Супермен должен умереть 2

Глава 10

Помню, когда-то в детстве я разбил мамину любимую хрустальную вазу. Играл дома в футбол, что мне, конечно же, категорически запрещалось, и разбил. Причем, случилось это часа за два до прихода родителей с работы, и это были очень неприятные два часа.

Ну, знаете, такая ситуация, когда ты понимаешь, что сделал что-то плохое, и думаешь, как это можно исправить, хотя и понимаешь, что исправить тут ничего нельзя, и вот уже скоро о том, что ты сделал, узнают другие люди и скажут тебе много неприятных слов, и сделать ты ничего не сможешь, потому что они будут правы, а ты неправ, не был достаточно осторожен, не слушался старших и вообще какого черта. Помню, тогда у меня в голове боролись несколько безумных вариантов. Попробовать склеить разбитое (три ха-ха), выкинуть осколки в мусоропровод и сделать вид, что ничего не было и ты ничего не знаешь (какая ваза? А была какая-то ваза?) или сбежать из дома и завербоваться в экспедицию на северный полюс.

После того, как я случайно погасил ауру Аскета, у меня возникли примерно такие же ощущения, только умноженные на десять. Я моментально протрезвел, выскочил из бассейна, как ошпаренный, наскоро вытерся и принялся метаться туда-сюда.

Конечно, Аскет сам просил меня, чтобы я это сделал, но это было до того, как он стал считать меня приспешником демонов, и сейчас это было удивительно не к месту и не ко времени, вдобавок, могло осложнить мои отношения с англичанами, которым старик был нужен для опытов.

Артур, Артур, что же ты, сука, ничего не можешь сделать, как нормальный человек?

Конечно, англичанам прямо сейчас можно ничего и не говорить, а об удачно скопированном скилле доложить как-нибудь попозже, но мы же взрослые люди, черт побери, и кому нужна эта вечная недосказанность?

В общем, я оделся и уже приготовился идти сдаваться, как в зал с бассейнами (может богачи придумали для этого помещения какое-то специальное название, но мне оно неизвестно) ворвался Гарри Борден.

На воре, как говорится, шапка горит, поэтому сначала я подумал, что он припёрся по мою душу. Тем более, что выглядел он… не встревоженным, нет. Гарри Борден относился к тому достаточно редко встречающемуся виду людей, которые в экстренной ситуации выглядят не встревоженными или обеспокоенными, а собранными и настороженными. Или же, с его точки зрения, мы ещё не разу в по-настоящему кризисную ситуацию не попадали.

В общем, он был собран и насторожен, и нацепил бронежилет, а на плече его висел хищного вида короткоствольный автомат, а в кобуре на бедре появилось что-то новенькое — какой-то здоровенный чудовищно выглядящий агрегат, напоминающий смесь обреза и космического бластера.

В руках он держал второй бронежилет, который и протянул мне.

— Что на этот раз? — спросил я.

— Точно не знаю, — сказал он. — Ситуация непонятная.

Закон выживания Бордена, который я для себя только что сформулировал, гласит, что в любой непонятной ситуации нужно надевать бронежилет. Не уступающий ему закон выживания Джокера утверждает, что если Борден предлагает тебе надеть бронежилет, то лучше с этим предложением согласиться, а вопросы задавать потом.

Необходимой сноровки у меня не было, так что Гарри помог с застежками.

— У меня две новости, — сказал он.

— И, судя по сему, обе они плохие.

— Аскет умер, — сказал он.

— Как?

Он пожал плечами:

— Просто умер. Сидел на кровати, смотрел в окно, потом тихо сполз на пол и остался там лежать. Мы, конечно, сразу же прибежали, но реанимировать его не удалось. Полагаю, это просто старость и реакция на стресс.

Ну, пусть он пока так и думает. В конце концов, версия правдоподобная и известным нам фактам не противоречащая. Люди действительно стали реже умирать от старости, но это все-таки бывает, да и стресс на самом деле имел место.

— А вторая новость? — спросил я.

— Сюда едет Дик.

— И чего в этом такого? Ты же сам его позвал?

— Во-первых, то, что он добрался сюда подозрительно быстро, — сказал Гарри. — Словно, когда я попросил его привезти сюда какого-нибудь подопытного кролика, он уже был в пути.

— Он мог просто предугадать твою реакцию, — сказал я. — В конце концов, он один из вас и нет ничего странного в том, что мысли у вас сходятся.

— Он — не один из нас, — сказал Гарри и на мгновение в его тоне проскользнуло высокомерие породистого английского джентльмена да и просто белого человека по отношению к туземцу. — Он, конечно, прошёл обучение и Том его по мере сил натаскивал, но считать полноценным полевым агентом его нельзя.

— И ты уверен, что просчитать ситуацию он не мог?

— Мог, — признал Гарри. — Но странности на этом не заканчиваются. За ним хвост. Наш наблюдатель в ближайшем населённом пункте сообщил, что минут через пять, как мимо него проехал Дик с каким-то индусом в машине, в том же направлении последовали два микроавтобуса, набитые под завязку, и отнюдь не женщинами и детьми. По описанию пассажиры ничем не отличаются от тех парней, с которыми мы имели дело сегодня ночью.

— И что это значит? — спросил я. — Его перевербовали? Он продался? Он с самого начала был предателем? Он — тайно сочувствующий Тиграм Шивы?

Борден посмотрел на часы.

— Минут через двадцать мы это выясним, — сказал он. — А ты лучше пока в подвале пересиди.

— Да с чего бы? — не согласился я. — Если ты забыл, мои скиллы ко мне вернулись.

— Я все равно воспринимаю тебя, как гражданского, — сказал Гарри. — Ладно, не хочешь сидеть в подвале, не сиди.

— Я уже сыт по горло всякими подвалами.

— Я однажды сидел в одном ближневосточном подвале, — сказал Гарри. — Ждал, пока меня обменяют. Почти полгода ждал, так что твои чувства по отношению к подвалам вполне разделяю.

— И какой план? — спросил я.

— Сначала поговорим, — сказал Гарри. — А потом по ситуации.

— Мой любимый тип планов.

Надо сказать, что внутренне я был к чему-то такому готов. В смысле, к неприятностям. К тому, что если мы задержимся здесь надолго, то рано или поздно появятся люди, которые захотят разнести тут все по кирпичику.

Судите сами, здание управления Н, в котором я работал, разломали на куски. На общагу, в которой я после этого жил, напали боевики Лиги Равновесия. Стоило мне в кои-то веки заселиться в пятизведочный отель, так и там сразу какая-то фигня начала происходить. Зданиям явно не на пользу, когда я в них нахожусь.

Конечно, я не думал, что неприятности начнутся так быстро, но это тоже было предсказуемо. Тут было слишком хорошо, чтобы свинский рок, преследующий меня всю мою жизнь, позволил мне задержаться надолго.

Гарри Борден организовал встречу, продемонстрировав навыки бывалого церемонимейстера. Мы с ним стояли на крыльце, прямо напротив подъездной дорожки, справа и слева от нас разместились по двое британских спецназовцев в полном боевом облачении. Ещё двое стояли у ворот, несколько человек засели в доме, просматривая окрестности через оптические и коллиматорные прицелы.

Но я уже давно понял, что в этом деле нет такого понятия, как излишняя перестраховка.

— Как бы там ни было, Аскет мёртв и у нас больше нет причин торчать в Индии, — сказал Гарри.

— Видимо, так, — сказал я.

— Шесть-четыре-восемь-два, — сказал Гарри.

— Э… что?

— Запомни эти цифры. Шесть-четыре-восемь-два.

— Угу, запомнил.

— Повтори.

— Шесть-четыре-восемь-два. Но что они означают?

— Это код от кейса, который ты найдёшь в моей комнате, если тут что-то вдруг пойдёт не так, — сказал Гарри. — В нем лежат новые документы на новое имя и банковские карты, которые можно использовать в любой стране мира. Ну, в любой, где вообще можно использовать банковские карты. Там около ста тысяч, для оперативных расходов это, конечно, мелочь, но на первое время тебе хватит. Потом что-нибудь придумаешь.

— Там рупии, что ли?

— Доллары.

— Зажрались вы, вот что, — сказал я. — Сто тысяч долларов вам мелочь.

— Ты просто в этом новичок, — сказал он.

— Надеюсь, не пригодится, — сказал я.

Он пожал плечами. Я уже говорил по поводу излишней перестраховки? Ну да, вот буквально только что.

За забором посигналили, Гарри нажал кнопку на пульте управления и ворота открылись, явив нам видавший виды «мерседес» английского резидента. То, что сам резидент в это время валялся в больнице в сотне километров от нас значения не имело.

В машине, мягко шуршащей шинами по гравию подъездной дорожки, было двое. За рулём сидел Дик, а рядом на пассажирском сиденье то ли дремал, то ли изучал нас сквозь едва приоткрытые глаза какой-то индус.

С индусами вообще проблема, особенно когда они в возрасте и носят бороду. Так толком и не поймешь, то ли это опытный боевик какого-то радикального движения, а то ли учитель арифметики из младших классов. В общем, чувак мог быть кем угодно, и я решил относиться к этому соответственно.

«Мерседес» притормозил в нескольких шагах от крыльца, и эти двое выбрались наружу, несколько удивлённо оглядываясь на окружающие их серьезные лица и стволы, которые обладатели этих лиц держали.

— К чему такая торжественная встреча? — весело спросил Дик. — Гарри, я понимаю, что события прошлой ночи не могли не оставить свой след, но, черт побери, тебе не кажется, что это перебор?

— Стой, где стоишь, — сказал Гарри.

— Да какого черта? — Дик сделал шаг по направлению к спецназовцам, и те сразу же подняли оружие, которое до этого было направлено в землю. — Ребята, вы чего?

И тогда я на них посмотрел.

Вам, наверное, иногда кажется, что вся моя история — это комедия ошибок. Возможно, так оно и есть. Я — всего лишь человек, не самый умный, не самый хороший, не самый… ну, в общем, не самый. Ошибаюсь я часто, глупо и, зачастую, с весьма впечатляющими последствиями.

В свою защиту я могу сказать, что Колумб Америку тоже по ошибке открыл. От ошибок вообще никто в нашей жизни не застрахован. Такое себе оправдание, конечно, но другого я пока так и не придумал.

Конечно, мне следовало посмотреть на них раньше, ещё до того, как они из машины вышли. Не знаю, насколько бы нам это помогло, но хуже бы точно не стало.

Но я протупил. Отчасти, потому что, видимо, не до конца протрезвел, отчасти потому что, как справедливо заметил Гарри, опыта в таких делах у меня все-таки маловато.

Не привык я к постоянной бдительности даже в таких ситуациях.

Незнакомый индус, как и следовало ожидать, был некстом. Довольно сильным некстом, не похожим на тех неудачников, которых к Аскету обычно привозили. Но это было не особенно интересно на фоне того, что старый добрый Дик тоже был некстом.

И значит, с высокой долей вероятности, не был Диком.

— Гарри, — негромко сказал я. — Это не Дик.

В этот момент не-Дик посмотрел на меня, наши взгляды на мгновение пересеклись и он, видимо, все понял. Потому что в следующий миг он прыгнул прямо на спецназовцев, одновременно выкрикнув что-то на местном диалекте.

Индус проделал короткий пасс руками и двоих бойцов, стоявших ближе всего к нему, унесло воздушной волной и впечатало в забор. А до забора там, надо сказать, было метров двадцать.

Руки Дика, который на самом деле оказался не Дик, а Док, преобразились, словно он нацепил латные перчатки. Только, как вы понимаете, никаких латных перчаток он не цеплял.

Каждый палец заканчивался лезвием, и он с размаху погрузил эти лезвия в ближайших к нему спецназовцев, пробивая бронежилеты, словно они были сделаны из картона. Потом, не теряя времени, он взвился в воздух в могучем прыжке, которому позавидовал бы и бенгальский тигр (Если они пережили эпидемию, конечно. Сложно кому-то завидовать, если ты вымер, как слон). Он летел прямо на Бордена, и десять стилетов, в которые превратились его пальцы, были готовы рвать и кромсать.

Но и Гарри был, что называется, не лыком шит.

Он успел сорвать с бедра свой страшенный обрез и выпалил Доку прямо в грудь. Почти в упор.

Конечно же, он не промазал.

Грудь Дока раскрылась, как перезревший арбуз, в который бросили топором, а края раны почему-то задымились. Ударная сила выстрела тоже сыграла свою роль, прервав прыжок, и, вместо того, чтобы обрушится Гарри на голову, Док рухнул у его ног.

Успев, однако, пропахать Гарри по бронежилету своей модифицированной рукой. Не издав ни звука, Борден выронил оружие и упал на гранит.

Все это я периферийным зрением видел, конечно. Гарри только начал падать, а индус уже разворачивался ко мне и заносил руку для очередного удара, но тут у него шансов не было. Скилл Разрубателя, как самый эффективный и самый безжалостный, уже был на боевом взводе. Воздушная волна только отделилась от рук индуса, набирая скорость и убийственную мощь, как невидимое лезвие развалило его пополам, и все кончилось.

А с другой стороны, тут-то все и началось.

Снаружи донеслась стрельба.

Я сделал, было, шаг по направлению к Гарри, но тут мощным ударом набитый Тиграми Шивы микроавтобус вынес ворота, проехал несколько метров по гравию и остановился, заглохнув. Британские спецназовцы, оказавшиеся по разные стороны от протаранившего их зону ответственности транспортного средства, тут же открыли огонь, и тогда в ворота ворвался второй микроавтобус. Одного британца он тут же задавил, а второму прилетело от ответного огня, который открыли местные радикалы.

Я вломил Разрубателем по первому микроавтобусу, но из-за большой дистанции слегка промахнулся. Вместо того, чтобы разфигачить машину на уровне пассажирских сидений, чтоб там уж точно никто не выжил, я только сорвал с него крышу.

Что, в принципе, изрядно помогло засевшим в доме снайперам. Двумя прицельными очередями они выкосили всех, кто ещё оставался жив в первой машине и перенесли огонь на вторую.

Живыми из неё сумели выбраться человек шесть, причём все они были некстами и один, видимо, умел отклонять пули. Потому что они помчались прямо к дому, не обращая внимания на стрельбу. И падать, истекая кровью, никто из них не собирался.

Ну и ладно.

Они были прекрасными мишенями, так что я отрастил ещё несколько невидимых рубящих щупалец и принялся махать ими, как случайно попавший на рейвовую вечеринку осьминог. Не все мои удары попадали в цель, да и газона я перепахал порядочно, но спустя буквально десяток секунд все силы вторжения были уничтожены.

Я повернулся к Гарри и глазам моим предстала безрадостная картина. Он лежал и истекал кровью на гранит в полном одиночестве. Трупа Дика-Дока рядом с ним не было.

Это такой довольно распространённый штамп, особенно присущий голливудским фильмам категории Б. Герой прикончил злодея каким-нибудь стопроцентным и вроде бы не допускающим двояких толкований способом, типа, всадил ему пулю в грудь или выбросил в окно, отвлёкся на какие-то другие дела (тут ему прямо хочется орать: «Добей! Добей!», а он жену успокаивает или с собакой обнимается), а потом возвращается, смотрит, а злодея уже и след простыл, ждите встречи с ним в следующих сериях. Бесит это просто неимоверно.

Я сериалы люблю, но не до такой же степени.

Аккуратно перевернув Бордена на спину, я обнаружил, что он ещё жив. И вполне себе в сознании.

— Похоже, мне конец, — прохрипел он, кашляя кровью. — Вали отсюда, Джокер. Код помнишь?

На этот раз звуки беспорядочной стрельбы донеслись уже из особняка.

— Шесть-четыре-восемь-два, — сказал я. — Уже бегу.

Он попытался сказать ещё что-то, но из его горла вырвался только слабый хрип. Глаза его закатились, а голова упала на грудь. Дышал он неровно и неглубоко, и жить ему, судя по всему, оставалось недолго.

Со второго этажа донеслись ещё несколько выстрелов, а потом все стихло.

— Вот так всегда, — пробормотал я.

Подобрал с пола страшенный обрез Бордена, убедился, что он заряжен, ещё раз вздохнул.

И пошёл внутрь.