Sword Art Online. Том 4. Танец фей

Глава 7

Я вышел в по-прежнему покрытый тонким слоем снега двор, и тут же холодный утренний воздух принялся покусывать моё тело. Но всё равно остатки сонливости не желали уходить.

Я потряс головой и направился к умывальнику в углу сада. Отвернув старомодный серебристый вентиль, подставил руки под струю воды, плеснул себе в лицо.

Вода была ледяная, и насильно разбуженная нервная система запротестовала болью и онемением. Я подивился, как вода вообще не замёрзла вместе с трубами. Не обращая внимания на боль, я плеснул в лицо ещё пару раз, затем глотнул прямо из-под крана.

Когда я вытирался висящим на шее полотенцем, задняя дверь открылась, и по ступенькам крыльца спустилась Сугуха в кофте. Обычно с утра сестрёнка очень энергична, но сегодня был тот редкий случай, когда она шла полусонная, неуверенно держа голову.

— Доброе утро, Сугу.

Услышав мой голос, Сугуха вялыми шагами подошла ко мне, моргнула и ответила:

— Доброе утро, братик.

— Какая ты сегодня… Во сколько ты вчера легла?

— Эээ, часа в четыре.

Я неверяще покачал головой.

— Нельзя так, детям нельзя так поздно ложиться. Чем ты занималась?

— Эээ… в Интернете сидела…

Ответ удивил меня ещё больше. Прежняя Сугуха — я и представить себе не мог, чтобы она так засиживалась в Интернете. Эта девочка… она здорово выросла за те два года, что меня здесь не было… При этой мысли я внезапно расчувствовался.

— Во всём надо знать меру — хотя, конечно, чья бы корова мычала…

Последние слова я произнёс беззвучно, чтобы она не услышала. Внезапно я вспомнил, что было прошлой ночью, и сказал:

— Слушай, Сугу, повернись-ка.

— ?..

Всё ещё не вполне проснувшаяся, Сугуха вопросительно наклонила голову набок, но всё же повернулась ко мне спиной. Я сунул правую руку под кран и как следует её намочил, затем оттянул воротник кофты Сугухи и уронил с полдюжины капель ледяной воды на беззащитную спину.

— Пяаааааааа!!!

Сугуха подпрыгнула на месте, и её вопль эхом разнёсся по окрестностям.

Сугуха дулась на меня во время растяжки и субури, но, как только я пообещал сводить её в ближайший семейный ресторанчик и угостить парфе[10] с малиновым муссом и зелёным чаем, к ней сразу вернулось хорошее настроение.

Поскольку сегодня мы оба встали поздно, то, когда закончили тренировку и по очереди приняли душ, было уже девять. Мама, как обычно, спала у себя в комнате, так что мы с Сугухой сделали завтрак сами.

Пока я мыл помидоры и резал их на шесть частей, Сугуха нарубила салат-латук. Взглянув на меня, она спросила:

— Братик, какие у тебя на сегодня планы?

— Нуу, днём я обещал кое с кем встретиться, но сначала, думаю, схожу в больницу.

— Понятно…

С тех пор как я узнал, что с Асуной и где она лежит, я навещал её в больнице раз в два дня — это стало самой важной моей привычкой.

В реальном мире мне всего шестнадцать, и я мало что могу сделать для Асуны. Нет, пожалуй, правильнее сказать, что вообще ничего не могу. Только лишь держать её за руку и продолжать молиться.

В памяти всплыла фотка, которую мне прислал по е-мейлу Эгиль.

С этой путеводной нитью я вошёл в виртуальный мир Альвхейма и два дня спустя добрался до окрестностей того места, где, по-видимому, была девушка с той фотки, — хотя у меня по-прежнему не было никаких доказательств, что это именно Асуна. Не исключено, что я ищу вообще не в том направлении.

Но что-то я в этом мире найду — в этом я был уверен.

Суго хочет, чтобы Асуна спала вечно, а игрой «ALfheim Online» заведует компания, которой он руководит. Существование в том мире данных персонажа «Кирито», существование ИИ-субъекта, отвечающего за мониторинг эмоционального здоровья игроков SAO, по имени «Юи»… Я по-прежнему не понимал, частями какой головоломки всё это является.

Проломиться сквозь главное препятствие страны фей и добраться до вершины Иггдрасиля я намеревался сегодня во второй половине дня — сразу, как закончатся профилактические работы. Всякий раз, когда я об этом думал, по спине у меня пробегала дрожь нетерпения. Похоже, я просто не смогу дожидаться завершения профилактики, спокойно сидя в своей комнате и спрашивая себя, правильно я поступаю или нет.

Вот почему сперва я решил увидеть настоящую Асуну, ощутить её тепло. Суго, конечно, сказал, чтобы я больше не приходил, но что он может мне сделать.

Свалив помидоры, латук и кресс-салат в миску, я заправил это дело соусом и перемешал. Сугуха, которая уже какое-то время просто молча сидела рядом, подняла глаза и спросила:

— Слушай, братик. А можно я с тобой пойду в больницу?..

— О?..

Это меня слегка удивило. До сих пор Сугуха ни разу не пыталась разузнать о чём-либо относящемся к SAO. Я рассказал ей, кто такая Асуна, но больше ничего — ни своего ника в игре, ничего.

Позавчера вечером, когда я узнал о помолвке Асуны и Суго, я был в таком шоке, что разрыдался у Сугухи на глазах. Мне и сейчас от этого было немного неловко. Тем не менее я со спокойным видом кивнул.

— А… конечно. Асуна тоже наверняка будет очень рада.

Сугуха улыбнулась и кивнула. Почему-то в её улыбающемся лице мне почудился оттенок грусти, и я заглянул ей в глаза. Но Сугуха тут же отвернулась, взяла миску и отошла к обеденному столу.

После этого ничего особо странного не было, и я быстро забыл об этой неловкой улыбке Сугухи.

— Братик, а что ты собираешься делать со школой? — поинтересовалась она, усевшись с противоположной стороны стола, и принялась хрустеть овощами.

Это был разумный вопрос. В ловушку SAO я угодил осенью второго года средней школы, мне тогда было четырнадцать лет. Вышел я из игры два года спустя, и теперь мне было шестнадцать. В этом апреле мне уже полагалось бы перейти во второй класс старшей школы, но, естественно, никаких вступительных экзаменов я не сдавал. И даже если бы собирался — всё равно большая часть моей памяти была забита огромным количеством информации, относящейся к SAO. Выкинуть из головы цены на различные предметы и атакующие стили монстров, а взамен наполнить её историческими датами и английскими словами — на это уйдёт немало времени.

По этому поводу со мной беседовал человек в костюме и при галстуке, чиновник Министерства внутренних дел. Я тогда думал исключительно про Асуну и не очень-то следил за его словами, но всё же сейчас я более-менее вспомнил наш разговор и ответил Сугухе:

— Похоже, есть какие-то… планы занять школьное здание, которое осталось свободным после всяческих слияний и реорганизаций, и сделать из него временную среднюю-старшую школу для учеников, которые вернулись из SAO. Принимать будут всех, без экзаменов, а когда закончим, сможем сдавать экзамены в университеты.

— А, понятно. Приятно слышать… наверно…

Сугуха улыбнулась, но тут же нахмурилась и тихим голосом произнесла:

— …Какое-то ощущение… будто вас просто свалили всех в одну кучу…

— О, у тебя хорошая интуиция, — ухмыльнулся я на слова сестрёнки. — Думаю, цель правительства именно такая. В конце концов, мы же все провели два года внутри игры-убийцы. Наши чиновники, наверно, беспокоятся, как у нас с душевным здоровьем. Поэтому они и собирают нас всех в одном месте, так они смогут приглядывать за нами одновременно, им это облегчит жизнь.

— Да как!..

Лицо Сугухи исказилось от отвращения, так что я поспешно добавил:

— Но, хоть это и не очень красиво, я всё равно им благодарен за эту «страховку». Если бы я собрался сдавать экзамены в нормальную старшую школу, мне бы пришлось целый год зубрить. Конечно, нам в эту временную школу ходить не обязательно, мы можем и сами готовиться к экзаменам, если пожелаем…

— Может, так и сделаешь, братик, у тебя ведь хорошие оценки.

— Ты должна была сказать это в прошедшем времени. Я же два года не занимался.

— Тогда я тебя буду натаскивать!

— О, тогда не против помочь мне с математикой и информатикой?

— Гх…

Ухмыльнувшись явно потерявшей дар речи Сугухе, я сунул в рот кусок тоста с маслом.

По правде сказать, я был совершенно не в настроении думать сейчас о школе. Нужно было разобраться с ситуацией Асуны, и я совершенно не ощущал себя школьником.

Все эти два месяца, что я провёл в реальном мире, мне было некомфортно без двух моих любимых мечей за спиной. Я прекрасно понимал, что это реальный мир, что здесь нет монстров, которые хотят напасть на меня и забрать мою жизнь, — и всё равно было некомфортно. Я до сих пор не мог избавиться от ощущения, что моя суть — «мечник Кирито», а «Кадзуто Киригая», который ходит в школу, сидит на уроках и постепенно взрослеет, — существо нематериальное.

Или, возможно, игра под названием «Sword Art Online» внутри меня ещё не закончилась. Пока Асуна не вернулась в этот мир, я не могу отложить меч. Когда я верну её сюда — только тогда всё сможет начаться заново.

Заплатив за проезд с моего мобильника, мы с Сугухой вышли из автобуса. Обычно я езжу в больницу на велике, но сегодня решил пропустить тренировку.

Взглянув снизу вверх на здание больницы, Сугуха распахнула глаза и изумлённо заморгала.

— Уаа, какая огромная больница.

— Внутри тоже круто, это как гостиница.

Помахав охраннику, мы с Сугухой зашли в ворота. После нескольких минут ходьбы по довольно длинной аллее мы вошли наконец в громадное тёмно-коричневое здание. Сугуха с рождения отличалась отменным здоровьем, так что она вообще редко посещала больницы, поэтому сейчас с любопытством вертела головой. Мне пришлось за ворот подтащить её к регистратуре, чтобы взять пропуска. Затем мы поднялись на лифте на последний этаж и прошли по безлюдному коридору до самого конца.

— Здесь?..

— Да.

Я кивнул и вставил карту-пропуск в щель возле двери. Глядя на прикреплённую по соседству металлическую пластинку, Сугуха прошептала:

— Асуна… Юки-сан… Имя её персонажа такое же, как настоящее. Такие люди редко встречаются.

— О, ты много знаешь. Из всех моих знакомых Асуна вообще единственная взяла себе реальное имя…

Пока мы обменивались репликами, я провёл картой в щели. Светодиодный огонёк из оранжевого стал зелёным, и дверь с электрическим звуком открылась.

Стоящие в палате цветы источали сильный аромат. Задержав дыхание, я вошёл в мирные покои спящей принцессы. Сугуха шла вслед за мной, и я ощущал её напряжение.

Потянувшись к белой шторке, я, как обычно, коротко взмолился про себя.

Затем мягко отвёл её в сторону.

Забыв дышать, Сугуха смотрела на девушку, лежащую в просторной кровати.

В первое мгновение ей показалось, что перед ней не человек, а фея — легендарный альв, обитающий на вершине Иггдрасиля. Настолько потусторонняя аура была у этой девушки.

Кадзуто несколько секунд стоял молча, потом наконец тихонько вздохнул и произнёс:

— Я вас представлю. Это Асуна… сублидер «Рыцарей Крови», Асуна по прозвищу Молния, скорость и точность её меча ещё выше, чем у меня…

Сделав короткую паузу, Кадзуто опустил глаза к лежащей на кровати девушке и продолжил:

— Асуна, это моя сестра Сугуха.

Сугуха сделала крохотный шажок вперёд и нервно проговорила:

— …Рада с вами познакомиться, Асуна-сан.

Разумеется, спящая ничего не ответила.

Сугуха перевела взгляд на тёмно-синий шлем, покрывающий голову девушки. Довольно долго Сугухе приходилось глядеть на Нейрошлем чуть ли не каждый день, и временами она его ненавидела. Лишь три зелёных огонька показывали, что Асуна всё ещё существует, что её сознание всё ещё существует.

Когда брат на два года попал в плен той игры, ей было ошеломляюще больно, и сейчас Кадзуто чувствовал то же самое. При этой мысли сердце Сугухи задрожало, как лист.

Душа этой красивой девушки, похожей на фею, была заперта где-то, в каком-то незнакомом мире. Это было слишком жестоко. Мы должны как можно скорее вернуть её в реальный мир, к Кадзуто, и тогда к нему вернётся его искренняя улыбка, подумала она.

Но в то же время, стоя рядом с Кадзуто, она вдруг поняла, что не хочет видеть, с каким лицом он молча смотрит на эту девушку. Сугуха чуть опустила глаза. Чуть-чуть, самую капельку она пожалела, что пришла.

Предложив Кадзуто пойти с ним, она думала, что сегодня сможет окончательно удостовериться в собственных чувствах.

За два полных сожаления и тоски года, прошедших с того самого дня, когда Мидори рассказала ей правду, в Сугухе родилась некая боль. Была ли это глубокая привязанность к Кадзуто как к старшему брату или же она влюбилась в него как в кузена? Чего вообще она хочет от Кадзуто?

Она хотела всегда быть вместе… как дружные брат и сестра. Но только ли этого? Бок о бок тренироваться, вместе завтракать, обедать и ужинать — могла ли она с уверенностью сказать, что ничего большего она не желала?

С самого возвращения Кадзуто два месяца назад она задавала себе этот вопрос снова и снова.

Она думала, что ответ появится, если она встретится с той девушкой, которая заняла сердце брата.

Сейчас, молча стоя в залитой золотым светом палате, она поняла, что её сердце напугано. Оно боялось узнать ответ.

He глядя Кадзуто в лицо, она раскрыла рот, собираясь сказать: «Я пойду подожду в коридоре, не буду тебе мешать», — но тут…

Кадзуто сдвинулся с места, и момент был упущен. Он обошёл вокруг кровати и сел на стул с противоположной стороны. Теперь Сугуха, естественно, его видела.

Кадзуто обхватил обеими руками высовывающуюся из-под белого покрывала ладошку Асуны, не сводя глаз со спящего лица девушки. И когда Сугуха увидела, как он смотрит…

— …

Обжигающая боль пронзила ей грудь.

Вот это глаза, подумала она. Глаза странника, что ищет самой судьбой назначенную половинку… И неважно, сколько времени это займёт, в этой жизни или в следующей, неважно, в какой по счёту реинкарнации. Глаза, полные нежного, тихого света, полные безумной любви. Даже цвет их казался каким-то другим.

В это мгновение Сугуха поняла, чего её сердце хочет на самом деле, — и одновременно поняла, что ей этого не достичь никогда.

О чём Сугуха говорила с Кадзуто по пути домой, она не помнила.

В себя она пришла, уже когда лежала на своей кровати, уставившись в небесно-голубой постер на потолке.

На прикроватной подставке забибикал мобильник. Это был не телефонный звонок, а напоминалка, которую она установила вчера ночью, прежде чем лечь спать. Сейчас было три часа дня, регулярные профилактические работы на сервере ALO завершились, и врата в другой мир вновь были открыты.

Сугуха не хотела лить слёзы в реальном мире. Она подумала, что если заплачет, то уже не сможет остановиться.

Она позволит себе поплакать немного в стране фей. Там, будучи жизнерадостной Лифой, она быстро вернёт себе весёлое настроение.

Сугуха отключила сигнал и подобрала лежащую рядом с мобильником Амусферу. Надела её на голову, вновь легла и отправила свою душу в полёт.

Юная сильфида пробудилась в комнате постоялого двора на окраине столицы Альвхейма, города Аруна.

Вчера ночью — точнее говоря, сегодня очень-очень рано утром — Лифе с огромным трудом удалось выбраться из подземного мира Ётунхейма. Она и Кирито поднялись по длинной лестнице, вырезанной в корне Иггдрасиля, — и увидели наконец перед собой долгожданные улицы Аруна. Через несколько секунд после того, как они вышли из Иггдрасиля, отверстие за их спинами закрылось, не оставив никаких следов. Открыть его вновь с этой стороны было, по-видимому, невозможно.

Потом они, потирая слипающиеся глаза, зарегистрировались на ближайшем постоялом дворе. Лифа отправилась в постель и заснула сразу же, как только её голова коснулась подушки. У неё даже не было сил взять себе отдельный номер.

Лифа уселась на краю кровати. Шум города, разлитые в воздухе ароматы, даже цвет её кожи — всё здесь было другим; неизменной осталась лишь боль в сердце. Эта боль, приняв форму жидкости, проступила в уголках глаз.

Прошла где-то минута, и со звуковым эффектом рядом возникла тень ещё одного человека. Лифа медленно подняла голову.

Парень в чёрном при виде Лифы раскрыл глаза пошире и тут же мягко спросил:

— Что случилось… Лифа?

Он был так похож на Кадзуто, его ласковая улыбка была подобна ночному ветерку. Глядя ему в лицо, Лифа почувствовала, как струйка слёз пробежала у неё по щеке и сразу превратилась в капельки света, и эти капельки заплясали в воздухе. С трудом выдавив улыбку, Лифа ответила:

— Знаешь, Кирито-кун… Меня… меня только что отшили.

Чёрные глаза Кирито смотрели прямо на неё. Смотрели так взросло — на какое-то мгновение Лифу охватило искушение рассказать таинственному юноше всю историю, но она стиснула зубы и подавила в себе это желание.

— П-прости, я говорю странные вещи человеку, с которым только что познакомилась. Это же против правил, да, притаскивать сюда проблемы из реального мира… — быстро проговорила Лифа, пытаясь удержать на лице улыбку. Только слёзы, струящиеся по щекам, останавливаться не желали.

Кирито осторожно протянул левую руку в тонкой перчатке и положил ладонь Лифе на голову. Пару раз ласково провёл по волосам.

— Что на той стороне, что на этой, если тебе тяжело — можно плакать. То, что это игра, вовсе не значит, что есть такое правило — нельзя показывать свои чувства.

В виртуальном мире всегда присутствует некоторая неуклюжесть в движении и манере речи персонажей. Однако мягкий, ритмичный голос Кирито и движения его руки, которая гладила Лифу по голове, были такими плавными. Информация текла по сенсорным нервам Лифы, и ничто не преграждало её поток.

— Кирито-кун… — прошептала Лифа и положила голову на грудь сидящему рядом с ней юноше. Её слёзы капали ему на одежду и там исчезали, превращаясь в водянистый свет.

«…Я люблю собственного братика, — словно окончательно подтверждая это самой себе, беззвучно прошептала она. Но тут же продолжила: — Это чувство никогда не должно обратиться в слова. Я должна запереть его глубоко в сердце. Чтобы когда-нибудь забыть».

Кадзуто и Сугуха, хоть и были кузенами, всё же воспитывались как родные брат и сестра. Если она выкажет свои чувства, и Кадзуто, и папа с мамой будут сконфужены, не будут знать, что делать. И, что ещё важнее, в сердце у Кадзуто одна лишь та красивая девушка…

Я должна это всё забыть.

Став Лифой, прижиматься щекой к груди таинственного юноши по имени Кирито — и когда-нибудь, может, мне удастся забыть.

В таком положении они сидели долго; Кирито, не произнося ни слова, продолжал гладить Лифу по голове.

Где-то далеко снаружи раздался звон колокола; Лифа подняла голову и глянула Кирито в лицо. На этот раз ей удалось улыбнуться своей обычной улыбкой. Она и сама не заметила, как слёзы перестали течь.

— …Я уже в порядке. Спасибо, Кирито-кун, ты очень добрый.

Кирито почесал в затылке со смущённым видом.

— Уйма народу с тобой не согласна. …Может, на сегодня разлогинишься? Думаю, теперь я и один как-нибудь справлюсь…

— He, я уже так далеко зашла, теперь уж пойду с тобой до конца.

Лифа спрыгнула с кровати. Сделав пол-оборота, она развернулась лицом к Кирито и протянула руку.

— Пошли!

Привычно улыбнувшись уголками губ, Кирито кивнул и взял протянутую Лифой руку. Потом встал с кровати и вдруг начал обшаривать глазами комнату, словно вспомнил что-то.

— Юи, ты здесь?

Не успел он договорить, как свет начал сгущаться в яркое пятно, и вскоре в воздухе между Кирито и Лифой возникла знакомая фигурка пикси. Потирая глаза правой рукой, она потянулась и с наслаждением зевнула.

— Аааау… Доброе утро, папа, Лифа-сан.

Феечка приземлилась Кирито на плечо. Глядя на её личико, Лифа поздоровалась в ответ, потом спросила:

— Доброе утро, Юи-тян. Послушай, я со вчерашнего дня думаю… Пикси-проводники что, тоже должны спать по ночам?

— Что ты, мне это не нужно. Просто, когда папы здесь нет, я отключаю входные каналы и использую это время, чтобы проверить и организовать накопленные данные. Можно сказать, это то же, что для человека сон.

— Но ты только что зевнула…

— Но ведь все люди это делают во время начальной загрузки? У папы на это уходит в среднем около восьми секунд…

— Совершенно не обязательно говорить такие странные вещи.

Кирито ткнул Юи пальцем в лобик, потом открыл меню снаряжения и приладил меч себе за спину.

— Ну а теперь — пошли!

— Ага!

Лифа кивнула и повесила катану на пояс.

Когда они вышли из постоялого двора, утреннее солнце вовсю освещало улицы. Большинство магазинов, управляемых NPC, уже открылось, а вот на ночных заведениях — тавернах и сомнительных магазинчиках секонд-хенда — висели таблички «Закрыто».

В реальном мире был будний день, три часа с небольшим, но, так как после регулярной еженедельной профилактики восстановились все монстры и сокровища, игроков сейчас было на удивление много.

Минувшей ночью Лифа засыпала на ходу и не очень-то смотрела по сторонам, но сейчас при виде столпотворения на улицах её охватило изумление.

Вот гном с плотным, коренастым телом, запакованным в тяжёлый металлический доспех, и с огромной секирой за спиной; вот маленький, тому гному по пояс, пак с серебряной арфой в руках; вот имп с тёмно-лиловой кожей, облачённый в эмалево-чёрный кожаный доспех, — в общем, множество игроков самых разных рас ходят по улице и весело треплются друг с дружкой. На одной из стоящих тут и там каменных скамеек сидят и смотрят друг на друга влюблёнными глазами синеволосый юноша-ундин и рыжая девушка-саламандра; а мимо них проходит кайт ши с гигантским волком.

В отличие от чисто зелёного Свильвена, здесь всё было очень пёстрым и разноцветным. Всюду бурлила жизнь, заставляя сердце радостно колотиться. Лифа даже забыла про постоянную ноющую боль в груди и шла улыбаясь.

И пара из сприггана и сильфиды здесь тоже смотрится вполне уместно… Лифа поспешно вытряхнула эту мысль из головы. Она вновь обратила своё внимание к улице, и тут…

— Уаа…

Внезапно перед ней открылся просто потрясающий вид.

Арун, столица Альвхейма, представлял собой громадную коническую структуру, собранную из множества концентрических слоёв. Лифа с Кирито сейчас были в одном из внешних колец, но даже отсюда многослойная панорама улиц Аруна не вмещалась целиком в поле зрения.

Между высящихся домов Аруна по земле то тут, то там вились ужасающе громадные цилиндрические штуки светло-зелёного цвета — они, в отличие от светло-серых построек, явно были не из камня. Эти штуки были настолько толсты, что достигали высоты двухэтажного дома.

Эти цилиндрические объекты, вокруг которых построен Арун, — корни Иггдрасиля. Из Ётунхейма они, изгибаясь и извиваясь, проходят сквозь толстый слой земли и, становясь всё толще, сливаются над Аруном. Иными словами, Арун, можно сказать, является зеркальным отражением той гигантской сосульки, что свисает над Ётунхеймом.

Лифа задрала голову ещё выше, и у неё от восторга побежали мурашки по спине.

Там, где сливались корни, в небо поднимался титанических размеров ствол. Зелёно-золотой, весь покрытый мхом и другими растениями, он буквально взмывал вверх и постепенно растворялся в синеве. Высоко в небе вокруг ствола виднелось что-то белое. Не туман, нет — это были облака. Облака обозначали предельную высоту полёта, но ствол уходил дальше.

Чуть ниже того места, где ствол исчезал в небе, можно было с трудом увидеть разбегающиеся во все стороны толстые ветви. Чем дальше, тем тоньше они становились, вместе с листвой закрывая небо вплоть до внешнего кольца, где находились Лифа с Кирито. Судя по чудовищному размеру ствола, вершина Иггдрасиля вполне могла находиться где-то за пределами атмосферы Альвхейма, в космосе — если он здесь вообще существовал, — а то и ещё дальше.

— Это… Иггдрасиль… — благоговейно прошептал Кирито.

— Да… обалдеть…

— И значит, там, на дереве, есть город…

— Там живёт король фей Оберон и истинные феи, альвы, и первая раса, которая добьётся аудиенции у Оберона, тоже станет альвами… По крайней мере, так говорят.

— …

Какое-то время Кирито молча смотрел на гигантское дерево, потом с серьёзным лицом спросил:

— На это дерево можно забраться снаружи?

— Вокруг ствола запретная зона, так что лезть по нему нельзя. Даже взлететь нельзя, ты уткнёшься в потолок задолго до вершины дерева.

— Я слышал, люди, которые летели на плечах друг у дружки, смогли подняться выше потолка…

— А, ты про это, — и Лифа невольно улыбнулась, прежде чем продолжить: — Они почти добрались до нижней ветки. ГМы были в панике, и эту возможность быстро убрали. Сейчас там просто стенка, прямо над этими облаками.

— …Понятно… Ну ладно, давай подойдём поближе к основанию дерева.

— Да. Пошли.

Легонько кивнув друг другу, Лифа и Кирито двинулись по главной улице.

Несколько минут лавирования между группами игроков — и они подошли к гигантской каменной лестнице, ведущей к большим воротам. За воротами лежала главная часть Аруна, центр мира. Возвышающийся в небеса Иггдрасиль выглядел отсюда сплошной стеной.

В такой вот торжественной атмосфере они начали подниматься по ступеням. Они уже добрались до ворот, как вдруг…

Юи высунулась из нагрудного кармана Кирито и с необычайно серьёзным выражением лица посмотрела наверх.

— О, эй… что случилось? — прошептал Кирито, не желая привлекать внимания окружающих игроков. Лифа тоже пристально посмотрела на пикси. Юи, однако, продолжала молчать и во все глаза смотреть вверх, на Иггдрасиль. Несколько секунд спустя голос всё же пробился сквозь сжатые губы.

— Мама… там мама.

— Что…

Лицо Кирито разом напряглось.

— Правда?!

— Абсолютно! Идентификатор этого игрока — мамин… Координаты — прямо там, наверху!

Услышав эти слова, Кирито уставился в небо горящим взглядом. Лицо его побелело, зубы стиснул с такой силой, что Лифа чуть ли не слышала их скрежет…

Внезапно он расправил тёмно-серые крылья. Они ослепительно засияли, взмах — и с громоподобным «БАММ!» спригган исчез.

— По… Погоди, Кирито-кун! — поспешно выкрикнула Лифа, но парень в чёрном продолжал набирать высоту с потрясающей скоростью. Не вполне понимая, что происходит, Лифа тоже расправила крылья и оттолкнулась от земли.

Вертикальный подъём, как и вертикальное пике, был сильной стороной Лифы, но догнать Кирито ей не удавалось — он летел вверх как на реактивном двигателе; чёрный силуэт стремительно уменьшался в размерах.

Он пронёсся мимо многочисленных башен, возвышающихся над городом, — на это у него ушли считанные секунды. Несколько стоящих на балкончиках игроков повернулись было посмотреть, что происходит, но Кирито уже пролетел, чуть ли не задев их носы, и помчался дальше вверх.

Вот уже здания пропали из виду, осталась лишь зелёно-золотая стена ствола Иггдрасиля. Кирито чёрной пулей летел параллельно стволу. Вот он уже приблизился к облакам; пытающаяся угнаться за ним Лифа отчаянно закричала, борясь со встречным потоком воздуха:

— Осторожней, Кирито-кун!!! Там уже барьер!!!

Но голос Лифы не достиг его ушей. Кирито мчался, как всепронзающая стрела; он летел так быстро, что, казалось, мог пробить дыру в виртуальном мире.

Что же заставило его так далеко зайти? Кто этот человек на вершине Иггдрасиля, который так важен для него?

Юи назвала его «мамой». Женщина?.. Человек, которого Кирито так отчаянно разыскивал?..

При этой мысли знакомая боль в сердце вновь напомнила Лифе о себе. Она была почти как та боль, которую ей причинил Кадзуто.

Смятение помешало ей сосредоточиться, и скорость подъёма снизилась. Лифа вытряхнула бесполезные мысли из головы и вновь сконцентрировалась на собственных крыльях.

Через несколько секунд после Кирито она тоже врезалась в облачное море. Всё поле зрения закрасилось ослепительно-белым. Она только слышала раньше, что сразу за слоем облаков находится запретная зона, куда никому нельзя. Поэтому, выбираясь из облаков, она чуть снизила скорость.

Без всякого предупреждения ей открылся ярко-синий мир. Это было совершенно не так, как если смотреть с земли: бесконечно чистая лазурь расстилалась во все стороны. Уходящий вверх Иггдрасиль и его ветви выглядели как башня, подпирающая небосвод. Кирито продолжал разгоняться, нацеливаясь на одну из ветвей…

Внезапно всё его тело окутало ослепительное радужное сияние.

Несколько секунд спустя воздух сотрясся, будто от удара грома. Врезавшись в невидимый барьер, Кирито, словно чёрный лебедь, подстреленный на лету метким охотником, начал бессильно падать.

— Кирито-кун!!! — выкрикнула Лифа и изо всех сил понеслась к нему. Если упасть с такой высоты, хит-пойнты кончатся вмиг, и последствия будут ощущаться даже в реальном мире, когда он разлогинится.

Но ещё прежде, чем она добралась до Кирито, он, похоже, пришёл в чувство. Помотав головой, он снова рванулся вверх. И сразу же вновь наткнулся на барьер; посыпались искры.

Наконец-то Лифа поднялась на ту же высоту, что и Кирито, и ухватила его за руку, отчаянно крича:

— Прекрати, Кирито-кун! Дальше тебе не пройти!!!

Но глаза Кирито горели одержимостью, и он продолжал рваться наверх.

— Я должен пройти… должен пройти любой ценой!

Он смотрел в одну точку — туда, где ветвь Иггдрасиля разрезала небесную синеву. Ветвь была видна отсюда гораздо лучше, чем с земли, но детализация всё равно оставалась невысокой — а стало быть, до этой ветви всё ещё было довольно далеко.

И тут из нагрудного кармана вылетела Юи. Оставляя за собой след из ярких бусинок света, она понеслась вверх, к той ветви.

Точно, она же системная пикси-проводник… — внезапно пришло Лифе в голову. Однако невидимый барьер не стал делать исключения и для маленького тельца Юи. Как круги по воде, по небу разошлось радужное сияние, и феечка отлетела обратно.

Но Юи с таким отчаянием на лице, что и не подумаешь, будто это программа, вонзила руки в барьер, и Лифа услышала:

— В режиме предупреждения голос, может, пройдёт!.. Мама! Это я!!! Мама!!!

«!..»

Асуна сидела за столом, положив голову на руки, когда неожиданный слабый выкрик заставил её вскинуться.

Она поспешно огляделась — но никого, кроме неё, в золотой клетке не было. Даже синей пичуги, которая залетала иногда поиграть. Были только тени от прутьев решётки.

Решив, что ей показалось, она вновь положила руки на стол.

«…Мама!..»

На этот раз она явно слышала голос. Опрокинув стул, Асуна вскочила.

Голос маленькой девочки. Тонкий, подобный звону серебряных струн, он всколыхнул память и пробудил яркие воспоминания.

— Ю… Юи-тян, это ты?! — произнесла Асуна слабым голосом и подбежала к прутьям клетки. Вцепившись в металл обеими руками, она лихорадочно завертела головой.

«Мама… я здесь!!!»

Слова звучали словно бы прямо у Асуны в голове, никак не подсказывая направление. Но она чувствовала. Звук шёл снизу; белое море облаков, окружающих ствол, закрывало обзор, но звук, вне всяких сомнений, шёл снизу.

— Я… я здесь!!! — закричала Асуна во всю мочь. — Я здесь!!! Юи-тян!!!

Если Юи, её «дочка», встреченная в другом мире, здесь, значит, и он наверняка тоже.

— …Кирито-кун!!!

Асуна понятия не имела, достигнет ли его ушей её голос. Она оглядела клетку. Что-то ещё должно быть, чем она может дать ему понять, что она здесь, что-то ещё, кроме голоса…

Какой-то предмет… но у всех предметов в её клетке информация о положении была зафиксирована, ни один из них нельзя было вынести за пределы клетки — она проверяла. Когда-то давно она пыталась с помощью чашки и подушки послать сообщение игрокам внизу, но у неё ничего не вышло. Асуна с тревогой вцепилась в золотые прутья.

Нет…

Был один предмет. Всего один. Предмет, не существовавший изначально в этой локации. Чужеродный.

Подбежав к кровати, Асуна вытащила из-под подушки её. Маленькую серебристую карточку. Затем поспешно вернулась к решётке. Со страхом в сердце высунула наружу руку с карточкой. Если всё будет как в прошлые разы, её оттолкнёт невидимый барьер.

— !..

Правая рука свободно прошла за пределы клетки. Серебристая карточка засверкала в лучах солнца.

…Кирито-кун… пожалуйста, увидь это!!!

Молясь про себя, Асуна без колебаний разжала руку. Карточка затанцевала в воздухе, падая к облачному морю и взблескивая под солнцем.

Я сгорал от нетерпения, я чувствовал, что сейчас моё тело разорвётся на тысячу кусочков. Я стукнул по невидимому барьеру правым кулаком. Кулак оттолкнуло словно мощным магнитом, и в воздухе расплылись радужные кольца.

— Да что же это за… хреновина!.. — процедил я.

Наконец-то — я сюда добрался. Тюрьма, в которой держали душу Асуны, — вот она, рукой подать. И всё же программный код, бездушная «игровая система» не пускала меня.

Мощный импульс ярости прошёл через моё тело, рассыпая добела раскалённые искры.

Все два дня, что я добирался сюда в «ALfheim Online», подчиняясь правилам игры, во мне копилось раздражение, и вот наконец оно словно взорвалось. Оскалив зубы, я крепко взялся за рукоять меча у себя за спиной.

В это мгновение…

Сквозь кровавую пелену, застилающую всё передо мной, блеснула крохотная белая искорка.

— …Что это?..

Мгновенно позабыв про ярость, я уставился на этот огонёк. Нечто сверкающее падало мне навстречу. Словно снежинка посреди летнего неба, словно пушинка одуванчика в своём далёком странствии, оно падало мне навстречу.

Паря в воздухе, я выпустил рукоять меча и протянул обе руки к этому огоньку. Прошло несколько очень долгих секунд, и огонёк опустился наконец мне в ладони. Ощущая ностальгическое тепло, я медленно раскрыл ладони перед грудью.

Юи смотрела слева, Лифа справа. Я молча уставился на то, что только что поймал.

— …Карта?.. — пробормотала Лифа. Да, это был прямоугольный предмет, похожий на смарт-карту. Полупрозрачный серебристый прямоугольник без каких-либо надписей и изображений. Повернувшись к Лифе, я спросил:

— Лифа, ты не знаешь, что это?..

— Нет… никогда раньше таких штук не видела. Попробуй кликнуть по ней.

Последовав совету Лифы, я кончиком пальца щёлкнул по гладкой поверхности карты. При одиночном клике на любом игровом предмете появлялось окно с описанием, но сейчас ничего не произошло.

Юи потянулась вперёд и прикоснулась к карточке, затем воскликнула:

— Это… здесь код доступа к системе!

— ?!

Я задержал дыхание, не сводя глаз с карточки у меня в руках.

— …Значит, с этой вот штукой я могу получить права ГМа?

— Нет… проникнуть в систему можно, но только с соответствующего терминала… Даже я сейчас не могу вызвать системное меню…

— Понятно… но такие штуки сами по себе не падают. Наверно, это…

— Да. Думаю, мама нас заметила и бросила нам её.

— …

Я нежно сжал карточку в руках. Совсем недавно её держала Асуна. И мне показалось, что я более-менее понял, что она хотела этим сказать.

Асуна сражается. Сражается изо всех сил, чтобы выйти из этого мира. Я тоже должен суметь что-то сделать.

Я взглянул на Лифу и спросил:

— Лифа, скажи. Где дверь, которая ведёт в Иггдрасиль?

— Ээ… она в куполе у подножия Иггдрасиля… — произнесла Лифа и нахмурилась. — Но… но это невозможно. Её защищает целая армия стражей, через которую до сих пор даже самые большие отряды не могли пробиться.

— И всё равно я должен попробовать.

Я убрал карту в нагрудный карман и взял Лифу за руку.

Если подумать — эта девушка-сильфида здорово мне помогла. Попав в этот мир, я ни черта здесь не знал и не понимал, был весь на нервах; и так далеко пройти я сумел в основном благодаря её знаниям и её жизнерадостной улыбке, которая подбадривала меня всю дорогу. Когда-нибудь я обязательно объясню ей всё как следует и отблагодарю её в реальном мире… С этой мыслью я сказал:

— Огромное тебе спасибо за всё, что ты для меня сделала, Лифа. Дальше я пойду один.

— …Кирито-кун…

Лифа, казалось, вот-вот расплачется. Я крепко сжал её руку и сразу отпустил. Юи уселась мне на плечо, и я отлетел чуть назад.

В последний раз взглянув на девушку — собранные в хвост волосы развевались у неё за спиной, — я глубоко поклонился. Потом отвернулся.

Сложив крылья, я вошёл в стремительное пике к основанию Иггдрасиля.

С полминуты головокружительного пикирования — и перед глазами появилось подножие Иггдрасиля с замысловатым переплетением улиц Аруна. В верхней части города между двух корней лежала широкая терраса, и я начал тормозить, готовясь на неё приземлиться.

Я развернул крылья на всю ширину. Выставил ноги вниз и попытался остановиться в тот момент, когда они коснутся мостовой; но всё равно, несмотря на торможение, моё приземление сопровождалось оглушительным грохотом. Несколько игроков, стоявших на террасе и осматривающих окрестности, повернули ко мне удивлённые лица.

Дождавшись, пока они все отвернутся обратно, я тихонько обратился к по-прежнему сидящей у меня на плече Юи.

— Юи, как добраться до купола?

— Прямо по этим ступеням. Но — это правильно, папа? Судя по имеющейся у меня информации, пробиться сквозь ту дверь очень трудно.

— Мы просто обязаны попытаться. И даже если у меня не получится, это ведь не значит, что я умру.

— Это да, но…

Я протянул руку и ласково погладил Юи по головке.

— И потом, у меня такое чувство, что я просто свихнусь, если ещё хоть секунду потрачу зря. Ведь ты, тоже хочешь увидеть маму как можно скорее, правда?

— …Да, — кивнула Юи. Я легонько тронул её щёку пальцем и зашагал вверх по гигантской лестнице.

Взобравшись по каменным ступеням, я очутился, по-видимому, в верхней точке всего Аруна. Корни Иггдрасиля, ползущие по его громадному конусу, прямо перед моими глазами собирались в единый ствол. Он был настолько толст, что отсюда выглядел просто как изогнутая стена.

Возле стены стояли две статуи рыцарей-фей, каждая раз в десять выше роста игрока. Между статуями возвышались роскошно изукрашенные каменные ворота. Это и была начальная точка Большого квеста. Ни одного другого игрока поблизости не было. Похоже, история о том, что его «невозможно пройти», стала уже общеизвестной.

Но я должен был войти в эти ворота, затем пробиться мимо стражей и добраться до двери.

Жди меня, Асуна. Я уже иду…

Это обещание я впечатал себе в сердце.

Ещё несколько десятков метров — и я оказался прямо перед воротами. Как только я подошел, правая статуя с низким грохотом сдвинулась с места. Чуть удивившись, я задрал голову. Статуя сверлила меня взглядом горящих бледно-синим огнём глаз из-под вычурного шлема. Потом она раскрыла рот, и прозвучал громоподобный голос — как будто здоровенный камень кто-то катил.

— Ты, не ведающий небесной выси, хочешь достичь замка короля?

Одновременно передо мной возникло окно с вопросом, желаю ли я пройти финальное испытание. И, чтобы предоставить мне последнюю возможность выбора, там же появились кнопки «Да» и «Нет». Ни секунды не раздумывая, я нажал «Да».

Теперь громовым голосом заговорила статуя слева.

— Если так, докажи же, что крылья за твоей спиной достойны небесного полёта.

Не успели отзвуки голоса рассеяться, как гигантские створки пришли в движение. Под содрогания земли ворота раскрылись.

Мне невольно вспомнились антибоссовские битвы в Айнкраде. Во мне воскресли чувства того времени — я стоял, забыв дышать, а по спине у меня бежала холодная дрожь.

Здесь я не погибну, даже если проиграю; напомнив себе это, я отогнал гнетущие мысли прочь. Предстоящий бой, ставка в котором — освобождение Асуны, будет в определённом смысле тяжелей, чем любая из прошлых битв.

— Мы идём, Юи. Обязательно укройся получше.

— Папа… сделай там всех!

Я погладил устроившуюся в моём нагрудном кармане Юи по головке и вытащил из-за спины свой двуручник.

Когда здоровенные каменные ворота полностью раскрылись, грохот мгновенно прекратился. Внутри царил непроглядный мрак. Я решил, как только войду, применить заклинание ночного видения. Однако не успел я поднять правую руку, как сверху полился ослепительный свет. Я рефлекторно прищурил глаза.

Надо мной возвышался гигантский купол. Он напомнил мне обиталище босса 75-го уровня Айнкрада, где я сражался с Хитклифом, — только был в несколько раз больше.

Как и полагалось внутренностям дерева, пол был сплошным переплетением не то корней, не то стеблей плюща. Плющ шёл и по стенам, густо выстилая их до самого потолка.

Сходящиеся стены образовывали полусферу; переплетение плюща поверх окон создавало впечатление витражей, через которые и вливался свет.

И — на самом верху виднелась круглая дверь. Точнее, люк, закрытый четырьмя каменными плитами в четверть круга каждая. Плиты украшал тонкий орнамент. Путь к вершине дерева наверняка за ними.

Взяв меч обеими руками, я сделал глубокий вдох. Затем напружинил ноги и расправил крылья.

— …Пошёооол!!! — яростно крикнул я самому себе и с силой оттолкнулся от пола.

Не прошло и секунды, как вливающийся снаружи свет исказился. Одно из окон стало белым, словно пузырящаяся поверхность кипящей воды. Казалось, что-то вот-вот произойдёт — и точно: из этого окна проступило нечто вроде капли, которая, оторвавшись, приняла гуманоидную форму, расправила четыре сияющих крыла и взревела.

Это был здоровенный рыцарь, весь облачённый в серебряный доспех. Лицо пряталось под зеркальной маской. В правой руке рыцарь держал меч ещё длиннее моего. Несомненно, это и был тот самый страж, о котором говорила Лифа.

Рыцарь-страж повернул ко мне свою зеркальную физиономию и пошёл в пике, издав яростный, нечеловеческий вопль.

— А ну с дорогииии!!! — проорал я в ответ и взмахнул мечом. Расстояние между нами стремительно сокращалось, в моём мозгу словно пролетела холодная искорка — знакомое чувство, как будто всё вокруг замедлилось, — оно всегда приходило в этом мире, когда я сражался на пределе возможностей. Глядя на рыцаря, видя своё отражение в его маске, я без колебаний рубанул.

Наши мечи столкнулись, и пространство разорвал световой эффект, напоминающий молнию. Вражеский меч отскочил, рыцарь занёс его над головой для следующего удара; я же позволил мечу двигаться так, как он пожелает, и метнулся к груди рыцаря. Левой рукой ухватил громадного, вдвое выше меня, стража за шею и буквально приклеился к нему.

Сражаясь с монстрами, управляемыми ИИ, я обычно стараюсь определить дальность их атак и держаться за пределами этого расстояния; но у таких огромных противников «мёртвые зоны» нередко оказываются возле самого тела. Разумеется, засиживаться на столь близкой дистанции надолго слишком опасно, но немножко времени, пока он не восстановит утраченное равновесие, у меня было.

Отведя назад правую руку, я вонзил клинок в незащищённую шею.

— Рааааа!!!

Отчаянно молотя крыльями, я всем своим весом вгонял меч глубже и глубже. Вдруг раздался сухой треск, словно что-то переломилось, и меч прошёл насквозь.

— Гаааааа!!!

Несмотря на какой-то неземной, внушающий восхищение облик, монстр испустил животный рёв и застыл. Затем его огромная туша окуталась белым Последним пламенем, которое почти тут же рассеялось.

Я могу!

Всё во мне возликовало. По характеристикам рыцарю-стражу было далеко до боссов уровней в SAO. Один на один преимущество на моей стороне.

Стряхнув белый огонь, всё ещё липнущий ко мне, я поднял взгляд на люк. От того, что я увидел, улыбка застыла у меня на губах.

До вершины гигантского купола было ещё далеко, но почти из всех хаотично раскиданных по стенам витражных окон уже появлялись белые рыцари. Их были десятки — нет, сотни.

— …Уооооо!!! — заорал я, словно хлеща себя за секундный испуг. Неважно, сколько их будет, — мне просто-напросто придется перебить их всех. За работав крыльями ещё яростнее, я ринулся вверх.

Несколько свежепоявившихся стражей опустились и преградили мне путь. Я нацелился на ближайшего и снова занёс меч.

В этот раз я не стал рисковать потерей равновесия из-за соударения клинков и сосредоточился на острие летящего наискось вражеского меча. Я изогнулся всем телом, уходя от удара. Полностью уклониться не удалось, вражеский меч скользнул по плечу, нанеся незначительный урон, но я не обратил на это внимания, сконцентрировав все чувства на атаке.

Мой двуручник метнулся по прямой, пробил маску и уничтожил второго врага. Не успел вырвавшийся из тела рыцаря белый огонь погаснуть, как место павшего занял новый враг.

Следующий рыцарь уже начал атаку; я заскрипел зубами. Ясно было, что на этот раз полностью уклониться не выйдет, и я принял клинок вскользь на левое предплечье.

Удар отозвался в костях; краем глаза я увидел, что мои хит-пойнты понизились процентов на десять. Но рука отклонила вражеский меч, и рыцарь потерял равновесие. Мой клинок пошёл сверху вниз, нацеливаясь врагу в шею.

Теперь, однако, скорость была ниже, и мне не удалось убить стража одним ударом. Плюс справа приближался ещё один рыцарь. Я изогнулся в его сторону и за счёт инерции этого движения пнул левой ногой раненого рыцаря в маску.

Как удачно, что в этот мир перенеслись старые данные о мечнике Кирито, в том числе навык рукопашного боя, который здесь считается бесполезным. Мой пинок срубил врагу остатки хит-пойнтов. Огромное тело окуталось пламенем и рассыпалось под искажённый звуковым эффектом вопль.

Удар третьего рыцаря я в последнее мгновение сблокировал мечом.

— Ссэээ!!!

Я сжал левую руку в кулак и обрушил его на зеркальную маску. Хрясь! От точки удара во все стороны пошли трещины, и рыцарь испустил полный муки вой.

— Падай! Падаааай!!! — орал я. Ощущение было совсем не такое, как в Ётунхейме, когда я дрался с ундинами, — сейчас меня вело обжигающее стремление разрушать. Меч в моей правой руке впился рыцарю в шею, левой я бил снова и снова.

Да — когда-то я уже жил в этом мире. Бродя в одиночестве по одному из самых глубоких данжей, я сражался на грани смерти; я тогда возводил собственную гробницу из тел монстров, продолжая и продолжая без конца махать мечом.

Наконец мой кулак пробил маску рыцаря, и во все стороны брызнула вязкая светящаяся субстанция. Я был по-прежнему в плену внутреннего голоса, велящего разрушать, и ещё сильнее воткнул левую руку прямо в сияние. Рука прошила голову рыцаря насквозь, и его тело начало плавиться, а я оказался весь в белом пламени.

Тогда моё сердце было твёрдым и сухим, как камень. Прохождение игры, освобождение других игроков — всё это было пустыми словами. Я отторгал всех и лез вперёд, желая лишь очередной схватки.

Ещё четыре или пять рыцарей-стражей подняли сверкающие мечи и спикировали на меня с воем, напоминающим зловещий крик какой-то птицы. Мой рот скривился в хищной ухмылке, и я помчался прямо на них, изо всех сил работая крыльями. Каждый нерв во мне вибрировал от жестокого ускорения, электрические импульсы, соединяющие моё тело здесь и мой мозг там, превратились в белые искры, мелькающие перед глазами.

— Уооооааааа!!!

Издав яростный вопль, я рубанул мечом горизонтально, держа его обеими руками. Одним движением отбил сразу все мечи рыцарей. Потом, закрутившись, словно ветряная мельница, направил меч в область вражеских шей.

Хрясь, хрррясь! Тупой звук дуплетом, и две головы в зеркальных масках отлетели вверх. Пламя, в которое враги превратились в последние мгновения своей жизни, было подобно белой розе; оно омыло мои нервы, раскалив меня ещё больше.

Лишь находясь в челюстях смерти, я мог видеть свою жизнь. Швырять себя в каждую битву, как в последнюю, сжигать свою душу до конца и затем падать — только так я мог расплатиться со всеми, кто погиб у меня на глазах.

Не останавливая вращения, я выбросил вперёд правую ногу и ударил рыцаря в грудь. За твёрдостью доспеха я ощутил влажную мягкость, когда нога, словно дрель, с неприятным звуком вошла ему в тело. Остановился я уже внутри Последнего пламени. Два меча приближались слева и справа, словно лезвия гигантских ножниц. Правый меч я заблокировал своим мечом, а левый — рукой и, не обращая внимания на свои хит-пойнты, отпихнул оба.

Тут же, не дав врагам снова приблизиться, я ухватил за запястье рыцаря справа.

— Уууооооо!!! — взревел я и швырнул его через голову, прямо в левого стража. Как только они столкнулись, я одним ударом меча пронзил их обоих.

Я думал, что смогу продолжать драться, сколько бы врагов ни появилось. Как в те времена — обуглить себя в огне убийств, чтобы сердце стало гладким и твёрдым, как камень…

Нет — не так…

Были люди, которые неустанно лили воду на моё сердце, не давая ему высохнуть совсем. Кляйн, Эгиль, Силика, Лизбет, Асуна.

Я… я спасу Асуну, я пришёл сюда, чтобы тот мир закончился по настоящему…

Я поднял голову и взглянул на потолок. Каменная дверь была на удивление близко.

Я попытался взлететь выше, но тут что-то со свистом прилетело и вонзилось мне в правую ногу.

Холодно сияющая стрела из света. И, словно специально дожидаясь, когда я приостановлюсь, стрелы посыпались дождём. Несколько попали в меня одна за другой, мои хит-пойнты резко пошли вниз.

Я огляделся — оказывается, рыцари-стражи успели окружить меня, держась на расстоянии. Все они выставили вперёд левые руки и искажёнными, неприятными голосами выпевали заклинания. Вторая волна световых стрел ринулась на меня, с визгом рассекая воздух.

— Уоооооо!!!

Я крутанул мечом вокруг себя, отбив большинство стрел, но несколько штук всё же достигли цели, и мои хит-пойнты ушли в жёлтую область. Я поднял взгляд на дверь.

В одиночку одолеть столько врагов, атакующих на расстоянии, было бы очень трудно. Я рванулся к двери в надежде проломиться силой. Световые стрелы буквально утыкали моё тело, но до цели было уже совсем близко. Терпя град ударов, я протянул руку, чтобы прикоснуться к каменному люку…

…Но.

Мне оставалось лишь несколько секунд до цели, когда на спину обрушился мощный удар. Обернувшись, я увидел стража совсем рядом. Зеркальная маска исказилась чем-то вроде усмешки; это он только что вонзил меч мне в спину. Я потерял равновесие, подъём замедлился.

И тут же, словно стая белых стервятников, слетающихся на добычу, десятки рыцарей-стражей ринулись на меня со всех сторон. С глухими звуками мечи один за другим входили в меня. Я даже не успевал проверять свои хит-пойнты.

Внезапно всё моё поле зрения залило чёрным клубящимся огнём с синими отсветами. Я не сразу понял, что это моё собственное Последнее пламя. На фоне чёрного огня появилась маленькая фиолетовая надпись. «Вы мертвы».

В следующий миг моё тело распалось.

Словно кто-то выключал тумблер за тумблером, стали пропадать ощущения от частей тела.

Перед моими глазами скользнуло отчётливое воспоминание о том, как я погиб на 75-м уровне Айнкрада в битве с паладином Хитклифом, и на миг меня охватил ужас.

Но, разумеется, моё сознание не прерывалось. Как это можно назвать, «полусознание»? Я уже испытывал на себе «смерть в игре», но в последний раз это было во время бета-тестирования SAO.

Очень странное ощущение. Зрение утратило цветность, всё стало монотонно-фиолетовым. В самом центре висела надпись того же, системного цвета: «Время на воскрешение». А справа — число, которое постепенно уменьшалось. Где-то вдалеке убившие меня рыцари, издавая довольные возгласы, возвращались в свои окна-витражи.

Я не ощущал ни собственных конечностей, ничего. Я не двигался; всё, что осталось от меня в этом мире, — тлеющий Посмертный огонь, такой же, как от всех, кого я убил в ALO. Я чувствовал себя беспомощным, жалким, никчёмным.

Да — я был просто жалок. Может, где-то внутри я всё равно чувствовал, что это только игра, и вот моя расплата за эти чувства. В конце концов, моя сила — лишь несколько цифр в данных персонажа. Однако я думал, что смогу выйти за рамки игры, пробить пределы, сделать возможным всё.

Я хотел встретиться с Асуной. Хотел обнять её, хотел в её всеисцеляющих тёплых объятиях излить мысли и чувства. Но мои руки уже не могли до неё достать.

Секунды на счётчике всё убывали. Интересно, что произойдёт, когда они закончатся? Я забыл.

Впрочем, какая разница. Я могу сделать лишь одно: снова приползти в это место и снова бросить вызов рыцарям стражам. Неважно, сколько раз я погибну; даже если я пойму, что не смогу победить, — я буду изрубать, истирать себя, пока полностью не исчезну из этого мира…

Вдруг где-то внизу промелькнула тень.

Кто-то вошёл в купол и сейчас с невероятной скоростью нёсся в мою сторону.

«Не подходи!» — попытался крикнуть я, но голоса не было. Взглянув вверх, я увидел, что окна опять побелели и из них появляются рыцари.

С воем гиганты пролетели мимо меня, пикируя на пришельца. Мой свежий опыт говорил, что в одиночку воевать с ними невозможно. «Беги отсюда скорее!» — беззвучно молился я, но тень мчалась прямо ко мне.

Несколько стражей-рыцарей в переднем ряду по очереди нанесли удары своими здоровенными мечами. Пришелец уклонялся от всех атак резкими, отточенными движениями, но последний удар оцарапал ему плечо. Одного этого оказалось достаточно, чтобы стройный силуэт отнесло в сторону.

Однако пришелец воспользовался этим новым импульсом, чтобы ускориться ещё сильней. Он обогнул строй рыцарей и продолжил подъём. Чем ближе он подлетал, тем больше рыцарей появлялось из стен, чтобы ему помешать. Они летели всё плотней, их голоса сливались в странный хор.

В правой руке тень держала катану, но ею только защищалась. Она блестяще маневрировала, используя скопления одних врагов как стенки, защищающие её от атак других, и постепенно приближалась. Она летела так отчаянно, что смотреть было больно.

Оказавшись наконец прямо передо мной, она, рассыпая вокруг себя слёзы, выкрикнула:

— Кирито-кун!!!

Лифа, девушка-сильфида, протянула руки и крепко обхватила меня.

Мы были очень близко к люку, но рыцари не позволили бы нам пробиться; над нами висела настоящая толпа, стена в несколько слоёв бронированной плоти. Однако, добравшись до меня, Лифа стремительно развернулась и вновь понеслась на полной скорости, на сей раз устремившись по прямой к выходу.

Сзади хором пошли выпеваться заклинания. Полетели световые стрелы. Лифа металась зигзагами, сбивая прицел врагам, но ливень стрел был такой густой, что уклониться от всех было невозможно. Одна из них достигла цели, да так, что сотрясение ощутил даже я.

— !..

У Лифы перехватило дыхание, но скорость она не снизила. Одна за другой стрелы вонзались в неё. Я увидел, что от её хит-пойнтов осталась уже половина.

Преследовали нас не только стрелы. За нами с огромной скоростью гнались два рыцаря. Вот их мечи рухнули на Лифу с двух сторон, крест-накрест.

Лифа стремительно крутанулась вправо, уходя от одного меча, но второй ударил её точно в спину.

— Ай!.. — вскрикнула Лифа и, отлетев, точно мячик, рухнула на пол. Нас несколько раз подбросило, потом мы проскользили, обдирая пол, и наконец остановились. Несколько рыцарей опускались прямо на нас, готовясь нанести завершающий удар.

Лифа приподнялась, опираясь об пол дрожащей рукой, и один-единственный раз махнула крыльями. Этого взмаха оказалось достаточно, чтобы она перекатилась, — и тут на меня обрушился яркий свет. Мы выбрались из купола.

Выкарабкавшись из безнадёжной ситуации, Лифа всем своим заледеневшим от ужаса телом растянулась на брусчатке и с силой втянула воздух. Потом обернулась назад — время, отведённое на то, чтобы начать квест, вышло, и гигантские створки начали торжественно смыкаться. Белые гиганты внутри один за другим взлетали ввысь.

В руках у неё слабо мерцал чёрный огонёк. «Кирито-кун!» — беззвучно, одним лишь сердцем выкрикнула Лифа. Но на сантименты времени не было. Она уселась, привалившись к ноге каменной статуи, взмахнула рукой и открыла меню снаряжения.

Поскольку Лифа не специализировалась ни в магии воды, ни в святой магии, высокоуровневых заклинаний воскрешения она накладывать не умела. Зато у неё был «Сок Иггдрасиля»; она материализовала его в маленький синий флакон.

Убрав окно, она мгновенно распечатала флакон и побрызгала сверкающей жидкостью на Посмертный огонь Кирито. Вокруг огонька сразу же развернулась трёхмерная магическая фигура. Ещё несколько секунд — и внутри неё появился спригган в чёрном.

— …Кирито-кун… — позвала его по имени Лифа, всё ещё сидя и улыбаясь сквозь слёзы. Кирито, тоже неловко улыбнувшись, опустился на колено и мягко положил правую ладонь на руку Лифы.

— Спасибо тебе, Лифа… но только не веди себя больше так безрассудно. У меня всё будет хорошо… Я не хочу создавать тебе больше проблем.

— Проблемы… ты…

«Это тут ни при чём», — собиралась она сказать, но Кирито вдруг поднялся на ноги. Отвернулся и шагнул — опять к воротам, ведущим внутрь Иггдрасиля.

— Ки… Кирито-кун!!!

Лифа была парализована изумлением; вложив все оставшиеся силы в свои дрожащие ноги, она всё же каким-то образом умудрилась встать.

— П-погоди… В одиночку это невозможно!

— Может, и так… но я должен туда пробиться… — прошептал Кирито в ответ, не оборачиваясь. В голове Лифы возник образ стеклянной статуи, напряжённой до предела и готовой вот-вот лопнуть. Она мучительно искала, что сказать. Но слова будто застряли в горле и не желали выходить наружу. Как сомнамбула, она протянула руки и вцепилась в Кирито.

Её тянуло к нему, она это чувствовала. В глубине души она думала, что пытается заставить себя влюбиться в этого человека, чтобы отказаться от Кадзуто; но в то же время ей казалось, что так можно. Что эти чувства — настоящие.

— Хватит… остановись… стань снова обычным Кирито-куном… Я… того Кирито-куна я…

Кирито ласково сжал её правую руку. Тихий, но напряжённый голос коснулся её ушей.

— Лифа… прости меня… если я туда не пойду, ничего не кончится и ничего не начнётся. Я должен снова увидеть её… снова… Асуну…

Какое-то мгновение Лифа не понимала, что она только что услышала. Послезвучие от слов Кирито медленно растворилось в опустевшем сознании.

— Это… это, вот сейчас… что ты сейчас сказал?..

Кирито чуть озадаченно склонил голову набок и ответил:

— А… Асуна, так зовут человека, которого я ищу.

— Но… в смысле, этот человек — это…

Прикрыв рот руками, Лифа сделала полшага назад.

В белом, застывшем сознании потекли всплывшие из памяти образы.

Несколько дней назад, когда она спарринговала с Кадзуто в додзё.

Первая встреча с Кирито, когда он победил саламандр в Древнем лесу.

Двое в её памяти, когда их сражения были окончены, крутанули мечом влево-вправо и тут же убрали его за спину. Абсолютно одним и тем же движением.

Два силуэта слились в один и растворились во вспышке света. Лифа распахнула глаза и сквозь дрожащие губы с трудом выдавила:

— …Ты… братик?..

— А?..

Брови Кирито изумлённо взлетели. Его чёрные глаза впились в глаза Лифы. Точки света покачивались в них, словно отражение луны на водной поверхности. И потом…

— …Сугу… Сугуха?.. — прошептал спригган в чёрном так тихо, что это едва ли вообще можно было назвать звуком.

Каменная брусчатка, окружающий их Арун, весь мир с этим гигантским деревом заодно — всё словно начало рушиться. Лифа-Сугуха отступила на несколько шагов, ноги у неё подкашивались.

В последние несколько дней, путешествуя с этим человеком, Лифа стала чувствовать виртуальный мир более ярко. Её сердце ликовало даже просто от того, что они летели бок о бок.

Как Сугуха она любила Кадзуто, как Лифу её тянуло к Кирито; она соврала бы, если бы сказала, что не чувствует вины. Но именно Кирито показал ей, что Альвхейм — не расширенная версия виртуального симулятора полётов, как она раньше думала, а полноценная новая реальность. И именно благодаря ему Лифа смогла осознать, что её чувства в этом мире — истинные чувства, а не просто кучка цифр.

Она усилием воли заморозила свою любовь к Кадзуто, даже свою боль в глубине сердца; она думала, что всё это пройдёт в конце концов, если она будет с Кирито. Однако та самая «реальность», которая создавала основу этого мира, — то, что жизнь персонажам-феям дают настоящие, реальные люди, — она и столкнула Лифу с неожиданной развязкой.

— …Это ужасно… это слишком уже, это…

Лифа трясла головой и говорила, словно в бреду. Ни секунды больше она не хотела оставаться в этом месте. Отвернувшись от Кирито, она взмахнула рукой.

Прикоснулась к левому нижнему углу окна и, почти не глядя на появившееся предупреждение, сразу нажала «Да». Под закрытыми веками вспыхнула и исчезла радуга, оставив лишь черноту.

Она очнулась в постели, и первым, что она увидела, было синее небо Альвхейма. Прежде этот цвет всегда пробуждал в ней чувства ностальгии и томления, но сейчас она чувствовала лишь боль.

Сугуха медленно сняла с головы Амусферу и поднесла к глазам.

— У… у…

Из глубины горла вырывались всхлипы, Сугуха была не в силах их удержать. Она сильнее сжала хрупкое устройство из двух тонких, изящных колец. Одно из них погнулось, издав тихий стон.

Надо сломать Амусферу и навсегда закрыть проход в тот мир, подумала она. Но — не могла этого сделать. Ей было слишком жаль ту девушку по имени Лифа, живущую по другую сторону колец.

Вернув аппарат на прикроватную полку, Сугуха села. Опустила ноги на пол, закрыла глаза и повесила голову. Ни о чём думать больше не хотелось.

Тишину прервал негромкий стук. Потом из-за двери донёсся голос — не такой, как у Кирито, но с похожими интонациями.

— …Сугу, можно?

— Нет!!! Не открывай! — вырвалось у неё. — Дай мне побыть одной… немножко…

— Что с тобой, Сугу? Я тоже удивился, но… — с непониманием в голосе произнёс Кадзуто. — Если ты злишься, что я снова надел Нейрошлем, я прошу прощения. Но это было абсолютно необходимо.

— Да нет, не то совсем.

Внезапно её захлестнул поток эмоций. Сугуха спрыгнула с кровати и подошла к двери.

Повернула ручку, потянула, и дверь открылась. В коридоре стоял Кадзуто и смотрел на неё глазами, полными тревоги.

— Я… я…

И наконец её чувства хлынули наружу вместе со слезами.

— Я… предала саму себя. Я предала свою любовь к братику.

Наконец-то она произнесла слово «любовь», стоя лицом к лицу с любимым человеком; и словно ножи пронзили ей грудь, горло и губы. Превозмогая обжигающую боль, она хриплым голосом продолжила:

— Я забуду всё, я сдаюсь, я буду любить Кирито-куна — так я думала. Нет, уже любила. И всё равно… хотя…

— Что…

Несколько секунд Кадзуто стоял в полной растерянности, затем прошептал:

— Любовь… ко мне… Но мы же…

— Я знаю.

— …Что?..

— Я уже всё знаю.

«Нельзя», — мелькнуло у неё в голове. Но и остановиться Сугуха тоже уже не могла. Взглядом, в котором кипели все её чувства, она смотрела на Кадзуто и продолжала говорить дрожащими губами.

— Я и братик — неродные. Я уже два года знаю!!!

Нельзя. Она ведь сама попросила маму не рассказывать пока Кадзуто, что она знает правду, и вовсе не для того, чтобы выпалить это вот так, под напором эмоций. Она считала, что ей нужно как следует, не спеша обдумать, что значит для неё эта правда.

— Братик, ты ведь поэтому бросил кэндо и начал меня избегать — потому что ты уже тогда всё знал, да? Держал дистанцию, потому что я тебе неродная, да? Ну почему же ты тогда сейчас так добр ко мне!!!

Сколько бы она ни твердила себе мысленно «нельзя», удерживать слова она больше не могла. Голос Сугухи гулко звучал в прохладном воздухе коридора, и чёрные глаза Кадзуто постепенно теряли всякое выражение.

— Я… я была так счастлива, когда братик вернулся из SAO. Я радовалась, что между нами все опять стало как тогда, в детстве. Наконец-то ты стал на меня смотреть… я так думала.

Тут она не выдержала, и слёзы хлынули у неё по щекам. Сугуха порывистыми движениями вытерла глаза и изо всех сил выжала голос из лёгких.

— …Но… если бы я знала, что так всё получится, может, было бы лучше, если бы братик остался ко мне равнодушным. Тогда я бы и не узнала, что люблю братика… и мне не стало бы так плохо, когда я узнала про Асуну-сан… и мне не пришлось бы влюбляться в Кирито-куна, чтобы заменить тебя!!!

От этого выкрика Кадзуто слегка расширил глаза и весь напрягся. Время словно остановилось; однако несколько секунд спустя лицо Кадзуто дрогнуло, он опустил голову и произнёс одно-единственное слово:

— …Прости…

С самого своего пробуждения два месяца назад Кадзуто смотрел на Сугуху глазами, сияющими мягким светом заботы. Сейчас, однако, этот свет угас, в глазах осталась лишь глубокая тьма. Сугуху наполнила страшная боль, её сердце словно взрезало ножом раскаяния.

— …Просто дай мне побыть одной.

Ей сейчас даже видеть его не хотелось, вообще. Шатаясь под тяжестью вины и презрения к себе, Сугуха захлопнула дверь и попятилась, словно убегая. Её пятка наткнулась на кровать, и Сугуха откинулась навзничь, как упала.

Сугуха свернулась в комок, плечи её задрожали, всё тело сотряслось от всхлипов. Потом опять потекли слёзы — впитывались в белую простыню и оставляли на ней пятна.

После того как дверь передо мной закрылась, я стоял ещё какое-то время.

Потом развернулся и, прислонившись спиной к двери, соскользнул на пол.

Обвинение Сугухи, что я отдалился от неё, потому что она была мне не родной сестрёнкой, было не очень далеко от истины. Однако я обнаружил, что записи о моей семье в Юки-нете стёрты, и расспросил родителей, когда мне было уже десять лет. Так что меньше общаться с Сугухой я стал без какой-то особой причины.

В то время я перестал понимать дистанцию между собой и другими людьми.

Я совершенно не помнил своих настоящих родителей. Минэтака и Мидори Киригая рассказали мне правду, но их любовь ко мне не изменилась, и потому никаких моральных потрясений не было. И тем не менее во мне укоренилось и проросло странное чувство.

Каждый раз, общаясь с кем-то, я как будто спрашивал себя: кто этот человек? Как бы долго я ни знал его, как бы много я ни знал о нём — даже если это был член моей семьи — всё равно время от времени я задавал себе эти вопросы. Кто этот человек на самом деле? Знаю ли я его на самом деле?

Возможно, этот дискомфорт послужил одной из причин, почему я ударился в онлайновые игры. Аватары игроков в сети, разумеется, не такие, как реальные люди. Никто не знает, кто на самом деле его собеседник. Осознавая это, мы и общались; это был фальшивый мир, и мне это нравилось. К пятому или шестому классу я уже окончательно утонул в онлайновых играх и, не оглядываясь, шёл вперёд. Закончилось всё двухлетним пленом в виртуальном мире.

Мир игры «Sword Art Online» мог бы стать для меня чем-то вроде утопии, если бы только не её смертоносная натура. Беспробудный фальшивый сон. Бесконечный виртуальный мир.

Там я пытался играть роль Кирито, которого никто не знал.

Однако в той аномальной ситуации, в сетевой игре с Полным погружением, из которой нельзя выйти, я вскоре вынужден был осознать одну истину.

Реальный ли мир, виртуальный ли — принципиальной разницы не существует.

Всё потому, что человек воспринимает мир, в котором он находится, с помощью информации, поступающей через пять органов чувств и затем обрабатываемой мозгом. Единственное, что делает виртуальный мир фальшивым, — то, что из него можно выйти, отключив компьютер.

Мир, который человеческий мозг воспринимает благодаря набору электрических импульсов; мир, из которого нельзя выйти.

Это описание — реального мира.

Когда я это понял, я понял и всю бессмысленность вопроса, мучившего меня с десяти лет. Тревожиться о том, кто люди на самом деле, действительно не имело смысла. Всё, что человек может, — верить в то, что он видит, и принимать это. Человек, которого я воспринимаю, — и есть настоящий.

Из-за двери, к которой я прислонялся, доносились всхлипывания Сугухи.

Когда я вернулся в реальный мир, я правда был очень рад встретиться с ней. Я хотел разбить стену, которую строил столько лет из-за своего бессмысленного вопроса; я думал, что мы наладим наши старые отношения; я действительно хотел стать к ней ближе.

Однако Сугуха, по-видимому, тоже стала по-другому на меня смотреть за эти два года. Она узнала, что её братик — на самом деле двоюродный брат, и тоже хотела как-то разобраться со стеной, которую я возвёл. А я, думая, что она не знает правды, не смог заметить её чувств.

А свои чувства к Асуне я Сугухе показывал много раз. Я плакал перед ней, думая об Асуне. Нетрудно было представить, как же глубоко я ранил Сугуху.

Нет, дело не только в этом.

Возможно, причина, по которой совершенно не интересовавшаяся компами Сугуха вдруг начала играть в VRMMO, тоже крылась во мне. Пытаясь узнать, чем я дышу, она нырнула в виртуальный мир и какое-то время спустя создала новую себя. Ту самую девушку, которая столько помогала мне в Альвхейме, Лифу — подлинную Сугуху.

Юи предположила, что я оказался там, где оказался, и встретился с Лифой при моём первом входе в игру из-за того, что кто-то по соседству залогинился примерно в то же время, что и я. Но мы с Сугухой занырнули не просто по соседству, а вообще из одного дома, у нас был один и тот же глобальный IP-адрес. Так что вполне естественно было, что я познакомился с Лифой. А поскольку тогда в голове у меня была одна лишь Асуна, то я ранил Лифу точно так же, как ранил Сугуху.

Я зажмурился настолько плотно, что, когда поднял веки обратно, они едва ли не заскрипели, и встал, собрав в ногах все оставшиеся силы.

Сейчас я сделаю всё, что могу сделать для Сугухи. Когда слов недостаточно, нужно протянуть руки — в мире SAO многие люди научили меня этому.

Резкий стук в дверь вывел Сугуху из ступора. Она инстинктивно съёжилась.

«Не открывай», — хотела выкрикнуть она, но изо рта вышло лишь что-то нечленораздельное. Кадзуто, однако, заговорил, не повернув дверную ручку.

— Сугу… я буду ждать тебя на террасе в северной части Аруна.

Голос его звучал спокойно и мягко. Затем она почувствовала, как Кадзуто отошёл от её комнаты. Из другого конца коридора донёсся звук открывшейся и закрывшейся двери — и наступила тишина.

Сугуха зажмурилась изо всех сил и снова сжалась в комок. Слёзы вновь закапали на простыню.

В голосе Кадзуто не было ни намёка на потрясение. Неужели он просто взял и проглотил все те кошмарные слова, которыми она его забросала?

Он такой сильный, братик. Я не могу быть такой сильной…

Мысленно прошептав это, она вдруг вспомнила недавнюю ночь.

Кадзуто тогда был таким же, как она сейчас: лежал съёжившись у себя в кровати. И так же, как она сейчас, думал о любимом человеке, до которого не в силах дотянуться. Словно потерявшийся ребёнок.

А на следующий день она познакомилась с Кирито. То есть — за это время Кадзуто успел узнать, что, пока тело Асуны спало, её сознание жило в Альвхейме, на вершине Иггдрасиля. И он снова швырнул себя в виртуальный мир. Утёр с глаз слёзы и взял в руки меч.

И я тогда сказала ему, чтобы он старался. Я сказала ему не сдаваться. А сама-то — так вот лежу и плачу…

Сугуха медленно открыла глаза. Прямо перед ней лежал сияющий круглый венец.

Протянув руки, Сугуха взяла венец и положила себе на голову.

Солнечный свет струился сквозь просветы в облаках и мягким сиянием обволакивал старинного вида улицы Аруна.

Вблизи точки входа Кирито не было. Проверив по карте, Лифа обнаружила, что находится на площади к югу от купола в основании Иггдрасиля. А большая терраса, где начинался квест, была к северу. Скорей всего, там Кирито и ждал.

Хоть она и пришла сюда, предстоящая встреча всё же её пугала. Она не представляла, что должна сказать ему; она не понимала, каких слов ждать от него. Сделав несколько вялых шагов, Лифа уселась на скамейку в углу площади.

Она не помнила, сколько времени так просидела, повесив голову. Прямо перед ней кто-то приземлился. Лифа напряглась и закрыла глаза.

Но человек, обратившийся к ней по имени, был вовсе не тем, кого она ожидала.

— Наконец-то… Я искал тебя, Лифа-тян!

Беззаботный, но неуверенный — такой знакомый голос. Она обалдело подняла голову; прямо перед ней стоял сильф с жёлто-зелёными волосами.

— Ре… Рекон?!

При виде лица, которое она и помыслить не могла здесь встретить, Лифа мгновенно забыла о своих страданиях и спросила Рекона, что он тут делает. Сильф упёр руки в боки, выпятил грудь и гордо ответил:

— В общем, когда Сигурд свалил, мой паралич прошёл, так что я убил ядом тех двух саламандр и выбрался из водостока. Я хотел травануть и Сигурда, но его в столице не было, так что я решил тоже отправиться в Арун. Через горы я прошёл так: собирал за собой активных монстров и натравливал их на других игроков. И вот сегодня добрался до Аруна. Вся ночь на это ушла.

— Ты… это же чистое монстровое плееркиллерство.

— В такое время о мелких деталях можно не думать!

Обвиняющие слова Лифы Рекой пропустил мимо ушей и весело плюхнулся на скамейку совсем рядом с ней; он явно был в отличном настроении. Потом, наконец-то задавшись вопросом, почему Лифа одна, озадаченно огляделся.

— А что с тем спригганом? Партия распалась?

— Ну…

Лифа отодвинулась чуть в сторону, подыскивая нужные слова. Но в груди у неё словно сидел сгусток постоянной боли, и никакие хитроумные объяснения на ум не шли. Прежде чем она поняла, что именно говорит, она уже выкладывала то, что скопилось у неё в душе.

— Я… я наговорила ему ужасных вещей… Я любила его, но наговорила всякого, чего не должна была, я нечаянно сделала ему больно… Я… дура…

Слёзы почти потекли опять, но Лифа их удержала. Рекон-Нагата был всего лишь одноклассником; плюс ко всему, здесь виртуальный мир, и она не хотела смущать Рекона, обнажая перед ним свои эмоции. Поэтому она быстро отвернулась и затараторила:

— Прости, что всякую ерунду несу. Забудь. Я больше не увижусь с ним… Полетели домой, в Свильвен.

Даже если она здесь сбежит, в реальности-то она лежит всего в нескольких метрах от него, и этого не изменить. Но она по-прежнему боялась встречи с Кирито. Она подумала, что, не встречаясь с Кирито, вернётся сейчас в Свильвен, там попрощается с несколькими самыми близкими друзьями, а потом отправит «Лифу» в сон навечно. Ну или хотя бы до того дня, когда боль утихнет.

Решившись, Лифа подняла глаза и увидела лицо Рекона. Вздрогнула и отпрянула.

— Ч-что?!

Рекой был красный как рак, глаза его были выпучены, рот беззвучно открывался и закрывался. На какое-то мгновение Лифа забыла, что они в городе, и подумала, уж не наложил ли кто на него удушающее заклинание магии воды. Внезапно Рекон двинулся вперёд с невероятной быстротой; он схватил Лифу за руки и прижал их к своей груди.

— Что-что-что случи…

— Лифа-тян! — громко крикнул Рекон, не дав ей задать вопрос. Несколько игроков поблизости обернулось. Рекон вытянул шею и продолжил, одновременно приближаясь к Лифе; та старалась откинуться назад как можно дальше.

— Ли, Лифа-тян, тебе нельзя плакать! Если ты не улыбаешься, ты не Лифа-тян! Я… я всегда буду рядом с тобой… и здесь, и в реале, я никогда тебя не брошу… Я… я люблю тебя, Лифа-тян… Сугуха-тян!

Он трещал, как сломанный водопроводный кран, а потом, не дожидаясь ответа, потянулся к Лифе ещё сильнее. Его обычно робкие глаза горели, губы под носом-картошкой вытянулись в трубочку.

— Ах, это, пого…

Засады и внезапные атаки были фирменным знаком Рекона, но это было уже чересчур; Лифа вся задеревенела. И, словно восприняв её молчание как согласие, Рекон навис над Лифой и продолжил тянуться к её лицу.

— Послушай… погоди…

Лишь ощутив на лице дыхание Рекона, Лифа наконец пришла в себя и сжала левую руку в кулак.

— Погоди… кому сказала!!! — выкрикнула она и, изогнувшись всем телом, коротко, но сильно вмазала Рекону под дых.

— Гхоо!

Прямого урона Лифа не нанесла — они ведь находились в городе, — но эффект откидывания никуда не делся: Рекона подбросило примерно на метр, потом он плюхнулся обратно на скамейку. Держась обеими руками за живот, он захныкал:

— Угхууууу… Грубая ты, Лифа-тян…

— А сам-то!!! Ни с того ни с сего такой бред несёшь!

Лифа почувствовала, что её лицо пылает, и встала. Она вдруг осознала, что её только что едва не поцеловали в губы, и злость пополам со стыдом раскалили её не хуже дыхания дракона. Она схватила Рекона за шкирку, подняла и ещё несколько раз засветила ему с правой.

— Уге! Угее! П-прости, прости!!!

Рекон скатился со скамейки на мостовую, вскинул правую руку и замотал головой. Лифа вышла из боевой стойки, уселась обратно на скамейку, скрестив ноги, и опустила голову.

— Оййй… надо же… А я-то думал, весь вопрос только в том, хватит мне духу признаться или нет…

— …Какой же ты…

У Лифы поведение Рекона просто в голове не укладывалось, и в её голосе сквозило искреннее удивление.

— …всё-таки тупой.

— Уууу…

При взгляде на обиженное лицо Рекона — ну прямо отруганный щенок! — Лифу разобрал смех. Она рассмеялась и вздохнула одновременно. И тут же почувствовала, что груз, давивший ей на сердце, исчез.

Она подумала, что, наверно, до сих пор всё только проглатывала и держала в себе. Боясь, что будет лишь больнее, она стискивала зубы и терпела. Именно из-за этого, когда чувства в конце концов вырвались наружу, как потоп, она причинила боль тому, кого любила.

Может, она уже опоздала — но, по крайней мере, под конец она хотела быть честной. С этой мыслью Лифа расслабила плечи, подняла глаза к небу и произнесла:

— …Но я бы не сказала, что не люблю в тебе это.

— Что?! Правда, это правда?!

Рекон одним прыжком вновь оказался на скамейке и попытался схватить Лифу за руку — он явно не усвоил урока.

— Не увлекайся чересчур!

Лифа оттолкнула его руку и взлетела.

—…Для разнообразия попробую у тебя кое-чему поучиться. Жди пока здесь. …Имей в виду, если за мной будешь следить, так легко уже не отделаешься!

Лифа выбросила правый кулак в направлении лица Рекона, затем раскрыла ладонь и помахала. Потом развернулась и, загудев крыльями, устремилась в сторону Иггдрасиля.

Несколько минут ей понадобилось, чтобы облететь Иггдрасиль, и наконец перед ней открылась огромная терраса. Возможно, эта площадь время от времени использовалась для торговли между игроками и для всяческих мероприятий, проводимых гильдиями, но сейчас она была пуста. В северной части Аруна не было ничего выдающегося в плане архитектуры, так что и туристы сюда не забредали.

На брусчатке посреди террасы стояла одинокая фигура в чёрном. С серыми крыльями и огромным мечом за спиной.

Лифа сделала глубокий вдох и, собравшись с духом, приземлилась прямо перед спригганом.

— …Привет.

Увидев её, Кирито поздоровался с чуть натянутой, но, в общем, обычной своей улыбкой.

— Прости, что заставила ждать, — также с улыбкой ответила Лифа. Потом повисло молчание. Лишь звуки ветра проносились между ними двумя.

— Сугу… — первым заговорил Кирито. Глаза его смотрели серьёзно. Но Лифа оборвала его, подняв руку. Один раз хлопнула крыльями и отодвинулась на шаг.

— Братик, давай сразимся. Продолжим тот день.

Ещё не договорив, Лифа потянулась к катане. Кирито неотрывно смотрел на неё, чуть расширив глаза. Губы двинулись, словно собираясь что-то произнести, но тут же остановились.

Он просто смотрел на неё своими чёрными глазами, такими похожими на реальные; потом, несколько секунд спустя, молча кивнул. Тоже хлопнул крыльями несколько раз и отодвинулся от Лифы чуть подальше.

— …Отлично. Но теперь уже без гандикапа, — улыбнувшись, ответил он и потянулся к мечу за спиной.

Они достали оружие одновременно. Холодные металлические звуки извлекаемых клинков наложились друг на друга. Лифа держала катану в своей любимой средней стойке, не отрывая от Кирито глаз. Кирито занял низкую стойку, его меч едва не касался брусчатки. Всё в точности как тогда.

— Останавливать удары не нужно. …Поехали!!! — и она ринулась вперёд.

За короткое мгновение, когда расстояние между ними сокращалось, Лифе показалось, что она наконец-то поняла. В тот день, во время того спарринга, она думала, что стойка Кадзуто очень странная; но на самом-то деле он отточил её в виртуальном мире. Весь свой опыт Кадзуто набрал, два года сражаясь настоящими мечами за собственную жизнь.

Впервые она действительно почувствовала, что хочет понять то время. В том ненавистном мире, внутри смертельной игры — что он видел, что он думал, как он жил? Ей действительно хотелось это знать.

Лифа подняла катану и рубанула сверху вниз. В Свильвене считалось, что атаки Лифы отразить невозможно, но Кирито двигался, как ветер: он лишь чуть-чуть сместился в сторону, и удар прошёл мимо. И тут же его гигантский меч прыгнул ей навстречу. Лифа рванула катану назад и заблокировала удар, но от сильнейшей отдачи у неё едва не отвалились руки.

Оба воспользовались силой соударения, чтобы отлететь друг от друга, и поднялись ещё выше, отчаянно работая крыльями. Они быстро поднимались по двойной спирали, и всякий раз, когда они сближались, мечи сталкивались. Воздух раскалывали взрывоподобные световые и звуковые эффекты; сам мир словно бы сотрясался.

Лифа невольно восхищалась, глядя на движения Кирито, — и как кэндоистка, и как мечница-сильфида. Ни единого лишнего жеста — прекрасный танец атаки и обороны.

Влившись в его ритм и продолжая махать катаной, Лифа почувствовала, что выходит за пределы всего испытанного прежде. Если вспомнить — в столь многих дуэлях она участвовала в этом мире, но ни разу ещё поединок не доставил ей истинного наслаждения. Лифе уже доводилось проигрывать, но всякий раз — исключительно из-за дополнительных атак оружия либо из-за заклинаний. Ни разу она не проиграла в чистом искусстве владения мечом.

Сейчас, сражаясь с мечником, превосходящим её по силе, которого, кроме того, она любила больше всех на свете, Лифа испытывала чувство, похожее на восторг. Она подумала, что, даже если их сердца больше никогда не пересекутся, одних этих мгновений будет ей достаточно. Внезапно она почувствовала, что в уголках глаз собираются слёзы.

Как уже много раз за время этой отчаянной схватки, столкновение мечей отбросило Лифу назад, но сейчас она добавила усилия крыльям и отлетела ещё дальше. Расправив крылья, она замерла в воздухе и подняла катану так высоко, как только могла.

Это будет последний удар — Лифа постаралась передать своё ощущение Кирито. Спригган тоже, повернувшись корпусом, отвёл меч за спину.

На какое-то мгновение воцарилась тишина, спокойная, как непотревоженная поверхность воды.

Слёзы стекали у Лифы по лицу, падая каплями, образуя круги на глади тишины. Дуэлянты двинулись одновременно.

Скорость Лифы, казалось, раскаляла, обжигала воздух. Катана описала ослепительную дугу. Прямо перед собой сильфида увидела столь же стремительно надвигающегося Кирито. Белые искры слетали с его меча, разрывающего небо.

Когда её обожаемая катана поднялась чуть выше головы — Лифа разжала пальцы.

Меч, лишившийся хозяйки, превратился в стрелу света и взлетел высоко в небо. Не следя за ним, Лифа раскинула руки, готовая принять меч Кирито.

Одно это, конечно, не удовлетворит Кирито Кадзуто. Но её глупые слова ранили его, и Лифа-Сугуха не могла придумать, как ещё извиниться.

По крайней мере, я отдам его мечу это тело, вторую меня.

Разведя руки, полузакрыв глаза, Лифа ждала этого мига.

Однако — всё перед ней растворилось в белом свете, посреди которого был Кирито, тоже без меча.

— ?!

Лифа изумлённо распахнула глаза. Краем глаза она увидела, как его двуручник, крутясь, улетает вниз, как и её катана. Ровно в то мгновение, когда Лифа выпустила из рук свой меч, Кирито выпустил свой.

Почему — у неё не было времени подумать; они встретились в воздухе. Кирито летел, тоже разведя руки в стороны. Он и Лифа столкнулись грудь в грудь, от удара у Лифы перехватило дыхание, и она неосознанно прижалась к Кирито.

Погасить всю энергию они не смогли и, слившись в единое существо, закрутились в воздухе. Синее небо и гигантское дерево попеременно проплывали перед ними, а они все крутились и крутились.

— Почему…

Лишь это слово удалось выдавить Лифе. Глядя на неё в упор, Кирито произнёс ровно в то же мгновение:

— Почему…

Молча, глядя глаза в глаза, они продолжали по инерции кружиться в небе Альвхейма. Потом Кирито, расправив крылья, погасил вращение и только тогда произнёс:

— Я… хотел извиниться перед Сугу… но… я не мог подобрать слова… и я подумал, что хотя бы приму твой меч…

Лифа вдруг почувствовала, что объятие Кирито стало крепче.

— Прости меня… Сугу. После того как я вернулся оттуда… я толком на тебя и не смотрел. Я был слишком занят собственными проблемами… и даже не пытался слушать, что ты мне говорила. Я виноват перед тобой…

От этих слов слёзы потекли из глаз Лифы ещё сильней.

— Я… я ещё…

«Ещё больше виновата» так и не было произнесено. Зарывшись лицом в грудь Кирито, Лифа разрыдалась.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они наконец медленно опустились на землю. Лифа всхлипывала, Кирито нежно гладил её по голове. Несколько минут спустя он ласково произнёс:

— Я… по правде сказать, я все ещё не вернулся оттуда. У меня ещё там дела. Моя реальность не начнётся, пока она не откроет глаза… Так что пока я сам ещё не очень понимаю, как общаться с тобой, Сугу…

— …Хорошо.

Лифа тихонько кивнула и прошептала:

— Я… подожду. Я подожду, пока братик вернётся домой на самом деле. …А пока я буду помогать. Объясни мне про эту девушку… и почему ты пришёл в этот мир…