Вот пекло первое в июне,
изнемогли дома, дворы,
и дети распустили нюни —
неймётся нежным от жары.
Всё замерло, как в наважденье;
замедлен шаг, замедлен жест...
В дремоту впал, прервав круженье,
петух, взлетевший на насест.
И долог путь ещё до ночи —
до звёздной тихой темноты.
И нет у знойной пыли мочи
под ветром уползти в кусты.
Но пробил час на переломе
дня, прокалённого насквозь, —
тревога в отдалённом громе,
зарницей небо занялось.
Стрижи и ласточки взметнулись,
и ветер сена стог терзал.
Все, осознав себя, проснулись —
предгрозье, молния, сигнал...