Глава 21

— Тебе это название о чем-то говорит? — спросил я Гарри.

Он покачал головой.

— Загугли.

Я загуглил, но безуспешно. В выдаче было полно фениксов, но это в основном были мифические птицы, а никак не организации, спровоцировавшие самую масштабную на нашей планете эпидемию. Или они не афишировали свою деятельность от слов «совершенно секретно», либо выдачу кто-то почистил.

Я сменил поисковую систему, добился тех же результатов и тут пришло новое сообщение от Дока, который, видимо, понял, что сказал недостаточно.

«Надеюсь, мне удалось привлечь твое внимание к этой беседе.

Прежде, чем ты вообразишь себе невесть что, хочу заверить, что корпорация не ставила своей целью убить несколько миллиардов человек. Напротив, она собиралась облагодетельствовать человечество за вполне умеренные, по меркам всего человечества, деньги. Избавить людей от болезней, увеличить продолжительность жизни.

Адаптационный период, который должен был перевести человечество в следующую фазу и подготовить его к новым условиям существования, превратился в эпидемию, масштабов и угроз которой никто тогда и представить себе не мог.

Причиной тому был форс-мажор, о котором мы поговорим позднее.

Но посмотри, в конечном итоге „Феникс“ добился своих целей.

Продолжительность человеческой жизни увеличилась, болезни отступили, СПИД и рак превратились в страшилки из прошлого. Качество жизни выросло.

Думаю, я могу угадать твой следующий вопрос. Ты наверняка захочешь спросит меня о некстах, и я отвечу тебе сразу, и этот ответ даже не пойдет в зачет нашей маленькой игры. В конце концов, я действительно тебе задолжал.

Так вот.

Нексты не планировались. Нексты и контроль явились побочным эффектом, который ставит под угрозу все, чего мы достигли, уплатив столь высокую цену.

И поэтому супермены должны умереть».

Надо отметить, что Док умел в клиффхэнгеры не хуже иного фантаста.

* * *

— Очень милая переписка, — констатировал Гарри, заглядывая мне через плечо. — То, что надо, чтобы скоротать время в дороге.

— Ты же понимаешь, что это вполне может быть правда?

— Вне всякого сомнения, — согласился Гарри. — Но это такая правда, которая ничего не дает нам в настоящем времени.

— Кроме понимания текущего момента, — сказал я.

— Ерунда это все, — сказал Гарри. — Вот представь, что ты сидишь на песчаном пляже маленького тропического острова. У тебя амнезия, и ты ни черта не помнишь, как туда попал. Но ты видишь, что остров со всех сторон окружен водой, из которой торчат акульи плавники, а из джунглей доносятся вопли дикарей-людоедов. И тут к берегу прибивает бутылку, в которой описывается, кто ты такой и как ты попал в такую ситуацию. Скажем, из самолета вывалился. И что, сильно тебе такая информация поможет?

— Всегда лучше знать, чем не знать, — сказал я. — И если ты сейчас соберешься мне заливать про «многие знания — многие печали», то лучше не начинай.

— Ладно, не буду, — сказал Гарри. — Что ты спросишь у него на этот раз?

— Не знаю, — сказал я. — Что-нибудь личное.

Мы вышли из автобуса на городском автовокзале и смешались с другими немногочисленными приезжими. Задерживаться в городе мы не собирались, впрочем, как и в стране. В Европе Гарри ориентировался лучше, и поэтому нам надо было туда.

— Расскажи мне про деньги, — сказал я. — В смысле, на какие суммы мы сможем рассчитывать и не отследит ли нас твое начальство по транзакциям и отчетам из банков.

— Не отследит, — сказал Гарри. — Я снял все, что было можно, со своего операционного счета еще в Индии, прогнал через оффшоры и разместил в банках, которые не предоставляют никакой информации о вкладчиках даже таким типам, как мое начальство. Но денег не очень много.

— Не очень много по твоим стандартам или по общечеловеческим? — поинтересовался я.

— Если жить достаточно скромно и не тратиться на военные операции, хватит лет на десять, — сказал Гарри. — Но не тратиться не получится.

— Ну да, ну да, — сказал я. — Зеро сам себя не убьет.

— Ты-то что против него имеешь? — поинтересовался Гарри. — Лично тебе он ничего плохого, вроде бы, не делал.

— У нас с ним идеологические разногласия, — сказал я. — Кроме того, он супермен, а супермены должны умереть.

— Или еще можно по капле выдавливать из себя супермена, — продемонстрировал Гарри знакомство с русской классикой.

— Это долго и неэстетично, — сказал я.

— Топором-то оно, конечно, сподручней.

В Дубае Док предупредил меня, что мы не вывезем, и мы не вывезли. В Индии, куда он меня отправил, Док проследил, чтобы я получил скилл Аскета и сделал все, чтобы сам Аскет отправился в лучший мир. И он наверняка достиг бы успеха, если бы я не отправил туда Аскета чуть раньше, пусть и не совсем понимая, что делаю.

После Индии Док затихарился и на связь не выходил, а после Москвы, когда я подтвердил, что второй аспект обнуляющего способности некстов скилла тоже достался мне, он внезапно активизировался и разоткровенничался о вещах, о которых, в принципе, мог бы и умолчать.

Выводы из этого следовали очевидные. Он зарядил оружие, убедился, что оно стреляет не холостыми, и теперь собирается направлять его в цель.

Остаётся только понять, что это за цель. Собирается ли он спасать мир, или, как утверждал Аскет, им править. В первом случае ему следует зачистить планету от всех суперменов, как он и декларирует, а во-втором — только от тех, кто ему мешает. И как понять его истинные мотивы.

«Скиллы вернулись примерно через сутки», — написал я в мессенджере: «Расскажи о себе».

Борден ухмыльнулся, и ухмылка эта была неприятной.

Я протянул ему планшет.

— Хочешь, сам с ним переписывайся.

— Уволь, — сказал он. — К тому же, вы оба русские, вдруг он почувствует фальш.

— Если он не врет.

— Если он врет, то вся эта писанина теряет смысл, — сказал Гарри. — Хотя его и так немного.

«Это долгая история».

— Написал Док:

«Но вот что тебе следует знать.

В корпорации „Феникс“ я не занимал важных административных должностей и не был ведущим специалистом. Даже если бы я знал, к чему это все ведет, права принимать решения у меня не было.

Но я не знал.

Никто не знал.

Когда дьявол вырвался из пробирки, мы все оказались к этому не готовы. Если тебе интересно, ведущий специалист проекта покончил с собой, когда понял, что именно он натворил и как дорого это обойдется человечеству. Заперся в своем кабинете и вышиб себе мозги из пистолета, который украл у охранника.

Один из лаборантов, ставший добровольным участником эксперимента, перебил практически весь административный персонал, всю службу безопасности и большую часть научного отдела. Бьюсь об заклад, ты о нем слышал. Впоследствии он был известен, как Красный Шторм, и в конце концов его прикончили американцы, честь им за это и хвала.

Если бы они этого не сделали, то к этому моменту он бы уже наверняка был контролером класса „апокалипсис“. Он был джокер и прогрессировал очень быстро.

Но, что гораздо опаснее, у него был собственный взгляд на правильное мироустройство, и когда он получил силу, то тут же принялся шатать устои. Ни много, ни мало, он собирался разрушить старый мир до основания, и далее по тексту одной старой песни. Ты, может быть, ее уже и не слышал, но во времена моей молодости ее почти все знали.

Сейчас ты можешь подумать, что мы с ним похожи, но это не так. Он стремился построить новый лучший мир, а я пытаюсь сохранить хотя бы тот, что есть. Жестокий, несправедливый и несовершенный, но боюсь, что другого у нас не будет.

А сейчас извини, Джокер, но мне нужно взять небольшую паузу в нашей беседе и заняться делами скорбными, но насущными».

— Что пишет? — поинтересовался Гарри, когда я выключил планшет и сунул его в карман.

— Лаборантом, говорит, был, — сказал я. — Пробирки мыл, никакой ответственности не несет.

— Ну, это оно всегда так, — заметил Гарри. — А в целом?

— А в целом у меня создается впечатление, что он говорит именно то, что я хочу услышать, — сказал я. — Пытается сделать вид, что вменяем, просто у него другого выбора нет, кроме как людей направо-налево убивать.

— Иными словами, врет, — подытожил Гарри.

— С другой стороны, мы тоже думаем, что вменяемы, — сказал я. — И что действуем во благо и вроде как выступаем на стороне бобра, а шлейф трупов за нами тоже тянется тот еще.

— Бобра? — спросил Гарри.

— Непереводимая игра слов, — пояснил я.

— Я вижу, еще немного, и ему удастся склонить тебя на темную сторону силы, — сказал Гарри.

— А разве мы еще не там? — спросил я.

— Сам для себя на этот вопрос ты ответить должен, мой юный падаван, — сказал Гарри.

— Вот за это вас, зеленых и ушастых, и не любят, — сказал я.

— Пока равновесие силы не нарушено, нам на это наплевать, — сказал Гарри.

* * *

Мы были уже в Польше, когда пришли новости из Колумбии.

Разнообразия ради, новости оказались хорошими. Эль Фуэго был ликвидирован прямо в своем президентском дворце, вместе со своими ближайшими приспешниками. Народ повалил на улицы, Колумбия в очередной раз погрузилась в хаос, но для нас, охотников на суперменов, это особого впечатления не произвело.

Американцы поспешили записать эту победу себе в актив, стремясь реабилитироваться за позорное побоище в Дубае и рассказывая о специально натасканной для противостояния суперменам группе спецназа, которой удалось проникнуть в президентский дворец под покровом ночи, но никаких подробностей не разглашали и кадрами, запечатлевшими их победу, не делились.

Конечно, мы были слишком далеко от места событий и не имели возможности получать информацию вне официальных каналов, но у меня зародилось стойкое подозрение, что Лига Равновесия нашла себе нового спонсора.

С поистине безразмерными бюджетами.

— Не исключено, — согласился Гарри, когда я поделился с ним этими подозрениями. — Американцам нужно было срочно предъявить общественности результат, и не имеет особого значения, как они его раздобудут.

— А вы с ними совсем информацией не делитесь? — спросил я.

— Даже если бы им рассказали о Зеро и нашем не слишком удачном опыте сотрудничества, они вполне могут решить, что на них этот опыт не распространится.

В Польше Гарри сначала хотел арендовать машину, но потом передумал и купил подержанный, но бодрый баварский седан найдя его по объявлениям в интернете. Во время осмотра он исступленно торговался, чем довел поляка-владельца до белого каления, и сумел сбить с первоначальной цены аж пятьсот евро. То ли дела с нашими деньгами на оперативные расходы обстояли не так хорошо, как он рассказывал, то ли он делал это просто из любви к искусству.

Конечно, в Германии мы могли бы купить такую машину еще дешевле, но Борден не хотел терять времени, и уже через час после завершения сделки и оформления документов мы летели по автобану.

— Если это Зеро, то он играет нам на руку, — сказал я. — Ну, или мы играем на руку ему. Как бы там ни было, за последнее время суперменов в мире заметно поубавилось, и это не может не радовать.

— Если только мы не сместим баланс в какую-то не ту сторону, — заметил Гарри.

— Да чтоб тебя, — сказал я. — Твой скептицизм временами начинает раздражать.

— Потому что это не скептицизм, — сказал Гарри. — Это здравый смысл.


Мы мчались по Европе, сменяя друг друга за рулем и останавливаясь только для того, чтобы пополнить припасы, купить еды или справить естественные надобности. Мимо проносились мирные пасторальные пейзажи, и, в общем-то, это было довольно приятное путешествие, если абстрагироваться от того, что происходило в мире и не думать о том, что ждет нас в конце пути.

И я не виллу в Испании имею в виду.

Жители Гаити, вдохновленные доносящимися до их острова новостями из Колумбии, подняли локальное восстание против Кракена, и тот, успевший вымахать до пяти метров в высоту и уже не напоминающий человека даже издали и в темноте, утопил их в крови, даже не задействуя свою личную гвардию. Официальные СМИ говорили о сотне погибших, но на самом деле их могло быть и больше.

Ветер Джихада все еще не давал о себе знать, и это напрягало больше всего. Чувак заблаговременно сообщил мировому сообществу о своих планах относительно Израиля, дал людям время, чтобы принять меры, и это людям совершенно не помогло. Что же он сможет натворить, если выскочит откуда-нибудь внезапно?

— Хорошо, что его способности ограничены материалом, которым он оперирует, — сказал Гарри. — Да, в Африке он царь и бог, но чем дальше в цивилизацию, тем меньше у него шансов. Пляжи и стройплощадки подойдут для единичных террористических актов, но вести полномасштабную войну он не сможет. Боеприпасов не хватит.

— Есть еще Средняя Азия, — напомнил я. — Там тоже с песком все в порядке.

— Политически невыгодно, — сказал Гарри.

— Тоже не факт, — сказал я. — Там живут братья по исламу.

— Но не все они разделяют столь радикальные взгляды, — сказал Гарри.

— Возможно, по логике Ветра Джихада, за это их и следует проучить. Объединить весь мусульманский мир во имя борьбы с заполонившими планету неверными…

— И этот человек еще обвинял меня в излишнем скептицизме, — сказал Гарри. — После Израиля ему понадобится что-то более масштабное, чем поход по Кара-Куму.

— Ты пытаешься угадать поведение безумца, — сказал я. — А у него нет логики, точнее, она есть, но не такая, как у нас, относительно нормальных людей. Он фанатик. То, что тебе кажется дичью, для него лишь естественный ход событий.

— В общем-то, ты прав, — сказал Гарри. — Глупо пытаться угадать, где в следующий раз рванет, потому что рвануть может, где угодно. Но это просто разговор, чтобы скоротать время в дороге, и я не вижу в этом ничего плохого.

Я тоже не видел в этом ничего плохого. Но и ничего особо полезного в этом не было. У нас было слишком мало данных, чтобы пытаться анализировать события и пытаться что-то предсказать. Все-таки, когда за твоей спиной стоит организация, в каких-то моментах это здорово упрощает жизнь.

А в каких-то наоборот.

* * *

Знаете, в детстве и юности я очень любил читать фэнтези.

Эти выдуманные миры, в которых живут великие герои и могущественные волшебники, где ничего не происходит просто так и самый тупой поступок в итоге находит рациональное (с точки зрения выдуманного волшебного мира, конечно) объяснение. И если полубог отправляет полурослика с короткими и мохнатыми ножками выкидывать в вулкан смертельно опасный магический артефакт, это происходит совсем не потому, что полубогу было лень прогуляться туда самому.

В этих мирах действуют предназначения и пророчества, там всегда есть план, придуманный кем-то более умным много-много лет назад, и даже если герой ничего не понимает и тихо офигевает от происходящего вокруг него бреда, это все было предсказано давным-давно и ведет героя к закономерному финалу. В этих мирах нет абсолютно неуязвимого зла, у каждого темного властелина обязательно найдется своя ахиллесова пята. Никем не охраняемый вулкан, выведенная на поверхность боевой станции вентиляционная шахта, в которую может влететь целый истребитель, смерть на кончике иглы, которая спрятана каким-то хитровывернутым способом, но совсем не там, где бы ее полагалось прятать.

И самое приятное для героя, это то, что он не несет почти никакой ответственности за все, что он творит. Потому что его ведет судьба, рок, древнее пророчество, боги определяют его судьбу, выбрав своим оружием и специально снарядив для миссии, в которой он не может не преуспеть. Ну, потому что законы жанра.

К сожалению, в нашем мире эти законы не работают. Ты можешь быть сколько угодно воином света и нести возмездие во имя Луны, но это не застрахует тебя от неудачи и ничего не гарантирует. Ты можешь выйти на битву весь в белом, увешанный оружием и закованный в броню собственной непогрешимости, но в какой-то момент ты споткнешься, чихнешь, или пистолет даст осечку, или скажется съеденная утром на вокзале несвежая шаурма, или же враг просто окажется быстрей и удачливей.

И тогда зло победит.

Но победит оно опять же не потому, что судьба, фатум и древние кровавые боги явили ему свою благосклонность. Нет в нашем мире никаких сверхъестественных сил, ни светлых, ни темных. Нет даже высшего инопланетного разума, вмешивающегося в дела нашей цивилизации с ведомыми только ему одному целями.

Все, что мы творим друг с другом, мы творим сами.

Загрузка...