Судьба

Глава 27 Долина Чувствующих

Гот не спал уже несколько часов. Он знал, что их будут преследовать, и предполагал, что сокол не выпустит их из вида. Теперь бывший Главный Инквизитор не сомневался, что птица каким-то образом поддерживает связь с Гинтом. Каждый раз при этой мысли во рту появлялся горький привкус. Магия! Как он ее ненавидел!

Гот вспомнил, как его подхватили деревья. Он чувствовал их ненависть, знал, что они хотели разорвать его на части. Тем не менее, они лишь слегка потрепали его и преднамеренно сохранили ему жизнь. Он предполагал, что они сделали это для Гинта… для расплаты. Торкин Гинт и этот таинственный Великий Лес работают, как единое целое? Должно быть, так. Но почему? И какую цель преследует Гинт? Сколько бы Прокаженный ни размышлял над этим вопросом, он не мог найти ответа, который бы его удовлетворил. Он научился принимать, как факт, то, что в делах, касающихся Гинта, никогда не находится удовлетворяющих его ответов.

Но Гот рассмеялся про себя, глядя на маленький пузырек, который прошлой ночью обнаружил в сумке, украденной у Гинта. Аррак! Больше никакой боли. Гот сделал еще один глоток, и тут же появились знакомые ощущения. Лекарство действовало по всему телу, вплоть до кончиков пальцев ног. Боль уходила. Теперь он сможет ехать верхом, и быстро. Его защитит аррак.

Ему в голову пришла новая мысль. Пока не началось действие аррака, Гот не мог четко мыслить. Теперь, после глубокого сна, голова у него снова прояснилась, и все вероломство и хитрость вернулись. Почему бы не сбежать?… Не только от Гинта, но и от человека по имени Норд Джеспер, который все еще спал рядом. Никто из группы пока не пошевелился. Они все сильно напились, обнаружив в повозке несколько бурдюков с вином. Прокаженный считал, что моряки еще долго будут спать. Это даст ему достаточно времени, чтобы украсть одну из лошадей.

Он решил, что поскольку удача сейчас на его стороне, можно попробовать все, что угодно. Оно того стоит. Гот неслышно поднялся на ноги, опустил пузырек с арраком в карман, зная, что он ему потребуется в дальнейшем, несмотря на то, что в эти минуты он чувствует силу. Потом Прокаженный направился к месту, где вчера привязали лошадей. Он понял, что кобыла, на которой он ехал, до сих пор под седлом. Вероятно, она и устала, и не отдохнула, и из-за этого раздражена. Но седло экономило ему время. И шуметь он не будет, и вообще беспокоиться, седлая лошадь.

Кобыла укоризненно заржала, когда Гот стал отвязывать поводья. Несмотря на холодное утро, бывший Главный Инквизитор покрылся потом. Приходилось прилагать усилия, чтобы действовать неслышно. Он даже погладил лошадиную морду, что было для него совершенно нетипично. Но животное требовалось успокоить. Потом он заметил, как лошадь внезапно насторожилась, хотя сам он никакого звука не услышал. Тем не менее, Прокаженный повернулся.

— Привет, Гот, — поздоровался Гинт с соколом на плече. — Ты куда-то собрался?

Готу хотелось закричать от раздражения. Ведь еще чуть-чуть — и он бы сбежал. Ну почему он не подумал сбежать до рассвета?

Тор ухмыльнулся.

— В любом случае я тебя бы поймал, — сказал он, словно мог читать мысли бывшего Главного Инквизитора. — Нам разбудить твоих друзей?

Гот заметил, что на кобыле все еще остается лук. Гот отлично стрелял. Когда Тор повернулся, чтобы взглянуть на спящих разбойников, Инквизитор протянул руку к луку и выхватил стрелу из висевшего рядом колчана.

«Ты позабавишься, узнав, чем занят Гот у тебя за спиной», — предупредил Клут, когда Тор направился к группе разбойников.

Тор закрыл себя и Клута мысленным щитом. Теперь Прокаженный никоим образом не сможет причинить им зло.

Потом он по очереди пнул ногой спящих. Те просыпались очень медленно, сознание у всех еще явно оставалось затуманенным. Наконец, Тор повернулся к Готу, который хрипло рассмеялся.

— Первой пристрелить птицу или тебя?

Клут засмеялся в голове у Тора: «Он надоел, не правда ли?»

Теперь разбойники рядом с ними полностью проснулись, медленно вставили, но пребывали в замешательстве.

— Что здесь происходит? — проворчал Джеспер.

Гот выпустил стрелу, которая вонзилась в грудь одного из товарищей Джеспера. Тот рухнул на землю, как подкошенный. «Неплохо, хотя в следующий раз нужно целиться в сердце», — подумал Гот и в мгновение ока приготовил к стрельбе еще одну стрелу. Его недавние спутники внезапно насторожились.

— Мы тебя скрутим, Гот, — предупредил Джеспер. — Ты успеешь убить только одного из нас за то время, которое нам нужно, чтобы бросить тебя на землю.

— Да, но кто это будет? — весело спросил Гот и выпустил вторую стрелу. Она на огромной скорости полетела к цели, и второй товарищ Джеспера присоединился к первому на земле.

— Это было просто глупо, — заявил Джеспер. — Мы с этим типом сейчас тебя прикончим. Быстро решай, кто из нас двоих тебе нравится меньше.

— Вынужден признать, что это нелегкое решение, но ему я денег не должен, — сказал Гот, кивая на Тора и все еще наслаждаясь собой.

Тор повернулся к моряку.

— А я презираю вас обоих, поэтому точно не стану к тебе присоединяться ни в чем, Норд Джеспер.

Моряк выглядел пораженным:

— Откуда ты меня знаешь?

— Я знаю только про тебя, но этого достаточно, чтобы желать твоей смерти — или от его руки, или моей. Мне все равно, — соврал он. Тор предпочел бы, чтобы Джеспера убил Гот.

Джеспер переводил взгляд с одного потенциального убийцы на другого.

— Что я сделал кому-то из вас?

Тор почувствовал, как при звуке жалобного голоса моряка в нем поднимается ярость.

— Кроме выстрелов по моим товарищам, ты имеешь в виду? Причем одной из жертв стала моя жена!

Гот шагнул поближе. Его жена? Он мог иметь в виду только Элиссу.

— Она мертва? — спросил Гот.

— Она жива, — ответил Тор, даже не глядя в сторону бывшего Главного Инквизитора. — А кроме них ты убил моего друга. Его звали Петир Гилбит.

Норд Джеспер нервно чесал голову:

— Я не помню такого.

— Да уж, наверное, не помнишь, потому что его жизнь для тебя ничего не значила. — Он повернулся к бывшему Главному Инквизитору. — Убей его, Гот. Я вижу, что к тебе странным образом вернулись силы.

Прокаженный улыбнулся.

— Да, я очень ценю лечебные свойства твоего аррака. Так, так… Кто бы мог подумать, что мы с тобой, Гинт, окажемся на одной стороне?

— Только на этот раз, — ответил Тор, и у него на лице снова появилась волчья улыбка, словно он знал что-то, что не знали другие.

Джеспер стал умолять оставить ему жизнь, а Тор отвернулся, сделал несколько шагов и сел.

— Я подожду тебя здесь, — заявил он Готу, нацеливающему лук.

— Знаешь, Гинт, твоя наглость меня поражает, — качая головой, сказал Гот. — Да, подожди меня и стрелу, которую я оставил специально для тебя. Затем я вернусь к месту, где осталась Элисса, и закончу то, что не удалось моим спутникам.

В сознании Тора вспыхнули Цвета. Он мог бы убить Гота здесь и сейчас, но вспомнил мудрый совет Кайруса. Должна восторжествовать справедливость. Не ему творить правосудие.

«Уходи, Клут. Лети к деревьям».

Сокол подчинился. Гот не заметил, как птица неслышно взлетела с плеча Гинта.

Джеспер тем временем так испугался неминуемой смерти, что полный к утру мочевой пузырь непроизвольно опорожнился.

— О боже, — с ложным сочувствием воскликнул Гот. — Как стыдно! Как нехорошо отправляться к своим богам таким грязным и неопрятным.

Тор смотрел в траву. Он слышал, как Джеспер снова просил пощады, потом раздался жуткий свист стрелы, вылетающей из лука, и глухой удар. Стрела вошла в тело. За легким вскриком и булькающим звуком последовала тишина. Гот выполнил за Тора грязную работу. Норд Джеспер мертв. Эйрин обещала отомстить за смерть Петира, и вот теперь это сделано.

Тор поднял яркие темно-голубые глаза и остановил взгляд на Готе, который сделал еще несколько шагов по направлению к нему. Последняя стрела была вставлена в лук. Тор заметил, что колчан пуст.

— Наверное, я должен очень постараться на этот раз, чтобы стрела точно вошла в цель. Не хочется ее терять, — сказал Гот, зная, что враг понял: это последняя стрела.

Тор кивнул с серьезным видом, не отводя взгляда от дергающегося лица Прокаженного.

— Ничего не хочешь сказать? — спросил Гот, которого немного беспокоило полное спокойствие жертвы.

— Давай побыстрее.

— О-о, значит, ты торопишься умереть?

— Нет. Я должен поскорее обеспечить суд над тобой.

Теперь Готу стало очень весело. Он от души рассмеялся.

— А я ведь могу и промахнуться, Гинт. Мне только жаль, что я не могу убить одной стрелой тебя и твою жуткую птицу.

— Ты не можешь принести зла ни одному из нас, — тихо сказал Тор.

— Заткнись, Гинт. А теперь ты умрешь. Подними подбородок, и я прослежу, чтобы стрела прошла тебе сквозь горло.

Тор так и сделал.

— Прощай, — сказал Гот и выпустил стрелу.

Стрела вырвалась в воздух с мерзким звуком. Тор слегка махнул рукой, и стрела последовала в указанном направлении, пролетела мимо него и, не принеся никакого вреда, воткнулась в землю у него за спиной.

Лицо Гота задергалось гораздо сильнее. Тор встал на ноги и заговорил ровным, размеренным тоном:

— Есть несколько способов решить проблему…

Гот бросился бежать. Тор снова поразился его скорости и живости. Аррак поистине творит чудеса. Клут опустился на плечо Тора.

«Ты далеко его отпустишь?»

«Пусть бежит до верха той горы, к которой сейчас направляется. Я думаю, что мы должны его вначале вымотать».

Тор услышал смех сокола у себя в сознании. Они наблюдали за тем, как Гот быстро перебирает ногами, правда, по мере того, как склон становился круче, бежал он медленнее.

Теперь Гот действовал только интуитивно. Он знал, что Гинт его догонит, тем не менее, считал, что должен попытаться уйти. Он отчаянно несся к вершине горы, зная, что если переберется на другую сторону, то у него появляется шанс оторваться от преследователя. Может, магия Гинта работает только на небольшом расстоянии?

Его надежды не оправдались. Взобравшись на вершину горы, Гот вдруг почувствовал, как его тело резко останавливается. Он сам совсем не хотел останавливаться, хотя и чувствовал усталость. Зато ноги теперь просто отказывались двигаться. Потом он рухнул на землю, из легких кто-то будто вытянул воздух. Гот лежал на земле, хватал ртом воздух и думал, какая ужасная смерть его ждет. Потом его потащило назад, вниз по склону, руки и голова ударялись о землю. Ничто его не держало, и ощущение было очень странным — против воли его тянуло нечто очень сильное.

Остаток дня Тор сидел в гробовом молчании. Гот пытался с ним заговорить, вначале упрашивал его и льстил ему, затем оскорблял, но противник отказывался сказать хоть слово тому, кто теперь стоял у дерева после унизительного путешествия вниз по склону. Тело Прокаженного было изрядно помято и окровавлено. Тор поддерживал постоянный легкий поток Цветов, которые прижимали врага к дереву.

Гот ненавидел волшебство, которое в эти минуты чувствовал вокруг себя. Он ненавидел всю магию, и теперь понимал: Гинт использовал эти способности в его присутствии все то время, пока они были знакомы. Прокаженный даже зарычал, вспоминая чудесное выздоровление королевы Найрии. Она вот-вот должна была уйти за ворота, ведущие к Свету, а в следующее мгновение уже сидела в постели, опираясь на подушки, и щеки у нее розовели. Теперь Гот понял, что это случилось благодаря Гинту. Потом Тор с Элиссой поразительным образом исчезли из Карембоша. А ведь Инквизитор тогда был уверен, что загнал их в угол. Он вспомнил радугу из ослепительных цветов. После появлений той радуги исчезла пара любовников.

Гот потряс головой, пытаясь отделаться от этих бесполезных мыслей, но они все равно возвращались и мучили его, снова и снова напоминая о дерзком использовании магии Гинтом в присутствии Гота. А что там с казнью? Гот рассмеялся, но Гинт даже не шелохнулся при этом звуке. Бывший Главный Инквизитор помнил, как на кресте висел труп. Как можно было вдохнуть жизнь в это разбитое, мертвое тело?… Тем не менее, вот он, Гинт, сидит перед ним. Единственным способом была презренная магия. Сквозь сознание Прокаженного проносились другие события, всплывающие из памяти… Вдруг они оба оказались на «Осе», потом умер тот капитан, который отрубал кисти рук неугодным, корабль затонул, Гинт сбежал от пиратов и оказался в объятиях кипреанской королевы. Гот поражался всему этому, даже спасению жалкого Локки Гилбита от Поцелуя Девы. Вероятно, это тоже была работа Гинта.

Прокаженный увидел, как вернулся мерзкий, ненавистный ему сокол, и обратил внимание, что птица склонила головку набок, словно слушала слова Гинта. Теперь Гот в этом не сомневался. Они общались благодаря магии. Он ненавидел их обоих больше, чем когда-либо.

Часы тянулись медленно, и его постоянным спутником была боль. Она его не убьет, но лишит сил, энергии и намерения выжить и уничтожить Гинта навсегда. Солнце начало путь к горизонту, спускались сумерки, но магия Тора продолжала работать. Гот так и стоял без движений у ствола дерева, которое также снова и снова напоминало ему о его ненависти.

Наконец, солнце полностью скрылось за западным горизонтом, исчезло красное мерцание, и быстро спустилась ночь. Вскоре после этого Гинт встал. Казалось, он что-то услышал, но Гот улавливал лишь гудение насекомых и звуки, создаваемые маленькими зверьками, которые иногда пробегали рядом. Гинт широкими шагами отправился глубже в лес, и вскоре Инквизитор услышал голоса. Их было несколько.

Вместе с Гинтом на ярко освещенную лунным светом поляну рядом с дорогой вышли еще пять человек. Среди них оказалась Элисса, которая отказывалась даже смотреть в сторону Гота. Он видел, как она то странно клонится на один бок, то держится за него, и порадовался, что ранение определенно приносит ей боль. Тем не менее, она была очень красива… бледная и будто эфемерная. Ублюдок клук, как и всегда, находился рядом с ней и выглядел ничуть не хуже, чем обычно, несмотря на ранение.

Потом Прокаженный испытал шок. Он увидел карлика и гиганта, которые следовали в паре шагов друг от друга. Гот был поражен. Ведь эти расы вымерли несколько столетий назад, верно? Тем не менее, даже вид этих двоих не избавил его от еще большего шока. Он захлопал глазами при виде человека, который оказался очень похож на его врага. При таком освещении Гот мог поклясться, что они идентичны. Однако когда молодой человек приблизился и гневно уставился на Инквизитора, тот понял, что это скорее Гинт, какого он знал много лет назад. Значит, сын. Как мило!

Все они не обращали на него внимания и тихо беседовали между собой после объятий, которыми обменялись при встрече.

Тор и Элисса отошли в сторону, чтобы побыть вдвоем, другие отдыхали и поили лошадей. Гидеон взялся приготовить легкий ужин и доставал из мешков сушеные фрукты и сыр. Он заметил, как родители отходят от основной группы. Ему хотелось бы находиться рядом с ними и поучаствовать в разговоре, но он уважал их желание побыть вдвоем.

Тор нежно обнял жену.

— Я так рад, что ты снова со мной. Это такое облегчение! Как ты себя чувствуешь?

— О-о, не начинай снова, Тор! Твой сын уже несколько часов достает меня этим вопросом и смотрит на меня обеспокоено. Со мной все в порядке, как ты видишь.

— Мои глаза никогда не врут, Элисса. Ты очень бледна, странно наклоняешься в одну сторону, а выражение лица рассказывает совсем другую историю, а не то, что ты говоришь нам вслух.

Она смягчила взгляд. Было несправедливо срываться на нем и выплескивать на него свое плохое настроение. Элисса знала, что ей следует ему сказать. Но пока она не будет этого делать, потом поймет все лучше.

— Не беспокойся, любовь моя. Твои травы сработали, только, боюсь, с моей злостью им сделать ничего не удалось. Я успокоюсь только после того, как Гот понесет справедливое наказание.

Элиссе не нравилось то, как она себя чувствует. Гот пробуждал в ней все самое низменное. Когда он появлялся рядом, всегда просыпалось негодование, ярость, злость, накопившиеся за все годы. Она пыталась притвориться, будто новый страх — это просто страх, а не что-то осязаемое, потому что доказательства отсутствовали. Сон, только и всего. Элисса поспешно сменила тему.

— Саксон сказал, что у тебя с собой есть особая жидкость, которая лечит все.

Тор улыбнулся.

— Аррак. Невероятное средство! Ты немного выпьешь перед тем, как мы тронемся в путь.

— А сейчас что будем делать? — спросила она и кивнула на Гота, хотя так и не посмотрела на него.

— Больше не будем терять времени. Я знаю, что все устали, но, тем не менее, надо отправляться в путь. Я просто чувствую, что все должны как можно быстрее вернуться в Сердце Лесов.

Она кивнула.

— Я согласна. Но нам нужно дать отдохнуть лошадям. Я предложила Гидеону организовать ужин. Мы должны что-то съесть, хотя бы для того, чтобы убить время и дать лошадям отдых.

Тор взял ее за руку.

— Тогда пошли, — сказал он и повел ее к тому месту, где сын выложил еду.

Позднее, когда все заново седлали лошадей, а Гота снова положили на повозку, рядом с матерью оказался Гидеон.

— Ты сказала отцу, что тебя беспокоит?

Она сурово и укоризненно посмотрела на него. Сын видел, как она таким же образом смотрела на Джила. Это означало, что она больше не будет обсуждать этот вопрос. Однако Гидеон не позволил смутить себя этим взглядом.

— Расскажи мне. Она вздохнула.

— Все в порядке, сынок. Это ерунда.

— Пожалуйста.

Элисса посмотрела на серьезное выражение лица Гидеона и перенеслась в прошлое, в Мятный Дол. Он на самом деле был копией отца. Она вспомнила тот счастливый день, когда танцевала вместе с другими незамужними девушками, а Тор поймал ее букет. Это счастливое воспоминание ослабило решимость ни с кем не делиться причиной обеспокоенности.

— Я слишком много сплю. Вижу много снов. Она склонил голову набок.

— Лисе?

Элисса нахмурилась.

— Нет. Ксантия.

— Женщина из Академии? Элисса кивнула

— Она продолжает меня дразнить… смеяться надо мной.

— Из-за чего?

— Лаурин.

Гидеон взял мать за руку.

— Мама, мы знаем, что временно Лаурин в безопасности.

Они услышали, как их зовет Тор. Гидеон посмотрел в ту сторону, где находился отец, и показал жестом, что они сейчас подойдут.

— В руках сумасшедшего бога? В безопасности? — Появившийся на его лице страх не позволил ей сказать что-то еще. — Это сон, Гидеон. Я же говорила тебе, что это ерунда.

— Объясни меня, что тебя в нем пугает.

Она сделала глубокий вдох и посмотрела на нагруженную повозку.

— Сейчас идем! — крикнула она Тору перед тем, как отвечать сыну. — Я считаю, что буду вынуждена снова с ней столкнуться и сражаться за спасение моей дочери.

— Скажи другим.

Гидеон увидел, как она колеблется.

— По крайней мере, скажи отцу. Позволь ему помочь тебе, — попросил он, теперь тоже ощущая ее страх, только не понимая его.

— Пока не буду. Вначале я дождусь Лисе. — Потом Элисса приложила палец к губам, давая понять, что больше ничего не намерена говорить на эту тему. — Пошли. Твой отец хочет, чтобы мы поторопились. Нам пора в путь.

Гидеон со своими Паладинами проделал путь на восток из Бриттелбери на удивление быстро, по большей части — благодаря деревьям, которые их направляли. Большинство жителей Таллинора во время путешествий огибали Великий Лес, потому что боялись его, но эти трое следовали напрямик. Высокие, покрытые листьями часовые приветствовали их, открывали перед ними новые тропы и обеспечили быстрое появление у места, где ждали Элисса с Саксоном.

Элисса была очень рада их видеть, и поражена ростом Темезиуса, который возвышался над ней.

Рана Саксона явно продолжала болеть, но он никому не позволял суетиться вокруг себя. На самом деле, казалось, что это его смущает. Встреча с Темезиусом подняла настроение Саксона, и все повеселились, глядя, как гигант пытается обнять клука так, чтобы рана снова не начала кровоточить. Положительные эмоции требовались им всем.

Теплая встреча между Паладинами теперь повторялась. Темезиус заплакал при виде великолепного сокола, его большого друга и товарища по оружию… Неужели это на самом деле смелый Клут? А когда птица уселась на высокое плечо Темезиуса, все решили, что улыбка никогда больше не покинет лицо гиганта.

Группа заново встретившихся друзей позволила Великому Лесу направлять их, указывая путь. Таким образом, путешествие сократилось до нескольких часов вместо нескольких дней. Они вскоре почувствовали близость таинственных гор Роркъель. Деревья стали редеть, начинался новый день. Путники находились у самой северной оконечности Великого Леса.

«Домой», — тихо вздохнул Клут по каналу мысленной связи. Его услышали все, кроме Гота.

Они обустроились у края леса. Дальше лошадей брать было нельзя, а здесь они останутся в безопасности.

«Отдыхайте, — сказал Клут всем остальным. — Я слетаю на разведку и определюсь с нашим местонахождением».

Сокол взмыл вверх, мощно махая крыльями, и быстро исчез за первой горой. Темезиус сразу же занялся лошадьми, заметив, насколько устал Саксон. Когда клук собрался ему помочь, гигант отмахнулся и предложил лучше позаботиться об Элиссе, которая выглядела изможденной. Тор это тоже заметил, но ничего не сказал. Пока он решил не делиться ни с кем своим беспокойством. Фиггиса оставили при пленнике.

«Не позволяй ему разговаривать с Элиссой, — предупредил Тор. — Гот сделает все возможное, чтобы вывести ее из равновесия. Она и так плохо себя чувствует, без его вмешательства».

Фиггис кивнул.

«Я прослежу, чтобы он ни с кем не разговаривал», — пообещал он.

Тор с Гидеоном отправились на поиски воды. Они слышали, как она журчит неподалеку. Еще требовалось набрать хвороста.

Элисса смотрела, как двое дорогих ей мужчин исчезают в лесу. Она прекрасно знала, что они будут обсуждать во время этого похода.

«Ты о ней беспокоишься?» — спросил сын.

«Это так очевидно?» — ответил вопросом на вопрос Тор.

«Только потому, что я сам беспокоюсь».

«Она тебе что-нибудь сказала?»

«Возможно, тебе стоить настоять, чтобы она поделилась с тобой всем, что ее тревожит».

Тор остановился. Он знал, что сейчас они уже находятся вне пределов слышимости остальных.

— Что тебе известно, сын?

— Она отказалась мне многое рассказывать.

Две пары поразительно ярких темно-голубых глаз смотрели друг на друга. Тор понял, что его жена и сын доверились друг другу. Он не хотел нарушать это доверие.

— Как ты считаешь, я могу что-то сделать, чтобы помочь ей?

Гидеон пожал плечами и снова пошел. Он испытал облегчение, когда отец последовал за ним.

— Я думаю, что стрела ранила ее гораздо серьезнее, чем мы считаем.

— Нет, я сам обрабатывал эту рану. Она чистая. Конечно, болезненная, но заживет. Твою мать тревожит не это.

Гидеон молчал. Тор попробовал другой подход.

— А-а, вот и ручей. Давай для начала наполним бурдюки.

Они принялись за работу, и Тор добавил:

— Я постоянно думаю, не продолжает ли Лисе навещать ее во сне и беспокоить.

— О-о, нет, это не Лисе, это Ксан… — Гидеон замолчал, разозлившись на себя.

Подобравшись поближе к правде, Тор умело показал, будто ничего не услышал или не понял, и невозмутимо продолжал разговаривать с сыном.

— Просто после появления Лисе в первый и единственный раз, твоя мать очень сильно расстроилась. Она ушла в себя, никого к себе не подпускала… как сейчас. — Тор опустил на землю полный бурдюк, умыл лицо и напился. — Вода прохладная. Восхитительная! — Он улыбнулся сыну. — Пить хочешь?

Гидеон также напился, радуясь, что удалось так легко скрыть промах.

— А она вообще скрытная, замкнутая? — спросил он у отца.

— О, Свет, нет. Элисса очень открытый человек. Очень прямой. Я не понимаю ее нежелание поделиться своим беспокойством. Может, она говорила с Саксоном?

Гидеон снова пожал плечами.

— Может быть.

Они встали и набрали в мешок хвороста и щепок. Тор все время тихо разговаривал с сыном, пытаясь найти способ очень аккуратно задать сложный вопрос, который требовал подробного ответа. Он увидел, как выражение лица Гидеона меняется. Вместо беспокойства на нем теперь отражалось облегчение, словно он принял решение.

— Папа…

Как раз когда Тор подумал, что Гидеон может сдаться, он почувствовал привычный холодок в сознании. Открывался канал связи. Тор узнал отличительный зов Клута: «Я нашел ее!»

Они больше не обсуждали Элиссу, вместо этого подхватили бурдюки и хворост и поспешили назад к остальным.

Пришло время Гота.

Создавалось впечатление, будто они заходят в новый мир. Путь им указывал Клут, шли они пешком. Гот передвигался медленно, у него явно все болело. Ему связали руки и привязали к Темезиусу, который шагал перед ним. За Инквизитором шел Гидеон и следил за каждым его движением. Этот мерзкий тип с дергающимся лицом и постоянной ухмылкой сразу же не понравился парню. Фиггис шел первым вместе с Саксоном. Тор с Элиссой замыкали процессию. Женщина притворялась, будто ей не требуется помощь, тем не менее, с большой радостью опиралась на руку Тора, когда требовалось перебираться через камни. Им приходилось доверять соколу, потому что на земле определить нужный поворот не представлялось возможным. Иногда людям вообще казалось, что они идут назад. Но сокол настаивал, чтобы все точно следовали его указаниям.

«Лишь немногие знают эти горные перевалы. Но только брокен может найти тот, к которому мы направляемся. Доверьтесь мне».

Теперь они шли уже несколько часов, радуясь, что солнце еще не в зените, и они отправились в путь на рассвете. Если бы Клут не спустился к Тору и не обратил внимание на нужное место, то они наверняка пропустили бы узкую тропу. Там имелся хитро скрытый вход, а над тропой впереди свисали ветки с двух сторон. Получался прохладный и довольно темный коридор длиной в несколько сотен шагов.

Гот не представлял, что с ним сделают. Создавалось впечатление, что они все знают что-то, ему недоступное. Неужели они способны разговаривать, не издавая звуков, используя какую-то магию? Он отбросил мысль, как только она появилась. Тем не менее, раньше он уже убедил себя, что подобная связь существует между соколом и Гинтом. Прокаженный не понимал, почему его привели сюда. Если Гинт хотел его убить, то почему не убил его раньше? Почему не убил вчера, когда Гот оказался в его власти? Или вообще тогда, когда его схватили деревья? Создавалось впечатление, будто Гинт не хочет пачкать руки.

Гот улыбнулся сам себе. Может, он и в этот раз выживет, в конце-то концов. Тем не менее, Тор упрямо тащил его вперед, к какой-то цели. Что он здесь делает?

Инквизитор частично получил ответ на свой вопрос, когда они по очереди вышли в заливаемую солнцем долину, окруженную со всех сторон скалами. Теперь они стояли над пропастью, а внизу видели передвигающихся людей — не несколько человек, а население большой деревни.

Клут опустился на плечо Тора. Никто ничего не говорил. Даже каналом мысленной связи никто не пользовался.

Благоговейную тишину нарушил Гот.

— Почему я здесь, Гинт?

— Для отправления правосудия, — ответил Тор холодным тоном. — Посмотри повнимательнее. Подозреваю, что у меня лучше зрение, чем у тебя, Гот, но по мере приближения обрати внимание на некоторых детей, лица которых ты с таким удовольствием уродовал клеймом.

Все повернулись и посмотрели на Прокаженного, который чувствовал себя так, словно кровь у него в венах заледенела.

— Это Чувствующие? — прошептал он.

Элисса обратилась к человеку, которого ненавидела больше всех в мире, впервые после того, как снова оказалась около него.

— Только они имеют право судить тебя.

— Но они все мертвы! — закричал Гот. — Мне говорили, что они все умерли за свои грехи и от моего наказания.

Голос его стал выше, более визгливым, он привлек внимание людей внизу, эхом отдаваясь от каменных стен. Элисса вылила все годы ненависти в презрительный ответ.

— Тебе давали ложную информацию, Гот. По указанию короля Лориса выживших лечили, а затем тайно отвозили сюда, подальше от твоей жестокой орды, чтобы они могли спокойно жить.

Щека снова дергалась сильнее, фактически прыгала. Гот был в таком состоянии, что образ Элиссы затуманился перед глазами. Он пришел в ярость и не мог отвечать и даже выговаривать слова, хотя обычно произносил их четко. Прокаженный почувствовал облегчение, когда Темезиус грубо тряхнул его, а потом подтолкнул вперед.

— Иди! — приказал гигант.

Им потребовался час, чтобы спуститься в долину по опасным тропам и неожиданным открытым площадкам. Один раз даже пришлось пересекать пещеру. Группа точно следовала указаниям Клута, который видел дорогу. Все это время внизу собирались Чувствующие и молча наблюдали за спуском незнакомцев. Никто из них не видел людей из внешнего мира со времени их появления здесь. Чувствующие решили, что Инквизиторы Таллинора, наконец, вернулись, чтобы убить их.

Тор ощущал, как собирается их волшебство. Наиболее сильные волны исходили от самых агрессивных среди них, которые организовывали какой-то отпор. Он понимал, почему, но, тем не менее, позволил Цветам подняться. Другие также это почувствовали и остановились.

«Мы в опасности?» — первой спросила Элисса.

«Я думаю, что они считают нас врагами, даже Инквизиторами», — ответил Тор.

Саксон остановил всех.

«Мне пойти первым? — предложил он. — Поговорить с ними?»

Тор улыбнулся.

«Нет, нам не следует их бояться. — Затем он улыбнулся еще шире. — В качестве меры предосторожности я прикрою нас всех щитом. Они не могут принести нам зла».

«Даже все вместе, объединившись?» — уточнил Фиггис.

Тор покачал головой.

Гот наблюдал за этими странными и молчаливыми приготовлениями. Он обратил внимание, что у его спутников постоянно двигаются глаза, словно они общаются. Некоторые кивали или улыбались. Он увидел, как Гинт качает головой. Они разговаривают! Их злая магия позволяла им разговаривать друг с другом, не произнося слов вслух. Это так сильно оскорбило бывшего Главного Инквизитора, что он почувствовал, как возвращается его гнев. Слабость прошла. Теперь новость о том, что многие из тех, кого он считал отправленными к своим богам, живы и поселились в этой долине, приносила только ярость. Злоба сменила растерянность. Трусливый король, которому Гот служил, врал ему. Этот король любил своих жалких подданных больше, чем принято у коронованных особ. Любовь к ним пересилила то, за что боролись все короли. Его предшественники делали все возможное, чтобы избавить страну от Чувствующих, и Гот считал, что Лорис поступал именно так. Но нет… Ярость Инквизитора еще усилилась.

Темезиус снова его подтолкнул. Гот с трудом шел вперед, в голове кружились неприятные мысли, он кипел от злости. Наконец, они вышли из пещеры на яркий солнечный свет. Чувствующие явно ожидали их выхода с той сторон, с которой они появились изначально. Но Клут оказался мудрее и вывел их на открытое место с другой стороны, чтобы они успели привыкнуть к яркому солнечному свету и собраться с мыслями.

— Мы пришли с миром, — крикнул Тор, и все Чувствующие быстро повернулись, пытаясь определить, откуда прилетел голос.

Гостей заметили. Многие воскликнули в благоговейном трепете при виде Темезиуса, который оказался значительно выше и шире в плечах, чем высокие Тор и Гидеон. Вперед вышел немолодой крепкий мужчина. Одна часть его лица была изуродована клеймом. Глаз с той стороны вытек. Он молча осмотрел их одним глазом и отметил, что у них нет оружия. На самом деле при них вообще не оказалось вещей. Это была разнородная компания, но явно не солдаты и не важные павлины из Инквизиции.

— Меня зовут Лиам. Представьтесь, — приказал он.

Тор шагнул вперед и протянул руку в типичной для Таллинора манере. Мужчина по имени Лиам отказался ее пожать, но Тор не обиделся и продолжил.

— Меня зовут Торкин Гинт, я бывший лекарь их величества короля Лориса и королевы Найрии. Но я больше известен, как преступник Чувствующий, который совратил Неприкосновенную из Карембоша.

— Чувствующий?

Тор кивнул.

— Это Элисса Квин из Пустотной Топи.

Мужчина остановил его:

— Ты из семьи Лэма Квина?

Элисса элегантно поклонилась.

— Да, господин. Я его дочь, — она улыбнулась.

— О-о, будь я…

— Поосторожнее, Лиам. Элисса Квин теперь имеет титул — Ее величество, королева-мать.

Люди подошли поближе. Некоторые удивленно вскрикнули после этого сообщения.

— Это смешно, парень! Королю Лорису лет пятьдесят, если не больше. А этой девушке не больше…

— Она не мать Лориса, — мягко перебил Тор. — Король Лорис мертв. Речь о его сыне… сыне Элиссы, — он бросил взгляд на Элиссу, которая оценила его выбор слов. — Недавно коронованного короля Таллинора зовут Джил.

Люди в толпе стали громко переговариваться. Страх сменился замешательством. Лиам поклонился. Он не был уверен, верить этой истории или нет, но женщина явно держалась по-королевски. Тор продолжил.

— Это Саксон, смелый клук, сердце которого отдано Таллинору. Он служит королю Джилу и является защитником королевы — матери.

Саксон шагнул вперед и протянул руку в таллинезской манере. На этот раз Лиам отреагировал благосклонно и пожал ее.

— Мой сын Гидеон, — сказал Тор, отступая на шаг назад и касаясь плеча парня.

Лиам кивнул:

— Да, вижу.

Гидеон кивнул в ответ.

— Мы не желаем вам зла, — заверил он слушателей.

— Вон там летает мой сокол. Его зовут Клут.

А это Фиггис.

Лиам нахмурился, озадаченный при виде маленького человечка:

— Карлик?

Тор кивнул:

— Да, он из горного народа. Прекрасная раса. Справа от него Темезиус.

— Гигант, — сделал вывод Лиам, и в его голосе звучало благоговение.

— Да, — подтвердил Тор. Он друг тебе и тем, кто живет вместе с тобой, как и всем нам.

Лиам показал пальцем на Гота:

— Всем, за исключением вон того типа, который привязан к твоему гиганту и хмурится.

— Да, ты прав, — спокойно ответил Тор. — И это подводит нас к тому, зачем мы пришли сюда. Мы можем поговорить со старейшинами без свидетелей?

Лиам пару мгновений молча смотрел на него.

— Да, — проговорил он. — Следуй за мной.

Тор понял, что люди, стоявшие достаточно близко, чтобы видеть черты лица Гота, не понимали, кто это. Они не ожидали увидеть его здесь. Обычно они видели его в другом окружении, и больше он не казался гордым и важным Главным Инквизитором Таллинора. Это был худой жалкий человек с ужасно изуродованным лицом. Может, после того, как его получше рассмотрят, люди и узнают его, решил Тор и последовал за Лиамом.

Темезиус спросил, нет ли где-нибудь поблизости шеста или столба.

— Вон там, — показал Лиам. — Мы там в случае необходимости привязываем ослов. У нас их несколько. По большей части они пасутся на небольших пастбищах, которые имеются здесь неподалеку. Как вы понимаете, мы отсюда не выезжаем.

— Спасибо, — кивнул Темезиус.

— А зачем вам столб? — Лиам не смог воздержаться от вопроса. — Вы хотите к нему привязать пленного?

Темезиус направился к столбу, и Гот изо всех сил старался не упасть, выдерживая темп гиганта, который шагал широкими шагами. Теперь все были заинтригованы и следили за происходящим. Перед ними разыгрывалась какая-то пьеса. Люди увидели, как гигант прочно привязал связанного пленника к столбу и оставил там. Человек с ужасающим лицом стал кричать и проклинать своих захватчиков.

— Не обращайте на него внимания, — сказал Темезиус. — Скоро вы все узнаете.