Свифт

НА ЗАРЕ ЖИЗНИ

Ал. Дейч

СЕМНАДЦАТЫЙ век. Сороковые годы. Гражданская война бушует в Англии. Это — борьба между королевской властью и парламентом, между старым феодальным строем, между дворянско-землевладельческим классом и новой буржуазной или буржуазно-перерождающейся Англией.

Буржуазия, окрепшая настолько, что пошла на открытый разрыв с феодальной аристократией, стоявшей у власти, была не одинока в этой борьбе. Землевладельцы юго-восточной части Англии, которые вели хозяйство на новых капиталистических началах, были союзниками торговой буржуазии, поднявшей знамя восстания.

Новое дворянство предпринимательского типа, как это подчеркивает Маркс, находилось «не в противоречии, а, наоборот, в полном согласии с условиями существования буржуазии».

Борьба между английской короной и парламентом была вековой.

С конца XV века английская королевская власть стремилась к полному абсолютизму наподобие французского или испанского.

Еще при королеве Елизавете (1558–1603) произошло столкновение короны с парламентом. Буржуазия протестовала против права короны выдавать патенты на монополию в различных отраслях промышленности и торговли. По мнению средней и мелкой торговой буржуазии, имевшей довольно значительное представительство в парламенте, королевская власть злоупотребляла правом раздачи монополий и производила эту раздачу необычайно корыстно.

Другой момент, вызывавший недовольство буржуазии, был религиозного порядка.

Церковная реформация, проведенная Генрихом VIII в первой половине XVI века, нанесла удар феодальным порядкам, но в сущности мало удовлетворила буржуазию, т. к. передала управление церковью в руки короля и зависимых от него епископов. Генрих VIII, порвав с римской церковью, не уменьшил церковный гнет, а усилил его. Абсолютистская светская власть и епископы-аристократы чисто полицейскими приемами регулировали жизнь верующих. Всякое религиозное сектантство было объявлено ересью и государственным преступлением и была введена строжайшая церковная цензура. Католические обряды и догматы, сохраненные в полной силе, лишь слегка потом реформировались в сторону протестантизма.

К началу XVII века большинство населения Англии принадлежало к англиканской церкви, строго монархической, аристократической, епископальной.

Королевская партия, старая феодальная Англия, защищала государственную церковь англиканскую или епископальную, тогда как. оппозиционных кругов буржуазии были пуританами, требовавшими замены англиканской церкви другим религиозным режимом. Они настаивали на дальнейшем очищении церкви от католических обрядов. Они требовали подвергнуть этому очищению не только религиозные отношения, ню и весь общественный строй. Отражая идеологию новых капиталистических классов, пуритане выражали наиболее характерные черты эпохи первоначального накопления. По характеристике Маркса, главными добродетелями пуританина являются трудолюбие, бережливоссть и скупость. «Много продавать, мало покупать — такова его политическая экономия».

Пуритане смотрели на себя как на новых, святых и чистых (пурус — чистый) людей, желавших переделать греховный мир с его распущенностью и создать на земле царство благочестивых. Все, что мешает этому накоплению, для пуританина смертный грех. Театр, музыка, охота, развлечения, пышность одежды — вое это отвергали пуритане, как служение дьяволу и «идолопоклонничеству».

Пуританство раскололось по вопросу о формах церковного переустройства. Наиболее богатая часть пуритан — крупная буржуазия и буржуазное дворянство — стремилась создать другую, более демократическую государственную церковь, где бы большую роль играли старейшины, выбранные из почтенных членов прихода — пресвитеры.

Пресвитерианство стояло на позициях протестантского проповедника Жана Кальвина. Его учение и созданная им церковная организация, наиболее соответствовали интересам крупной городской буржуазии и буржуазных землевладельцев. По своим, политическим взглядам пресвитериане стояли за конституционную монархическую власть.

Пуритане из мелкой буржуазии были гораздо. радикальнее, чем пресвитериане… Они требовали полного равенства в церкви, отвергая власть пресвитеров и священников и добиваясь религиозной свободы. Эта часть пуритан носила имя индепендентов («независимых»). Индепендентские секты совершенно порвали с государственной церковью.

Со второй половины XVI века начинает развиваться пуританство, и к концу столетия оно уже настолько крепнет, что правительство обрушивается на пуритан, загоняя их в подполье. Представители наиболее радикальных сект — сепаратистов спасаются бегством в Голландию или в Америку, где основывают свои большие колонии.

Репрессии королевской власти, предпринятые против пуритан, однако, были не в силах задушить это движение, оба крыла которого — пресвитерианское и индепендентское — одинаково разрастались.

Нападая на епископальную церковь и ее «греховность», пуритане одновременно обрушивались На королевскую тиранию, объявляя себя борцами за свободу и за народное дело.

В первую Половину XVII века конфликты между парламентом и короной очень обострились. Новая династия Стюартов, в лице первого короля династии Якова I, пыталась вернуться к старому феодальному строю, задерживая превращение феодальной собственности в буржуазную. Королевская власть отказывалась от сотрудничества с буржуазией, но не желала отказываться от права эксплоатации растущего буржуазного богатства.

Преемник Якова I — король Карл I, — продолжая политику Якова, распустил парламент, бросил вождей оппозиции в тюрьму и с 1629 по 1640 г. правит как абсолютный монарх.

В среде буржуазии наблюдается быстрый <рост недовольства в связи с упадком торговли, ростом безработицы и разрухой, вызванной финансовыми вымогательствами королевской власти и ее преследованиями пуританства.

Не только буржуазия и обуржуазившееся дворянство проявляли враждебное настроение по отношению к абсолютизму. Наблюдалось массовое движение народных низов, страдавших от безработицы, непомерных поборов и растущих цен на продукты питания.

Революция назревала независимо от желания умеренных элементов буржуазии. В среде господствующих классов происходит быстрая группировка более или менее враждебных друг другу сил. Вокруг короля собирается феодальная знать. Вооруженные отряды помещиков, прибывающих из отсталых северо-западных графств, составляют его военную опору. Король ведет интригу, стараясь заручиться поддержкой армии в борьбе против парламента.

В конце 1641 г. в Ирландии, захваченной английскими и шотландскими колонистами, поднимается грозное восстание против угнетателей. В самом начале 1642 г. король, почувствовав опасность пребывания в Лондоне, покинул столицу со своими «кавалерскими» отрядами. В августе 1642 г. король начал гражданскую войну.

Феодальный мир и новый, буржуазно-капиталистический, стояли друг против друга, собирая свои силы.

Ни в королевском, ни в парламентском лагере не было социального единства. Крупнейшие феодалы северо-запада и крестьяне, связанные с ними старыми феодально-арендными отношениями, явились опорой короля.

В лагере парламентских войск находилось большинство крупнейшей буржуазии, которая боролась против злоупотреблений королевской власти, но не отказывалась от роялистских симпатий. Та часть аристократии юго-востока Англии, которая также стала на сторону парламента, конечно, тоже не вполне отказалась от своих симпатий к королевской власти. Пресвитериански настроенная буржуазия и дворянство Шотландии являлись союзниками парламента в войне с королем, а королевский лагерь видел поддержку в экономически отсталой и католической Ирландии. Католики и англикане были на стороне короля, тогда как пресвитериане и более крайние индепендентские секты находились в рядах войск парламента.

Это была длительная гражданская. война, шедшая с переменным успехом. В первые два года парламент терпел большие поражения, обусловленные причинами как военного, так и политического характера. Парламентские войска были плохо вооружены и представляли собой скопище наемников, недисциплинированных, стремившихся больше к грабежам, чем к победам. Военное командование было в руках буржуазного дворянства, больше боявшегося Народа, чем короля. Если они и не шли на полное предательство, то во всяком случае вели войну, щадя Карла I и стараясь договориться с ним.

Дело пошло иначе, когда принадлежавший к индепендентскому меньшинству парламента Оливер Кромвель добился реорганизации армии, составив ее из кадров крестьян, фермеров, ремесленников и мелких торговцев. Командный состав обновился, и старое пресвитерианское командование было заменено индепендентским. В общем армия Кромвеля представляла собой довольно сложную социальную Группировку, объединяемую общим требованием политической демократии и религиозной терпимости.

Реформированная армия победила королевскую. В 1646 г. Карл бежал в Шотландию и был взят в плен. Шотландцы выдали его парламенту, и три года спустя он был казнен.

Блок верхов торгового капитала и буржуазного землевладения считает революцию законченной. Парламент хочет избавиться от армии и частью пытается распустить ее, частью отправляет на подавление ирландского восстания. Однако радикальные низы армии, так называемые, левеллеры (уравнители), не пожелали разойтись. Армия заявляет о своем праве говорить от имени народа, выдвигая ряд политических требований к парламенту, — и становится центром революционного движения в стране. В августе 1647 г. армия оккупирует Лондон и берет власть в свои руки. Приход к власти иидепендентов вызывает сближение между роялистами и пресвитерианами.

Весна 1648 г. приносит роялистские восстания в ряде графств. В начале апреля на улицах Лондона происходили побоища между солдатами армии и сторонниками короля.

Революционная армия, почувствовав, опасность положения, быстро подавила контрреволюционное. восстание. Кромвель в несколько месяцев разбил роялистов в Уэльсе и Кенте, а в августе 1648 г. нанес полное поражение шотландцам, которые присоединились к повстанцам.

В эти дни борьбы королевской реакции с революционными войсками гроза военной непогоды приводит к голоду и эпидемиям, Увеличиваются налоги, неурожаи еще больше ухудшают положение. Крестьяне и арендаторы перестают платить ренту, в торговле наблюдается застой..

Да, в тяжелые времена живет приходский священник в Гудриче, Томас Свифт!

У него многочисленная семья — десять сыновей и три дочери. Но что греха таить — приходский поп живет в достатке, хотя и не имеет особенных средств и хотя не раз все его достояние подвергалось полному разграблению со стороны недисциплинированных солдат, с особенной яростью набрасывавшихся на имущество таких врагов трудового народа, как англиканские попы, почти сплошь горячих приверженцев короля.

Томас Свифт действительно был верным слугою Карла I. Он не скрывал своих взглядов, произнося проповеди ультрароялистского содержания, и помогал своим единомышленникам, чем только мог.

Он зорко следил за передвижениями военных отрядов, предупреждал кавалерийские войска об угрожавших им опасностях и не жалел последних достатков для того, чтобы поддержать безнадежное дело контрреволюции.

Его вместительный дом со множеством кладовых и потайных чуланов хранил немало разных запасов, и темный народ недоуменно смотрел на своего викария, считая его чернокнижником и чародеем.

Это был, невидимому, человек. крепкой воли и непреклонного ума. Когда к нему явились за пожертвованием в пользу общего дела, старый викарий снял свое верхнее платье и отдал его…

— Ваше платье — слишком ничтожный дар. — сказали ему.

— В таком случае, — заметил викарий, — прошу вас взять и мой жилет.

В подкладке жилета было зашито двести золотых старинных монет: это было не малым пожертвованием со стороны приходского священника.

Твердость воли соперничала с жестокостью. Он не хотел знать пощады к восставшим противникам. Он был религиозным и политическим фанатиком. Этот проповедник «смирения и любви к ближнему» изобрел какую-то хитроумную машину, скрытую им на дне реки. И он явился виновником гибели двухсот конных солдат, переправлявшихся через реку и насадивших копыта своих коней на острые гвозди этой «адской машины».

Контрреволюционная деятельность Томаса Свифта не могла пройти безнаказанно для него. Местные революционные власти признали его беспокойным и подозрительным человеком, опасным врагом. Он был арестован, брошен в тюрьму, а его имущество — конфисковано.

Между тем события шли своим чередом.

30 января 1649 г. был казнен король Карл I. Англия стала «государством без короля и палаты лордов» — республикой.

Индепендентская республика, находившаяся в весьма тяжелом экономическом положении, оказалась не в состоянии разрешить те внутренние противоречия, которые существовали между победившими имущими классами и мелкобуржуазными и трудовыми массами. В рядах армии наблюдается значительный подъем левеллерского движения. Кромвель, опираясь на дворянские и кулацкие элементы, жестоко подавляет солдатские мятежи. Вслед за тем Кромвель отправляется на усмирение Ирландии (1649), проводит там грандиозную экспроприацию земель, распродавая их английским землевладельцам.

Далее Кромвель приводит к покорности Шотландию и роялистские и американские колонии, подчиняет себе Голландию, заключает выгодный договор с Португалией, ведет победоносную войну с Испанией.

Те группы землевладельцев и представителей торгового и денежного капитала, которые раньше относились враждебно к Кромвелю, теперь находят в нем охранителя общественного порядка и национального могущества.

Этот умный и решительный человек видит, что. единственная его опора при непрекращающейся роялистской контрреволюции и брожении демократических низов — это военная сила. Кромвель с помощью армии становится диктатором Англии. Он разгоняет в 1653 г. остатки Долгого парламента и вскоре объявляет себя пожизненным лордом-протектором Английской республики. Его военная диктатура простиралась на десять округов, подчиненных генерал-майорам, имевшим неограниченные полномочия.

Приходского священника в Гудриче» Томаса Свифта, освобождают из тюрьмы. Укрепившейся военной диктатуре не опасны уже такие, мелкие сошки, как бунтующий роялистский поп. Терпеливо принялся Томас Свифт за восстановление своего пепелища и за собирание большой разрозненной семьи.

Все больше уступая требованиям буржуазии и дворянства, Кромвель фактически восстанавливает монархический порядок, и если не решается открыто принять королевский титул, то только ввиду решительных протестов армии.

В 1658 г. Кромвель умер. За время его режима (произошли такие социальные сдвиги, как создание свободного буржуазного землевладения и появление сильной группы новых крупных землевладельцев, которые, естественно, были заинтересованы в прочности своей новой собственности. Таким образом этим социальным группам не нужно было продолжение революции и они были склонны к соглашению с аристократией и старым полуфеодальным дворянством. Торговая буржуазия, немало страдавшая от непомерных расходов на содержание кромвелевской армии и на его непрестанные войны, также шла к значительному поправению.

В последние годы режима Кромвеля его одинаково (ненавидели как роялисты, так и крестьянская масса. Индепенденты, добивавшиеся сурового нравственного режима, закрытия театров, преследования прелюбодеяния, телесных наказаний для актеров и соблюдения святости воскресного дня, — эти люди «республики святых» после того, как Кромвель отменил эти крайности индепендентского режима, не скрывали своего озлобления против Кромвеля. Характерным памятником этих настроений является памфлет, выпущенный в 1657 г. под названием «Поднятое знамя, под которым должны собраться все святые, объявившие себя агнецами божьими, против зверя и лжепророка».

Кромвель для этих фанатиков — апокалипсический зверь, а они — «люди пятой монархии». Четыре монархии предсказал пророк Данил: вавилонская, персидская, греческая и римская. И вот наступает уже пятая монархия самого Христа со святыми, в которой не будет ни правительства, ни закона, ни судов, ни присяг, ни военной службы, а будет царствовать свобода.

Не пришло «царство Христа со святыми». Назревала новая гражданская война, когда умер Оливер Кромвель. Верхушка офицерства— Военный совет, — сосредоточила в своих руках власть. Старший сын Кромвеля, Ричард, был лишен одаренности своего отца. Его попытки-создать твердую власть успехом не увенчались. Буржуазия и дворянство все больше склоняются к мысли о реставрации легитимной монархии Стюартов.

Начинаются переговоры с сыном казненного короля, Карлом Стюартом. Он обещал амнистию. всем участникам гражданской войны, соблюдение веротерпимости, выплату армии недоданного жалованья. По инициативе офицерства в 1660 г. был созван особый парламент. Он состоял в подавляющем числе из правых элементов — пресвитериан, реакционных слоев индепендентов и солидного количества роялистов. Этот парламент восстановил палату лордов и старую конституцию и объявил Карла Стюарта королем.

Широкие массы трудового населения — крестьянские низы, мелкая буржуазия и рабочие достаточно пассивно приняли весть о падении пуританской республики.

Разочарование в революции и в пуританской власти было настолько сильно, что даже большая часть республиканцев, боровшихся против диктатуры Кромвеля, разделяла мнение, что возвращение Стюартов положит конец длительной гражданской войне.

Весной 1666 г. на берегу моря, у Дувра, огромная толпа встречала возвращавшегося на престол предков короля Карла II. Английский историк Маколей, передавая воспоминания современников этого события, сообщает, что на улицах плясали и пели от радости, в церквах звонили колокола. Кавалеры-эмигранты, королевские прихвостни заставляли прохожих становиться на колени и выпивать полные стаканы за здоровье его величества и в осуждение «красноносого Нэля», как они презрительно называли Оливера Кромвеля.

Несомненно, приходский священник в Гудриче, Томас Свифт, получил бы вознаграждение за все жертвы, которые он понес во время революции. Но ему не довелось дожить до реставрации.

После смерти Томаса. Свифта большая его семья разбрелась в разные стороны в поисках счастья.

Один из сыновей — шестой или седьмой — по имени Джонатан, после смерти отца отправился в Ирландию.

Ирландия, страна, захваченная англичанами и постепенно колонизированная ими, привлекала к себе многих искателей счастья из Англии и Шотландии. Здесь нетрудно было за бесценок приобрести хороший участок земли, т. к. после частых восстаний огромное количество земель повстанцев конфисковывалось и распределялось между колонистами. Это вообще была страна экономически отсталая, с полуродовым и полуфеодальным строем, которая позже других частей Великобритании переходила на капиталистические рельсы, и поэтому для тех, кто упустил возможность пристроиться к жирному пирогу в Англии, была открыта надежда на преуспеяние в Ирландии.

И действительно, один из старших сыновей того же Томаса Свифта, Годвин, эмигрировав в Ирландию, успел нажить там порядочное состояние. Неудивительно, что и Джонатан последовал примеру брата и отправился также в Ирландию.

Ему было только 18 лет; судьба не улыбалась юноше. Ему приходилось жить всякими случайными занятиями, которые ему доставлял брат.

Неустойчивость материального положения не помешала Джонатану Свифгу вступить в брак.

Он женился на молодой девушке Эбигель Ирик.

Его жена, родом англичанка, происходила из старинной английской лейчестерской семьи, но никакими средствами не обладала и богатство в дом не принесла. Это, повидимому, был брак по горячей любви, но и один из самых несчастнейших браков, какие бывают в жизни.

На мгновенье робкое, жалкое счастье как будто улыбнулось молодоженам. Джонатану удалось пристроиться на скромную должность смотрителя судебного здания в Дублине, ирландской столице. Джонатан Свифт думал, что это только начало карьеры, которую он рассчитывал сделать при поддержке разбогатевшего брата, пользовавшегося хорошим положением в городе.

Только два года прожил он с Эбигель Ирик. Внезапная смерть унесла Джонатана в могилу.

Он умер в 1667 г. за восемь месяцев до рожденья своего второго ребенка.

30 ноября того же года в жалкой каморке вдовы судейского чиновника Свифта родился мальчик, которого в память отца также назвали Джонатдном.

Поистине в ужасающем положении очутилась молодая женщина с двумя малолетними детьми на руках. Кто мог помочь ей в ее горе? Сердобольные члены дублинского суда собрали маленькую сумму денег, но это была лишь скудная и временная поддержка.

Жизнь немилосердно трепала Эбигель Ирик. Вместо умершего Джонатана был назначен новый смотритель здания. Он ничего не желал слышать, он требовал, чтобы вдова очистила казенную квартиру, куда ему нужно было вселиться.

От горя, нищеты и лишений молодая мать потеряла остаток здоровья. Она уже не могла кормить новорожденного. Нищей, ей приходилось содержать кормилицу, которая на счастье оказалась очень хорошей, добродушной и привязавшейся к ребенку женщиной.

Дядя ребенка, Годвин Свифт, тем временем шел вверх по лестнице личной карьеры. Он был одаренным человеком, но несколько эксцентричного склада, большим фантазером и создателем различных разорительных проектов, которыми он подорвал свое состояние. Он оказывал некоторую поддержку семье покойного брата; и во всяком случае мог для нее сделать больше, чем другие два брата — Вильям и Алам, которые тоже переселились в Ирландию, но добились меньшего, чем более одаренный Годвин.

Среди родных матери Джонатана были, правда, зажиточные люди. Но от них трудно было получить помощь, и немало приходилось Эбигель Ирик унижаться для того, чтобы добиться хоть какой-нибудь подачки.

Главный город Ирландии Дублин, где родился молодой Джонатан Свифт, имел в XVII веке большое политическое и стратегическое значение для Англии и был крупным административным и военным центром.

Город быстро отстраивался, и посетивший Ирландию, примерно, через сто лет после рождения Свифта французский гражданин Шантро в своем описании путешествия рассказывает о невероятном росте Дублина. Он констатирует, что в городе множество кирпичных домов и что новые кварталы ирландской столицы вырастают со сказочной быстротой. Старые, средневековые улички становятся окраинами, и возникают новые, прямые и изящные кварталы с симметрично разбитыми широкими и светлыми улицами.

Если во времена рождения Свифта Дублин и не выглядел так роскошно, то во всяком случае это был уже и тогда один из лучших городов Европы. Наряду с бедностью и прибитостью городских низов в Дублине можно было легко встретить швырявших деньгами богатых торгашей, авантюристов, спекулирующих аристократов, людей с достаточно темным прошлым.

Социальные контрасты были очень разительны, и они легко проникали в сознание мальчика и ранили его сердце ранами глубокими и неизлечимыми.

Маленький Джонатан, не знавший отца, провел свои первые годы без матери. Его кормилица, англичанка, родом — из Уайтхевена, вынуждена была уехать из Дублина. Она получила сведения из родного местечка, что ее родственник, от которого она ждала наследства, при смерти.

Кормилица не хотела расставаться с маленьким Джонатаном и, похитив его у матери, тайком взяла с собой на корабль и увезла в Англию. Эбигель Ирик, узнав об этом необычном похищении, написала письмо кормилице, прося хорошо следить за мальчиком и не подвергать его опасностям обратного морского пути, пока он не окрепнет.

В Уайтхевене, в простой и зажиточной крестьянской семье маленький Джонатан провел около трех лет.

Около 1671 г. четырехлетиям мальчиком Джонатан попадает обратно в Дублин, возвращается к матери.

Это уже не тот хилый годовалый ребенок, который был увезен из Ирландии. Окрепший, краснощекий и живой, маленький Джонатан поражает окружающих своими не по летам развитыми способностями: в четыре года он уже бегло читает и очень хорошо говорит. Рано проявляются также главнейшие черты его характера: необычайное самолюбие и крайняя впечатлительность.

Тяжело воспринимал мальчик после сравнительно привольной жизни в Англии ту атмосферу неприглядной нужды, в которой продолжала находиться мать.

Главной поддержкой оставался вое тот же дядя Годвин. Его дела шли все хуже. Он затевал различные предприятия, прогорал, переходил на роль чиновника, снова брался за свои проекты и снова терпел крах. Он был женат несколько раз, от всех жен имел детей, и многочисленное потомство, естественно, обременяло его бюджет.

Вскоре после возвращения Джонатана на семейном совете решили отправить его мать на родину в Лейчестер, а мальчика Годвин отдал в школу в Килькене.

Тут биограф Свифта поставлен в затруднительное положение.

Школьная пора, в которую складывались более определенно его взгляды, для нас не ясна. Два-три анекдота, дошедших с тех пор, характерны для настроений школьника Свифта.

Джонатан оторван от матери, к которой испытывал глубокую привязанность, сохранившуюся в течение всей жизни. Дядя, руководивший его. воспитанием, нередко вызывал в мальчике озлобление. Зависимость от кого бы то ни было стала злейшим врагом Свифта. Он привык считать себя неудачником, терзался и мучился этим.

Воспоминания о школьной жизни Свифт рассказывает:

— Однажды, на рыбной ловле, я заметил, что за крючок удочки дернула большая рыба. Я стал ее тащить и почти вытащил на берег, ‘ как вдруг она сорвалась и исчезла в воде. Досада мучает меня до сих пор, и я верю, что это было предзнаменование для всех моих будущих разочарований.

В эти годы в Свифте проявляются противоположные свойства его сложного характера: он нелюдим и жесток и в то же время сентиментально-мягок, нерасчетлив и добр.

Однажды он увидел, как старую, одряхлевшую лошадь вели на убой. Джонатану стало до слез жалко бедное животное. Он потратил все свои карманные деньги, откупил старую лошадь и торжественно повел ее по улице на зависть школьных товарищей, но был глубоко разочарован, увидев безцельность своего приобретения и поняв, что лошадь ни на что негодна.

Мальчику было всего четырнадцать лет, когда его определили в Дублинский университет, в колледж св. Троицы.

Колледж св. Троицы представлял собой по тем временам роскошное здание, воздвигнутое из прекрасного портлендского камня. В отдельных корпусах помещались студенческие аудитории, обширная библиотека, где были собраны редкие книги и где помещался нумизматический кабинет. Тут же были и студенческие общежития.

Свифта, несмотря на благоприятные условия для занятий, нельзя было назвать образцовым учеником.

24 апреля 1682 г. вступил Джонатан в стены колледжа вместе со своим двоюродным братом Томасом.

Когда родные обвиняли Джонатана в отсутствии усердия к наукам, он оправдывался тем, что недостаточная материальная поддержка, оказываемая ему Годвином, вызывает в нем упадок духа и бодрости.

Университетские товарищи Свифта, среди которых особенно выделялся будущий писателе Конгрив, констатируют в своих воспоминаниях следующие черты натуры Джонатана: беспокойное непостоянство, резкость, гордость, насмешливость и колкость, презрительное отношение ко всему, что, причиняло ему страдания. Над всем этим доминировало стремление во что бы то ни стало добыть себе независимость.

Он никогда не 140 г примириться с суровой тупоумной моралью своих духовных наставников, и благодаря непокорному характеру неоднократно совершал проступки, за которые подвергался выговорам и штрафам.

В течение двух лет кондуитные списки колледжа св. Троицы заключают в себе свыше семидесяти штрафов и наказаний, наложенных на Джонатана Свифта. Особенно возмущает его наставников, что он не присутствует на богослужениях, пропускает уроки, не является на вечернюю перекличку и бродяжничает по городу, охотно просиживая часы в тавернах и кофейнях.

Среди студентов ходят по рукам рукописные листовки — это зародыши будущих памфлетов Свифта. Джонатан высмеивает своих учителей, членов университета, и подписывает эти памфлеты «Террефилиус» — «Сын земли».

Учится Свифт неровно, из всех предметов, преподаваемых в колледже больше всего занимается он историей, литературой и древними языками. Он прилежно изучал классиков и на последнем испытании получил. следующие отметки: по физике — скверно, по латинскому и греческому языкам — хорошо, за сочинение по богословию — небрежно.

Мало интересуется этот человек, готовящийся к священническому сану, теологией. Он даже ненавидит ее в глубине души, с ее педантизмом и схоластическими доказательствами бытия божьего. Не столько официальной наукой, сколько чтением различных книг — исторических и современных ему поэтических произведений — занимался Свифт.

Его товарищи по колледжу характеризовали его как странного, нелюдимого чудака. То на него нападал род сплина, какая-то странная апатия. Опустив голову, потупив глаза, не по летам вдумчивый и серьезный студент Джонатан Свифт прятался где-нибудь в темном углу колледжа. То он сидел часами, углубившись в чтение книги, то упорно смотрел в одну точку, о чем-то мучительно думая, стремясь разрешить томившую его задачу.

Мысль добиться независимости прочно засела в его сердце с этих детских лет и во многих случаях его последующей жизни играла прямо-таки решающую роль.

Его мать, живя в Англии, присылала ему порой нежные письма, но те, которые приняли на себя материальную заботу о Свифте, частенько забывали о нем, и он сидел без денег, без возможности купить любимую книгу, без особых надежд на то, что счастье повернется кнему и что он не будет всю жизнь бедняком.

Трудно, конечно, решить, давали ли повод к таким безысходным мыслям богатые и корыстолюбивые родственники, или эти мысли во многом являлись плодом чрезмерного самолюбия Свифта, но тяжелые настроения, вызывавшиеся безнадежной мечтой о независимости, овладевали Свифтам все чаще и мешали ему спокойно работать и развиваться. В пылу негодования он часто Говорил, что его дядя Годвин относится к другим родственникам тепло и сердечно и только на него махнул рукой и дает ему собачье воспитание.

С большим трудом Свифту удается побороть себя, итти на компромисс, напоминать родственникам о своем существовании, прямо или косвенно просить подачки.

Однажды, когда Свифт находился в особенно критическом положении, он, сидя у окна колледжа, увидел во дворе матроса, который повидимому расспрашивал, как ему найти, в доме какого-то студента.

У Свифта мелькнула мысль о двоюродном брате Уилауби, который обещал прислать ему щедрый подарок. И действительно: раздался стук в дверь, и на пороге очутился матрос, который передал ему большой кожаный кошель, туго набитый золотыми монетами. Двоюродный брат из Лиссабона прислал ему подарок. Этот кошелек дал ему возможность существовать довольно долгое время. Он очень осторожно и рассчетливо стал тратить Деньги, решив, что это — последнее одолжение, которое он принимает от родных.

В 1685 г. в большом зале Дублинского университета перед экзаменаторами, присуждавшими звание баккалавра, предстал бедный ученик. Он производил странное впечатление. Это был угловатый, неловкий юноша, с суровым блеском голубых глаз, сирота, не знавший друзей, живший на щедроты дяди. Он однажды уже провалился на экзамене по логике и явился на переэкзаменовку, но и теперь он отвечал не лучше, признаваясь, что учебники не внушают ему никакого интереса. Выяснилось, что он не знает ни правил построения силлогизмов, ни других законов логики.

Экзаменатор спросил его, как же он может рассуждать не зная правил. Свифт ответил, что прекрасно будет рассуждать без правил логики.

Этот ответ шокировал профессоров. Они и так были очень невысокого мнения об его умственных способностях.

Собственно говоря, его надо было бы оставить еще на один год в колледже, и только в виде особой «милости» он был допущен к диспуту на соискание степени баккалавра.

После этого еще три года пробыл Свифт в университете.

Его раздражение против наставников, считавших его неспособным и придурковатым студентом, все возрастало. Забывая о том, что он решил быть сдержанным и дисциплинированным, Свифт позволил себе резкости и колкости по отношению к своим наставникам. Так однажды он обвинил молодого декана Оуэна Ллойя в том, что тот получил деканат «за особые заслуги», женившись на любовнице лорда Уортона, вице-короля Ирландии.

Облегченно вздохнул Джонатан Свифт, выйдя за ворота колледжа в 1688 году.

Дядя Годвин к этому времени тяжело заболел и через несколько месяцев умер. Правда, заботы о Свифте принял на себя другой дядя, Вильям Драйден. Но на его помощь приходилось рассчитывать еще меньше, чем на помощь дяди Годвина.

Надо было начинать самостоятельную жизнь, надо было всерьез приготовиться к суровой борьбе за существование.

Мать шлет из Англии заботливые письма, дает сыну наставления, высказывает опасения по поводу его мелких любовных интрижек,» слухи о которых дошли до нее.

Он отвергает эти опасения, заявляя «что он надеется на свой холодный темперамент и на свое непостоянное настроение, чтобы не поддаваться неосторожному увлечению, что он позволит себе думать о браке только тогда, когда жизнь его будет вполне обеспечена. Флирт для него — это просто привычка, которую он может бросить в любое время.»

Карл II Стюарт, реставрировав монархию, не сдержал тех обещаний, которые он дал парламенту, возвращаясь на королевский престол.

Возвратившиеся к власти дворяне-эмигранты жестоко расправились с революционерами. Оставшиеся в живых сторонники республиканского строя бывшие активные участники революционных событий, были подведены под эту кличку и казнены. Труп Кромвеля был извлечен из могилы и повешен на виселице. Была восстановлена государственная англиканская церковь. Суровое законодательство преследовало так называемых дисентеров, т. е. пресвитериан и сектантов. Новый парламент состоял в огромном большинстве из кавалеров — дворян.

Однако реставрация не могла повернуть обратно колесо истории, и она не коснулась основных социальных сдвигов, произведенных революцией. Правительство Карла II вынуждено было подтвердить отмену феодальных прав кораны на дворянские земли, и основное перемещение земельной собственности, вызванное революцией, осталось в силе.

Английская аристократия утратила благодаря революции старую хозяйственную базу; она стала перестраивать свое хозяйство на капиталистических началах и вследствие этого вела политику в интересах буржуазии. Правительство Карла II содействовало росту английской промышленности, для чего был запрещен вывоз за границу шерсти, кожи, шкур и некоторых других видов сырья. Поощрялось предпринимательское земледелие, покровительствовалась хлебная торговля.

Капиталистические отношения, все больше проникая в деревню, обостряли противоречия между крупными землевладельцами и крестьянской массой. Разложение старого деревенского строя, хотя и привело к личному раскрепощению крестьян, но еще не давало полной ликвидации крепостничества. Это разложение лишь усиливало гнет феодальных поборов, усиленных эксплоатацией торгового капитала.

Среди малоимущих крестьян накоплялось недовольство, выразившееся в ряде восстаний и беспорядков, начавшихся еще в середине XVI века.

Безземельные или малоземельные крестьяне, так называемые «диггеры» (копальщики) вели энергичную борьбу с «огораживаниями», направленными к разделу или захвату общинных пахотных полей и лугов.

Крупные предпринимательские организации землевладельцев осушали, дренировали и культивировали огромные участки земли, которые потом огораживались пайщиками таких предприятий. Эти огораживания очень сильно отражалась на положении бедного населения: оно теряло общие луга и пастбища, на которые выгоняло свой скот, особенно овец, разведением которых славилась Англия той поры.

Процесс огораживания земель, начавшийся еще в XIII веке, грозил к концу XVI совершенно обезземелить крестьянство. Крупному помещику было выгодно захватить себе невспаханные земли и огородить их для себя, лишив жителей деревни права пользоваться ими. Помещики стремились к укрупнению ферм, переходя к принципу новой капиталистической краткосрочной аренды. Фермер, платя землевладельцу высокую ренту, усовершенствованными способами обрабатывал землю и эксплоатировал малоземельных и безземельных крестьян в качестве постоянных или временных батраков.

Если между крупными землевладельцами Англии и крестьянской массой в процессе новых производственных отношений нарастали противоречия, то и в самой крестьянской среде наблюдались процессы расслоения. Богатая, кулацкая верхушка, состоявшая из крестьян-собственников (фригольдеров) и наиболее зажиточных копигольдеров (феодальных Наследственных арендаторов) стояла за раздел общинных земель, беднейшая часть деревни — маломощные копигольдеры и крестьяне-батраки — были против огораживаний, т. к. получая на свою долю ничтожные наделы, эти крестьяне теряли право пользоваться общинными участками земли, а это наносило большой удар их скудному хозяйству.

В XVII веке происходят крупные аграрные волнения в ряде английских графств. Восставшие крестьяне заявляли судьям, что они идут «не против короля, а против последних огораживаний, которые превратили их в бедняков, готовых умереть от нужды».

Многочисленные судебные документы, сохранившиеся с той поры, именуют восставших крестьян левеллерами (уравнителями).

Первое крупное выступление левеллеров произошло летом 1607 г. Вождем их явился Джон Рейнольдс, прозванный Капитан Сума. Он убеждал робких крестьян, что «послан богом удовлетворить все сословия людей, что он получил власть от него низвергнуть всех огораживающих землю».

Королевское правительство жестоко подавляло крестьянские восстания. Джон Рейнольдс был схвачен и повешен вместе с другими зачинщиками аграрных волнений.

Не так легко было подавить последующие крестьянские восстания, и XVII столетие знает не мало таких беспорядков, когда крестьяне разрушают шлюзы, построенные предпринимателями, захватывают пасущийся скот и разрушают дома новых поселенцев.

Не только в английской деревне той поры мы наблюдаем обострение классовых противоречий. В английских городах возникает и развивается борьба между различными группами крупной и мелкой буржуазии и зарождавшегося пролетариата.

Феодальная знать пробует бороться с торговой буржуазией, но вяло, инертно ведет эту борьбу. Это отчасти объясняется тем, что английский торговый капитал в начале своего развития не ищет свержения существующего строя. Ему нужно какое-то мерило порядка и законности, и он находит его в самодержавии, которое до известной степени охраняет его интересы и защищает от нападений бродяг и разбойников на великих водных и сухопутных путях. Крупная торговая буржуазия обогащалась вместе с ростом внешней и внутренней торговли, появлением скупщика в промышленности, колониальными грабежами и сверхприбылями.

Перемещение торговых путей из Средиземного и Немецкого морей в Атлантический океан сразу сделало из Англии один из крупнейших центров мировой торговли. Торговый капитал имел тенденцию к подчинению себе возможно большего числа колоний и рынков и создавал целый ряд крупных компаний для торговли с различными заморскими странами. К концу XVI века английский флаг развевается во всех концах света: «властитель мира царственный купец», как называет Шекспир нового некоронованного короля Англии, проникает через Архангельск в Московское государство, торгует сукном на Немецком море, захватывает рынки Турции, Марокко и Гвинеи. Английский флот наносит сокрушительный удар опаснейшему конкуренту — Испании. «Непобедимая Армада», флот испанского монарха Филиппа II, терпит поражение от англичан.

Главным предметом вывоза из Англии является шерсть. Фландрия, крупнейший тогда центр текстильной промышленности, пользуется главным образом английским сырьем. Но уже с XV века развивается суконная промышленность в самой Англии. Уже не сырье, а готовые фабрикаты, продукты деревенской кустарной промышленности вывозит английский купец. Такой кустарь ткал у себя на дому, работая на скупщика-капиталиста. Последний представлял производителю сырье и отбирал у него готовый продукт. Так деревенская промышленность организовывалась на капиталистических началах, а во главе английской торговли и промышленности стояла крупная торговая буржуазия, сосредоточенная в Лондоне. Она держала в своих руках большинство торговых оборотов страны и охранялась системой монополий и патентов.

Эта политика привилегий вызывала сильное недовольство в среде средней и мелкой буржуазии. Уже в самом начале XVII столетия в Палате общин обсуждался вопрос о введении свободной торговли и уничтожении крупнокапиталистических привилегированных компаний. Выступающие в парламенте ораторы сетуют на то, что английская торговля сосредоточена в руках каких-нибудь двухсот богатых коммерсантов, тогда как остальные торговцы явно разоряются. Все XVII столетие ведете» борьба в среде буржуазии против промышленных монополий, беззастенчиво продаваемых королевским правительством.

Под нажимом торгового капитала разлагалась и старая цеховая система городских мастеров и ремесленников. Возникали новые промышленные села и местечки, старые города приходили в упадок. Часть мастеров, идя за новыми капиталистическими веяниями, превращалась в крупных предпринимателей, эксплоатировавших ремесленников-рабочих. Более сильные цехи подчиняли себе слабейшие. В суконном производстве поднимались суконщики, которые подчинив себе ткачей и красильщиков, выступали уже как предприниматели и посредники между ремесленниками других цехов и торговым рынком.

Начиная с XVI века рабочие выделились в особую, довольно многочисленную социальную группу, обреченную на жесткие условия труда. Законодательные акты королевской власти сводили к минимуму заработную плату английского рабочего и открыто покровительствовали предпринимателям. Рано почувствовав необходимость солидарности, рабочие организовывались в тайные союзы, которые рассматривались королевским законодательством, как проявление мятежа.

Гражданская война и войны внешние вызывали кризисы и безработицу, и тогда в лондонских рабочих пригородах возникали волнения рабочих, чаще всего кончавшиеся поражением.

Самый яркий пример разложения ремесла под давлением проникновения капитала мы видим в суконном производстве. Под влиянием агентов, скупщиков и посредников городские ремесленные гильдии утрачивают те принципы принудительной солидарности, на которых они держались немало времени. Эти ремесленные гильдии становятся промышленными корпорациями, старающимися извлечь наибольшие прибыли на почве старинных прав и привилегий.

В самой среде английских рабочих наблюдаются также свои противоречия: нецеховые рабочие обособлены от цеховых, от учеников и подмастерьев. Эти последние очень часто поддерживали интересы средней буржуазии и выступали защитниками лондонских купцов. Однако недовольство существующим строем проникало и в их ряды в связи с развалом цеховых устоев, и поэтому вожди английской революционной демократии находили сочувствие среди широких слоев городских ремесленников.

Так намечается в самых общих чертах картина сложнейших классовых переплетений в Англии XVII века. Резкие противоречия, возникшие между различными классами и внутри этих классов в городе и в деревне, привели к возникновению различных политических группировок в дни гражданской войны и революции.

Вторая половина XVII века — это эпоха подъема торгового и финансового капитала Англии. Лондон делается центром накопления капиталов, создаются крупные компании по эксплоатации колоний.

Буржуазное дворянство и торговая буржуазия стараются использовать завоевания революции.

Наряду с этим наблюдается новое ухудшение положения трудящихся. Мелкий самостоятельный производитель в деревне и городе вытесняется капиталистическими предпринимателями. Ремесленник, рабочий и батрак попадают одинаково в полукрепостное положение. Хлеб и продукты на внутреннем рынке дорожают, реальная заработная плата снижается.

Вокруг двора Карла II группируется отсталая, паразитическая аристократия, которой не по дороге с обуржуазившимся дворянством. Сам король, привыкший жить на чужие средства в эмиграции, авантюрист и мот, швыряет деньги направо и налево, и те суммы, которые скупо отпускает парламент на содержание королевского двора, уже не удовлетворяют Карла II.

В своих интересах и в интересах придворного дворянства он становится фактически содержанцем французского короля Людовика XIV и, по словам Маркса, продает правительству Франции всю английскую промышленность вместе с торговлей.

Король собирается восстановить католицизм, что вооружает против него те слои дворянства и землевладельческой буржуазии, которые отнюдь не намерены возвращать католической церкви ее бывшие владения.

Правящие круги Англии образуют две борющиеся между собой у партии. Отсталое дворянство и придворная аристократия, сторонники короля, настаивают на усилении королевской власти и выдвигают выгодный для них тезис о «божественном происхождении» королевской власти. Это партия ториев. Она названа так противниками по имени ирландских католиков-партизан.

В противовес ториям образуется партия вигов, именующихся так противниками по кличке шотландских пресвитериан, которые в 1678 г. восстали против английского правительства. Виги — это тот слой аристократии, который подвергся сильному влиянию буржуазных элементов и который опирался на лондонское купечество и на банкирские и торговые круги. Виги объявили решительную борьбу, абсолютистским притязаниям, иностранной и религиозной политике Карла II. Ссылаясь на кальвинистское учение о существовании договора между государем и народом, виги отрицали божественное происхождение королевской власти и отстаивали право подданных отказаться от повиновения власти в случае нарушения ею законов.

Борьба между вигами и ториями разгорелась вокруг вопроса о престолонаследии, Виги добивались лишения права наследования престола брата Каола II, Якова, ярого католика и убежденного реакционера и абсолютиста.

В 1681 г. был открыт заговор вигов в пользу их кандидата на престол, герцога Монмута, внебрачного сына Карла II. Немногим из участников заговора удалось спастись бегством на материк, остальные были казнены. Герцог Монмут был помилован.

С тех пор и до конца своего царствования (1685) Карл II правил без парламента, поддерживаемый исключительно французской субсидией и введя беспощадный террористический режим.

В 1685 г. Яков II стал королем. Попытка нового вигского восстания в пользу Монмута была подавлена, а герцог Монмут был казнен. Новые выборы в парламент дали большинство голосов ториям. Яков II решил произвести реставрацию католицизма. Руководимый иезуитами, фанатик католицизма, он пошел напролом, стал раздавать высшие должности католикам, разрешил приезд в страну иезуитам.

Яков II столкнулся с сильной оппозицией в лице высшего духовенства. Несмотря на то, что король обещал сохранить за англиканским духовенством все его владения и доходы, оно повело против короля-паписта сильную агитацию. Борьба против короля католика усилилась, когда у королевы, жены Якова, родился сын, который несомненно был бы также воспитан в духе католицизма.

Среди ториев произошел раскол по вопросу о восстановлении в Англии католичества.

Благодаря этому расколу вигам удалось сговориться с ториями. По инициативе лондонских финансовых магнатов, купцов, представителей землевладельческого дворянства совместно с высшим духовенством, постановили обратиться к зятю Якова II, голландскому Штатгальтеру Вильгельму Оранскому с просьбой занять английский престол.

Вильгельм Оранский политически был противником Якова II. Он долго и тщетно старался привлечь английского короля к создаваемой им лиге против Франции — так называемой Аугсбургской лиге. Сторонник Людовика XIV, получавший от него денежные субсидии, Яков II вел антиголландскую политику.

Вильгельму Оранскому необходимо было иметь союзницей Англию в борьбе с завоевательными планами Людовика XIV. Поэтому он принял предложение лидеров и в ноябре 1688 г. высадился в Англии, на Девонширском берегу, в Торкейской бухте. Он прибыл на адмиральском корабле, украшенном гордой надписью: «Я поддержу свободу Англии и протестантское вероисповедание».

Английское дворянство стало на сторону Вильгельма Оранского, войска перешли к нему. Лишившийся всякой поддержки Яков II бежал во Францию.

В этой «революции» массы не принимали никакого участия. Прославляя ее «бескровный» характер, буржуазия окрестила переворот именем «Славной революции».

Новый король Вильгельм III подписал «декларацию прав», по которой он лишался права накладывать те или иные налоги без разрешения парламента, предоставлял свободу религии для не принадлежавших к господствующей церкви лиц. Объявлялась свобода слова для депутатов и право подачи в парламент петиций.

Таким образом в Англии окончательно укреплялся режим конституционной монархии. «Славная революция» вместе с Вельгельмом Оранским поставила у власти дельцов из кругов крупных землевладельцев и капиталистов» — указывает Маркс.

Действительно, верхи буржуазного землевладения, торгового и банковского капитала подчинили себе связанную буржуазной конституцией королевскую власть и покончили с последними остатками феодализма. Государство было превращено в полное орудие капиталистов, и экономическое развитие Англии после этой «бескровной» революции стало быстро итти вперед, строя свое благополучие на колоссальной экспроприации трудящихся.

Ирландия ответила на государственный переворот Англии страшным восстанием.

Восстания в Ирландии были частым явлением на протяжении веков.

Еще в XII столетии англичане при короле Генрихе II овладели Ирландией. После этого завоеватели на протяжении столетий усиленно колонизировали «Зеленый остров». Политика колонизаторов, сводившаяся к разжиганию национальной борьбы между англичанами и ирландцами, к захвату лучших земель у туземцев и оттеснению их вглубь острова, естественно, не вызывала среди ирландцев особого расположения к английским завоевателям.

Ирландцы были католиками, и с введением реформации в Англии, английская королевская власть старалась насаждать путем репрессий реформацию в Ирландии. В зависимости от того, принадлежали ли короли к католической или протестантской церкви, ирландские католики подвергались большим или меньшим религиозным преследованиям.

Во второй половине XVI века религиозные преследования ирландцев вызывают грозные восстания, подавляющиеся со страшной жестокостью. Восстание 1580 г. обрекло страну на грабеж, пожары и уничтожение посевов. Англичане провели конфискацию земель и отобрали у туземцев около 600 тыс. акров. Разорение страны и жестокие репрессии только усилили озлобление ирландцев. Конец XVI века отмечен новым восстанием и после их подавления — беспощадным избиением жителей и ограблением их. Английские наместники королей покровительствовали финансовым вымогательствам чиновников и всеми мерами старались отбирать земли у ирландцев.

Во время борьбы Карла I с парламентом в Ирландии возникло новое восстание, которое охватило весь север и северо-восток острова. Карл I, решив использовать это движение для своей борьбы с парламентом, заключил тайный договор с ирландцами, причем ирландцы обязались предоставить королю армию в 10 тыс. человек, а король принимал на себя обязательство признать за католической церковью одинаковые права с протестантской.

Когда в январе 1649 г. Карл I сложил голову на плахе. Ирландия осталась одна продолжать борьбу с парламентом. Новые тяжкие испытания обрушились на «Зеленый остров». Летом 1649 г. Оливер Кромвель с 9 тыс. солдат и ста кораблями прибыл в Ирландию. Он повел наступление из Дублина, и за короткое время занял ряд крепостей и городов на восточном побережьи острова.

Завоевание острова дало огромный земельный фонд, который пошел на вознаграждение армии Кромвеля и на погашение государственного долга.

Солдаты и офицеры Кромвеля, получившие земельные наделы, не желая оставаться в Ирландии, продавали землю различным авантюристам и спекулянтам. В течение нескольких лет в Ирландии образовалась новая пришлая аристократия, в кабалу которой попадала масса обезземеленных ирландцев, становившихся арендаторами английских лендлордов.

Ирландцы питали некоторые надежды на лучшее будущее при реставрации Стюартов. Однако Карл II не облегчил тяжелого положения ирландцев. Он даже принял ряд мер, стеснявших морскую и сухопутную торговлю Ирландии.

Яков II, как ревностный католик, назначил наместниками Ирландии полковника Тальбота, ставшего вскоре графам Тирконнелем, и лорда Кларендона. Эти наместники Якова II сумели расположить к себе католическое население Ирландии. Оно надеялось на смягчение режима завоевателей и на возвращение конфискованных земель.

Только три года был королем Яков II. Когда он бежал из Англии и вместо него был призван на трон Вильгельм Оранский, «Зеленый остров», стал центром вооруженных конфликтов.

Война протянулась более года. В 1689 г. на улицах Дублина происходили уличные бои. Вильгельм III одержал решительную победу над ирландцами, дравшимися под предводительством Тирконнеля. Король решил довести ирландцев до такого состояния, когда они не будут способны на какие-либо сопротивления. Ирландский, парламент был составлен исключительно из англичан, поселившихся в Ирландии. Этот парламент провел новую конфискацию миллиона акров земли и запретил пребывание католическим священникам в Ирландии. Англия старалась уничтожить в Ирландии все отрасли промышленности, конкурирующие с Англией. Постепенно выходили декреты и распоряжения, запрещавшие вывоз из Ирландии в Англию всякого скота, ограничивался экспорт сукна и других шерстяных изделий. Уничтожая ирландскую обрабатывающую промышленность, англичане заставляли ирландцев заниматься лишь культивированием хлеба и картофеля, скучивая их на этих отраслях труда и искусственно снижая их производительность. Ирландские коттеры, мелкие съемщики земли, вели полунищенское существование.

Тяжелое положение Ирландии, ухудшенное последним восстанием, привело к массовой эмиграции наиболее деятельных и энергичных людей. Оставшиеся без дела после ликвидации ирландской промышленности рабочие и ремесленники разбегались из страны, отправлялись во Францию, в Голландию, переселялись в Америку, поступали в чужеземные войска в качестве наемников.