Свастика над Атлантидой. Черное Солнце

Глава 11

После взаимных официальных приветствий мне и Магдалене было позволено присесть в конце длинного стола, во главе которого восседал грозный Второй Лорд-Инквизитор. Сектор-командор имперского флота Кальд Рунгард примостился по правую руку от него. Сквозь прорези резной маски инквизитора поблескивал знакомый мне взгляд Тархема Хана. Последний раз я видел высокопоставленного шумерянина более полувека назад на этой самой марсианской базе — окровавленного и без руки, которую я сам же отхватил ему солдатским тесаком. То давнее расставание было долгим и жестоким.

Кальд Рунгард, затянутый в белый мундир, сверлил то меня, то Магдалену традиционным взглядом имперского офицера — морозно-ледяным и пристальным. Типичное для уроженца далекого Шумера лицо с идеальными чертами, достойное греческих статуй. Длинные соломенные волосы забраны золотым зажимом в хвост. Вот только глаза необычного для Шумера цвета — черные, словно уголь.

Тархем Хан снял, наконец, маску, открыв татуированное лицо. Это был хороший признак, и Магдалена довольно приподняла уголки губ. За сутки она сумела восстановиться после ужасающего состояния, в котором содержали ее агенты «Черного Солнца», и вновь блистала своей мягкой, истинно женской красотой. Лицо инквизитора за прошедшие годы тоже почти не изменилось. Лишь пара морщин притаилась под кристальной чистоты голубыми глазами, да черные пряди на висках отливали благородной, с серебром, сединой.

— Недавно, во время молитвы, Великий Малок почтил мою скромную персону своим вниманием и предупредил, что мне предстоит наконец увидеть давно пропавших друзей, — также чуть приподняв уголки губ, Хан улыбнулся Магдалене в ответ. — Когда же на следующий день в сектор-ставку Инквизиции прибыл посол Даргона, меня покинули последние сомнения.

Сделав паузу, Тархем Хан явно хотел увидеть в наших глазах если не явный, то скрытый вопрос. Подзабыл, видно, с кем имеет дело.

— Мы также рады видеть Второго Лорда-Инквизитора. Более того, для нас большая честь являться его друзьями. Как и прежде, мы готовы служить Великой Шумерской Империи и несравненной Геру, — спокойно ответил я, не меняя выражения лица.

— Теперь я уверен, что передо мной тот самый Эрик фон Рейн, — чуть шире улыбнулся Хан и кивнул Кальду Рунгарду.

Повинуясь знаку инквизитора, сектор-командор вступил в разговор монотонным, словно у машины, голосом:

— Поясняю, командор фон Рейн и советник Рейт. В то время как я готовился покинуть Тартан после своего доклада о положении дел в Солнечной системе, на планету прибыл уполномоченный Советом Даргона представитель, который обратился лично ко Второму Лорду-Инквизитору, — Рунгард почтительно склонил голову в сторону Хана, — с просьбой оказать содействие в проведении проверки ряда тревожных фактов. Даргоны подозревают, что ряд природных катастроф, произошедших на Земле в течение последних трех лет, имеют искусственное происхождение. И не просто искусственное, а представляют собой результат целенаправленного электромагнитного воздействия на гармоническую сигнатуру планеты или иначе — «баланс-сигнатуру». А это чревато далеко идущими последствиями.

— Мне доложили, командор, что и вы с госпожой Магдаленой попали в эпицентр так называемого урагана «Наргиз» в Юго-Восточной Азии. По предварительным данным, погибло тридцать тысяч землян, — продолжил разговор Хан.

— Да, так и есть. На борту также находился Глава Совета Новой Швабии Гюнтер Прин и еще несколько людей из его службы безопасности. К сожалению, «Врил-20» оказался не так совершенен, как шумерские машины, и не выдержал напора стихии. Обзорной экскурсии по новым базам Новой Швабии не получилось.

— Понесли потери? — равнодушно спросил Хан.

— Да, во время вынужденной посадки на территории Бирмы пропал без вести Луис Каста — агент службы безопасности. Я знал его еще в сороковые, когда он был подростком. Хороший парень. Надеюсь, что Каста остался жив и его удастся разыскать специальной команде Прина.

— Мир сильно изменился за время вашего отсутствия, не так ли? — Хан положил руку поверх своей маски на столе.

— За двое суток трудно составить однозначное мнение. Но не измениться он не мог.

— Нас очень обеспокоил доклад даргонов, — инквизитор перевел взгляд с меня на Магдалену и обратно. — Не мне вам напоминать, что доступ к возможностям скалярного электромагнетизма может привести к созданию серьезного оружия. Я, конечно, уверен, что секреты Новой Швабии надежно охраняются Советом во главе с весьма уважаемым мною Гюнтером Прином и все договоренности о контроле над распространением технологий остаются в силе. Но что, если в 1945 году какие-то идеи, разработки, образцы могли попасть в руки «не тех людей»? Хотя это могло случиться и раньше. Мы все прекрасно знаем, что в Германии еще в тридцатых годах прошлого века велись исследования, связанные с использованием вакуума в качестве источника энергии, или, иначе, поиск «энергии нулевой точки». Но одно дело отдельные лабораторные эксперименты и совсем другое использование в качестве полигона целой планеты. Ряд признаков указывает на то, что некто пытается черпать энергию пространства, используя свойства Земли как ее накопителя или, уже получив такой доступ, пробует свои возможности, воздействуя на структуру планеты. Заманчиво воспользоваться ключом к скрытой энергетической мощи такого уровня. Можно воздействовать на гравитацию, климат и даже эволюцию. Вот только контролировать энергобаланс в масштабах планеты невероятно сложно, почти невозможно. Даже на самом Шумере имеются очень жесткие ограничения на использование планетарного генерирования энергии, не говоря уже о других мирах Империи, на большинстве которых действует полный запрет на это.

— Быть может, даргоны ошибаются? У них есть факты, подтверждающие намеренное искажение «баланс-сигнатуры»? — обратилась к Хану Магдалена.

— Хотелось бы верить, что Даргон перестраховывается. Пожалуй, после хорошо известного «мятежа» Триниатля они не хотят даже малейших подозрений в каких-либо незаконных исследованиях и торопятся дистанцироваться от любых «странных» событий. Однако надо признать, даргоны обладают весьма развитыми технологиями и контролируют большую, хотя и подводную, часть планеты. Просто так поднимать шум Совет Даргона не станет. Мы должны все очень серьезно проверить.

— Вы хотите поручить нам проведение дознания? Это, конечно, большая честь, но мы рассчитывали присоединиться к легиону «Атлантида», Великий Инквизитор, — высказал я пожелание.

— Вы, друзья мои, без сомнения, скоро присоединитесь к нему. Славному легиону, осваивающему новый мир, трудно без своего командира, — лицо Тархема Хана приняло более свойственное ему холодное и надменное выражение. — Но позже. Имперской Инквизиции нужна помощь, и я думаю, вы не откажете в ней. Официальное расследование по интересующему всех нас вопросу проведет совместная комиссия из числа офицеров Шумера и Даргона. Вам же я хотел поручить параллельное дознание — независимое и негласное. Это ваша родная планета, и вы ее хорошо знаете, а долгое отсутствие сделает взгляд «свежим» и объективным. К тому же, я надеюсь, что благодаря вам в ходе расследования не возникнет излишнего напряжения между Шумером и Новой Швабией, сотрудничество с которой мы весьма ценим.

И я, и Магдалена молчали. Хан, возможно и не подозревая об этом, предлагал нам снова ввязаться в жестокую игру. И отказаться нельзя.

— Хорошо, — вдруг как-то неожиданно мягким тоном, так что у Рунгарда удивленно дернулась бровь, произнес инквизитор. — Я даю вам слово, что после дознания вы сможете отправиться куда пожелаете. Мне просто нужно удостовериться, что сложившемуся в Солнечной системе положению вещей ничто не угрожает, а Прин и Майорана действительно все держат под контролем. Сектор-командор Рунгард отличный офицер, но не землянин и мог что-то упустить. Поэтому Империя возлагает на вас особые надежды.

— Оправдать эти надежды будет для нас величайшей честью, Второй Лорд-Инквизитор, — склонил голову я.

Тархем Хан провел ладонью по резному столу, и возникла пирамидка с бокалами, наполненными золотым чатлем.

— Когда Лорд-Инквизитор говорил про тридцатые, он имел в виду разработки военно-морского инженера Ганса Колера и устройство Карла Шаппелера? — спросил меня, подавая стакан минеральной воды, Хенке. — Я помню, что Этторе Майорана в одной из своих лекций перед отправкой на Альдебаран упоминал об одном из таких аппаратов, получающих энергию из «ничего». Тогда они годились скорее на роль батареек, чем на роль убийц планет.

Сделав глоток прохладной жидкости, я поудобнее расположился на диване просторной гостиной. В наше распоряжение был предоставлен один из многочисленных коттеджей на территории «Валькирии».

— «Батарейки», как ты говоришь, лежат в основе большего. Ты знаешь и сам, Вернер, что «ничего» или «пустоты» не существует. Даже вакуум не является пустотой, а представляет собой сверхсжатое и сверхохлажденное состояние материи. Весь космос — единое силовое поле, а планеты — это мощные сгустки энергии, ее накопители. С помощью сферического устройства с парой магнитов и заземленной батареей Шаппеллер сумел доказать возможность использования этой энергии. Земля та же сфера с сильной энергетикой и сложной магнитной структурой, словно гигантское устройство Шаппеллера, с помощью которого, манипулируя магнитными полями, можно подключиться к неисчерпаемому космическому источнику энергии. Как ты уже понял, речь идет о физике электромагнитного поля и энергии «нулевой точки». В военных цехах Геллы я видел образец импульсного скалярного лазера. Такой аппарат должен считывать гармоническую сигнатуру цели, усиливать ее и комбинировать резонанс, а затем направлять преобразованный таким образом поток энергии на мишень, тем самым разрушая ее молекулярную и атомную структуру, вплоть до полной аннигиляции. Причем мишенью может быть любой объект, абсолютно любой. Неважно, живое существо, вражеский корабль или планета. Однако при этом возможны локальные и неконтролируемые искажения пространства-времени, что удерживает шумерян от его широкого применения.

— То есть Каммлер собрал скалярный лазер, а вернее, придумал, как превратить в такой лазер всю планету?

— Надеюсь, что еще нет. Но возникновение резонансных колебаний в различных районах Земли, безусловно, является признаком того, что он идет именно в этом направлении. Вот это и беспокоит Второго Лорда-Инквизитора и даргонов — кто-то не известный им на пороге создания мощного оружия планетарного масштаба, и испытательным стендом является вся Земля. А если выразиться точнее, Империю заботит, что при определенных условиях в руках геноргов может появиться оружие, способное уничтожать целые миры, посылая разрушительные волны сгенерированной в смертельный аннигилирующий поток энергии на огромные расстояния сквозь вакуум космоса.

— Но только теоретически, — отставила в сторону бокал Магдалена. — Малейшая ошибка или упущение в расчетах полностью дестабилизирует энергобаланс планеты и разрушит ее.

— По мнению шумерян, да и даргонов тоже, такое оружие плохо поддается контролю и рано или поздно сбой неизбежен. Эксплуатация его смертельно опасна даже для создателя, — уточнил я и продолжил: — Не знаю, насколько реальна угроза того, что организация Каммлера может использовать планету как донора энергии и создать сверханнигилятор или они только пытаются подобраться к этой возможности, но некоторые способы воздействия на тектонические и погодные процессы им уже доступны. Сдается мне, что гармоническая сигнатура Земли не является для «Черного Солнца» тайной за семью печатями. Но любое использование или воздействие на нее может как реорганизовать, восстановить, так и разрушить, при неумелом или намеренном воздействии, структуру объекта.

— Если «Наргиз» дело рук Каммлера, то он уже, вне всяких сомнений, близок к этому, — уселся в кресло напротив меня Хенке.

Я сосредоточился на настенном мониторе с бегущими строчками докладов даргонских офицеров. Из них следовало, что на протяжении последних лет подводными станциями Даргона неоднократно, а точнее — девять раз, фиксировались серии мощных электромагнитных импульсов, направленных в центр планеты. И каждый раз источники излучений выявлялись в различных точках сухопутной части планеты.

— Самое оптимальное, на мой взгляд, воздействие с двух областей планеты — Северного и Южного полюсов, но там активность ни разу не отмечалась. Перед тем как разбушевался «Наргиз», зафиксировано кратковременное излучение одновременно с шести источников на разных континентах. Кстати, их местоположение очень хорошо увязывается с картой дислокации баз «Черного Солнца». Странно, что, согласно расчетам самих же даргонов, мощности этого воздействия маловато для влияния на «баланс-сигнатуру» планеты. Может, Каммлер каким-то образом обманывает локацию даргонов? Или даргоны с ним заодно? — поскреб щетину на подбородке углубившийся вместе со мной в чтение сообщений Вернер.

— Даргоны уловили закономерность и понимают, что это, скорее всего, отвлекающие мероприятия. Но как на самом деле производится воздействие, они понять не могут, и их это пугает, — предположила Магдалена.

Хенке помолчал немного и снова продолжил свои размышления вслух. Вполуха слушая его и следуя глазами за бегущим текстом все новых докладов и рапортов, я вдруг вновь вспомнил видеофильм, который вчера после встречи передал нам Хан. Его записали Мария Орич и Отто Ран. Солнечная система давно находилась в информационной блокаде со стороны Империи — шумеряне не хотели, чтобы на Земле «посторонние» случайно уловили что-либо «лишнее». Поэтому послания такого рода передавались только из рук в руки. Получив весточку, я, Магдалена и Вернер, благодаря гелланской кинотехнике, мгновенно перенеслись из гостиничного номера на планету, затерявшуюся среди звезд на другом краю Галактики. Цвет, запахи и звуки иного мира объяли нас тогда со всех сторон. Морские волны почти у самых ног набегали на белый, словно сахар, песок. Смеясь, по кромке воды к нам бежала Мария. Мальчишка лет шести, смешно размахивая детским ведерком, пытался ухватить ее за развевающееся платье.

«Это Вилли — один из карапузов Курта Грубера и Лотты Хаген, — послышался позади голос Отто Рана. — Вон они, смотри».

Мы почти одновременно обернулись на голос. Поджарый и загорелый Отто, в легких льняных брюках и распахнутой рубахе, поднял руку в сторону прибрежных дюн, на гребне которых я разглядел Курта Грубера и прижавшуюся к нему Лотту Хаген. За их спинами в небо уходили идеально ровные стволы инопланетного леса. Темно-изумрудными, с фиолетовым отливом, раскидистыми шапками они подпирали голубое небо с редкими белоснежными барашками бегущих облаков. Курт помахал рукой.

«Мы ждем вас. Здесь, на Рейне», — улыбнулась приблизившаяся к нам Мария. За руку она держала мальчишку-шалуна. Он с любопытством в глазах, словно и в самом деле увидев перед собой странных незнакомцев, склонил голову набок. Порыв морского бриза взъерошил его волосы, и мальчишка состроил забавную гримаску.

Вздохнув, я встал с кресла и под продолжающееся задумчивое бормотание Хенке подошел к окну, за которым жаркое солнце добела выжигало небо над амазонскими джунглями. Вертолеты службы безопасности делали круг за кругом, барражируя над зеленым тропическим морем и прячущейся за ним широкой лентой реки — «Компания» перешла на военное положение. Положив руку на стекло, я прислонился к нему лбом. Магдалена подошла и прижалась ко мне, склонив голову на плечо. Хенке у нас за спиной иронично хмыкнул и направился к бару. Вернер тщательно скрывает, но я-то знаю, как он относится к Магдалене. И в Бирме он шел со мной до конца ради нее. Пойдет и сейчас, хотя задание Инквизиции дано лишь мне и Магдалене. Нас обоих жжет страх за девушку.

— Нет, я не герой и даже не воин. Я мечтаю о доме с семьей, о живущих по соседству друзьях, о запахе моря. Только не о войне. Не хочу искать предателей среди товарищей и ждать врага, гадая, повезет ли мне выстоять в очередной схватке. Но больше всего боюсь за тебя. Этот страх разрывает мне сердце.

— Трусишка, пока мы вместе, все будет хорошо, — Магдалена взъерошила мои волосы. — Покровительство Шумера нам необходимо. Уничтожим штаб Каммлера и отправимся к друзьям, в их новый мир. Хан сдержит слово.

— Придется устранить и ближайших помощников. Всех, кто сможет восстановить «Черное Солнце».

— Еще лучше, если мы сможем выявить его покровителей.

— Работа может получиться кровавой, Магдалена, — не сдержал я вздоха.

В номер вошли Гюнтер Прин и Пауль Лутце — начальник службы безопасности сектора «Северная Америка». Нельзя было не заметить сильного внешнего сходства Пауля со своим дедом, с которым я познакомился в 1945 году, когда вернулся с Шумера под ледяной купол Антарктиды. Тот же чуть вздернутый нос и тяжелые, почти квадратные, скулы, такие же веснушки, усеивающие все лицо.

— У нас к вам много вопросов, господин Лутце, — пожимая руку офицеру, сразу приступил к делу я.

— Да, конечно, господин фон Рейн, — кивнул Лутце. Настроен он был по-деловому.

Мы расселись за большим круглым столом в гостиной, и Лутце раскрыл перед собой папку:

— Как вы знаете, на территории Соединенных Штатов Америки, где находятся основные военно-исследовательские центры «Черного Солнца», у нас постоянной базы нет. Там работает лишь негласная разведывательная сеть «Компании», общее руководство которой я осуществляю с территории Мексики, из штаб-квартиры в Веракрусе.

Доклад начальника службы безопасности внезапно прервал телефонный звонок.

— Я просил вас выключить телефон, Пауль, — недовольно сделал замечание Гюнтер.

— Извините, я думал, что выключил, — Лутце достал из кармана пиджака мобильный телефон и взглянул на его экран.

Представьте, что перед вами сидит человек и вдруг исчезает, испаряется в воздухе, а на его месте возникает новый. Нечто подобное я испытал в следующее мгновенье. Нет, физически Пауль Лутце оставался на месте. Но вдруг ровный поток его мыслей и эмоций, которые я только что ощущал, исчез, словно его выключили. Секундой позже я понял, что передо мною возник уже совсем другой человек, хотя и с тем же лицом, но уже с иной личностью внутри. Словно в электронной машине в мгновенье ока заменили одну программу на другую.

— У меня для вас письмо, господа, — Лутце обвел присутствующих немигающим взглядом и сжал пальцы, с хрустом превращая корпус телефона в крошево.

— Назад всем! — закричал я, выдергивая из кобуры «молох» и вскакивая из-за стола.

Загремели стулья. Все присутствующие отступили к стенам. Держа лазутчика на мушке, я свободной рукой заставил Магдалену встать за моей спиной.

— Пока он не опасен. У него действительно письмо, — услышал я ее.

— От господина Каммлера, — странный человек, минуту назад являвшийся Паулем Лутце, сдул с ладони кусочки пластика и металла, и в руке осталась крошечная блестящая пластинка. Посланник бросил ее на серебристый прямоугольник считывающего устройства в центре стола.

— Здравствуй, Гюнтер. Позволю себе предположить, что ты не один, поэтому приветствую также и госпожу Магдалену и господина Эрика фон Рейна. Приветствую и тебя, Вернер. Ты, как верный оруженосец, наверняка тоже там, — на экране телевизора на стене возникло костистое, с впалыми щеками, лицо Ганса Каммлера, некогда обергруппенфюрера СС, доктора-инженера. — А ведь я знал твоего отца, Вернер. Был у него на похоронах в шестьдесят первом. Гретхен — твою мать он пережил всего на один год. Они все ждали тебя, надеясь, что сын затерялся в плену и все-таки вернется домой.

— Заткнись! — прошипел Хенке и перенаправил ствол «молоха» с Лутце на изображение Каммлера. Он явно боролся с желанием нажать на спусковой крючок.

— Успокойся, Вернер. Это всего лишь запись, — попытался я остудить офицера.

— Мы забываем близких людей. В круговерти времени и событий нам кажется, что они вечны и, когда мы вновь увидимся с ними, все будет как прежде. Вот только все происходит иначе. Мы возвращаемся, а видим лишь поросшие бурьяном могилы, — продолжал свой монолог Каммлер. — Я еще раз предлагаю вам сотрудничество. Вы видели «Наргиз», вы видите перед собой «нового» Лутце. Сколько людей еще положить на алтарь, чтобы доказать — иного пути, кроме как объединиться для достижения общей цели, у нас нет. Конечно, вы можете отказаться, но что мы увидим в финале? Поросший бурьяном могильник, который раньше был цветущей планетой?

Пуля «молоха» опрокинула Пауля Лутце на пол, разрывая ему в клочья плечо. Брызнувшая кровь алой пленкой накрыла телевизионный экран.

— Судя по всему, господин Прин, в этом здании, да и во всей «Компании» доверять можно немногим! А точнее, только троим! И вы в их число не входите! — Хенке с расширенными злобой и ненавистью глазами развернулся к Главе Совета Новой Швабии.

— Вернер, у тебя кровь на подбородке. Возьми платок, — мягко обратилась Магдалена к офицеру.

Хенке взял поданный платок и снова посмотрел на Лутце. Тот, опираясь спиной о стену, поднялся на ноги. Левой рукой он сжимал разорванное плечо.

— Вот дьявольщина! — прошептал Прин. — Мы же все напичкали сканерами! Как такое могло произойти?

— В нем нет чипов или плат. Они просто создали в нем две независимые личности, закодировав одну из них набором цифр. Он увидел код на экране телефона и стал другим человеком, — все еще стоя рядом с Хенке, пояснила Магдалена.

— Подумайте, господа, сколько вокруг вас еще «новых» людей? — продолжал вещать с багрового экрана Ганс Каммлер.

Я выключил проигрыватель и подошел к Лутце. Он слабел и был на грани потери сознания, хотя и пытался держаться.

— Дежурную команду медиков сюда! Готовьте охраняемый спецбокс! — распорядился за моей спиной Прин.

Подняв глаза на меня, Лутце прохрипел:

— Я — парламентер. Если вы решите…

Договорить Лутце не смог. Закатив глаза, он сполз по стене и без сознания осел у моих ног, заливая пол кровью. Он, безусловно, не относился к тем воинам-зомби, которые имелись в распоряжении Каммлера для силовых акций.

— Каммлер переигрывает нас, — констатировал я, наблюдая, как медики пеленают и выносят посланника обергруппенфюрера. — Ты понимаешь, что вся североамериканская сеть «Компании» засвечена? Большая доля вероятности, что затронуты и другие секторы. Предстоит большая чистка, Гюнтер.

Прин устало упал на ближайший стул и посмотрел на кровавые подтеки на стене:

— Но зачем… все это?

— Это демонстрация возможностей. Он продолжает пытаться склонить нас к сотрудничеству, доказывая, что обложил со всех сторон и другого выхода нет. Старый психологический прием, Гюнтер. Надеюсь, ты не купился?

— Не удивлюсь, если наш разговор сейчас напрямую транслируется в штаб-квартиру Каммлера. — Сев за стол напротив советника, Хенке продолжал хмуро сверлить его взглядом.

Прин до желваков на скулах стиснул зубы.