

Балломут читал лекцию в аудитории Университете Магии. Материализовавшись в глубине класса, Метрия тут же ощутила недоброе предчувствие. Профессор, хотя она ни за что бы этого не признала, всегда внушал ей страх. Облик его был ужасен даже по демоническим меркам, а когда он приводил аргументы и настаивал на своем, его рога подсвечивались изнутри адским пламенем. Физиономией Балломут обладал столь безобразной, что, случись ему затесаться в толпу огров, те наверняка приняли бы профессора за своего. Но хуже всего было то, что он буквально подавлял всех познаниями: если уж Балломут чего-то не знал, то этого знать и не стоило.

— …Таким образом, — говорил он с блеском в глазах, — мы можем прийти к заключению, что четвертый принцип респонсивной магии в данном случае не нарушен, и парадокс как таковой не имеет места.

Все студентки затрепетали, ожидая, что сейчас грозный профессор приведет пример, но тут его внимание переключилось на иной объект.

— Метрия? Тебя каким ветром сюда занесло?

От испуга Метрия обратилась в несчастную сиротку: вроде и не собиралась, но что-то во взгляде профессора размягчило ей хребет.

— Ничего особенного, Ваше Всезнайство, — пропищала она, и по ее щеке скатилась крупная слеза.

— Большинство так называемых «Студентов» приходят сюда с кашей в голове, а у тебя, я вижу, хребет из каши. А ну выкладывай, зачем заявилась.

Бедная сиротинушка, вся дрожа, двинулась к нему.

— У… меня… кое что… есть, — промямлила она на ходу.

— Давай сюда! — повелел профессор столь властно, что завибрировали стропила.

Она вручила ему диск.

— Это… п… п… повестка.

— Что?

Земля содрогнулась, с потолка посыпалась штукатурка, студенты съежились от страха.

— Присутствовать на процессе в Безымянном замке в качестве председателя…

— Сам вижу! — профессор, и на сей раз штукатурка посыпалась со стен. — По какому случаю суд?

— Я… я думала, Ваше Всезнайство все знает.

— Убирайся прочь, бесхребетница!

И несчастная сиротка исчезла, так ничего и не узнав.

— Я бы ему этого не спустила, — заявила Менция. — Да и ты тоже, пока не обзавелась своей дурацкой душой.

Метрия промолчала: бывали случаи, когда душа и вправду оказывалась помехой.

— Лучше бы эту повестку ему вручила ты, — призналась она.

— Давай я следующему вручу. Кто там у тебя по списку?

— Волшебник Трент и волшебница Ирис.

— Хм. Ты возьмешь на себя Трента, а я Ирис. У меня с ней уже вышла одна история.

Вернувшись в родной замок, Метрия заглянула к Велено, но тот все еще пребывал в блаженной прострации после предыдущего осчастливливания. Тогда она переместилась к пруду Мозговитого Коралла, где должны были находиться Трент и Ирис. Но их там не оказалось.

Метрия присела на корточки и опустила палец в воду.

— Что тебе нужно, демонесса? — осведомился пруд.

— Где волшебник Трент?

— Его здесь нет. Он забрал волшебницу Ирис на второй медовый месяц, как раз через пятьдесят три года после первого. На сей раз любовь их будет еще сильнее, ведь они стали моложе.

— Медовый месяц! — воскликнула Метрия. — Мне что же, придется на этот самый месяц лететь?

— Совершенно верно.

— Ну что ж, пруд, и на том спасибо, — со вздохом сказала она и отправилась на месяц. (Надо заметить, что столь странное, прижившееся со временем и в Ксанфе, название — «месяц» — дали луне обыкновены. Что они этим хотели сказать, так и осталось тайной. Высказывалось предположение, будто в Обыкновении каждый месяц делают новую луну, однако ученые УНИВЕРМАГа опровергли его, доказав: все, из чего делается луна, обыкновены попросту поедают.)

Шлепнувшись на груду заплесневелого сыра и выругавшись, Метрия вспомнила, что две стороны этого самого «месяца» весьма различны. Обращенная к Ксанфу давным-давно отсырела и покрылась коркой сыра, тогда как обратная сторона осталась неиспорченной.

Очистив ноги, она перелетела на обратную, медовую сторону, где счастливые новобрачные нежились в состоянии, близком к тому ужасному счастью, каким она имела обыкновение одаривать Велено. Правда, счастье это было недолговечно, поскольку они не могли навсегда остаться на медовой стороне месяца.

Обозрев идиллический пейзаж, демонесса приметила дивный фонтан из огненной воды, причем поднимавшийся от огня дым (ведь без огня его не бывает) образовывал фон из облаков пастельных оттенков. Сообразив, что это явная иллюзия, ведь никаких облаков на луне нет, демонесса направилась туда и, разумеется, обнаружила волшебницу Ирис. В облике девушки лет двадцати с небольшим она любовалась фонтаном, в то время как волшебник Трент дремал.

— Привет, король Эмеритус, — сказала Метрия, подойдя к нему, — помнишь меня?

— О, Метрия, — воскликнул он, просыпаясь. — Как же не помнить, увиденное в Обыкновении не забывается.

— Это точно, — согласилась она, — тогдашние впечатления даже побудили меня самой опробовать, что такое брак. Но я тут не для воспоминаний, а с миссией: принесла тебе повестку. Короче говоря, бери берилл.

— Я буду судебным приставом? — удивился Трент, прочтя надпись. — Это тема для романа.

— Роман будет что надо, — согласилась она, передавая тело худшей половине.

— Привет, Ирис, — сказала Менция. — Мы разделяли с тобой безумие даже там, где я была в здравом уме.

— Помню, — лениво согласилась Ирис С этой целью я была омоложена, чем весьма довольна. А что это у тебя?

— Повестка.

Ирис покрутила диск.

— Хм… спецэффекты. А зачем, скажи на милость, на суде нужны спецэффекты?

— Я знаю не больше тебя, — ответила Менция. — Может быть, по ходу дела в Безымянном замке потребуется создать какую-нибудь иллюзию в рамках этого, как его, следственного эксперимента.

— Безымянный замок? — удивился Трент. — Так суд состоится там? Это ведь то место, где сидит на гнезде птица рок?

— Точно, — подтвердила Менция, — птица Рок по имени Роксана. Как раз ее-то и собрались судить. Ты случайно не знаешь, за что?

— Ни сном ни духом, — покачал головой Трент. — Серьезная птица, ответственно относящаяся к делу. Это не розыгрыш?

— Какой же розыгрыш, — сказала Ирис Ты взгляни на диски, они ведь из черного берилла, одного из самых редких минералов Ксанфа. Кто бы стал дурачиться с такими ценностями?

— Верно, — кивнул волшебник, — Ну что ж, наше с Ирис пребывание здесь все равно подходит к концу, так что можно и на суд. Когда заседание?

— Через две недели, — сказала Менция и огляделась по сторонам. — А пока мне хочется отмочить нечто безумное.

С этими словами она нырнула в созданный иллюзией Айрис фонтан и принялась плескаться, брызгая на туманный фон.

В тот же миг вода обратилась в огонь, а огонь в воду, и она с криком выскочила из фонтана, изрядно опалив мягкое место.

— Горячо! — пожаловалась Менция.

— Некоторые любят погорячее, — пожал плечами Трент. — Но тебе урок: не стоит влезать в иллюзии.

— Это намек на то, что нам лучше отсюда убраться, — сказала Метрия худшей половине. — Думаю, они предпочтут закончить свое пребывание здесь без нас.

— Это потому, что ты замужняя и полуодушевленная, — буркнула Менция, но возражать не стала, и они вернулись в Ксанф.

— Много еще повесток? — осведомилась Худшая.

— Ровно половина уймы, — сообщила Метрия, заглянув в мешок. — Но в первую очередь надо известить Грея Мэрфи и принцессу Яне.

— А не Айви? — удивилась Менция. — Опасно допускать Яне до такого дела, как процесс: втемяшится ей в башку какая-нибудь идея, и все пойдет наперекосяк.

— Это точно. Но невозможно предположить, чтобы Симург допустила такое.

— И чтобы она отдала под суд невинную птицу, — фыркнула Менция.

— В конце концов, если у Яне появятся опасные идеи, можно будет обрызгать ее эликсиром из Леты, чтобы заставить позабыть о Грее.

— Здорово. Таким манером можно полностью восстановить ее талант. Ведь ее идеи воплощаются в жизнь, лишь если исходят от того, кто об этом таланте не осведомлен.

— Безумная мысль!

— Спасибо на добром слове.

— Но где мне найти Грея Мэрфи?

— Я смотрю, у кого души прибавляется, у того ума убавляется. Повестка на что? Или ты не знаешь, что магия повестки как раз в том и заключается, чтобы повести кого надо куда надо?

Метрия подняла диск, и он поплыл в воздухе в одном ему известном направлении. Демонесса обратилась в дымный шлейф, дабы повестка могла не просто вести, а тащить ее за собой. Через некоторое время они достигли побережья, но диск и не думал останавливаться. Как ни странно, но получалось, что Грей Мэрфи пребывает в море.

Когда Метрия пролетала над водой, морское чудовище вытаращило на нее огромный глаз. Она знала, что эта разновидность монстров не кусается, а лишь любуется, однако знала и то, что поощрять их в этом не следует, дабы не развивать вредную привычку питаться одними визуальными впечатлениями, именуемую любоедством. Поэтому, когда чудище попыталось заглянуть за вырез блузки, Метрия превратила ее в свитер с высоким воротом, а при попытке заглянуть под юбку обратила ее в слаксы. Поняв, что трусиков ему нипочем не увидеть, чудище со вздохом ушло в глубину. »

Теперь она пролетала над Гольфстримом, и ей приходилось без конца уворачиваться от стремительно летавших во всех направлениях мячей для гольфа. Береговая линия, видя, что Метрия покинула ее, возмутилась и принялась изгибаться, стараясь пересечься с ней курсом, чему море пыталось всячески воспрепятствовать. Метрия до сих пор даже не подозревала, как ревниво относятся друг к другу конкурирующие стихии.

В конечном счете диск затянул демонессу к западной границе Ксанфа, к самому краю магических земель. Здесь она остановилась, ибо двигаться дальше было опасно. Когда в Обыкновению попадали люди из Ксанфа, они утрачивали магические таланты, но в остальном оставались прежними. Существа, имевшие частично магическую природу, после пересечения границы становились обыкновенскими животными. Но демоны, существа целиком волшебные, могли просто перестать существовать.

Метрия остановилась у мерцающей завесы, отделявшей большую часть Ксанфа от Обыкновении, в то время как диск тянул ее из одной стороны в другую.

— Что такое? — воскликнула она в удивлении.

— Дурацкое кривлянье, — отреагировала Менция. — это же река, а она все время движется.

— Точно, — припомнила Метрия, — она вечно куда-то торопится, и людям, которые там живут, приходится спешить вместе с ней. Но с какой стати Грею быть там?

Менция задумалась.

— Похоже, дело совершенно безумное, так что я, как чокнутая, разберусь в нем лучше тебя. Сдается мне, никакого Грея там нет. Мы воспринимаем отражение от магического интерфейса, который я помогала восстановить. Он теперь прочнее, чем прежде.

То был очередной намек на безумную историю, связанную с посещением отдаленного прошлого Ксанфа и спасении будущего от надвигавшегося безумия. Однако в одном худшая половина, похоже, была права: тяга в разные стороны могла объясняться влиянием магического отражения. Поэтому, подобрав диск и удостоверившись, что с востока тянет сильнее, она продолжила путь в избранном направлении. Причем с облегчением: торопливая река и все такое прочее ее особо не смущали, а вот к унылой Обыкновении демонесса предпочитала не приближаться.

Через некоторое время диск перестал дергаться, — видимо, отражение осталось далеко позади и влияние его сошло на нет. Метрия вновь воспарила в воздух и летела до тех пор, пока не увидела надпись:

ВНИМАНИЕ! ВПЕРЕДИ КУРОРТНАЯ ЗОНА.

— Что за зона такая и что там делает Грей? — спросила Менция, но Метрия промолчала, поскольку не имела никаких соображений. Вскоре упомянутая курортная зона показалась на виду. Ее окружали здоровенные курчавые куры и куропатки, которые все как одна курили и курсировали по кругу. Всех их соединяла цепь, и на курчавой груди каждой красовалась одна печатная буква.

— Что-то знакомое, — пробормотала Менция.

— А я знаю, а я знаю! — вскричала Метрия голосом несчастной сиротки. — На той цепочке, на дороге, тоже были такие буковки. Давай обойдем по кругу и прочитаем, что написано.

— Устами младенца…— пробормотала Менция, вглядываясь в литеры, образовывавшие постоянную, причем сделанную курсивом надпись: «Курс акций». При этом читать было трудно, ибо курсировавшие куры и куропатки, то и дело резко (иногда плавно) росли, а порой просто падали на землю.

— Забавно! — сказала Менция.

— Может, ты, как чокнутая, находишь в этом какой-то смысл, — пожала плечами Метрия, — а мне в этом курятнике с курильнями делать нечего.

Она поднялась выше и, пролетев над курящимися дымками, устремилась дальше. Наконец она увидела Грея Мэрфи, глядевшего под ноги с весьма озабоченным видом.

— Что случилось, Мэрфи из Обыкновении? — спросила она, приняв подобающий случаю облик девушки: искрящиеся черные волосы, лицо столь ясное, что на нем можно было увидеть собственное отражение, одета в очень короткую, обтягивающую юбку и полупрозрачную облегающую блузку. Ее всегда интриговали люди, причастные к власти и обладавшие могуществом, а этот малый чуть ли не сразу по прибытии в Ксанф обручился с принцессой Айви. В том, что ей удастся его соблазнить, демонесса сомневалась, но попробовать стоило. Девушке вообще трудно понять молодого человека, а уж тем паче волшебника.

— А, Метрия, — промолвил Грей, подняв голову. — Какую каверзу ты затеяла на сей раз?

— У меня есть для тебя кое-что, — промолвила она со впечатляюще глубоким вздохом.

— Что именно? — спросил он, не поддавшись на провокацию.

Она слегка выдвинулась вперед, с целью усиления впечатления устранив с блузки верхнюю пуговицу, но он, похоже, этого просто не заметил.

— Повестка, — пропела она и протянула ему диск.

Грей прочел надписи с обеих сторон.

— Я назначен обвинителем? Что за чушь, о чем вообще речь?

— Ты будешь обвинителем на процессе над Роксаной, птицей рок. Процесс состоится в Безымянном замке. Дорогу, если хочешь, я могу показать.

— Не надо, лучше объясни толком, что за процесс. Я думал, эта Роксана выполняет поручение Симург.

— Так оно и есть, но именно Симург созывает суд. Почему — пока для всех тайна. Так что тебе придется сделаться матадором.

— Кем?

— Шофером, гравером, гувернером…

— Может, прокурором!

— Не важно, — буркнула она, досадуя, что чертова лексика подвела ее в такой момент.

Грей пожал плечами.

— А кто еще там будет?

— Профессор Балломут, волшебник Трент, волшебница Ирис, принцесса Яне. Куча присяжных.

— Профессор Балломут из УНИВЕРМАГа! — воскликнул Грей. — Я давно хотел с ним познакомиться. Он, думаю, будет судьей?

— Конечно.

— Ну, будет с кем проконсультироваться. Уж он-то знает, что делать. Но сначала мне надо закончить одну работу.

— А что ты вообще тут делаешь?

— Ищу Ре.

— Кого?

— Девушку по имени Ре. Хамфри сказал, что она должна быть здесь, в местности под названием Альность, но что-то не видно.

— А что с ней случилось?

— Хамфри сказал, что ее талант обернулся против нее, и я отправился сюда, чтобы аннулировать его воздействие и выручить эту Ре из беды. Мой талант заключается в аннулировании магии, так что я должен с этим справиться. После этого, разумеется, она будет обязана Доброму Волшебнику годом службы. Но в этой Альности никаких Ре нет, а как я могу аннулировать то, чего не в силах найти?

— Может быть, я смогу тебе побездействоватъ? — спросила заинтригованная Метрия.

— Что сделать?

— Позлодействоватъ, посудействоватъ…

— А, посодействовать?

— Какая разница, — сердито буркнула она, негодуя на себя. Попробуй произвести хорошее впечатление на молодого человека, если у тебя с языка невесть что сыплется.

— С каких это пор ты, Метрия, стала помогать людям?

— С тех самых, как обзавелась половинкой души.

— Это, пожалуй, меняет дело, — промолвил Мэрфи, подумав. — А как ты можешь помочь?

— Дело твое, я вижу, не вполне нормальное, и поэтому моя худшая и вдобавок малость безумная половина, пожалуй, разберется в ситуации лучше. Ей и слово.

Она уступила тело Худшей.

— Привет, Д. Менция, — сказал Грей. — Мы с тобой вроде бы раньше не встречались.

— К счастью, — подтвердила Менция. — Поцелуй меня.

— С чего бы это?

— У меня нет души, а стало быть, ни стыда ни совести. Я требую плату за свои услуги.

— Поцелуи за помощь?

— Для начала.

Она повернулась, чтобы Грей разглядел ее в профиль. Облик у Метрии был весьма привлекательный, но вот безумной хитрости, чтобы этим обликом как следует воспользоваться, ей не хватило.

— Согласись я на такой уговор, я сам был бы чокнутым. А ну как дойдет до Айви?

— Как раз это и придает делу особый интерес.

Грей задумался, а потом неожиданно кивнул.

— Ладно.

— Ты согласен? — удивилась демонесса.

— При одном условии. Целовать буду я.

— Годится. По поцелую за каждый мой полезный совет.

— Договорились. Ну и что ты посоветуешь?

— Уходи и возвращайся сюда.

— Что?

— Просто сделай это, красавчик. Далеко можешь не уходить. И еще: проделывая этот фокус, дважды повернись.

Ничего не понимая, Грей подчинился. Он повернулся, ушел, снова повернулся и вернулся обратно.

— Ну и что это дает?

— Ты уходил и вернулся.

— Ну?

— Стало быть, ты совершил репатриацию и таким манером попал из Альности в Реальность.

Он нахмурился.

— Ну, вроде бы так. А в чем тут смысл?

— Ре ближе к реальности, чем к Альности. И, чтобы приблизиться к Ре, тебе потребуется коренная реорганизация системы поисков на основе моих рекомендаций. Теперь плати.

— Ладно. Иди сюда.

Менция подошла поближе и подняла лицо. Но Грей обхватил ей голову руками, опустил вниз и чмокнул демонессу в макушку.

— Эй, я имела в виду вовсе не это.

— Ты не уточняла, что именно. Договорились о поцелуях, вот я тебя поцеловал.

— Но это…

— Сумасшествие?

Только сейчас Менция сообразила, что не обозначила точно условия договора. А может быть, Грей Мэрфи оказался хитрее, чем она думала. «Ну что ж, — подумала демонесса, — усложнение задачи лишь делает ее более интересной».

— Ладно, красавчик. Думаю, у твоей Ре имеется редкий талант реконструкции, но, злоупотребляя им, она запуталась и дошла до реинкарнации, если, упаси Симург, не до трепанации. Чтобы найти ее, тебе необходимо произвести в системе поисков настоящую революцию, ибо она требует полного переосмысления. Дошло?

— Дошло.

— Целуй.

Он поцеловал ей руку. Но на сей раз она успела сформировать на руке губы и поцеловать его в ответ.

— Теперь проведем репетицию, — сказала она. — Представь себе эту Ре и осуществи мысленную передачу ей своего призыва.

— Как я ее представлю, если в жизни не видел?

— Жаль, что у тебя нет ее портрета. Целуй.

— Эй, пока не за что. Где результат?

— Экий ты ретроград и реакционер, — со вздохом сказала демонесса, поняв, что его не перехитришь. — Ладно, ясно ведь, что она не за морем и даже не за рекой. Позови ее.

— Ре! — позвал юноша. — Ре!

Последовал отдаленный отклик, но реакция была слабой, так что ему пришлось переориентироваться и позвать снова. Перед ним сгустилось нечто напоминающее очертаниями женскую фигуру. Грей уставился на нее.

— Кретин! — воскликнула демонесса. — Согрей ее.

Юноша заключил облако холодного тумана в объятия, и оно, отогревшись, обрело черты молодой девушки.

— Помоги мне! — прошептала она. — Помоги!

— Теперь я могу пустить в ход свою магию, — заявил Грей и, положив руку на голову заметно уплотнившейся тени, произнес: — Производится реставрация.

В следующее мгновение Ре уже стояла перед ним во плоти, если не считать небольшого крена в его сторону, с ней все было в порядке. Она обняла его и крепко поцеловала, прежде чем он успел хоть как-то отреагировать.

— Это нечестно! — запротестовала Менция. — Обещал мне, а целуешься с этой девицей, которая прицепилась к тебе как репей.

— Ты права, — согласился с улыбкой Грей, — без тебя бы мне не справиться. — С этими словами он заключил ее в объятия и крепко поцеловал в губы. Причем дважды. Поцелуи были что надо, но вдобавок в них содержалась магия, аннулировавшая ее превосходство. Поняв, что больше от него ничего не добиться, Метрия вернула контроль над телом Менции, которая в свою очередь отказалась от дальнейшей саморекламы, разумно решив, что лучше предаться релаксации.

В ответ на вопрос, что с ней случилось, Ре изрекла, что ее едва не погубило стремление к переменам. Еще чуть-чуть, и, по ее словам, по ней бы пришлось заказывать реквием. Но теперь произошла полная регенерация, и о дальнейшем можно было не тревожиться.

Грей сообщил девушке, что, поскольку реанимировать ее он был послан Добрым Волшебником, она обязана последнему годичной службой и указал магическую тропу, по которой можно было безопасно добраться до замка Хамфри. Возражений не последовало. Ре не стала тянуть резину, а распрощалась со всеми и, сорвав с ближайшего дерева, крендель (небось проголодалась), решительно зашагала в лес.

— Ну, — сказал Грей, обернувшись к Метрии, — теперь, пожалуй, я могу отправляться в Безымянный замок. Где он находится?

— На небе. Я бы не прочь переправить тебя туда сама, но ты для меня тяжеловат. Поищи птицу рок или кого-нибудь в этом роде.

— Так я и сделаю: наверняка есть птица рок, обязанная службой Доброму Волшебнику. А тебе спасибо. Ты, пусть и в виде худшей половины, изрядно мне помогла. Я вижу, даже половинка души делает настоящие чудеса. В моих глазах ты полностью реабилитирована.

Метрия поймала себя на том, что краснеет, чего в прежние времена за ней не водилось.

— Спасибо на добром слове, Грей, но я и сама всего лишь отбываю службу Доброму Волшебнику. Захотела завести ребеночка, а аист как оглох.

— Надо же! А я думал демонессы все делают как хотят.

— Я тоже. Но, видимо, во второй раз от аиста нужна особая резолюция.

— А, так тебе уже случалось иметь дело с аистом?

— Да, лет четыреста тому назад. Теперь я вижу, то была скверная история.

— С удовольствием бы послушал, — сказал Грей, — но, наверное, мне надо отправляться искать птицу рок. Да и тебе, наверное, есть чем заняться.

— Еще бы, — согласилась она и исчезла.

Материализовалась она в замке Ругна, по углам крыши которого сидели, очищая проходящую сквозь их пасти воду, горгульи Гари и Гайла. Дождя не было, и откуда берется эта стекающая в ров чистая вода, Метрия не имела представления, но зрелище ей понравилось. Разговор с горгульями, как со старыми знакомцами, взяла на себя Менция. Сглотнув воду, чтобы можно было говорить, они радостно приветствовали ее (как-никак год не виделись). Ненадолго вся компания предалась воспоминаниям, а потом Менция вручила обоим горгульям повестки.

— Будете присяжными на суде над Роксаной, — объяснила она.

— Это кто? — спросила Гайла.

— Одна здоровенная птица, которая что-то высиживает по просьбе Симург.

— Ладно. Будем, где надо, — пообещал Гари.

Горгульи подхватили ртами брошенные им диски, Менция передала тело Метрии, и та вошла в замок. Навстречу ей вышла принцесса Яне.

— Рада тебя видеть, Метрия, — сказала принцесса, так же приветливо, как и Рапунцель. — В искренности ее слов демонесса не усомнилась ни на миг: Яне никогда не говорила то, во что не верила, потому что всегда верила в то, что говорила.

Неожиданно Метрия прищурилась: вокруг головы принцессы вращалось что-то светящееся.

— Яне, — сказала она, — по-моему, вокруг тебя жук летает.

— Это не жук, — улыбнулась принцесса, — это моя луна.

— Твоя что?

— Спутник, планета, небесное тело….

— Поняла. Но что ты делаешь с маленькой луной?

— Она явилась ко мне сама и была такая славная, что я не могла ее прогнать. Вреда от ней никакого, а радости уйма.

И впрямь вращавшийся вокруг головы девушки крохотный шарик выглядел премило.

— Ты права, — согласилась Метрия. — А она вырастет в большую планету?

— Надеюсь. А чем я могу служить тебе?

— Да не мне… Я тут тебе повестку принесла. Возьмешь ее, чтобы участвовать в суде над Роксаной?

— Конечно, — тут же согласилась Яне, являвшаяся весьма покладистой особой. — Вижу, мне предстоит выступать в качестве защитника. Ну что ж, сделаю все, что в моих силах.

— А тебя не смущает, что ты не знаешь, от какого обвинения ее защищать?

— Думаю, это скоро выяснится.

— А Безымянный замок ты сумеешь найти?

— Уверена, что сумею.

Стало быть, сумеет, поняла Метрия, ибо талант Яне заключался в том, что все, во что она верила, сбывалось. Правда, идея должна была исходить от кого-то не знавшего о ее таланте, что существенно ограничивало диапазон его применения.

Так или иначе, миссия в замке Ругна была выполнена, а поскольку неврученных повесток оставалось более чем достаточно, следовало спешить дальше. Яне все равно не знала, из-за чего затеян процесс, как не знал и никто из опрошенных до сих пор. Любопытство, главный порок Метрии, терзало ее со все большей силой. Зачем такие хлопоты из-за птицы, которая не сделала никому ничего дурного? Пока Метрия совсем не приблизилась к раскрытию тайны, отчего тайна эта с каждым шагом становилась все более жгучей.