Мотив назрел, он свеж,
он только вымылся,
он ливню подставлял весёлый лик..
Не ясно только — явью или вымыслом
он предо мною празднично возник.
В нём простота и естество слияния
цветка и неба, а не быт, не чад.
Конечно, он возник не без влияния
рубцовских песен, что во мне звучат.
В нём соловей не заглушён сороками:
«Россия, Русь, храни себя, храни...»
Себя сверял я вот с такими строками,
мне будут вечно дороги они...
Братва юнцов бежит, мечтой влекомая,
и парусит былинностью рубах.
О, племя молодое, незнакомое!
Цветов и мёда привкус на губах...